Текст книги "Принцесса Зорти 1 (СИ)"

Автор книги: Константин Крутских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Зорти никогда не бывала в подобных портах, поскольку, до "Азимова" не путешествовала ни на одном пассажирском корабле, а представителям правящих домов тут делать, по сути, было нечего. Поэтому, когда бортовой почитач сообщил, куда их занесло на этот раз, она даже обрадовалась. Можно и познакомиться с неведомым, и оставить свой кораблик на осмотр – за последнее время принцессу стали беспокоить какие-то непонятные шумы, возникавшие при подпространственном переходе. Внешние повреждения она могла бы и сама исправить, но с оборудованием, обеспечивавшим переход лучше было не шутить. А кроме того, на этой планете тоже можно о звездных цыганах порасспросить – ведь в такой глуши им самое место. А еще она подумала, что лучше всего начать знакомить Тома с цивилизацией постепенно, а то еще, попав в крупный мегаполис, он просто сойдет с ума.

Остановившись на орбите у ближайшего маяка, принцесса запросила у него нужную информацию, и узнала, что мастерская по ремонту таких небольших частных кораблей, как у нее, находится на главной планете системы, которая по традиции таких портов называлась Альфой.

Следуя координатом, полученным от маяка, Зорти точно посадила свой кораблик во дворе мастерской. Как только они с Томом спустились по трапу, к ним приблизился робот-администратор и попросил их назвать свои имена, гражданство и место жительства. И Зорти ответила первое, что пришло в голову:

– Меня зовут Клер де Глэв, а это мой брат Тома. Мы граждание Всеромании, проживаем в столице королевства, в городе Дианополисе на планете Диана в системе звезды Сол-Инвиктус.

Надо сказать, что Зорти выбрала фамилию не случайно. Ведь она взяла себе с "братишкой" французские имена, а Франция и ее язык ассоциировались у принцессы, прежде всего, с Жанной д'Арк. А это имя можно перевести как "Жанна с луком". Ну а у Зорти получилось по аналогии "Клер с мечом". Правда, при рождении фамилия Жанны была Дарк, без всякого апострофа, но сейчас не стоило заморачиваться на подобных мелочах.

Робот записал названные данные в электронный журнал, потом расспросил о неисправностях корабля и сказал, что можно будет забрать его завтра к полудню. Услышав это, Зорти посмотрела на большие электронные часы, видневшиеся под крышей мастерской, и поняла, что на Альфе сейчас близился вечер.

Они с пажом вышли за ворота и направились, куда глаза глядят. А глаз глядели в сторону пассажирского порта, который оказался ближайшим строением.

Зорти с любопытством озиралась по сторонам и думала о том, что здесь ведь тоже нет единого хозяина, как и на Центральной в Бридгасе, но насколько отличаются эти две планеты! Здесь каждый сантиметр говорил о причастности к высокой цивилизации. Дорога была ровной прямой, а по бокам виднелись газоны с зеленой травой. И то и другое было ухоженным, а не вело вечную борьбу друг с другом. Несмотря на то, что на территории порта N3986109 оказывалось немало пришедшей в негодность техники, хоть бы одна свалка громоздилась в людном месте. Потом мысли принцессы плавно перешли к Рутабаге, и тут ее осенило.

– Послушай, Том, – произнесла Зорти. – А когда у тебя день рождения?

– Когда я родился? – переспросил паж недоуменно. – Не помню, метрика осталась заперта где-то у папашки в сундуке. А что?

– Ну... – протянула принцесса изумленно. – Вообще-то у каждого человека принято отмечать день рождения. Каждый год. У меня вот день рождения 13 декабря, и мы его всегда праздновали с друзьями. И их дни рождения тоже.

– А, праздновать – это я знаю, – вздохнул Том без всякой радости. – Мы иногда праздновали Новый год. Это когда мамка киселю ведро наварит. И подарит всем по моченому яблоку. Ну и все.

– Понятно, – вздохнула принцесса. – Слушай, тогда я повелеваю – если ты сегодня сбежал из дома, и для тебя началась новая жизнь, то этот день и будет твоим днем рождения.

– Слушаюсь, Ваше Высочество, – произнес паж торжественно.

И, чем черт не шутит, в честь праздника принцесса решила завалиться в ближайшее кафе. Таковое нашлось при пассажирском космопорте. Том удивленно и восхищенно хлопал глазами, видя все красоты цивилизации – и просторную залу с мозаичными панно на стенах, и стереоэкран над стойкой, и прозрачные, а не закопченные, как в их хибарке, окна. Особенно поразили его совершенно чистые, без единого пятнышка, пластиковые столики.

Беглецы примостились у самого окна с видом на летное поле, и Зорти начала набирать заказ на пульте, располагавшемся прямо посреди столика. Всеславская кредитка позволяла многое, но принцесса, неприхотливая в пище, заказала для них с Томом свои обычные дворцовые радости – несколько мясных и рыбных закусок, по бифштексу с жареной картошкой и бутыль русского кваса – пышнопенного, громкошипящего и весеннекислого, без капли подсластителей. Сама девочка привыкла поглощать пищу быстро, чтобы скорее быть готовой к возможному нападению, но даже ее удивило, насколько проворно расправился с угощением Том. Впрочем это было понятно – после домашней брюквы-то!

Наконец, андроид-официант принес чай с лимоном и пирожные.

– А это называется "эклер", – пояснила Зорти. – По-французски означает "молния".

– Ну, так это понятно, почему, – тут же сообразил Том, молниеносно уничтожая угощение.

По окончании ужина принцесса расплатилась, вставив кредитку в щель под пультом, и сказала мальчику:

– А теперь подожди немного здесь. У меня кое-какое дело. Если тебя попробуют увести полицейские, скажи, что должен дождаться сестру.

Девочка быстро вынырнула из здания космопорта и, переговорив с роботом-швейцаром, вскоре отыскала книжную лавку. Изданий, посвященных освоению вселенной, тут было море, но принцесса решила, что Тому больше всего понравятся не сверкающие голографией новинки, а что-нибудь старое, проникнутое духом первозданной романтики. И зверь тут же прибежал на ловца – в руки ей так и прыгнул крупный фолиант с изображением пузатой ракеты на картонной обложке. Внутри оказались черно белые, а не раскрашенные по нынешней моде, фотографии Циолковского, Королёва, Гагарина и всех остальных, кем грезил паж, а так же многочисленные рисунки первых спутников, кораблей и орбитальных станций. Книга была напечатана по-немецки на Земле, в Москве – а там всегда охотно издавались книги на всех языках, и особенно о космонавтике. Зорти уже знала, что Том хорошо говорит по-всегермански, а значит и немецкий как-то понимает, поэтому схватила книгу, не раздумывая.

Зорти немного волновалась – ведь она знала о ценах на книги не больше, чем Том, поскольку пополнением дворцовой библиотеки занимался Котвица, содержавший для этих целей множество агентов на разных планетах. Но все обошлось – выяснилось, что и эта, и другие книги стоили довольно дешево, не дороже нормального обеда. А поскольку здесь располагался международный порт, то цены были примерно средне-галактические. Так что, семья Тома вполне могла бы их себе позволить если бы... ох, если бы не казарменная многодетность.

Принцесса тут же вернулась в кафе и торжественно протянула книгу обалдевшему мальчику:

– Вот, держи. Это тебе подарок. С днем рождения!

– Ваше... – начал было Том, но сообразив, что кругом люди, воскликнул: – Клер! Сестричка! Я об этом и мечтать не мог!

И тут же повис у нее на шее.

– Ну, чего бы тебе хотелось еще? – спросила Зорти.

И, увидев растерянное лицо пажа сообразила, что он не привык чего-либо хотеть, да и не знает, что же еще радостного может быть в жизни.

Кстати, следует заметить, что через несколько дней, уже на следующей планете Зорти пришло в голову заменить сельский наряд Тома на более цивилизованный. Почему же она не сделала этого в выбранный день рождения? Да просто потому, что никогда не считала тряпки подарком, способным вызвать радость. Не считал так и паж, как и всякий настоящий мужчина, но был несказанно рад вниманию со стороны принцессы.

– Хочешь, пойдем в театр? – спросила девочка.

Том, не в силах произнести ни слова от восторга, только кивнул. Они вышли из кафе, и Зорти стала искать глазами афиши. А найдя, поняла, что на этой планете с театрами не густо. Собственно, настоящий театр оказался лишь один – Дом Культуры Работников Космопорта. Но сегодня в нем не было спектаклей, а был... Девочка не поверила глазам – сольный концерт Лены Флёровой! Вот как далеко она забралась с гастролями!

– Идем скорее! – Зорти потянула пажа к кассе. – Это лучшая певица в галактике!

Надо сказать, сама Зорти до сих пор видела Лену только в опере – та, почему-то, пела под гитару лишь далеко за пределами Зеванограда, а у принцессы было так же мало свободного времени, как и у певицы, и она не могла поспеть за ее гастролями. Но сейчас пришлось взять билеты в один из задних рядов – мало ли что может случиться.

До начала концерта оставалось еще минут пятнадцать, поэтому Зорти, усадив Тома на положенное место, отправилась прямиком к директору – расспросить, не выступали ли здесь недавно звездные цыгане. Выяснилось, что выступали, но только совсем не звездные, а самые обычные земные цыгане из всеславского театра "Ромэн". Ну, а как вы уже знаете, настоящие земные цыгане уже тысячу лет, как были совершенно порядочными гражданами, а артисты театра, конечно же были ими и раньше.

Но вот, наконец, прозвучал звонок, и Зорти пристроилась рядом с Томом.

Лена вышла на сцену – как всегда стройная, воздушная, в строгих темных брюках и свитере, со славянским обручем в умеренно длинных волосах. Гитара у нее была самая обычная, акустическая, без всяких наворотов, с очень широким кузовом и шестью простыми серебряными струнами – нейлон никак не годился для ее яростной, удалой манеры игры. Она исполняла песни на стихи старинных земных поэтов, которые положила на собственные мелодии – простые на первый взгляд, но долго не отпускающие. Спела и несколько арий из "Орлеанской Девы". На знакомых до боли словах о полях и лесах принцесса чуть было не пустила слезу, но посчитала нужным сдержаться при паже. Юная певица держала зал в полном напряжении добрых два часа, и даже из заднего ряда было видно, как пот ручьями льет по ее точеному лику. Но вот прозвучал последний аккорд, девушка, слегка покачав грифом, чтобы звук задрожал, отцепила ремень от гитары, коротко поклонилась и стремительно упорхнула за кулисы. Вслед ей летели букеты, но даже взглянуть на них ей было некогда – неуловимая Лена спешила на следующую планету.

Как ни странно, оказалось, что Том, благодаря урывочным визитам в библиотеку, знал многих поэтов из тех, чьи стихи исполняла Лена, знал и о том, что на старушке-Земле был великий композитор Чайковский, но никогда не слышал вообще никакой музыки, кроме полунеприличных песен подвыпивших крестьян. Правда, поскольку Лена пела на всеславском, русском и латышском, мальчик не понимал большинства слов, но колоссальная душевная энергия певицы и ее звонкий молодецкий голос буквально сразили его.

Ну а пока, выйдя из театра, Зорти решила просто прогуляться по улице, неспешно осматривая местные пейзажи. Том не смолкал, выражая восторги по поводу всего, происшедшего за день. Мешая французские, немецкие, английские и даже славянские слова – а знал он их, как оказалось, не так уж мало – мальчик взахлеб тараторил о том, как все было прекрасно. И для принцессы тоже все как будто светилось праздничным салютом, хотя откуда ему взяться на такой планетке? Уже наступила ночь, и фонари на длинных бетонных столбах плавно плескали по земле и стенам зданий золотистые блики. И как будто играла фортепьянная музыка тихого домашнего счастья. Принцесса думала о том, что впервые самостоятельно устроила праздник для кого-то, и это согревало ее уже довольно обветренную бедами душу.

"Брат" и "сестра" двигались по улице прогулочным шагом, заглядывая во все закоулки, куда только было можно, часто останавливались, чтобы полюбоваться различным диковинным аппаратами и необычными зданиями мастерских. Правда, вскоре выяснилось, что места для прогулок тут не так уж и много, и через пару часов дорога вновь вывела их к пассажирскому порту. Зорти подумала было, что они обошли всю планету по меридиану, однако потом сообразила, что та все-таки была слишком велика для этого. Ну что ж, можно и порт как следует осмотреть, времени-то еще навалом.

Зайдя в зал ожидания, принцесса остановилась у киоска Космопечати, неожиданно напомнившего ей виденные в кино киоски на провинциальных вокзалах старушки-Земли. Это было не строение, а что-то вроде трех письменных столов из желтого дерева, образующих каре, внутри которого сидела живая продавщица, а позади, на стене, располагался застекленный стенд с тонкими книжками местных поэтов. На столах лежали газеты – здешние перепечатки столичных изданий всех хозяев этой системы на разных языках, а так же местный листок "Новости космопорта 3986109". Причем продавались отдельные варианты на каждом из пяти здешних официальных языков. Зорти сперва боролась с желанием купить такую газету на память об этой уютной вечерней планетке и об этом как будто волшебном, чудом перенесенном из прошлого киоске, и возражала себе, что в бегах не стоит заводить целую походную библиотеку, которая при ее характере станет расти, словно снежный ком. Девочка рассеяно перелистнула первую страницу – и увидела портрет Лены Флёровой на сцене и репортаж о концерте на целый разворот. Надо же, и когда только успели! Тут уж все аргументы как ветром сдуло, и Зорти протянув продавщице свою карточку, сгребла по экземпляру "Новостей" на каждом языке. Не такая уж и ноша, тем более формат газеты позволял легко вложить ее в книгу Тома.

Делать было пока что нечего, и они с "братом" расположились в креслах зала ожидания, сделанных из цельной изогнутой фанерки, и закрепленных рядами на длинных металлических стержнях. Устроившись в переднем ряду, беглецы принялись читать газеты – Том, конечно, взялся за всегерманскую версию, а Зорти, читавшая очень быстро, успела сравнить все пять вариантов, до последнего слова и пришла к выводу, что переводчики здесь довольно толковые. Да и сама статья, подписанная странным именем Евграф Кули, была написана талантливо и со знанием дела – чувствовалось, что этот репортер прекрасно осведомлен и о творчестве самой Лены, и о жанре гитарной песни вообще и даже о постановках многочисленных опер, посвященных Жанне за тысячу с лишним лет. Принцесса вообще испытывала необъяснимую симпатию к провинциальным газетам, и во время разных поездок привозила их иногда вместо всех сувениров. Было в них что-то такое теплое, уютное, как сами маленькие городки, породившие их. Да и кто только не начинал свой путь с подобных газет! Например, Александр Беляев, тот самый, что придумал Ихтиандра. Недавно Зорти прочла последний том его полного собрания сочинений, изданного в 2084 году, который целиком состоял из статей. Большинство из них он написал еще до революции для газеты "Смоленский вестник". В те годы писал он, в-основном, о театре, и хотя Зорти не была такой уж заядлой театралкой, статьи Александра Романовича захватили ее не меньше, чем его проза. Мало того, что в них чувствовался и прекрасный литературный стиль, и образованность автора. Благодаря этим статьям перед глазами принцессы так и вставали картины тысячелетней давности – она так и видела здание провинциального театра, окружающие его дома, улицу, пешеходов и коляски извозчиков. Виделась и публика, заполнявшая зал – важные кавалеры и дамы с биноклями, рабочая молодежь, занимавшая галерку. Слышались аплодисменты и свист, крики, выражавшие то восторг, то недовольство... И хорошо, что газета была именно провинциальной, создавала атмосферу именно не очень большого города, а не помпезных столиц. И теперь принцессе подумалось – кто знает, каким литературным великаном станет в скорости автор нынешней статьи о концерте, Евграф Кули?

И едва только они успели сложить листки вместе и пристроить их под картонную обложку книги, как Зорти почувствовала затылком что-то неладное. Как будто в шею ей уставилось единственным глазом холодное металлическое дуло.

Выработанная многими годами тренировок реакция подействовала мгновенно. Принцесса резко забросила назад левую руку и точным движением перехватила чье-то запястье. Дальше было уже не сложно – девочка рванула руку вверх и опустила перед собой. И на бетонные плиты с размаху грохнулся некий тощий и длинный субъект в сером плаще и шляпе – типичный шпик из Всегермании, какими их показывали в телесериалах. В той руке, за которую его схватила принцесса, он и вправду сжимал лазерный пистолет.

Никаких сомнений не оставалось – один из людей Карла все-таки напал на ее след. Интересно, каким образом? Может не стоило так светиться в людных местах и расслабляться? Видимо, у них везде глаза и уши. А вслух Зорти произнесла насмешливым тоном:

– Что же это ты так грубо с принцессой, а? Сразу стволом в нее тыкать? А что, если попортишь товар? – она еще крепче сжала запястье шпика, отчего тот беззвучно взвыл, рухнул на колени и выронил бластер, а она продолжала: – Запомни главное правило всех охотников за пушниной – зверя надо бить точно в глаз, а иначе шкуру только выбросить. Так что, в следующий раз целься мне прямо сюда – она указала пальцем на свой правый зрачок, – И вот тогда твой любезный Карлуша тебя похвалит. И медальку прицепит на попу.

Но дальше поиздеваться над горе-агентом ей не пришлось – прозвучала резкая команда на какой-то странной смеси шведского и английского, вовсе не похожей на официальный всегерманский. Зорти вскочила на ноги и, оглядевшись, досадливо мотнула головой – со всех сторон к ним бежали точно такие же люди в характерных плащах и шляпах.

– Свинет! – крикнула им принцесса с досады, и означало это по-шведски именно то, что вы подумали – "свиньи".

Если бы она была одна, то улизнуть от этой оравы было бы проще простого. Но теперь с нею был Том, а с Томом – книга, а значит, нужно спасать их обоих. И, как назло, сыщики были всегерманскими, значит, и мальчишке не поздоровится, его впихнут обратно на опостылевшую Рутабагу, а уж как ему там достанется! И книгу у него дома точно отнимут и продадут. А если продать не удастся, то вообще страшно подумать, что сделают. У девочки промелькнула было мысль – зря она взяла Тома с собой, но потом тут же подумалось – иначе нельзя было, задохнулся бы он в этой вонючей дыре.

– Бежим! – крикнула Зорти и дернула пажа за руку.

Они помчались было вдоль рядов кресел к выходу из зала. Но не тут то было – сразу две цепи врагов выросли на пути. Зорти спокойно могла бы просто перепрыгнуть через них или с разбегу прорвать обе цепи, но вдвоем это было немыслимо. Конечно, можно было бы ввязаться в драку, но сильно бить этих шпиков, вобщем-то не хотелось, точно так же, как и своих полицейских. Ведь к простым всегерманцам принцесса не испытывала никакой злости, в отличие от их короля и принца. А значит, надо лишь уйти от преследователей, не причинив особого вреда.

Итак, путь к выходу на улицу был отрезан. Значит, оставалось лишь одно – пробиваться на летное поле, а там уж сориентироваться по обстановке.

– Том, держись строго за мной! – крикнула принцесса по-английски. В данный момент выдавать себя за французов уже не имело смысла.

Пара шпиков успела встать у них на пути, расставив руки, но принцесса на бегу отшвырнула их в стороны и, очень крепко сжав запястье Тома, устремилась к выходу на летное поле. В голове пронеслось – надо же – здесь бывает так мало пассажиров, корабли приходят так редко, а зал ожидания отгрохали огромный, едва ли не больше, чем в Зеванограде. Или это только казалось сейчас, во время погони?

По проворству никто из взрослых не мог сравниться с Зорти, тем более, эти шпики в нелепых плащах. На родной планете она выигрывала все забеги даже среди ровесников. Она думала, что и тут Том ее подведет, но, как оказалось, деревенский мечтатель бегал не так уж плохо, и девочка подумала, что, должно быть, ему приходилось частенько удирать от сверстников, не понимавших его речей о возвышенных материях.

До выхода оставалось совсем немного, когда внезапно, как будто из-под земли, перед беглецами выросли еще две фигуры в серых плащах. Оба одинаково ухмылялись, сжимая в руках бластеры. Только тут до принцессы дошло, что Тома-то они жалеть не станут, ведь за него вряд ли объявлена награда, а значит, его могут просто пристрелить. Поэтому она тут же заслонила мальчика собою от стволов и, отпустив его руку, прыгнула на врагов, выставив ноги вперед. Первого шпика она сшибла ударом в живот, не очень сильным, лишь бы только обезвредить, и тот растянулся на бетонном полу. Второго же рванула за руку, и пока он пролетал мимо, вырвала у него пушку. Шпик зарылся носом в плиты, но попытался было подняться на четвереньки, однако Зорти тут же отправила его обратно пинком под зад.

После этого она снова схватила пажа за руку, и выпихнула его за дверь. А сама обернулась к настигавшим их остальным шпикам и дала несколько коротких залпов из бластера. У кого-то тут же задымились носки ботинок, у кого-то слетела простреленная шляпа, а кто-то начал ловить спадающие штаны, поскольку выстрел разнес пряжку ремня прямо сквозь плащ. Принцесса специально целилась так, чтобы не причинить ущерба ни этим шпикам, ни даже залу ожидания – ей очень не хотелось принести хоть какой-то урон этой гостеприимной планете. Хотелось чтобы здесь ее не поминали лихом, чтобы со спокойной совестью и тихим умиротворением вспоминались и прошедший праздник, и прогулка в бликах фонарей, и этот случайный портовый киоск. Ведь только здесь она окунулась в состояние светлого умиротворения впервые с тех пор, как во дворец нагрянул герр Упдрагсон.

А все же, какие сволочи эти шпики – нарушили такую идиллию, не могли подождать хотя бы до утра.

– Свинет! Свинет! – еще раз крикнула принцесса и громко рассмеялась в лицо растерянным противникам.

Вот, наконец, она и выскочила вслед за Томом на летное поле. Один из шпиков, тот, которого девочка сшибла наземь, кинулся было за ними, но Зорти мягко пихнула его ногой в грудь, и он отлетел назад, повалив нескольких из своих подоспевших товарищей. А принцесса, тем временем, просунула трофейный бластер во внешние ручки дверей. Конечно, это не очень надежная преграда, но все же поможет выиграть хоть пару минут.

Зорти, снова волоча Тома за руку, бросилась на самую середину поля, надеясь, что оттуда удастся высмотреть какую-нибудь лазейку. Но к ее глубокому разочарованию оказалось, что все летное поле огорожено невероятно высоким забором, метров в десять высотой, через который даже ей перемахнуть будет не под силу, не говоря уж о Томе. И забор этот был совершенно гладким, по нему не смог бы взобраться даже самый опытный скалолаз. Хоть бы какая калитка попалась, хоть какая-то щель, но нет же... Значит, оставалось лишь одно – укрыться на каком-нибудь готовящемся к старту корабле.

Оглядевшись, Зорти увидела большое светящееся табло, на котором было написано, что ближайший корабль вылетает через пять минут, а следующий будет только завтра вечером. И этим ближайшим кораблем был... нет, это просто невероятно! В третий раз принцессе попадался на пути "Азимов"! А ведь ей самой подниматься на его борт было опасно – ее могут узнать полицейские и летушка. Правда, последняя – неудавшийся пилот – вряд ли ее выдаст, как надеялась принцесса. Так что, все же лучше рискнуть, чем оставаться наедине с такой оравой шпиков. Интересно, пронюхают ли об этом происшествии журналисты, или всегерманцам удастся все замять? Ведь они одни из владельцев порта.

Медлить было некогда. Принцесса, волоча за собою пажа, со всех ног кинулась к кораблю, который как на зло, находился слишком далеко, будто бы на горизонте. До звездолета оставалось всего метров пятьдесят, когда в воздухе раздался характерный свист, и короткий пистолетный луч пропорол плиту под самыми ногами Тома. Однако тот не сплоховал – не завертелся на месте от страха, а продолжал бежать, как ни в чем не бывало. Принцесса мысленно похвалила его.

Шпики настигали, теперь уже можно было отчетливо расслышать их тяжелое, загнанное дыхание. Да и выстрелы сыпались градом. Правда, за себя принцесса не боялась, но сознавала, что Том рискует очень сильно.

Едва нога девочки ступила на трап, как стало ясно, что он уже отъезжает.

– Том, быстро наверх! – крикнула Зорти, протолкнув пажа вперед.

В этот момент кто-то схватил ее за рукав. Но она рванула руку так сильно, что шпик, даже вылетел на трап и ударился носом о надвигающиеся ступени.

Принцесса кинулась вверх, вслед за Томом, который был уже далеко. Когда девочка оказалась примерно на середине трапа, сразу трое шпиков вцепились в ее плечи, но она лишь мотнула ими, как будто отгоняя назойливых мошек, и все трое кубарем покатились вниз, сбивая с ног всех остальных преследователей.

Тем временем, Зорти оказалась уже на самом верху, вместе с Томом. Тот стоял на месте и растерянно озирался по сторонам. Оказалось, что за это время трап отъехал уже метра на три, и перепрыгнуть такое расстояние сельскому мальчишке было не по силам.

Не долго думая, принцесса подхватила пажа на руки и, подняв над головою, словно тряпичную куклу, швырнула вперед, в уже начинающий закрываться люк, а после без разбега прыгнула сама.

Едва принцесса приземлилась на покрытую мягкой резиной палубу, как крышка люка тут же встала на место. Первым делом Зорти бросила взгляд в сторону Тома. Но тот лишь задорно улыбнулся ей в ответ, мол, все хорошо. Они одновременно и без посторонней помощи поднялись на ноги. Девочка протянула свою карточку летушке. А вглядевшись в ее лицо, поняла, что оно ей незнакомо. Это означало, что весь экипаж, в том числе, и полицейские, сменились в этом порту, и если кто-то и может узнать беглянку, то только по фотографиям. Предыдущая летушка в чем-то даже помогла принцессе, вот и эта не задавала лишних вопросов. Видимо, они на дальних рейсах ко всему привычны.

Получив билеты, принцесса и ее паж направились в салон и заняли свои места. Зорти облегченно перевела дух, развалившись в мягком кресле.

Она повернулась к пажу и спросила:

– Ну ты как, цел? Ничего не разбил? Извини, что пришлось тебя так швырнуть.

– Клер, разве я смею допустить, чтобы ты передо мною извинялась! – воскликнул мальчик, от волнения составив французскую фразу без ошибок. – Да и не разбился я вовсе, там очень мягко, и приземлился я на вытянутые ладони. Так, саднит немного, и все.

– А книга-то с тобой? – спросила Зорти.

– Все со мной, и книга, и газеты, уж за это не волнуйся, сестрица, – выдохнул мальчик с гордостью. – Я и так-то знаю, что любую книгу надо беречь пуще собственной жизни, а тут еще твой подарок! Он... он стоит для меня всей галактики!

Зорти наградила пажа своей лучезарной улыбкой и поправила ему растрепавшиеся волосы, а потом и себе. Кстати, она заметила, что он сказал именно "все", а не "всё".

За иллюминатором уже поплыл мрак открытого космоса, где одиноким багровым глазом светился красный карлик. И только теперь девочка сообразила – а как же ее кораблик? Ведь он будет дожидаться ее в мастерской, а она не сможет за ним вернуться. Как жаль, удобное было суденышко, маневренное, несмотря на внешний вид, да и оружия, и продовольствия и всяких прибамбасов на нем было полно. А впрочем, видно будет. Надо сойти на ближайшей остановке, и там посмотреть, может, и подвернется обратный звездолет. А пока она представила себе, как репортер Евграф Кули уже строчит гневный фельетон о том, что всегерманцы слишком много себе позволяют, и чуть было не разгромили зал ожидания, гоняясь за двумя детьми.

Принцесса рассеянно следила за тем, как корабль направляется к границам системы, минует внешние маяки, собираясь войти в подпространственный тоннель. Как вдруг свет в салоне замигал, и звездолет заметно качнуло. Если бы на нем не действовала искусственная гравитация, то пассажиров подбросило бы в воздух.

Свет в салоне погас, и откуда-то со стороны пилотской кабины донесся чей-то странный голос:

– Господа пассажиры! Это террористический акт! Приказываем всем оставаться на местах! Корабль захвачен, поэтому не проследует в порт назначения! Во избежание ненужных жертв, не покидайте свои места! Повторяем...

Голос был явно не человеческим, то есть, не живым, а машинным – без всяких эмоций и интонаций. Так разговаривали автоматические переводчики, которыми жители крупных королевств почти не пользовались, поскольку знали основные языки галактики. Словом, невозможно было угадать по произношению, кто именно захватил корабль. А поскольку в салоне стояла почти полная тьма, то не видно было ни сколько террористов, ни как они выглядят. Был даже неизвестно, гуманоиды это или нет.

"Только этого не хватало, – вздохнула про себя Зорти. – Надо же, сколько отживших, казалось бы вещей сохранилось!" Дело в том, что для жителей королевств, основанных землянами, понятие "терроризм" давным-давно стало анахронизмом, дети слышали о нем лишь на уроках истории, а не в сводках новостей.

И тут принцессе как раз вспомнилась одна из таких историй, рассказанных учителем. В 1988 году многодетная семья Овечкиных из Иркутска пыталась захватить пассажирский самолет. В этой семье было целых одиннадцать детей – семь братьев и четыре сестры. И все они, кроме старшей дочери, вместе со своей матерью принимали участие в терракте. Матери в то время был пятьдесят один год, младшему брату – девять лет, а старшей из участвовавших в терракте сестер – двадцать восемь лет, причем она к тому моменту умудрилась забеременеть без мужа. Путь семьи к кошмарному финалу начался еще за четыре года до этого, когда старшие братья избили отца так, что он умер через несколько дней. Но тогда им все сошло с рук – ведь братья Овечкины были городскими знаменитостями. Они организовали свой ансамбль "Семь Симеонов", который успешно гастролировал не только по родной стране, но даже за границей. И вот, после поездки в Японию, семейка, насмотревшаяся тамошней сладкой жизни, решила бежать из СССР. Вернувшись домой, Овечкины распродали имущество и стали заготовлять оружие. Им удалось добыть два обреза и несколько самодельных бомб. Все это они смогли пронести на борт самолета, следовавшего из Иркутска в Ленинград, в футлярах с музыкальными инструментами. Причем, преступники выбрали для исполнения своей гнусной затеи восьмое марта. Когда самолет находился на полпути, братья, угрожая пассажирам обрезами, потребовали от пилотов следовать в Лондон. Однако, лететь за границу, в любом случае, было невозможно, поскольку экипаж работал лишь в пределах родной страны, не зная ни иностранных языков, ни тамошних условий. Самолет приземлился на военном аэродроме вблизи границы, а террористам сказали, что в Финляндии. Но вскоре они все поняли, увидев бегущих к самолету советских солдат. Стюардесса Тамара Жаркая пыталась успокоить Овечкиных, и тогда один из них застрелил ее. После этого начался штурм самолета, и террористы стали отстреливаться, а когда у них почти закончились патроны, решили взорвать себя. Но бомба сработала неправильно, и никого не задев, пробила обшивку самолета, из-за чего начался пожар. Тогда четверо старших братьев по очереди застрелились, а один из них, по просьбе матери, застрелил и ее. Помимо стюардессы, от рук Овечкиных погибло трое пассажиров, а еще девятнадцать стали инвалидами, не говоря о том, что сгорел самолет. Оставшиеся в живых совершеннолетние Овечкины по нескольку лет отсидели в тюрьме, а оказавшись на свободе, погибли от пьянства и наркотиков. Вот до чего можно дойти в многодетной семье.