Текст книги "За гранью"

Автор книги: Кнут Фалдбаккен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

34

– Ты не видел мой мобильник?

Он приготовил обед. Сходил в магазин и купил сосиски, жареный лук и картофельный салат. Анне хотела кетчуп-чили, его он тоже купил. Проходя мимо холодильника, увидел пиво и решил захватить упаковку. Они сидели друг напротив друга за обеденным столом, словно в старые добрые времена, до того как дочь стала упрямой и неприветливой. Анне приняла душ и выглядела уже лучше, но ему казалось, что она очень мало ест. Ватне налил себе и ей пива. Они кивнули друг другу и выпили. Улыбнулись, глядя на старинную, знакомую скатерть. Она опустошила свой бокал в пару больших глотков и спросила про телефон.

– Ты забыла его. Среди диванных подушек. Я убрал его в верхний ящик комода, – ответил Арне, допивая остатки пива. Тут он вспомнил о звонке, о котором хотел поговорить с ней, когда будет подходящий момент. Такой момент наступил.

– Тебе кто-то звонил, – начал он. Она быстро подняла на него глаза. – Не представился.

– А он сказал, что хотел?

Арне показалось, что она напряглась. Анне всегда трепетно оберегала свою личную жизнь.

– Нет. Но тон был нагловатый.

– К сожалению, иногда сталкиваешься с такими людьми.

– Он хотел поговорить с какой-то Дианой.

– Дианой?.. – переспросила она, словно хотела выиграть время. Ее глаза забегали. На щеках появился румянец, или ему показалось? – Наверно, ошиблись номером.

Слишком поздно. Ей требовалось две-три решающих секунды, чтобы все обдумать, найти выход. Он знал ее повадки. Он слишком часто ловил дочь на лжи. «Ошиблись номером». Этот номер не пройдет. Арне знал, что это был ловкий маневр.

– Да, ошиблись.

Она ничего больше не сказала, просто смотрела мимо него. Одной рукой теребила волосы. Теребила и теребила. Ватне вспомнил все те случаи, когда он ловил ее с сигаретой. Тогда дочь тоже упрямо отпиралась, хотя от нее разило дымом. Отпиралась, как Герда, ее мать, когда он сказал, что до него дошли определенные слухи. У женщин что, есть особый ген лжи? На предплечье дочери он заметил синяки, но почему-то это его не удивило. Все вставало на свои места: приятель-иностранец, красивый автомобиль, громкие скандалы, плохое обращение с женщинами. Но конечно, она, как социальный антрополог, имеет свое собственное мнение на этот счет.

– С этого номера было два звонка. – Он не собирался ее жалеть. Второй звонок он заметил, когда клал мобильник в ящик. – Похоже, этот тип, который ошибся номером, проявлял настойчивость.

– Папа!.. – простонала она.

– Кто эта Диана? – спросил он. – Ты знаешь ее?

Тут она взорвалась:

– Ты что, шпионишь за мной?

Арне старался сохранять спокойствие.

– Твой телефон зазвонил. Я ответил. Подумал, может, это ты хочешь сообщить мне, где находишься. А номер был на экране. Я не мог не увидеть его. Я не читаю твои сообщения, если ты на это намекаешь. Ты наверняка знаешь этого человека. Кто он?

– Понятия не имею. Это может быть кто угодно.

Она открыла еще одну банку пива и налила себе стакан. Они выпили.

– А ты набери его номер.

– Это не так важно, – ответила она недовольным тоном.

– Ну что ты… – Обстановка опять накалилась. Он опустошил стакан, сожалея, что в нем была не водка. Она повернулась к нему боком.

– Я была на вечеринке, – произнесла она.

– Ага.

– В Швеции.

– Что за вечеринка?

– Не знаю. Какая-то тусовка. Друзья Албана в основном. Замир, его кузен. Он собирается обручиться с девушкой, которая только что приехала из Баньи-Люки. – Она так произнесла это название, как будто бывала там.

– Семейный праздник, значит?

– У них тут мало родственников, в основном друзья. Было весело, – она улыбнулась, как будто хотела развеять его скептицизм.

– И где была вечеринка?

– В местечке под названием Омутфорс, недалеко от Арвики. Около двух часов езды отсюда. Там есть бар «Белый лось», его можно арендовать. Балканская музыка, все танцуют в ряд, как мы видели по телевизору.

– Да, наверное, было здорово, – пробормотал Арне Ватне, выходя из кухни. Он должен был выпить водки. Мысль об Анне, танцующей в толпе иностранцев в арендованном ресторане, где-то в шведской деревне как-то не укладывалась в голове.

– Когда я буду выходить замуж, я тоже устрою такую вечеринку! – крикнула она ему вслед. – Как думаешь, папа?

Он ничего не ответил. Лишь пролил водку на кухонный стол и тихо выругался.

35

Повернув налево, чтобы припарковаться в переулке, Валманн сразу же заметил «додж» Тимонена, занимавший два места на парковке с левой стороны дороги, в каких-то десяти метрах от входа в гостиницу. Как ни странно, это бросилось ему в глаза. Через мгновение он пришел в себя. Ну конечно, нет ничего необычного или подозрительного в том, что Тимонен находится в гостинице «Оскар». Очевидно, он тоже живет здесь, когда работает в Арвике. Анита ведь говорила о том, что здесь идет расследование. Он еще раз взглянул на огромную машину, блестевшую черным лаком, несмотря на брызги грязи. Она была совсем новая – на бампере сияла наклейка продавца.

«Симпатичная молодая дамочка…»

Нет. Это просто глупо, подумал он, хотя вдруг вспомнил руку Тимонена на руле автомобиля – на ней не было кольца. Ну не ревновать же. Его вдруг взяла досада на себя и на нее, потому что ему могли прийти в голову такие банальные мысли. То, что было между ними, слишком прекрасно, чтобы подвергать это каким-то сомнениям и смешной ревности. Но он все еще сидел в машине. От долгой езды все тело болело, и призраки встречных автомобилей на черной осенней дороге стояли перед глазами. Казалось странным, что он сидит перед гостиницей «Оскар» в Арвике и волнуется по какому-то совершенно нереальному поводу. Он устал и голоден как волк, вот это уже абсолютно реально!

Валманн выключил зажигание, распахнул дверь, выскочил из машины и перебежал на другую сторону улицы. В дверях гостиницы он столкнулся с человеком, который несся ему навстречу с той же скоростью. Этим человеком оказалась Анита.

– Привет!

– Привет! Надо же… Это ты?

– Да… Я был здесь недалеко по делу и подумал…

– Недалеко? Но Юнфинн… – В ее голосе чувствовалась добрая ирония, а в глазах мелькнула усмешка. Ему захотелось обнять ее прямо здесь и сейчас, но он вспомнил, что они в дверях гостиницы.

– Я был в Финнскугене, – сказал он чуть стыдливо, – недалеко от Дюльпеторпе.

– Ну совсем близко… – Она схватила его за руку и крепко сжала. Большего он не мог ждать от нее – ведь они были у входа в отель. Она была в форме. Они всегда старались вести себя сдержанно, находясь на службе. Она все еще улыбалась, однако в ее улыбке читалось нечто большее, чем просто радость встречи. Улыбка излучала нечто более значительное и важное.

– Я должна бежать, Юнфинн… – Она вставляла слова между вдохом и выдохом. – Янне только что меня вызвал. Здесь недалеко в одном клубе нашли труп. Омутфорс, это где-то в миле от границы. – Она переминалась с ноги на ногу, попеременно смотря то на него, то на дверь.

– Ну конечно, езжай… – Он развел руками. – Я только подумал…

– Поехали со мной. Тебе это наверняка будет интересно.

– Да-да, вполне возможно. – Он сразу же согласился. Встретить ее так неожиданно и тут же снова расстаться было немыслимо. – Мы можем поехать на моей машине.

– За мной должны были приехать.

– Скажи им об этом.

– Хорошо. – Она связалась с полицией, когда они выезжали из города.

– Тебе сообщили подробности?

– Нет. Только то, что найден труп в подвале.

– Ну да.

Ни он, ни она не знали об этом деле больше ничего, так что и говорить было не о чем. Молчание начинало действовать на нервы. Он увеличил скорость.

– Это мужчина или женщина?

– Кажется, мужчина.

– Хорошо.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, что одной мертвой девушки за неделю достаточно.

– Да-да, девушка на шоссе 24, – сказала Анита.

– Очень смахивает на то, что это имеет отношение к трафику.

– Возможно.

– Однако похоже, никого это не волнует.

– Неужели?

– Моене – ты ведь знаешь ее? – похоже, совсем не заинтересована в расследовании этого дела. Тимонен, с которым я говорил совсем недавно, советует ничего не делать. Он считает, что мы все равно ничего не узнаем.

– Да нет же, это всех очень волнует. – Раньше он не слышал эти бюрократические нотки в ее голосе, будто ей поручили сделать официальное заявление. – Однако в данный момент мы вынуждены срочно заняться другим делом.

– А именно?

– Об этом в следующий раз… – Она игриво улыбнулась. Однако его это не успокоило, скорее наоборот. Ему показалось странным, что она вдруг так изменила отношение к этому делу. В последний раз, когда они об этом говорили, она выказала неподдельный интерес. И если здесь, на границе, происходило что-то, о чем ему не было известно, это вовсе не означало, что он должен бросить дело, которое к тому же начинало разрастаться.

– Я одного не понимаю – зачем было ее убивать? – Он снова вернулся в мыслях на шоссе 24. Именно это мучило его, с тех пор как он впервые наклонился над мертвой девушкой на обочине дороги. – Ведь девушки – это их капитал.Они вкладывают в девушек деньги, держат агентов, выслеживающих возможные жертвы, сближаются с ними и забивают им голову обещаниями устроить на работу и так далее, выманивают за границу, забирают паспорт и другие документы, изолируют их, избивают и насилуют, издеваются над ними всеми возможными способами, а затем заставляют работать на себя, наживая на этом большие деньги – тысячи, десятки тысяч крон. Поэтому непонятно, когда они уничтожают само орудие получения денег.

Он снизил скорость. Машина шла вплотную за польским трейлером. Он наверняка едет в Норвегию, подумал Валманн, а водитель забыл взять цепи противоскольжения. В это время здесь в Эстердалене достаточно было небольшого снегопада, и иностранные трейлеры стояли вдоль и поперек и создавали бесконечные пробки… Такие будничные мысли действовали на него успокаивающе. Проблемы, которые можно было решить, не представляли большой трудности.

– Возможно, это было наказание, – сказала она через некоторое время. – Для примера в назидание другим. Наказание за попытку бегства или за донос в полицию, попытку откупиться с помощью информации. Такие случаи имели место. Трафик девушек через границу растет. Женщины поступают из больших городов, где жизнь становится все тяжелее. В оборот включаются все новые группы преступников. У нас уже накоплена кое-какая информация, однако общая картина пока неясна, непонятна система, ясно только, что это безобразие распространяется все шире. Все больше людей хотят нажиться на этом. Обстановка становится все опаснее.

– Однако вы заняты сейчас совсем другими вещами?

– Гашиш, – ответила она. – Совсем скоро ожидается попытка контрабанды крупной партии. Мы провели огромную работу по изучению передвижений преступной группировки. Это дело сейчас в центре внимания.

– Значит, я не могу рассчитывать на помощь Тимонена в деле о трафике?

– Мне кажется, что Янне не хочет в это ввязываться.

– Он какой-то странный.

– Возможно, что и так. Он очень интересовался такими делами несколько лет тому назад, насколько я знаю. Казалось, будто он хочет положить конец этому свинству совсем в одиночку. Однако потом во время одной из операций что-то случилось. Он потерял человека…

– Полицейского?

– Нет, информатора. Совсем молодого парня. Они преследовали преступников на автомобиле, попали в аварию, и тот погиб. Я слышала, что Тимонен сидел за рулем, но удар пришелся на другого. Поговаривали, что какой-то «пала» на них специально наехал, в качестве репрессивной меры. Янне очень переживал потом. Почти совсем отошел от дел. Но ведь люди разное болтают. Наверное, не следовало бы об этом говорить. Пожалуйста, не упоминай об этом в разговоре с ним.

– Ну что ты. Но почему «пала»?

– На их внутреннем жаргоне это означает мерзавец, преступник, подонок. Но это не для прессы. – Она угрюмо уставилась прямо перед собой. – Но если ты думаешь, что это дело связано с трафиком, – продолжала она, – то посмотри заключительный рапорт осмотра «вольво», он был готов сегодня после обеда.

– Я слышал, там нашли гашиш среди зерен кофе.

– В отчете написано, что в машине был пассажир, женщина. По крайне мере, одна женщина.

– Ты имеешь в виду бусинки?

– Нет, волосы.

– Волосы? – повторил он без энтузиазма. Было ясно, что в какой-то момент в старом «вольво» на пассажирском сиденье побывала женщина.

– Явно нездешние волосы, – добавила она. – Длинные, толстые и черные. Южно-европейский тип. Совсем недавно там оставленные. И испражнения. Пятна на сиденье. Совсем свежие. Мужские и женские. А кроме того… – Она помолчала немного, как бы получая удовольствие от того, что держит его в напряжении. – А кроме того, под напольным покрытием нашли несколько таблеток рогипнола. Тоже совсем новехонькие. И что из этого следует?

Он не оборачивался, но чувствовал, что она пристально на него смотрит.

– Следует, что куриный контрабандист общался с экзотической дамой как раз перед тем, как съехать в кювет.

– И что ему, возможно, пришлось дать ей наркотик, когда она начала сопротивляться. Может быть, это часть обычной процедуры обработки жертвы с целью сломить ее сопротивление. А может, этот «вольво» был просто-напросто публичным домом на колесах?

На часах было всего пять пополудни, но мокрый асфальт поглощал свет, так что они ехали почти в темноте.

36

Доехав до Омутфорса, он, следуя ее указаниям, свернул налево. Проехав несколько сотен метров по шоссе вдоль железной дороги, они увидели на небольшом холме высокое белое здание в стиле старинной роскошной виллы. Искусно сделанная, но слегка поблекшая вывеска сообщала, что перед вами ресторан «Белый лось». Патрульная автомашина с мигалками закрывала проход к ресторану. Валманн припарковался у обочины, и они вышли из машины. Анита знала полицейского, сидевшего в патрульной машине, и их пропустили. При свете уличных фонарей дом возвышался над местностью и походил на привидение, однако свет полицейских прожекторов с задней стороны здания придавал очертаниям крыши рельефное изображение.

Ловко продуманная декорация, подумал Валманн. Хичхок, «Психо». Перед домом, разговаривая с двумя полицейскими, стоял Тимонен. Он небрежно прислонился к стене, как будто у него была уйма времени, а труп, найденный в доме, его и не очень-то интересовал. Он по-дружески кивнул Аните и подмигнул Валманну. Воздух в просторном вестибюле был тяжелый и спертый – ощущался неприятный трупный запах. Туда-сюда сновали полицейские. Яркий свет принесенных ими фонарей освещал помещение, явно преобладая над слабым светом, исходившим от трех или четырех лампочек потрепанной люстры, висевшей высоко под потолком. Все помещение было оборудовано в стиле охотничьего домика – над дверями, ведущими в зал ресторана, красовались оленьи рога. Валманн и Анита поздоровались с высоким полицейским среднего возраста в одетой набекрень шведской морской фуражке и со знаками отличия на униформе. Томас Кумла руководил расследованием. Он охранял место происшествия и оберегал своих следователей как футбольный тренер – соколиным взглядом с боковой линии. Расследование происходило и на втором этаже тоже. Вверх и вниз сновали полицейские в полном боевом облачении.

Труп лежал в маленькой комнатушке, похожей на кладовку, под лестницей на второй этаж. Его нашла уборщица, пришедшая на работу, чтобы навести порядок после воскресной вечеринки. «Белый лось» стал рестораном для общественных мероприятий. Сюда уже нельзя было просто зайти и выпить чашечку кофе. В кладовке под лестницей уборщица держала жидкое мыло и другие средства для уборки. Сейчас на перевернутых пластиковых канистрах лежал мертвый мужчина. Валманн сразу сообразил, что труп притащили сюда и пропихнули сквозь узкое дверное отверстие. На полу виднелись темные полосы – от черного сапожного крема и, очевидно, крови. По комнате уже начали свое медленное кружение работники технической службы – в пластиковых халатах, с фонарями на голове и целлофановыми пакетами на ногах, оснащенные щетками, шпателями, пинцетами и пакетами. Валманн и Анита под строгим взглядом Томаса Кумлы тоже натянули на ботинки пластиковые пакеты.

Убитый был в темном костюме и белой рубашке. Когда закончили фотографирование места преступления, труп вытащили и положили на носилки. Всем бросился в глаза его шелковый галстук с крупными цветами. Черные остроносые ботинки были так тщательно начищены, что их обладателем вряд ли мог быть швед, не говоря уже о норвежце. В петлице пиджака болтался увядший цветок.

– Похоже, что он с этой вечеринки. – Валманн говорил тихо, чтобы не мешать работе шведской полиции Вэрмланда. Убитому на вид было лет тридцать с небольшим, у него были коротко остриженные темные волосы, большой длинный нос, толстые губы и небольшие усики. Типичный южный европеец или североафриканец. У виска был след от удара, причем настолько сильного, что голова была сплюснута с одной стороны. Под воротником рубашки виднелась корочка запекшейся крови. Первым исследованием трупа занимался сам Томас Кумла. Из карманов убитого достали бумажник, документы, ключи и мелочь.

Кумла вынул из бумажника визитку и прочитал вслух: Замир Малик. А вот норвежские водительские права.

Опять норвежский след, подумал Валманн. Все переплелось. И опять требуется расследование по обе стороны границы.

– Убийца оставил бумажник и документы, – пробормотала Анита Хегг. – О чем это говорит?

– Что убийство было совершено в состоянии аффекта? – Когда они говорили на профессиональные темы, у Валманна часто возникало чувство, что он сидит на школьной скамье. И как правило, его это стимулировало. Но не сегодня. – Что убийца очень торопился? – Он чувствовал себя здесь не совсем в своей тарелке, как с точки зрения географии, так и самого характера дела. И даже подумал о том, что не надо было ему сюда ехать.

– В состоянии аффекта? Возможно. Удар был очень сильный, – сказала она. – Но торопился он вряд ли. У него хватило времени притащить труп сюда и затолкать его в эту каморку под лестницей. А вытащить бумажник можно было бы за несколько секунд.

– Итак, каков вывод, Шерлок? – Ироничная нотка в его голосе была своего рода попыткой обрести почву под ногами.

– Мне представляется, что это сигнал, – ответила Анита. – Для окружавшей его среды, товарищей, соучастников. Убийца хочет дать этим понять, что он прикончил Замира. И то же самое ждет всякого, кто…

– Кто что?

– Кто попробует сделать то же самое, что Замир.

– Ты что, думаешь, это мафия? Здесь, в шведской лесной глуши?

– Что-то в этом духе. Война между бандитскими группировками. Соперничество. Борьба за территорию.

– И трафик?

– Очень даже вероятно. Но может быть, еще и наркотики.

– Итак, Вэрмланд далеко не так «прекрасен», как поется в песне?

– Вэрмланд прекрасен, но мерзавцы есть повсюду.

Он отметил, что она стала выражаться очень грубо, и был вовсе не уверен, что станет мириться с этим.

Валманну захотелось сказать, что у них в Хедмарке гораздо спокойнее, но он вдруг вспомнил девушку, задержанную недавно за кражу в магазине, которую потом упустили. Молодая, тоже иностранка и без документов. Выглядела совсем отчаявшейся. Неужели эта злосчастная сеть простирается так далеко в глубь страны?

Когда Аниту попросили присоединиться к группе Томаса Кумлы, Валманн вышел. Было приятно вдохнуть прохладный вечерний воздух. Он заметил Тимонена и еще одного полицейского около длинного обветшалого сарая в противоположной стороне двора и подошел к ним. Подойдя ближе, он разглядел, что сарай состоит из целого ряда складов или гаражей, почти развалившихся, но двери всех, кроме одного, были закрыты. Тимонен и его сотрудник только что распахнули дверь одного гаража. В полутьме Валманн разглядел автомобиль.

– И что мы здесь видим? – Тимонен взял у своего напарника фонарь. Луч осветил задние двери автофургона. «Фольксваген». Синего цвета, лакированный. С норвежскими номерами. – Итак, что мы имеем? – повторил Тимонен, на этот раз почти шепотом. Он натянул белые латексные перчатки и попробовал открыть дверцу. Она оказалась запертой.

– Ты не видел, были ли у убитого ключи от машины? – обратился он к Валманну.

– Какие-то ключи у него были. Осмотром трупа занимался Кумла.

– А ты не мог бы сходить туда и проверить?

Валманн пошел обратно, выудил из цепких лап Кумлы связку ключей и поспешил к гаражу в сопровождении еще одного полицейского. На связке было два ключа от «фольксвагена».

Тимонен открыл заднюю дверцу и посветил карманным фонарем. Багажник походил на оранжерею, но запах стоял как в конюшне. Он был заставлен картонными коробками со срезанными цветами в пластмассовых контейнерах. Здесь были гвоздики – темно-красные, розовые, белые, а также и другие цветы. Валманн плохо разбирался в ботанике, а тот факт, что все это цветочное великолепие благоухало загниванием, мало способствовал желанию разбираться дальше. В глубине, у кабины водителя были сложены упаковки каких-то веток с листьями, нечто вроде того, что в цветочных магазинах используется для оформления букетов.

– Ага! – воскликнул Тимонен. – Вот оно что!

– Что ты имеешь в виду? – Валманну еще раз пришлось признать свою неосведомленность.

– Кат, – ответил Тимонен.

– Кат. Это кат? Все эти ветки?

Валманн был наслышан про кат. Самый распространенный наркотик среди сомалийцев. Растение, которое растет только в Западной Африке и имеет слабый наркотический эффект. Сомалийские мужчины могут часами сидеть и жевать листья ката. Среди других народов кат не получил распространения. Валманн как-то участвовал в обыске квартир, где был обнаружен этот наркотик. Но никогда не видел его в такой упаковке и в таких количествах.

– Должно быть, импортер-оптовик, – отметил он.

– Этот наркотик разрешен в Швеции, но запрещен в Норвегии. – Тимонен выглядел довольным. – Пожалуйста, Валманн, угощайся! Взгляни… – Он посветил фонарем на кузов автомобиля и прочитал фирменный знак: – «Джунгли». Цветочный центр. Конгсвингер. Ты знаешь такой, Валманн?

Валманн покачал головой.

– Но это можно исправить.

– Будь осторожен.

– Естественно.

– Югославы, – пробормотал Тимонен, продолжая осматривать фургон. Он обращался не к кому-то определенному, а просто в пространство. – Крутые ребята. Либо ты их, либо они тебя.