Текст книги "Священная война. Век XX"

Автор книги: Константин Симонов

Соавторы: Андрей Платонов,Владимир Беляев,Леонид Леонов,Евгений Носов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 57 страниц)

До 6 декабря наши войска вели ожесточённые оборонительные бои, сдерживая наступление ударных фланговых группировок противника и отражая его вспомогательные удары на Истринском, Звенигородском и Наро-Фоминском направлениях. В ходе этих боёв противник понёс значительные потери. С 16 ноября по 6 декабри по далеко не полным данным нашими войсками было уничтожено и захвачено, не считая действий авиации: танков – 777, автомашин – 534, орудий – 178, миномётов – 119, пулемётов – 224; потери противника убитыми – 55170 человек.

6 декабря 1941 года войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери.

К исходу И декабря 1941 г. мы имели такую картину: а) войска генерала ЛЕЛЮШЕНКО, сбивая 1-ю танковую, 14-ю и 36-ю мотопехотные дивизии противника и заняв Рогачев, окружили г. Клин; б) войска генерала КУЗНЕЦОВА, захватив г. Яхрому, преследуют отходящие 6-ю, 7-ю танковые и 23-ю пехотную дивизии противника и вышли юго-западнее Клина; в) войска, где начальником штаба генерал САНДАПОВ, преследуя 2-ю танковую и 106-ю пехотную дивизии противника, заняли г. Солнечногорск; г) войска генерала РОКОССОВСКОГО, преследуя 5-ю, 10-ю и 11-ю танковые дивизии, дивизию «СС» и 35-ю пехотную дивизию противника, заняли г. Истру: д) войска генерала ГОВОРОВА прорвали оборону 252-й, 87-й, 78-й и 267-й пехотных дивизий противника и заняли районы Кулебякиио – Локотня; е) войска генерала БОЛДИНА, разбив северо-восточнее Тулы 3-ю, 4-ю танковые дивизии и полк «СС» («Великая Германия») противника, развивают наступление, тесня и охватывая 296-ю пехотную дивизию противника; ж) 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала БЕЛОВА, последовательно разбив 17-ю танковую, 29-ю мотопехотную и 167-ю пехотную дивизии противника, преследует их остатки и занял город Венёв и Сталиногорск; з) войска генерала ГОЛИКОВА, отбрасывая на юго-запад части 18-й танковой и 10-й мотопехотной дивизии противника, заняли г. Михайлов и г. Епифань.

После перехода в наступление с 6 по 10 декабря частями наших войск занято и освобождено от немцев свыше 400 населённых пунктов.

С 6 по 10 декабря захвачено: танков – 386, автомашин – 4317, мотоциклов – 704, орудий – 305, миномётов – 101, пулемётов – 515, автоматов – 546...

СОВИНФОРМБЮРО

Воспоминания [18]18
  Воспоминания. – Под этой рубрикой публикуются выдержки из воспоминаний выдающихся военачальников, ведущих представителей советского военного искусства, непосредственно планировавших и осуществлявших крупнейшие операции Красной Армии в период Великой Отечественной войны.


[Закрыть]Г. К. ЖУКОВ,
Маршал Советского Союза,
четырежды Герой Советского Союза [19]19
  Жуков Георгий Константинович (1896—1974) – Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны – начальник Генерального штаба Красной Армии, командующий войсками Резервного, Ленинградского, Западного, 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, первый заместитель Верховного Главнокомандующего. В 1945—1946 годах – главнокомандующий Группой советских войск в Германии, главнокомандующий Сухопутными войсками. В 1953—1955 годах – первый заместитель министра, в 1955—1957 годах – министр обороны СССР. Полководческое дарование маршала Г. К. Жукова характеризовали смелость оперативного решения, умение глубоко и всесторонне оценить обстановку, сделать верный прогноз событий, определить момент нанесения решающего удара по врагу, несгибаемая воля в достижении поставленной цели. «Начало войны» – глава из книги Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления» (т. 2. М.: изд. АПН, 1983). Печатается с сокращениями.


[Закрыть]
НАЧАЛО ВОЙНЫ

В ночь на 22 июня 1941 года всем работникам Генерального штаба и Наркомата обороны было приказано оставаться на своих местах. Необходимо было как можно быстрое передать и округа директиву о приведении приграничных войск в боевую готовность. В это время у меня и наркома обороны шли непрерывные переговоры с коми иду видим и округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы. Эти сведения они получали от пограничников и передовых частей прикрытии.

Примерно в 24 часа 21 июня командующий Киевским округом М.П. Кирпонос, находившийся на своём командном пункте в Тернополе, доложил по ВЧ, что, кроме перебежчика, о котором сообщил генерал М.А. Пуркаев, в наших частях появился ещё один немецкий солдат – 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии. Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа немецкие войска перейдут в наступление. М.П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность.

Всё говорило о том, что немецкие войска выдвигаются ближе к границе. Об этом мы доложили в 00.30 минут ночи И. В. Сталину. И. В. Сталин спросил, передана ли директива в округа. Я ответил утвердительно.

После смерти И. В. Сталина появились версии о том, что некоторые командующие и их штабы в ночь на 22 июня, ничего не подозревая, мирно спали или беззаботно веселились. Это не соответствует действительности. Последняя мирная ночь была совершенно иной.

Как я уже сказал, мы с Наркомом обороны по возвращении из Кремля[20]20
  Имеется в виду встреча с И. В. Сталиным вечером 21 июня, о которой автор рассказывает в предыдущей главе своей книги. (Прим. Ред.)


[Закрыть] неоднократно говорили по ВЧ с командующими округами Ф. И. Кузнецовым, Д. Г. Павловым, М. П. Кирпоносом и их начальниками штабов, которые находились на своих командных пунктах.

Под утро 22 июня Н. Ф. Ватутин и я находились у наркома обороны С. К. Тимошенко в его служебном кабинете в Наркомате обороны.

В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: «Система ВНОС[21]21
  Система ВНОС – система воздушного наблюдения, оповещения и связи.


[Закрыть] флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолётов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний».

Я спросил адмирала:

   – Ваше решение?

   – Решение одно: встретить самолёты огнём противовоздушной обороны флота.

Переговорив с С. К. Тимошенко, я ответил Ф. С. Октябрьскому:

   – Действуйте и доложите своему наркому.

В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В. Е. Климовских доложил о налёте немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М. А. Пуркаев доложил о налёте авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф. И. Кузнецов, который доложил о налётах вражеской авиации на Каунас и другие города.

Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны.

   – Кто говорит?

   – Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.

   – Что? Сейчас?! – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.

   – Будите немедля: немцы бомбят наши города!

Насколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили:

   – Подождите.

Минуты через три к аппарату подошёл И. В. Сталин.

Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его дыхание.

   – Вы меня поняли?

Опять молчание.

Наконец И. В. Сталин спросил:

   – Где нарком?

   – Говорит по ВЧ с Киевским округом.

   – Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскрёбышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро.

В 4 часа и вновь разговаривал с Ф. С. Октябрьским. Он спокойным тоном доложил:

   – Вражеский налёт отбит. Попытка удара по нашим кораблям сорвана. Но в городе есть разрушения.

Я хотел бы отметить, что Черноморский флот во главе с адмиралом Ф. С. Октябрьским был одним из первых наших объединений, организованно встретивших вражеское нападение.

В 4 часа 10 минут Западный и Прибалтийский особые округа доложили о начале боевых действий немецких войск на сухопутных участках округов.

В 4 часа 30 минут утра мы с С. К. Тимошенко приехали в Кремль. Все вызванные члены Политбюро были уже в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.

И. В. Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках набитую табаком трубку. Он сказал:

   – Надо срочно позвонить в германское посольство.

В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.

Принять посла было поручено В. М. Молотову.

Том временем первый заместитель начальника Генерального штаба генерал Н. Ф. Ватутин передал, что сухопутные войска немцев после сильного артиллерийского огня на ряде участков северо-западного и западного направлений перешли в наступление.

Через некоторое время в кабинет быстро вошёл В. М. Молотов:

   – Германское правительство объявило нам войну.

И. В. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался.

Наступила длительная, тягостная пауза.

Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение.

   – Не задержать, а уничтожить, – уточнил С. К. Тимошенко.

   – Давайте директиву, – сказал И. В. Сталин.

В 7 часов 15 минут 22 июня директива № 2 Наркома обороны была передана в округа. Но по соотношению сил и сложившейся обстановке она оказалась нереальной, а потому и не была проведена в жизнь.

...К 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что: сильным ударам бомбардировочной авиации противника подверглись многие аэродромы Западного, Киевского и Прибалтийского особых военных округов, где серьёзно пострадала прежде всего авиация, не успевшая подняться в воздух и рассредоточиться по полевым аэродромам; бомбардировке подверглись многие города и железнодорожные узлы Прибалтики, Белоруссии, Украины, военно-морские базы Севастополя и в Прибалтике; завязались ожесточённые сражения с сухопутными войсками немцев вдоль всей нашей западной границы. На многих участках немцы уже вступили в бой с передовыми частями Красной Армии; поднятые по боевой тревоге стрелковые части, входящие в первый эшелон прикрытия, вступали в бой с ходу, не успев занять подготовленных позиций; на участке Ленинградского военного округа пока было спокойно, противник ничем себя не проявлял.

Около 9 часов С. К. Тимошенко позвонил И. В. Сталину и просил разрешения снова приехать в Кремль, чтобы доложить проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации и образовании Ставки Главного Командования, а также ряд других вопросов.

Короткий путь от наркомата до Кремля автомашины наркома и моя покрыли на предельно большой скорости. Со мной был первый заместитель начальника Генштаба Н. Ф. Ватутин, у которого находилась карта с обстановкой стратегического фронта. По старой привычке проверить себя, перебрал в памяти взятые с собой бумаги: их было немного, в том числе проект решения о создании Ставки Главного Командования – высшего органа руководства военными действиями вооружённых сил. Документ был заранее разработан Генштабом и одобрен наркомом.

Нас встретил А. Н. Поскрёбышев и сразу проводил в кабинет И. В. Сталина. Члены Политбюро уже находились там. Обстановка была напряжённой. Все молчали.

И. В. Сталин молча ходил по кабинету с нераскуренной трубкой, зажатой в руке.

   – Ну, давайте, что там у вас? – сказал он.

С. К. Тимошенко доложил о проекте создания Ставки Главного Командования. И. В. Сталин посмотрел проект, но решение не принял и, положив бумагу на стол, коротко бросил:

   – Обсудим на Политбюро.

Осведомившись об обстановке, И. В. Сталин сказал:

   – В 12 часов по радио будет выступать Молотов.

Прочитав проект Указа о проведении мобилизации и частично сократив её размеры, намеченные Генштабом, И. В. Сталин передал Указ A. Н. Поскрёбышеву для утверждения в Президиуме Верховного Совета. Этим Указом с 23 июня объявлялась мобилизация военнообязанных 1905-1918 годов рождении на территории четырнадцати, то есть почти всех военных округов, за исключением Среднеазиатского, Забайкальского и Дальневосточною, а также вводилось военное положение в европейском части страны. Здесь все функции органов государственной власти в отношении обороны, сохранения общественного порядка и обеспечения государственной безопасности переходили к военным властям. Им предоставлялось право привлекать население и все средства транспорта для оборонных работ и охраны важнейших военных и народнохозяйственных объектов.

22 июня Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты.

Примерно в 13 часов мне позвонил И. В. Сталин и сказал:

   – Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать нас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлём Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущёвым выехать в штаб фронта в Тернополь.

Я спросил:

   – А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?

И. В. Сталин ответил:

   – Оставьте за себя Ватутина.

Потом несколько раздражённо добавил:

   – Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдёмся.

Я позвонил домой, чтобы меня не ждали, и минут через 40 был уже в воздухе. Тут только вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Выручили лётчики, угостившие меня крепким чаем с бутербродами.

К исходу дня я был в Киеве в ЦК КП(б)У, где меня ждал Н. С. Хрущёв. Он сказал, что дальше лететь опасно. Немецкие лётчики гоняются за транспортными самолётами. Надо ехать на машинах. Получив от Н. Ф. Ватутина по ВЧ последние данные обстановки, мы выехали в Тернополь, где в это время был командный пункт командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса.

На командный пункт прибыли поздно вечером, и я тут же переговорил по ВЧ с Н. Ф. Ватутиным.

Вот что рассказал мне Николай Фёдорович:

   –  ...По данным авиационной разведки, бои идут в местах наших укреплённых районов и частично в 15-20 километрах в глубине нашей территории. Попытка штабов фронтов связаться непосредственно с войсками успеха не имела, так как с большинством армий и отдельных корпусов не было ни проводной, ни радиосвязи...

Сложившееся положение было детально обсуждено на Военном совете фронта. Я предложил М. П. Кирпоносу немедленно дать предварительный приказ о сосредоточении механизированных корпусов для нанесения контрудара по главной группировке армий «Юг», прорвавшейся в районе Сокаля. К контрудару привлечь всю авиацию фронта и часть дальней бомбардировочной авиации Главного Командования. Командование и штаб фронта, быстро заготовив предварительные боевые распоряжения, передали их армиям и корпусам.

Надо отметить большую собранность и великолепные организаторские способности начальника штаба фронта М. А. Пуркаева и начальника оперативного отдела штаба фронта И. X. Баграмяна, проявленные ими в этой очень нервной обстановке первого дня войны.

В 9 часов утра 23 июня мы прибыли на командный пункт командира 8-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева. Я хорошо знал его ещё по работе в Киевском особом военном округе. По внешнему виду комкора и командиров штаба нетрудно было догадаться, что они совершили нелёгкий путь. Они очень быстро прошли из района Дрогобыча в район Броды, настроение у них было приподнятое...

Д. И. Поскрёбышев показал на карте, где и как располагается корпус. Он коротко доложил, в каком состоянии его части.

   – Корпусу требуются сутки для полного сосредоточения, приведения в порядок материальной части и пополнения запасов, – сказал он. – За эти же сутки будет произведена боевая разведка и организовано управление корпусом. Следовательно, корпус может вступить в бой всеми силами утром 24 июня.

   – Хорошо, – ответил я. – Конечно, лучше было бы нанести контрудар совместно с 19-м и 22-м механизированными корпусами, но они, к сожалению, выходят в исходные районы с опозданием. Ждать полного сосредоточения корпусов нам не позволит обстановка. Контрудару 8-го механизированного корпуса противник может противопоставить сильный танковый и противотанковый артиллерийский заслон. Учитывая это обстоятельство, нужно тщательно разведать местность и противника.

Только Д. И. Рябышев что-то хотел сказать мне, как раздалась команда: «Воздух!»

   – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – спокойно заметил Дмитрий Иванович, – а мы ещё не успели вырыть противовоздушные щели. Так что, товарищ генерал армии, придётся условно считать, что мы уже укрыты в щели.

Договорившись с командиром корпуса по принципиальным вопросам, к вечеру мы вернулись в Тернополь на командный пункт фронта.

Начальник штаба фронта генерал-лейтенант М. А. Пуркаев и командующий фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос доложили:

– На всех участках фронта идут бои. Главное предельно ожесточённое сражение разыгрывается в районе Броды – Дубно – Владимир-Волынский. 9-й и 19-й механизированные корпуса 25 июня выходят в леса в районе Ровно. Мы решили, – сказал командующий фронтом, – 24 июня, не ожидая полного сосредоточения корпусов, начать контрудар на Клевань и Дубно. Командующий 5-й армией, кроме 22-го мехкорпуса, должен объединить действия 9-го и 19-го механизированных корпусов и оказать им необходимую помощь.

Решение было разумным, и я согласился с командованием фронта, предложив, однако, проверить обеспечение взаимодействия между корпусами и авиацией фронта.

24 июня в наступление перешёл 8-й механизированный корпус Д. И. Рябышева в направлении на Берестечко. Мы возлагали большие надежды на этот корпус. Он был лучше других укомплектован новейшей танковой техникой и неплохо обучен. 15-й механизированный корпус под командованием генерала И. И. Карнезо наступал восточнее Радехова. Удар этих корпусов, в частности удачные действия 8-го механизированного корпуса, очень скоро почувствовали немецкие войска. Особенно это сказалось после разгрома 57-й пехотной дивизии, которая прикрывала правый фланг 48-го мотокорпуса группы Клейста.

...Из разговоров по телефону с командующим 6-й армией генералом И. Н. Музыченко и командующим 26-й армией генералом Ф. Я. Костенко мне стало известно, что наступавшая 17-я армия противника нанесла главный удар на Львовском направлении.

...Находясь на командном пункте Юго-Западного фронта, мы сосредоточили главное внимание на Дубненском направлении, где развернулись главные сражения на Украине...

Пленные немцы показали, что с захватом Равы-Русской их командование предполагало ввести вдело 14-й моторизованный корпус. Рава-Русский укреплённый район с первых минут войны оборонялся 35-м и 140-м отдельными пулемётными батальонами, 41-й стрелковой дивизией генерал-майора Г. Н. Микушева и пограничным отрядом майора Я. Д. Малого.

Командование 17-й немецкой армии развернуло на этом участке пять пехотных дивизий. Несмотря на мощный артиллерийский огонь, авиационные удары и настойчивые атаки, вражеским войскам не удавалось захватить Рава-Русский укреплённый район и сломить сопротивление 41-й стрелковой дивизии. Во второй половине дня 22 июня 41-я дивизия, имевшая в своём составе два артиллерийских полка, дополнительно была усилена 209-м корпусным артиллерийским полком, вооружённым 152-миллиметровыми орудиями. Войска противника в этот день понесли большие потери, не достигнув успеха.

Перемышльский укреплённый район оборонялся 52-м и 150-м отдельными пулемётными батальонами и 92-м пограничным отрядом. Части укреплённого района заняли свои сооружения к 6 часам утра 22 июня, и им вместе с пограничниками и вооружёнными отрядами рабочих и служащих пришлось первыми принять на себя огонь и атаки врага.

Несколько часов мужественные защитники города сдерживали натиск превосходящего по своим силам противника. Затем по приказу начальника 92-го погранотряда они отошли за город, где вновь задержали противника. Это позволило подтянуть к Перемышлю 99-ю стрелковую дивизию полковника В. И. Дементьева. 23 июня совместно со сводным батальоном пограничников она перешла и контратаку и выбила фашистов из города.

23 июни немцы возобновили атаки, особенно сильные на Рава-Русском направлении. Кое-где вражеским частям удалось вклиниться в оборону 41-й дивизии, но благодаря твёрдому руководству генерала Г. Н. Микушева противник контратакой был вновь отброшен в исходное положение.

Однако к исходу этого дня немецкие войска нашли уязвимое место: они нанесли сильный удар на стыке Рава-Русского и Перемышльского районов, который оборонился 97-й и 159-й стрелковыми дивизиями. Последняя, находившаяся в стадии развёртывания, имела в своём составе значительное количество солдат из необученного запаса. Не сумев выдержать атаку противника, она начала отход, создав тяжёлую ситуацию для соседних частей. Предпринятые командующим 6-й армией генералом И. Н. Музыченко контрмеры положение не выправили, и к исходу 24 июня разрыв обороны достиг здесь 40 километров.

Укреплённые Рава-Русский и Перемышльский районы всё ещё продолжали успешно отражать вражеские а гаки. 99-я дивизия, нанося большие потери противнику, не сдала ни одного метра своих позиций. За героические действия она была награждена орденом Красного Знамени.

Так же успешно действовала и 41-я стрелковая дивизия. Лишь в связи с вклинением значительной группы вражеских войск на участке 159-й дивизии и угрозой обхода укреплённых, районов в ночь на 27 июня командованием фронта она была отведена на тыловые рубежи.

Что касается 99-й стрелковой дивизии, то она удерживала Перемышль в течение 23—28 июня и только утром 29 июня по приказу командования оставила город.

25—26 июня боевые действия продолжались с нарастающей силой. Противник бросил сюда массу боевой авиации. В воздухе и на земле происходили ожесточённые схватки. Обе стороны несли большие потери. Зачастую немецкая авиация не выдерживала смелых ударов наших лётчиков и отходила на свои аэродромы.

В связи с выходом передовых частей противника в район Дубно генерал Д. И. Рябышев получил приказ повернуть туда свой 8-й корпус. 15-й механизированный корпус нацеливал основные силы в общем направлении на Берестечко и далее тоже на Дубно. В район Дубно направлялись и подходившие 36-й стрелковый и 19-й механизированный корпуса. Ожесточённое сражение в районе Дубно началось 27 июня.

Немцы сразу же усилили свои войска 55-м армейским корпусом. Это спасло дубненскую группировку врага от полного разгрома. Понеся большие потери, противник вынужден был снимать войска с других направлений и перебрасывать их к Дубно.

Нашим войскам не удалось полностью разгромить противника и приостановить его наступление, но главное было сделано: вражеская ударная группировка, рвавшаяся к столице Украины, была задержана в районе Броды – Дубно и обессилена.

...Чтобы продолжить наступление на Киевском направлении, немецкому командованию потребовалось перебросить из стратегических резервов значительную группу войск и сотни танков с экипажами на пополнение частей фон Клейста.

Если бы в войсках Юго-Западного фронта были лучше организованы сухопутная и воздушная разведка, более тщательно отработано взаимодействие и управление войсками, результат контрудара был бы ещё значительнее.

В этих сражениях показали себя с самой лучшей стороны 22-й механизированный корпус под командованием генерал-майора С. М. Кондрусева, 27-й стрелковый корпус 5-й армии генерал-майора П. Д. Артеменко, 8-й мехкорпус Д. И. Рябышева.

Притом действия 8-го механизированного корпуса могли дать больший эффект, если бы комкop не разделил корпус на две группы и вдобавок не поручил командование одной из групп бригадному комиссару Н. К. Попелю, имевшему достаточной оперативно-тактической подготовки для руководства большим сражением.

Из переговоров в те дни по ВЧ с генералом Н. Ф. Ватутиным мне было известно, что на Западном и Ceвepo-Западном фронтах командующие и штабы пока ещё не имеют устойчивой связи с командующими армиями. Дивизиям и корпусам приходится драться с врагом изолированно, без взаимодействия с соседними войсками и авиацией и без надлежащего руководства высших инстанций. Из сообщений Николая Фёдоровича мне стало ясно, что на Западном и Северо-Западном фронтах сложилась крайне тяжёлая обстановка.

Николай Фёдорович говорил, что И. В. Сталин нервничает и склонен винить во всём командование Западного фронта, его штаб, упрекает в бездеятельности маршала Г. И. Кулика. Маршал В. М. Шапошников, находившийся при штабе Западного фронта, сообщил, что Г. И. Кулик 23 июня был в штабе 3-й армии, но связь с ней прервалась.

Однако через некоторое время с помощью различных источников Генштабу удалось установить, что крупные группировки бронетанковых и моторизованных войск противника прорвались на ряде участков этих фронтов и быстро продвигаются в пределы Белоруссии и Прибалтики...

Рано утром 26 июня генерал Н. Ф. Ватутин сообщил мне на командный пункт в Тернополь:

   – Дела в Прибалтике и Белоруссии сложились крайне неблагоприятно. 8-я армия Северо-Западного фронта отходит на Ригу. 11-я армия пробивается в направлении Полоцка; для усиления фронта перебрасывается из Московского военного округа 21-й механизированный корпус.

Товарищ Сталин приказал сформировать Резервный фронт и развернуть его на линии Сущёво – Невель – Витебск – Могилёв – Жлобин – Гомель – Чернигов – река Десна – река Днепр. В состав Резервного фронта включаются 19, 20, 21-я и 22-я армии.

В основном это был тот рубеж, который мы с наркомом С. К. Тимошенко и группой работников Генштаба рекогносцировали в мае этого года, предполагая провести здесь командно-штабные учения для проверки наших расчётов по организации управления войсками оперативного масштаба.

Командование фронтов, Ставка Главного Командования, Генеральный штаб в эти дни всё ещё не имели полных сведений о войсках противника, развернувшихся против наших фронтов. О танках, авиации и моторизованных частях Генеральный штаб получал с фронтов явно преувеличенные сведения. Сейчас, когда в наших руках имеются почти исчерпывающие сведения о группировках сторон, для полноты картины первых дней войны следует рассмотреть дислокацию советских войск приграничных военных округов, а затем и немецких войск, вторгшихся тогда в нашу страну.

По этому вопросу написано немало статей и книг, но в ряде случаев тенденциозно и без знания дела.

В этих работах сообщалось, что 170 наших дивизий накануне войны были рассредоточены на обширной территории: до четырёх с половиной тысяч километров по фронту от Баренцева до Чёрного моря и на 400 километров в глубину, не имея необходимой для отпора врагу плотности на основных направлениях.

Это не совсем так. Общее расстояние от Баренцева до Чёрного моря действительно составляет 4,5 тысячи километров, если считать не только сухопутные участки пяти приграничных округов, но и всё морское побережье, которое прикрывалось лишь береговой обороной и Военно-Морским Флотом.

Но дело в том, что от Таллина до Ленинграда на побережье Финского залива войск вообще не было. Поэтому 170 наших дивизий в действительности занимали всего лишь 3375 километров, а не 4,5 тысячи километров. На протяжении сухопутной границы советские войска находились в различных группировках далеко не равной плотности, в зависимости от местных условий и оперативно-тактической значимости каждого данного участка.

Так, на Северном фронте (Ленинградский военный округ) протяжённостью 1275 километров располагались всего двадцать одна дивизия и одна стрелковая бригада, в среднем на дивизию приходился почти 61 километр.

На сухопутных участках Прибалтийского, Западного, Киевского особых военных округов и Одесского военного округа протяжённостью 2100 километров дислоцировались 149 дивизий и 1 бригада. В среднем на дивизию на этом важнейшем участке приходилось немногим больше 14 километров. Таковы факты.

Эти силы накануне войны были расположены следующим образом:

Прибалтийский особый военный округ (командующий генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета корпусной комиссар П. А. Диброва, начштаба генерал-майор П. С. Кленов) имел 25 дивизий, в том числе 4 танковые, 2 моторизованные дивизии и 1 стрелковую бригаду.

Западный особый военный округ (командующий генерал армии Д. Г. Павлов, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Фоминых, начштаба генерал-майор В. Е. Климовских) имел 24 стрелковые, 12 танковых, 6 моторизованных, 2 кавалерийские дивизии.

Киевский особый военный округ (командующий генерал-полковник М. П. Кирпонос, член Военного совета дивизионный комиссар Е. П. Рыков, начштаба генерал-лейтенант М. А. Пуркаев) имел 32 стрелковые, 16 танковых, 8 моторизованных, 2 кавалерийские дивизии.

Одесский военный округ (командующий генерал-лейтенант Я. Т. Черевиченко, член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков, начштаба генерал-майор М. В. Захаров) включал 13 стрелковых, 4 танковые, 2 моторизованные и 3 кавалерийские дивизии.

Как видим, самая сильная группировка наших войск находилась в составе юго-западного направления (КОВО и ОдВО). Она насчитывала 45 стрелковых, 20 танковых, 10 моторизованных, 5 кавалерийских дивизий.

Из числа 149 дивизий и 1 бригады четырёх западных приграничных округов 48 дивизий входили в состав первого эшелона армий прикрытия и были расположены в удалении от государственной границы на 10-50 километров (стрелковые ближе, танковые дальше). Главные силы приграничных округов располагались в 80—300 километрах от государственной границы.

Фланги приморских военных округов прикрывались Военно-Морским Флотом и береговой обороной, которая в основном состояла из артиллерии.

Непосредственно на границе находились пограничные части НКВД.

...главное командование немецких войск сразу ввело в действие 153 дивизии, укомплектованные по штатам военного времени, из них: 29 дивизий против Прибалтийского, 50 дивизий (из них 15 танковых) против Западного особого, 33 дивизии (из них 9 танковых и моторизованных) против Киевского особого округа, 12 дивизий против Одесского округа и до 5 дивизий находилось в Финляндии. 24 дивизии составляли резерв и продвигались на основных стратегических направлениях.

Эти данные нам стали известны в ходе начального периода войны, главным образом из опроса пленных и из трофейных документов. Накануне войны И. В. Сталин, парком обороны и Генеральный штаб, по данным разведки, считали, что гитлеровское командование должно будет держать на Западе и в оккупированных странах не менее 50 процентов своих войск и ВВС.

На самом деле к моменту начала войны с Советским Союзом гитлеровское командование оставило там меньше одной трети, да и то второстепенных дивизий, а вскоре и эту цифру сократило.

В составе групп армий «Север», «Центр» и «Юг» противник ввёл в действие около 4300 танков и штурмовых орудий. Сухопутные войска поддерживались 4980 боевыми самолётами. Войска вторжения превосходили нашу артиллерию почти в два раза, артиллерийская тяга в основном была моторизована.

...Остриё самой мощной группировки германских сухопутных и военно-воздушных сил на нашем западном стратегическом направлении было направлено на Москву. Против Западного фронта действовали войска группы армий «Центр», куда входили две полевые армии (4-я и 9-я) и две танковые группы (2-я и 3-я). Группу армий «Центр» поддерживал 2-й воздушный флот, в составе которого был целый корпус пикирующих бомбардировщиков. Войска группы армий «Центр» были хорошо оснащены артиллерией главного командования, моторизованными, инженерно-строительными частями и сильной вспомогательной техникой.

.Здесь на всех направлениях своих главных ударов немецкие войска создали 5—6-кратное превосходство. Действия главных группировок непрерывно поддерживались ударами с воздуха.