Текст книги "Искусство (Сборник)"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 77 страниц)

XII

– Она жива?

Эрвин опустился на корточки перед женщиной, лежавшей ничком у порога. Со лба у нее текла кровь, из угла рта стекала струйка рвоты, но она еще дышала.

– Жива, – сказал он. – Ее зовут Феба Кобб.

Входная дверь была открыта настежь. Из глубины дома тянуло дерьмом и горелым мясом. Эрвину в его нынешнем состоянии нечего было терять, но он испугался, как никогда в жизни. Оглянувшись на трех своих спутников – Нордхоффа, Долана и Диккерсона, – он увидел страх и на их лицах.

– Он ведь с нами ничего не может сделать, верно? – спросил Эрвин. – По крайней мере, сейчас.

Нордхофф пожал плечами:

– Откуда мне, черт побери, знать?

– А что, если он нас видит? – откликнулся Диккерсон.

– Мы ничего не поймем, если будем стоять в дверях, – нетерпеливо проговорил Долан и, переступив через тело Фебы Кобб, вошел в дом.

В Эрвине внезапно проснулся хозяин. Это его дом, и если кто-то должен войти в него первым, то именно он.

– Погоди, – остановил он Долана и шагнул через порог.

Ликсов не интересовало ее тело (возможно, оттого что кожа Теслы огрубела на солнце за годы странствий). Ликсы желали другого: им нужны были рот, ноздри, глаза и уши, чтобы забраться внутрь.

Тесла отбивалась, каталась по полу, плотно сжав губы, начиная задыхаться и чувствуя, как тычутся в них мерзкие твари. Они уже забрались в нос. Как только она разомкнет губы, ликсы заберутся в рот, и это будет конец.

– Тесла…

– Отстань.

– Все пропало.

– Нет.

– Я хочу, чтобы ты знала…

– Нет, говорю тебе. Нет!

Она услышала, как Рауль рыдает, и это был не человеческий звук.

– Держись, – сказала она. – Это… еще… не конец…

Он перестал всхлипывать, но она нутром чувствовала его страх, будто теперь, в последний момент, он делил с ней не только сознание, но и тело.

Как бы она ни сопротивлялась, это все-таки был конец. Воздуха не стало, и легкие стремились вдохнуть его – сей час или никогда. Ликсы только и ждали этого, но у Теслы не осталось выбора. Она разлепила губы, судорожно втянула воздух, не разжимая зубов, и ликсам хватило этой щелки. Тесла тотчас ощутила, как они поползли внутрь, забираясь под язык, соскальзывая в глотку.

Ее затошнило. Подкатила рвота, и рефлекс оказался сильнее воли. Рот открылся, зубы разжались. Этого как раз и дожидались ликсы: они мгновенно хлынули в рот. Тесла кусала их, выплевывала отдававшие дерьмом и гнилью куски. Но на каждого погибшего ликса приходилась парочка живых, спешивших добраться до ее нутра и готовых рискнуть.

Тесла задыхалась, плевалась, блевала, дралась, но было заведомо ясно, кто в этой борьбе проиграет, а кто победит. Ноздри забиты, глотка тоже, а тело корчилось от боли, сдав ленное кольцами ликса-гиганта.

Сознание стало гаснуть, но тут ей вдруг показалось, что ее позвал Рауль:

– Слушай.

Она стала слушать. Где-то совсем рядом раздались голоса.

– Господи! – сказал один.

– Ты только посмотри! В камине! – сказал другой. Потом послышался негодующий вопль, и Тесла, собрав последние силы, которых почти не осталось, повернулась на голос Видимо, смерть подошла к ней совсем близко, потому что глаза ее – повидавшие много странного, но лишь в этом знакомом мире – увидели то, чего не могли разглядеть раньше. В комнату вошли четверо – все мужчины и все насквозь прозрачные.

Один подошел к огню. Двое других остановились в двух шагах от Теслы. Четвертый, самый старший из них – храни его бог, – наклонился над ней и прикоснулся к ее лицу. На верное, он собирался ее утешить, помочь перейти от жизни к смерти, но прикосновение его произвело и другой эффект. Едва он ее коснулся, как ликсы, закрывшие лицо Теслы, принялись извиваться, как разрезанные червяки, а потом обмяк ли, наполнились жидкостью и стали лопаться, заливая щеки и шею какой-то дрянью. С теми, что забились в горло, произошло то же самое, будто распад был заразен.

На лице у ее спасителя отразилось крайнее изумление, но он явно сразу понял, какой властью обладает. Как только Тесла снова обрела способность дышать, он немедленно занялся ликсом, сдавившим ее тело. Приподняв голову, Тесла увидела, как эта мерзкая тварь взвилась и зашипела, будто испуганная кобра. Но призрак не испугался. Наоборот, он протянул руку и коснулся головы ликса, словно погладил. Дрожь прошла по гигантскому телу твари, голова ликса бес сильно упала, и дрянь, из которой его сотворили, полезла наружу. Пасть открылась, оттуда потекло нечто, похожее на мелассу* (* Меласса – черная патока). Потом оплыла голова, и распад пошел дальше. Тесла стряхнула с себя обвисшие липкие кольца, а затем ее организм взбунтовался и изверг всю переполнявшую его мерзость. Когда она подняла глаза, вытирая рот ладонью, призраки заметно побледнели и таяли тем быстрее, чем скорее к ней возвращалась жизнь.

Осталось лишь несколько секунд, сообразила Тесла.

– Как вас зовут? – спросила она.

Ей ответил старший, и голос его был уже едва слышен:

– Я Хьюберт Нордхофф, а это, – он указал пальцем на силуэт возле камина, – Эрвин Тузейкер.

Она повернулась к Эрвину и вдруг услышала еще один голос, прозвучавший у нее за спиной:

– И когда ты научилась вызывать духов?

На радостях она совсем забыла про Киссуна. Но он про нее не забыл Когда Тесла оглянулась, он, еще не опомнившись от изумления, не сумел отвести ее взгляд, и она во второй раз увидела его. Теперь она рассмотрела больше, намного больше. Всякое сходство с Раулем исчезло. В нем мало что осталось от человека. Тесла заметила смутные очертания го ловы – там клубился мрак. Ниже проглядывали последние остатки ребер, часть руки и ноги. Все остальное – мышцы, нервы, кровеносные сосуды, кровь, пульсировавшая в них прежде, – исчезло.

– По-моему… кажется, он тебя боится, – услышала Тесла голос Рауля.

Она не поверила. Только не Киссун. Он никого не боится.

– Посмотри, на него, – сказал Рауль.

– Что я там должна увидеть?

– Его особенность.

Она посмотрела, и тут Киссун снова заговорил с ней.

– Ты играла со мной, – сказал он, и тон его был почти восхищенный. – Ты для виду поддалась ликсам, чтобы показать, что они для тебя не страшны.

– Молодец. Ты правильно понял, – ответила она, пытаясь разглядеть то, что ей велел увидеть Рауль.

– Где ты научилась вызывать духов? – поинтересовался Киссун.

– В Детройте.

– Ты издеваешься?

– Нет. Я научилась вызывать духов в автомобильной столице. Что тебе не нравится?

При этих словах исчезли последние остатки его тела, и Тесла наконец увидела то, что уже разглядел Рауль. В центре тени, которой стал Киссун, мерцая, образовывалась новая форма: спираль, уходящая вдаль и там, вдали, где витки сливались, напоминавшая тоннель. В глубине ее, притягивая к себе взор, что-то ярко светилось.

– Ты не понимаешь, что ты наделала.

Тесла отвлеклась от созерцания и была рада этому. Спираль властно приковывала к себе ее глаза. Что имел в виду Киссун – то ли ему не понравилось, что она вызвала призраков, то ли он не хотел, чтобы она смотрела в спираль, – она не знала и выяснять не собиралась. Если он решил, что она умеет вызывать духов и способна тем самым причинить ему вред в самый неподходящий момент, можно использовать это и сбежать.

– Берегись, – сказал ей Киссун.

– Чего же? – откликнулась она, оглянувшись на дверь. До нее было шагов шесть или семь. Если она хочет уйти, нужно делать это быстро, пока он ничего не понял и не заметил, как у нее трясутся руки и ноги.

– Только попробуй что-нибудь против меня предпринять…

Он действительно уязвим, подумала Тесла.

– Я уничтожу весь этот городишко. За любой, самый крохотный вред.

Вот, значит, как сила договаривается с другой силой. Надо учесть на будущее, чтобы уметь сблефовать, когда они снова встретятся.

Она не ответила, притворясь, будто обдумывает предложение.

– Ты знаешь, на что я способен.

Она это знала. В его жестокости она нисколько не сомневалась. Но если он тоже блефует? Вдруг он сейчас настолько уязвим, что можно протянуть руку, взять эту черную спираль и вырвать из него, будто сердце?

– Даже не думай, – заговорил Рауль.

Он, безусловно, был прав. Но ее так и подмывало попробовать.

– Пошли отсюда, пока не поздно. Тесла? Ты слышишь?

– Да, – неохотно ответила Тесла.

Она прекрасно понимала, что другой подобной возможности не будет. Но чутье у Рауля было безошибочное. Пора уходить – уходить и копить силы для следующей битвы.

Правда, перед уходом она, не удержавшись, разыграла еще одну сценку. Ноги у нее дрожали, но она все равно опустилась на корточки и присвистнула, будто подзывая невидимых собак. Потом немного подождала, улыбнулась и встала.

– Учти… – сказал ей в спину Киссун.

– Что еще?

– Что мы не такие уж разные. Ты хочешь узнать тайну, и я тоже. Ты хочешь измениться. Я хочу того же. Ты хочешь обрести силу – и отчасти она у тебя уже есть, хотя очень и очень мало, – как и я. Мы идем разными путями, но в итоге придем к одному и тому же.

– Нет.

– А я думаю, да Возможно, сейчас ты не в состоянии это признать, но ты чувствуешь мою правоту. А когда признаешь ее…

– Нет.

– А когда признаешь, я хочу, чтобы ты знала; для тебя есть место в моем сердце.

Сказал ли он это нарочно, чтобы она снова застыла, не в силах оторвать глаз от темной спирали?

– И надеюсь, для меня найдется место в твоем.

– Не говори ничего, – прошептал Рауль.

– Сейчас я его пошлю.

– Понимаю, но лучше пускай гадает, что ты ответишь.

Тесла выпрямилась и направилась к двери, и ноги у нее больше не дрожали.

– Дай сказать ему хоть какую-нибудь гадость, – взмолилась Тесла.

– Не смотри на него, – ответил Рауль.

Тесла послушалась. Не проронив ни слова, не оглянувшись, она открыла дверь и вышла в прохладный коридор.

Феба сидела на крыльце, обхватив голову. Тесла подошла к ней, погладила по плечу и помогла подняться, Потом они, спотыкаясь, побрели по дорожке, вышли на улицу и двинулись по тротуару мимо деревьев, глубоко вдыхая свежий ветер, потянувший с гор.

XIII1

«Фанакапан» отошел от берега примерно на милю, и его подхватило второе, более мощное течение. Оно швыряло корабль, как игрушку. Волны этого течения, как с тревогой заметил Джо, стали выше. Они то вздымали «Фанакапан» футов на двадцать – тридцать, предоставляя возможность полюбоваться сверху открывавшимся видом, от которого замирало сердце, то кидали вниз, в темную и мрачную бездну. Каждый нырок казался последним, и Джо думал, что волны сейчас сомкнутся у них над головой. Ничуть не бывало. Доски скрипели, волны перекатывались по палубе от носа до кормы, а «Фанакапан» вновь взмывал над водой.

Вести беседы в таких условиях невозможно. Оставалось лишь держаться за притолоку в рубке и молиться, как Джо и поступил, давненько он не читал «Отче наш», но тут слова вспомнились сами собой; их знакомое звучание успокаивало. Джо даже вдруг понадеялся, что Бог услышит его; по крайней мере, крохотный шанс у него был. Еще утром он назвал бы подобную мысль чушью, но теперь она вовсе не казалась дурацкой. Он переступил порог и очутился в другом мире, как будто космос – это дом, а разные миры в нем – соседние комнаты, буквально в шаге друг от друга. Если есть одна дверь, то почему бы не быть другим? И почему человек сам не может стать дверью к Богу?

Всю взрослую жизнь Джо спрашивал почему. Почему Бог? Почему смысл? Почему любовь? Теперь он понял, в чем его ошибка. Вопрос нужно ставить не «почему», а «почему бы и нет?».

Впервые после детства, когда бабка рассказывала ему библейские притчи так, словно вспоминала собственную жизнь, – впервые с тех пор он посмел вспомнить о вере. И несмотря на пугавшую неизвестность, на все бедствия, на то, что он промок до нитки и его мутило, Джо радовался, что все вы шло так, а не иначе.

«Если бы здесь со мной была Феба, – думал он, – ничего больше было бы не нужно».

2

Тесла стала отвечать на вопросы Фебы. Но сначала она полчаса простояла в душе, отскребая себя от макушки до пяток. Она промыла и прочистила ноздри, высморкав все налипшее дерьмо, а потом извела с полтюбика зубной пас ты и полную бутылку освежителя, выполаскивая горло и рот.

Отмывшись, она встала перед зеркалом и, насколько позволяла анатомия, осмотрела себя со всех сторон. Без сомнений, могло быть и получше. Сейчас все ее тело покрывали синяки: полинявшие желтые, или свежие фиолетовые, или багровые. Но, как ни странно, в целом картина ей понравилась.

– Выжила, – сказала она своему отражению. – Молодец.

– Хотелось бы некоторой уверенности и в завтрашнем дне, – ввернул Рауль.

– Есть идеи?

– Идея в том, что нам нужна помощь. Только не надо про Люсьена. От него здесь не было бы толку. Нам нужно как-то защищаться. И револьверами тут не поможешь.

– Значит, ты говоришь про магию.

– Правильно.

– Из тех, кто владеет магией, я знаю только Д'Амура, – сказала Тесла– Но Грилло сказал, что он мертв.

– Может, Грилло плохо его искал.

– Что ты, черт побери, предлагаешь?

– Помнишь, Д’Амур работах с ясновидящей?

– Смутно.

– Ее звали Норма Пэйн.

– Как это ты запомнил?

– А на что мне еще тратить время, как не на воспоминания?

Когда Тесла нашла Фебу в кухне, та стояла возле мойки, над пакетом мусора, где ползали тараканы, с «Рейдом» в руке.

– Вот же сволочи, – проговорила Феба, сбивая двух тараканов струей яда на пол. – Сидят там, где тепло. Порой откроешь посудомойку, а они и там устроились.

– Ну, ты так тут полила, что, похоже, их не останется, – заметила Тесла.

– Не-а. Вернутся. Тебе лучше?

– Намного. А ты как?

– Приняла аспирин. Голова раскалывается, а так все нормально. Я заварила чай с мятой. Хочешь?

– Лучше чего-нибудь покрепче. У тебя есть бренди?

Феба взяла свою чашку и пошла в гостиную. Там парил беспорядок: везде валялись журналы и стояли переполненные пепельницы. Комната провоняла окурками.

– Мортон, – произнесла Феба, будто это все объясняло. Потом она открыла буфет, где стояла батарея бутылок, и, выискивая среди них бренди, сказала Тесле: – Я не очень-то помню, что случилось у Эрвина.

– Ничего особенного.

– Помню, мы с тобой шли по коридору. А потом я очнулась на крыльце. Ты нашла Флетчера?

– Нет.

– У меня только бурбон. У нас оставалось бренди с Рождества, но…

– Бурбон? Отлично.

– Но ведь там кто-то был, правда?

– Правда.

– И кто?

– Киссун.

– Он приятель Флетчера? – спросила Феба.

Она налила в стакан бурбона и подала Тесле. Та, прежде чем ответить на вопрос, отпила изрядный глоток.

– У Киссуна нет приятелей, – сказала она.

– Печально.

– Поверь мне, он их не заслужил.

Бурбон подействовал почти мгновенно. Тесла почти явственно ощутила, как он проникает в подкорку, тормозя процессы. Ощущение было приятным.

– Часы идут правильно? – спросила она у Фебы про часы, вмонтированные в телевизор. Те показывали пять минут четвертого.

– Примерно да.

– Надо бы поспать, – проговорила Тесла заплетающимся языком.

– Этот человек… Киссун… – начала Феба.

– Поговорим завтра.

– Нет. Я хочу сейчас. Он сюда за нами не явится?

– С какой, черт возьми, стати?

– С такой, что я помню, какая ты оттуда вышла! – воскликнула Феба. – На тебе лица не было. Я подумала, а вдруг…

– Он решит довести дело до конца?

– Ага.

– Нет. Можешь спать спокойно, У него сейчас куда более важные заботы. А вот утром нужно сматываться.

– Почему?

– Потому что он чертов сукин сын, и, если все пойдет так, как он решил, этот город превратится в руины.

– Он на такое способен?

– Вполне возможно.

– Я не могу сматываться, – сказала Феба.

– Из-за Джо?

Феба кивнула.

– Завтра он все равно не вернется, – ответила Тесла – Тебе пока придется самой о себе побеспокоиться.

– А если он завтра все лее вернется, а меня нет?

– Тогда он будет искать тебя и найдет.

– Ты в это веришь? На самом деле? – спросила Феба, изучающе глядя на Теслу. – Если мы предназначены друг для друга, значит, мы будем вместе?

Тесла старательно отводила взгляд, но в конце концов ей пришлось посмотреть Фебе в глаза. И она не сумела соврать.

– Нет, – покачала головой Тесла. – Не верю. Хотела бы верить, но не могу.

После этого говорить им было не о чем. Феба пошла к себе в спальню, оставив Теслу на диване. Продавленный диван провонял сигаретами Мортона, но в том состоянии, в каком Тесла была сейчас, это было не важно. Едва голова коснулась подушки, как Тесла подумала, что зря выпила бурбона: теперь ей не уснуть. И в ту же секунду провалилась в сон.

Наверху, на двуспальной кровати – она стала теперь слишком широкой – Феба сидела, обхватив себя руками за плечи, и старательно пыталась выбросить из головы слова Теслы. Это ей не удавалось. Она цеплялась за то, чем жила последние сорок восемь часов, чтобы не сорваться в бездну отчаяния, которая разверзалась перед ней.

– Господи, Джо, – сказала она вслух и заплакала. – Джо, Джо, ну где же ты?

3

Когда Джо уже решил, что шторм никогда не закончится и гигантские, свирепые волны разнесут «Фанакапан» в щепки, море вдруг стало потихоньку стихать, и через некоторое время течение вынесло их в спокойные воды.

Ной приказал команде проверить состояние корабля. Оно оказалось намного лучше, чем ожидал Джо: течь лишь в одном месте, и ее быстро заделали. Потом на носу и на корме зажгли фонари, и все пошли отдыхать. Гребцы на корме уселись в круг, опустив головы.

– Они что, молятся? – спросил Джо.

– Не совсем.

– Надо бы поблагодарить их за то, что они сделали, – предложил Джо.

– Нет.

– А я поблагодарю, – сказал Джо, поднимаясь с места Ной схватил его за руку.

– Прошу тебя, не нужно их трогать, – проговорил он. Джо вырвал руку.

– Да в чем проблема? – не понял он и направился к членам команды. Те даже не повернули головы.

– Я хотел бы вас поблагодарить… – начал Джо и замолчал, увидев то, чего не видел раньше. Руки у них были содраны в кровь, на лицах ссадины, у одного на боку рана, но они сидели как ни в чем не бывало. Всю палубу возле них заливало кровью, а они сидели неподвижно, даже не пытаясь остановить кровотечение.

Встревоженный Джо присел рядом с ними на корточки. В первый раз он увидел их лица вблизи. Это были не люди – мутанты, полукровки, родившиеся от смешанных браков с какими-то существами, обитавшими за пределами Субстанции. Об этом говорили цвет их кожи, или разрез глаз, или форма черепа Джо переводил взгляд с одного лица на другое. На них не отражалось ни боли, ни неудовольствия.

– Вам нужно перевязать раны, – обратился к ним Джо.

Никто не ответил. Он знал, что слух у них есть. Они пре красно слышали команды Ноя даже сквозь грохот волн. Но на Джо они не обращали внимания или не понимали, о чем он говорит.

– У меня не было выбора, – сказал подошедший сзади Ной.

Джо оглянулся. Ной стоял рядом.

– Что ты с ними сделал?

– Просто взял на службу.

– Как?

– Я… Говоря твоим языком, я наложил на них заклятие.

– Ты воспользовался магией?

– Что за презрительный тон? Все просто, Джо. Нам нужна помощь, а я не знал другого способа, откуда ее получить.

– Ты и меня бы заколдовал, если бы я отказался тебя нести?

– У меня на это не было силы. Но если бы и была, ты бы сопротивлялся в отличие от них.

– Они ранены.

– Вижу.

– Можешь ли ты их разбудить? Чтобы пришли в себя и хотя бы перевязали раны?

– Зачем?

– Они истекут кровью. Их жизнь в опасности.

– Их жизнь закончена, Джо.

– Что хочешь сказать?

– То, что уже сказал: я взял их на службу. Это необратимо. Как только они нас доставят, они… – Он пожал плеча ми. – Их жизнь потеряет смысл.

– И что… что тогда?

– Тогда они лягут и умрут.

– Господи.

– Я же тебе сказал: у меня не было выбора. Как еще мы могли оттуда выбраться?

– Ты отнял у них жизнь.

– Они ничего не чувствуют. Они даже не помнят, кто они и откуда.

– Будто это что-то меняет! – воскликнул Джо. – Посмотри мне в глаза, Ной. Мне это не 1гравится. Разбуди их!

– Поздно.

– Попытайся, черт побери! – рявкнул Джо, едва удержавшись, чтобы не двинуть Ною по физиономии.

Тот понял его движение. И отступил к мачте.

– Мы столько уже сделали вместе, – произнес он. – Не будем ссориться, не будем ломать нашу дружбу.

– Дружбу? – повторил Джо. – Что-то я не вижу особой дружбы. Тебе кое-что понадобилось от меня, а мне от тебя. Бот и вся дружба.

– Ладно, – согласился Ной. – Значит, так: сниму с них заклятие…

– Вот и снимай.

– Не думаю, что они нас за это поблагодарят, но ты, по-видимому, считаешь, что нужно вернуть им свободу, несмотря на мучения, которые она им принесет. Правильно ли я тебя понял?

– Да.

– Хорошо. Но когда я их освобожу, мы расторгнем на шу сделку.

– Что?

– Что слышал.

– Мы так не договаривались.

– Теперь у тебя нет выбора, – спокойно казал Ной. – Либо свобода, либо власть. Одно из двух, а никак не то и другое.

– Ты сукин сын.

– А как еще прикажешь с тобой разговаривать, Джо? – отозвался Ной. – Ты так уверен в своей правоте, что, на мой взгляд, сделать выбор тебе несложно. Ты хочешь освободить рабов, так? – Он молча смотрел на Джо и ждал. – Так, Джо?

Джо подумал и покачал головой:

– Нет.

– Но ведь я подчинил их своей воле, Джо. Вон они – сидят, истекают кровью. Ты же не хочешь, чтобы они истек ли кровью, Джо? – Ной сделал паузу. – Или хочешь?

Джо растерянно посмотрел на существ, сидевших на па лубе. Только что все было ясно, но Ной в одну секунду перевернул все с ног на голову. Ради чего, спрашивается? Только чтобы его переспорить.

– Я оказался здесь, потому что ты мне кое-что пообещал, – проговорил Джо.

– Да.

– Я не позволю тебе расторгнуть сделку.

– Ты сам от нее отказываешься, Джо.

– Ни от чего я не отказываюсь.

– Значит ли это, что рабы останутся рабами?

– Пока да, – кивнул Джо. – Может быть, я сам их освобожу, когда получу то, за чем пришел.

– Очень благородно, – сказал Ной. – Будем надеяться, они до этого доживут. – Он прошелся по палубе и встал у борта. – А пока они будут работать на меня.

Он бросил на Джо взгляд, будто ожидая возражений. Не дождавшись, он усмехнулся, заглянул за борт и тут же пошел на корму – отдавать распоряжения.

Чертыхнувшись, Джо приблизился к борту, чтобы посмотреть, в чем там дело. Он увидел, что течение замерло, а внизу, насколько хватало глаз, колышутся водоросли. Светлые и желтоватые, они сплетались в связки, где самые маленькие были размером с футбольный мяч, а самые большие – больше раз в двадцать. Теперь Джо понял, почему корабль замедлял ход. А команда уже стояла на носу, и кто-то спускался в воду. Там, в гуще переплетенных лент, они освобождали дорогу четверо утапливали связки обломками такелажа, а двое рубили их секачами. Глядя, с каким трудом дается им продвижение, Джо поймал себя на постыдной мысли: возможно, отсутствие чувств им сейчас во благо. Израненным рукам предстояло много поработать, до чистой воды еще ярдов двести. Дальше вода казалась спокойной. По крайней мере, там рабы смогут отдохнуть, а он, Джо, еще поторгуется с Ноем и, может быть, уговорит его освободить самых слабых.

Он отправился в рулевую рубку, где снял с себя промокшую рубашку, повесил ее сушиться на дверь и стал размышлять о своем нынешнем положении. Воздух наполнился нежными ароматами, и Джо, несмотря на возбуждение, вдруг впал в дрему. Он прислонил голову к спинке кресла и закрыл глаза…

В Эвервилле Феба наконец уснула одна в своей широкой постели, прижимаясь щекой к промокшей от слез подушке, и ей приснился сон. Конечно, там был Джо. Пусть не настоящий, не из плоти и крови, но все-таки он. Феба шла сквозь густой туман и знала, что он где-то рядом, но никак не могла его найти. Она пыталась звать его, но голос увязал в тумане. Снова и снова Феба принималась кричать, и усилия ее были вознаграждены. Голос ее, похоже, пробил плотную завесу тумана.

Она продолжала звать.

– Джо – Джо… Джо! – снова и снова кричала она.

Джо, уснувший в рубке «Фанакапана», услышал, как кто-то зовет его по имени. Он едва не проснулся, решив, что его окликают из мира яви, но на поверхности туманного моря сновидений зов стал слабее, и Джо провалился обратно в за бытье.

Там зов раздался ближе, и он узнал голос.

Феба! Его звала Феба. Она его искала.

Он попытался ответить, но не успел, и она крикнула снова.

– Где ты, Джо? – говорила она.

– Я здесь, – ответил он. – Я тебя слышу. А ты меня?

– Боже мой! – в изумлении ахнула Феба– Это действительно ты?

– Действительно я.

– Где ты?

– На корабле.

«На корабле, – подумала она. – Что он делает на корабле? Может, он бежал в Портленд и нанялся на первое попавшееся судно?»

– Ты меня бросил, – сказала она.

– Нет. Не бросил. Клянусь.

– Тебе легко говорить, – пробормотала она, и в ее голо се зазвенели слезы, – а я тут совсем одна. Джо…

– Не плачь.

– И мне страшно…

– Послушай меня, – произнес он как можно ласковее. – Ты сейчас спишь?

Она на мгновение задумалась.

– Да, – сказала она. – Сплю.

– Тогда, наверное, мы с тобой где-то рядом, – отозвался он. – Может, мы сейчас друг друга увидим.

– Где?

– В море. В море сновидений.

– Не понимаю, о чем ты.

– Иди, – сказал он. – Иди на мой голос. Мы друг друга найдем.

Он боялся проснуться. Если он проснется, связь прервется, Феба впадет в отчаяние (она и так на грани, он слышал это по ее голосу) и, вполне возможно, не захочет или не сможет больше его искать. Он шел, осторожно лавируя между сном, грозившим ему забвением, и явью, в которой они были разлучены. Нужно найти способ, не просыпаясь, спокойно пройти по крепким доскам этой палубы и нырнуть в бесплотные воды сновидений с открытыми глазами, чтобы там найти ее.

– Джо?

– Подожди немного, – прошептал он.

– Не могу. Я с ума сойду.

– Нет. Жизнь удивительнее, чем мы думали.

– Мне страшно…

– Не бойся.

– Я боюсь умереть и никогда не увидеть тебя.

– Ты увидишь меня. Иди на мой голос, Феба, Ты увидишь меня.

Он толкнул рукой дверь рубки и почувствовал под нога ми палубу. Он снова всплывал на поверхность и едва не от крыл глаза, когда обо что-то споткнулся, но Феба снова его позвала, и голос ее потянул Джо вниз, как якорь, и удержал в море сладких грез.

Он повернул направо. Сделал шаг, второй, третий, четвертый, пока ногой не почувствовал борт. И перевалился в воду.

Вода была холодной, и от холода он на мгновение проснулся. Он открыл глаза и увидел со всех сторон колыхавшиеся заросли водорослей, где кишели мальки вроде тех, какими он утолил голод. Ругая себя на чем свет стоит, он снизу взглянул на поверхность моря и тут снова услышал голос Фебы.

– Джо! – звала она, и в ее голосе теперь звучало не отчаяние – он стал радостным, почти веселым.

Джо ухватился за пучок водорослей, чтобы не всплыть.

– Я здесь, – мысленно сказал он. – Ты слышишь меня?

Сначала никто не ответил, и он испугался, что ему померещилось. Но нет, Феба заговорила снова. Она тихо ответила:

– Слышу.

Голос ее окружал Джо, как морская вода. Он словно гладил его лицо.

– Оставайся на месте, – попросила она.

– Я здесь, – сказал он.

Кажется, ему было не нужно дышать легкими: кислород проникал в кровь из воды через кожу. Он не чувствовал удушья, не чувствовал страха. Его охватил восторг.

Он изогнулся, раздвинул руками водоросли, пытаясь увидеть ее. Рыбы его не боялись. Они проплывали мимо лица, задевали живот, резвились у ног. А потом вдруг справа из желтоватых зарослей выглянуло знакомое существо. Нет, там оказалась не Феба – это Зерапушу, проводник душ, смотрел на Джо своими золотыми глазами. На мгновение он повернулся боком, давая Джо себя разглядеть. Потом проплыл вокруг него – по часовой стрелке и обратно, оба раза поворачиваясь лицом к Джо.

Зерапушу узнал его. Джо не усомнился в этом ни на секунду. По тому, как шу таращил глаза, как всматривался в лицо Джо, бесстрашно касаясь его короткими усиками, как вертелся возле ладони, будто просил погладить, – по всему было ясно, что он его узнал. И если это не тот самый шу, которого Джо держал в руках (шанс встретить его был, на верное, один на миллиард), то приходилось признать, что Ной, несмотря на свою лживость, сказал правду про шу: у них одно сознание на всех, и вот этот зверек узнал Джо, потому что уже видел его глазами своего братца или сестры.

Внезапно шу метнулся прочь. Водоросли качнулись, сомкнувшись за ним стеной, а потом Джо снова услышал голос Фебы, на этот раз совсем близко, словно она была рядом. Он повернул голову влево и…

…Это был он. Он смотрел на Фебу из гущи водорослей в нескольких футах от нее. Феба не поняла, как там очутилась. Только что она блуждала в тумане, где слышала голос Джо и никак не могла его найти, и вдруг оказалась обнаженная на берегу ручья Ангера. Феба вошла в воду, вода в ручье поднялась, и ее понесло течением. Она смутно понимала, что это лишь картинки, которые рисует мозг, пытаясь понятными образами выразить путешествие сознания. Эти картинки закачались и ускользнули, Феба не успела их удержать. Небо над головой приобрело странный цвет, сделалось огромным, а ручей исчез, и Феба с головой ушла под воду.

Она долго погружалась в нее и поняла, что это море. Фебу ласково подхватило течением. Она видела, как мерцают камешки на дне, и понимала, что это ей не почудилось, но все равно не боялась утонуть. Физические законы, властвовавшие над ее телом наяву, не имели здесь силы. Она плыла легко и смотрела на чудеса, открывавшиеся перед глазами, а самое главное чудо ждало ее впереди – тот, с кем она рассталась в Эвервилле.

– Это на самом деле ты! – прошептала она, протягивая к нему руки.

Он поплыл к ней навстречу, и голос его снова зазвучал у нее в голове, как все время звучал в этом странном сне.

– Да, – говорил голос, – на самом деле я. – И Джо крепко ее обнял

– Ты же сказал, что ты на корабле. Он показал на темную тень наверху:

– Вон он.

– Можно мне с тобой? – спросила она, уже зная, каким будет ответ.

– Тебе это снится, – сказал он. – Когда ты проснешься…

– Я буду у себя в спальне?

– Да.

Она теснее к нему прижалась.

– Тогда я не хочу просыпаться, – ответила она, – Я останусь с тобой, пока ты тоже не проснешься.

– Я – другое дело, – отозвался он. – Я должен плыть дальше.

– Куда?

– Я и сам не знаю.

– Тогда зачем тебе плыть дальше? Просто скажи, где ты, и я приду и тебя разбужу.

– Я не сплю, Феба.

– Что ты имеешь в виду?

– Это я. – Он коснулся ее лица. – Я, настоящий. Ты спишь, а я нет. Для меня это не сон.

Она немного отстранилась от него, огорченная.

– Это неправда, – не поверила она.

– Правда, Феба. Я прошел через порог и оказался в другом мире.

– Какой еще порог? – рассердилась она.

– На горе.

Складка на лбу разгладилась. Феба перевела взгляд на колыхавшиеся стеной водоросли.

– Значит, все это правда, – сказала она. – Субстанция на самом деле существует.

– Откуда ты знаешь это слово?

– Я познакомилась с одной женщиной… – рассеянно проговорила Феба.

– С какой женщиной?

– С Теслой… Ее зовут Тесла Бомбек. Она сейчас там у меня, в гостиной… Я думала, она сумасшедшая…

– Не знаю, кто она, – сказал Джо, – но она не сумасшедшая. Жизнь оказалась куда удивительнее, чем мы думали, Феба.