Текст книги "По Северо-Западу России. Том I. По северу России"

Автор книги: Константин Случевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Пудож.

Река Водла. Что такое «гнус»? Пудож. Его характеристика. Возвращение в Петербург.

Хорош Петрозаводск с озера, – в этом нет сомнения, но так как достопримечательности города были осмотрены в прошлом году, то путники в исходе третьего часа были уже снова на пароходе, чтобы сделать водой 105 верст, по направлению к городу Пудожу. Ночь на 2-е июля была удивительно хороша, тепла, безмятежна. Судно входило в реку Водлу. когда сумерки налегли на озеро, спустились по береговым лесам. Кое-где с плотов и берегов сияли красными огнями костры, и обозначались, довольно редко, барки и лодчонки; часто поперек пути парохода стремглав проносилась ночная птица и, крикнув, исчезала. Река Водла, мало кому известная, мало посещаемая, достаточно глубока и широка, чтобы принять на себя озерный пароход. Двигаясь между зеленых, поросших плотным лесом глубоко молчаливых берегов, путники слушали с переменной ясностью отдачу звуков колес парохода. Едва только вошли они в Водлу, как подверглись нападению необозримых комариных полчищ; тишина в воздухе и малый ход парохода обусловливали то, что полчища эти росли по мере движения вверх по реке; местность, лесистая и болотистая, мало посещаемая, видимо, создана для размножения комаров. утром предстояло убедиться в том, чти в ней имеются и другие прелести: оводы, шершни, шмели всех видов и величин, называемые здесь очень типичным именем «гнуса»; гнуснее этих полужесткокрылых трудно представить себе что-либо. На Мурмане «гнусом» называют только мышей и крыс.

Было за полночь, когда судно причалило к правому берегу реки близ лесопильного завода Русанова, с тем, чтобы прибыть в Подпорожье и затем в Пудож своевременно. Комарам не трудно было преследовать пассажиров судна до этого места; но здесь, при остановке, они одолели в полной мере, чему немало способствовала близость лесопильного завода.

Пудож

Их было так много, что, наседая на пароходные снасти, они словно одевали их какими-то футлярами, и стоило провести по ним чем-либо, рукой или веткой, чтобы снять целую коросту комариной трухи и видеть, к полнейшему своему отчаянию, что на только что очищенную снасть уже насел новый толстый чехол звонко жужжавшего гнуса. Оставалось одно: скрыться в каюты и накурить в них до невозможности персидским порошком.

Около семи часов утра, 2-го июля, тронулись дальше и остановились близ деревни Подпорожье; отсюда предстояло сделать в экипажах девять верст до Филимонихи, затем переехать на правый берег реки Водлы к деревне Гурьевой, от которой, опять-таки в экипажах, оставалось до Пудожа всего полторы версты. В той части реки Водлы, которую миновали на лошадях, есть Мневский порог, в 1/2 сажени падения. если бы не он, то Пудож был бы соединен с Онежским озером водным путем; местное земство ходатайствует об осуществлении этого пути и, согласно сообщениям некоторых местных жителей, расстояние от Невы к Архангельску было бы сокращено на триста верст, и транзит трески, семги и льна не должен бы был давать крюк на Вытегру. Шлюзование стоило бы около 80.000 рублей; производительность этой затраты подлежала бы, впрочем, обсуждению. В навигацию 1884 года ходили между Вознесеньем и Подпорожьем пароходы купца Фогеля, но, за смертью его, рейсы прекратились, и возобновления их здесь желают очень сильно. Говорят, что, благодаря своему отчужденному положению, Пудож замирает иногда совершенно, и бывают дни, что на рынках его ни мяса, ни рыбы достать нельзя.

Нельзя было не вспомнить «двигающегося леса» в Шекспировском «Макбете», когда, сойдя с парохода, сели в экипажи для переезда в Пудож и взглянули на себя. Единственной слабой защитой против одолевавшего дневного «гнуса», против необозримых полчищ шмелей, шершней, ос и оводов, было то, что, нарвав древесных веток, окружили себя имя, понасовав куда только было возможно, во все отверстия экипажей, и безостановочно отмахиваясь. В жгучих лучах июльского солнца, в густых облаках горячей пыли, «гнус» становился дерзок до невероятия; сентиментальное жужжание ночных комаров сменило резкое, сердитое жужжанье более крупных особей. Что должны были испытывать бедные лошади, можно себе вообразить, так как «гнус», однажды впившись в коня и насытившись его кровью, не отпадает даже при непосредственном прикосновения к нему кнута или ерзающей по коню сбруи: он упитывался, наслаждался в полном смысле этого слова, до смерти.

Около 9¹/₂ часов утра вдали показался Пудож, стоящий на холмистом берегу Водлы и отделенный от реки небольшими заливными лугами. Время прибытия путников в Пудож совпало со столетием существования города. В одном из официальных описаний говорится, что городок стоит на трех реках: Водле, Пудоге и Журавке и трех озерах, и что он живописен. Расположен он на холмах действительно не дурно и сравнительно чисто, благодаря пескам. Есть ли какое-либо историческое прошедшее у Пудожа? Несомненно есть, но оно так же скромно, как и судьбы реки Водлы, на которой он стоит. Учрежден он Екатериной II в 1785 году из села Пудога, при Павле I упразднен, при Александре I восстановлен. В конце XVII века был он известен, как место особенного распространения раскола. Церквей в нем две. Собор во имя Св. Троицы, внутренность которого покрыта деревянным куполом, окрашенным в голубую краску, состоит из двух церквей: летней и зимней, отделенных одна от другой каменной стеной, и обе они с деревянными резными иконостасами; другая церковь города – кладбищенская. Жителей в Пудоже 1.426 человек; доходы – 3.951 руб., расходы – 3.951 рубль, то есть полнейшее совпадение; запасного капитала всего 1.061 рубль, и неудивительно, что Пудож считается одним из беднейших городов не только Олонецкой губернии, но и вообще России. Говорят, будто имя города идет от реки Пудоги, а Пудога названа так потому, что плыла по ней когда-то какая-то дуга в один пуд весом. Это, конечно, осколок какой-то легенды, свидетельствующий разве о том, что Пудож изобиловал когда-то лесами. Еще в 1828 году тогдашнее министерство финансов ходатайствовало о допущении пудожских подрядчиков к заготовке леса «не согласно узаконениям», и леса поредели.

В Пудожском уезде 29.000 жителей; главное дело – льноводство, но оно все-таки не превышает годовой продажи на 15.000 руб. в самом уезде; лен этот – хороших качеств и известен в продаже под именем «Корелки»; цена его здесь от трех до пяти рублей пуд, а в Петербурге – около восьми рублей.

Посетив земское училище и богадельню на 26 человек, устроенную на средства местных купцов, братьев Малокрошечных, мужскую и женскую земские больницы, около трех часов пополудни, путники направились обратно на Гурьево и Подпорожье. У пристани ожидал их пароход и знакомые из горького опыта назойливые «гнусы». Путешественники взошли на палубу, запасшись достаточным количеством ветвей; комары и оводы, не покидавшие их даже в доме, и облипавшие потолки и окна его живыми, жужжавшими коврами, тут, под брезентом палубы, при полнейшем отсутствии ветра, при тридцатиградусной жаре, сделались невыносимыми. Необозримые, блестящие полчища их устремлялись к пароходу от обоих лесных, болотистых берегов реки и провожали неуклонно, безостановочно, до невероятности дерзкие и изворотливые. Тут, в этих тихих, забытых странах применяется обмазывание рабочих людей, во время занятий, дегтем, как единственное средство защиты. Пассажиры надеялись, что, оставив реку и выйдя в открытое озеро, они немедленно избавятся от гнуса, но это было на долгое время тщетною надеждой. Оводы и комары как будто выползали откуда-то на самом пароходе и провожали его не один час времени. Невольно припомнился рассказ таможенных солдатиков на Белом море о том, что местные комары терзают их даже на открытой воде; комары прячутся в карбасе на берегу, скрываются в дождь и ветер; но стоит только установиться погоде, и они тут как тут, несмотря на стоверстное расстояние, отделяющее карбас от матерой земли.

Дальнейший путь от восточного берега Онежского озера к Петербургу можно назвать почти непрерывным. Для перемены лоцманов пароход останавливался у Пидьмы; в Лодейном Поле путники посетили собор, и 4-го июля, в восемь часов утра, они уже были в Петербурге.

ПУТЕШЕСТВИЕ ТРЕТЬЕ (1885 г.)

Нижний Новгород.

Легенда о Нижнем Новгороде. Историческое о городе и ярмарке. Главный ярмарочный дом. Преображенский собор. Гробница Минина. Кадетский корпус графа Аракчеева. Новодевичий монастырь. Лагерь. Выставочный павильон. Значение кустарно-промышленной выставки.

Третье путешествие – в Нижний Новгород и Владимир, – было вызвано желанием ближе ознакомиться с этими важными фабрично-промышленными центрами Поволжья, и главное посетить ярмарку и выставку кустарно-промышленную и сельскохозяйственную, устроенную в Нижнем Новгороде летом 1885 года. Являясь предшественницей всероссийской выставки 1895 года, выставка эта возникла тогда по почину членов нижегородских городского и биржевого обществ и членов местного отделения технического общества.

В одной из мордовских песен основание Нижнего объясняется так, ехал русский князь-мурза по Волге; на ту пору мордва в белых своих балахонах молилась на горе Богу; спросил мурза своих воинов: «что это за березник мотается, шатается, к земле матушке на восток приклоняется»; князю объяснили, что это мордва Богу молится. Старики из мордвы, узнав о прибытии русского князя, послали ему с молодыми людьми говядины и пива; молодые люди говядину съели, пиво выпили, а князю принесли земли да воды. Князь поплыл далее по Волге; где кинет на берег горсть принесенной земли, там быть городу, где бросит щепотку – там быть селу. Так покорилась русским земля мордовская.

Так, будто бы, возник и Нижний из горсточки земли, брошенной русским князем-мурзой. Несомненно, что Нижний основан в 1222 году великим князем Юрием II Всеволодовичем и это событие, по словам Соловьева, является фактом наступательного движения нашего на Азию, на финские племена и, по справедливому замечанию Гациского, представляет первое звено в той исторической цепи событий, которая на наших глазах завершилась в Мерве.

Н. Новгород. Общий вид города с р. Оки.

Н. Новгород. Нижневолжская набережная.

В 1350 году в отпор великому княжению московскому, образовалось здесь свое великое княжение, но в конце XIV века подчинилось Москве. Татарское владычество, Иоанн Грозный, лихолетье – все это живописалось в истории Нижнего; ярко теплится в нем имя Минина; тут же имеют что порассказать легенды и история о Стеньке Разине и Пугачеве; отсюда шел Петр I в персидский поход; здесь представился Екатерине II гениальный механик-самоучка Кулибин; здесь же передала императрице, оставшись с ней наедине, свою глубоко-трагическую судьбу известная Осокина, и Екатерина велела снять с неё кандалы; известна также легенда о «Кунавинской куме». Что касается ярмарки, то, зародившись в Скоромошках, побывав временно в Василе и Лыскове, она открыта в Нижнем официально с 1817 года; гостиный двор её построен под наблюдением генерала Бетанкура, в 1822 году; центр его – в главном ярмарочном доме.

Много уже веков замышляют «оползни» гор, на которых красуется Нижний, снять с него красоты, принизить его горы, и все-таки это не удается им. Красив и высок Нижний, как прежде. Последний большой оползень произошел в 1867 году над соляными амбарами; когда-то, в 1597 году, разрушен подобным оползнем Печерский монастырь, основанный в XIV веке; оползень снес его долой и достиг только того, что монастырь этот стоить по-прежнему, только немного повыше. Боязнь этих оползней принудила очень недавно срезать так называемую Муравьевскую башню – «дылду», над которой в свое время много трунили и которая была так характерна своим длинным розовым очертанием на нагорном берегу Волги, обращенная циферблатом своих часов к лежащей по другую сторону Оки ярмарке.

Постройка нижегородского собора, производящего невыгодное впечатление, обошлась ярмарочному купечеству, обложившему себя для этой цели особым сбором, в 508.000 руб. Построен он по проекту архитектора Даля, умершего до окончания постройки; доведен до конца архитектором Килевейном. Все пять шатровых куполов его, кубическое основание, почти плоские абсиды, расчленения стен, их пилястрирование, до такой степени мало связаны одно с другим, так несоразмерны, что невольно сомневаешься в том: исполнен ли проект так, как он задуман? Краснеющая нагота кирпичей и зелень шатровых куполов только увеличивают невыгоду впечатления, и несуразная масса собора решительно подавляет собой невысокие здания лежащей вокруг него ярмарки. Некоторое исправление возможно, если оштукатурить и окрасить его.

Ярмарочный Главный Дом, центр обращения тех миллиардов, которые за все время существования ярмарки перешли через Нижний, служить во время ярмарки постоянным местопребыванием губернатора, так как губернаторский дом находится отсюда в шести верстах, в Кремле, за Окой. При том безустанном наплыве всякого народа, при пестроте и количестве масс его, которые имеют место, присутствие представителя власти в центре самой ярмарки необходимо. Новый Главный Дом очень красив и своеобразен. Старый одним фронтоном с колоннами выходил на площадь, другимбыл обращен в сторону бульвара и густо оттенен столетними осокорями, тянувшими ветви свои к его окнам. Под самым домом в галереях происходить торговля и будто выползает отсюда по всем направлениям на целых шестнадцать квадратных верст ярмарки, выползает на волжские и окские пески, вплоть до неисчислимых хлебных, чайных и рыбных караванов, на них приютившихся. Но шестнадцать квадратных верст – это еще не все пространство, занятое ярмаркой, потому что вплотную к пескам подтянуты бессчетные суда, непосредственно соединяемые сходнями; за судами в глубокой воде стоят пароходы, и все это – та же ярмарка, знаменитая ярмарка, когда-то Макарьевская, существовавшая у монастыря этого имени, но с 1817 года перенесенная в Нижний Новгород. В 1885 году в ярмарочном районе значилось 2.694 судна, и занятую ими поверхность надо прибавить к этим шестнадцати квадратным верстам.

Для посещения Преображенского собора, путникам предстояло подняться от низменной ярмарки к самой вершине кремля. Внушительная декорация Нижнего высилась перед ними во всей её высоте и широте. От Главного Дома до собора, находящегося подле дома начальника губернии, около шести верст, ехать приходится Нижним Базаром и подниматься Зеленским спуском, глубоко врезанным в самое тело кремлевской горы. С грохотом колес экипажей пронеслись путешественники под воротами старинной стены и, выйдя из них, очутились в глубокой тишине городского Преображенского кафедрального собора: влево от входа виднелась под красивой сенью могила Минина.

Собор построен в 1221 году, но много, много раз перестраивался. В нем имеется церковь верхняя и церковь в подвальном этаже. В верхней светло поблескивают шесть стройных, облицованных алебастром столбов; синими кассетами расписаны изгибающиеся над ними арки; по стенам – фресковые изображения; изнутри видны все пять куполов, обильно снабженные окнами; в главном корпусе окна в два света. В соборе почивают многие из великих князей и княгинь нижегородских, целый ряд митрополитов и между ними Питирим, так много известный в судьбах поволжского раскола.

Гробница Минина поставлена по проекту архитектора Даля, строителя ярмарочного собора, и сделана удачно. Великий гражданин Нижнего почивает в подвальной церкви, к которой сходят вниз по сторонам очень красивой шатровой сени, высящейся в верхней церкви. Узорчатая размалевка внутренних и внешних частей мавзолея строга, выдержана и вполне соответствует характеру сооружения. Немного нужно было усилий воображения, чтобы вспомнить то лихолетье, когда прозвучал голос человека, почивающего теперь в этой могиле, под сенью знамен ополчений 1812 и 1856 годов. Петр I и многие державные лица, посещавшие собор, поклонялись этому праху «Миновича», покоящегося здесь «избавителя России». Полусвет подвального этажа только способствует ясности воспоминания, и место это, безусловно, одно из святых мест нашей России.

Н. Новгород. Гробница Минина в Спасо-Преображенском соборе.

В разведенном в 1871 г. сквере на берегу горы помещен памятник Минину и Пожарскому, поставленный в 1826 году; памятник представляет обелиск на гранитном пьедестале. Этот памятник поставлен взамен того, который теперь находится в Москве, но раньше предназначался для Нижнего Новгорода.

Н. Новгород. Церковь св. Георгия.

В соседстве собора, в кремле, находится нижегородский графа Аракчеева корпус, куда вслед затем и направились путники. Корпус этот был помещен по воле императора Николая I в двадцати восьми верстах от Новгорода, в четвертом округе военных поселений. На содержание корпуса, кроме сумм, ассигнованных из Государственного Казначейства, поступали: часть процентов с 2¹/₂ милл., пожертвованных дворянством двадцати семи губерний на устройство губернских кадетских корпусов, и проценты с 300.000 руб., внесенных графом Аракчеевым. Это был первый из губернских корпусов. Через месяц по открытии корпуса граф Аракчеев скончался; через две недели последовал указ, чтобы доходы с Грузинского имения графа шли всегда на воспитание юношей этого корпуса.

Н. Новгород. Дворец в Кремле.

Корпусу переданы библиотека графа и многие из его вещей, хранящихся в корпусе и поныне. Из числа вещей, оставшихся после графа Аракчеева, следует упомянуть об очень хорошем портрете его, во весь рост, писанном масляными красками, и о бронзовом бюсте; ни в том, ни в другом граф не польщен; бюст по плечи, безо всякого одеяния, и на шее висит, отлитый с ним заодно, медальон, с изображением императора Александра I. Много воспоминаний вызывалось взглядом на стеклянный бокал и такую же рюмку, которыми чокнулись в Тильзите императоры Александр I и Наполеон. В Нижний Новгород кадетский корпус графа Аракчеева переведен в 1866 г.

Н. Новгород. Вид на верхнюю часть города с Ильинского проезда.

Переезд от корпуса к Новодевичьему монастырю, составлявшему следующий пункт посещения, был довольно далек. Крестовоздвиженский первоклассный общежительный девичий монастырь лежит в густой зелени старых дерев своих, за такими же старыми стенами. Он основан в конце прошлого столетия; церквей в нем три, и купола их глядят вплотную один подле другого в обильной листве. Монахинь и послушниц 174, на испытании находилось 55; должно быть, между ними много было мастериц рукоделий, потому что работы, разложенные на одном из столов, свидетельствовали об этом несомненно. Средства монастыря достаточны; это – благотворители и вкладчики, родственники которых погребаются или в самом монастыре, или на монастырском кладбище. При монастыре – училище на десять девочек.

Еще более далек отсюда был обратный переезд к центру ярмарки – к выставке, главной причине посещения города. Кустарно-промышленная и сельско-хозяйственная выставка помещалась в особом здании – павильоне, устроенном на ярмарочном обводном канале, на сваях. Она, находясь в центре ярмарки, нисколько не стеснила её и, так сказать, не занимает места. Конкурс предоставил постройку архитекторам Лемке и Григорьеву на коммерческом праве за 21.000 руб. Павильон, очень красивый, занимал площадь в 400 кв. сажен. Весь расход по устройству простирался до 27.000 руб. и покрыть губернским земством и городскими думами Нижегородской губерния, а также доходами с самой выставки.

Кустарное производство в России вообще настолько привилось народу, так развито, дает заработки огромной массе людей, проявляет удивительные способности нашего простолюдина производить вещи поразительных достоинств инструментами самых первобытных свойств, так что выдвинуть ого вперед, выдвинуть совершенно самостоятельно и оказать ему всевозможную помощь – крайне необходимо. На выставках в Москве и, кажется, в Петербурге имелись отделы кустарного производства; здесь, в Нижнем, впервые вошло оно даже в название выставки. Должно надеяться, что оно проявится, наконец, и вполне самостоятельно. Почин сделан Нижегородской губернией. Что если бы испытать всероссийскую выставку исключительно кустарную, без примеси фабричного производства? Здесь, в Нижнем, в особенности вызывается надежда на это. То, что дала здесь одна губерния, – дала далеко не полно и не в подобающем правде количестве, узаконяет надежду о возможности будущей выставки, существующей, пока что, только в мечте, но способной вызвать бессчетное множество самых благодетельных последствий. Наше кустарное дело – дело народное; оно чрезвычайно велико, и почину Нижнего Новгорода надобно желать всевозможного благополучия.

* * *

Осмотр ярмарки. Мануфактурные производства: Никольское – Саввы Морозова, Богородское Глуховское товарищество Викулы Морозова, товарищество Тверской мануфактуры и др. Чайная торговля Губкина-Кузнецова. Характер и нужды чайной торговли. Меховое дело Сорокоумовского и Козлова. Фарфоры и фаянсы Кузнецова. Стекло Нечаева-Мальцева. Склады Караван-Сарая. Поездка по Самокату. Народные столовые и кухни. Ночлежные дома. Сибирская пристань. Пески, железо и рыба.

Осмотр Нижегородской ярмарки – задача не легкая. Волей-неволей приходится придерживаться только крупных черт, только общих набросков; 25-го августа закроется ярмарка, спустится флаг, сведутся концы с концами, и тогда получатся определенные цифры. Цифры эти уже намечены довольно четко: какой бы ни был исход ярмарки, но она все-таки центральное, русско-европейско-азиатское всероссийское торжище; от него протоптаны исторические тропы до Тибета и Амура с одной стороны, до Америки на запад с другой. Что бы ни сказали будущие цифры, сколько бы векселей ни было протестовано, но верно то, что существуют уже рынки ситцевого, льняного, фаянсового, чайного товара, отвоеванные нашим купечеством; есть предметы производств, не исключая кустарного, к которому привешиваются иностранные пломбы иностранцами и продаются нам же за произведения чужой земли. Как ни мелка стала Волга, как бы ни становились могучи пески в ней, но наша народная торговля и производительная сила еще могущественнее, еще упорнее. Не такие дурные годы переживали мы, и не из Нижнего ли пошли и Минин, и Пожарский?

В два дня посещения ярмарки путники объехали и обошли всех крупнейших представителей производств и торговли. Начали с одной из старейших, почтеннейших фирм, или, лучше сказать, с трех самостоятельных крупных фирм, трех братьев Морозовых, преемников известного Саввы Морозова, основавшего мануфактурное производство в 1797 году; этот Савва Морозов был когда-то помощником ткача, с жалованьем по пяти рублей в год; начал он с того, что поставил семь станков; теперь их многие тысячи, и десятки тысяч людей живут ими, и глубоко в Азию шествует наш мануфактурный товар и одолевает английский.

Н. Новгород. Ивановский съезд и Ивановские ворота

Потомкам Саввы Морозова принадлежат в настоящее время три громадных производства: 1) «Никольская мануфактура Саввы Морозова Сын», Владимирской губернии, Покровского уезда, работает и отделывает в год свыше миллиона кусков товара, дает занятие 18.125 рабочим и на жалованье им расходует 2.035.000 рублей; 35 паровых котлов в 1.078 лошадиных сил двигают механизмы; веретен около 128.000; самоткацких станков свыше 1.950; в вечном владении товарищества 35.555 десятин земли, из них 20.000 строевого и дровяного леса; кроме того имеется 1.088 десятин торфяных залежей; при фабриках две больницы на 210 кроватей, два училища с 600 учеников, имеются ремесленные курсы, детский приют с колыбельной и богадельня; от Ореховской станции московско-нижегородской железной дороги на фабрику проведена своя ветвь; на фабрике два артезианских колодца, дающие воды в день свыше 465.000 ведер. 2) «Компания Богородско-Глуховской мануфактуры» в Москве; фабрика при сельце Глухове имеет около 83.000 веретен и 1.700 механических станков; рабочих около 10.000 человек; паровые двигатели в 700 лошадиных сил; больница на 300 человек, училище с 800 учащихся, приют, убежище для сирот; годовой сбыт около 10 миллионов рублей. 3) «Товарищество мануфактур Викула Морозова с сыновьями» в местечке Никольском; 40.000 веретен, 1.260 механических станков, работает около 5.000 человек; годовой оборот около 5 миллионов рублей, больница на 60 кроватей, школа – на 250 человек. Из приведенного беглого перечня видно, что одни потомки Саввы Морозова дают заработок свыше чем 33.000 рабочих. Все эти неоглядные полосы ситца, зефира, тика, демикотона, миткалей, бархатов, рипсов, пике, со всеми их бесконечными подразделениями, способные опоясать землю, тянутся от названных мануфактур далеко в Сибирь, Персию, Бухару, Хиву, Китай, Мерв, не забывая ни России, ни Царства Польского, ни Финляндии. Роскошь и достоинство отделки безупречны, рисунки и колера беспрестанно совершенствуются.

Не менее внушительны производительные силы других мануфактуристов. Крупнее прочих является, начавшее свое дело в 1859 году, «Товарищество Тверской мануфактуры»; оно имеет около 74.000 прядильных веретен и 2.185 ткацких станков, рабочих 6.000 человек, школу на 1.200 человек, больницу на 100 коек, колыбельню, приют, родильный приют, богадельню; продажа товаров достигает суммы 6.000.000 рублей. Из числа других видных деятелей этой отрасли нашей производительности в деле ситцев, бархатов, шелков, льняного товара посещены были: Третьяков и Коншин, Носовы, Лабзин, Осипов, Сапожников, два Барановых и др. бесконечными вереницами тянулись куски замечательнейших материй всех видов, цветов, размеров, достоинств, начиная от восьмикопеечных ситцев до златотканых парчей и материй на бухарские халаты в тридцать пять рублей аршин. И все это вытаскивалось из необозримых груд, в которых и разобраться-то трудно. Хотя некоторое специализирование работ и существует (например, обширные мануфактуры, работающие только красные миткали), но, в общем, многие производства идут рука-об-руку, и, право, трудно сказать: кто и в чем отстает один от другого.

Нижегородская ярмарка. Главный дом.

Во главе нашей чайной торговли стоит дом А. Губкина; наследник его Кузнецов. Ящики и цибики громоздятся стенами, выползают во внутренние дворы, имеют свои неиссякаемые источники подле Сибирской пристани, где в характерных, рогожевых павильончиках обретаются приказчики, пробуются и раскупаются различные чаи. Стальной совок пробуравливает цибик, щепоть чая кладется в особый небольшой чайничек, держится в кипятке ровно пять минуть – и стоимость цибика определена. Нижегородские склады находятся в прямой, непосредственной связи с русскими торговыми домами Токмакова, Молоткова, Пяткова, Молчанова, Родионова и К°, крепко сидящими в самом Китае и не боящимися какой-либо конкуренции. Все чайное дело, несмотря на разнообразие сортов чая, делится на два главные, так сказать, органические отдела: байховые чаи, рассыпные, те, что распиваются нами, и кирпичные, плиточные чаи, дешевые, потребляемые инородцами и идущие в простой народ – что ни год, то больше. На два отдела делится оно и по характеру ввоза: чай, идущий сухим путем, чрез Кяхту, и привозимый морем через западную границу; тут, по вопросу о доставке, черным призраком поднимается, по словам торговых людей, необходимость пересмотра и установления большей соразмерности в пошлинах того и другого пути. Настоятельность пересмотра изображается в цифрах: в 1865 году наш отпуск мануфактурных товаров в Китай по оптовой меновой в Кяхте торговле достигал почтенной суммы: 4.775,000 руб.; в 1884 году он понизился до 1.552.000 руб. Горячее пожелание купечества состояло в описываемое время в том, чтобы сделана была разница в пошлинах за чай, покупаемый нами у китайцев на деньги я вымениваемый от них. Не сделать этого – значит понизить все наше мануфактурное производство, находящееся в теснейшей связи с чайным делом. В этом отношении, как известно, Правительством уже приняты надлежащие меры. На ярмарку 1885 года было привезено кяхтинского ханькоуского чаю 65.000 ящиков от 123 до 160 руб., кирпичного мелкого 30.000 ящиков от 77 до 80 рублей и кирпичного зеленого 23.000 ящиков от 65 до 67 рублей. Около 100.000 ящиков пришло чрез Сибирь, остальные из Одессы и Лондона.

Большой интерес представляло также посещение фирм: Сорокоумовского, основанной в 1793 году, и Козлова, торгующих мехами. Как в мануфактурных складах вытягивались бесконечные аршины кусков, так громоздились здесь различные меха, поочередно закрывая друг друга. К концу осмотров лежали целые курганы мехов. Дешевые шкуры оленей, лосей, белых волков, светлых лисиц, шкуры из лапок и головок накрывались ценнейшими соболями, черными лисицами, песцами, бобрами; связочка очень небольшая, из десяти штук соболей, стоит 2.000 рублей, ротонда из совершенно черной лисицы – 3.000 руб. И все это грудами, курганами. Целые мозаики мехов завешивали стены, покрывали полы и столы помещений; куницы, норки, горностаи, выхухоли, медведи, еноты, ильки пестрели в глазах; перебивая друг дружке дорогу, удовлетворяя всем вкусам, всем требованиям. Тепла в этих мехах может хватить на всевозможные полярные зимы. Все сырые пушные товары, идущие с Амура и из областей Якутской и Забайкальской, доставляются в Москву, главным образом почтой, и поступают в московскую таможню, которая, как объясняют купцы, не признавая яко-бы этот товар за русский, взимала с него за свой родной продукт от пятнадцати до тридцати рублей золотом с пуда.

Н. Новгород. Софроновский сквер на Нижнем Базаре и вид р. Оки.

Фарфоры и фаянсы Кузнецова наглядно свидетельствуют о том, что и эта отрасль нашей промышленности делает успехи. Всяких чашек, начиная от характерных персидских и бухарских, шествующих глубоко в Азию, здесь имелось как раз столько, чтобы распивать бессчетные цибики всяких чаев. Фирма Кузнецова существует с 1832 года и имеет четыре фабрики в губерниях: Владимирской, Тверской и Харьковской и в городе Риге. На них 4.000 рабочих, при каждой школа на сто человек и больница на двадцать коек; фарфоровую глину добывают на собственном заводе в Елисаветградском уезде. Годовой оборот около 3.000.000 рублей; 80% производства идет в Россию, а 20% – в Персию и Среднюю Азию. Особенно утешительно то, что фирма Кузнецова нашла себе путь в Прибалтийский край, прочно утвердилась в Риге, где имеет свои центральные склады. Она отвоевала себе и дальнейшую дорогу, потому что изоляторы телеграфных проводов для Голландии были изготовлены ей и фигурируют в мануфактурных центрах самой промышленной страны Европы. Это хороший признак, добрый почин. Стеклянное дело Нечаева-Мальцева – тоже одно из громких дел – не только оттесняет, но уже оттеснило заграничные товары; тяжелые свинцовые хрустали фирмы могут выдержать всякое сравнение. Особенно ходок как у неё, так и у Кузнецова, так называемый дешевый товар; он находить сбыт самый широкий, самый полезный и вполне удовлетворяет требованиям того огромного рынка, который имеет перед собой.