Текст книги "Искусство (Сборник)"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 77 страниц)

4

Сначала Эрвин пошел вниз по течению, решив, что дом должен был стоять на ровной площадке, а не на крутом склоне. Но, как он вскоре сообразил, то ли предположение его неверно, то ли эта часть послания Макферсона не соответствовала действительности. Прошел целый час, пока он пробирался сквозь заросли вдоль русла, извернувшегося на юго-восток, а потом возвращался назад, туда, откуда начал. Там он перекурил пару минут, соображая, что делать дальше. Блинчиков Босли хватит еще часа на полтора, а пить после гуляний по лесу уже хотелось. Может быть, нужно устроить перерыв? Съездить к Китти, еще раз перекусить, а потом вернуться сюда. Поколебавшись, он все же решил остаться и продолжать поиски. Если он найдет дом, то и кофе покажется вкуснее.

Двигаться вверх по течению оказалось сложнее. Четверть часа Эрвин брел сквозь густой подлесок на крутом, резко уходившем вверх берегу и, не раз поскользнувшись, с ободранными коленями, с перемазанными зеленым мхом руками, уже готов был отступить. Он остановился, чтобы снять свитер – теперь стало жарко, – и не успел стянуть его, как вдруг увидел что-то впереди. На ходу вытаскивая руки из рукавов, он поспешил в ту сторону, бессвязно бормоча:

– О… О… вот он! Так вот он!

Это действительно был тот дом. Огонь и время уничтожили большую часть дощатых стен, но фундамент и сложенный из кирпича камин остались на месте.

Эрвин повесил свитер на ветку и двинул напролом сквозь заросли. Вскоре он подошел к дому – это была жалкая лачуга – и переступил через порог.

На полу валялся мусор, подтверждавший, что когда-то здесь жили люди: обуглившиеся обломки мебели, сгнивший кусок коврика, битые тарелки, мятое ведро. Зрелище было печальное, но Эрвин ликовал. У него не осталось сомнений в том, что Макферсон написал правду. Эрвин нашел доказательство, так что можно предъявлять находку общественности, не боясь опровержений. Нужно лишь обдумать, каким образом преподнести новость, чтобы извлечь из этого максимальную пользу.

Он опустился на корточки, раздвинул разросшуюся траву и поднял разбитую фаянсовую тарелку; тут впервые ему стало не по себе. Он не верил в привидения – мертвые мертвы и лежат там, где похоронены. Тем не менее гнетущая тишина этого места нагоняла страх. Пора возвращаться, пора выпить кофе и, возможно, вознаградить себя за труды куском морковного пирога.

Он встал, вытирая грязь с тарелки, и в тот же миг краем глаза заметил движение в зелени на другом берегу. Эрвин посмотрел туда, и под ложечкой у него засосало. Кто-то сто ял среди деревьев и следил за ним. Тарелка выскользнула из рук. Волосы на затылке зашевелились.

Сосны на том берегу росли слишком плотно, и в их густой тени незнакомца было трудно рассмотреть. Но на путешественника он точно не походил: в каком-то длинном тем ном балахоне вроде рясы, с густой черной бородой, он стоял, скрестив на груди бледные руки.

Он наклонил голову, словно говоря: я вижу, что ты меня заметил. Потом поднял левую руку и поманил Эрвина к себе. Разумеется, их разделяла речка, которая в этом месте бы ла глубже, чем ниже по течению. Если незнакомец безумен, вода послужит серьезной преградой между ними; поэтому Эрвин, чувствуя себя в безопасности, решил не спорить и подойти ближе к берегу.

Когда он встал у кромки небольшого обрыва высотой фу та в четыре или пять, человек заговорил. Ею тихий голос перекрывал журчание воды.

– Как называется это место? – спросил он.

– Ручей Ангера.

– Я спрашиваю про поселок.

– Это не поселок, а город. Город Эвервилль.

– Эвервилль…

– Вы заблудились?

Человек двинулся вниз, к берегу. Эрвин увидел, что он босой. С каждым шагом незнакомца его странный облик и одеяние становились все очевиднее. Он и в самом деле носил синюю рясу – такую темную, что она казалась черной. Выражение его лица удивляло, поскольку в нем соединялись строгость и непринужденность: брови нахмурены, взгляд живой, губы плотно сжаты, но в них таится улыбка.

– Мне показалось, я заблудился, – проговорил он, – но теперь вижу, что нет. Как вас зовут?

– Эрвин Тузейкер.

– Эрвин, я хотел бы вас попросить об одолжении.

– Сначала скажите, кто вы.

– О, разумеется.

Теперь незнакомец подошел к берегу и раскрыл руки.

– Меня зовут Ричард Уэсли Флетчер. И я пришел, чтобы спасти вас от банальности.

5

– Джо, кто-то идет по лестнице.

Он оторвался от ее груди и прислушался. Снаружи доносились крики детей, игравших на улице, в нижней квартире играло радио. Но какой футбол, какая лестница!.. Он снова склонился к ней.

– Честное слово, – прошептала она, тревожно глядя на дверь.

– Ладно, – сказал он.

Он подобрал с пола и натянул шорты, запихнув в них разбухший член.

– Дай-ка посмотреть, что там у тебя есть, детка.

Она свесила ногу с дивана, на котором лежала, и чуть при подняла бедра. Он посмотрел на нее с восхищением.

– Ох, детка…

– Нравится? – прошептала она.

– Сейчас сама увидишь, как: нравится.

Она едва не позвала его к себе, но не успела, и он вышел в коридор. Она оглядела себя, свое тело, пощупала складку на животе. Он сказал, что любит ее такой, какая она есть, но сама она себя не любила. Она сбросит двадцать фунтов, пообещала себе Феба. Двадцать фунтов, еще до Дня благодарения. Потому что…

– Ниггер! – услышала она рев Мортона.

Входная дверь распахнулась, грохнув о стену. Джо в коридоре отлетел назад, переломившись пополам.

Она схватилась за подлокотник, но не успела вскочить, как Мортон уже стоял на пороге комнаты, глядя туда же, куда только что смотрел Джо. На лице у него было написано отвращение.

– Господи! – рявкнул он. – Господи боже, ты посмотри на себя!

И он пошел к Фебе, растопырив руки. Он схватил ее за раскинутые ноги и потянул с дивана с такой яростью, что она закричала:

– Не надо!

Но он уже ничего не слышал. Она никогда не видела его в подобном состоянии: зубы ощерены, губы побелели, глаза выпучены, на лбу пот, вены вздулись. Он впал в бешенство, но лицо его не покраснело, а стало мертвенно-бледным, как будто он готов отдать концы или его сейчас вырвет.

Он схватил ее, рывком поставил на колени.

– Мерзкая шлюха! – взревел он и ударил ее по лицу. – Вот это ему нравится? – Он наотмашь ударил ее по груди, еще и еще раз. – Значит, нравится! – Он хлестал ее все сильнее. – Значит, он прямо сожрать готов твои сиськи!

Она пыталась закрыться руками, но Мортон не унимался.

– Классные сиськи! – Удар сыпался за ударом, из глаз Фебы полились слезы. – Классные сиськи! Классные сиськи!

Она не видела, как Джо поднялся на ноги, потому что не отводила глаз от Мортона. Но неожиданно Джо очутился рядом, схватил ее мучителя за воротник и поволок вон из комнаты. Мортон был выше его дюйма на три-четыре и тяжелее фунтов на пятьдесят, но Джо разозлился и отчаянно работал кулаками, гоня противника к выходу.

Феба вытерла слезы и потянулась за чем-нибудь, чтобы прикрыться. И тут Мортон – из носа его лилась кровь – взревел, развернулся и всем своим весом налетел на Джо с такой силой, что оба отлетели в другой конец комнаты. Джо рухнул на телевизор, стоявший на низеньком столике. Сто лик развалился, телевизор слетел на пол. Мортон, не удержавшись, тоже упал, но тут же вскочил и принялся избивать Джо. Он целил в пах и успел ударить раз пять, шесть, семь, пока ошеломленный Джо корчился среди осколков стекла и разбитого дерева.

Забыв про наготу, Феба вскочила и попыталась оттащить Мортона, но тот вцепился ей в лицо пятерней.

– Подожди своей очереди! – прорычал он, пиная Джо ногой. – Сейчас я тобой займусь!

Потом он легко оттолкнул ее, намереваясь закончить начатое. Она посмотрела на Джо – на его тело, распростертое среди осколков, на кровавое пятно, расползавшееся на шортах, – и совершенно отчетливо, с какой-то странной залихватской беспечностью поняла, что Мортон не остановится, пока его не убьет.

Она должна что-то сделать, что-нибудь сделать. Она оглянулась в поисках оружия, но не увидела ничего такого, что могло бы остановить ее мужа. В отчаянии она бросилась в кухню, а за спиной ее раздавались жуткие звуки – ботинок ударялся о тело избиваемого. Она слышала стоны Джо, и голос его становился слабее и слабее.

Один за другим она открывала ящики, где надеялась найти нож – мясной или хотя бы хлебный, чтобы испугать Мортона. Но ножи в столе были маленькие и никуда не годились.

– Ах ты, гребаный ниггер! – рычал Мортон.

Джо затих.

В отчаянии Феба схватила в одну руку обычный столовый нож, в другую – вилку и метнулась обратно в комнату как раз в тот момент, когда Мортон сдирал с Джо шорты, чтобы полюбоваться плодами своих стараний. От этого зрелища Фебу замутило, и она пришла в такую ярость, что бросилась на Мортона, замах1гувшись обеими руками. Он раз вернулся и – скорее случайно, чем намеренно – выбил у нее нож. Зато вилка попала куда надо: вонзилась в мышцу возле плеча.

Он воззрился на вилку в изумлении, словно не чувствовал боли, а потом ударил Фебу наотмашь, и она отлетела к двери. Из ранки текла кровь, но Мортон не стал тратить время и вынимать вилку.

– Гребаная потаскуха! – заорал он и двинулся на нее, как грузовик, потерявший управление.

Она попятилась в коридор. Входная дверь была открыта нараспашку. Феба могла бы постараться выбежать раньше, чем он ее догонит, но это означало бы бросить Джо. Бог знает, когда она найдет кого-нибудь и приведет на помощь и что еще за это время произойдет.

– Стоять, – приказал Мортон, понизив голос почти до шепота, хриплого, как рашпиль. – Ты заслужила это, – проговорил он почти спокойно. – Ты сама знаешь, что заслужила.

Она окинула взглядом узкий коридор, где располагалась ванная, и, когда он пошел на нее, метнулась туда и попыталась захлопнуть дверь. Но не успела. Мортон просунул руку сквозь щель и вцепился ей в волосы. Феба навалилась на дверь всем своим весом, прищемив его руку. Он заорал от боли и ярости, осыпая Фебу потоком ругательств. Он пинал дверь и тянул в щель ободранную до крови руку, помогая себе коле ном.

Феба не смогла бы удержаться, ее босые ноги скользили на плиточном полу. Через несколько секунд он откроет дверь и убьет ее, нет сомнений. Тогда Феба закричала во весь голос, и вопли ее затопили крохотную ванную. Если сейчас никто не придет на помощь, будет поздно.

Вот уже и лицо Мортона просунулось в дверь, влажное от пота и белое, как кафельная плитка.

– Открой! – хрипел он, толкая дверь. – Все равно откроешь-

При этих словах дверь распахнулась. Бежать Фебе было некуда, и он это знал. Он остановился, окровавленный, задыхавшийся, и окинул ее взглядом с ног до головы.

– Ты шлюха, – заявил он. – Жирная, грязная шлюха. Сейчас я оторву твои гребаные сиськи.

– Эй! – крикнул Джо.

Мортон оглянулся. Джо стоял на пороге комнаты, цепляясь за косяк.

– Еще не сдох? – удивленно спросил Мортон и пошел к нему.

До конца своих дней Феба так толком и не сможет вспомнить, как все произошло. Она двинулась вслед за Мортоном, чтобы оттащить его или хотя бы задержать, пока Джо не выберется из квартиры, – на это ее сил хватило бы, она была уверена. Но она успела лишь схватить Мортона за плечо, когда Джо оторвался от двери и преградил ему путь. Может быть, он его ударил; может быть, Мортон сам споткнулся и не устоял на ногах, потеряв силы от потери крови; может быть, Феба заставила его упасть, навалившись всем своим весом. Так или иначе Мортон упал, но даже в падении пытался вцепиться в Джо. Он рухнул на пол со странным хрустом и вскрикнул. Больше он не встал. Ноги его задергались. Потом он замер.

– Гос… по… ди, – сказал Джо и отвернулся от Фебы. Его вырвало.

Феба осторожно подошла, все еще опасаясь, что Мортон вот-вот поднимется. Из-под плеча у него натекала лужица крови. Вилка! Феба и забыла об этом!

Она перевернула Мортона на спину. Он еще дышал, но дыхание походило на спазмы, от которых все тело с головы до ног пронизывала судорога. Вилка вошла в грудь наполовину, дюйма на три.

Джо поднялся и вытер рот тыльной стороной ладони.

– Нужно вызвать врача, – проговорил он и скрылся в комнате.

Феба пошла за ним

– Погоди, погоди, – остановила она его. – Что мы им скажем?

– Мы им скажем правду, – ответил он.

Он нашел среди обломков телефон, вырванный из розетки. Морщась от боли, он хотел включить его, но остановился и посмотрел на Фебу, торопливо надевавшую белье:

– Меня заберут, детка.

– Это несчастный случай, – возразила она. Он покачал головой:

– Не поверят. У меня уже были проблемы.

– Ты о чем?

– У меня уже есть судимость – ответил он. – Нужно было тебе сказать.

– Мне без разницы, – отозвалась она.

– А зря, – резко бросил он. – Из-за этого все наперекосяк.

Он наконец нащупал розетку, но она была вырвана с мя сом.

– Ни черта не получится, – сказал он и швырнул телефон в груду разбитой мебели. Он поднялся, по щекам у него текли слезы. – Прости меня, – произнес он. – Прости…

– Лучше уходи, – сказала она.

– Нет.

– Я позабочусь о Мортоне. А ты иди.

Она уже натянула юбку и теперь застегивала блузку.

– Я им все объясню, устрою его в больницу, а потом мы с тобой уедем.

Она и сама с трудом верила в это, но ничего лучшего не пришло в голову.

– Я серьезно, – настаивала она– Одевайся и иди!

Она вышла в коридор, Мортон больше не дергался, а бор мотал себе под нос ругательства, то и дело сменявшиеся бес связным, каким-то детским лепетом; вот только изо рта у него текли не молоко, не слюна, а кровь.

– С ним все будет в порядке, – говорила она Джо, который с несчастным видом стоял посреди разгромленной комнаты. – Пожалуйста, иди. Со мной все будет в порядке.

Потом она вышла на яркий солнечный свет и спустилась вниз. Дети, игравшие на другой стороне улицы, бросили свои дела и повернулись к ней.

– Ну, чего уставились? – спросила она их таким тоном, каким разговаривала в приемной с опоздавшими пациентами.

Мальчишки тотчас разбежались, и Феба быстрым шагом двинулась на угол, к телефону-автомату, не смея оглянуться на лестницу и увидеть, как Джо уходит.

IX1

– Готов поспорить, вы думаете, у нас тут тихий городишко, ведь так? – сказал Уилл Хэмрик, толкая по стойке очередной стакан бренди к своему совершенно трезвому на вид клиенту.

– Я не прав? – спросил тот.

Уилл подумал, что у парня, похоже, полно денег: в нем была беспечность, какую дают только доллары. Хорошо бы он еще немного их здесь оставил, прежде чем двигаться дальше.

– Да вот как раз сегодня случилось смертоубийство.

– Неужели?

– Заходил к нам один, Мортон Кобб его звали. Сидел вон там, за столом возле стены. – Уилл показал на столик. – А сегодня увезли его в больницу с вилкой в сердце.

– С вилкой? – переспросил приезжий, трогая идеально подстриженный ус.

– Я сказал, с вилкой, значит, с вилкой, именно так. Здоровый был парень.

– Хм, – произнес клиент, толкая по стойке к Уиллу пустой стакан.

– Еще один?

– Почему бы нет? Это нужно отметить.

– Что отмечать?

– Смертоубийство, – ответил приезжий.

Должно быть, Уилл счел подобное предложение в высшей степени бестактным, каковая мысль отразилась на его длинном, болезненно бледном лице. Посетитель поспешно добавил:

– Прошу прощения. Я неправильно понял вас. Этот Кобб – ваш друг?

– Не совсем.

– Значит, покушение на его жизнь, которое совершила его жена или любовник его жены, чернокожий любовник…

– Так вы уже слышали.

– Конечно, слышал. Скандал с крово1гусканием – событие действительно» пикантное, что ли. – Он сделал глоток. – Не так ли?

Уилл промолчал. Честно говоря, этот тип его немного нервировал.

– Я обидел вас? – спросил тот у Уилла.

– Нет.

– Вы ведь профессиональный бармен, или я ошибаюсь?

– Я хозяин этого заведения, – ответил Уилл.

– Вот и хорошо. Знаете ли, человек вашей профессии имеет очень большое влияние. В вашем заведении собираются люди, и, когда они собираются, что они делают?

Уилл пожал плечами.

– Они говорят, – последовала подсказка.

– Послушайте, я не понимаю…

– Прошу вас, мистер…

– Хэмрик.

– Мистер Хэмрик. Я поездил по миру и в каких только барах не бывал – в Шанхае, в Санкт-Петербурге, в Константинополе. Все лучшие заведения, о которых потом складывают легенды, имеют между собой нечто общее, и это отнюдь не идеально смешанный «водка-мартини». Везде, в каждом из них, есть человек, похожий на вас. Распространитель.

– Кто?

– Сеятель. Тот, кто разбрасывает семена.

– Вы ошиблись, мистер, – сказал Уилл с кривой усмешкой. – Вам нужен Дуг Кении, Клуб фермеров.

Посетитель даже не улыбнулся.

– Лично я, – заявил он, – надеюсь, что Мортон Кобб умрет. В таком случае история выйдет отменная.

Уилл поджал губы.

– Ну, согласитесь же, – продолжал посетитель, налегая грудью на стойку, – если он умрет из-за вилки, вы разве не станете об этом рассказывать? И разве у вас когда-нибудь была в запасе история получше?

– Ну… – пробормотал Уилл. – Может быть, стану…

– Именно. Так в чем проблема? – Гость осушил бокал. – Сколько я вам должен?

– Девять баксов.

Посетитель открыл бумажник из крокодиловой кожи и извлек оттуда не одну, а две новенькие десятки. Он положил на стойку обе.

– Сдачу оставьте себе, – сказал он. – Может, я загляну к вам еще раз, чтобы узнать подробности про Кобба. Длину вилки или размер члена у любовника; что-нибудь такое. – Он ухмыльнулся. – Только не надо мне говорить, что вам это не приходило в голову. Хороший распространитель отличается от других именно вниманием к деталям. Особенно к таким, какими интересоваться не принято. Расскажите своим слушателям что-нибудь постыдное, и они вас за это полюбят. – Он рассмеялся, и смех его оказался не менее музыкальным, чем голос. – Говорю это как человек, которого многие любили, – сказал он. С этими словами посетитель ушел, а Уилл замер, уста вившись на две десятки и не понимая, благодарить ему гостя или сжечь деньги в стоявшей на стойке пепельнице.

2

Феба смотрела на лицо Мортона на подушке и думала; «Он зарос, как: еж». Волосы торчали из носа, из ощетинившихся бровей, из-под подбородка, куда не достала бритва.

«Любила ли я его, когда у него не было этой щетины? – спрашивала себя Феба. – Любила ли я его вообще когда-нибудь?»

Мысли путались, что она отнесла на счет транквилизаторов, которые ей дали выпить часа два назад. Без них ей вряд ли удалось бы пережить все унижения и допросы без нервно го срыва. Сначала она прошла медицинское освидетельствование (грудь в синяках, лицо распухло, но серьезных травм не обнаружили); потом сам Джед Джилхолли, шеф полиции Эвервилля, интересовался ее отношениями с Джо: кто он та кой и зачем ей понадобился; потом из Силвертона, куда Фебу привезли в больницу, ее доставили обратно в квартиру, где подробно допросили о том, что произошло, где и как имен но. Когда из нее вытряхнули все, что можно, ее снова отвез ли в больницу, где она села возле кровати и замерла, размышляя над загадкой щетины Мортона.

Доктор сказал, что состояние раненого стабильное, но Феба знала то, чего не знал врач. Мортон курил, пил, слишком часто ел мясо и любил яичницу. Он был здоровенным, а не здоровым. Когда он болел гриппом – почти каждую зиму, – он терял силы и лежал не одну неделю. Но сейчас он должен выжить. Она ненавидела Мортона до последнего его волоска, но сейчас он должен выжить.

Около пяти явился Джилхолли и вызвал ее в коридор. Бея его семья (у Джеда было две дочери, девочки-подростки) лечилась у доктора Пауэлла, но если жена и дети не жаловались на здоровье, то у него самого нередко случались расстройства и – если Фебе не изменяла память – уже был первый звонок насчет простаты. Зная эти маленькие тайны, Феба меньше его боялась.

– У меня кое-какие новости, – сказал он. – Про вашего… э-э… приятеля.

Его поймали, подумала она.

– Он уголовник, Феба.

Нет, кажется, еще не поймали.

– Года четыре назад в Кентукки он стрелял в человека и ранил его. Освобожден условно. Если вы знаете, где он… Его не поймали, слава тебе господи.

– Если знаете, лучше скажите сейчас, потому что эта история может кончиться для него плохо.

– Я же рассказала, – ответила она. – Все начал Мортон.

– Мортон вот он, лежит здесь. Он мог умереть, Феба.

– Несчастный случай. Это я проткнула его вилкой, я, а не Джо. Если вам нужно арестовать кого-то, вы должны арестовать меня.

– Я видел, что он сделал с вами, – отозвался шериф, не много смутившись. – Так избить женщину… Значит, вот что мы имеем: побои, травма и… – Он посмотрел Фебе в глаза. – Человек, уже имевший неприятности с законом, человек, представляющий опасность для общества

– Это просто смешно.

– Позвольте мне самому судить о том, что смешно, а что нет, – проговорил Джед. – Я еще раз спрашиваю: известно ли вам, где находится Фликер?

– А я еще раз отвечаю: неизвестно.

Джед кивнул, но она понимала, о чем он подумал.

– Я вам кое-что скажу, Феба Кое-что такое, чего не стал бы говорить, если б не знал вас.

– Да?

– На самом деле все просто. Не знаю, что там у вас было с этим Фликером. Знаю, что Мортон – не самый хороший парень на свете, коли он так вас отделал, и это, – Джед по качал головой, – тоже преступление. Но я не имею права забывать о том, что ваш приятель опасен, и если придется выбирать между ним и моими людьми…

– Он никому не сделает ничего дурного.

– Феба, вот как раз об этом я вам и толкую. Этого я ему не позволю.