Текст книги "Подводная война Гитлера. 1939-1942. Охотники. Часть I"
Автор книги: Клэй Блэйр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)
Версальский договор практически уничтожил германский военно-морской флот. По договору численность флота была определена в 15.000 человек (1500 офицеров, 13.500 старшин и рядовых). Во флоте осталось шесть линейных кораблей [52]52
То есть броненосцев. (Прим. ред.)
[Закрыть], шесть крейсеров (все старой постройки), двенадцать эсминцев и двенадцать торпедных катеров [53]53
Кроме перечисленных кораблей, два линейных корабля, два крейсера (все старой постройки), четыре эсминца и четыре торпедных катера находились на приколе.
[Закрыть]. Германии было разрешено заменять устаревшие корабли на новые, но только после 15 лет эксплуатации корабля. Тоннаж строившихся кораблей был ограничен до 10.000 тонн для линейного корабля, 6000 тонн – для крейсера и 800 тонн – для эсминца.
В первые годы Веймарской республики германский флот не пользовался почётом. На взгляд немцев, иначе и быть не могло. Огромные деньги, потраченные в довоенные и военные годы на создание флота, пропали даром. Флот Открытого моря уклонился от решительного сражения с британским Гранд-флитом. В последние годы войны флот стал рассадником бунтарства, способствовал разложению армии и падению монархии, а затем попытался выступить против демократического правительства Веймарской республики. Неограниченная подводная война не принесла немцам победы, зато стала одним из основных факторов унизительных для Германии условий Версальского договора. Стихийные действия моряков привели к гибели Флота Открытого моря – одной из величайших потерь в истории флотов. Все эти соображения не способствовали в первые послевоенные годы возрождению германского флота. Флотские офицеры и специалисты искали работу на берегу.
И всё-таки с 1921 года германский флот начинает медленно возрождаться, получив новое наименование: «Рейхсмарине» (государственный флот). По словам одного из его творцов, в основу комплектования флота личным составом легли два основополагающих принципа: «неучастие в политических партиях и организациях» и «безоговорочная преданность государству и правительству, избранному народом». В соответствии с этими принципами флот был очищен от политических экстремистов. Штат унтер-офицеров, считавшийся рассадником бунтарства, был ликвидирован. Во флот набирались только профессионалы, наделённые высокими умственными способностями и преданные Веймарской республике.
Одним из строителей нового германского флота стал Эрих Редер, человек безукоризненной репутации, профессионал высокого класса, чуждый политике и преданный государству. Он родился 24 апреля 1876 года в Гамбурге. Его родители были учителями во втором поколении, а сам Редер в юности подумывал о карьере врача, однако, когда ему исполнилось восемнадцать лет, он пересмотрел свои намерения и пошёл на флот. Все четыре года войны он прослужил на крейсерах, входивших в состав Флота Открытого моря. После войны Редер по поручению своего начальства принялся за труд об истории крейсерских операций. В 1920 году Редер, отслужив на флоте двадцать пять лет, в ожидании скорой отставки начал изучать право в Берлинском университете, подготавливая себя к карьере преподавателя. Его вынужденным планам не суждено было сбыться. Редера произвели в контр-адмиралы, назначив инспектором общеобразовательной подготовки германского флота, и он занялся отбором офицеров и рядовых для «Рейхсмарине» и их обучением. По существу, весь личный состав германского флота комплектовался Редером.
Оставались неясными стратегические задачи германского флота, малочисленного и плохо вооружённого. Россия, всё ещё охваченная революционными бурями, не представляла морской угрозы для Германии. Скорее, угроза могла исходить от Польши, если бы та покусилась на Восточную Пруссию, отрезанную от остальной Германии Данцигским коридором. Но если бы такая угроза стала реальностью, даже устаревший германский флот мог справиться с флотом Польши, третьестепенной морской державы. Однако в случае столкновения с Польшей на её стороне могла выступить Франция, собиравшаяся заключить союз с этой страной (что и произошло на Локарнской конференции 1925 года). Франции не составило бы труда блокировать немецкое побережье Северного моря, а то и послать флот в Балтику. Франция, а не Польша могла стать основным противником немцев на море. И в своих долгосрочных планах немцы не исключали войну с Францией. Исходя из исторического прошлого, они верили, что со временем Германия восстановит свой военно-промышленный потенциал, а тяжёлые условия Версальского договора постепенно утратят силу. Надеясь на скорое возрождение флота, немецкие военно-морские стратеги старались заглянуть в будущее. О новой войне с Великобританией они даже не помышляли. Известный немецкий морской историк Фридрих Руге писал: «Война 1914–1918 годов с Великобританией рассматривалась немецкими офицерами военно-морского флота как трагическая ошибка, которая ни в коем случае не должна повториться во избежание более ужасных последствий для обеих сторон».
В итоге немцы решили, что наиболее вероятным противником в следующей войне станет Франция. Разработчики долгосрочного плана действий военно-морского флота Германии предлагали, в случае войны с Францией, начать новую «корсарскую войну», а для ведения этой войны построить океанские надводные корабли, которые стали бы действовать на морских сообщениях противника. Предполагалось, что эти корабли должны развернуть борьбу с торговыми судами, заставляя тем самым противника распылять силы своего боевого флота для охраны торговых судов. По оценке разработчиков плана, такое распыление сил не позволило бы французскому флоту установить блокаду морского побережья Германии, организовать взаимодействие с польским флотом в Балтике, а также помешать торговому мореплаванию немецких судов и судов торговых партнёров Германии в Северном море. По расчётам немцев, при осуществлении этого плана «корсарскую войну» можно было бы интенсифицировать с помощью подводных лодок, когда запрет на их строительство будет обойден или снят. Предполагалось также, что в случае заключения союза с Великобританией против Франции немецкие корабли смогли бы усилить британский военно-морской флот.
Итак, германскому военно-морскому флоту требовались новые корабли. Для этого был спроектирован линейный корабль «Дойчланд», предназначавшийся для замены (согласно Версальскому договору) одного из устаревших линкоров. Проект предусматривал строительство небольшого линейного корабля водоизмещением 10.000 т с 11-дюймовыми орудиями [54]54
Очевидно, автор именует этот корабль «линейным» по аналогии с оставленными Германии броненосцами типа «Браушвейг», числившимися в годы войны в классе линкоров. И действительно, ставя Германии версальские ограничения, страны Антанты предполагали, что она займётся постройкой броненосцев береговой обороны, подобных тем, что состояли на вооружении в скандинавских странах. Однако формально характеристики корабля ограничивались только водоизмещением и калибром орудий, поэтому немцы решили втиснуть в указанные нормы свойства как броненосца, так и крейсера. В результате появились корабли, формально называвшиеся броненосцами (а не линкорами!), но фактически являвшиеся очень мощными тяжёлыми крейсерами. (Прим. ред.)
[Закрыть]и мощными двигателями, обеспечивающими большую дальность плавания (10.000 морских миль) и быстрый переход на полную скорость (26 узлов), что позволило бы кораблю использовать тактику молниеносного налёта с последующим отходом. Корабли, имевшие малые размеры, но сильную артиллерию в скором времени получили неофициальное название «карманных» линкоров. Однако, несмотря на давление со стороны «Рейхсмарине», рейхстаг отказался финансировать проект, в то же время одобрив строительство лёгких крейсеров водоизмещением 6000 т, предназначенных для учебных целей. На германских верфях были построены: «Эмден» (в 1925 году), «Кенигсберг» и «Карлсруэ» (оба в 1929 году), а также «Кельн» (в 1930 году).
Тем временем командование «Рейхсмарине» выискивало окольные пути для возрождения подводного флота. Расположенная в Голландии и контролируемая Круппом фирма «IVS» согласилась финансировать строительство малых (водоизмещением 250 т), средних (водоизмещением 500 т) и больших (водоизмещением 750 т) подводных лодок. Три 250-тонные (типа «Весикко») и три 500-тонные (типа «Ветехинен») лодки были построены в Финляндии, а одна 750-тонная (типа «Е-1») [55]55
Тип «Эчивариетта». Лодки этого типа послужили образцом для создания советских подводных лодок типа С. (Прим. ред.)
[Закрыть]в Испании. Там же в Испании на деньги «IVS» был запущен завод по производству торпедных аппаратов и торпед. Немецкие военные моряки, переодетые в штатское, отправлялись в Финляндию и Испанию на ходовые испытания подводных лодок. В Турции была организована школа подводников, в которой немецкие моряки не только стажировались, но и обучали турок, которым фирма «IVS» продала три подводные лодки.
Но как ни старались немцы скрыть военные приготовления, их действия были секретом полишинеля. Французские и английские газеты регулярно разоблачали увёртки немцев. Специальная комиссия союзников, оставленная в Германии следить за выполнением немцами Версальского договора, перед тем как покинуть страну (после того как Германия подписала Локарнский пакт и вошла в Лигу наций) отметила в заключительном отчёте о своей деятельности: «Германия никогда не разоружалась, никогда не стремилась к разоружению и в течение семи лет работы комиссии делала всё возможное, чтобы ввести её в заблуждение относительно своих настоящих намерений».
Однако не все в Германии одобряли действия военных. В 1926 и 1927 годах отдельные германские политики выступали против возрождения армии в обход Версальского договора. Газеты подняли шум, поместив на своих страницах статьи, разоблачавшие военные приготовления. Правительство Гинденбурга было вынуждено отправить в отставку министра обороны Отто Гесслера, командующего рейхсвером Ганса фон Секта и командующего «Рейхсмарине» Ганса Ценкера.
1 октября 1928 года командующим «Рейхсмарине» был назначен Эрих Редер. Как позднее Редер отмечал в своих мемуарах, вступив в новую должность, он не поменял своих взглядов и не изменил своему главному принципу – абсолютной преданности государству и правительству. Этому принципу Редер призывал следовать всех военных моряков.
На новом посту у Редера хватало забот. Он боролся за возрождение флота. А противники у него были. Новый министр обороны Вильгельм Гронер, бывший армейский генерал, с постоянным упорством высказывал сомнения в целесообразности укрепления военно-морского флота. Мнение Гронера разделяло немало немцев, включая даже Адольфа Гитлера, который в книге «Майн Кампф» («Моя борьба») пренебрежительно отзывался о военных возможностях флота, а в различных статьях высмеивал педантичное стремление флотских заменить каждый устаревший корабль новым. Однако, заручившись поддержкой Гинденбурга и умело лавируя в рейхстаге, Редер не только уладил вопрос о строительстве «Дойчланда», но и добился финансирования строительства двух других «карманных» линкоров – «Адмирала графа Шпее» и «Адмирала Шеера» [56]56
Согласно проектам, тоннаж каждого линкора составлял 12000 т вместо 10000 т (тоннажа, предусмотренного для германских линейных кораблей Версальским договором). Реально «Дойчланд» имел водоизмещение 11.700 тонн, «Шпее» и «Шеер» – по 12.100 тонн. Но подобное превышение вашингтонских лимитов в те годы существовало почти повсеместно. (Прим. ред.)
[Закрыть].
В 1932 году большинство мест в рейхстаге получили нацисты во главе с Гитлером, стремившимся сместить с поста президента престарелого, но всё ещё авторитетного в глазах немцев Гинденбурга. Опираясь на большинство в рейхстаге и воспользовавшись беспрестанной сменой рейхсканцлеров и министров обороны, Гитлер, прикрываясь предложением англичан (на Всемирной конференции по разоружению в Женеве) о паритете в вооружениях между Германией и Францией, санкционировал разработку планов быстрейшего возрождения армии и военно-морского флота.
План по возрождению военно-морского флота был разработан аппаратом Редера. Согласно плану, предлагалось построить шесть линейных кораблей (включая «карманные» линкоры), авианосец, шесть тяжёлых крейсеров, шесть эскадр эсминцев, по три эскадры минных тральщиков и торпедных катеров, а также множество вспомогательных судов. Кроме того, планом предусматривалось строительство шестнадцати подводных лодок и создание военно-морской авиации, что являлось грубейшим нарушением Версальского договора. Предлагалось также создать на территории Военно-морской академии в Мюрвике, городке близ Фленсбурга, школу подводников под вывеской «школы противолодочной обороны».
31 января 1933 года Адольф Гитлер стал рейхсканцлером. Редер был поначалу обескуражен, считая, что, поскольку своим взлётом Гитлер обязан армии, он не станет проявлять особой заботы о военно-морском флоте. Редер ошибся. С приходом Гитлера к власти Германия стала усиленно вооружаться. Для осуществления своей цели – превратить Германию в мощное милитаристское государство – Гитлеру была нужна не только сильная армия, но и боеспособный военно-морской флот.
В своей книге «Майн Кампф», претендовавшей на роль «библии» германских нацистов, Гитлер ратовал за объединение всех немецких народов в единую нацию и пытался доказать, что раз Германия не имеет «жизненного пространства» для этого формирования, то это пространство нужно завоевать. Гитлер намеревался аннексировать Австрию, отторгнуть Судетскую область от Чехословакии, а потом и полностью поглотить эту страну, а за ней и Польшу, Мемельскую область Литвы и, наконец, вторгнуться в Советский Союз.
Свои планы Гитлер собирался осуществлять, не входя в противоречия с Лигой наций. Он считал, что Франция не посмеет помешать его планам, а в противном случае рассчитывал легко с ней справиться. По мнению Гитлера, и Англия – ещё на Всемирной конференции по разоружению выступавшая за паритет в вооружениях между Германией и Францией – не станет противиться его устремлениям.
И действительно, в начале тридцатых годов многие англичане жаловали немцев гораздо больше, чем французов, считая, что условия Версальского договора, идеологом которого, по их мнению, была Франция, слишком суровы для Германии. Кроме того, англичане видели главного противника в Советском Союзе во главе с Иосифом Сталиным и полагали, что сильная Германия спасёт цивилизованный мир от распространения коммунизма [57]57
Интересно, какую угрозу для Британии в те годы представлял абсолютно сухопутный Советский Союз, отделённый к тому же от Западной Европы тремя линиями границ. (Прим. ред.)
[Закрыть].
Гитлер не собирался воевать с Англией «ни при каких обстоятельствах» и делал всё возможное для того, чтобы милитаризация страны не принудила пойти на убыль прогерманские настроения в Англии. По замыслу Гитлера и усиление «Рейхсмарине» не должно было насторожить англичан. Гитлер планировал подписать двусторонний морской договор с Англией, который установил бы соотношение количества линейных кораблей на флотах Англии и Германии равное 3:1. В то же время Гитлер отдал секретный приказ об интенсификации строительства кораблей и подводных лодок, одновременно предписав командованию «Рейхсмарине» поддерживать дружеские отношения с высшими чинами ВМС Великобритании.
В 1933–1935 годах Редер действовал согласно указанию Гитлера: наращивал мощь «Рейхсмарине» и поддерживал дружеские отношения с англичанами. В преддверии заключения морского договора с Англией Редер разработал секретный план строительства двух супертяжёлых линейных кораблей «Бисмарк» и «Тирпиц», двух тяжёлых линейных кораблей «Гнейзенау» и «Шарнхорст», а также двадцати четырёх малых (водоизмещением 250 т), десяти средних (водоизмещением 500 т) и двух больших (водоизмещением 750 т) подводных лодок.
Утвердившись во власти, весной 1935 года Гитлер порвал военные статьи Версальского договора. Германское правительство официально заявило о введении всеобщей воинской повинности, о доведении численности армии (получившей название «вермахт») до 300.000 человек (36 дивизий) и о создании военной авиации («Люфтваффе»). В то же время Гитлер трубил о своей готовности подписать с Англией морской договор. Чтобы умиротворить Гитлера, англичане не возражали.
Переговоры о морских вооружениях между англичанами и немцами начались 3 июня 1935 года в Лондоне. Английскую делегацию возглавлял министр иностранных дел Сэмюель Дж. Г. Хор, а германскую – министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп. Дебатов почти не было. Немцы предложили установить соотношение общего тоннажа линейных кораблей на флотах Англии и Германии 100:35. Англичане тут же приняли предложение. В соответствии с достигнутым соглашением в категории линейных кораблей Германии было отведено 183.000 т тоннажа. Простой арифметический подсчёт показывал, что за вычетом общего тоннажа трёх уже построенных «карманных» линкоров, оставшегося в распоряжении немцев тоннажа вполне хватало для постройки двух супертяжёлых линейных кораблей «Бисмарк» и «Тирпиц» [58]58
В договоре оговаривалось, что водоизмещение одного линейного корабля не должно превышать 35.000 т, как это было ранее установлено Лондонским морским договором 1930 года, однако позже этот показатель был увеличен до 45.000 т. Водоизмещение каждого из построенных Германией супертяжёлых линейных кораблей («Бисмарка» и «Тирпица») оказалось равным 42.000 т, а водоизмещение каждого из построенных тяжёлых линейных кораблей («Гнейзенау» и «Шарнхорста») оказалось равным 32.000 т.
[Закрыть], а также двух тяжёлых линейных кораблей «Гнейзенау» и «Шарнхорст».
На англо-германских переговорах рассматривался и вопрос о договорном соотношении общего тоннажа подводных лодок, отводимого для подводного флота каждой страны. Германия настаивала на паритете с Англией, предложив установить тоннаж подводных лодок для каждой из сторон равным 52.700 т, обязавшись в ближайшие годы при строительстве лодок использовать лишь 45% этого тоннажа (около 24.000 т), если только «особые обстоятельства» не принудят её расширить программу строительства. Да и в этом случае немцы пообещали согласовать вопрос о дальнейшем строительстве лодок со своим партнёром по соглашению. Англичане не возражали против предложения немцев, выдвинув лишь одно обязательное условие для его принятия: немцы были должны предварительно подписать 22-ю статью Лондонского морского договора 1930 года, запрещавшую ведение неограниченной подводной войны против торговых судов. Немцы с готовностью выполнили поставленные условия.
Англо-германский морской договор был подписан 18 июня 1935 года. Этот день Гитлер назвал «счастливейшим» в своей жизни. Действительно, договор с Англией явился первым правовым актом, позволившим Германии легально вооружаться.
Довольны подписанным договором были и англичане. Министр иностранных дел Англии Сэмюель Хор, в 1936 году ставший первым лордом Адмиралтейства, превозносил предпринятые им дипломатические усилия. По его словам, подписанный с немцами договор служил «безопасности Англии» и «делу мира», поддержание которого являлось «первостепенной задачей британского правительства». Одной из выгодных сторон договора Хор считал данное немцами обязательство не вести впредь неограниченной подводной войны против торговых судов. Удовлетворение Хора разделяло немало высокопоставленных англичан. Дэвид Битти, бывший командующий Гранд-Флитом (1916–1919 гг.), бывший первый морской лорд (1919–1927 гг.), заявил в палате лордов: «Мы должны быть благодарны Германии. Немцы сели за стол переговоров с честными намерениями и добровольно, без малейшего нажима с нашей стороны, согласились довольствоваться флотом, равным тоннажу 35% морских сил Британской империи». Одним из немногочисленных оппонентов Хора и его единомышленников был Уинстон Черчилль, в то время не входивший в состав правительства. По его словам, вера в то, что Германия станет выполнять условия договора, являлась «верхом наивности».
Черчилль оказался пророком, хотя и не знал о том, что ещё до начала переговоров немцы в обстановке строжайшей секретности приступили на своих вервях к строительству шести 250-тонных подводных лодок типа «Весикко». Уже 29 июня 1935 года, спустя всего десять дней после подписания договора, на воду – при большом стечении публики – была спущена первая подводная лодка послевоенной постройки U1. Новость произвела шок во всём мире. Немецкая подводная лодка – казалось, навеки похороненное исчадие ада – вновь всплыла из небытия.
Германский военно-морской флот получил новое название – «Кригсмарине», то есть «Боевой флот».
Прогноз Карла ДёницаВозрождавшемуся подводному флоту Германии был нужен квалифицированный командующий. Как писал Редер, он без колебаний сделал выбор. Его избранником стал Карл Дёниц, сорокавосьмилетний капитан II ранга, помогавший Редеру комплектовать офицерский состав флота.
Карл Дёниц был младшим из двух сыновей Эмиля Дёница, инженера-оптика. Он родился 16 сентября 1891 года в Грюнау, предместье Берлина. Его мать Анна Дёниц (урождённая Байер) умерла, когда Карлу не было ещё и четырёх лет. Его отцу, так и оставшемуся вдовцом, пришлось воспитывать двух сыновей – Фридриха и Карла. Среднего достатка семья поселилась в Йене, городке близ Веймара. Фридрих и Карл получили классическое образование в частных школах. После окончания школы оба брата избрали профессию моряка. Фридрих нашёл себе службу в торговом флоте, а Карл 1 апреля 1910 года вступил в ряды военно-морских сил. Спустя два года Эмиль Дёниц умер, а пути его сыновей навсегда разошлись.
После года курсантской службы на учебном крейсере «Герта» и годичного обучения в Военно-морской академии в Мюрвике Карл Дёниц получил патент на офицерское звание и был направлен на лёгкий крейсер «Бреслау», действовавший в Средиземном и Чёрном морях. После начала Первой Мировой войны в 1914 году кайзер передал «Бреслау» и устаревший корабль «Гебен» Турции в качестве quid pro quo (компенсации) за вступление этой страны в войну на стороне Германии. «Бреслау» и «Гебен» со смешанными немецко-турецкими экипажами действовали на Чёрном море против флота России.
27 мая 1916 года Дёниц женился на Ингеборг Вебер, дочери немецкого генерала, представлявшего в Турции интересы Германии, а в 1917 году у молодожёнов родилась дочь Урсула.
Когда в 1916 году германское военно-морское командование сделало основную ставку в войне на море на подводные лодки, Дёниц добровольно перешёл в подводный флот. После трёхмесячной стажировки в Германии в начале 1917 года он возвратился на средиземноморский театр военных действий и получил назначение вахтенным офицером на подводную лодку U39, которой командовал известный подводник Вальтер Форстман. С февраля по октябрь 1917 года Дёниц участвовал в четырёх патрулированиях, во время которых Форстман потопил тридцать четыре судна. В конце 1917 года Дёница назначают командиром небольшого устаревшего минного заградителя UC25, на котором Дёниц совершил два выхода в Средиземное море, установив два минных заграждения и торпедировав пять судов. За проявленную храбрость Дёница наградили Рыцарским крестом дома Гогенцоллернов.
В конце войны, в сентябре 1918 года, Дёница назначили командиром подводной лодки UB68. 4 октября во время первого патрулирования Дёниц атаковал английский конвой и потопил одно судно. Однако во время боя подводная лодка потеряла управление и всплыла. Под ураганным огнём Дёниц принял решение потопить лодку. В результате он сам и двадцать девять членов экипажа подводной лодки были выловлены из воды и доставлены в Англию, где пленные просидели в тюрьме до июля 1919 года.
Возвратившись в Германию, Дёниц не расстался с флотом. В 1920–1924 годах он командовал эсминцем «Т157», базировавшимся в Свинемюнде на Балтике. В этом городке в семье Дёница родились два сына – Клаус (в 1920 году) и Петер (в 1922 году).
Из Свинемюнде Дёница, произведённого в капитан-лейтенанты, направили в Берлин, в морской штаб, где он начал работать под руководством Редера, который быстро оценил по достоинству своего нового подчинённого. В характеристике Дёница Редер писал, что Дёниц «усердный, находчивый и честолюбивый офицер, профессионал высокой квалификации со светлым умом и задатками лидера». В 1928 году Редер назначил Дёница командиром флотилии эсминцев, а в 1920 году – начальником штаба военно-морского округа. В 1934 году Дёница произвели в капитаны II ранга и назначили командиром лёгкого крейсера «Эмден».
Получив назначение на пост командующего подводным флотом, Дёниц был обескуражен. Высшие военно-морские чины Германии ратовали за расширение строительства крупнотоннажных надводных кораблей, подводный флот находился в зачаточном состоянии, а строительство подводных лодок было ограничено англо-германским договором. Дёницу казалось, что он попал «в тихую заводь», где и закончится его карьера. Однако, поразмыслив, Дёниц решил, что война с Англией неизбежна, а для ведения этой войны понадобится мощный подводный флот.
Подводник «душой и телом», Дёниц пришёл к твёрдому убеждению, что в Первую Мировую войну германский подводный флот был очень близок к победе на море. Если бы во время войны у немцев было большее число лодок, а неограниченная подводная война началась на два-три года раньше, немцы бы не упустили победы. Размышляя далее, Дёниц решил, что мощный подводный флот, его правильная организация и верно избранная тактика приведут к победе в новой войне.
Конечно, трудностей будет не избежать, мыслил Дёниц. Война есть война. Противник не преминет воспользоваться как уже проверенными средствами обороны, так и новыми, разработанными в последние годы. На этот раз союзники развернут систему конвоев с самого начала войны, оснастят корабли электронными приборами обнаружения подводных лодок, используют для борьбы с лодками современные высокоскоростные самолёты с большим радиусом действия, вооружённые усовершенствованными авиационными и глубинными бомбами. Однако технический прогресс, считал Дёниц, коснулся не только Англии. Немецкие специалисты разработали новые улучшенные конструкции подводных лодок, торпед, средств связи.
С последним суждением Дёница нельзя не согласиться. Подводные лодки, построенные в Германии во второй половине тридцатых годов, превосходили своими тактико-техническими и боевыми характеристиками лодки времён Первой Мировой войны. Так, увеличилась скорость лодки. К примеру, средние подводные лодки (водоизмещением 500 т) имели надводную скорость хода 16 узлов (что на 3 узла превышало аналогичную характеристику лодок, действовавших во время войны), а мощные дизели обеспечивали быстрый переход на полную скорость при всплытии. Увеличилась и дальность плавания лодок. Торпедные аппараты были усовершенствованы. Теперь в момент пуска торпеды они не выбрасывали пузыри воздуха, что уменьшало опасность обнаружения лодки противником. Боеголовки торпед стали начиняться 612 фунтами взрывчатого вещества (ранее – 352 фунтами), а контактные взрыватели начали вытесняться магнитными.
В тридцатые годы значительного прогресса достигла и радиосвязь. Новые подводные лодки оснащались комплектами длинноволновых и коротковолновых передатчиков и приёмников, благодаря чему, находясь на патрулировании, получили возможность поддерживать радиосвязь с берегом и между собой. В то же время и береговое командование обрело возможность получать от находившихся в море лодок оперативную информацию, к примеру, о развёрнутых в зоне боевых действий средствах противолодочной обороны противника, о запасах топлива и торпед на борту лодки, о полученных ею повреждениях, наконец, о погоде и состоянии моря в районе патрулирования.
Исходя из своего опыта использования подводных лодок в Первой Мировой войне, Дёниц считал, что подводные лодки проиграли войну на море конвоям, в первую очередь, из-за трудностей, вызванных одиночными несогласованными действиями при поиске и атаке цели. Немецкая подводная лодка проводила в море многие дни в безрезультатных поисках целей только для того, чтобы в случае удачи встретиться с конвоем, провести одну атаку, погрузиться и потерять после этого контакт с противником.
Дёниц верил, что в новой войне над конвоями можно одержать победу, если придерживаться новой тактики: формировать группы подводных лодок («волчьи стаи») и координировать их действия по радио из единого центра, руководствуясь разведывательными данными о путях движения конвоев противника. «Волчьи стаи» смогли бы атаковать конвои днём из подводного положения, а ночью – всплыв на поверхность моря. По мысли Дёница, при атаке днём с перископной глубины подводным лодкам, чтобы уменьшить опасность обнаружения, следовало пользоваться торпедами с маломощными электродвигателями, а при ночной атаке из надводного положения – обычными торпедами с парогазовыми двигателями.
В то же время Дёниц считал, что нельзя переоценивать появившиеся новые средства противолодочной обороны – по крайней мере, такие из них, как гидролокаторы и патрульные самолёты.
Самые совершенные гидролокаторы того времени имели существенные недостатки: дальность действия гидролокатора не превышала полмили, а обнаружить с его помощью подводную лодку в надводном положении вообще не представлялось возможным. Электрические торпеды имели больший радиус действия, чем гидролокаторы. По этой причине, считал Дёниц, даже при атаке днём из подводного положения лодка могла поразить цель с позиции, находящейся вне зоны действия гидролокатора. Рассуждая далее, Дёниц полагал, что в случае обнаружения лодки кораблями противника после произведённого ею залпа она успеет уйти из района боевых действий, погрузившись и набрав полную скорость.
Что касалось патрульных самолётов, то, исходя из своего военного опыта, Дёниц считал, что самолёты не могут обнаружить лодку на перископной глубине и потому не представляют опасности для лодки, атакующей цель в дневное время из подводного положения торпедами с электродвигателями. Ночью самолёты не патрулировали, поэтому при ночной атаке из надводного положения можно было не бояться их появления. Опасность от самолётов исходила лишь в том случае, когда подводная лодка в дневное время оказывалась в надводном положении. Однако, как полагал Дёниц, ходовой вахте было по силам увидеть или услышать самолёт до того, как он обнаружит подводную лодку. Обладая способностью быстро погружаться (за 30 секунд), подводная лодка, по его мнению, вполне могла избежать нападения со стороны любого самолёта.
По расчётам Дёница, чтобы одержать победу на море, Германии требовалось триста средних подводных лодок (водоизмещением 500 тонн каждая). Такое количество лодок позволило бы иметь около ста единиц постоянно развёрнутыми в районах боевых действий, что предоставило бы немцам возможность применить тактику «волчьих стай». Такие силы, по мнению Дёница, смогли бы уничтожать по одному миллиону тоннажа ежемесячно. Британский торговый флот в конце тридцатых годов насчитывал около 3000 судов (включая танкеры) общим тоннажем 17,5 млн т. За шесть месяцев подводные лодки смогли бы сократить этот тоннаж более чем на одну треть, а за год – более чем на две трети. За год-полтора, как считал Дёниц, подводный флот Германии смог бы нанести Англии невосполнимые потери, подорвав её промышленный потенциал и посеяв экономический хаос.
О своих предположениях и подсчётах Дёниц ещё в начале своей деятельности на посту командующего подводным флотом доложил в германский морской штаб. Однако Дёницу пришлось ещё раз испытать разочарование. Через Редера он узнал, что Гитлер и не помышляет о войне с англичанами. Редер напомнил Дёницу, что Германия подписала с Англией морской договор, который Гитлер превозносит при каждом удобном случае. Согласно этому договору, немцы обязались ограничить общий тоннаж подводных лодок 24.000 т и лишь при возникновении особых обстоятельств могли расширить программу строительства. Кроме того, Германия подписала 22 статью Лондонского морского договора 1930 года, запрещавшую ведение неограниченной подводной войны против торговых судов. Редер пояснил Дёницу, что его взгляды не соответствовали концепциям, доминировавшим в германском морском штабе. Там считали, что современные средства противолодочной обороны (в первую очередь, гидролокаторы и патрульные самолёты) не позволят одержать победу в подводной войне на море в британских прибрежных водах, и намеревались отдать предпочтение строительству крейсерских лодок для использования их в удалённых районах (где средства противолодочной обороны были менее эффективны) и выполнения функций, аналогичных тем, что были возложены на «карманные» линкоры и надводные рейдеры, при строгом соблюдении призового права. Редер посоветовал Дёницу на время забыть о войне с Англией.
