Текст книги "Искусство (Сборник)"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 77 страниц)

– И тебе.

– Кроме одного. Кое-что я все-таки должна тебе сказать.

– Что?

– Я должна сказать… – начала она и широко и почти счастливо улыбнулась.

Ей не пришлось притюряться – это была искренняя улыбка, закончившая предложение, как прежде Тесла заканчивала их телефонные разговоры. Она отвернулась и шагнула в набежавшую волну, зная, что Грилло не сможет за ней последовать.

К ней кто-то приближался. Еще один пловец из моря мечты, выброшенный на берег. Томми-Рэй, Человек-Смерть.

Джо-Бет и Хови подверглись сильным изменениям, но по сравнению с Томми-Рэем Субстанция обошлась с ними мягко. У него остались прежние золотые волосы, а лицо сияло той же покорявшей всех улыбкой. Но теперь сверкали не только его зубы. Субстанция настолько выбелила его плоть, что она стала похожа на кость. Оживший скелет, да и только. Обратной стороной ладони он вытер струйку слюны, сбегавшую по подбородку. Его взгляд был устремлен мимо Теслы – туда, где стояла его сестра.

– Джо-Бет… – сказал он и зашагал к ней, омываемый струями темного воздуха.

Джо-Бет обернулась в его сторону и отступила от Хови, словно готова была его оставить. И хотя Тесла должна была завершить важное дело, она стояла и смотрела, как Томми-Рэй зовет сестру. Эта история – по крайней мере, ее последняя глава – началась с любви между Хови и Джо-Бет. Неужели Субстанция погубила эту любовь?

Ответ не замедлил себя ждать. Джо-Бет еще на шаг отошла от Хови, их сомкнутые руки вытянулись в одну прямую линию. И тут Тесла поняла, что именно Джо-Бет показывает своему брату. Они с Хови Катцем не просто держались за руки. Они были соединены. Субстанция слила их сомкнутые пальцы в единое целое.

Лишних слов здесь не требовалось. Томми-Рэй с отвращением вскрикнул и остановился. Тесла не разглядела выражения его лица, да и нечего было разглядывать. Черепа умеют лишь ухмыляться да скалиться – чувства противоположные, а выражение одно. Но, несмотря на надвигающуюся тьму, Тесла видела взгляд Джо-Бет. В нем было немного жалости. Совсем немного. Скорее он был бесстрастным.

Тесла увидела, как Грилло что-то сказал влюбленным и они втроем быстро пошли прочь. Томми-Рэй за ними не последовал.

– Человек-Смерть? – окликнула Тесла.

Он обернулся к ней. Череп лил слезы. Они ручьями текли из его глазниц.

– Как далеко были от тебя иады? – спросила она.

– Иады? – переспросил он.

– Великаны.

– Там нет никаких великанов. Только тьма.

– Как далеко?

– Очень близко.

Когда она взглянула в сторону разрыва, то поняла, какую тьму он имел в виду. На волнах появились черные клочья, похожие на сгустки дегтя размером с лодку. Они стали подниматься в воздух над пустыней. В них угадывалась жизнь, они перемещались ритмичными движениями с помощью дюжины конечностей, расположенных по бокам. За ними тянулись такие же темные нити материи, напоминавшие размотанные гниющие кишки. Тесла поняла, что это еще не сами иады. Тем не менее враги были уже близко.

Она обернулась к стальной башне с платформой наверху. Эта бомба – вершина человеческого идиотизма, однако она оправдает свое существование, если взорвется сейчас. Но вспышки не произошло. Бомба застыла в своей люльке, как спеленатый младенец, не желающий просыпаться.

Киссун был еще жив, он оттягивал момент детонации. Тесла направилась к развалинам в надежде найти шамана и прервать его жизнь собственными руками. Тут она поняла, что в движении темных клочьев есть определенный порядок. Тянущиеся за ними нити сплетались в огромный занавес. Он уже достиг тридцати футов, и каждая новая волна приносила новые клочья. Их число умножалось по мере того, как расширялся разрыв.

В том месте, где раньше был дальний конец комнаты, Тесла увидела Киссуна и Яффе. Они стояли лицом к лицу, вцепившись друг другу в глотки. Яффе сжимал нож, но Киссун не давал пустить его в ход. Тело, принадлежавшее когда-то Раулю, было исколото, из ран хлестала кровь. Но несмотря на увечья, силы Киссуна не убывали. На глазах у Теслы колдун разорвал Яффе глотку. Полетели куски плоти. Крик Теслы отвлек Киссуна.

– Киссун! Шаман обернулся.

– Слишком поздно, – сказал он. – Иады почти здесь. Она постаралась успокоить себя этим «почти».

– Вы оба проиграли, – продолжал Киссун. Он отшвырнул Яффе резким ударом ладони. Изможденное костлявое тело весило так мало, что опустилось на землю легко и откатилось в сторону, выпустив нож. Киссун смерил противника презрительным взглядом и рассмеялся.

– Бедная сучка, – сказал он Тесле. – Чего ты ждала? Искупления? Ослепляющей вспышки, что сотрет их с лица земли? Забудь. Этого не случится. Все под контролем.

Киссун медленно направился к ней. Не будь он так изранен, он двигался бы гораздо быстрее.

– Ты хотела откровения? – спросил он. – Ты его получила. Они почти здесь. Думаю, тебе следует выразить свою преданность. Это единственно верное решение. Покажи им твою плоть.

Он поднял окровавленные руки – как тогда, когда она впервые произнесла слово «Троица» и увидела его в крови Мэри Муралес.

– Груди, – говорил он. – Покажи свои груди.

Она увидела, как за его спиной поднимается на ноги Яффе. Киссун не заметил этого. Его взгляд был прикован к Тесле.

– Думаю, мне стоит помочь тебе обнажить их, – сказал он. – Позволь мне оказать тебе эту любезность.

Она не отступила, не стала сопротивляться. Зная, как он любит покорность, она постаралась сделать так, чтобы ее лицо ничего не выражало. Его окровавленные руки были мерзкими, его напряженный член, прижимавшийся к ней сквозь промокшую ткань, – еще более омерзительным, но Тесла из всех сил скрывала свое отвращение.

– Хорошая девочка, – говорил он. – Хорошая девочка. Он коснулся ее груди.

– Что скажешь, если мы трахнемся во имя новой эры? Она не сдержала дрожи, пробежавшей по ее телу от этих слов и его прикосновения.

– Не нравится? – спросил он, вдруг что-то заподозрив. Он понял, что Тесла отвлекает его. Его глаза метнулись влево, в них блеснул страх. Когда Киссун обернулся, Яффе был уже в двух ярдах от него с поднятым над головой ножом. Блеск ножа совпал с блеском в глазах шамана. Две вспышки слились воедино.

– Ты не… – начал Киссун, но нож опередил его и вошел в широко открытый правый глаз. В этот раз Киссун не закричал. Он выдохнул и протяжно застонал. Яффе вытащил нож и так же аккуратно воткнул его в левый глаз. Погрузил лезвие по рукоятку и вытащил его опять. Замахав руками, Киссун упал на колени, стон перешел во всхлип. Обхватив рукоятку ножа обеими руками, Яффе стал наносить удары в середину черепа колдуна.

Всхлипывания Киссуна стихли так же внезапно, как и начались. Он больше не пытался закрыться, его руки бессильно упали. Еще секунду его тело простояло вертикально, потом завалилось вперед.

По телу Теслы пробежал похожий на оргазм спазм удовлетворения. Ей хотелось, чтобы бомба взорвалась именно сейчас. Киссун убит, и теперь можно умереть спокойно, если в ту же секунду иады исчезнут с лица земли.

– Давай, – сказала она бомбе, стараясь удержать ощущение удовлетворения до тех пор, пока вспышка не сожжет ее плоть. – Давай! Ну же, давай!

Но взрыв не прогремел. Тесла почувствовала, что дрожь удовольствия стихла, а на ее место приходит осознание того, что упущено нечто очень важное. Тесла была уверена, что взрыв, который Киссун сдерживал столько лет, после смерти колдуна должен произойти немедленно. Однако ничего не случилось. Стальная башня оставалась на месте.

– Что я упустила? – спросила она себя. – Господи, что же я упустила?

Она взглянула на Яффе, стоявшего рядом с трупом Киссуна.

– Синхронность, – сказал он.

– Что?

– Я убил его.

– Похоже, это не решает проблему.

– Какую проблему?

– Это точка Зеро. Здесь находится бомба, что должна была взорваться. Он отодвигал этот момент.

– Кто?

– Киссун! Неужели не очевидно?

«Нет, детка, – сказала она себе. – Не очевидно. Совсем не очевидно».

Она вдруг вспомнила, что Киссун выбрался из Петли в теле Рауля и собирался вернуться за своим телом. Значит, будучи в Косме, он не мог контролировать момент взрыва. Кто-то делал это вместо него. И этот кто-то – вернее, некий дух – продолжал это делать.

– Ты куда? – спросил Яффе, когда она направилась в сторону башни. Сможет ли она отыскать хижину? Он последовал за ней, не переставая задавать вопросы.

– Каким образом ты нас сюда перенесла?

– Проглотила и выплюнула.

– Как мои руки?

– Нет. Совсем нет.

Клочья тьмы сетью затягивали солнце, его свет едва пробивался через ячейки.

– Куда ты? – спросил он.

– Искать хижину. Хижину Киссуна.

– Зачем?

– Просто пойдем со мной. Мне понадобится помощь. На секунду их задержал крик из мрака:

– Папа!

Тесла обернулась и увидела Томми-Рэя, вышедшего из тени на светлое пятно. Солнце оказалось к нему неожиданно благосклонным, оно отбелило худшие из последствий его преображения.

– Папа?

Яффе остановился.

– Пошли, – сказала Тесла, уже зная, что он снова оставит ее ради сына.

Человек-Смерть заковылял навстречу отцу.

– Папа, помоги мне!

Яффе молча раскрыл объятия. Слова были ни к чему. Томми-Рэй упал ему на грудь и обнял его.

Тесла решила дать Яффе последний шанс помочь ей:

– Ты идешь или нет? Ответ был простой.

– Нет, – сказал он.

Она не стала тратить время. У мальчика было больше прав. Она в последний раз взглянула, как Яффе и Томми-Рэй все крепче сжимают друг друга в объятиях, и побежала в сторону башни.

Хотя она и запретила себе оборачиваться в пути (ее легкие болели, а до хижины оставалось немалое расстояние), она оглянулась. Отец и сын не двинулись с места. Они стояли в пятне света, обнявшись, а за ними продолжали свою работу сгустки тьмы. С такого расстояния занавес казался гигантским траурным кружевным полотном. С минуту Тесла смотрела на это творение и пыталась понять, для чего же оно предназначено. За его складками угадывалось движение и сгущалась еще более плотная тьма.

Она перевела взгляд на стальную башню, скрывавшую свой смертельный груз, и отправилась дальше на поиски хижины.

Обратная дорога к границам Петли была не легче, чем у Теслы. У всех троих за спиной был немалый путь: под землю, в море, к островам, в пещеры, к границами собственного рассудка. Эта последняя дорога требовала сил, которых уже не хватало. Тела готовы были сдаться, жесткая постель пустыни манила больше, чем агония движения вперед. Но их гнал древнейший из известных человеку страхов – страх перед преследующим зверем. Конечно, этот зверь не имел ни когтей, ни клыков, но он был смертельно опасен. Огненный зверь. Лишь достигнув города, они немного замедлили шаг, перевели дыхание и смогли перемолвиться парой слов.

– Далеко еще? – спросила Джо-Бет.

– На ту сторону от города.

Обернувшись, Хови смотрел на занавес иадов, который уже поднялся на высоту более ста футов.

– Думаете, они нас видят? – сказал он.

– Кто? – спросил Грилло. – Иады? Если и видят, то они за нами не гонятся.

– Это не они, – сказала Джо-Бет. – Это их прикрытие.

– Значит, у нас еще есть шанс, – сказал Хови.

– Так давайте им воспользуемся, – сказал Грилло и двинулся по главной улице.

Это была не случайность. Маршрут до хижины глубоко отпечатался в смятенном сознании Теслы. Шагая по пустыне (бежать не было сил), она вспоминала разговор в мотеле, когда она призналась Грилло в своих духовных амбициях. Если она погибнет здесь, в Петле, что практически неизбежно, – что ж, она умрет, зная, что за последние дни, проведенные в Паломо-Гроуве, она приблизилась к пониманию устройства мира больше, чем за всю предыдущую жизнь. Она побывала по ту сторону смерти. Встретилась с воплощениями добра и зла, узнала новое о самой себе. Если ей в скором времени суждено уйти из жизни, от взрыва или от рук иадов, она об этом не жалела.

Но оставалось столько душ, не готовых к смерти. Младенцы, дети, влюбленные. Если сейчас ничего не выйдет, огромное множество людей, только начавших жить, проснутся завтра без малейшего шанса перенести те испытания духа, через какие прошла Тесла. Они станут рабами иадов. Где же справедливость? До приезда в Гроув у нее был ответ на этот вопрос века. Справедливости нет, поскольку это придуманное понятие, не существующее в мире материи. Но сознание материально. Субстанция явила ей это откровение. Субстанция являлась перекрестком, где зарождалось все. Она была до всего. До жизни была мысль о жизни. До появления твердого вещества была мысль о нем. А сознание, спящее или бодрствующее, знало о справедливости. Следовательно, справедливость так же естественна, как и материя, и ее отсутствие призывает к чему-то большему, чем смиренное пожатие плечами. При отсутствии справедливости нужно кричать и яростно требовать ответа на вопрос: «Почему?» Если Тесла хотела пережить надвигающуюся катастрофу, то только ради того, чтобы кричать об этом. Чтобы узнать, какие преступления против вселенского разума совершили ее соплеменники, приговоренные к такой казни. Ради этого стоило жить.

Наконец показалась хижина. Тесла обернулась. Ее подозрение о том, что за занавесом собираются иады, подтвердилось. Из разрыва выходили великаны ее детских кошмаров; скоро они сбросят покров. Тогда они точно ее увидят, настигнут в несколько семимильных шагов и растопчут. Но они не спешили. Сначала им нужно было вытащить свои огромные конечности из моря, а чтобы поднять гигантскую голову (величиной с дом, каждое окно которого ярко светилось), требовалось мышечное усилие всего организма. Мозг Теслы осознал это, когда она бросила в их сторону короткий взгляд и двинулась к хижине.

Дверь, конечно, была закрыта, но не заперта. Тесла потянула ее на себя.

Внутри ждал Киссун. От неожиданности она выдохнула и чуть не выбежала обратно, но потом поняла: тело шамана, прислоненное к дальней стене, оставлено духом, а сердце билось только для того, чтобы предотвратить омертвение. За остекленевшими глазами было пусто. Дверь захлопнулась. Не теряя больше времени, она назвала имя того единственного, кто сейчас мог оттягивать момент взрыва.

– Рауль!

В хижине послышался слабый вой.

– Рауль! Я знаю, что ты здесь. Знаю, что ты боишься. Но если ты меня слышишь, покажись.

Вой усилился. У нее возникло ощущение, будто он кружит по хижине, как муха в банке.

– Рауль, ты должен уйти. Доверься мне и просто уйди отсюда.

От воя у нее заныло в ушах.

– Не знаю, как он заставил тебя отдать ему свое тело, но. знаю, что ты не виноват. Он перехитрил тебя. Обманул. То же самое он сделал со мной. Понимаешь? Тебя не в чем упрекнуть.

Он немного успокоился. Тесла глубоко вздохнула и вспомнила, как еще в миссии уговаривала Рауля поехать с ней. Она снова принялась его убеждать.

– Если кто и виноват, так это я, – сказала она. – Прости меня, Рауль. Мы оба должны умереть. Но если тебя это немного утешит, Киссун мертв. Твое тело… не вернется обратно. Оно уничтожено. Его нельзя было убить иначе.

Боль от его свиста сменилась другой, более глубокой болью; она поняла, как страдает его напуганный дух, изгнанный из тела и не способный перестать удерживать взрыв. Он такая же жертва Киссуна, как и сама Тесла. Они похожи. Оба изменены нунцием и пытаются сжиться со своим новым состоянием. Странные партнеры, но все-таки партнеры. Эта мысль породила другую. Она высказала ее:

– А могут две души занять одно тело? Если ты боишься… войди в меня.

Воцарилась тишина. Тесла не стала давить на него, опасаясь, что это усилит панику. Она ждала у холодного очага, зная, что каждая секунда промедления позволяет иадам продвинуться еще на шаг вперед. Но она не торопила Рауля. Она предложила ему больше, чем кому-либо в своей жизни, – полное обладание ее телом. Если он не примет этого предложения, больше ей нечего ему дать.

Через несколько томительных секунд что-то коснулось ее затылка, как пальцы любовника. Потом ее словно укололо иглой.

– Это ты? – спросила она.

Она поняла, что спросила саму себя – дух Рауля уже очутился в ее голове.

Они не разговаривали, им это было не нужно. В тот момент, когда он вошел в нее, они прочитали все мысли друг друга. Она узнала, как Киссун затащив Рауля в Петлю прямо из ванной на Норд-Хантли-драйв, воспользовался его замешательством и подчинил своей воле. Он оказался легкой добычей. Киссун одурманил его тяжелым дымом, запрограммировал на выполнение единственной задачи – удерживать момент взрыва, затем выдернул из тела и оставил в слепом ужасе, не ослабевавшем до тех пор, пока она не открыла дверь хижины. Ему не потребовалось рассказывать эту историю, а ей не пришлось объяснять, что они должны сделать и почему. Она разделила с ним свое знание.

Тесла подошла к двери и открыла ее.

Завеса иадов была уже такой огромной, что ее тень достигла хижины. Кое-где в небе еще виднелись световые прорехи, но рядом с порогом, на котором стояла Тесла, не было ни одной. Воцарилась темнота. Тесла взглянула на завесу – там собирались иады. Их силуэты достигали размеров грозовых туч, а конечности напоминали хлысты, которыми можно рассечь гору.

«Теперь или никогда, – подумала Тесла – Дай всему случиться».

Она почувствовала, как Рауль это сделал. Его воля отпустила врелля, и он сбросил ношу, что взвалил на него Киссун. Невидимая волна прокатилась от них к башне, над которой иады ткали свое полотно. После многих лет заточения время освободилось. До пяти тридцати утра шестнадцатого июля и до события, превратившего невинный миг в начало последнего человеческого безумия, осталось несколько секунд.

Тесла подумала о Грилло, Хови и Джо-Бет, подталкивая их к выходу в безопасное пространство Косма. Но тут ее прервала вспышка, промелькнувшая в самом центре тени. Она не видела саму башню, только пружинный амортизатор платформы. Появился огненный шар, а через секунду еще одна вспышка озарила все необычайно ярким светом, в мгновение ока превратившимся из желтого в белый.

«Больше мы ничего сделать не можем, – подумала она – Пора домой».

Она представила себя – женщину, мужчину и обезьяну в одном лице – освещенную атомной вспышкой на пороге хижины. Потом представила это лицо и это тело в другом месте. У нее было лишь несколько секунд, но мысль летает быстро.

Она еще успела увидеть, как далеко в пустыне взрывная волна отбрасывает черную завесу и открывает иадов ее взору. Их лица были подобны цветам величиной с гору – сплошная разверстая пасть. Их тела – горы плоти, если это была плоть – находились в постоянном движении, ежесекундно меняясь. Они жаждали постоянства, чтобы найти спасение от вечных трансформаций.

Горы и мухи, говорил Яффе. Теперь она поняла, что он имел в виду. Иады были левиафанами, пораженными бесчисленными паразитами, или самими паразитами, в своем движении образующими ходячие горы. Прежде чем Тесла смогла определить, какое из предположений более правильно, взрыв поглотил их вместе со всеми зловещими тайнами. В тот же миг исчезла и сама Петля Киссуна, сыгравшая такую роль, какой и не предполагал ее создатель. Если даже взрыв не уничтожил пришельцев сразу, теперь они в одно мгновение превратились в ничто или были отброшены в прошлое.

VII

Когда Хови, Джо-Бет и Грилло достигли границы Петли – 5. 30 утра 16 июля 1945 года – позади них расцвел ослепительный свет. Нет, не расцвел. Грибы не цветут. Никто из троих не обернулся. В последнем сверхчеловеческом усилии, когда их спины уже обжигал огонь, они швырнули свои тела вперед и оказались в безопасности реального времени. Потом они долго лежали, не в силах пошевелиться. Их поднял на ноги лишь риск превратиться в жаркое под палящим солнцем пустыни.

Потом был трудный путь до Калифорнии. Через час они добрели до шоссе, а еще через час – до заброшенного гаража на этом шоссе. Там Грилло оставил влюбленных, зная, что в компании парочки таких странных созданий поймать попутную машину невозможно. Да и один он поймал машину далеко не сразу. Его подбросили до небольшого городка, где на всю имевшуюся наличность он купил разбитый грузовик и вернулся за Хови и Джо-Бет. Те легли в кузове и проспали до самого Гроува. Однако попасть в город они не смогли. Власти, проявившие такую беспечность и даже растерянность перед лицом вторжения, вдруг стали исключительно осторожны. Гроув был закрыт. Грилло не стал спорить. Он просто отъехал дальше по шоссе, поставил грузовик и уснул. Когда через несколько часов он проснулся, в кузове никого не было. Еле разогнув спину, он вылез, помочился и пошел искать влюбленных. Он нашел их сидящими в обнимку на солнце. Их тела, преображенные Субстанцией, постепенно приобретали нормальный вид. Руки больше не были соединены, уродливые наросты на лицах усохли и превратились в отметины на коже. Со временем и это, наверное, исчезнет. Грилло, однако, сомневался, что исчезнут их чувства. Они пережили вместе то, чего не переживал никто в мире, и стали в каком-то смысле одержимы друг другом. Через минуту в их обществе он ощутил себя лишним. Они коротко обсудили, как им поступить, и сошлись во мнении, что лучше оставаться в окрестностях Гроува. Они ничего не рассказывали, хотя Грилло так и подмывало расспросить их о море снов. Он вернулся в грузовик и несколько минут спустя увидел, как они идут к нему, держась за руки.

Кажется, никто даже не заметил исчезновения фрагмента особняка Вэнса. Наблюдатели и фотографы, забравшиеся на Холм, обнаружили, что фасад дома обгорел и наполовину обвалился. Странный сдвиг корпуса объяснили последствиями землетрясения. Лишь немногие усомнились в этом, и на страницах «Нэшнл инкуайер» появилась об этом статья. Были люди, в основном полицейские, наблюдавшие момент перехода, и кое-кто из них утверждал, будто видел, как кусок дома Вэнса с коллекцией «подлинного искусства Америки» перенесся в другую реальность. Они даже заметили там, на другом конце, песок и синее небо. Невада? Юта? В Америке полно пустынь. Там может появиться не то что дом, а целый город, и его никогда не найдут. Там каждый день случается множество загадочных событий, о которых никто не узнает. Кое-кто из свидетелей впервые в жизни задумался о том, что эта страна слишком большая и в ней слишком много пустынь. Но они скоро забыли об этом.

Еще одной пустыней могло стать место, где стоял Паломо-Гроув.

Постепенное разрушение не закончилось с переносом в Петлю части дома Бадди Вэнса. Земля ждала знака, и она его дождалась. Трещины превратились в разломы, поглощающие улицы. Больше всего пострадали Уиндблаф и Дирделл; просто исчез с лица земли вместе с лесом. С Холма осыпались стоявшие там особняки, от дома Вэнса до «полумесяцев»; некоторые из них по странному капризу оказались в собственных бассейнах. Никто не торопился спасать Гроув. Шесть суток он был предоставлен самому себе, и за это время вспыхнувшие пожары уничтожили почти все, что пощадила земля. В этом смысле хуже всего пришлось Стиллбруку, где неожиданно поднявшийся ветер разнес огонь из одного из домов. К вечеру от района остались лишь угли и зола.

В ночь, когда горел Стиллбрук, шесть дней спустя после событий на Холме, Грилло вернулся в Гроув. Больше половины этих дней он проспал, но не чувствовал себя лучше. Сон не успокаивал. Едва он закрывал глаза, как перед ним вставали картины из прошлого, чаще всего недавнего. Эллен Нгуен, умоляющая укусить ее. Ее сын с Человеком-шаром, Рошель, глядящая на него с подножия лестницы, Флетчер Добрый, сгорающий у молла. Яффе в особняке, излучающий из пальцев энергию. Живой Уитт. И он же, мертвый, в воде, лицом вниз.

Но чаще всего это была Тесла. Она сыграла с ним последнюю шутку. Они не были любовниками, не были даже друзьями. Собственно говоря, он никогда не мог понять своих чувств к ней. Это было трудно объяснить. Может быть, невозможно. Поэтому невозможно и оплакивать ее.

Но оставалось впечатление незаконченного дела, из-за чего он не звонил Абернети. Тесла вечно иронизировала по поводу его стремления рассказать людям правду. В итоге она сама попросила Грилло сделать это, но лишь потому, что считала гибель мира почти неизбежной. Она погибла, предотвратив катастрофу, и он чувствовал себя в долгу перед ней. Может быть, поэтому он и вернулся в Гроув.

Город все еще был закрыт и огорожен полицейскими баррикадами. Однако проникнуть в него оказалось нетрудно. Полицейские за неделю убедились, что не так уж много людей стремится взглянуть на разрушение города. Грилло ехал заграждение и начал поиски. Ветер, раздувший накануне огонь, уже стих. Сладкий дым, как от лесного пожара, спокойно поднимался вверх. В других обстоятельствах это выглядело бы элегически, но Грилло слишком много знал о Гроуве и его трагедии. Противники сделали это место полем битвы, но они лишь использовали то, что долгие годы накапливалось в сердцах горожан под броней лицемерия. Их страхи, надежды и желания.

Он обошел весь город, избегая только тех районов, заходить куда было равносильно самоубийству. Он машинально подмечал все, что видел по пути, даже когда знал, что никогда не использует это в статье. Казалось немыслимым сочинить что-либо об этих событиях – вранье оскорбило бы память Теслы. Так ничего и не придумав, он покинул город и вернулся в Лос-Анджелес, где по ночам его будили тревожные воспоминания.

У Хови и Джо-Бет все было иначе. Они встретили в волнах Субстанции свою самую темную ночь и, вернувшись назад, несколько ночей вовсе не видели снов. Во всяком случае, они просыпались и не помнили ничего.

Хови попытался убедить Джо-Бет вернуться в Чикаго, но она решила, что это преждевременно. Пока Гроув остается опасной зоной и тела погибших не преданы земле, она не уедет отсюда. Девушка не сомневалась, что мама умерла, но мысль о том, что Джойс не удостоилась христианского погребения, не давала ей жить спокойно.

Это время они провели недалеко, в мотеле в Саузенд-Оукс. Когда стало возможно вернуться, Джо-Бет сделала это одной из первых. Отметины, что оставила на них Субстанция, скоро исчезли, и они оказались в странном промежуточном состоянии. Все закончилось, но ничего нового не начиналось. В это время между ними возникло легкое отчуждение, вызванное чувством вины. Ведь их любовь, начавшаяся в закусочной Батрика, стала причиной катаклизмов, которые погубили город и сотни его невинных жителей. А они остались целы и невредимы.

На седьмой день после событий в Петле Киссуна по радио сообщили, что поисковые партии вошли в город. Гибель города уже вызвала оживленные комментарии в прессе, гадавшей, почему Гроув подвергся таким разрушениям, а остальная часть долины отделалась несколькими трещинами в асфальте.

Сперва в город входили с опаской, но к исходу дня многие из оставшихся в живых уже разыскивали свое уцелевшее имущество. Повезло, однако, немногим. На один уцелевший дом приходилось шесть груд обломков. Странно, что меньше всего пострадало самое популярное место: молл и его окрестности. Громадная вывеска «Торговый центр Паломо-Гроува» у стоянки рухнула в трещину вместе с половиной самой стоянки, но магазины остались целы. Поэтому тела Элизандо и Хочкиса нашли сразу; впрочем, оплакивать их было некому. Владельцы магазинов тут же организовали вывоз сохранившихся товаров. Так, Мервин отвез свои продукты брату – владельцу магазина в Пасадене. Зачем покупателям знать, откуда товар? Бизнес есть бизнес.

Из Гроува везли и другие грузы, пострашнее. Трупы. В город доставили собак и звукоулавливающие приборы, но это не помогло обнаружить под развалинами живых. Когда две недели спустя подвели окончательные итоги, выяснилось, что сорок один человек пропал без вести. Они то ли скрылись под землей, то ли тайно выехали из города. Среди последних, как подозревали, был и Уильям Уитт, в доме которого нашли достаточно порнографии, чтобы обеспечить несколько городов. Мистер Чистюля имел тайную жизнь, и многие думали, что он ускользнул и живет себе где-то.

На второй день поисков тело Джойс Магуайр было обнаружено под развалинами ее дома, пострадавшего больше, чем все соседние. Как и большинство тел, Джойс доставили для идентификации в морг в Саузенд-Оукс. Обязанность опознать мать легла на Джо-Бет, поскольку брат ее оказался в числе сорока одного пропавшего без вести. Потом Джойс похоронили по обряду Церкви святых последнего дня. Пастор Джон (он покинул Гроув после налета Яффа на дом Магуайров и не вернулся, пока не осела пыль) совершал обряд погребения. Однажды Хови напомнил святому отцу, как тот прятался за холодильником. Пастор не припоминал ничего подобного.

– Жалко, я не успел вас сфотографировать, – сказал Хови. – Но я еще сохранил кое-что.

Он указал на виски, где заживали последние отметины Субстанции.

– На случай искушения.

– Искушения?

– Искушения стать верующим.

На похоронах Джойс Макгуайр Хови не присутствовал. Он ждал Джо-Бет неподалеку. Через сутки они уехали в Чикаго.

Но их участие в событиях на этом не закончилось. Первый знак того, что после приключений в Косме и Метакосме их приняли в избранный круг, пришел через несколько дней после прибытия в родной город Хови, когда у их двери появился высокий изящный незнакомец, одетый чересчур легко для тамошней погоды. Он представился как Гарри д'Амур.

– Я бы хотел поговорить с вами о том, что случилось в Паломо-Гроуве, – обратился он к Хови.

– Как вы нашли нас?

– Это моя работа – находить людей, – объяснил Гарри. – Вы не слышали обо мне от Теслы Бомбек?

– Нет.

– Тогда вы можете связаться с ней.

– Не могу, – сказал Хови. – Она умерла.

– А, да-да, простите. Я ошибся.

– И даже если вы знали ее, нам с Джо-Бет нечего вам рассказать. Мы хотим поскорее все забыть.

– Это не так уж просто. – Раздался голос позади него. – Кто это, Хови?

– Он говорит, что знал Теслу.

– Д'Амур, – сказал незнакомец – Гарри д'Амур. Прошу уделить мне всего несколько минут. Это очень важно.

Хови поглядел на Джо-Бет.

– Почему бы и нет? – сказала она.

– Чертовски холодно, – заметил д'Амур, входя. – Что случилось с летом?

– Все ухудшается, – ответила Джо-Бет.

– Значит, вы заметили?

– О чем вы?

– Люди начали вести себя очень странно. Со времени прорыва в Гроуве количество самоубийств увеличилось вдвое. По всей стране бунты в психиатрических лечебницах. И держу пари, что это лишь видимая часть айсберга. Многое скрыто от нас. Скрывается специально.

– Но кем?

– Правительством. Церковью. До меня к вам никто не приходил?

– Нет. А вы думаете, могут прийти?

– Конечно. Вы же были в центре событий.

– Но это не наша вина! – запротестовал Хови.

– Я и не говорю. Я не собираюсь вас ни в чем обвинять. Но предупреждаю – в покое вас не оставят. Вы слишком много видели. Это знают наши люди, знают и у них.

– У «них»? – спросила Джо-Бет.

– Иады. Они имеют здесь агентов, которые готовили их вторжение.

– Откуда вы об этом знаете?

– В данный момент я вынужден скрыть свои источники, но, надеюсь, когда-нибудь смогу вам о них рассказать.