Текст книги "По Северо-Западу России. Том I. По северу России"

Автор книги: Константин Случевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Соловецкий монастырь.

Знакомство с «Забиякой». Описание крейсера. История возникновения обители. Связь с древним Новгородом. Петр I. Монастырская стена. Чайки. Святыня. Ризница. Пекарня. Рухлядня. Другие учреждения. Иконы. Усыпальницы. Митрополит Филипп. Авраамий Палицын. Нападение англичан в 1854 году. Возмущение раскольничествовавших монахов в XVII веке. Путь богомольцев.

Крейсер «Забияка», на котором решено было продолжать путешествие, – судно 2-го ранга. Он построен в Филадельфии, на заводе Крампа, и впервые вышел на рейд в феврале 1879 года. На нем около двадцати офицеров и полутораста человек команды. Длина его по палубе 233 фута, а ширина 30 футов; корпус железный, вес корпуса 335 тонн. Наибольший ход дал крейсер при пробе в Кронштадте: 15¹/₂ морских миль в час; силой одного котла крейсер может сделать в час 8 – 9 миль; следовательно, он быстроходный; запас угля у него достаточный; имеются два опреснительных аппарата, опресняющие в сутки 1.584 ведра воды. Трюм судна разделен на девять непроницаемых отделений: девять шансов не пойти ко дну в случае пробоины.

Несмотря на свою миловидность, «Забияка» может преобразиться, в случае надобности, в очень сердитое, рычащее существо: на нем два орудия 6-ти дюймового калибра, пять 9-ти фунтовых дальнобойных, на станках Барановского, одно горное орудие 2¹/₂ дюйма и четыре пушки Гочкиса, скромно прижавшиеся на палубе, возле бортов; для действия они выставляются на мостик. Ядер, гранат, шрапнелей, картечи, всяких патронов, берданок, револьверов – множество; кроме того, судно несет на себе разные мины самых приятных особенностей; имеются фальшфейеры, ракеты и динамо-электрические машины, благодаря которым крейсер пользуется электрическим освещением.

Если бы встретилась надобность, то имеет возможность стрелять и гальваническим способом. Количеством боевых припасов «Забияка» вполне удовлетворяет своему имени. Ходить по палубе приходится очень осторожно, из опасения зацепиться то за медные погоны, попросту рельсы для орудий, то за какие-нибудь кольца или крюки, так называемые рымы, за которые что-либо привязывается. В силу существующего закона курить на палубе нельзя, и тем, кто любит это невинное занятие, предстоит испытывать в пути большое лишение. Закон запрещает даже сидеть на палубе, и все это имеет свои основания. Спичек при себе иметь тоже нельзя. На «Забияке» высятся вдоль бортов его: паровой катер, вельбот и пять шлюпок. Борта очень высоки, так что, гуляя по палубе, вы, если не обладаете большим ростом, ничего по сторонам не видите; всякий решительно кругозор с палубы прекращен днем, когда матросские койки, связанные мешками, становятся поверх бортов; для того, чтобы видеть что-либо, необходимо пройти или на нос судна, на бак, нечто в роде салона или гостиной матросов, где им позволено курить, или на ют, на кормовой части, где стоит под ружьем вечный часовой, или, наконец, на один из двух поперечных мостиков; на одном из них установлен компас, на другом имеется постоянный вахтенный офицер, и отсюда исходить всякая команда. Под этим мостиком – рубка, царство штурманского офицера; здесь лежат угломерные инструменты и карты, на которых отмечается путь судна, так что в каждую минуту вы можете знать место, на котором находится судно. Четыре рулевых матроса стоят под другим мостиком у колеса; один из них немедленно отвечает на всякую команду, и если сказано, например: «право руля», он, совершив указанное, немедленно говорит: «есть право руля!» Этот глагол «есть» играет на военном судне весьма видную роль, и если вы в кают-компании говорите вестовому: «подай стакан воды», он, отправляясь по поручению, отвечает вам немедленно: «есть стакан воды» или просто: «есть». Но характер военного судна настолько типичен, так разнообразен в разные моменты дня и ночи, что описывать его возможно только отдельными чертами, по мере того, как они будут сказываться в пути. К 10¹/₂ часам вечера погрузка крейсера окончилась, и раздались одна за другой обычные при подъеме якоря команды: «канат на шпиль! пошел шпиль! встал якорь! чисть якорь!»

К исходу 1895 года крейсер «Забияка» заслужил почетную известность чуть ли не на всех морях обоих полушарий. Молодым был он, бороздя темные волны Ледовитого океана; состарился он в более приветливых, южных волнах, но везде оставался верным той службе, для которой был создан. Пример, показанный им на Мурманском побережье, остался не единичным.

Правительство, озабочиваемое судьбами нашего северного Поморья, за последние годы постоянно посылает на летнее время одно из своих военных судов. Так, в 1893 году ходил на Мурман, в Белое море и на Новую Землю крейсер «Наездник»; ему вослед – крейсер «Вестник», и есть полное основание полагать, как показали примеры, что время полного хозяйничанья в наших водах норвежцев и других пришлых людей отошло, наконец, в область воспоминаний., А первый пример был показан «Забиякой».

Здесь кстати будет упомянуть, что подобное хищническое хозяйничанье в наших водах производилось иностранными судами и на окраине нашего дальнего Востока. Там беспощадно истреблялся ими морской котик, – животное, водящееся исключительно в северной части Великого Океана, преимущественно в Беринговом проливе, и уже сильно уменьшившееся в числе. Животное настолько беспомощно, что достаточно 10 или 15 человек, чтобы гнать стадо в 1.000 – 5.000 голов.

Незаконная эксплуатация наших морей сначала американцами и канадцами, а потом и всеми другими любителями легкой наживы, начавшаяся преимущественно в семидесятых годах, особенно усилилась к 1891 году. В этом году был заключен трактат Северо-Американских Соединенных Штатов с Англией, лишивший подданных обоих государств права боя котиков в Беринговом море; стесненные трактатом, хищники направили свою преступную деятельность на русские владения, результатом чего явилось самое беспощадное истребление котиков; однако, этому хозяйничанью положен конец законом 1 июня 1893 года. С тех пор наши крейсеры зорко охраняют Берингово море. В силу этого закона, совершенно воспрещается морской котиковый промысел, и допускаются убой, лов и вообще промысел котиков на суше, и притом только с дозволения нашего Правительства, на особо определяемых для этого основаниях.

Было уже около одиннадцати часов летнего июньского вечера, когда «Забияка», везший путешественников, двинулся на северо-запад, по направлению к Соловецким островам. Вечер и ночь прошли совершенно тихо, безмятежно. Ровно через двенадцать часов, 16-го июня утром, судно подходило уже к нашему северному Афону. Утро было очень хорошее, и море едва-едва подергивалось легкой зыбью. Раньше других, вправо от парохода, показался Анзерский остров, затем Муксалма и, наконец, прямо против носа судна большой Соловецкий и на нем обитель. Ближайшими островами, с правой стороны, поднимаясь невысоко над водой своими гранитными глыбами, поросшими мелким кустарником и мхами, лежали в розовом сиянии утра небольшие островки Заячьи; между ними есть и Бабий остров, тот именно, на котором когда-то должны были останавливаться женщины, посещавшие монастырь; теперь они поселяются в монастырских гостиницах. Влево, верстах в тридцати, виднелись немецкие и русские Кузова и другие островки, совершенно изменявшие свои очертания благодаря сильному миражу. Эти миражи в тихую погоду здесь удивительны; в это время все верхушки островов кажутся приподнятыми на воздух и обрезанными точно столы, напоминая, как нельзя лучше, горы саксонской Швейцарии. Иногда выплывают вдруг несуществующие острова, и тогда помор говорят: «на-дысь на эвтом самом месте острова нам блазнили»; мираж приближает предметы, и тогда говорится: «берег завременился, острова временят».

Крейсер бросил якорь у Песьей-Луды, в 3¹/₃ верстах от монастыря, пройдя большой Заячий остров, обставленный значительным количеством крестов всякой величины. Путешественники пересели на подошедший катер Соловецкого монастыря; на веслах сидело двенадцать гребцов-монахов; на руле – монах с медалью за спасение погибавших; катер направился к монастырю. С окрестных гранитных утесов глядели многие, очень многие кресты; значительная часть крестов стояла на колодах. Обогнув последний мысок ближайшего островка, катер пошел прямо к пристани, лицом к лицу к Святым Вратам обители. Над гранитной набережной, в недалеком расстоянии от берега, высились древние монастырские стены и три выходящие на эту сторону башни: флаг-мачтовая, арсенальная и предельная; между ними, четко выделяясь высокой аркой, прикрывающей образ Нерукотворного Спаса, обозначались Святые Ворота.

За стенами, вплотную одна к другой, теснились церкви монастырские: Успения или Трапезная, Никольская, Троицкая – Зосимы и Савватия, Преображенский собор и крайней вправо, немного в стороне, Больничная. Золоченых маковок нет, – все они зеленые; с наружной стороны Святых Ворот пестрели тремя красками, расположенными шахматами, два массивные столба весьма сложного профиля, напоминающие древне-индийские храмы Эллоры; пестрые фрески глядели поверх каменной монастырской ограды со стены собора. Вся набережная маленькой гавани была покрыта народом, большей частью богомольцами; виднелись у берега два монастырские парохода: «Вера» и «Соловецкий», имеющие, как и крепость, свой утвержденный флаг. В Троицкой церкви Зосимы и Савватия, близ мощей обоих преподобных, покоящихся к богатых раках, под роскошной двойной сенью, обвешенной поверх ярко-пунцовой шелковой материей, подобранной фестонами, в свете многих разноцветных лампад, богомольцы отслушали литию, а затем отстояли литургию. Это архимандритское служение литургии, в воскресный день, у мощей соловецких преподобных, в ярком солнечном освещении, при двух хорах певчих, особенно торжественно. Оно совершено соборне архимандритом со всей пышностью, установленной еще царем Алексеем Михайловичем в 1651 году, то есть в шапке с палицей, ручным сулком, рипидами, осеняльными свечами и ковром. Петром I в 1702 году прибавлены были мантия с номатами – скрижалями и посох, как у архимандрита Чудова монастыря.

Соловецкий монастырь. Общий вид.

Соловецкий монастырь. Вид с угловой башни.

Соловецкая обитель полна таких почтенных и поучительных воспоминаний, что волей-неволей приходится говорить о них подробнее. Вся святыня, вся древность монастыря сосредоточена вокруг внутреннего двора обители, обращенного в сад; густо насаженные и обрезанные березки и рябины образуют куртины, окруженные деревянным забором; дорожки между них вымощены плитняком, и на этих дорожках происходит постоянное движение богомольцев. Характерное зрелище представляют монастырские чайки, которые тут же собираются во множестве. Чайки эти – крупных размеров, величиной с гуся, и почти совершенно белы; они налетают с весной, с Благовещения, и расселяются по монастырю. В начале июня они вывели птенцов, называемых здесь «чебары»; многочисленные гнезда их расположены вдоль дорожек, устланных плитняком; они видны и в зелени куртин, и вне монастыря по холмикам и кочкам, на самых торных местах, на крышах, подле стен. Гнезда эти в буквальном смысле слова лежат под ногами проходящих, вечно толкущихся тут людей, но их старательно обходят; богомольцам не трудно наблюдать не только птенцов, но и самое появление их на свет из яиц, и чайка, уверенная в своей безопасности, только покрикивает, сидя в гнезде, и, подняв голову, любуется людьми, ее обступившими. Чайки, по отзыву монахов, отлетают по осени на север. Куда? Едва ли найдется где-либо на свете что-нибудь похожее на соловецких чаек! Крик этих птиц резок и неприятен, не умолкает ни днем, ни ночью; говорят, что они очень мстительны. Каждая из чаек имеет свое гнездо и весной возвращается непременно к нему. От монастыря они корму не получают, но обилие пресных озер и морской воды с их фауной доставляет им полное обеспечение. На многих из монастырских деревянных поделок, на ложечках, перечницах и т. п., можно видеть изображение белой чайки с её серенькими крыльями, желтым клювом и темноватым хвостом.

Соловецкие острова были когда-то необитаемы. «Богоизбранная двоица» – блаженные Герман и Савватий перенеслись чрез морские глубины в 1429 году и водрузили крест близ горы Секирной, отстоящей ныне от монастыря на 12 верст, имеющей на самой вершине, – высшей точке островов, – церковь, а на колокольне ее – маяк. Шесть лет жили они тут. Жена одного корелянина, пытавшегося завладеть островами, назначенными Богом под монастырь, была жестоко наказана прутьями ангелами в образе двух благообразных юношей, и муж с женой были удалены с острова. На месте наказания поставлена часовня и в ней соответствующее факту изображение: ангелы с розгами в руках приближаются к сидящей на земле женщине, для исполнения наказания.

Во время отлучки с острова Германа, Савватий, почувствовав приближение смерти, переехал на матерую землю, где принял причащение и, «совлекшись бренного тела», скончался. Скоро вслед затем преподобный Зосима, третий и главнейший из соловецких подвижников, будучи еще юным, роздал свое имение нищим и, проведав от бывшего в то время в Сумах Германа о местоположении Соловков, способствовавшем уединению, достиг с Германом вдвоем, в 1436 году, острова и соорудил первую келью в двух верстах от нынешнего монастыря; в полуверсте от него поселился Герман, и только позже и уже вместе явились они основателями первой церкви монастырской на том именно месте, где стоить обитель.

Когда обитель возникла, то преподобный Зосима послал в Великий Новгород одного из братии за антиминсом и получил его. Отсюда завязались первые сношения монастыря с древним Новгородом, и усердие богатых новгородцев не замедляло жертвовать монастырю, участки земли с рыбными ловлями. При третьем настоятеле, Ионе, была исходатайствована от правителей Великого Новгорода, «ото всех пяти концов его», грамота на вечное владение островами Соловецкими; бесценный документ этот, писанный полууставом и снабженный восемью вислыми свинцовыми печатями, хранится в монастырской ризнице. На документе нет ни года, ни месяца, ни числа; но он совершенно свеж и нерушим на вид.

Соловки. Внутренний двор монастыря. Колокольня «Благовестика».

Соловецкий монастырь. Чайки.

Только в 1452 году посвящен был в игумены преподобный Зосима; для этого ездил он сам опять-таки в Новгород; в 1465 году, в тринадцатый год настоятельства, перенес он с берега нетленные мощи преподобного Германа. Новгородская вольница, не раз наносившая ущерб обители, вынудила Зосиму еще раз поехать в Новгород. Все новгородские вельможи были милостивы к нему, кроме одной только Марфы Борецкой. Она велела отогнать его от дома; «затворятся двери дома этого, и пусть будет двор его», – ответил Зосима. Позванный обратно раскаявшейся в своей поспешности Марфой, преподобный был угощен на богатом пиру. Молча сидел он и видит страшное видение: знатные посадники – Борецкий, Селунев, Арзубьев и другие трое сидели без голов. По окончании пира, Марфа вручила Зосиме вкладную крепость на владение участком земли на Карельском берегу. Представшее преподобному видение и предсказание его о запустении двора Марфы Борецкой скоро исполнились: Иоанн III, взяв Новгород, сослал Марфу, а шестерых названных бояр казнил. Дарственная запись на Карельское побережье тоже хранится в монастыре. Зосима скончался в 1478 году. Соляные варницы обители заведены им.

Особенно покровительствовал обители Иоанн Грозный во время игуменства св. Филиппа, впоследствии знаменитого митрополита московского. Василий Иоаннович пожаловал монастырю несудимую грамоту. Михаил Феодорович дал ему право по всем исковым делам обращаться непосредственно в приказ Большего двора и освободил все монастырские подворья по всей Русской Земле от постоя и повинностей. В 1765 году монастырь сделан ставропигиальным и состоит в непосредственном ведении Св. Синода, а не местного епархиального начальства. В 1865 году окончилось единоличное управление настоятеля, и учрежден «собор» из шести человек. В описываемое время настоятельствовал архимандрит Мелетий; счетом это пятьдесят восьмое настоятельство.

Петр I посетил монастырь дважды. В 1694 году, после опасного шторма у Унских Рогов, приехал он 7-го июня и оставался здесь три дня: в 1702 году прибыл он 10-го августа на тринадцати кораблях с царевичем Алексеем и остановился между Анзерским и Муксалмским островами 11-го августа Великий Преобразователь России сам читал здесь Апостол и обедал за братским столом, 12-го ездил по острову на коне, 15-го пел на клиросе и того же числа с флотом отправился к Нюхатской волости, чтобы идти на Повенец.

В 1844 году посетил Соловецкий монастырь великий князь Константин Николаевич, в 1858 году император Александр II, в 1870 году Великий Князь Алексей Александрович, а в 1885 году Великий Князь Владимир Александрович.

Монастырь расположен на большом Беломорском острове, имеющем около ста верст в окружности. Кругом него раскинуто пять малых островов и рассеяно много мелких, безыменных. Остров Муксалма соединен с Беломорским длинной гатью, сложенной из огромных валунов; по ним вьется дорога, словно лента по морю, по синему морю; в двух местах гати перекинуты небольшие деревянные мосты, под которыми резко обозначаются течениями, смотря по временам дня, приливы и отливы моря, расстояние Соловков от Кеми 60 верст, от Сумы – 120, от Онеги – 108, от Архангельска – 306 верст. Острова очень богаты пресной водой; на них насчитывают до 300 озер.

Соловецкий монастырь. Часть стены с гатью.

Каналы, пересекающие остров, – дело рук Филипповых, этого великого человека русской истории, вышедшего из Соловков. Они соединяют многие озера и осушают местность. Почти весь остров покрыт лесом, причем характер лесов не одинаков: в северной части, к Муксалме, деревья приземисты, елочки или безвременно сохнут или вымерзают, и заметно преобладает карликовая береза-сланец с её мелкими, жесткими, круглыми листиками и постоянной наклонностью стлаться по земле; в южной части, к Секирной горе, лес рослый, Строевой, а трава пестреет различными цветами. Чтобы убедиться в том, что значит для растений «дыхание Севера», стоит сравнить север и юг сравнительно небольшого Соловецкого острова.

Соловецкий монастырь. Экипаж спасательной лодки Анзерского острова.

Центральные здания монастыря, представляющиеся внушительной громадой, окружены, как известно, каменной стеной, сложенной в 1584 году монахом Трифоном, «довольно искусным в военном деле». Стене этой минуло уже 300 лет; но она непоколебима своими десяти-аршинными камнями и восемью башнями; длина её – одна верста; в воротах помещены модели тех кораблей, на которых приезжал в монастырь Петр Великий. Кругом вся стена покрыта дощаной крышей; местами приходится подниматься и опускаться; сквозь амбразуры и стрельницы блещет море с зеленеющими островами; в башнях стоять старинные пушки.

В этих стенах, словно в каменном кольце, заключены святыни обители, десять храмов, из которых главным является, конечно, собор Преображения Господня, построенный св. Филиппом в 1558 – 1566 годах. Иконостас его пятиярусный, с древними иконами, нижние ряд которых – в богатых ризах, и над ним длинным поясом тянутся раскрытые створки. Фрески по стенам новые. Кроме храмов, стены монастырские окружают пятнадцать отдельных корпусов: жилых, образовательных и хозяйственных; тут же несколько часовен, и вся эта сплоченная масса оживляется денно и нощно православными молитвами иноков и богомольцев. Вечно шумит и бьется о твердыни монастырские Белое море; но черные иноки в храмах Благовещения, на Голгофе и на Секирной, совершают такое же неусыпное, как шум моря, бесконечное, неустанное чтение псалтири. Черными и белыми являются тут и бесконечные стаи пернатых, тоже чередующихся с точностью удивительною: едва прилетают в марте месяце чайки, – вороны, обитавшие всю зиму, почти все исчезают куда-то бесследно, можно бы сказать непостижимо. И все это повторяется из года в год, без изменения.

Звон монастырских колоколов разносится далеко по морю, постоянно примешиваясь к его неумолкающему прибою; всех колоколов в центральной обители 42, на прочих островах и скитах еще 43. На особой низенькой колокольне, почему-то называемой здесь готической, в центре садика висит колокол в 72 пуда весом, называемый «Благовестник»; он подает свой почтенный голос только в особых случаях; колокол этот пожалован обители в 1860 году в Бозе почивающим императором Александром II и отлит из украшений, которые имелись налицо при погребении тела императора Николая I. На нем, кроме изображений, – три очень длинные надписи, повествующие о бомбардировании обители англичанами в 1854 году.

Чрезвычайно богата и отлично устроена просторная ризница монастырская. Здесь имеется много различных грамот: и новгородские – Марфы Борецкой, и почти всех наших царей, начиная от Годунова и Василия Шуйского. Богатейших риз и стихарей не оглядеть; самая дорогая – царя Михаила Феодоровича; подарков Иоанна Грозного очень много; роскошны мечи Скопина-Шуйского и князя Пожарского; замечательна книга «Сад Спасения» (1811 года), в которой описано житие Зосимы и Савватия «зу графным мастерством», и число изображений в ней, пестреющих водяными красками, неисчислимо. Очень богаты многие шитые образа, Евангелия, ладаницы, кубки. Тут же хранятся различные подвижнические вериги, ризы Филиппа и Зосимы и деревянные сосуды, служившие последнему при богослужении.

Внутренность Преображенского собора в Соловецком монастыре.

Царские двери в соборе Соловецкого монастыря.

Кроме святынь и жилых помещений иноков и богомольцев и трех больших гостиниц, монастырские стены обнимают замечательный ряд различных учреждений и заведений, подобных которым в их совокупности и устройстве нет нигде. Они свидетельствуют о беспрерывном в течение многих столетий труде и выдержке и наглядно показывают, чем и как шло наше монашество в дебри и пустыни, проповедуя и слово Божие, и религиозно-нравственное развитие человека. Местные люди наглядно видели упорядочение, улучшение жизни и обращались к вере. Окруженный неприветливым морем, открытый дыханию Севера, на голых скалах, при чахлой растительности, на краю тех стран, где царит двухмесячная ночь, а лето является только проблесками, монастырь создал жизнь и распространил ее. Поднимались и поднимаются голоса в пользу того, чтобы монастырь устроил монашеское общежитие на Новой Земле. Несомненно, что эта задача была бы очень трудна, но не невозможна для энергичных и трудолюбивых монахов соловецких, отличающихся своей предприимчивостью. Что зимой на Новой Земле жить можно – доказательство в опыте, произведенном в 1878 году, когда командированный туда штабс-капитан Тягин прозимовал здесь с своей семьей. Задача была бы и под силу, и под стать Соловецкому монастырю. В настоящее время на Новой Земле, в становище Малые Карматулы, на средства казны построена спасательная станция; там же с 1879 года поселены семь семейств самоедов, а 19-го июня 1881 года состоялось Высочайшее повеление о заселении Новой Земли с пособием от правительства деньгами 350 руб., лесом на обзаведение и правом возвратиться на родину через пять лет. Желающих, однако, не явилось.

Большинство богомольцев приходят в Соловецкий монастырь по обету, иногда целыми семьями, и могут оставаться на монастырском иждивении три дня; чтобы гостить больше, необходимо получить разрешение, которое обыкновенно и дается. Значительная часть странников – из северных губерний, но приезжают и южане. Несколько лет тому назад были богомольцы алеутские. Характерны так называемые «годовики», или вкладчики, взрослые и дети, остающиеся в монастыре на год по обету и справляющие все работы; дети отдаются сюда родителями по обету же, и для них это пребывание очень полезно: это целая школа грамотности и мастерства. Надо заметить, что в Соловках вся жизнь пришлых людей, вся обстановка, совершенно приспособлена к народному быту, и если не обставлена роскошью, зато сытая, теплая я совершенно по сердцу народу. Монахов в обители 300, послушников 100, годовиков 400, богомольцев, обыкновенно, свыше 1.500 человек, и все это питается монастырем. Под Успенским собором помещается пекарня с двумя печами, из которых в каждой испекается хлеба до 60 пудов, в одной – 80 хлебов, в другой – 150. Просфор выходит в день от 1.500 до 2.000. В кельях монахов, ведающих пекарню, температура превышает 20°, и они постоянно живут тут и совершенно довольны. Квасу готовится соответствующее количество.

Трапеза в Соловецком монастыре.

Соловки. Одна из гостиниц.

Обитель, отрезываемая от материка зимними льдами почти на десять месяцев, должна иметь в запасе все необходимое для существования, и она это все имеет. Вот простой перечень её учреждений: училище, школы – живописная, сетная, камнетесная, слесарная, малярная, бондарная, переплетная, портная, чеботарная, мастерская глиняной посуды, кожевня, лесопильня, кирпичный завод, чугунолитейная мастерская, кузница, доки. В Макарьевской пустыни белят воск; имеется девять зданий при рыбных тонях и восемь изб при сенокосных пожнях, назначенных для породистого монастырского скота. На Анзерском острове устроена спасательная станция, на которой содержатся атаман и двенадцать послушников. Монастырю принадлежат два парохода: «Вера» и «Соловецкий». По мысли профессора Вагнера, устроен рыборазводный отдел, и предполагают разводить стерлядь, треску и мойву. Монастырский скот, рослый и красивый, голов около ста, содержится в семи верстах от обители, в Сергиевой пустыни на Муксалме. Замечательно и совершенно необъяснимо, почему в зимнем помещении скот стоит без подстилки; недостаток соломы мог бы быть легко заменен вереском и мхами, как это делается местами в Швейцарии и Германии, и монастырь не лишался бы значительной части удобрения.

Помимо святыни и строений, находящихся в стенах монастыря, имеется еще шесть церквей, два скита и восемнадцать часовен, рассеянных по островам. Из часовен следует упомянуть о двух. Одна, «Чудопросфорная», находится в двадцати саженях от ворот, на том месте, где приезжие купцы обронили просфору; собака хотела схватить ее, но пламя, исходившее из просфоры, не давало ей прикоснуться. Другая часовня, «Предтеченская», в 400 саженях от монастыря, поставлена над могилой воинов царя Алексея Михайловича, погибших во время семилетней борьбы с мятежными монахами-раскольниками во время знаменитого соловецкого сидения.

Заслуживают также большего внимания живописная мастерская и «рухлядня». В мастерской молодые послушники обучаются живописи; между ними встречаются весьма даровитые. «Рухлядня» – это необозримое собрание всяких предметов одежды, пополняющаяся постоянно как из монастырской швальни, так и от добровольных пожертвований. Она расположена в четырех ярусах, соединенных деревянными крутыми лестницами. Чего, чего только нет в этом пестром сборе одеяний, и сколько продрогших и промокших людей прикроют они! Здесь есть овчины и кожи собственной монастырской выделки. Моржовые ремни безупречны по достоинствам; ими опоясываются монахи, послушники и годовики.

Если в живописной мастерской не особенно много работы, то очень характерной эпопеей монастырской живописи являются галереи, соединяющие церкви с жилищем архимандрита, и парадная лестница, ведущая к нему со двора. На лестнице в естественную величину написан целый зверинец: слон большой и малый, бурый и белый медведи, лев, тигр, олень; яблоня, лимонное и апельсинное деревья, отягченные очень крупными плодами. В галерее вслед за целым рядом изображений архангелов и преподобных следуют иллюстрации к преданиям и бытописаниям церкви. Много места занимают изображения странствий Феодоры в преисподнюю; вы видите: Лазаря и богатого человека с бревном в глазу, и другого – со спицей, гору Афонскую, триипостась, бичевание, несение Креста; вы видите явление игуменьи Афанасии, по смерти её, в сопровождении двух ангелов: она посетила свой монастырь, который ведала при жизни, чтобы уличить монахинь в том, что они вместо сорокадневного поминовения учинили только девятидневное; пред вами видение Пахомия, которому предстал огромный глубокий ров, наполненный преступными монахами; тут же сказание о последних монахах, ставших плотолюбцами, славолюбцами и сребролюбцами; пред вами – крест с распятым на нем иноком, изображающий подвиги и искушение монастырской жизни: слева от инока – в розовой юбке и соломенной шляпке какая-то красавица, старающаяся соблазнить, но монах не смотрит на нее, так как он «с Христом сроспяхся». Очень типичны следующие изображения: в одном олицетворено «любите друг друга»: два ангела венчают один другого венцами и подают друг другу руку; в другом изображение «духа христианина»: к одной ноге его привязана огромная бомба, притягивающая его к земле; в руке сердце, тянущее его к небу; в другой руке меч. Есть в галерее Иоанн Лествичник; Антоний, видящий, как диаволы оплетают сетями землю, и т. д. Живопись исполнена в тридцатых годах, и никакой критики не выдерживает, но обильно снабжена подписями. Пред этими изображениями целый день толкутся богомольцы, странницы, идут объяснения, соображения, я сказывается великая набожность.

Главные святыни Соловецкого монастыря – это святые, явленные, чудотворные иконы; мощи св. угодников и живые в народе воспоминания о главных представителях монастырского подвига и благочестия, здесь почивающих и почивавших, так или иначе связанных с судьбами монастыря.

Церкви монастырские весьма богаты потемневшими от времени иконами, и многоярусные иконостасы их, в особенности пятиярусный Преображенского собора, – дар Петра Великого, и приделы, и часовенки – все это щедро обвешано затуманивающимися от времени ликами святых. Ценные ризы из золота и серебра, многие осыпанные каменьями, обрамляют пожелтевшие и потемневшие изображения и трепетно искрятся в свете неугасающих никогда лампад и множества дешевеньких свеч, поставленных на трудовую копейку, идущую сюда со всех концов России. Кто не знает Соловков, «святой остров Соловец», и откуда только не шествуют к нему богомольцы?

Главные иконы монастыря следующие: нерукотворный образ Спасителя в святых вратах, висящий в них с начала XVII века, недоступный действию насыщенного морской солью воздуха; чудотворная икона Знамения Божией Матери над западным входом в Преображенский собор, дважды поврежденная английскими бомбами в 1851 году; на ризах маленьких образков, продаваемых в монастырской лавке, тщательно прорезываются два кругленьких отверстия, обозначающие места повреждения иконы; чудотворная икона «Сосновская», явившаяся св. Филиппу во время его молитвы за печкой монастырской хлебопекарни.