Текст книги "Священная война. Век XX"

Автор книги: Константин Симонов

Соавторы: Андрей Платонов,Владимир Беляев,Леонид Леонов,Евгений Носов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 57 страниц)

– Нас было меньше роты, а их, немцев, не меньше полка плюс танки, артиллерия, авиация. Но мы решили стоять здесь насмерть, – продолжал рассказывать Алексей Очкин. – На правом фланге со станковым пулемётом занял оборону И. А. Пивоваров – он же бронебойщик. Пивоваров самый старший, ему около пятидесяти, участник обороны Царицына. Я назначил его замполитом. Коммунист Степан Кухта остался за парторга, отличный пулемётчик ещё с времён гражданской войны, возглавил бронебойщиков, автоматчиков и ручных пулемётчиков в центре обороны. Внизу у самой воды установили два миномёта, у одного вместо плиты под пятку подкладывали камень. Миномётчиков возглавил начальник штаба Вася Шутов. Он по ночам выставлял внизу автоматчиков, чтобы по песчаной косе нас не обошли. Едва успели закрепиться, свить гнёзда на круче, оборудовать ячейки, как немцы обрушили на нас огонь артиллерии, затем бомбёжка. Много снарядов и бомб они потратили, но впустую. То перелёт, то недолёт. Тонкую ниточку наших ячеек трудно было взять на прицел. Попробуй, попади в самую кромку обрыва. Но когда они пустили против нас около двух батальонов пехоты с танками, то через два дня у нас осталось только семнадцать боеспособных воинов, один пулемёт, десяток автоматов и два противотанковых ружья. Продуктов нет, боеприпасы на исходе.

Мы валились с ног от усталости, кружилась голова от голода и вдруг докладывают:

   – Товарищ комдив (это в шутку меня так называют), обнаружили рядом склад провианта. Интендант караулит бочки и ничего не даёт.

   – Как это не даёт?

   – Строчит из автомата, товарищ лейтенант, никого близко не подпускает.

Пошёл туда сам. Спустился с кручи. Прошли в сторону Мечетки. На бочках лежит старик – интендант с автоматом. Контуженный, он ничего не соображал. Нам пришлось силой забрать продукты. В бочках оказалась солонина. Обнаружили ещё килограмм двадцать конфет «Раковая шейка». Хлеба ни крошки! Целое богатство отдали бы мы тогда за какой-нибудь завалящий сухарь.

На седьмой день нас осталось девять. Бронебойщики уничтожили шесть танков (всего перед кручей было подбито и сожжено одиннадцать бронированных машин врага). Когда на боевых позициях нас осталось шестеро – я, Бася Шутов, Степан Кухта, Коля Сергиенко, Коля Смородин и Черношейкин (имя последнего не помню) – и человек двадцать раненых под кручей, немцы пустили против нас сапёрно-штурмовой батальон с тяжёлыми танками. В том бою со мной случилась беда...

Алексей Очкин горестно поморщился, в его умных глазах появилась тоска: он сожалел, что не может рассказать об исходе последнего боя на круче. Пуля пробила ему голову, крупный осколок раздробил бедро, другой пробил комсомольский билет на груди, но в кармане под билетом лежала полированная стальная плашка – зеркальце немецкого танка, оно не пустило осколок в сердце.

Когда я глядел на пробитый комсомольский билет Алексея Очкина, перед моими глазами встали развалины тракторного завода на крутом берегу Волги. Казалось, никто и ничто не поднимет из руин завод, не вернёт жизнь воину-герою Алексею Очкину. Но прошло почти четверть века с той поры. Работает на полную мощь тракторный, жив и доблестно трудится Алексей Очкин.

Из рассказов двух участников обороны завода совершенно неожиданно открылась ещё одна страница героизма советских воинов, оборонявших волжскую твердыню.

Дёрр[35]35
  Дёрр Ганс – генерал-майор вермахта. С июня 1941 года по август 1943 года находился на советско-германском фронте. В период битвы на Волге – начальник штаба 17-го армейского корпуса 6-й армии. Рассматривая Сталинградскую битву с точки зрения немецкого командования, Дёрр оценивает её как величайшее поражение германской армии. Несмотря на явную тенденциозность автора, книга «Поход на Сталинград» представляет определённый интерес как свидетельство непосредственного участника события из лагеря противника.


[Закрыть] так описывает наступление на тракторный завод:

«14 октября началась самая большая в то время операция: наступление нескольких дивизий (в том числе 14-й танковой, 305-й и 389-й пехотных) на тракторный завод имени Дзержинского, на восточной окраине которого находился штаб 62-й армии русских. Со всех концов фронта, даже с флангов войск, расположенных на Дону и в калмыцких степях, стягивались подкрепления, инженерные и противотанковые части и подразделения, которые были так необходимы там, где их брали. Пять сапёрных батальонов по воздуху были переброшены в район боёв из Германии. Наступление поддерживал в полном составе 8-й авиакорпус. Наступавшие войска продвинулись на 2 километра, однако не смогли полностью преодолеть сопротивления трёх русских дивизий, оборонявших завод, и овладеть отвесным берегом Волги. Если нашим войскам удавалось днём на некоторых участках фронта выйти к берегу, ночью они вынуждены были снова отходить, так как засевшие в оврагах русские отрезали их от тыла»[36]36
  Дёрр Г. Поход на Сталинград. М., 1957, с. 57.


[Закрыть].

Надо полагать, не очень приятно было признаваться бывшему гитлеровскому генералу в беспомощности своих войск, но факты остаются фактами. Однако объективности ради следует сказать читателям, что тракторный завод обороняли не три дивизии, как считает генерал Дёрр, а в основном одна – 37-я гвардейская Жолудева и человек 600 из 112-й стрелковой дивизии.

Хотелось бы привести ещё несколько, на мой взгляд, интересных высказываний немцев – участников Сталинградского сражения. Вот некоторые отрывки из книги воспоминаний об этих событиях бывшего офицера вермахта Гельмута Вельца[37]37
  Вельц Гельмут – бывший майор вермахта, непосредственно участвовавший в Сталинградской битве в качестве командира сапёрного батальона. Прошёл путь от офицера нацистской армии до участника движения «Свободная Германия». После войны занимал пост бургомистра Дрездена, был директором химического завода в ГДР. В книге «Солдаты, которых предали» Вельц рисует впечатляющую картину авантюристической политики гитлеровских правителей, приведших немецкий народ к катастрофе.


[Закрыть].

Он воздаёт должное военному искусству советских командиров и храбрости советских бойцов, когда рассказывает о подготовке и проведении боя за мартеновский цех завода «Красный Октябрь». Правдивость его описания весьма ценна для нас ещё и тем, что позволяет не только увидеть события глазами противника, но и вскрывает некоторые причины того, почему битва на Волге стала поворотным пунктом во всей второй мировой войне.

Вельц пишет: «Сегодня, 8 ноября, Гитлер должен обратиться с речью к своей «старой гвардии». До сих пор Гитлер имел обыкновение выступать перед каждым крупным событием. Правда, его прошлогодние пророчества не сбылись. Диктор объявляет выступление фюрера. И вот мы слышим голос, которого так ждали...

«Я хотел достичь Волги у одного определённого пункта, у одного определённого города. Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но я стремился туда не по этой причине. Город мог называться совсем иначе. Я шёл туда потому, что это весьма важный пункт. Через него осуществлялись перевозки 30 миллионов тонн грузов, из которых почти 9 миллионов тонн нефти. Туда стекалась с Украины и Кубани пшеница для отправки на север. Туда доставлялась марганцевая руда. Там был гигантский перевалочный центр. Именно его я хотел взять, вы знаете, нам много не надо – мы его взяли! Остались незанятыми только несколько совсем незначительных точек. Некоторые спрашивают: а почему же вы не берёте их побыстрее? Потому, что я не хочу там второго Вердена. Я добьюсь этого с помощью небольших ударных групп!»[38]38
  Вельц Г. Солдаты, которых предали. М., 1965, с. 62.


[Закрыть].

Военный совет 62-й армии знал об этом выступлении Гитлера и знал, что и до этого его воззвания и приказы о взятии Сталинграда разбивались о стойкость наших бойцов. Мы не ждали пощады от гитлеровских войск и, ведя непрерывные оборонительные бои, одновременно наносили ответные контратаки и контрудары.

12 ноября мною был подписан боевой приказ: «Противник пытается прорвать фронт в юго-восточной части завода «Красный Октябрь» и выйти к Волге. Для усиления левого фланга 39-й гвардейской стрелковой дивизии и очищения всей территории завода от противника приказываю её командиру за счёт сменяемого левофлангового батальона 112-й стрелковой дивизии уплотнить боевые порядки в центре и на левом фланге дивизии, имея задачей полностью восстановить положение и очистить территорию завода от противника».

В это же время по приказу Гитлера командир 79-й пехотной дивизии генерал фон Шверин ставил своему командиру сапёрного батальона капитану Вельцу задачу:

«Приказ на наступление 11 ноября 1942 г.

   – Противник значительными силами удерживает отдельные части территории завода «Красный Октябрь». Основной очаг сопротивления – мартеновский цех (цех № 4). Захват цеха означает падение Сталинграда.

   – 179-й усиленный сапёрный батальон овладевает цехом № 4 и прибывает к Волге...»[39]39
  Вельц Г. Указ, соч., с. 70.


[Закрыть].

Эти два приказа, отданные почти одновременно, наиболее точно отражают главные усилия воюющих сторон в то время. Из них видно, с чем связана напряжённость боёв того периода в Сталинграде.

Борьба за мартеновский цех длилась несколько недель, а за весь завод – больше двух месяцев. Было бы неправильно говорить, что наш противник не знал, что такое штурмовые группы и отряды. Капитан Вельц утверждает, что в боях за завод «Красный Октябрь» его батальон действовал штурмовыми группами, но неудачно.

Он пишет, что «собрал своих командиров и так объяснял им свой план: «Брошу четыре сильные ударные группы по 30-40 человек в каждой... Врываться в цех не через ворота или окна. Нужно подорвать целый угол цеха. Через образовавшуюся брешь ворвётся первая штурмовая группа. Рядом с командирами штурмовых групп передовые артнаблюдатели. Вооружение штурмовых групп: автоматы, огнемёты, ручные гранаты, сосредоточенные заряды и подрывные шашки, дымовые свечи... Отбитая территория немедленно занимается и обеспечивается идущими во втором эшелоне хорватскими подразделениями... Поясняю на схемах»[40]40
  Вельц Г. Указ, соч., с. 69.


[Закрыть].

Когда я читал эти строки в книге Вельца, невольно подумал, не взял ли он это из описаний действий и вооружения наших штурмовых групп. Но потом, когда внимательно разобрался, нашёл не только общее, но и существенную разницу. У немцев при действиях штурмовых групп не упоминается о строительстве подземных и траншейных ходов к объектам штурма. Согласно их тактике действий за штурмовыми группами идут вторые эшелоны, как в полевом бою, а не группы закрепления, как у нас. Есть и другие отличии – в использовании оружия и методов ближнего боя. И всё же следует признать, что в действиях наших и их штурмовых групп есть сходство. Его и не может не быть, так как бои протекали в одних условиях, на той же местности.

Итак, гитлеровцы бросают свои последние силы, чтобы захватить завод «Красный Октябрь». В их представлении он означает последний опорный пункт Сталинграда. Мы же стремились в это же самое время очистить всю территорию завода «Красный Октябрь».

Когда противники наступают одновременно друг против друга, то по теории военного искусства это называется встречным боем. Обычно он происходит на большом пространстве, с широким использованием таких видов манёвра, как обход и охват флангов и выход в тыл. В данном случае встречный бой происходил в городе, ограничивался частью территории одного завода. Как он происходил? Об этом пишет капитан Вельц следующее:

«Уже стало неуютно светло. Кажется, орудийные расчёты русских уже позавтракали: нам то и дело приходится бросаться на землю, воздух полон пепла... Бросок – и насыпь уже позади. Через перекопанные дороги и куски железной кровли, через облака огня и пыли бегу дальше... Добежал!.. Стена, под которой я залёг, довольно толстая... От лестничной клетки остался только железный каркас... Рассредоточиваемся и осматриваем местность... Всего метрах в пятидесяти от нас цех № 4. Огромное мрачное здание... длиной свыше ста метров... Это сердцевина всего завода, на котором возвышаются высокие трубы... Обращаюсь к фельдфебелю Фетцеру, прижавшемуся рядом со мной к стене:

– Взорвите вон тот угол цеха, справа! Возьмите 160 килограммов взрывчатки. Взвод должен подойти сегодня ночью, а утром взрыв послужит сигналом для начала атаки.

Даю указания остальным, показываю исходные рубелей атаки»[41]41
  Вельц Г. Указ, соч., с. 74—75.


[Закрыть].

Это был план наступления гитлеровцев. Конечно, его осуществление было бы серьёзным ударом для всей обороны города. Захватив основные цеха завода «Красный Октябрь», они стали бы обстреливать все наши переправы через Волгу и даже пристани на правом берегу, которые играли у нас роль временных складов. Замыслу противника помешала наша разведка, которая бдительно следила за этими участками как на фронте, так и в глубине боевых порядков врага. За несколько дней до наступления гитлеровцев мы захватили на этом участке пленных, их данные о готовившемся наступлении были подтверждены наблюдением. Поэтому приказ об уплотнении боевых порядков на заводе и в его цехах был неслучайным, а продуманным заранее мероприятием.

Далее Вельц сообщает:

«Поступает последний «Мартин» – донесение о занятии исходных позиций. Смотрю на часы; 02.55. Всё готово. Ударные группы уже заняли исходные рубежи для атаки. В минных заграждениях перед цехом № 4 проделаны проходы... Хорватский батальон готов немедленно выступить во втором эшелоне... Пора выходить... Ещё совсем темно. Я пришёл как раз вовремя. Сзади раздаются залпы наших орудий... Попадания видны хорошо, так как уже занялся рассвет. И вдруг разрыв прямо перед нами. Слева ещё один, за ним другой. Цех, заводской двор и дымовые трубы – всё исчезает в чёрном тумане.

   – Артнаблюдателя ко мне! Чёрт побери, с ума они спятили? Недолёты!..

Но что это? Там, на востоке, за Волгой, вспыхивают молнии орудийных залпов... Но это же бьёт чужая артиллерия! Разве это возможно? Так быстро не в состоянии ответить ни один артиллерист в мире... Значит, потери ещё до начала атаки»[42]42
  Вельц Г. Указ, соч., с. 75—77.


[Закрыть].

Вот тут произошло то, чего немцы не ожидали. Зная о наступлении противника, командир 39-й гвардейской стрелковой дивизии Степан Савельевич Гурьев, находясь на правом берегу Волги в 300 метрах от мартеновского цеха, не только уплотнил боевые порядки на заводе, но и подготовил артиллерию так, что она в любую минуту и даже секунду могла дать огонь по заранее пристрелянному месту, перед цехом № 4.

«Но наша артиллерия, – продолжает Вельц, – уже переносит огневой вал дальше. Вперёд! Фельдфебель Фетцер легко, словно тело его стало невесомым, выпрыгивает из лощины и крадётся к силуэту здания, вырисовывающегося перед ним в полутьме. Теперь дело за ним...[43]43
  Ему было приказано заложить большой заряд под стену цеха № 2.


[Закрыть]

Фетцер возвращается...

   – Горит, – восклицает он и валится на землю. Ослепительная яркая вспышка! стена цеха медленно валится. Нас окутывает густой туман, серый и чёрный... В этом дыму, преодолевая заграждения, устремляются штурмовые группы. Когда стена дыма рассеивается, я вижу, что весь правый угол цеха обрушился. Через десятиметровую брешь карабкаюсь по только что образовавшимся кучам камня, в цех врываются сапёры... Мне видно, что левее в цех уже пробивается и вторая штурмовая группа, что наступление на открытой местности развивается успешно... Теперь вперёд выдвигаются группы боевого охранения. И всё-таки меня вдруг охватывает какой-то отчаянный страх... вскакиваю в зияющую перед собой дыру и карабкаюсь по груде щебня... Осматриваюсь из большой воронки... У обороняющегося здесь против того, кто врывается, заведомое преимущество... Солдат, которому приказываю продвигаться здесь, должен всё время смотреть себе под ноги, иначе он, запутавшись в этом хаосе металла, повиснет между небом и землёй, как рыба на крючке. Глубокие воровки и преграды заставляют солдат двигаться гуськом, по очереди балансировать на одной и той же балке. А русские пулемётчики уже пристреляли эти точки. Здесь концентрируется огонь их автоматчиков с чердака и из подвалов. За каждым выступом стены вторгшихся солдат поджидает красноармеец и с точным расчётом бросает гранаты. Оборона хорошо подготовлена...

Выскакиваю из своей воронки... Пять шагов – и огонь снова заставляет меня залечь. Рядом со мной ефрейтор. Толкаю его, окликаю. Ответа нет. Стучу по каске. Голова свешивается вперёд. На меня смотрит искажённое лицо мертвеца. Бросаюсь вперёд, спотыкаюсь о другой труп и лечу в воронку... Наискосок от меня конические трубы, через которые открывают огонь снайперы. Против них пускаем в ход огнемёты... Оглушительный грохот: нас забрасывают ручными гранатами. Обороняющиеся сопротивляются всеми средствами. Да, это стойкие парни!

Ползу вперёд наподобие ящерицы...

Через несколько секунд кто-то сваливается мне на спину и сразу откатывается в сторону... Дело не двигается. Цеха нам не взять! Половина людей уже выбита... Я побыстрее отскакиваю назад. Обороняющиеся бьют со всех сторон. Смерть завывает на все лады. Из последних сил добираюсь до воронки в углу цеха... три часа боя, а продвинулись всего на 70 метров. Посылаю Эмига:

– Первой роте хорватов выступить немедленно...

Рассредоточенным строем следует человек сто хорватов. С ожесточёнными лицами они устремляются к цеху № 4. В этот самый момент над цехом как раз взвивается красная, за ней зелёная ракеты. Это значит: русские начинают контратаку... Хорваты лезут прямо под огонь и гибнут... Офицеры не могут поднять своих людей... Донесение от фельдфебеля Шварца. Обер-фельдфебель Лимбах тяжело ранен в голову... Половина штурмовой группы перебита. Оставшиеся залегли, не могут сделать ни шагу ни вперёд, ни назад. Сопротивление слишком сильное. Фельдфебель Шварц просит подкрепления.

Даю... приказ: лежать до наступления темноты, потом отойти назад на оборонительную позицию!.. Итак, конец. Всё оказалось бесполезным. Не понимаю, откуда у русских ещё берутся силы. Просто непостижимо... Мы прорывали стабильные фронты, укреплённые линии обороны, преодолевали оборудованные в инженерном отношении водные преграды – реки и каналы, брали хорошо оснащённые доты и очаги сопротивления, захватывали города и деревни. А тут, перед самой Волгой, какой-то завод, который мы не в силах взять!.. Я увидел, насколько мы слабы»[44]44
  Вельц Г. Указ. соч., с. 77—82.


[Закрыть].

Я привёл эти пространные выдержки из книги капитана Вельца не случайно, хотя лучше для полноты впечатлений прочесть, кто интересуется этими событиями, киту. В ней есть страницы о храбрости солдат противника, хотя, конечно из-за захватнических целей отвага немецких солдат становилась бессмысленной, а умение их офицеров организовывать наступление в сложных условиях городского боя – неоправданным, авантюристичным, приводящим лишь к напрасным жертвам. В книге описано только низовое звено фашистского воинства: солдаты, фельдфебели и офицеры в младших чинах – лейтенанты, капитан. Где же находятся гитлеровские генералы? Как я уже говорил, командир 39-й гвардейской дивизии генерал С. С. Гурьев, комиссар дивизии Ченышов и начальник штаба подполковник Зализюк были в 300 метрах от цехов завода. А генерал фон Шверин – командир дивизии, которая наступала на завод «Красный Октябрь», отсиживался в посёлке Разгуляевка – в десяти километрах от завода и от ноля боя.

Город на Волге выстоял и победил, а город на Шпрее в предчувствии возмездия задрожал. В начало февраля 1943 года там уже разливался скорбный, погребальный звон колоколов.

Чем закончилась великая Сталинградская битва, известно всему миру. Она явилась поворотным пунктом второй мировой войны. Всего за время этой битвы, продолжавшейся в общей сложности шесть с половиной месяцев, армии фашистского блока потеряли более четверти всех сил, действовавших в это время на советско-германском фронте... Около полутора миллионов вражеских солдат и офицеров было убито, ранено и пленено. Уничтожено и взято в качестве трофеев огромное количество боевой техники и военного имущества врага, в том числе до 2 тысяч танков и самоходок, свыше 10 тысяч орудий и миномётов, до 2 тысяч боевых и транспортных самолётов и свыше 170 тысяч автомашин.

Таков итог авантюристического похода гитлеровских войск в район большой излучины Дона и среднего течения Волги.

С. А. КОВПАК,
дважды Герой Советского Союза [45]45
  Ковпак Сидор Артемьевич (1887—1967) – дважды Герой Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны командир Сумского партизанского соединения, которое прошло с боями по тылам гитлеровских войск свыше 10 тысяч километров, разгромив гарнизоны противника в 39 пунктах. Рейды Ковпака сыграли большую роль в развёртывании партизанского движения против немецко-фашистских захватчиков. В книге «Партизанскими тропами» (М.: Знание, 1965), обращённой к молодому читателю, Ковпак повествует о всенародной борьбе против гитлеровских захватчиков, развернувшейся на временно оккупированной территории, раскрывает на многочисленных примерах активное участие советской молодёжи в этой борьбе.


[Закрыть]
ПАРТИЗАНСКИМИ ТРОПАМИ

Ранним утром, как всегда, ко мне постучался почтальон. Вместе с газетами он принёс пачку писем. Разные конверты. Разные почтовые штемпеля. Родная столица и далёкий дагестанский аул, Ленинград и Хабаровск, Диканька, воспетая Гоголем, и тихий причерноморский городок Судак. Горняцкая Горловка и прославленная партизанская Клетня на Брянщине. Юный Братск и старинный университетский Тарту. Поднятый из пепла красавец Минск и очаровательная Выжница затерявшаяся в глубине Карпат. Весёлая виноградная Молдавия и строгий красавец Каунас... И всё это мне! На сердце становится тепло от мысли, что тебя помнят, с тобой делятся радостями, сообщают об интересных событиях, просят совета или помощи...

Читаю письма, и передо мной открывается чудесный мир молодого советского человека. Почему молодого? Да потому, что большинство моих корреспондентов – молодёжь.

Я всегда безгранично: рад этим заочным встречам с юношами и девушками, так как в их письмах отражены сокровенные думы и чаяния, горячие стремления к ещё неизведанному – всё, чем живёт наше новое поколение. И как хочется обстоятельно ответить на каждое письмо. Но разве это возможно?!

Мои милые юные друзья! Прежде чем взяться за перо, я много передумал и как бы заново пережил. И появилось у меня огромное желание рассказать вам, с какими интересными людьми свела меня судьба и какой неизгладимый след они оставили в моей жизни.

Известно, что настоящая поэзия – поэзия больших мыслей и чувств – близка и дорога всем. Люблю и я её. Недавно мне довелось прочитать книжку стихов «Письмена» замечательного аварского поэта Расула Гамзатова. Запомнилось четверостишие:

 
Утекает юность, как река.
То, что утекает, не вернётся.
От неё лишь подвиг остаётся,
Память остаётся на века.
 

Суровым испытанием стойкости народа, проверкой его моральных качеств явилась Великая Отечественная война. Советские люди перенесли невероятные лишения, но ни на минуту не теряли веру в правоту своего дела, веру в победу. И в жестокой схватке с лютым врагом человечества – германским фашизмом – они одержали верх, спасли от порабощения многие народы.

Мысленно обращаясь к атому героическому подвигу, мы с чувством гордости вспоминаем не только о доблестной Советской Армии, но и многочисленных участниках партизанского движения, о нашей замечательной молодёжи.

В истории партизанского соединения, командовать которым мне довелось, в истории других партизанских формирований, сражавшихся рядом, как в зеркале отразилась величайшая сила партизанской борьбы.

Помню, когда в древнем украинском городе Путивле, воспетом в знаменитом «Слове о полку Игорево», мы начали создавать партизанский отряд, то силы его были более чем скромны: десять человек, несколько винтовок и гранат, семьсот килограммов аммонала. И всё. Но это было только начало – начало большого и длительного партизанского похода, отмеченного массовым героизмом. Рассказ об этом походе впереди…

НАРОДНЫХ МСТИТЕЛЕЙ ОТРЯДЫ

22 июня 1941 года гитлеровская Германия без объявления войны вероломно напала на Советский Союз. Враг бросил против нас 190 отборных дивизий. В дни смертельной опасности, нависшей над нашей Родиной, Совет Народных Комиссаров СССР и Центральный Комитет Коммунистической партии обратились с письмом к партийным и советским организациям прифронтовых областей. В этом письме партия и правительство призывали народ: «В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия».

Следуя этому призыву, тысячи советских патриотов объединились в партизанские отряды и повели жестокую войну с противником. Среди народных мстителей было очень много молодёжи, комсомольцев. Во всех наших партизанских соединениях, бригадах, отрядах они составляли большинство. Взяв в руки оружие, молодёжь непосредственно в боях обучалась сложному искусству ведения партизанской войны.

Рядом с нами, старыми коммунистами, отважно сражались юноши и девушки. Они истребляли гитлеровских захватчиков по всем правилам партизанского искусства.

...Был суровый, заснеженный декабрь 1941 года. Ценой огромных усилий Советской Армии удалось остановить противника на ближайших подступах к Москве, а затем погнать на запад. Однако взбешённый неудачей Гитлер продолжал посылать на восток свежие силы и технику, мечтая о реванше за поражение под Москвой. В захваченных районах гитлеровцы, по их выражению, усиливали оккупационный режим, а попросту говоря, бесчинствовали: убивали ни в чём не повинных советских людей, предавали огню города и сёла, грабили, проводили карательные экспедиции против партизан, стремясь парализовать их действия.

В то тревожное время я издал приказ по нашему партизанскому отряду. Приказ был краток: «Дабы сохранить личный состав отряда для дальнейшей борьбы с немецкими захватчиками, считать целесообразным оставить Спадщанский лес и выйти в направлении Брянских лесов».

Вскоре, когда мы были в Брянской пуще, наш радист получил сообщение, что в такое-то время будет передача, обращённая к нам, украинским партизанам. Вместе с комиссаром отряда Семёном Васильевичем Рудневым и группой партизан, свободных от боевых заданий, мы поспешили к радиоприёмнику. Несколько минут длилось томительное ожидание, наконец диктор объявил: «Начинаем радиопередачу «Партизаны Подмосковья – партизанам Украины».

После короткой паузы тот же голос продолжал:

– Слушайте нас, леса Киевщины и днепровские плавни! Слушай нас, родная Украина – вольнолюбивая, непокорённая и борющаяся с лютым врагом! Сегодня со словом привета обращаются к тебе сыны подмосковной земли, ваши братья по оружию...

С каждой секундой голос диктора звучал увереннее:

   – Уже не один тысяча гитлеровских бандитов нашла свою бесславную смерть от карающей руки подмосковных партизан. Не дают партизаны покоя подлому врагу ни днём, ни ночью, активно помогают Красной Армии громить ненавистных, фашистов и гнать их на запад. Послушайте, как партизаны Подмосковья истребляют немецких оккупантов на своей земле...

Затем диктор предоставил слово партизану Володе. Его речь мы слушали с особым вниманием.

   – Дорогие наши братья, славные партизаны Украины! – начал он. – Передаю вам боевой пламенный привет от партизан и партизанок Подмосковья!

Володя рассказывал, как доходит до них сведения о боевых действиях украинских партизан, как борются с врагом народные мстители Подмосковья и среди них отважная молодёжь...

Кем был этот партизан Володя, так и осталось для нас тайной. Но до сих пор я прекрасно помню его взволнованный рассказ о героических буднях партизанской молодёжи, громившей врага на подмосковной земле, он называл многих товарищей, имена которых впоследствии стали известны всему миру.

С каждым днём росла сила партизанских ударов но противнику, захватившему некоторые районы Московской области. Земля горела под ногами оккупантов. Недаром пленный гитлеровец Рудольф Мильс на допросе заявил: «В 1914—1918 годах тоже была война. Но тогда в тылу можно было свободно отдыхать. А сейчас это невозможно. Русские нам не дают покоя. Война идёт не на жизнь, а на смерть, но иногда это хуже смерти...»

Красноречивое признание! И в этом была огромная заслуга молодёжи столичной области, юных партизан и подпольщиков Подмосковья.

К началу 1942 года наш отряд уже приобрёл небольшой опыт партизанской борьбы, совершил ряд удачных боевых операций. Казалось, что суровая жизнь в тылу противника, сопряжённая с постоянным риском, научила нас ничему не удивляться. Но в действительности было совсем не так. Помню, когда в один из январских дней мы получили с Большой земли несколько экземпляров «Правды», она переходила из рук в руки. У всех на устах было одно имя – Таня. Так и назывался очерк писателя П. Лидова об отважной партизанке из деревни Петрищево, расположенной неподалёку от подмосковного города Бореи. Несколько позже её настоящее имя стало известно всем – Зоя Космодемьянская, московская школьница, комсомолка.

В последние секунды жизни, с петлёй на шее, Зоя крикнула петрищевским крестьянам, присутствовавшим при её казни:

   – Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь!..

И этот призыв услышал весь народ. Тысячи молодых людей из прифронтовых и даже далёких тыловых районов пересекали линию фронта и вступали в партизанские отряды и подпольные группы. Приняв у Зои эстафету бесстрашия, они беспощадно уничтожали гитлеровцев.

В то время когда друзья Зои не давали покоя врагу в районе Вереи, в другом краю Московской области громили врага волоколамские партизаны. Здесь знали и восхищались подвигами одного из молодых партизан, комсомольца Ильи Кузина.

Прекрасна жизнь замечательного паренька. Ещё в детстве этот смышлёный мальчишка из деревни Санинково Калининской области мечтал стать мореплавателем. За год до войны он получил диплом об окончании речного техникума. Служил Кузин штурманам и помощником капитана на пароходе «Мария Виноградова», бороздившем воды канала имени Москвы. А впереди ещё было немало планов, Илья говорил: не беда, что плаваю по каналу, зато легче будет в открытом море, – и мысленно видел себя в далёких морских и океанских просторах.

Когда началась война, Илье Кузину было двадцать два года. Мечту о морских походах пришлось отложить до лучших времён. А пока Илья явился в военкомат. Просил отправить на фронт. Но он не дошёл даже до медицинской комиссии. Врач, бегло глянув на Кузина, заявил:

   – А вас, брат, и без комиссии видно. Таких, как вы, в госпиталь отправляют, а вы на фронт проситесь. – И категорически заключил: – Вам, молодой человек, работы хватит и в тылу.

Дело в том, что ещё в детстве Илья получил серьёзное увечье, после которого остался хромым. Но разве это может служить помехой, если человек хочет воевать и чувствует в себе силу! Руки его отлично держат винтовку, глаз зорок, стреляет Илья метко. На соревнованиях стрелков-спортсменов всегда выходил победителем.

   – Нет, непременно пойду воевать! – дерзко бросил Кузин врачу и покинул военкомат.

Настойчивость юноши победила. Московская комсомольская организация объявила набор добровольцев для пополнения рядов партизан и подпольщиков. На сей раз военкомат не мог стать помехой. Среди добровольцев был и Илья Кузин.

Прежде чем переправиться в тыл врага, он блестяще овладел очень дефицитной по тому времени партизанской специальностью подрывника.

Благополучно переправившись через линию фронта, Илья Кузин вместе с группой комсомольцев добрался до партизанского отряда, дислоцировавшегося близ Смоленска. Партизаны тепло встретили новичков, радостно приняли их в свою семью.

Вскоре предстоял первый боевой экзамен, и Кузин успешно выдержал его: взорвал железнодорожное полотно. Немцы на длительное время лишились важной магистрали, по которой подвозили к линии фронта войска, боеприпасы, технику.

Когда партизанская разведка донесла, что противник вновь направляет на фронт свежее пополнение, «встретить» его опять поручили Илье Кузину. И он сделал это по всем правилам партизанского «гостеприимства»: пустил под откос эшелон с гитлеровцами.

Как-то командир отряда вызвал к себе Кузина:

– Сам знаешь, у нас нет лёгких дед, а то, которое хочу поручить тебе, особенно сложное. Надо подорвать вражеский склад боеприпасов. Но дорога туда – хуже не придумать. Поэтому в помощь тебе даю группу партизан.