Текст книги "Искусство (Сборник)"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 77 страниц)

X

После грохота наступила тишина.

Каменный град прекратился. Море усмирило свою ярость, и его мутные от грязи волны, как прежде, ласкались о берег. В его водах не осталось ничего живого, только мерцающие остатки яиц Иад, которые вряд ли можно назвать жизнью. Птиц тоже не было.

Феба сидела на развалинах того, что еще недавно называлось гаванью Ливерпуля, и плакала. Кораблики, раньше стоявшие здесь на якоре, валялись разбитые на городских улицах, а сами улицы превратились в канавы между грудами дымящихся развалин.

«Что теперь?» – спрашивала себя Феба. Домой возврата нет. Джо она не могла найти – ведь у нее не осталось помощников и проводников. Она легко смирилась бы с тем, что не увидит больше Эвервилль, но мысль о разлуке с Джо была непереносимой. Ей нужно подумать о чем-нибудь другом, иначе она сойдет с ума.

Она вспомнила про Короля Тексаса. Может ли камень умереть, или он просто уходит вглубь, чтобы набраться сил? Если верно последнее, то есть надежда, что Король появится и поможет Фебе. Слабая надежда, но ее достаточно, чтобы не впасть в полное отчаяние.

Вскоре в животе у Фебы забурлило. Она знала, что от голода расстроится еще больше, и отправилась на поиски про питания.

Всего в паре миль от нее Джо стоял в клубах пыли на месте захлопнувшейся двери и обдумывал увиденное. Он знал, что это не полная победа. Во-первых, часть иадов успела пробраться в Косм до того, как вздыбившийся берег отрезал им путь. Во-вторых, нет уверенности, что основная масса врагов, погребенная где-то под его ногами, мертва. И в-третьих, он сомневался, что континент, откуда прибыли иады, сейчас опустел. Где-то вне Эфемериды могли накапливаться новые армии завоевателей. Кто бы ни были иад-уроборосы – грезящие или грезы, – вряд ли они откажутся от своих амбиций из-за неудачи передового отряда.

Джо не знал, может ли он сыграть свою роль в загните Косма, и в данную минуту это его мало интересовало. Сей час ему нужно разобраться с собой. Он пережил приключения и вернулся обратно в ту точку, откуда начал путешествие: плавание с Ноем на «Фанакапане», встреча с Фебой в глубинах моря, прогулка по улицам Б'Кетер Саббата, ссора с Ноем и путь через внутренности Иад. Теперь все кончилось, «фанакапан» утонул; Феба оплакивает его где-то в Эвервилле; великий город разрушен; Ной мертв; иады похоронены.

А что стало с ним? Он потерял все, что принадлежало Джо, кроме его мыслей. Что теперь будет? Станет ли он од ним из шу, или плавающим островом в море сновидений, или просто воспоминанием, тускнеющим день ото дня?

Что же, что с ним будет?

Наконец, запутавшись в предположениях, он решил вернуться в город и найти тех людей, что молились у костра Они видели его; может быть, они помогут изменить его со стояние, Или хотя бы больше узнать о нем.

Феба нашла дом Мэв О'Коннел на Каннинг-стрит скорее случайно, чем намеренно. Дом был поврежден меньше, чем большинство городских зданий, но тоже пострадал. Поло вина крыши рухнула, обнажив стропила. Дорога к крыльцу была усыпана черепицей и битым стеклам.

Однако первый этаж не изменился. Феба вошла и направилась прямо на кухню, где когда-то упивалась соком брусники. На сей раз она не стала сооружать сэндвичи, а просто вывалила на стол хлеб, сыр, ветчину, фрукты и принялась жадно поглощать их. Минут через десять голод утих, и она запила ужин соком, разбавленным водой. Уже после пары глотков ее охватила приятная истома, и она смогла спокойно и даже с юмором подумать о вещах, только что вызывавших у нее слезы.

В конце концов, есть за что благодарить судьбу. Она жива, и это удивительно. Она не сошла с ума. Она никогда больше не ляжет в постель с Мортоном и не пойдет дождливым утром на работу, чтобы ругаться с кашляющими и сморкающимися пациентами. Зачем жалеть себя? Она сама выбрала свой путь. Дверь, через которую она пришла сюда, захлопнулась, и теперь ей предстояло обживать этот мир.

Пока она ела, поднялся ветер и за окном стемнело. Феба встала, зажгла керосиновую лампу и поднялась наверх. Пустые комнаты выглядели жутковато; со стен на нее смотрели фрески, которые она не заметила при первом осмотре дома, – почти все на неприличные темы. Время от времени земля под городом вздрагивала. Где-то рушились стены и звенели разбитые стекла.

Она отыскала спальню Мэв О'Коннел и, чувствуя себя воровкой, изучила содержимое трех гардеробов и комода. Там были платья и шляпки, книги и духи, украшения и безделушки – огромное количество безделушек.

Феба подумала; неужели старуха пригрезила все это так же, как и город? Может быть, она рассказывала о платьях, какие хотела иметь, наутро находила их в шкафу уже отглаженными и подогнанными по мерке?

Если так, то Фебе предстояло научиться этому трюку, по тому что в шкафах не нашлось ничего подходящего для нее, а ее легкое платье превратилось в грязные лохмотья. И еще она хотела бы пригрезить несколько необходимых вещей: телевизор (правда, тогда ей пришлось бы придумывать и про граммы), современный туалет, миксер.

И может быть, подругу. А что? Если придется провести здесь остаток жизни, почему она должна грустить в одиночестве? Среди развалин она видела выживших людей, но не лучше ли наколдовать себе близкого человека, чем делить досуг с чужими?

Наконец, изучив всю комнату, Феба решила открыть шторы и с большим трудом (похоже, их не открывали много лет) раздвинула тяжелую ткань. Ее глазам предстало поразительное зрелище за огромным окном: гавань и Субстанция за ней. Солнца в небе не было, но панораму освещали нежно-розовые лучи. Если бы у Фебы было время, она могла бы разглядеть каждую морщинку на морской глади.

При виде моря она вспомнила последнее свидание с Джо на ложе из водорослей и то, как она едва не растворилась в воде, пока он ласкал ее. А можно ли пригрезить Джо? Закрыть глаза и представить его таким, каким он был, – его глаза, губы, член? Конечно, это будет не он, но лучше, чем ничего. Возможно, у нее даже получится спать с ним.

Она потрогала свои пылающие щеки.

– Стыдись, Феба Кобб, – шепнула она с улыбкой.

Потом стянула с четырехспального ложа Мэв матрас и подушку (она не могла спать среди вороха любовных писем Короля Тексаса) и устроила себе постель перед окном, в мягком отсвете моря снов. Она думала о том, сможет ли вернуть человека, которого любила.

XI1

– Там кто-то есть, – сказал Сет.

Они сидели в кухне. Тесла пыталась накормить Эми кашей, сваренной на молоке, а Сет ел бобы из банки.

– Думаешь, это аватары?

– Может быть. – Тесла встала и всмотрелась в темноту. Она не видела их, но ощущала их присутствие.

– Оуэн сказал мне…

– Какой Оуэн?

– Будденбаум. Он сказал, что мы для них – как обезьяны. Когда они смотрят на нас, то будто приходят в зоопарк.

– В самом деле? Что ж, и у обезьян можно научиться кое-чему полезному.

– Ты имеешь в виду Рауля? Она посмотрела на юношу:

– Откуда ты знаешь?

– Оуэн мне про тебя рассказал. Он знает все – кто ты, откуда, с кем ты спала…

– Чему я обязана таким вниманием?

– Он сказал, что ты…

– Сука?

– Решающая погрешность. Бот как он сказал. Я спросил, что это значит, и он ответил, что ты не относишься к этой истории, но играешь в ней важную роль.

– К черту историю.

– Нельзя. Все мы рассказываем свою историю.

– Уроки Будденбаума.

– Нет. Это я сам. – Сет отодвинул банку. – Давай я ее покормлю.

Тесла не возражала. Она передала девочку Сету, а сама вышла во двор, чтобы взглянуть на торы. Там было на что посмотреть. Туман, весь день закрывавший вершину, поре дел, и в его просветах поднималось и опадало что-то темное.

– Иад здесь, – сказала она.

– Мы этою не знали, – ответил голос из темноты.

Она не оглянулась: и так понятно, что это один из троицы. Не важно кто.

– Будденбаум вам еще не сказал?

– Нет.

– Странно.

– Похоже, он сам не знает, – произнес другой голос. Это говорила девочка, Рар Уту.

– Не могу поверить, – отозвалась Тесла, все еще рассматривая гору. Что там творится? – Иад здесь, и вы здесь. Это не случайно.

– Ты права, – последовал ответ. – Но это не значит, что так запланировано. История Сапас Умана полна совпадений.

Тесла обернулась к ним. Они стояли в дюжине ярдов от нее, слабо освещенные светом кухонного окна. Тесла от метила, что они не так сильно похожи, как ей показалось вначале. Справа стояла Рар Уту, чье лицо еще напоминало детское. Хахе тоже сохранил в себе что-то от большеухого клоуна, каким он притворялся раньше. Ближе всех к Тесле подошел Йе – дебильный мальчик. Он был особенно похож на свою человеческую ипостась.

– А вы хорошо знаете людей.

– О да, – сказал Хахе. – Мы никогда не устаем наблюдать Явление Тайны.

– Боже… Вы были в Паломо-Гроуве?

– К сожалению, нет. Мы упустили это.

– Тогда и начались наши разногласия с Оуэном, – добавила Рар Уту. – Нам надоели его старые номера. Хотелось чего-то более… как бы это назвать?

– Апокалиптического, – подсказал Йе.

– Так это он все устроил?

– Похоже, что так. Но у него не получилось. По край ней мере, в тот день. Мы были разочарованы. Поэтому мы пришли к тебе. Нам хочется увидеть еще один Паломо-Гроув. Людей, сходящих с ума от собственных фантазий.

– Неужели у вас нет сочувствия?

– Есть, – возразила Рар Уту. – Мы страдаем, глядя на ваши страдания. Иначе зачем нам на них смотреть?

– Докажите.

– Лучше покажем ей, – предложил Хахе.

– А стоит ли? – спросил Йе, сузив глаза.

– Я ей верю, – ответил Хахе, выходя из тени.

Он шагнул к Тесле. Его серебристый кокон распахнулся. Внутри он выглядел еще более поразительно, чем снаружи, – его украшали самоцветы невиданных оттенков. Они были огромные, как фрукты, персики или груши, источавшие жидкий свет.

– Вот это, – Хахе указал своей рукой рептилии на один из сгустков света, – я добыл в Де-Мойне во время одной ужасной трагедии. Три поколения…

– Четыре, – поправила Рар Уту.

– Четыре поколения одной семьи погибли в одну ночь от взрыва газа. Вся семья, полностью! Ах, как их было жаль! А это, – он показал на янтарь, сияющий, как флоридское солнце на закате, – из Арканзаса. Там казнили человека, ложно обвиненного в убийстве. Мы смотрели на него и знали, что истинный убийца в это время мучает ребенка. Нам было очень тяжело. Когда я вспоминаю о том дне, мои пузыри белеют.

Только тут Тесла заметила, что драгоценности – «пузыри», как он их называл, – не укреплены на одежде, а растут из его плоти. Украшения или трофеи, они отмечали места, где он испытал чувства.

– Я вижу, ты удивлена, – сказала Рар Уту.

– И взволнована, – добавил Йе.

– Немного, – призналась Тесла.

– Ладно. – Рар Уту посмотрела на нее холодным взглядом. – Будденбаум всегда старался не показывать нам своих подлинных чувств. Думаю, это связано с его пороком.

– А ты… – начал Хахе.

– Ты открыта, Тесла. Ты сама по себе зрелище.

– Думаю, нас ждут хорошие времена, – мечтательно протянул Хахе.

– Вы кое-что забыли, – сказала Тесла.

– Что же это?

– Когда мы впервые встретились, ты сказала, что я умираю. Теперь я думаю, что так и есть.

– Это детали. Мы можем даровать тебе жизнь. Ты же видела, как живуч Будденбаум. Днем, он получил пулю в го лову, а сейчас рана уже зажила.

– Мы не можем даровать тебе бессмертие, – промолвил Хахе.

– И не хотим, – дополнил Йе.

– Но мы можем удлинить твою жизнь. Очень надолго, если сочтем наше сотрудничество продуктивным.

– Значит… Если я соглашусь, я буду жить до тех пор, пока смогу устраивать вам зрелища?

– Именно. Заставь нас чувствовать, Тесла. Порази нас своими историями.

В голове Теслы одновременно зазвучали два голоса.

«Возьми это! – кричал один. – Это то, для чего ты родилась на свет. Это не дурацкие сценарии для жующих поп корн идиотов. Это шоу потрясет мир!»

Другой голос был не менее категоричен:

«Это же смешно! Они эмоциональные пиявки. Работая на них, ты вытопчешь в себе все человеческое».

– Мы ждем ответа, Тесла, – напомнил Хахе.

– Скажите мне только одно. Почему вы не делаете это сами?

– Потому что мы не можем вмешиваться, – объяснила Рар Уту. – Это испортит нас

– Погубит нас, – добавил Йе.

– Понятно.

– Ну как? – спросил Хахе.

– Хорошо. Я отвечу вам.

– Отвечай.

Она помедлила еще минуту и произнесла:

– Может быть.

Она вернулась в дом и увидела, что Сет отнес Эми в комнату и теперь укачивает ее.

– Она поела?

– Да, все нормально, – сказал он и ласково посмотрел на Эми. – Какая славная малютка. Я слышал, ты говорила с ними. Чего они хотят?

– Моих услуг.

– Вместо Оуэна? Тесла кивнула.

– Он так и думал.

– Где он сейчас?

– Он сказал, что будет ждать тебя в «Закутке». Это ресторанчик на Мейн-стрит.

– Тогда я не заставлю его ждать долго.

Сет осторожно встал, стараясь не потревожить Эми.

– Я пойду с тобой. Послежу за девочкой, пока ты поговоришь с Оуэном.

– Ты, наверное, знаешь про Эми…

– Она ведь не твоя дочь?

– Нет. Ее мать и тот, кого я назвала ее отцом, погибли. А настоящий отец ее ищет.

– Кто он?

– Его зовут Томми-Рэй Макгуайр, но он предпочитает называть себя Парень-Смерть, – сказала Тесла и тут увидела разложенные на столе карты. – Это твои?

– Нет. Я думал, твои.

Тесла сразу поняла, что на них нарисовано. Молния, облако, обезьяна, клетка – символы Субстанции, изображенные на медальоне.

– Должно быть, это Гарри, – решила Тесла. Она собрала карты, положила в карман и пошла к двери.

2

Когда они преодолели две трети пути вниз по склону и деревья начали редеть, женщина на спине Гарри попросила:

– Постой-ка минутку. – Она осмотрелась. – Ага… вот здесь убили моего отца.

– Линчевали? – спросил Рауль.

– Нет. Его застрелил человек, считавший его слугой дьявола.

– А почему?

– Это долгая и печальная история. Но я помню ее.

– Тогда расскажите, – попросил Гарри. – Идти еще долго.

По пути она рассказала Гарри и Раулю все, что случилось с ней и ее отцом. Как они отправились из Миссури к земле обетованной, как отец лелеял мечту о Городе Счастья и перед смертью передал эту мечту дочери.

– Я знала, что должна построить город и назвать его Эвервиллем, но это было нелегко. В здешнем мире города не создаются при помощи воображения. Они возникают там, где есть судоходные реки, или около мест, где находят золото. Но в этой долине нет золота, а вместо реки – маленький ручей. Тогда я нашла еще одну причину, заставившую людей здесь поселиться. Это было нелегко, потому что убийца стал проповедником в Силвертоне. Он рассказывал всем, что видел в горах ворота, ведущие в ад, и в них – самого дьявола. Пару лет я жила здесь одна, а потом поехала в Сэлем, где люди не слышали речей того проповедника. И один продавец в магазине, когда я говорила ему о красоте моей долины, вдруг выложил на прилавок серебряный доллар и сказал: «Покажи мне ее». Я растерялась и ответила: «Она же далеко». «Нет, – возразил он, – совсем близко», – и начал задирать мне юбку. Тогда я поняла, о чем он, обругала его, как только могла, и убежала. Но дома я задумалась над его словами и решила: чтобы привлечь в долину мужчин, нужно привести туда женщин.

– Мудро, – заметил Рауль.

– Мужчины не всегда действуют разумно. Сами они говорят так про женщин. Но это неправда. Большинство женщин разумны и не виноваты, что мужчины сходят из-за них с ума. – Она хлопнула Гарри по плечу. – Ведь я права?

– Вы же знаете.

– Так вот. Я поняла, как привлечь в долину мужчин, и они построили город мечты моего отца.

– Теория ясна, – отозвался Рауль. – Но как вы это сделали?

– У моего отца имелся крест, который дал ему человек по фамилии Будденбаум…

– Будденбаум? Это не может быть он!

– Вы слышали о нем?

– Слышал? Я стрелял в него сегодня днем!

– Вы его убили?

– Нет. Он удивительно живучий. Но это не может быть тот самый человек.

– О, я думаю, может, – сказала Мэв. – И я хотела бы задать ему кое-какие вопросы.

3

Ларри Глодоски и его бойцы выбрались из бара Хэмрика, готовые стереть в порошок всякого, кто попадется им на пути. У них есть оружие, и Бог на их стороне: что еще нужно бойцам?

Мирное население, однако, было настроено иначе. Почти все туристы и многие горожане решили – что бы ни случилось в горах, они лучше прочитают об этом в газетах, чем испытают на себе. Их бегство было поспешным и паническим. Спускаясь по Мейн-стрит, волонтеры не раз останавливались, пропуская машины беженцев.

– Трусы!!! – прокричал Уэйтс вслед одному из автомобилей.

– Пусть едут, – сказал Глодоски. – Они нам только помешают.

– Знаете что? – заявил Рейдлингер, глядя на плачущую женщину, усаживающую детей на заднее сиденье. – Извините меня, парни, но я пойду. У меня дома дети, и если с ними что случится…

Глодоски посмотрел на него:

– Хорошо. Чего же ты ждешь?

Рейдлингер опять пустился в извинения, но Ларри оборвал его:

– Катись. Обойдемся без тебя.

Рейдлингер поспешно, не глядя на остальных, ушел.

– Кто еще?

Олстед прочистил горло и начал:

– Ларри, у нас у всех есть родные… Я имею в виду, что лучше поручить это властям…

– Ты тоже уходишь?

– Нет, я просто говорю… Его прервал Босли:

– Постойте-ка.

Он указал на двух людей, идущих им навстречу. Он узнал их: богохульница и содомит. Немудрено, что они снюхались.

– Эти двое опасны, – сказал Босли. – Они помогают Будденбауму.

– Их не двое, а трое, – поправил Билл Уэйтс. – У Ланди ребенок.

– Значит, они украли ребенка. Что они еще сотворят?

– Она ведь была на перекрестке? – спросил Ларри.

– Была.

– Джентльмены, для нас есть работа, – объявил Ларри. – Я пойду вперед, а вы смотрите.

Тесла и Сет увидели четверых мужчин и перешли на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи с ними. Глодоски двинулся за ними и преградил им дорогу.

– Чей это ребенок? – спросил он, но не получил ответа. – Отвечайте, чей у вас ребенок?

– Не ваше собачье дело, – ответила Тесла.

– Что вы с ним собираетесь делать? – вмешался Босли.

– Босли, хоть ты-то заткнись, – бросила Тесла устало.

– Они хотят его убить!

– Босли, заткнись, прошу тебя.

Босли подошел ближе, доставая револьвер.

– Положите ребенка, – скомандовал он.

– Я сам с ними разберусь! – рявкнул Ларри, но Босли его проигнорировал. Он взял на прицел Теслу.

– Господи! – сказала она. – Тебе что, делать нечего? – Она показала пальцем на горы. – Оттуда идет такое, что вы и оставаться здесь не захотите.

Словно иллюстрируя ее слова, уличные фонари мигнули и погасли. Отовсюду раздавались тревожные голоса.

– Бежим? – предложил Сет.

– Нет. Нельзя рисковать Эми.

Несколько фонарей зажглись снова, свет их был тусклым. Босли тем временем шагнул вперед и попытался вырвать у Сета ребенка.

– Не имеешь права, – запротестовал тот.

– Ты извращенец, Ланди, – сказал Олстед. – Это дает нам все права, какие надо.

Босли продолжал тянуть к себе ребенка, но Сет не отдавал Эми.

– Олстед, помоги мне! – взвизгнул Босли.

Тому не требовалось повторного приглашения. Он навалился на Сета и схватил его за руки. Ларри тем временем вытащил револьвер и наставил его на Теслу.

– Что там такое? – спросил он, кивая в сторону гор.

– Я не знаю. Но знаю, что вы все чокнутые. Почему бы вам не помочь вывезти людей из города вместо того, чтобы отбирать у нас ребенка?

– Она говорит дело, Ларри, – заметил Уэйтс– Есть старики…

– Мы им поможем. Все идет по плану.

Эми захныкала, когда Босли вырывал ее из рук Сета.

– Ланди, дай ей титьку, – предложил Олстед и ткнул парня в грудь.

Тот ответил ударом локтя в живот Олстеда. Чертыхнувшись, Олстед ударил его в лицо – раз, другой, третий. Сет, не издав ни звука, повалился на землю. Олстед подскочил, чтобы пнуть его ногой, но его удержал Уэйтс:

– Хватит. Довольно.

– Членосос проклятый!

– Оставь его, ради бога! – крикнул Уэйтс. – Мы здесь не затем, чтобы драться с мальчишкой. Ларри…

Глодоски повернулся к нему, и в этот момент Тесла вцепилась ему в руку, пытаясь вырвать револьвер. Последовала короткая схватка, в ходе чего она получила удар локтем в глаз.

Уэйтс тем временем поднял Сета на ноги, продолжая ругаться с Олстедом, а Босли опять достал револьвер, который спрятал, когда отбирал ребенка.

– Тесла, беги! – крикнул Сет.

У нее искры сыпались из глаз, и она видела целых два револьвера вместо одного.

– Беги!

У Теслы оставалась секунда на раздумья, и инстинкт опередил ее: она побежала. Сзади послышался крик Глодоски, потом выстрел. Пуля ударила в тротуар в дюйме от нее.

– Ларри, стой! – крикнул Уэйтс. – Ты что, спятил?

Но Глодоски выстрелил снова. На этот раз разлетелась витрина. Заворачивая за угол, Тесла оглянулась, мельком заметив, что Уэйтс борется с Глодоски, пытаясь вырвать у того оружие.

Ей было жаль терять Сета и Эми, но выхода не было. Если у Будденбаума можно отнять, выманить или купить власть, она сделает это, а все остальное не важно.