Текст книги "Подводная война Гитлера. 1939-1942. Охотники. Часть I"
Автор книги: Клэй Блэйр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)
Книга 1
Подводная война против Британии
декабрь 1939 – август 1942
Пролог
Подготовка к войне
Эволюция подводных лодокЧуть ли не с момента изобретения подводной лодки военные поняли, что этот корабль может быть наделён двумя важными достоинствами: внезапностью атаки и безнаказанным исчезновением после её проведения. Оставалось создать боевую подводную лодку, и изобретатели многих стран принялись за дело. Первыми были решены проблемы водонепроницаемости и остойчивости подводных лодок. Камнем преткновения долгое время оставалась разработка средств, обеспечивающих движение лодки по курсу в подводном положении вне зависимости от морских течений.
Решению проблемы в некоторой степени помогло создание в начале XIX века эффективных паровых машин, работающих на угле. В паровой машине пар на короткое время может быть «сохранён» под давлением. Были сконструированы подводные лодки, которые могли идти в район боевых действий в надводном положении, а после погружения и проведения атаки уходить из района с помощью сохранённого в машине пара. Однако на практике подводные лодки с паровыми машинами зарекомендовали себя не лучшим образом. В небольшом корпусе подводной лодки паровая машина создавала невыносимую жару, а дымовая труба машины так сильно коптила, что вырывавшийся из неё чёрный дым был виден на много миль, лишая лодку главного достоинства – внезапного появления в районе боевых действий. Кроме того, перед погружением лодки приходилось снимать трубу, занимаясь трудоёмкой и длительной процедурой.
Ситуация с передвижением лодки на подводном ходу улучшилась, когда около 1900 года почти одновременно были изобретены двигатель внутреннего сгорания, электродвигатель и аккумуляторная батарея. С этого времени одни судостроители производили лодки, которые в надводном положении двигались с помощью машины, работавшей на бензине, а в подводном положении – с помощью двигателя с приводом от аккумуляторных батарей. Другие отдавали предпочтение лодкам, полностью укомплектованным двигателями с приводом от батарей, третьи – предпочитали комбинировать старую и новую технологии: согласно их проектам, в надводном положении лодка приводилась в движение паровой машиной, а в подводном – двигателями с приводом от аккумуляторных батарей. Однако все эти двигатели имели недостатки: бензиновые – были ненадёжны, плохо запускались, чадили, электрические – работали от громоздких, тяжёлых и маломощных аккумуляторных батарей, а паровые машины создавали на лодке невыносимую жару.
И всё же неуклонный прогресс в двигателестроении вселял в военных уверенность, что рано или поздно они получат в своё распоряжение лодки с хорошими ходовыми качествами. Необходим был и прорыв в оснащении лодок эффективным вооружением. Выбор оружия был ограничен, а его использование связано с риском. Мины или бомбы с дистанционным взрывателем и контактные мины, предназначавшиеся для крепления к днищу или борту корабля противника, – вот и всё, чем располагали военные. Установка таких мин и бомб граничила с самоубийством.
Решение проблемы предложил проживавший в Австрии английский инженер Роберт Уайтхед, который в 1866 году изобрёл самодвижущуюся мину, названную «торпедой». Торпеда Уайтхеда приводилась в движение сжатым воздухом, находившимся в металлическом резервуаре. Первая торпеда была примитивной: четырнадцати футов длиной и четырнадцати дюймов в диаметре, весом в 300 фунтов. Радиус её действия составлял 700 ярдов, а скорость не превышала 6 узлов. Боеголовка торпеды была начинена всего лишь восемнадцатью фунтами взрывчатого вещества. И всё же торпеда оказалась боеспособной.
Поначалу торпеда Уайтхеда не произвела должного впечатления на военных. Однако Уайтхед не сидел сложа руки. Он увеличил размер торпеды, мощность её двигателя, радиус действия и ударную силу боеголовки. Австриец Людвиг Обри снабдил торпеду Уайтхеда гироскопом, что позволило автоматизировать управление её движением. По мере совершенствования торпеды военные стали проявлять к ней всё возрастающий интерес, в конце концов осознав, что оснащённая торпедами маленькая, не требующая больших денежных затрат подводная лодка способна топить большие дорогостоящие корабли.
Оставалось поставить торпеды на вооружение подводных лодок, а для того требовались торпедный аппарат, который можно было бы установить в носовой части прочного корпуса лодки, и система сжатого воздуха, обеспечивающая выход торпеды из трубы подводного аппарата. Сама труба должна была иметь внешнюю и внутреннюю крышки для выхода торпеды и осушения от забортной воды трубы для повторного залпа. Кроме того, требовалась компенсационная балластная система, которая бы возмещала потерю веса подводной лодки после торпедного залпа и устраняла перегрузки. Без такой системы лодка могла бы потерять управление и самопроизвольно всплыть или лечь на дно.
Когда эти и другие конструктивные решения, обеспечивающие живучесть и боеспособность подводных лодок, были найдены, началось их активное строительство и, прежде всего, не в ведущих морских державах – Великобритании, Германии и Соединённых Штатах, которые отнеслись к новому типу кораблей с прохладцей, – а в странах с более слабым флотом: Франции, России и раде других [7]7
Без сомнения, родина слонов не Россия, а США. Тем не менее в указанный период (на рубеже XIX и XX веков) Соединённые Штаты никак нельзя было отнести к «ведущим морским державам» – по мощи флота они уступали всем упомянутым странам и находились примерно на одном уровне с Японией. (Прим. ред.)
[Закрыть]. Наибольшего успеха на первых порах добилась Франция, которая вложила большие денежные ресурсы в строительство подводного флота. К 1906 году Франция имела около девяносто построенных и строившихся подводных лодок.
Одним из наиболее талантливых и изобретательных конструкторов подводных лодок явился Джон Филипп Голланд, ирландец, эмигрировавший в США. Сконструированная им подводная лодка, оснащённая торпедами Уайтхеда, в девяностых годах XIX века намного превосходила своими техническими характеристиками существовавшие аналоги.
Для надводного хода лодки служил четырёхцилиндровый двигатель мощностью 160 лошадиных сил, придававший ей скорость 7,5 узла. Подводный ход обеспечивался двигателем мощностью 70 л.с., питавшимся от шестидесятиэлементной батареи. При подводном ходе лодка могла двигаться в течение трёх часов со скоростью 6,5 узла и вдвое дольше с меньшей скоростью.
Силовая установка подводной лодки Голланда была способна выполнять различные задачи. Бензиновый двигатель мог использоваться не только для надводного хода лодки, но и для зарядки генератором аккумуляторных батарей или, к примеру, для работы компрессора. Электродвигатель служил не только для подводного хода лодки, но и для запуска бензинового двигателя. Аккумуляторная батарея, помимо своего главного назначения, служила для работы двигателей различных насосов, перископа, питала электричеством источники света внутри лодки, а также использовалась для других нужд.
Голланд в Нью-Лондоне, Коннектикут, основал компанию «Торпедные лодки Голланда» и принялся за торговлю своими детищами. Соединённые Штаты стали его первым покупателем. В 1900 году США купили у него первую подводную лодку, а после её испытаний – ещё шесть лодок для организации береговой обороны, после чего последовало приобретение у Голланда двенадцати лодок усовершенствованной конструкции. Встревоженные ростом подводного флота Франции, ВМС Великобритании в 1901 году сами приступили к строительству таких кораблей. В том же 1905 году Голланд продал подводные лодки находившимся в состоянии войны России и Японии, положив начало подводному флоту в этих странах [8]8
Относительно России это утверждение не вполне соответствует действительности. Серийный выпуск подводных лодок конструкции Джевецкого начался в России ещё за двадцать лет до русско-японской войны. К началу войны в составе русского флота помимо лодок Джевецкого (которые можно было назвать боевыми лишь с большой натяжкой) находилось ещё несколько вполне современных подводных лодок собственной постройки – например, «Дельфин».
[Закрыть].
Однако подводные лодки, использовавшие бензиновые и электрические двигатели, хотя и превосходили по своим техническим характеристикам существовавшие аналоги, были небезопасны. Бензин попадал на пол трюмов, вызывая взрывоопасные испарения. Из выхлопных труб поступал смертельно опасная окись углерода. Несколько американских и английских подводных лодок взорвались, подводники погибали от выхлопных газов.
Чтобы исправить положение, на подводных лодках стали использовать менее летучее и токсичное топливо – керосин, либо тяжёлое, или «дизельное», топливо, названное по имени немецкого изобретателя Рудольфа Дизеля, который в 1895 году продемонстрировал публике работу разработанного им двигателя.
Однако в течение нескольких лет моряки отдавали предпочтение керосиновому двигателю, который был легче и компактнее дизеля. В 1902 году крупнейшее немецкое предприятие по производству вооружения «Крупп» построило первую подводную лодку с керосиновым двигателем, названную «Форель». К тому времени немецкая промышленность была достаточно развита, чтобы поставить строительство подводных лодок на поток, однако поначалу сделать это не удалось. Против создания подводного флота выступил морской министр гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц. Стремясь лишить Великобританию господства на море, он убедил кайзера Вильгельма II отдать предпочтение строительству линейных кораблей, решительно выступив против производства хотя и дешёвых, но зато всё ещё ненадёжных подводных лодок [9]9
В 1901 году Тирпиц заявил в рейхстаге: «Германия, благодаря конфигурации её побережья и географическому расположению её портов, не нуждается в подводных лодках». Справедливости ради следует отметить, что в своих мемуарах он признаёт себя ответственным за результаты подобной позиции. (Прим. ред.)
[Закрыть].
Вместе с тем фирма «Крупп», почувствовав, что подводные лодки найдут большой спрос, принялась за дело. В 1904 году фирма продала подводную лодку «Форель» России и получила от неё заказ на строительство ещё трёх лодок с керосиновыми двигателями [10]10
На самом деле «Форель» была подарена после заключения контракта на постройку трёх упомянутых лодок. (Прим. ред.)
[Закрыть], получивших известность как подводные лодки типа «Карп». В последующие годы предприятие «Крупп» заключило соглашения о строительстве более совершенных подводных лодок с керосиновыми двигателями для Италии, Австро-Венгрии и Норвегии. В то же время фирма подталкивала немецких инженеров к усовершенствованию дизеля, стремясь заменить им керосиновый двигатель.
Военно-морские круги Германии поддерживали концепцию фон Тирпица о первоочередном строительстве линейных кораблей и выражали недовольство производством на немецких заводах подводных лодок, поставляемых на экспорт. Военным казалось недопустимым продавать лодки, которые, попади они в руки противника, смогли бы нанести ущерб германскому флоту. В конце концов фон Тирпиц, решив оценить боевые возможности подводной лодки, поручил Круппу построить лодку для имперского флота. Построенная подводная лодка – Unterseeboot (аббревиатура на немецком языке – U-boot, а на английском – U-boat) – представляла из себя модернизированный вариант лодки типа «Карп» с паровым двигателем и получила номер U1. Когда в декабре 1906 года лодка была подготовлена к плаванию, отмечалось, что Германия оказалась последней из великих морских держав, принявших на вооружение подводные лодки, да и то преуспела в своём начинании, только использовав американскую технологию [11]11
Это утверждение не имеет под собой никаких оснований. (Прим. ред.)
[Закрыть].
В последующие несколько лет фирма «Крупп» построила несколько новых подводных лодок, превосходивших своими размерами, скоростью и вооружением лодку U1. Среди усовершенствований, использованных на этих лодках, нельзя не отметить новые перископы с превосходной оптикой. Однако наметившийся прогресс в конструкции подводных лодок не убедил фон Тирпица в необходимости форсировать их строительство, и он неохотно отпускал деньги из имперской казны для их производства. В результате подводный флот Германии рос крайне медленно.
Между тем немецкие инженеры задались целью построить подводную лодку 185 футов длиной [12]12
Немцы никогда не стали бы измерять длину корабля в футах. (Прим. ред.)
[Закрыть]и водоизмещением 500 т, которая была бы пригодна для океанического плавания. Предполагалось установить на лодке 4 торпедных аппарата, по два на носу и корме, каждый из которых имел бы возможность один раз перезаряжаться. В период с 1908 по 1910 год кайзеровский флот заказал у Круппа четырнадцать подводных лодок с керосиновыми двигателями. Эти двигатели были безопаснее бензиновых и более эффективны, чем паровые машины, но им был присущ существенный недостаток: они выделяли густой белый дым, который в море был виден за много миль. Строителям нужен был дизель, а он, по их мнению, был ещё далёк от совершенства.
Первыми установили дизель на подводной лодке французы [13]13
На экспериментальных лодках типа «Эгретт», спущенных на воду в 1904 году. (Прим. ред.)
[Закрыть], а не немцы. Примеру французов последовали русские, а за ними англичане, итальянцы и американцы. Лишь немцы ждали, когда дизель будет усовершенствован. И всё-таки в 1910 году немцы отказались от керосинового двигателя и в период с 1910 по 1912 год построили 23 подводные лодки, оснащенные дизелями.
К началу Первой Мировой войны во всем мире было построено около 400 подводных лодок. Многие из них были оснащены бензиновыми двигателями или паровыми машинами и не представляли собой серьёзные боевые средства, однако на четверти из построенного числа лодок были установлены дизели и по четыре-пять торпедных аппаратов. Наибольший подводный флот был у Великобритании: семьдесят шесть подводных лодок и двадцать строившихся. Второе место в мире занимала Франция с семьюдесятью лодками на плаву (многие из которых были оснащены дизелями) и двадцатью тремя на стапелях. Третьей шла Россия с сорока одной подводной лодкой (правда, большинство из них были устаревшей конструкции). Четвёртое место занимали Соединённые Штаты, имевшие тридцать одну подводную лодку и восемь строившихся. Германия с двадцатью шестью лодками на плаву и пятнадцатью строившимися занимала лишь пятое место.
И всё же роль, которую могли бы сыграть в войне подводные лодки, оставалась неясной. На первых порах предполагалось, что маленькие, с ограниченной дальностью плавания лодки станут нести береговую охрану, однако к началу Первой Мировой войны подводные лодки обрели реальную боевую мощь и оказались пригодными для океанского плавания. Действуя группой или поодиночке, они могли вступать в бой даже с линейным флотом противника – не говоря уж о том, что идеально подходили для «корсарской» войны против торговых судов, в ходе которых могли бы блокировать порты противника, а островную Великобританию вообще окружить кольцом блокады.
Однако «корсарская война» могла столкнуться с правовыми трудностями. В течение столетий цивилизованные страны при ведении боевых действий руководствовались правилами, известными как «призовые законы», закреплённые в различных международных соглашениях. Согласно этим законам, ни одно торговое судно не могло быть потоплено без предупреждения (сигнала остановиться или, при необходимости, предупредительного выстрела), а также без досмотра и обыска. Требовалось узнать, какой стране принадлежит судно: союзной, вражеской или нейтральной. Если оказывалось, что судно принадлежит союзнику, его следовало отпустить. В случае, если торговое судно принадлежало противнику и перевозило контрабандные военные грузы, его разрешалось захватить или утопить, а если оно принадлежало нейтральной стране, то только захватить. На захваченное судно полагалось высадить призовую команду, а само судно доставить в порт союзной или нейтральной страны, где вопрос о правомерности захвата судна решался трибуналом. Если судно принадлежало нейтральной стране, но, по вердикту судей, перевозило контрабанду, судно и груз продавали с аукциона, а выручка от продажи шла или в пользу корабля, захватившего судно, или в пользу страны, которой принадлежал корабль. Если же трибунал выносил вердикт, что груз захваченного корабля не имел ничего общего с контрабандой, то корабль, совершивший захват, подвергался штрафу и был обязан компенсировать убытки потерпевшей стороне, а если он принадлежал государству, то за него расплачивалась государственная казна [14]14
Морское право было очень сложным и во многом зависело от практики каперства, которое было официально запрещено Парижской декларацией 1856 г.
[Закрыть].
Кроме выполнения обязательных процедур по остановке и досмотру торгового судна, экипаж корабля, захватившего его, был обязан гуманно относиться к пленённым людям. Различные морские договоры и кодексы [15]15
Морские кодексы были официально приняты главными морскими державами на Гаагской конференции мира в 1899 году, а их действие было подтверждено на второй Гаагской конференции мира в 1907 году в ходе принятия ряда конвенций, касающихся права войны и нейтралитета. Конвенции, принятые в Гааге, называются «Гаагскими конвенциями».
[Закрыть]устанавливали, что члены экипажа и пассажиры захваченного торгового судна считаются гражданскими лицами, которых нельзя подвергать насилию. Если по каким-либо причинам командир корабля принимал решение потопить захваченное судно, он должен был позаботиться о его экипаже и пассажирах: принять людей на борт и доставить их на берег или предоставить шлюпки с провиантом и навигационными приборами и в этом случае указать им курс до ближайшей земли или (если представлялась возможность) до оказавшегося поблизости судна, принадлежавшего нейтральному государству. Любое нарушение морского кодекса считалось негуманным и преследовалось по закону.
Подводные лодки, займись они «корсарской войной», не смогли бы, не подвергаясь опасности, следовать установленным правилам. Если бы они стали их соблюдать, то лишились бы своего основного преимущества: внезапности нападения. Для того чтобы подать судну сигнал остановиться и сделать предупредительный выстрел, подводная лодка должна была всплыть, ставя себя в незавидное положение. Многие торговые суда могли бы просто уйти от подводной лодки, которая даже при надводном ходе развивала скорость всего лишь от 12 до 15 узлов. При самом неблагоприятном исходе подводная лодка могла и сама подвергнуться нападению. Её могли просто протаранить.
Даже в том случае, если бы торговое судно остановилось по сигналу подводной лодки, у её командира возникли бы проблемы с досмотром: он смог бы послать на остановившееся судно лишь малочисленную команду, которую было легко пленить. Перед командиром лодки вставал нелёгкий выбор: отпустить судно с пленниками или торпедировать его, рискуя жизнью своих людей.
Даже при самых благоприятных обстоятельствах могли возникнуть трудности с захватом и высадкой на судно призовой команды для приведения его в порт союзной или нейтральной страны для судебного разбирательства. Если бы судно пришлось потопить, подводная лодка не смогла бы взять на свой борт его экипаж или предоставить людям плавсредства для самостоятельного плавания. Командиру подводной лодки пришлось бы ждать, пока экипаж судна займёт места в своих собственных шлюпках, предварительно погрузив в них продовольствие и другое необходимое снаряжение. За это время подводная лодка могла подвергнуться нападению со стороны подошедшего корабля противника.
Возможное участие подводных лодок в «корсарской войне» обсуждалось как за закрытыми дверьми военно-морских учреждений, так и на страницах ведомственной печати. Сторонники морского милитаризма, включая известного британского юриста Джока (Джекки) Фишера, высказывали мнение, что, если подводные лодки займутся «корсарской войной», они не станут соблюдать призовые законы. В одной из своих статей Фишер писал: «Как бы негуманно и жестоко это ни выглядело, подводные лодки станут топить любые суда, невзирая ни на какие законы».
Отповедь Фишеру и его сторонникам попытался дать в 1911 году первый лорд Адмиралтейства [16]16
Первый лорд Адмиралтейства – штатский человек (как правило, назначаемый из числа членов стоящей у власти политической партии), занимает в Великобритании должность морского министра, равнозначную должности министра ВМС США. Первый морской лорд назначается из числа военных и является начальником Главного морского штаба.
[Закрыть]Уинстон Черчилль, который, выступая перед аудиторией британских морских офицеров, сказал: «Я не верю, что какая-либо цивилизованная страна допустит, чтобы её военно-морской флот занимался варварством». Черчилль был не одинок в своём заблуждении [17]17
Высказывание Черчилля было не заблуждением, а обыкновенной политической демагогией. Уже в начале века специалистам было ясно, что глобальная мировая война не сможет вестись в рамках существующего международного права. Кстати, в ходе Первой Мировой войны Британия (в том числе и руководимый Черчиллем флот) нарушали это право чаще, чем кто бы то ни было. (Прим. ред.)
[Закрыть]. Перед началом Первой Мировой войны общепринятым было мнение, что подводные лодки станут нападать только на военные корабли.
В августе 1914 года, когда началась Первая Мировая война, германский Флот Открытого моря (главные силы военного флота Германии накануне и в годы Первой Мировой войны) ещё не был укомплектован тем количеством линейных кораблей, которые собирался построить фон Тирпиц, и не мог противостоять английскому Гранд-флиту (главному соединению ВМС Великобритании в период Первой Мировой войны). В то же время и английский флот не отваживался дать решительное сражение немецкому флоту в прибрежных водах Германии. Обе морские державы придерживались выжидательной тактики. За всё время Первой Мировой войны между флотами произошло лишь одно сражение у полуострова Ютландия в Северном море, однако оно было скоротечным и не сыграло какой-либо значительной роли в войне на море.
В наступательных операциях с обеих сторон принимали участие подводные лодки, и результаты их боевых выходов в море не преминули сказаться. Немецкие подводные лодки уже в начале войны потопили три английских тяжёлых крейсера («Абукир», «Хог» и «Кресси») и два лёгких крейсера («Патфайндер» и «Хок»), в результате чего погибли две тысячи моряков [18]18
Здесь не упомянут лёгкий (точнее, бронепалубный) крейсер-гидроавиатранспорт «Гермес», потопленный 31.10.14 подводной лодкой U27. (Прим. ред.)
[Закрыть]. Английские подводные лодки потопили немецкий лёгкий крейсер «Хела» [19]19
Крейсер 3-го класса постройки 1895 года и водоизмещением 2080 тонн, до начала войны использовался как блокшив. (Прим. ред.)
[Закрыть]. Рассудив, что подводные лодки представляют собой реальную угрозу на море, обе державы приняли меры безопасности. Британский Гранд-Флит из Норвежского моря (со своей базы в заливе Скапа-Флоу) перебрался в безопасные воды у берегов Северной Ирландии, а германский Флот Открытого моря ограничил операции в своих прибрежных водах Гельголандской бухтой.
Отказавшись от крупных операций против немецкого флота, англичане блокировали побережье Германии подводными лодками, стараясь не пропустить в немецкие порты ни одного торгового судна с военными грузами. Большинство торговых судов поворачивало назад. Немцы поступили по-своему. В отместку англичанам 20 октября 1914 года немецкая подводная лодка (правда, следуя призовым законам) остановила, досмотрела и потопила британское грузовое 866-тонное судно «Глитра», шедшее из Норвегии. Неделей позже другая немецкая подводная лодка на этот раз без предупреждения в проливе Ла-Манш торпедировала французский пароход «Адмирал Гантом», посчитав, что тот перевозит солдат, хотя на самом деле на его борту находились 2400 бельгийских беженцев, среди которых было много женщин и детей. К счастью, пароход не затонул.
Эти два нападения немецких подводных лодок на гражданские суда вызвали возмущение англичан, кровно заинтересованных в безопасности своего торгового флота. Британское правительство объявило действия немецких подводников незаконными, пиратскими и аморальными. Судовладельцы, торговцы и страховые компании призывали мировую общественность поднять голос против пиратских акций немецких подводных лодок.
В начале Первой Мировой войны Германия планировала нанести первый удар по Франции, рассчитывая быстро покончить с ней, чтобы в дальнейшем сосредоточить свои силы против России. Однако этим планам не суждено было сбыться. Франция оказала немцам ожесточённое сопротивление. В то же время русская армия вторглась в Восточную Пруссию, и Германии пришлось воевать на два фронта. Рассчитывая на быструю победу, немцы не побеспокоились заранее о тыловом обеспечении своих войск, рассчитанном на долговременную войну, и в результате британской морской блокады Германия в начале 1915 года стала испытывать недостаток в железной руде, нефтепродуктах и продовольствии.
Тем временем немецкий подводный флот, несмотря на трудности с вооружением, продолжал активные боевые действия. Немецкие подводные лодки, строго соблюдая призовые законы, потопили десять британских грузовых судов общим тоннажем 20.000 т. Большинство этих судов было потоплено орудийным огнём, торпеды немцы экономили.
Ободренное успехами своего подводного флота, немецкое командование пришло к мысли, что если бы призовые законы были смягчены, то даже небольшое количество подводных лодок смогло бы установить контрблокаду Британских островов. Даже само появление одной подводной лодки у побережья Англии (вне зависимости от результатов рейда) могло вызвать психологический дискомфорт у большинства населения и вынудить англичан пойти на привлечение больших сил и значительных ресурсов для нейтрализации угрозы. Приверженцы смягчения призовых законов считали, что их новая редакция поможет немцам предпринять действия, которые ослабят военно-морскую мощь Англии и заставят её снять морскую блокаду побережья Германии.
Однако ни кайзер, ни канцлер не соглашались проявить инициативу в этом вопросе, мотивируя свой отказ тем, что многие страны и так выражают крайнее недовольство действиями немецких подводных лодок. На взгляд высшего немецкого руководства, инициатива Германии могла вызвать ещё большее раздражение различных стран, в первую очередь нейтральных, среди которых числились и Соединённые Штаты, которые были заинтересованы в безопасности морских торговых путей. Для защиты своих коммерческих интересов Соединённые Штаты могли объявить войну Германии. Кроме того, германские власти считали, что немецкий подводный флот слишком слаб, чтобы блокировать Британские острова, а провал блокады привёл бы к унизительным для немцев последствиям.
Однако идея смягчить призовые законы продолжала существовать. Её приверженцы заявляли, что при ведении боевых действий моральные принципы неуместны. Их главный довод состоял в том, что, блокировав немецкое побережье и не пропуская в немецкие порты даже суда с продовольствием, Англия сама нарушила призовые законы и другие правовые акты, касавшиеся безопасности морской торговли. Эти аргументы и другие соображения в конце концов убедили кайзера и канцлера установить силами своего подводного флота морскую блокаду Британских островов.
Кайзер публично объявил, что, начиная с 18 февраля 1915 года воды, омывающие Британские острова, объявляются военной зоной, в которой призовые законы соблюдаться не будут. Кайзер предупредил, что английские и французские торговые суда будут топиться без предупреждения, а меры по спасению их экипажей предприниматься не будут. Исключение устанавливалось лишь для судов нейтральных стран, не перевозящих контрабанду, однако все такие суда должны были действовать на свой страх и риск. Капитаны немецких подводных лодок освобождались от ответственности за ошибку.
Первые результаты морской блокады Британских островов оказались скромными. В феврале 1915 года двадцати девяти немецким подводным лодкам, осуществлявшим блокаду, удалось потопить всего лишь несколько торговых судов общим тоннажем 60.000 т, а в марте расправиться с судами общим тоннажем 80.000 т. У немцев было слишком мало подводных лодок. В одновременном патрулировании принимало участие не больше шести-семи лодок, а их вооружение оставляло желать лучшего.
Морская блокада Британских островов не принесла немцам ожидаемого результата. Первый лорд Адмиралтейства Черчилль во всеуслышание заявил, что германская акция провалилась. Английский импорт в 1915 году превысил импорт 1913 года. Правительство Англии отклонило все предложения о снятии блокады побережья Германии.
Германия ответила бесчинством на море, и вскоре действия её подводных лодок привели в шок не только Англию, но и Соединённые Штаты. 7 мая 1915 года немецкая подводная лодка торпедировала трансатлантический пассажирский лайнер «Лузитания» водоизмещением 32.500 т. В результате торпедной атаки погибли 1198 пассажиров и членов экипажа, среди них 128 американцев. 19 августа немцы потопили лайнер «Арабия» водоизмещением 16.000 т. Погибли 40 пассажиров, среди них три американца. 9 сентября немецкая подводная лодка потопила лайнер «Хеспериан». Реакция американцев была такой бурной (газета «Нью-Йорк таймс» писала, что немецкие подводники действуют, как кровожадные дикари), что в сентябре 1915 года кайзеру пришлось снять блокаду Британских островов и отправить большинство подводных лодок в Средиземное море, где американские суда появлялись значительно реже, чем в Северной Атлантике, и где подводные лодки могли действовать гораздо вольготнее.
Новая блокада Британских островов началась в феврале 1916 года. Вопреки ограничениям, немецкие подводные лодки в первые же месяцы блокады добились немалых успехов: в феврале ими были потоплены суда общим тоннажем 117.000 т, а в марте – суда общим тоннажем 167.000 т. Однако в конце марта произошла чудовищная ошибка. 24 марта в проливе Ла-Манш немецкая подводная лодка приняла английский пассажирский паром «Сассекс» за военный транспорт и торпедировала его. «Сассекс» не затонул, однако около 80 человек, включая 25 американцев, погибли в результате взрыва.
Соединённые Штаты ответили Германии резкой нотой, угрожая разрывом дипломатических отношений. Кайзеру пришлось снова пойти на попятный, и 24 апреля он приказал своему подводному флоту, действовавшему в районе Британских островов, снова строго соблюдать призовые законы. В течение нескольких последующих месяцев потери мирового торгового флота в этом районе Атлантики значительно сократились.
К сентябрю 1916 года количество немецких подводных лодок выросло. Подводный флот насчитывал 120 лодок различных типов, многие из которых были вооружены 105-мм палубными орудиями. Военные подталкивали кайзера использовать подводный флот на всю мощь. Кайзер снова некоторое время колебался, а затем уступил, ограничив действия подводных лодок новыми правилами. В районе Британских островов, постоянно напичканном судами Соединённых Штатов и других нейтральных стран, лодкам разрешалось действовать, соблюдая призовые законы, а в Средиземном море – без всяких ограничений. Успехи германского подводного флота не заставили себя ждать. С 6 октября 1916 года по 1 февраля 1917 года немецкие подводные лодки потопили около 500 британских торговых судов общим тоннажем около 1,1 млн т, доведя сумму тоннажа потопленных в 1916 году судов, большинство из которых были британскими, до 2,3 млн т.
К началу 1917 года война на суше обернулась для Германии явными неудачами. В стране начались народные волнения. Военные предложили кайзеру разрешить немецким подводным лодкам действовать без всяких ограничений по всей Атлантике. Германский морской штаб, опираясь на успехи подводного флота в 1916 году, посчитал, что не ограниченные призовыми законами действия немецких подводных лодок позволят в течение пяти – шести месяцев уничтожить половину английских крупнотоннажных торговых судов и тем самым вызвать голод в стране и посеять смуту и недовольство, что в итоге заставит Англию прекратить военные действия на континенте. Военные твердили кайзеру, что Соединённых Штатов опасаться не стоит. Они уверяли, что, если Соединённые Штаты вступят в войну, у Германии хватит сил, чтобы потопить их военные транспорты, прежде чем они достигнут Европы. К тому времени только к Британским островам немцы могли послать около 70 подводных лодок, которые уже не испытывали недостатка в торпедах.
Поправ мирные устремления президента США Вильсона, кайзер одобрил предложение военных и объявил, что начиная с 1 февраля 1917 года немецким подводным лодкам разрешается топить любые торговые суда в британских прибрежных водах. В то же время кайзер уверил своих военных, что впредь не отменит принятого решения.
У берегов Великобритании началась неограниченная подводная война, в которой со стороны Германии участвовали около 60 подводных лодок. Чтобы уменьшить риск нападения со стороны авиации и подводных лодок союзников, а также со стороны вооружённых торговых судов, немецкие подводные лодки атаковали неприятеля ночью, находясь в надводном положении, что к тому же позволяло в случае явной опасности уйти из района боевых действий на максимально возможной скорости.
