Текст книги "Любитель историй (СИ)"
Автор книги: Константин Кузнецов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Неизвестность – вот, что останавливало моряков от
бунта. Смогут ли они справиться с горсткой бывших
товарищей по оружию? И не вернутся ли те на корабль с
утренним туманом? Вопросы роились и в моей голове, но о
сопротивлении я даже и не помышлял.
Я понимал, что капитан не зря торопит события,
трепетно ловя парусами ветер. И не спроста он держит
при себе Лиджебая, не оставляя его ни на минуту. Но
привязать одно к другому, увы, у меня не получалось.
Желания вашего отца, оставались загадкой, а воскрешение
капитана – неоспоримым фактом.
Не прошло и пяти минут, когда я почувствовал с правого
борта странный плеск. Еще утром Бероуз приказал
навязать по обеим сторонам корабля канаты, так чтобы
те доставали до ватерлинии. Мы удивились, но не стали
уточнять, незамедлительно выполнив приказ.
Теперь тайна раскрылась сама собой. Тяжелое, почти
надрывное человеческое дыхание, заставило меня
вздрогнуть, и покрыться мурашками. Подскочив к борту, я
услышал глухой удар, словно что-то врезалось в нас: толи
бочка, дрейфующая не первый год, толи оторвавшийся
после бури бот. Правда поразила меня до глубины души. К
нам на корабль, по заготовленным канатам карабкался
моряк. Ошарашено наблюдая за происходящим, я никак не
мог взять в толк, как он сумел догнать наше
быстроходное судно.
Перевалившись через борт, фыркая и отряхаясь, словно
пес, угодивший в речку, пловец поднял голову, и я обомлел.
Пирт Рибли, тот самый вахтенный, что дежурил на носу
«Бродяги», когда нас атаковали мертвецы. Именно он
пронзенный шпагой Бероуза, теперь вернулся на корабль.
На его виске все еще виднелся огромный рубец, а рубашка
была насквозь пропитана кровью.
Он поздоровался с каждым, и в конце протянул руку мне.
Я отпрянул, не решаясь поприветствовать капера. Теперь
он был по другую сторону баррикад.
Мертвецы получили пополнение в свои ряды.
Позже к нам присоединилось еще несколько моряков
потерпевших фиаско в недавнем ночном нападении. Но
капитан оставался мрачнее тучи, молча приветствуя
соратников. Его внимание сейчас занимали лишь часы, по
которым он постоянно сверял стремительно ускользающее
время. Если бы я был сторонним наблюдателем, то решил
бы, что мы участвуем в регате, и стараемся как можно
скорее уплыть от проклятого острова.
Следующая неделя не принесла на волнах ожидания
никаких новостей. Только море продолжало возвращать
умерших каперов – всех шестерых. А еще нас подгоняли
бесконечные команды Бероуза. За эти дни я практически не
видел вашего отца Рик, но знал, он занят кропотливой, и
видимо, очень важной работой. Когда я проходил мимо
капитанской каюты, я слышал, как непрерывно скребет
перо о бумагу. Что именно он писал, уединившись в покоя
самого Бероуза, я даже не мог себе представить.
Девятнадцатый день начался для меня с борьбы с
желудком. Запасы пресной воды подходили к концу, и мы
едва держались на ногах, дожидаясь очередной порции
влаги. Еще скуднее выглядел наш пищевой рацион: вяленое
мясо вперемешку с макаронами, которые мы называли еда
с дрянью, уже не лезли в горло. Пища мучила и убивала
своим однообразием. И в то утро я не выдержал. Меня
вывернуло наизнанку, как только я закончил завтрак.
Пустой желудок незамедлительно отозвался протяжным
урчанием.
Проходящий мимо старпом злорадно хмыкнул. С того
момента как мы отплыли от острова он всячески не
замечал меня, словно расторопного юнги не было и в
помине. Я пытался оказаться в том месте, где он нес
вахту, но и тогда разговор заканчивался так и не успев
начаться. Постепенно вся команда стала обходить меня
стороной. Я сделался прокаженным, которого жалеешь
своим молчанием, и безумно боишься протянуть руку,
чтобы не дай бог не подцепить от него ужасную заразу.
Те немногие, кто еще пару дней назад пытались
подбодрить меня добрым словом, к концу третей недели
обратного пути окончательно отвернулись. Я не винил их в
этом. Уже давно привыкнув жить одиночкой, я коротал
тянувшиеся, будто смола, ночи, за размышлениями.
Рассчитывая только на себя, я понимал, что бороться с
каперами – в чьих жилах теперь, наверняка, текла кровь
дьявола, – бесполезно.
Невольники – как называл еще живых моряков Бероуз,
готовили бунт. Но, честно говоря, я не видел в этом
смысла. Искать спасения нужно было в молитвах, а не в
бессмысленных стараниях…
И следующий день подтвердил правильность моих
суждений. Ритли Викс не выдержал первым. Его
натянутые нервы лопнули как струна лютни.
Внимательно изучая непроницаемый взгляд своего бывшего
друга, который теперь не замечал его в упор, Викс внезапно
начал смеяться. Не скрываясь, он вышел в самый центр
палубы – скромные эмоции превратились в настоящую
истерику. Настороженные взоры моряков следили за тем,
как их приятель довольно быстро сходит с ума. Приступ
продолжался пару часов, пока Бероуз не приказал
подвесить помешавшегося на рее. Удивительно, но никто
так и не вызвался защитить несчастного капера или по
крайне мере его утихомирить. Каждый закрылся в
воображаемый панцирь, будто краб, и волновался
исключительно о своей шкуре.
Это были самые невыносимые дни. До сих пор я
просыпаюсь в холодном поту, вспоминая мучившие меня
кошмары.
Но один из них посещает мою память чаще остальных…
...Безумца подвесили на самом видном месте: в центре
грот-мачты, чтобы полуденное солнце до изнеможения
сушило кожу, оставляя на ней болезненные ожоги, а
ночной соленый ветер бередил открытые раны. Я слышал
его крик каждую минуту, и если выдавался небольшой
перерыв, то спасительные вопли в скором времени
начинались вновь.
Мы все потихоньку начинали бредить. Также как и
бедняга Викс. Силы были на пределе, а до знакомых берегов
оставались еще сотни бесконечных лиг. Когда безумец
затих, и мы помолились господу за его измученную душу,
наступила такая мертвая тишина, что мне почудилось,
будто я оглох.
Превратившись в растянутые на солнце тени, мы
неприкаянно слонялись по кораблю, заранее предугадывая
приказы наших мертвых повелителей. Наверное, дьявол, и
вправду слишком силен, раз способен на глазах у господа
творить такие бесчинства… – подумалось мне на сорок
первый день нашего плаванья.
В то утро моя вера пошатнулась.
А в следующую ночь ее окончательно растоптал один
малозначимый, но достаточно откровенный разговор.
Луна почти утонула в разбушевавшихся волнах. После
двухдневного штиля, морской ветер стал для нас манной
небесной. Я не спал почти всю ночь и случайная тень,
скользнувшая у борта, нисколько не удивила меня. Если это
был заплутавший призрак, – он явно ошибся кораблем. Наш
«Бродяга» включая каждого живого и мервого члена
команды, стал посмертным напоминанием бороздящим
просторы запретных вод. Этакое морское приведение
лишенное всего человеческого.
– Не ждал тебя здесь увидеть, – устало произнес
Лиджебай.
– Ночь всегда успокаивает, скрывая в темноте дневные
невзгоды, – отчего-то сказал я и затих, чувствуя как
сердце забилось в предвкушении предстоящей беседы.
Лиджебай кивнул:
– А я вот не могу смотреть на солнце. Глаза привыкли к
полумраку каюты. Любой свет причиняет нестерпимую
боль. Мне кажется, если взгляну на яркое безоблачное небо,
то незамедлительно ослепну.
Я внутренне напрягся, заметив стеклянный взгляд
собеседника.
– Ты, наверное, удивляешься…чем можно занимать себя
весь день и ночь?
– Вы ведь находитесь во власти капитана, – уверенно
выпалил я.
Лиджебай грустно улыбнулся:
– И да, и нет. Главный мой враг, это я сам. И мне
невыносимо страшно от этого неоспоримого факта.
– Но там, у водопада… Вы же использовали свой шанс?
Разве не так?! – искренне удивился я.
Ваш отец ответил не сразу. Он долго думал, а потом
спросил:
– Ты веришь в удачу?
– В удачу? – осторожно переспросил я.
– Ну, да. Как при игре в кости, когда ожидаешь, что
выпадут единицы, а получается пара или шестерки…
– Полагаю, что нет, – я буднично пожал плечами.
– А я вот решил положиться именно на этот самый шанс.
Понимаешь? Я доверился своим мечтам. Решил, что мир,
который живет в моей голове лучше того, что окружает
нас. Решил наполнить его своими чувствами, эмоциями,
страхами и переживаниями. Захотел поиграть во
Всевышнего. Стать вершителем судеб.
– И каков итог? – не веря своим ушам, спросил я.
– В первый же день мне наскучило это занятие… а на
следующий – мне стало страшно. Я испугался, что не смогу
остановиться. Но третий: все расставил по своим
местам. Я осознал, что больше не могу контролировать
собственный мир…
– Тот, который считали лучше?
– Совершенно верно, Сейл. Тот, что я ошибочно считал
лучше. И это еще полбеды, потому что вместе с
собственным тщеславием я впустил в новый мир
существо, которое гораздо хуже нас всех. Оно и есть все
зло, что копиться в нас изо дня в день. Оно коварно и
безжалостно. Именно оно станет повелевать всеми. Оно -
а не я. Мысленно оно уже скинуло меня с престола и скоро
я стану его верным рабом и вечным летописцем.
– Боже, что же вы натворили?! – взмолился я.
– Я пожелал стать единственным, кто может оживить
собственные желания. Мои записки, новеллы, они стали
реальностью. А взамен я получил книгу, которая делает сон
явью. Но принадлежит она не мне. Она – сердце главного
героя истории, которая никогда не закончится. Он будет
коллекционировать ее одну за другой. И каждый раз книга
будет начинаться заново, а я лишь стану описывать его
желания, поступки, грехи.
Я едва удержался на ногах. Новость не просто
ошеломила меня, а потрясла до глубины души. Остров Грез
и мечтаний– оказался хранилищем людских кошмаров!
Оживив свои помыслы, мой собеседник лишь сделал всех
нас несчастными рабами.
– Стало быть, нашествие мертвяков, ваших рук дела?
На глазах Лиджебая выступили слезы. Но в них не было
покаяния: обычный страх и желание избавиться от груза
собственных ошибок.
– Я был уже не в силах ничего изменить. Он поглотил меня.
Тот, кто скоро придет в этот мир. Он уже здесь, я его
чувствую. И не только я, но и капитан, и его команда…
Я резко дернулся, грозно сжав кулаки:
– Но ведь можно все исправить. Я тоже…
– Увы, нельзя. А если и есть способ, он мне неизвестен, -
перебил меня Лиджебай.
Это был наш последний разговор. Я едва не раскрыл ему
свою тайну, а он в свою очередь – полностью исповедался
передо мной так и не очистив душу.
На следующий день, и состоялась предрекаемая
Лиджебаем встреча с незнакомцем. Тот словно сошел с
книжной страницы, превратившись из одинокой точки на
горизонте в грозного великана, переваливающегося, будто
медведь, с лапы на лапу. Я не увидел на его шлюпе ни одной
течи, хотя на вид она доживала свои последние часы.
– Приветствую вас, капитан Бероуз, – гордо провозгласил
он.
Тогда мистер Сквидли еще был слишком молод, и не
проявлял чрезмерной жестокости. Но, все изменилось на
следующий день, когда каперы во главе с Терси
организовали бунт, никому не было пощады.
И все же, порой мне кажется, что моя память навсегда
исключила этот эпизод моей жизни, а багряный рассвет
стал единственной границей, за которой скрыт ночной
ужас и смерть тех, кто не пал духом и нашел в себе силы
бороться.
Нас осталось не больше одиннадцати, когда новая
команда Сквидли была почти в сборе. Канатные лестницы
продолжали принимать на борт каперов, чьи сердца
навсегда прекратили биться в унисон барабанной дроби
гранлитских стражей.
Наблюдая за происходящим на корабле, я сам с собой
играл в орлянку. Несколько раз выкинул кости, и мне
выпала пара единиц. А что если и среди беды существует
крохотный шанс ухватить фортуну за ее цветастый
хвост, – предположил я. Очередной сброс: опять пара, и
вновь единицы.
Блеф! Я не верил, что судьба способна меня обмануть.
Надо только почувствовать нужное время. А место?
Место уже определено. С корабля я вряд ли мог куда-
нибудь подеваться.
Ветер резко изменил направление. Напротив меня сидел
кот капитана, которого я звал Крэпс11и он охотно
откликался на это звучное имя. После возвращения Бероуза
в новом облике, Крэпс перебрался в трюм и редко
выбирался на свет, стараясь как можно реже
сталкиваться с новой командой. Я же, в свою очередь, сам
не зная почему, сблизился с этим черным мерилом зла,
который одним своим присутствием мог заставить людей
осенять себя крестом и плевать через плечо, чтобы не дай
бог, не накликать беду.
– Стало быть – шанс есть, – словно заговорщик шепнул я
Крэпсу.
Кот ответил мяуканьем, безусловно соглашаясь со мной.
Буря наступала стремительно: путаясь в стройных
парусах, скрипя мачтами, шипя бурлящими волнами.
Свинцовые тучи, собравшись у горизонта, начали
молниеносное наступление. В самой их глубине сверкнули
всполохи, и эхо донесло оглушающие раскаты грома.
Корабль подбросило на волнах и, ударившись о морскую
гладь, я ощутил на губах соленый привкус крови.
Фыркнув, Крэпс рванул внутрь, в укрытие. Настала пора
действовать.
Я быстро огляделся. У штурвала дежурили двое: Грек
Степси и Трит Дестени – убитые во время первого бунта.
Их мрачные лица были устремлены в сторону берега, а то,
что происходило на «Бродяге» их мало интересовало.
– Бипси, – осторожно позвал я.
Моряку хватило короткого сигнала рукой, чтобы понять:
я настроен решительно. Кивнув он стал аккуратно
пробираться к мостику. Оставшиеся матросы последовали
11 Game оf craps – современное выражение, игра в кости.
за ним. Не сговариваясь и объясняя спонтанный план
спасения, все действовали как единое целое.
Воссоздавая в голове те роковые мгновения, я поражаюсь
нашей безрассудной решительности. Дух истинных
пиратов, умерший еще полвека назад, теперь вновь
возрождался в нас. Я заметил в зубах Тейсона огромный
тесак, а Грандбери намотав на кулак веревку, уже
готовился вырубить одного из мертвецов.
Я попытался встретиться взглядом с каждым, кто
рискнул поддержать мой план.
«Мы верим тебе, приятель, не подведи нас!»
Буря нарастала как снежный ком. Ветер, увязнув в
парусах, заставил корабль дать крен. Еще бы миг и я вряд
ли смог выправить ситуацию, но мне повезло. Правду
говорят: фортуна не терпит трусов.
Мелкий дождь обрушился на нас настоящим ливнем. Я
едва угадывал в мутной пелене очертания берега.
За моей спиной послышались отчаянные крики. Капитан
стоял, заворожено глядя на мои безнадежные попытки
расправиться с безмерным гнетом. Рядом с ним высилась
высокая фигура нашего нового гостя. Сквидли не произнес
ни слова. Мне хотелось услышать его вопли, проклятия,
хоть какие-нибудь эмоции. Но нет, он оставался нем. Лишь
странный интерес к моей скромной персоне отражался на
его лице.
– Живо, схватить их! – рявкнул капитан мертвецов.
Нас атаковали. Мне дышали в спину те немногие, что
также как и я решили сопротивляться до последних сил
или пойти на дно, продемонстрировав этим нелюдям, наш
несокрушимый дух.
Резко крутанув штурвал, я направил «Бродягу» в самую
гущу острых рифов.
Еще пару ударов сердца. Я знал, что теперь уж точно не
подведу каперов.
– Скорее! – словно услышав мои мысли, крикнули они. Я не
медлил ни секунды. Паруса, поймав сильный ветер,
отчаянно рванули корабль вперед, навстречу скорой гибели.
– Все за борт! – из последних сил выкрикнул я и
почувствовал, что меня хватают за запястье.
Обернулся.
Передо мной стоял мистер Сквидли. В его глазах все еще
угадывалось невероятное удивление.
– Что ты произнес?..
– Возвращайся в свою адскую обитель!
Вырвавшись из его лап, я кинулся прочь с капитанского
мостика. Хорошо помню те рваные секунды. Мне
показалось, что Призрак меня не держал¸ а лишь делал вид.
Спрыгнув вниз, я, не помня себя, схватил оказавшегося
поблизости Лиджебая за грудки. Он, оторопев, попытался
одернуть внутренний карман камзола, когда я рванул его на
себя.
Росчерк молнии возвестил о печально конце «Бродяги».
Наткнувшись на скалы, бриг встал на дыбы, словно
ретивый конь и огромная волна захлестнула его, скрыв
почти полностью.
Едва помня себя, я выбрался на берег. Собирая силы по
крохам, мне удалось добраться до небольшого городка.
Кое-как скоротав ночь и высушив вещи, я отправился
подальше от Прентвиля и всего-того, что меня связывало
с этим губительным местом.
Позже до меня долетели слухи, что поменьше мере пять
членов экипажа выжили и поселились в округе Прис.
Обломки «Бродяги» не отпустили их от себя далеко. Среди
горстки выживших оказался и ваш отец. Спрыгнув за
борт, Лиджебай избавился от цепких уз смерти, унеся с
собой сердце своего детища. Вы понимаете, о чем я
говорю…
Эту книгу нельзя уничтожить, сжечь, утопить. Пока ее
страницы наполняются событиями, ее хранитель -
ужасное порождение зла, – жив. А вместе с ним живет и
тот, кто обречен на вечные мучения фиксировать
поступки этого бессердечного существа. Увы, ваш отец
понял данный закон слишком поздно и не смог уберечь вас
от неизбежности.
Вы спросите, как мне удалось избавиться от
привязанности корабля? Очень просто. Разорвать
невидимые канаты легче тому, для кого «Бродяга» не стал
настоящим домом. Проплавав на нем всего пару
бесконечных месяцев я не испытывал к бригу той
преданности, что остальные члены команды…
– И что же вы делали все эти годы? И почему все-таки
вернулись? – спокойно поинтересовался Рик.
– Изучал… думал… вспоминал, – растерянно ответил
Скиталец, и немного поразмыслив, добавил: – Зная, что
холодные воды не смогут уничтожить Сквидли, я
вынашивал план мести. Я ждал новой встречи с ним… Он,
стал единственным смыслом всей моей жизни. Вновь
лишившись близких людей, я решил больше не
поворачиваться к врагу спиной. Поэтому я вернулся.
Дуло пистолета вновь уставилось в лицо Скитальца.
– Интересно, откуда такое рвение сигануть прямиком в
бездну? – съязвил Рик.
Пауза была недолгой.
– А ты представь, – дрожащим голосом сказал моряк, -
каждую ночь ты не можешь заснуть, а ищешь спасения от
навязчивых кошмаров. Когда днями напролет ты находишь
в толпе чужие лица и слышишь их страхи, ощущаешь их
боль. Поверь, это настоящее безумие. Но это еще не все.
Моя жизнь превратилась в абсолютное одиночество.
Сквидли заставил меня постоянно вспоминать мои самые
ужасные кошмары и возвращаться в них снова и снова. Я
стал заложником собственных страхов: в ночном небе мне
виделись огненные всполохи над деревней, в случайных
прохожих – безжалостные убийцы, в темноте – лица моих
родителей. А в часы безмятежности мне слышались голоса.
Сотни, а может даже тысячи голосов, которые просили,
молили, взывали к справедливости...
– И что с того? – Рик даже не дернул бровью.
Скиталец пожал плечами:
– Не знаю, думай сам. Я рассказал все, что мне было
известно. Решил, ты поймешь: мне больше нет смысла
злословить и обманывать. История со Сквидли стала для
нас всех ужасным наказанием, – и мы сейчас находимся в
одной упряжке.
В ответ юноша усмехнулся:
– Уходи прочь…
– Нет. Я уже сказал: ты мой единственный шанс. Хочешь
стрелять? Стреляй! Если станет легче, нажимай на курок.
Мое существование все равно тяжело назвать жизнью. Так
произошло со всеми, кто в ту ночь попытался остановить
Призрака и думал, что ему это удалось. Я не обвиню тебя за
тот страх, что таится в твоем сердце, но поверь, его станет
гораздо больше, когда ты решишь бороться в одиночку.
– Будь ты проклят со своими нравоучениями! – выкрикнул
Джейсон-младший.
Выстрел грянул внезапно, быстро окутав помещение серой
дымкой.
Оливер вскрикнул, заметив, как возле двери и у окна
мелькнули несколько мрачных теней. Одна из фигур
схватилась за грудь; вторая, упала навзничь, пытаясь
ухватить ртом воздух – кинжал Скитальца четко воткнулся в
шею нападавшего. Третий, пытаясь сдержать собственный
порыв, отчаянно вскрикнув, накинулся на моряка. Выбив из
его руки шпагу, он нанес Скитальцу оглушающий удар в
висок. Рик попытался помочь, но каперов оказалось больше.
Пока нападавшие старались утихомирить бывшего юнгу,
Оливер одним движением перемахнул через окно и был
таков. Рик не винил друга. По сути дела, он сам отстранил
его к стене, дав возможность незаметно покинуть место
схватки. Это была не его битва. И не ему идти до конца этой
запутанной истории, – рассудил Рик, когда тугие веревки
сплели его запястья.
Заброшенную комнату мгновенно заполонили люди.
Сыпля проклятиями, они без труда справились с двумя
подростками и бродягой, которого им удалось застать
врасплох.
– Не дергайся, вертлявый, – раздалось из-за спины
Скитальца.
Юноше туго стянули глаза непроницаемой черной
повязкой. Но до того как свет сменила кромешная тьма,
моряк поравнялся с Риком и тихо шепнул:
– Когда наступит время… доверься мне, это не твоя
ноша… и не твоя жизнь…
День тринадцатый: расставляет все по своим местам и
открывает последний секрет Грез.
На мысе Турчи часто видели отчаянных
путешественников, которые в слепую, запутавшись в
паутине морского тумана, и уповая на благосклонность
судьбы, добирались-таки до заветного берега.
Одинокий маяк светил каждую ночь, даруя всем и
каждому неоценимую надежду, но зачастую, яркого луча и
бессонного бдения старика Руфа оказывалось маловато для
счастливого исхода. И только дикое желание выжить,
помогало морякам заметить среди непроглядной тьмы,
грозящей им острыми гранями скал, спасительный огонь. В
последнюю секунду, они слышали звонкий колокол,
возвещающий об удивительном спасении, и тогда в их умах
рождалась довольно смелая мысль – они смогли
ускользнуть из цепких клешней морской владычицы.
Поднявшись по каменным ступеням, старик вгляделся в
горизонт. Море сегодня было невероятно спокойным.
Весенний дождь пригнал на побережье тепло и свежесть.
Протерев запотевшее стекло, Руф, щурясь, чертыхнулся и
вышел на небольшой балкончик. В такую ночь нельзя
отдаваться на милость беспробудного сна… Такая ночь
бывает лишь раз в жизни. А терять время на обман
сомнительных кошмаров, Руф считал небывалой глупостью.
Вдохнув приятный, слегка соленый воздух, он уставился
на бесконечные небесные просторы, где водили хороводы
россыпи ярких звезд. Затем его взгляд коснулся лунной
дорожки, уходящей далеко за линию горизонта и
сливающейся с огромным желто-серым диском. Кое-где
тьма скрывала острые грани скал, которыми изобиловала
северная часть острова, но в основном видимость была
идеальной.
Старик часто называл эти каменные огрызки зубами
дьявола. Правда, последняя жертва попала в адову пасть
почти две дюжины лет назад. Руф хорошо помнил ту
роковую ночь, когда корабль резко изменил курс и
напоролся на самый высокий зуб, носивший имя Частокол.
Это была не случайность!
Таких случайностей на свете не бывает, и быть не может.
Старик видел слишком много крушений, чтобы поверить в
обычную ошибку шкипера или рулевого.
В ту ночь, Руф впервые в жизни поразился превратностям
судьбы. И сегодня, ровно двадцать два года спустя, он
испытал это чувство вновь. Расколотый надвое корабль,
ставший последней наживкой в пасти дьявола, возник из
гущи пенящихся вод и на всех парусах устремился к берегу.
Старик знал сотни видов, категорий и тысячи различий
морских исполинов, он без труда узнал потерпевшего
крушение «Бродягу». У того была особая стать, высоченные
мачты и запоминающиеся символы на борту, – последнее
отличие Руфу помог разглядеть луч маяка.
Ужаснувшись собственному открытию, старик попятился
назад и, схватившись за сердце, стал с жадностью глотать
ставший комом воздух. Странное смятение, охватившее его,
накинулось удушливым змеем. Он давно ничего не боялся,
но сейчас, все изменилось, будто из старика, одинокий
ворчун превратился в юнца, страшащегося кромешной
темноты.
Пошатываясь, Руф кинулся внутрь маяка, со всего маху
натолкнувшись на внезапную преграду. Ударившись
плечом об угол, он попятился, словно краб. Но неведомая
сила удержала его на балконе. Старик, едва не рыдая от
обиды, взмолился. Только на огромной высоте не было
никого, кто бы мог услышать его призыв о помощи.
Развернувшись на месте, он в последний раз взглянул на
ожившее чудовище. Пугающие щупальца волн, оберегая
призрак «Бродяги» от неведомого врага, окружали оживший
корабль. И даже на темной глади воды, синильные пятна
подводных гадов, казались, чернее ночи. Ужасное зрелище
еще пару секунд отражалось в глазах Руфа, а когда старик
зажмурился, мир окончательно отвернулся от него.
Посторонние звуки исчезли, шум прибоя растаял в пустоте,
и старый смотритель маяка вступил в мрачную бездну.
Сквидли стоял на капитанском мостике и наблюдал за
тем, как одетое в лохмотья тело медленно падает вниз, со
всей мощи ударяясь о выступы скалы. Долгий вздох.
Старик мгновенно исчез за широкими береговыми гранями.
Командор глубоко выдохнул. Дело сделано. Его сила не
выросла, но границы ее значительно расширились.
Шаркая ногами, он остановился у левого борта,
вглядываясь в тускнеющие огни города. Словно зверь,
чувствующий свою жертву, Сквидли, понял, что каперы не
подвели его. Мальчишка был у них в руках, и они уже
направлялись к берегу.
– Спустить шлюпку, – скомандовал командор.
Оторвав руку от поручня, он заметил оставшийся на
темной поверхности дерева чернильный след.
Стоило поторапливаться! Иначе утро следующего дня
грозило стать для Призрака его финальной схваткой с
неподкупной природой естества, которую он так рьяно
пытался побороть…
* * *
Получив удар в спину, Рик зацепившись за порог, едва не
упал на колени. Чудом удержавшись на ногах, он поднял
голову и вздрогнул. Мрачные стены каюты покрывали
огромные морские наросты. Настоящие горы коралловых
полипов, почерневших от отсутствия влаги, топорщились,
скрывая деревянную поверхность скудного убранства.
Под ногой что-то застрекотало, и юноша, ощутил острый
укол в ступню. Отскочив в сторону, он увидел, как у самого
башмака проползает несколько десятков крабов.
Неприятное место, кишащее морскими созданиями,
больше напоминало поднятый со дна склеп.
Промозглый, сырой воздух, заставлял голову кружиться.
Рик посмотрел на стоящего рядом Скитальца. Тот был
совершенно спокоен, словно оказался в своей родной
стихии. Погрузившись во мрак дальнего угла, он, закрыв
глаза, напевал довольно благозвучную, воодушевляющую
мелодию. Наверное, именно под нее, в былые времена,
каперы смело шли на абордаж, не страшась поджидающей
их смерти. Осторожно, стараясь не нарушить гнетущей
тишины, Рик стал повторять знакомые строчки. Слова
песни сами приходили ему в голову, будто он не
придумывал их, а вспоминал.
Если с фортуной – то в отчаянный бой,
Если с подругой – то только с тобой,
Если с приятелем, спина к спине
Смелости придаст вдвойне…
Йохо-хо, йохо-хо, врага мы сомнем вполне!
Яркий свет ударил в глаза с такой внезапностью, что Рик
едва не вскрикнул от боли.
– Всегда ненавидел эту песню, – раздался старческий с
хрипотцой голос.
Там, где еще пару минут назад виднелись ужасные,
сгнившие наросты, теперь красовались отполированные до
блеска канделябры и подсвечники. Стол сверкал лаковым
отражением, а на стульях виднелась новая обивка. И хотя
обстановка в каюте капитана местами напоминала рабочий
бардак – на секретарском столике были хаотично навалены
пожелтевшие от времени бумаги – в целом все выглядело
вполне достойно.
– Думаю, вам так будет привычнее, – пригласив присесть,
пробурчал Сквидли.
За спиной Рика послышался протяжный стон, словно
скрипучие доски взвыли от внезапной тяжести. Краем глаза,
юноша заметил как между щелей, что-то дернулось и
исчезло в тени. Конечно, ему это могло просто показаться,
но, Рик мог поклясться, что находится под неусыпным оком
посторонних глаз. Вряд ли верные подданные командора,
оставят своего морского повелителя без должной охраны.
Сквидли зло сверкнул очами, но даже в положении
абсолютного превосходства, он выглядел весьма усталым. И
даже его бравадный вид: серебристо-жемчужный с зеленым
отливом бархатный камзол и черная атласная рубашка, – не
мог скрыть очевидного факта. Командор был на грани
собственных сил.
Поправив, обвязанную темно-синей лентой косичку,
Сквидли сощурился, отчего на сером, почти безжизненном,
лице возникла пара новых морщин. Его зрачки сузились,
внешне напомнив змеиные.
– Не скрою, я сильно удивлен нашей встречи, юнга, -
первым Сквидли обратился к Скитальцу.
Тот в свою очередь, сплюнув себе под ноги, недовольно
фыркнул. Судя по равнодушию Призрака – его
удовлетворила подобная реакция.
– Что же касается вас, молодой человек. Я крайне возмущен
вашим поведением. В частности касаемо вашего бегства из
родного лона. Чем вам не угодила привычная обстановка?
По-моему вполне подходящее место для плодотворной
работы. Разве я ошибаюсь?
В отличие от капера, Рик не стал молчать.
– Я говорил вам, это при первой встречи, и повторюсь
снова: убирайтесь прочь из нашей…– осекшись, юноша
продолжил уже не так бойко: – Из моей жизни прочь!
В подтверждение сказанному, скулы Рика заходили
ходуном, а лицо стало черным от злости. Кажется, только
сейчас он осознал, что перед ним гордо восседает убийца
его сестры. Как долго он ждал этого момента? Всего один
день?! Нет, для Рика прошла целая вечность.
Грустно усмехнувшись собственным ошибкам, он, не
раздумывая, кинулся вперед. Вытянув связанные руки,
Джейсон – младший, или лучше будет сказать, Джейсон-
единственный попытался дотянуться до толстенной шеи
Призрака. Теперь он не боялся этого исчадия ада. Ни его
необузданной силы, ни звериного оскала – ничего не могло
остановить праведного гнева. Тонкие пальцы едва не
сошлись на заветной жиле, когда резкий удар остановил
опасный выпад пленника.
Рик кубарем покатился под стол, почувствовав, как в
ребро уперлась острая грань проклятой книги.
– Ты что же решил, щенок…Я избавил тебя от груза
ответственности, от этой заносчивой, вечно ревущей обузы!
И какова же благодарность?! Желаешь придушить меня
собственными руками!
Черные, словно бездна, глаза пробуравили юношу
насквозь. Застонав, Рик попытался встать, но палуба
заскользила, закачавшись из стороны в сторону.
– Я еще не позволял тебе подниматься, червяк, – хлопнув в
ладоши, Сквидли повелительно вскинул голову.
Неведомая сила чугунными цепями обрушилась на Рика,
пригвоздив его к полу.
– Ненавижу, – сквозь зубы процедил юноша.
– Дело твое, – откликнулся Призрак. – Меня мало
интересуют твои душевные терзания. Вы люди слишком
слабы, чтобы попытаться наставить вас на путь истинный.
Из глаз юноши брызнули слезы отчаянья. Рядом с
командором возник образ сестры. Она была печальна как
никогда, взирая на брата пустыми провалами глазниц.
Неизбежность грядущего!
Вечный раб чужих помыслов и поступков. Рик прекрасно
понимал, что никогда не избавится от проклятия.
Пальцы заныли, словно в них насильно вложили перо и
