Текст книги "Принцесса Зорти 1 (СИ)"

Автор книги: Константин Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

– Как же это произошло? – спросила Зорти.

– Точно сказать не могу, – покачал головою Котвица. – Знаю только, что королевская чета находилась в свадебном путешествии по различным государствам. Меня с ними не было, поэтому и не знаю подробностей. Твой брат родился далеко от дома, аж на соседнем рукаве галактики. О его рождении раструбила вся пресса нашего и прочих королевств. Но уже через пару месяцев, когда король с королевой возвращались домой, разнеслась весть о похищении. Была, конечно, объявлена награда за находку наследника, множество сыщиков взялось за дело, но табор, который заподозрили в похищении, будто в черную дыру провалился. Ну а потом, когда примерно через год появилась на свет ты, Марыська, о пропавшем принце было строжайше приказано забыть. Все газеты, писавшие о нем, были отправлены в специальные хранилища, а их электронные копии удалены из общественных сетей. Даже награду за находку отменили. Впрочем, думаю, народ и сам хотел забыть об этой печальной истории, все очень сильно радовались твоему рождению. Словом, я сейчас, пожалуй, выбалтываю государственную тайну.

– А где именно все случилось? – спросила Зорти.

– Говорю же – в соседнем рукаве галактики, – пояснил старик. – В том, что по часовой стрелке от нас. Но точные координаты все равно ничего не дадут. Ведь на то они и цыгане, чтобы быть сегодня здесь, а завтра там.

– То есть, чтобы найти моего брата, нужно прочесывать всю галактику, – покачала головою принцесса.

– Да, – Котвица снова задумчиво покрутил свой седой ус. – Вот, пожалуй, и все, что мне пришло в голову в связи с бесчеловечным решением твоей мамы.

– То есть, ты хочешь сказать, что мой брат, будь он дома, стал бы единственным наследником престола, может быть, даже уже сел бы на трон, а мама стала бы при нем регентом?

Дворецкий молча кивнул.

– И так было бы и в том случае, если бы он нашелся только сейчас, – продолжала рассуждать принцесса. – А это все значит, что вопрос со свадьбой отпал бы сам собой.

– Именно так, Марыська, – старик снова покрутил свой ус. – Никакие Карлы и Вольфганги даже заикнуться бы не посмели о том, чтобы искать твоей руки. Конечно, теоретически они бы могли рассматривать тебя, как невесту, но это не дало бы им ничего, не помогло бы ни на шаг приблизиться к нашему трону. А сама по себе, в качестве жены, покинувшей родительский дом, ты их вряд ли интересуешь.

– А это значит, что нужно отыскать моего брата! – подытожила Зорти. – И сделать это некому, кроме меня. Я отправлюсь искать его по всей галактике... Хотя... может быть, следует поговорить об этом с мамой, она наймет сыщиков или снова объявит награду...

– Вот этого делать категорически не стоит, – возразил ветеран. – Королева ослеплена своей идеей выдать тебя замуж, тем более, что это была исходно ее собственная мысль. Карл со своим предложением лишь удачно подвернулся ей, а она до этого рассматривала разные варианты брака. Я знал об этом, только не хотел пугать тебя, думал, может, пронесет. Так что, если проболтаешься, она запрет тебя в темницу до самой свадьбы.

– Ну что ж, надо все как следует обдумать, – произнесла принцесса. – Посмотрим еще, каков будет окончательный результат сегодняшней битвы.

Она помолчала некоторое время, потом, спохватившись, спросила:

– Слушай, а как же я узнаю брата, если найду?

– Узнаешь, – откликнулся Котвица. – Точно не знаю, как, но узнаешь. Еще при самом основании Всеславской династии, ученые изобрели какой-то способ, по которому все ее отпрыски, не встречавшиеся ранее, смогут узнать друг-друга. Есть некая примета, которая проявится в нужный момент, но пока никто не может сказать, что этот такое.

На следующий день Зорти проснулась, как обычно, в семь часов утра. Прямо с постели, не переодевшись, и даже не садясь, бухнулась на пол и сделала сотню отжиманий – пятьдесят на левой руке и пятьдесят на правой. Затем поднялась на ноги и молодецки поигралась со старинной пудовой гирей, на которой так и было написано «1 пудъ». И собираясь направиться в душ, стала было расстегивать пижамную куртку. И только нащупав вместо нее передник, подтянутый под горло, вспомнила обо всем, случившемся вчера. Так значит, это был не сон? И проклятый Вольфганг действительно сватается к ней? И она под домашним арестом, а значит, ей нельзя идти ни на тренировки, ни в школу?

Ну что ж, оставалось только ждать и размышлять над историей, рассказанной дворецким.

Завтракала и ужинала принцесса, обычно, с родителями, в небольшой предназначенной только для них троих комнатке-столовой. И это были минуты самого теплого семейного общения. После смерти отца эта традиция не нарушалась. Но сегодня было все не так – робот лакей вкатил в спальню тележку с какой-то кашей, как показалось девочке, из плесени, и стаканом совершенно слабого, почти бесцветного чая. Зорти сразу же подумала о том, что королева, возможно, собирается и таким образом тоже сломить ее волю – просто истощив физические силы. Что ж, значит, не следует пренебрегать даже такою гадостной пищей.

После завтрака принцесса, не зная, чего ожидать, снова взяла в руки гирю и принялась задумчиво перебрасывать ее с ладошки на ладошку. Для ее тоненьких, но мускулистых рук это была детская забава.

И вот, наконец, дверь распахнулась и в комнату молча вошла королева. Вероятно, она тоже была не в себе, поскольку даже забыла накрасить ресницы, хотя обычно никогда не появлялась на людях, не намазюкавшись. Сколько Зорти ни спорила с ней о том, что лишь естественное может быть красивым, королева не соглашалась отказаться от этой абсурдной привычки. Принцесса никак не могла понять, для чего взрослые женщины красятся. Мужчины ведь этого не делают, и хорошие девчонки, вроде Любы Шевцовой тоже никогда не пользовались косметикой. Но в случае с королевой, даже покойный король был бессилен, поэтому давно махнул рукой на пристрастие жены, хотя и был полностью согласен с дочкой.

При виде мамы девочка замерла, держа гирю на левой ладони и совершенно не замечая ее веса. Королева молча вошла в комнату, и уставилась на дочь оценивающим взглядом, как будто не зная, в каком тоне начать разговор – то ли растопить вчерашний лед, то ли еще сильнее заледенеть. И Зорти тоже не знала, с чего начать. Сказать "Доброе утро", как обычно? Но тогда мама может решить, что дочка к ней подлизывается, пытается загладить случившееся. Поэтому некоторое время обе упрямо молчали, не сводя глаз друг с друга.

Наконец, принцесса, как ей показалось, нашла нужный тон.

– Здравствуй, мамуля! – произнесла она с наигранной приветливостью. – Ты как раз к завтраку. Не желаешь ли откушать яств, которыми меня потчуют? Милости прошу за столик, – она широким жестом указала на пустую посуду. – Ах прости, я совсем забыла, что смолола все подчистую. Уж больно много сил забрали вчерашние развлечения. Но зато как вчера интересно было! Мне даже сделали особый королевский массаж спины в отдельном кабинете. Так здорово!

– Ну, хватит! – не выдержала королева и, схватив металлическую миску из-под каши, брякнула ею об столик. – Довольно издеваться надо мною! Все равно толку от этого не будет!

"Не будет!" – эхом отозвалось в голове у Зорти, и она разом почуяла недоброе.

– Да-да, – продолжала королева. – Твои выходки ни к чему не приведут. Господин посол уже доложил своему принцу обо всем случившемся, и тот ответил, что это его вполне устраивает. Его Высочество Вольфганг даже любезно согласился из своих личных средств оплатить весь ущерб, нанесенный тобою работникам посольства и даже нашему дворцу. Словом, он все равно намерен просить твоей руки. И я согласна на это.

Принцессу как будто кипятком ошпарило. Значит, все было напрасно? Все ее уловки, все технические приспособления, изготовленные в рекордный срок, все высоко-художественное хулиганство, наконец, стойко перенесенная пытка... Родная мать все равно собирается выдать ее замуж! Родная мать! Порка еще куда ни шла – в конце концов, это была непременная составляющая жизни детей давних веков, так что получилась своеобразная экскурсия в прошлое. Но это бесчеловечное решение...

– Мама, мамочка, ну что же ты так со мной, – Зорти была готова расплакаться, хотя это с нею случалось очень редко.

Ну и ладно, она слышала, что в самые древние времена на Земле настоящие рыцари не стеснялись слез. Там, в глубокой древности, было много чего замечательного...

Там жила, например, чудесная девушка по имени Ванда. Просто Ванда, без всякой фамилии. Ее отца звали Крак, он был польским князем, правившим в шестом-седьмом веках, и построившим город, названный в его честь Краковом. Словом, Ванда тоже была принцессой, и когда Крак умер, она стала править вместо него. И к ней тоже сватался гадкий германский принц. Но она, конечно же, отказала ему. Тогда принц напал на Краков, и Ванда, взявшись за меч, храбро защищала родной город. А когда стало ясно, что враги вот-вот победят, отважная девушка утопилась, прыгнув с крепостной стены в реку Вислу – ничего другого ей не оставалось для спасения чести и города. Увидев, что Ванда ему так и не достанется, принц снял осаду. И когда враги ушли, народ, горячо любивший свою принцессу, похоронил ее в особом кургане, который возвышается на окраине Кракова до сих пор. И в тридцать первом веке Курган Ванды все так же популярен среди туристов.

Вот и Зорти сейчас была готова утопиться, как Ванда, лишь бы не идти замуж.

– Мамочка, повторила принцесса. – За что ты меня так? Ведь я за всю жизнь не сделала тебе ничего плохого. Ведь я даже учусь хорошо.

И в самом деле – девочка до сих пор не получила ни одной двойки и тройки даже по точным наукам, от которых так и веяло замогильной скукой. Но вовсе не потому, что учителя делали ей снисхождение, как принцессе. Просто она таким образом тренировала волю, а так же считала недопустимым огорчать родителей хоть в чем-то.

– Мамочка, ну ведь мы остались с тобою одни! Папы больше нет, и кто же у тебя еще есть, кроме меня? Зачем же ты меня уничтожаешь? Мамочка, я же так люблю тебя... Несмотря ни на что... Несмотря на все обиды...

– Вот и прекрасно, – произнесла королева на первый взгляд ободряюще, потеплевшим тоном, и приветливо улыбнулась. – А если любишь меня, то выходи замуж за Вольфганга.

Такой переход хлестнул принцессу еще больнее, чем невидимые мозговые розги. Только было увидела прежнюю любящую маму – и р-р-раз! – новый удар. Скулы Зорти предательски задрожали, но она все же поняла, что пустить слезу перед королевой нельзя, надо сдержаться и дать волю чувствам потом.

– Вот что, Ваше Величество, – произнесла принцесса с жаром. – Если этот гадкий принц Вольфганг посмеет явиться на обручение, я насажу кольца на его длинный крючковатый нос и завяжу его узлом!

Зорти никогда не видела Вольфганга а значит, понятия не имела, какой у него нос, но представляла принца эдаким мерзким колдуном из сказок.

– Ну-ну, глупенькая, успокойся, – стала увещевать ее королева. – Ты правильно заметила – папы больше нет, а это значит, что нашей династии как можно скорее нужен наследник. А для этого ты должна выйти замуж.

– Наследник? Наследник? – бешено вскинулась Зорти. – Так знай же, что я не выйду замуж даже в том случае, если останусь последней особью женского пола во вселенной!

Она чуть не выпалила сгоряча: "Если нужен наследник, надо было за сыном как следует следить!" Но вовремя прикусила язык – иначе ведь и Котвицу погубишь, и себя.

– Ну все, дочка, – глаза королевы вновь налились яростью, – Я окончательно поняла, что тебе точно пора замуж. Хватит всего этого мальчишества. Всех этих шалостей, всех этих выходок, всех этих тренировок, где ты можешь запросто сломать себе шею, всех этих полетов, всех этих скачек... Отец мог все это терпеть, я же не собираюсь. Станешь верной женой Вольфганга, и тогда уж тебе будет не до глупостей. И я буду спокойна.

– Спокойна? – переспросила Зорти с жаром. – Тебе будет спокойно, что родная дочь терпит адские муки? Да мать ли ты мне вообще, а? Ты хоть когда-нибудь меня любила?

Королева, взбешенная подобной речью, размахнулась изо всех сил, собираясь влепить дочери звонкую пощечину, однако Зорти, машинально, как привыкла на тренировках, перехватила руку нападающего. Но тут же опомнилась, отпустила ее и сказала:

– Прости, мама, я случайно, по привычке. Бей. От мамы я защищаться не буду.

Но королева уже слегка остыла и направилась к выходу. На пороге обернулась и сказала:

– Даю тебе мое королевское слово, ты выйдешь за Вольфганга.

И потянулись, впервые в жизни Зорти, совершенно серые, бессмысленные дни. Когда умер отец, она и то хоть чем-то занималась. Во Всеславии существовал обычай – сразу после смерти монарха все его родственники и приближенные должны были от его имени дарить народу последние подарки, чтобы о покойном сохранилась самая светлая память. И Зорти на протяжении всех траурных дней вместе с друзьями-мальчишками ходила по бедным кварталам, раздавая деньги всем встречным, и даже заходила в дома. Это продолжалось до позднего вечера, и девочка выматывалась настолько, что не было сил даже реветь в подушку. А теперь... теперь началось вообще непонятно что.

Домашний арест продолжался целых полмесяца. Единственное, что разрешалось, это ненадолго принимать посетителей, но только имевших дворянские титулы. А таковым из друзей принцессы обладали лишь Котвица и несколько сыновей вельмож, с которыми Зорти обычно тренировалась в единоборствах. Мальчишки всячески ободряли принцессу, рассказывали разные смешные случаи... Но удаляться им приходилось слишком быстро. Все, что могло радовать душу, из комнаты унесли – нельзя было смотреть кино, слушать музыку, читать книги. Правда, одну книжку девочке все-таки удалось спрятать в щелях кровати. Это была совсем небольшая, но зато самая любимая книжка о пятерке удалых, отважных девчонок, бесстрашно сражавшихся с превосходящими силами противника и отдавшими свои юные жизни за Россию. Оставалось перечитывать ее в тысячный раз или размышлять о том, что же делать дальше.

Ну и, конечно, принцесса не забывала о тренировках. Во много раз больше, чем обычно, повторяла давно заученные движения всех известных ей земных и внеземных единоборств. Но разве можно по-настоящему тренироваться без партнеров? Обычно девочка сражалась одна против десяти-двадцати противников, а если в одиночку, то только с тренерами. А теперь не было даже хотя бы одного мальчишки, способного метнуть пятку в ее сторону.

На письменном столе, за которым Зорти обычно делала уроки, торчал теперь лишь открытый футляр с ненавистным ожерельем. Он стоял на подставке под углом в сорок пять градусов, чтобы взгляд принцессы все время падал на него. Закрыть коробку было нельзя – так приказала королева. И этот сверкающий овал казался девочке зловещим, словно петля, которую вот-вот накинут на ее шею. И каждый раз, как Зорти замечала эту петлю, ей вспоминалась одна давняя история.

Во время Великой Отечественной войны жила в Белоруссии девочка по имени Катя Сусанина. Она родилась в 1928 году в Витебской области. Как только началась война, ее отец ушел на фронт. Фашисты, оккупировавшие Белоруссию, расстреляли Катину мать, а саму девочку отдали в рабство барону. Ее заставили стирать господское белье, при этом постоянно избивали, поселили в старом сарае, а питаться заставили из одного корыта со свиньями. Конечно же, Катя не покорилась, и дважды пыталась бежать, но ее ловили, колотили с еще большим остервенением, и даже отбили легкие. Наконец, барон засобирался обратно в Германию, намереваясь увезти всех рабов с собою. И Катя поняла, что ей остается только одно. Заморенная голодом, истощенная побоями, практически, инвалидка, она знала, что уже ничем сможет помочь своим, не сможет партизанить. И тогда она повесилась, нанеся врагам ущерб хотя бы таким образом – лишив их лишних рабочих рук. Случилось это в 1943 году, прямо в день ее пятнадцатилетия. Но перед этим Катя успела написать письмо отцу, где рассказала обо всех ужасах рабства. Это письмо нашли спрятанным в развалинах дома в городе Лиозно. Оно не дошло до адресата, потому, что сменился номер полевой почты, но попало в Москву, было опубликовано в центральной газете, и о судьбе непокорной Кати узнал весь народ, и ее образ повел его дальше к Великой Победе, в числе множества образов замечательных девчонок той эпохи.

"Ну что ж, – думала Зорти каждый раз вспоминая о судьбе Кати. – Я пока что не истощена до предела, я полна сил и решимости добиться своей цели. Значит, про подобный способ борьбы с германцами думать не следует. Катя сделала, что могла, а я могу гораздо больше, я способна бороться. Они у меня еще попляшут".

Все, все в предстоящем браке было хуже некуда. Взять хотя бы имя будущего родственника – король Карл. Еще на старушке-Земле было множество монархов с таким именем, но принцессе сразу же вспоминался один – Карл VII из французской династии Валуа, прозванный Ничтожным. Правда, некоторые величали его Победоносным – ведь именно при нем Столетняя Война завершилась победой французов, но этот титул он загреб чужими руками. Сын сумасшедшего Карла VI, робкий и трусливый, он, все еще оставаясь дофином, то есть, принцем, прозябал в замке Шинон, на небольшом клочке земли, оставшемся от былой Франции, не решался двинуть войска против англичан, не решался освобождать погибавший в осаде Орлеан и даже Реймс, единственный город, в котором он мог короноваться и стать полноправным королем. И лишь Жанна д'Арк убедила его дать ей войско и начать борьбу за родную землю. Лишь она освободила и Орлеан, и Реймс, едва ли не силой заставив Карла стать монархом. Лишь перед ней англичане бежали, бросая в спешке занятые города. И после всего этого Карл предал ее, решив довольствоваться тем, что она уже добыла для него, и не поддержал Жанну, когда она безуспешно пыталась взять Париж. И когда она попала в плен, Карл не пошевелил пальцем, чтобы спасти ее. А ведь это стоило бы ему сущего пустяка. Даже не требовалось освобождать Жанну ценою жизни воинов – по законам того времени, король мог просто выкупить ее из плена, но отказался. Все, все что только можно, Карл VII получил из рук отважной девушки и обрек ее на мучительную гибель – на целый год плена и сожжение заживо.

И хотя Валуа был Карлом только для русских, согласно традиции, а у себя на родине звался Шарлем, а в Англии и вовсе Чарльзом, зловещая ассоциация упорно не желала проходить.

И этот, Тридцать Шестой тоже, вот хочет поживиться за счет девчонки.

Кроме того, нынешний всегерманский Карл был прямым наследником того самого бесславного шведского Карла XII из династии Пфальц-Цвейбрюкенов, которого русские на голову разбили под Полтавой. Кстати, помимо всего прочего, этот злосчастный монарх был не только агрессором, но и просто весьма неприятным малым, и даже не пользовался вилкой и ложкой, а хватал любую пищу прямо руками. К моменту образования Всегермании, древние монархии сохранились во всех вошедших в нее странах, кроме немецкоязычных. Поэтому их королевским домам пришлось объединяться в один. И хотя династию Пфальц-Цвейбрюкенов к тому моменту уже давно сменили еще несколько династий, трон-то шведский оставался прежним. Такое объединение монархий стало уникальным – ведь к моменту создания Всеромании, сохранился лишь испанский и бельгийский короли, к моменту создания Великого Дракона – лишь японский император и тайский король, ну а остальным звездным королевствам и вовсе пришлось создавать монархию с нуля.

Помимо всего прочего, Полтавская битва ассоциировалась у Зорти с одной из любимейших поэм – "Акселем" величайшего шведского поэта Эсайаса Тегнера. Она была написана в начале девятнадцатого века, а через сто лет переведена на русский язык. Принцесса одинаково хорошо знала и оригинал, и перевод. В поэме говорилось о том, как молодой швед Аксель был ранен под Полтавой, и его тайно выходила местная девушка Мария. А после, когда юноша ушел со своими, девушка переоделась парнем и вступила в петровское войско. И вот однажды они, не узнав друг друга, встретились в поединке, который закончился гибелью Марии. И вобщем-то, легко догадаться, что такая замечательная девушка погибла из-за Карла, развязавшего эту войну.

За всеми этими размышлениями у принцессы все сильнее и сильнее созревало единственное решение – да, ей все-таки нужно бежать, чтобы отыскать брата. Возможно, именно ради этого, ради того, чтобы нашелся похищенный принц, судьба и подсунула Зорти всю эту историю с проклятущей свадьбой. Возможно, именно это предначертано для начала ее пути великого звездного полководца.

Каков был первый подвиг Жанны д'Арк? О нет, это было не взятие Орлеана и даже не предшествовавший ему рискованный поход на прием к дофину, будущему королю. Этот подвиг произошел еще раньше.

Когда окружающим стало известно, что Жанна собирается отправиться к дофину, надеясь возглавить войско, ее родители решили во что бы то ни стало помешать ей – ведь образ хлопачары никак не вписывался в их отсталые, затхлые представления о девушках. Для этого они не придумали ничего лучше, как... ну да, выдать строптивую дочь замуж. Ничего не изменилось за полторы с лишним тысячи лет. Вобщем, они подговорили одного парня, который и впрямь заглядывался на Жанну, подать на нее в суд, мол, она обещала выйти за него, да отказала. И суд должен был заставить ее выйти замуж против воли. Расчет был, казалось бы, верным. Суд находился в городе Туль, очень далеко от Жанниной родной деревни Домреми, и ни одна девчонка не захотела бы тащиться в такую даль, чтобы постоять за себя. Ни одна, кроме Жанны! Она, не раздумывая, отправилась в дальний путь, хотя отец даже не дал ей взять коня. Девушка шла пешком целые сутки, сбив ноги в кровь, и все-таки добралась до Туля, и сама защитила себя в суде так, что позавидовал бы любой адвокат. Вот это и был первый подвиг Жанны, без которого не было бы ни взятия Орлеана, ни коронации Карла в Реймсе, ни прочих славных побед.

"Так значит, – подумалось принцессе, – и мне судьба посылает подобное испытание? Я тоже должна отправиться в долгий путь, чтобы избежать ужасной участи и добиться права совершать подвиги? Правда, путь предстоит куда более дальний, точнее, я должна пойти туда, не знаю куда. И найти то, не знаю что – ведь мне ровным счетом ничего неизвестно о брате. Но ведь и моя жизненная задача куда более масштабна – я должна стать главнокомандующим не одной земной страны, а множества звездных систем. Что же, я готова принять это испытание, и лучше погибну где-то на просторах галактики, чем буду гнить замужем."

И едва только истек срок домашнего заключения, Зорти начала готовиться к побегу. Но, надо сказать, давалось ей это с большим трудом. Ведь несмотря на всю любовь к приключениям, покидать родной дом, родную звездную систему совсем не хотелось.

Принцессе очень нравилось жить на планете, названной Зеваной в честь одной из самых прекрасных славянских богинь. Осваивая галактику, земляне, по традиции своих далеких предков, давали крупнейшим из обживаемых планет имена богов. И естественно, что основные населенные планеты королевства Всеславия носили имена из древнего славянского пантеона, а так же из пантеонов малых народов королевства.

Столичная планета государства находилась в системе звезды Ярило, и ее главный город, в котором находился королевский дворец, назывался, соответственно, Зеваноград.

Так случилось, что открыл эту планету и первым исследовал не капитан королевского флота, а космический охотник за удачей Игорь Мальцев. Это был один из тех вольных бродяг, что до сих пор рыскали по галактике в поисках чего-нибудь неизведанного. Неизведанное оказывалось весьма разнообразным – кому попадалась пригодная для жизни планета, кому залежи драгоценных минералов, а кому – кровожадные аборигены или замаскированные черные дыры. Видимо, одним лишь древним богам и было известно, сколько таких охотников навсегда сгинуло в мрачных безднах вселенной, и все же это отчаянное племя не переводилось. Игорь был уже далеко не молод, зарос седой толстовской бородой до пояса, едва помещавшейся за ворот скафандра, и зачем-то таскал с собой старинное пороховое ружье, патроны к которому изготовлял сам. Он был одержим идеей найти планету амазонок, населенную сплошь прекрасными воинственными девушками. Здраво рассудив, что если столь необычная планета и существует, то она находится неимоверно далеко от всех известных и едва известных миров, Игорь направил свое утлое суденышко, куда глаза глядят, двигаясь до тех пор, пока хватило топлива. И топлива хватило аккурат до сферы притяжения симпатичной с виду планеты.

К тому моменту, как корабль начал входить в атмосферу планеты, горючего не хватало даже на торможение. Но Игорь как-то сразу доверился незнакомой планете, и спокойно сидел за штурвалом, лишь пытаясь, по возможности планировать. И впрямь, ему удалось плавно опуститься на лесную поляну, не повредив ни единого деревца. Более того, он был уверен в дружелюбии планеты настолько, что тут же откинул колпак кабины и резво выпрыгнул за борт, не сделав никаких предварительных анализов. Игорь резвился, словно ребенок, кружился по высокой траве, размахивал руками и кричал от радости. Он забыл на корабле даже шлем и свое знаменитое ружье, понимая, что здесь ему абсолютно ничто не угрожает. Нарезвившись вдоволь, Игорь отправился осматривать лес, и даже по пути напился воды из хрустального ручейка а так же попробовал местные ягоды. Единственное, на что он не решился – это развести костер, поэтому снова поднялся на борт за привычной корабельной провизией. А спать остался снаружи, прямо на траве, подложив под голову руку.

На новой планете обнаружилось все, к чему привыкла славянская душа. Здесь были и заснеженные полярные шапки, и высокие величавые горы, и зеленые ковры бескрайних полей, и бесконечная хвойная тайга, и тенистые лиственные леса, заполненные милыми на вид зверушками, и лазурные моря, и хрустальные водопады, и ясные зеркала озер, в которых плескались диковинные рыбы. И на всей планете не было ни одного гиблого места, ни одной засушливой пустыни или мрачного болота, ни одного вулканического или сейсмоопасного района. Не было и враждебных организмов – от мелкого гнуса до достаточно опасных для человека хищников, не было ядовитых грибов и ягод и даже болезнетворных микроорганизмов. Это была, как будто, вторая Земля, но только гораздо более приветливая, как будто не омраченная миллиардами лет постоянных катаклизмов. Во всем, куда ни кинешь взгляд, царила абсолютная гармония и покой. Само собой, планет земного типа в галактике попадалось довольно много, но еще ни одна не была столь гостеприимна.

Ни амазонок, ни какой-то еще разумной жизни Игорь так и не обнаружил, но пришел к выводу, что планета прекрасна так, будто бы ее все-таки населяют отважные девы. Ему так и казалось, будто здешние хлопачары своими руками привели этот мир к полной гармонии и отправились искать дальние, еще не столь облагороженные края. Такова уж природа смелых девчонок, что их не встретишь в жизни, куда-то они все время ускользают, хотя свидетельств их существования история знает очень много. Успокоившись на этом, Игорь назвал планету Зеваной в честь своей любимой славянской богини.

Богиня Зевана помогала древним славянам в охоте. Это была та самая великая богиня, которую греки знали под именем Артемида, а римляне – под именем Диана. В славянских землях ее тоже знали и любили. Поляки называли ее Дзеванной, лужичане – Дживицей, чехи – Деваной, а русы -тоже Деваной или Зеваной. Почему для названия планеты Игорь из двух вариантов выбрал именно последний? А потому, что столицей Всеромании уже за несколько лет до этого стала планета Диана, вращавшаяся в системе звезды Сол-Инвиктус, как две капли воды, походившая на Зевану, и открытая примерно при таких же обстоятельствах охотницей за удачей Иоландой Сальгари. И, понятно, Мальцев не хотел, чтобы их путали.

Ну а поскольку Всеславское королевство еще только формировало свои звездные границы и по-прежнему управлялось из уже почти ставшей музеем Москвы, Игорь, вернувшись на Землю, преподнес свое открытие в дар короне и предложил перенести столицу туда. Народ одобрил предложение, и потому звезда, в системе которой вращалась Зевана, сразу же получила имя славянского солнечного бога Ярилы. А кроме того, с согласия всероманцев, Зевана была провозглашена планетой-посестрой Дианы, подобно тому, как на старушке-Земле были города-побратимы. А слово "посестра", кстати, не было придумано специально по этому случаю, а дожило с древнейших времен до той поры в украинском языке. Надо ли говорить, что и Зорти любила планету Диану, почти как родную.

И славяне, и всероманцы, отнеслись к дарованной им судьбой жемчужинам вселенной с должным уважением. Все постройки возводились только в пустынной местности, и за все время освоения планеты люди не срубили ни единого деревца, не осушили ни одного водоема, не погубили ни одного живого существа. Совсем не так обстояли дела в большинстве соседних королевств. Те же всегерманцы чаще всего оставляли за собою мертвую пустыню, выкачивая ресурсы освоенных планет до предела, истребляя всю растительность и живность. Ходили даже слухи, что они расправились и с несколькими разумными расами, точно так же, как их предки подчистую истребили множество народов на матушке-Земле. Не то, что в Новом Свете, открытие которого началось лишь с конца пятнадцатого века, но даже в Старом, в родной Европе, германские народы не только угнетали соседей, но и истребляли подчистую. Вот яркий пример. Как известно, до эпохи освоения галактики дожили лишь два крупных народа прибалтийских славян – литовцы и латыши. Но когда-то существовал и третий крупный народ – прусы, населявшие так называемую Восточную Пруссию с центром в Кенигсберге. В свое время, при императрице Елизавете Петровне, русские войска разгромили немецкого короля Фридриха, как будто в насмешку до сих пор называемого Великим, взяли Берлин и присоединили земли прусов к России. Но, на горе для этого народа, Елизавета вскоре умерла, а престол занял предатель Петр III. И он, из любви ко всему немецкому, вернул Кенигсберг обратно германцам. В результате от народа прусов сохранились лишь упоминания в летописях да скудный словарь, а вот их ближайшие родственники – литовцы и латыши, оставшись в Российской Империи, здравствуют до сих пор.

Одним словом, мысли о расставании со столь прекрасной планетой, вызывали у Зорти непреодолимую тоску и горечь. Но что поделаешь, девочка понимала, что это расставание необходимо для того, чтобы она в будущем смогла защищать эту чудесную планету.