Текст книги "Искусство (Сборник)"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 77 страниц)

III1

Сентябрь Гарри провел в городе, постепенно приходя в себя. Для начала он решил навести порядок в своем крохотном офисе на Сорок пятой улице, потом позвонил друзьям, которых не видел целое лето, и даже попытался возобновить какую-нибудь из своих любовных связей. Тут, правда, его постигла неудача: из всех, кому он оставил на автоответчике сообщение, перезвонила только одна, да и то чтобы напомнить, что он занял у нее пятьдесят баксов.

Потому он совсем не огорчился, когда в начале октября вечером во вторник в его дверь позвонила девушка лет двадцати. Одета она была в чрезвычайно короткое черное платье, в левой ноздре у нее блестело колечко, а в руках она держала сверток.

– Вы Гарри? – поинтересовалась она.

– Ага.

– Меня зовут Сабина. Я вам кое-что принесла.

Сверток был цилиндрической формы, длинный, фута четыре длиной, обернутый в коричневую бумагу.

– Возьмете? – спросила она.

– Что это?

– Я сейчас уроню, – сказала девушка.

Сверток действительно выскальзывал у нее из рук. Гарри пришлось его подхватить, чтобы не шлепнулся на пол.

– Это подарок, – сообщила она.

– От кого?

– Может, дадите мне колы или еще чего-нибудь? – предложила девушка, заглядывая через его плечо.

Не успел Гарри сказать «да, конечно», как она сама проскользнула мимо него. Глядя ей в спину, когда она шла по коридору, он подумал: с такими ногами недостаток воспитания вполне простителен. Он бы простил.

– Кухня справа, – сказал он, но девушка направилась прямиком в гостиную.

– А покрепче что-нибудь есть? – спросила она.

– Может, в холодильнике найдется пиво, – ответил он, толкнув ногой входную дверь и следуя за гостьей.

– От пива у меня отрыжка, – уточнила она. Гарри положил сверток на пол посреди комнаты.

– Кажется, у меня осталось немного рома.

– Хорошо. – Она пожала плечами, как будто Гарри ее уламывал и она наконец согласилась.

Он взял в кухне бутылку и отыскал чистый стакан без трещин.

– А вы не такой странный, как я думала, – заметила Сабина. – И квартира самая обычная.

– А ты чего ожидала?

– Чего-нибудь этакого. Я слышала, вы занимались черт знает чем.

– От кого слышала?

– От Теда.

– Ты знала Теда?

– Более чем, – заявила она.

Она старалась казаться развязной, но ее круглое личико было еще детским, и этого не могли скрыть ни тушь, ни румяна, ни яркая губная помада.

– Когда это было? – спросил Гарри.

– О… Три года назад. Когда мы познакомились, мне было четырнадцать.

– Да, похоже на него.

– Мы никогда не делали того, чего мне не хотелось, – сказала она и взяла у Гарри стакан с ромом – Он всегда был со мной добрым, даже когда ему было паршиво.

– Он был по-настоящему хороший парень, – проговорил Гарри.

– Давайте выпьем за него, – предложила Сабина.

– Конечно. Они чокнулись.

– За Теда!

– Где бы он ни был, – добавила Сабина. – А теперь, может быть, откроете свой подарок?

В свертке была картина. Наверное, лучшая из работ. Те да – «Д'Амур на Уикофф-стрит», без рамы, с ободранной подклейкой, довольно бесцеремонно перетянутая бечевкой.

– Он хотел, чтобы она принадлежала вам, – объяснила Сабина, когда Гарри, отодвинув диван, развернул картину на полу.

Картина по-прежнему впечатляла. Разноцветное небо, его фигура и, конечно, детали, на которые Тед указывал ему в галерее: нога и извивающаяся под ней змея.

– Я думаю, если бы ее купили, он подарил бы вам что-то другое, – предположила девушка, – Но ее так никто и не купил, поэтому я подумала, что нужно отдать ее вам.

– А что сказали в галерее?

– Они ничего не знают. Сложили ее в запаснике вместе с другими непроданными. Похоже, они рассчитывали найти покупателя, но люди не хотят иметь дома такие картины. Они предпочитают разную чушь.

Сабина смотрела на картину из-за плеча Гарри, и он чувствовал исходящий от нее легкий запах меда.

– Если хотите, я подберу раму. Тогда вы повесите ее над кроватью или еще где-нибудь.

Гарри не очень понравилось это предложение. Конечно, он был благодарен Теду за подарок, но ему не улыбалось каждое утро просыпаться под изображением Уикофф-стрит.

– Я вижу, вы еще не решили, – сказала Сабина, потом подошла к нему и быстро чмокнула в губы. – Я зайду на той неделе, тогда скажете. – Она залпом допила ром и отдала стакан Гарри. – Рада знакомству.

Она не спеша направилась к двери, словно ожидала, что он попросит ее остаться.

Гарри колебался. Но он знал: если воспользоваться ситуацией, завтра утром будет противно смотреть на себя в зеркало. Девчонке семнадцать. С точки зрения Теда, конечно, почти старуха. Но в Гарри еще жил романтик, и он хотел, чтобы семнадцатилетние девушки мечтали о любви, а не глушили ром и не прыгали в постель к мужчинам вдвое старше их.

Она поняла, что ловить здесь нечего, и смерила его насмешливым взглядом.

– Вы и вправду не такой, как я ожидала, – произнесла она, явно разочарованная.

– Видимо, Тед знал меня хуже, чем думал.

– Ну, я про вас слышала не только от Теда, – возразила она.

– А от кого еще?

– Да ни от кого, – ответила она, равнодушно пожав плечами.

Она уже стояла возле двери.

– Ладно, до скорого. – И она исчезла, оставив Гарри сожалеть о том, что он не задержал ее хоть ненадолго.

Позже, в три часа ночи, по пути в туалет Гарри остановился перед картиной и подумал: а цел ли еще дом Мими Ломаке на Уикофф-стрит? Этот вопрос донимал его и утром, когда он проснулся, когда шел в свой офис, когда занимался грандиозной работой по разборке бумаг. Конечно, это не важно, разве что отвлекает от дела. И он знал почему: он боялся. Он видел много страшного в Паломо-Гроуве, а совсем недавно встал лицом к лицу с самими иадами, но призрак Уикофф-стрит никогда не оставлял его. Что ж, значит, настал момент с ним разобраться, раз и навсегда вычистить последний уголок сознания, где пряталось зло, алкавшее человеческих душ.

Он думал об этом остаток дня и весь следующий день, в глубине души понимая, что рано или поздно он должен туда пойти, иначе зло возьмет над ним верх.

Утром в пятницу, когда он пришел к себе в офис, он обнаружил там доставленную по почте посылку с мумифицированной головой обезьяны, искусно укрепленной на подставке из кости, подозрительно смахивавшей на человеческую. Он не в первый раз получал подобные вещи; иногда они были предупреждением, иногда талисманом от доброжелателя, иногда дурацким подарком. Но на сей раз эта па кость, эта вонь подействовала на него, как удар хлыста.

«Чего ты боишься? – спрашивала оскаленная пасть обезьяны. – Я сдохла, протухла, а посмотри, смеюсь!»

Он сунул ее в коробку и уже хотел отправить в мусорный бак, когда в нем вдруг шевельнулся суеверный страх. Он поставил посылку обратно на стол и отправился на Уикофф-стрит.

2

День был свежий. Не холодный – до настоящих нью-йоркских холодов оставалось еще месяца полтора, – но до статочно прохладный, чтобы понять: лето кончилось и одежду с короткими рукавами больше не наденешь. Гарри это было безразлично. Лето всегда приносило ему неприятности, нынешнее не стало исключением, поэтому он с удовольствием ощущал перемену сезона. Что будет, когда деревья облетят, листья пожухнут, а ночи станут длиннее? Он заляжет спать.

Гарри обнаружил, что с тех пор, как он в последний раз появлялся здесь, район Уикофф-стрит разительно изменился. Чем ближе он подъезжал, тем больше подозревал, что дом Ломаксов уже превращен в груду строительного мусора.

Однако нет. Сама Уикофф-стрит осталась почти такой, какой была десять лет назад. Дома стояли грязные и закопченные, как прежде. Это в Орегоне плавились скалы и небо трескалось, как яичная скорлупа, а здесь земля оставалась землей, небо – небом, а те, что жили посередине, не собирались никуда исчезать.

По замусоренному проезду он направился к дому Мими Ломаке, ожидая увидеть обветшавшие стены. И опять ошибся. Теперешний хозяин привел здание в порядок. В доме была новая крыша, каминные трубы восстановлены, карниз отремонтирован. Дверь, в которую он постучал, недавно покрасили.

На стук ответили не сразу, хотя он слышал за дверью голоса Он постучал во второй раз, после чего дверь приоткрылась и оттуда выглянула немолодая женщина с лицом нервным и бледным, с покрасневшими глазами.

– Вы Де Амур? – спросила она, и голос у нее дрожал от напряжения. – Вы Де Амур?

– Я Д'Амур.

Гарри почувствовал неладное. От женщины несло кислым запахом пота и немытого тела.

– Откуда вы знаете, кто я такой? – спросил он.

– Она сказала, – ответила женщина, приоткрывая дверь шире.

– Кто «она»?

– Она держит моего Стиви наверху. Она держит его там три дня, – говорила женщина, а по щекам ее текли слезы. Она их не вытирала. – Говорит, что не отпустит его, пока вы не придете. – Она отступила в дом – Велите ей отпустить его. Он все, что у меня есть.

Тяжело вздохнув, Гарри вошел в дом. В конце коридора стояла девушка лет двадцати с длинными черными волоса ми. Ее громадные глаза блестели в полутьме.

– Это сестра Стиви, Лоретта.

Девушка перебирала четки и посмотрела на Гарри так, будто он явился помогать тем, кто хозяйничал наверху. Женщина заперла дверь и повернулась к Гарри.

– Как оно узнало, что вы придете? – спросила она.

– Я не знаю, – отозвался он.

– Оно сказало, что, если мы попытаемся выйти, – сказала Лоретта тихо, почти шепотом, – оно убьет Стиви.

– Почему «оно»?

– Потому что это не человек. – Она смотрела на лестницу, и на лице у нее был страх. – Оно явилось из преисподней. Чувствуете запах?

Он чувствовал. Здесь пахло не рыбным рынком, как в собрании Заим-Карасофия. Здесь пахло дерьмом и пламенем.

С бьющимся сердцем Гарри подошел к лестнице.

– Оставайтесь здесь, – приказал он женщинам и начал подниматься вверх, наступив на то место на пятой ступеньке, где когда-то лежал умирающий отец Гесс. Сверху не доносилось ни звука, снизу тоже. Он шел по лестнице в полной тишине и знал, что его ждут, прислушиваясь к каждому его шагу. Чтобы не думать о том, что сейчас будет, он нарушил молчание первым.

– Выходи, – произнес он.

Ответ не заставил себя ждать. Он сразу узнал этот голос.

– Гарри, – проворковала Лентяйка Сьюзан – Где же ты был? Нет, не говори. Ты видел Хозяина, так ведь?

Гарри уже одолел пролет и подошел к двери. Краска на ней пошла волдырями.

– Нужна работа, Гарри? – продолжал голос Лентяйки Сьюзан. – Я тебя не виню. Времена пошли и впрямь паршивые.

Гарри слегка толкнул незапертую дверь, и она распахнулась. В комнате стояла темнота, поскольку шторы были опущены, а лампа на полу так загажена спекшимися экскрементами, что едва светила. Кровать была ободрана до матраса, обгоревшего с одной стороны. На матрасе вниз лицом лежал мальчик в грязной футболке и боксерских трусах.

– Стиви! – позвал Д'Амур.

Мальчик не шелохнулся.

– Он только что уснул, – промурлыкала Лентяйка Сьюзан из темного угла за кроватью. – Он устал.

– Отпусти его. Тебе нужен я.

– Ты переоцениваешь свою значимость, Д'Амур. На кой мне гребаная пообтрепавшаяся душонка вроде твоей, когда я могу забрать светленькую и чистенькую?

– Тогда зачем ты привел меня сюда?

– Не я. Наверное, Сабина поселила в твоей голове эту мысль. А может, ты сам.

– Сабина – твоя подруга?

– Ей больше бы понравилось слово «любовница». Ты с ней переспал?

– Нет.

– Эх, Д'Амур! – раздраженно сказал Кочевник. – После всех неприятностей мог бы и оттянуться. Уж не стал ли ты извращенцем? Мной не интересуешься, а? Нет. Ты у нас правильный. Скучный ты, Д'Амур! Скучный, скучный…

– Ладно, тогда я валю отсюда, – сказал Гарри и повернулся к двери.

Он услышал за спиной быстрое движение, скрипнули пружины матраса, и тихо застонал Стиви.

– Стоять, – прошипел Кочевник. – Никогда не поворачивайся ко мне спиной.

Гарри оглянулся. Демон теперь заполз на кровать и нави сал над мальчиком. Он был цвета того дерьма, что засохло на лампе, но полуобнаженное его тело было влажное, и под кожей перекатывались мышцы.

– Почему в вас столько дерьма? – произнес Гарри.

Кочевник наклонил голову. Глазницы и рот его походили на раны.

– Потому что только дерьмо у нас и есть, Гарри, только дерьмо. Только с ним Господь и позволяет нам поиграть. Ну, иногда еще с огнем. Кстати, об огне. Позавчера я видел твоего отца Гесса в его огненной клетке. Рассказал ему, что скоро увижусь с тобой.

Гарри покачал головой.

– Не выйдет, Кочевник, – сказал он.

– Чего не выйдет?

– Разыгрывать падшего ангела. Я больше в такое не верю. – Он направился к кровати. – Знаешь почему? В Орегоне я видел твоих сородичей. Не просто видел, а они меня чуть не распяли. Такие же два гада, как ты, но без твоих претензий. Им нужны только кровь и дерьмо.

Гарри продолжал говорить и шел к кровати, хотя понятия не имел, как отреагирует демон. Когда-то он несколькими короткими ударами буквально выпотрошил отца Гесса, и у Д'Амура не было причин думать, что тварь утратила навык. Но если отвлечься от его дутых подвигов, что он такое? Обыкновенный мясник, пару дней обучавшийся своему делу на бойне.

– Стой там, – сказал демон, когда Д'Амуру до кровати оставался один шаг. Демона с головы до ног била дрожь. – Если двинешься, я прикончу мальчишку. И спущу его с лестницы, как Гесса.

Гарри поднял руки вверх, будто собирался сдаваться.

– Хорошо, – кивнул он. – Мне и отсюда хорошо видно.

Я просто хотел вас сравнить, выявить фамильное сходство.

Ты знаешь, оно у вас потрясающее.

Кочевник покачал головой.

– Я был ангелом, Д'Амур, – сказал он. – Я помню небеса. Помню. Как будто это было вчера. Облака, свет и…

– И море?

– Какое море?

– Субстанция.

– Нет! – завизжал демон. – Я родился на небесах! Я помню, как Божье сердце билось, билось…

– Это бился прибой.

– Я уже предупредил тебя, – заявил демон. – Я убью мальчишку.

– И что ты этим докажешь? Что ты падший ангел? Или что ты засранец, как думаю я?

Кочевник закрыл руками лицо, будто в отчаянии.

– Да-а, ты умен, Д'Амур, – проговорил он. – Очень умен. Но Гесс был умнее. – Он растопырил пальцы и горестно вздохнул, распространяя зловоние. – А вспомни, что с ним случилось.

– Гесс не был умнее, – тихо сказал Гарри. – Я любил его и уважал, но он заблуждался. И вообще-то у вас много обще го, вот так я теперь думаю. – Гарри приблизился еще на парочку дюймов. – Ты считаешь себя сыном Небес Он считал, что служит им. В конечном итоге ты веришь в то же, что и он. Ты сделал глупость, когда убил его, Кочевник. Это ничего не принесло тебе.

– Я еще получу тебя, – ответил демон. – И буду трахаться с твоей головой до самого Судного дня.

– Хватит, – сказал Гарри – Я больше тебя не боюсь. Мне больше не нужны молитвы…

– Да что ты говоришь? – хмыкнул демон.

– Мне не нужно распятие. Мне нужны только мои глаза. И что я вижу перед собой – мерзкого маленького говноеда, страдающего анорексией.

Тут демон заверещал, разинул пасть, похожую на рану, и бросился на Гарри. Длинные когти прошлись в дюйме от его глаз, и Гарри отступал к стене по скользкому от грязи полу, пока не уперся спиной в стену. Мерзкое существо подступало все ближе, намереваясь вцепиться в его голову. Гарри за крыл глаза руками, но глаза его не интересовали демона; по крайней мере, пока. Тварь схватила Гарри за горло, все глубже вонзая когти в живую плоть.

– Ну что, Д'Амур? – спросил демон.

Гарри почувствовал, как по спине у него течет кровь и трещат позвонки.

– Ангел я или нет? – Его мерзкая морда была совсем рядом, голос исходил из всех отверстий. – Я жду ответа, Д'Амур. Он для меня очень важен. Я был на небесах? Признай это.

Медленно, очень медленно Гарри покачал головой. Демон тяжко вздохнул.

– Эх, Д'Амур, – произнес он.

Он выдернул когти из тела Гарри, поднял лапу и поднес ее к горлу противника. Рычание стихло. Теперь это снова был не Кочевник, а Лентяйка Сьюзан.

– Я буду скучать по тебе, Гарри, – говорила тварь, вспарывая когтями кожу на горле. – Не было ночи, когда бы я не думала о нас. – В ее голосе зазвучала похоть. – Все одинокие темные ночи…

Мальчик на постели застонал.

– Ш-ш-ш! – сказала ему Лентяйка Сьюзан.

Но Стиви было все равно. Ему требовалось последнее утешение в молитве.

– Благодатная Мария… – начал он.

Тварь оглянулась – демон опять стал Кочевником, – и Кочевник заорал на ребенка, чтобы тот заткнулся и не смел продолжать. Но когда он отвернулся, Гарри схватил лапу, сдавившую его горло, налег всем весом и рванулся вперед.

Ноги Кочевника соскользнули, и демон с Гарри полетели на середину комнаты.

Демон мгновенно еще глубже вонзил когти Гарри в плечо. Полуослепший от боли, Д'Амур извернулся и потянул за собой врага, стараясь не упасть на мальчика. Так они кружили по комнате, пока Гарри не потерял равновесия и не рухнул лицом вниз на демона.

Тот ударился спиной в обгоревшую дверь, треснувшую под тяжестью тел противников, и они оба вывалились на площадку. Сквозь слезы боли Гарри видел перед собой безобразную морду. От неожиданного удара тварь ослабила хватку. Потом они рухнули на площадку. После темной комнаты там было очень светло, а на Кочевника свет действовал хуже боли. Он забился в руках Гарри, изрыгая горячую слизь. Он выпустил плечо Д'Амура, а потом, не удержавшись, повалился на перила и увлек Гарри за собой. Перила затрещали, но выдержали, а демон и человек полетели вниз.

Летели они десять футов, и Кочевник не переставал виз жать. Они катились, пересчитывая ступеньки, 'и остановились, когда до конца лестницы оставалось всего ничего.

Первая мысль, пришедшая в голову Гарри: господи, как тихо. Потом он открыл глаза. Он лежал, прижавшись щекой к потной щеке демона. Гарри привстал, цепляясь за влажные перепачканные перила, и постарался подняться. Левая рука, плечо, ребра, шея – все болело, но никакая боль не шла в сравнение с удовольствием при виде распростертого демона.

Тот подыхал, и его тело, еще более безобразное при свете дня, распадалось на глазах.

– Ты… здесь? – спросил он.

Голос утратил свирепость Кочевника и вкрадчивость Лентяйки Сьюзан, словно он наконец снял все маски.

– Я здесь, – ответил Гарри.

Демон попытался поднять лапу, но не сумел.

– Ты… умираешь? – задал он вопрос.

– Пока нет, – тихо ответил Гарри.

– Это неправильно, – проговорил демон. – Мы должны умереть вместе. Я… есть ты…

– У тебя мало времени, – прервал его Гарри. – Не трать его на чушь.

– Но это правда, – не сдавался демон. – Я… я есть ты… Ты есть любовь…

Гарри вспомнил полотно Теда, где он давит каблуком змею. Держась за перила, он поднял ногу.

– Замолчи, – велел он, Демон не обратил внимания.

– Ты есть любовь… – повторил он. – Потому-то… Гарри поставил ногу ему на лоб.

– Предупреждаю, – сказал он.

– Потому-то и крутится…

Он не стал предупреждать во второй раз. Он наступил на гноившееся лицо демона с той силой, какая еще оставалась в его истерзанном теле. Он почувствовал, как каблук разда вил кость и вошел в вязкую массу. Кочевник в последний раз содрогнулся и замер.

В коридоре этажом ниже Лоретта тихо читала ту же молитву, что и ее брат.

– Благодатная Мария, Господь с тобою, благословенна ты в женах…

После угроз и воплей она ласкала слух Гарри.

– И благословен плод чрева твоего…

Конечно, красотой и лаской не отвратить смерть. Не избавить невинную душу от страданий. Но все-таки это довольно важные свойства для нашего несовершенного мира.

Он слушал Лоретту, выдергивая ногу из головы Кочевника, Вещество, из которого был слеплен демон, лишилось во ли, утратило связность и уже текло по ступенькам.

Пять ступенек вниз, сосчитал Гарри. Как раз там и лежал отец Гесс.

За победу пришлось заплатить. Кроме разодранной шеи и расцарапанного горла, у Гарри был перелом ключицы и четырех ребер, а также легкое сотрясение мозга. У Стиви, проведшего в плену у Кочевника трое суток, травмы оказались скорее психологическими, нежели физическими. Что бы их залечить, требовалось время, но первый шаг был сделан уже на следующий день. Семья покинула дом на Уикофф-стрит, бросив все на милость слухов. Теперь уже никто не пытался привести дом в порядок. Он пришел в запустение и, простояв зиму, начал разрушаться с невиданной скоростью. Больше никто здесь не поселился.

После этой истории осталась неразгаданная загадка. А именно, зачем демону понадобилось заманивать Гарри на Уикофф-стрит? Или он усомнился в собственных мифах, а старый враг должен был их подтвердить? А может, просто заскучал в сентябрьский денек и решил заново сыграть старую пьесу для собственного удовольствия?

Ответы на эти вопросы, подозревал Гарри, пополнят список вещей, которые он никогда не узнает.

Что касается картины Теда, то Гарри решил повесить ее в гостиной. Поскольку действовать пришлось одной рукой, он провозился битых два часа. Он приколотил холст прямо к стене, и вышло лучше, чем в галерее на выставке. Освободившись от рамы, видение художника словно сочилось кровью из стены.

Хорошенькая Сабина, по всей видимости, выполняла инструкции Кочевника. Больше она не появлялась. Но Гарри все-таки врезал в дверь два новых замка – на всякий случай.

Не прошло и двух недель после поединка на Уикофф-стрит, как вдруг ему позвонил напуганный Рауль:

– Прилетай скорее, Гарри. Чем бы ты ни занимался…

– Где ты?

– Я в Омахе. Я искал Теслу.

– И что?

– Нашел. Но… она не такая, как я ожидал.

– Она в порядке?

В ответ он услышал молчание.

– Рауль?

– Да, я здесь. Я не знаю, в порядке она или нет. Лучше прилетай и сам посмотри.

– Она у Грилло?

– Да. Я шел за ней от самого Лос-Анджелеса. Она сказала соседям, что едет в Небраску. В Голливуде такое считают безумием. Когда тебя ждать?

– Сегодня, если есть рейс. Приедешь за мной в аэропорт? Я не в лучшей форме.

– Что случилось?

– Так, вляпался в дерьмо. Но теперь все чисто.