Текст книги "Искусство (Сборник)"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 77 страниц)

– Она мертва? – раздался еле слышный голос.

Хови оглянулся. Из промежутка между стеной и холодильником выглядывал мертвенно-бледный пастор Джон. Пастор втиснулся в узкую щель, не помешала и толстая задница.

– Нет, – сказал Хови, осторожно поворачивая тело миссис Макгуайр. – Но это не ваша заслуга.

– Что я мог сделать?

– Это вы мне скажите. Я думал, у вас имеются какие-то штуки для подобных случаев.

Он направился к двери.

– Не ходи туда, – сказал пастор. – Останься.

– Они увели Джо-Бет.

– Насколько я понял, она наполовину такая же, как они. Они с Томми-Рэем – дети дьявола.

«Ты ведь не считаешь меня дьяволом?» – спрашивал Хови всего полчаса назад. А теперь саму Джо-Бет предали проклятию, причем устами ее собственного духовного наставника. Значит, они оба одержимы? Или это не вопрос греха и невинности, тьмы и света? Может быть, для влюбленных есть безопасный островок между полюсами?

Эти мысли промелькнули у него в голове в мгновение ока, но успели придать ему сил. Он поспешил на улицу, что бы ни ожидало его в ночи.

– Убей их всех! – услышал он сзади хриплый крик служителя Божьего. – Среди них нет чистых душ! Убей их!

Хови так рассердился, что не смог найти достойного ответа. Вместо этого он крикнул:

– Да пошел ты! – и отправился на поиски Джо-Бет.

Свет из кухни позволял хорошенько рассмотреть двор. Хови увидел темные силуэты деревьев по периметру двора и неухоженную лужайку в центре, где он, собственно, и стоял. Внутри и снаружи не осталось никаких следов ни брата, ни сестры, ни той силы, что прибрала обоих. Хови не мог подкрасться к врагам неожиданно – он вышел в темноту из ярко освещенной кухни, громко ругая пастора, – и потому стал во весь голос звать Джо-Бет в надежде, что она откликнется. Но ответа не услышал. Отозвался только хор соседских собак, разбуженных его криками Лайте, лайте, подумал он. Поднимите своих хозяев. Не время смотреть телевизор. Здесь, в ночи, разыгрывается представление похлеще. Таинственные силы бродят по разверзшейся земле, исторгнувшей чудеса. На подмостках Паломо-Гроува сегодня дают «Явление тайны».

Тот же ветерок, что донес звуки собачьего лая, качнул крону деревьев. Шелест отвлек его на миг от шума приближавшейся армии – он услышал это, когда отошел от дома: неясное бормотание и постукивание. Хови развернулся. Стену и проем двери, в которую он только что вышел, облепила масса шевелившихся живых существ. Двухъярусная крыша тоже кишела ими. Те, что побольше, сновали по шиферу с шарканьем и тихим ворчанием Они были слишком высоко, и свет из дверного проема до них не доставал, потому Ховард различал лишь их силуэты на фоне неба, освещенного звездами. Ни Джо-Бет, ни Томми-Рэя он среди них не увидел. Не было ни одной линии, напоминавшей очертания человеческого тела.

Хови уже собирался отвернуться от этого зрелища, когда услышал за спиной голос Томми-Рэя:

– Готов поспорить, такого ты никогда не видел, Катц?

– Ты и сам знаешь, что не видел. – Ответ был вежливый, поскольку ему в поясницу уткнулось острие ножа.

– Повернись, но очень медленно, – сказал Томми-Рэй. – Яфф хочет перекинуться с тобой словечком.

– И не одним, – добавил другой голос.

Голос был тихий, не намного громче шелеста ветра в кронах деревьев, но каждый слог прозвучал четко и мелодично.

– Мой сын считает, что тебя нужно убить, Катц. Он говорит, будто чувствует, что от тебя исходит запах его сестры. Бог свидетель, я не уверен, что братья настолько знают запах сестер, но, наверное, я старомоден. Сейчас, в конце тысячелетия, инцестом никого не удивишь. Не сомневаюсь, что и ты о нем наслышан.

Хови повернулся и увидел Яффа, стоявшего в нескольких ярдах за спиной Томми-Рэя. После всего, что Флетчер о нем рассказывал, Хови ожидал встретить могучего воина. Но внешне Яфф отнюдь не отличался массивностью. Он больше походил на обедневшего аристократа: неухоженная борода, обрамляющая сильные и решительные черты лица, вид и поза человека, испытывающего огромную усталость. На груди, вцепившись в хозяина, сидела одна из терат – гибкая безволосая тварь. Она была куда более устрашающей, чем сам Яфф.

– Ты собирался что-то сказать, Катц?

– Нет, не собирался.

– Ты хотел сказать о том, насколько порочна и неестественна страсть Томми-Рэя к сестре. Или, по-твоему, мы все неестественны? Ты. Я. Они. Думаю, в Салеме нас отправили бы на костер. Как бы там ни было… Ему очень хочется тебя искалечить. Идея кастрации мне лично понравилась.

При этих словах Томми-Рэй опустил нож, который он держал уже у живота Хови, на несколько дюймов ниже.

– Скажи ему, сынок, что ты собираешься отрезать. Томми-Рэй усмехнулся.

– Просто разреши мне это сделать, – сказал он.

– Видишь? – сказал Яфф. – Приходится употреблять свой родительский авторитет, чтобы его сдерживать. Так вот, Катц, вот что я собираюсь сделать. Я дам тебе фору. Я сейчас отпущу тебя, чтобы посмотреть, сумеет ли отпрыск Флетчера тягаться с моим. Ты ведь не видел, каким был твой папаша до нунция? Тот еще бегун.

Улыбка Томми-Рэя превратилась в смех, острие ножа повернулось, упираясь в ширинку Хови.

– А это, чтобы тебя развеселить…

При этих словах Томми-Рэй схватил Хови за шиворот и развернул, футболка Хови вылезла из джинсов, и Томми-Рэй распорол ее от поясницы до шеи, обнажив спину. Возникла секундная пауза, и ночной ветерок повеял на потную кожу Хови. Потом что-то коснулось его. Пальцы Томми-Рэя, липкие и влажные, поползли по спине Хови в обе стороны от позвоночника. Юноша дернулся, согнулся, пытаясь избавиться от этих пальцев. Но прикосновений стало больше – слишком много для человеческих рук, по дюжине с каждой стороны. Пальцы были такие сильные, что под ними лопалась кожа.

Хови оглянулся через плечо и увидел: в кожу его впилась белая щетинистая суставчатая лапа. Он вскрикнул и дернулся от отвращения, пересилившего страх перед ножом Томми-Рэя. Яфф наблюдал за ним, и его руки были пусты – на спину к Хови перебралась тварь, которую он только что ласкал. Хови чувствовал, как ее холодное брюхо прижалось к позвоночнику, а пасть присосалась к его затылку.

– Сними это с меня! – сказал он Яффу. – Сними! Томми-Рэй захлопал в ладоши, глядя, как Хови крутится, словно пес, что пытается поймать блоху.

– Давай-давай! – подзадоривал он.

– На твоем месте я не стал бы этого делать, – сказал Яфф. Не успел Хови спросить, почему, как получил ответ. Тварь укусила его в шею. Хови закричал и упал на колени. На его вопль ответил гул постукиваний и бормотаний, раздавшийся со стены и, крыши. Преодолевая мучительную боль, Хови снова повернулся к Яффу, чья личина сползла, и вместо аристократа перед Хови предстала громадная мерцающая фигура с головой человеческого эмбриона Хови смотрел на него одно мгновение – он услышал плач Джо-Бет, оглянулся в сторону деревьев и увидел ее в объятиях Томми-Рэя. Эту картину (залитые слезами щеки, раскрытый в рыдании рот) он тоже видел лишь несколько секунд. Боль в шее заставила его закрыть глаза, а когда он открыл их вновь, ни сестры, ни брата, ни их бесплотного отца уже не было.

Хови поднялся на ноги. Армия Яффа всколыхнулась. Нижние твари посыпались со стены на землю, за ними последовали те, что сверху. Они спускались по головам друг друга в очередности, соответствовавшей рангу каждого солдата их батальона, и вскоре копошились на лужайке в три или четыре слоя. Часть их выбралась из общей свалки и поползла в сторону Хови. Направлялись к нему и более крупные – те, что сновали по крыше. Хови смотрел на них зачарованно, но потом опомнился и, как был, унося на спине мерзкое существо, со всех ног бросился бежать со двора, на улицу.

Флетчер чувствовал боль и отвращение сына, но заставлял себя не обращать внимания. Хови отверг его ради дочери Яффа, для этого хватило миловидной внешности Джо-Бет. Если теперь сын страдал – что ж, он сделал выбор, он заслужил мучения и должен справиться сам. Если уцелеет, урок пойдет ему на пользу. Если же нет, то его жизнь, смысл которой он отверг, повернувшись спиной к своему создателю, закончится так же страшно, как и жизнь самого Флетчера. В этом есть справедливость.

Флетчеру было нелегко принять такое решение. Он ощущал боль сына, но гнал от себя его образ. Однако, несмотря на все старания, Флетчеру это не удавалось. Всякий раз чувства Хови прорывались сквозь заслон, и отец снова и снова переживал их вместе с сыном. Эта ночь стала ночью отчаяния для них обоих и, возможно, попыталась их воссоединить. Флетчер и его сын не утратили связи друг с другом.

Он позвал сына:

– Ховардховардховардхо… – Так он звал Хови в первый раз, когда выбрался из скалы. – Ховардховардховард…

Зов был ритмичный, как свет проблескового маяка на скалах, он повторялся снова и снова Флетчер верил, что сын не слишком ослабел и услышит его; но сам он думал только о предстоящем эндшпиле. Все шансы были на стороне Яффа, и оставалось одно: разыграть свой единственный гамбит и прибегнуть к последнему средству. Этого соблазнительного средства он боялся, ибо знал, как сильна в нем жажда трансформации. Прошедшие годы стали пыткой для него: связанный нормами выбранной морали, он вынужденно пребывал на одном и том же уровне существования в надежде победить зло, которое сам помог создать. Но он постоянно думал о побеге. Флетчер хотел освободиться от этого мира со всей его глупостью, отделиться от тела и превратиться в музыку – вслед за Шиллером он считал ее искусством искусств. Неужели перед лицом почти неизбежного поражения пришла пора положиться на интуицию и в последние мгновения жизни вырвать победу из рук; врага? Если так, нужно все как следует подготовить – и собственное освобождение, и место действия. Спектакля «на бис» для жителей Паломо-Гроува не будет. Если он, отвергнутый шаман, умрет незаметно, то вместе с ним погибнут и несколько сотен новых душ.

Он всегда старался не думать о возможных последствиях победы Яффа – он знал, что не вынесет такой ответственности. Но теперь, перед лицом последнего испытания, он заставил себя взглянуть в лицо правде. Если Яфф овладеет Искусством и получит свободный доступ к Субстанции, к чему это приведет?

Во-первых, существо не очистившееся, не совершившее подвиг самопожертвования, получит власть над тем, что доступно лишь совершенным. Флетчер сам не до конца понимал, что такое Субстанция (возможно, она выше человеческого понимания), но он был уверен: Яфф, который и нунцием воспользовался только для того, чтобы обойти правила, нанесет ей невосполнимый ущерб. Море мечты и остров (или острова – Яфф как-то упомянул об архипелаге) дано посетить человеку три раза в жизни – при рождении, перед смертью и когда он полюбил. На берегах Эфемериды люди соприкасаются с абсолютным и узнают то, что помогает им не сойти с ума в хаосе жизни. Коротко говоря, там человек может узнать, как и для чего он живет, может заглянуть в бесконечность и увидеть явление – явление тайны, поэзия и ритуал которого созданы в незапамятные времена. Если Яфф превратится в хозяина Эфемериды, катастрофа неизбежна. Тайны станут явными, святое будет осквернено, а те, кто отправится туда в поисках средства от безумия, не найдут излечения.

Была у Флетчера еще одна причина для страха, хотя он затруднялся ее сформулировать. Он вспоминал историю, что рассказал ему Яфф, когда тот впервые появился в Вашингтоне и предложил деньги для исследований и получения нунция. История про человека по имени Киссун – шамана, знавшего об Искусстве и его силе. Яфф встретил Киссуна в одном месте, которое называл Петлей времени. В тот раз Флетчер не очень ему поверил, но с тех пор случилось столько невероятного, что теперь Киссун и Петля казались обыденными вещами. Какую роль в нынешнем противостоянии играл шаман, Флетчер не знал, но инстинктивно подозревал, что тот поможет завершить войну. Киссун был последним из членов Синклита – ордена высших человеческих существ, охранявших Искусство с тех времен, когда человек впервые научился мечтать. Зачем же Киссун впустил Яффа, от которого за милю разило властолюбием и гордыней, в свою Петлю? От кого он там прятался? И что произошло с остальными членами Синклита?

Времени искать ответы на вопросы не было, однако Флетчер хотел, чтобы вместе с ним об этом думал еще кто-нибудь. Он решил в последний раз попытаться установить контакт с сыном. Флетчер боялся, что если его мысли не проникнут в сознание Ховарда, то после трансформации Флетчера они превратятся в ничто.

Страх перед подобным исходом вернул его к мыслям о предстоявшем деле, о выборе места и времени. Решающая битва должна стать роскошным действом. Последний и самый зрелищный акт драмы оторвет жителей Паломо-Гроува от экранов телевизоров, и они, вытаращив глаза, выйдут на улицу. Взвесив все «за» и «против», Флетчер выбрал место. Не переставая мысленно звать Хови, он отправился обозревать арену будущего сражения.

Хови бежал, преследуемый тварями Яффа. Он слышал призыв Флетчера, но страх мешал ему сосредоточиться и понять, откуда доносится зов. Он мчался, не разбирая дороги, и тераты наступали ему на пятки. Только когда между ними наконец образовался приличный разрыв и Хови смог перевести дух, юноша ясно услышал зов отца и пошел навстречу. Он сам не думал, что способен двигаться с такой скоростью. Легкие работали на пределе, но ему хватило дыхания, чтобы отозваться.

– Я слышу тебя, – сказал он, не останавливаясь. – Я слышу тебя, отец. Я слышу тебя.

XI

Тесла сказала правду. Она была плохая сиделка, зато отлично умела уговаривать. Проснувшись, Грилло обнаружил, что она уже вернулась. Тесла объявила, что болеть в чужой постели – это акт мученичества и вполне в духе Грилло, но если он не прочь отказаться от стереотипов, то она сегодня же отвезет его в Лос-Анджелес, где он тут же выздоровеет, вдыхая знакомый аромат нестираного белья.

– Не поеду, – запротестовал он.

– А какой прок торчать здесь? Чтобы заставить Абернети раскошелиться?

– Здесь все только начинается.

– Не будь жалким, Грилло.

– Я больной. Мне можно быть жалким. К тому же писать статью лучше на месте событий.

– Лучше ты напишешь ее дома, чем здесь, валяясь на потной простыне и жалея себя.

– Может быть, ты и права.

– О! Наш великий ум готов пойти на уступки?

– Вернусь через день. Собери мои вещи.

– Ведешь себя, словно тебе тринадцать лет. – Голос Теслы смягчился. – Никогда тебя таким не видела, В гриппе есть что-то сексуальное. Мне нравится твоя слабость.

– Кто бы говорил…

– Ладно, ладно. Было время, когда я была готова отдать за тебя свою правую руку.

– А теперь?

– Теперь большее, на что я способна, – это доставить тебя домой.

В Паломо-Гроуве можно без декораций снимать фильм о последствиях холокоста, подумала Тесла, когда искала выезд на шоссе. Спросить было не у кого, так как улицы оказались пусты. Хотя Грилло и рассказал о том, что будто бы происходит в городе, она не заметила ничего необычного.

Тесла решила это обдумать. Ярдах в сорока от машины из-за угла выбежал молодой человек. Он пересек дорогу, ноги его подкосились, и он упал на противоположной стороне тротуара Юноша лежал и, по всей видимости, не мог подняться. Было слишком темно и слишком далеко, чтобы его разглядеть, но даже и на расстоянии было видно – с ним что-то не так. Вернее, что-то не так было с его спиной: то ли горб, то ли странная опухоль. Тесла подъехала поближе. Грилло, которому она велела спать на заднем сиденье до самого Лос-Анджелеса, открыл глаза.

– Что, уже приехали?

– Там парень, – она кивнула в сторону горбуна. – Посмотри. Кажется, ему еще хуже, чем тебе.

Краем глаза она заметила, как Грилло привстал и подался вправо, всматриваясь вперед в лобовое стекло.

– У него что-то на спине, – пробормотал он.

– Не могу разглядеть.

Она подъехала совсем близко к юноше, который пытался подняться и снова падал. Грилло оказался прав. На спине. У него что-то было.

Это рюкзак, – сказала она.

– Нет, Тесла. – Грилло уже потянулся к ручке дверцы. – Оно живое. Не знаю, что это, но оно живое.

– Не ходи, – сказала Тесла.

– Издеваешься?

Он открыл дверцу. Этого усилия оказалось достаточно, чтобы у него закружилась голова, но он все же заметил, как Тесла роется в бардачке.

– Что-то потеряла?

– Когда убили Ивонну, – бормотала она, продолжая свои раскопки, – я дала себе слово никогда не выходить из дома без оружия.

– Ты о чем?

Она извлекла пистолет.

– Вот я и не выхожу.

– И ты умеешь им пользоваться?

– Хотелось бы не уметь, – ответила Тесла и вышла из машины.

Грилло открыл дверцу, но тут машина медленно покатилась назад по улице, что еле заметно шла под уклон. Грилло перегнулся через спинку переднего сиденья и рванул ручной тормоз – голова снова закружилась. Когда он наконец выбрался из машины, он чувствовал себя так, будто хорошенько нагрузился.

Пока Грилло, цепляясь за дверцу, собирался с силами, Тесла успела отойти на несколько ярдов от машины и приблизиться к парню. Он все еще пытался встать на ноги. Тесла сказала, чтобы он подождал, она ему поможет, но в ответ получила лишь полный ужаса взгляд. И причина для ужаса была. Грилло не ошибся: то, что Тесла приняла за рюкзак, действительно оказалось живым. Неизвестное животное, влажно блестевшее. Оно пожирало свою жертву.

– Что за хрень? – сказала она.

На этот раз юноша отозвался и со стоном произнес:

– Уходите… они… гонятся за мной…

Она оглянулась на Грилло. Тот вцепился в дверцу машины, и дрожь била его так, что стучали зубы. Помощи от него ждать не приходилось, а парню явно становилось хуже.

С каждым движением лап гигантского паразита – у твари было много лап, сочленений и глаз – лицо жертвы передергивалось от боли.

– Скорее… – промычал он. – Пожалуйста… ради бога… они идут…

Он кивнул головой себе за спину. Она проследила за страдальческим взглядом юноши в сторону угла, откуда он и прибежал. Там Тесла увидела его преследователей. В первый миг она пожалела, что не последовала совету, но, еще раз заглянув в его глаза, выбросила это из головы. Теперь его проблемы стали ее проблемами. Она не могла бросить человека на съедение. Сознание отказывалось верить в то, что видели глаза. Но отрицать существование ужасных существ, которые к ним приближались, тоже не было смысла. Каким бы бредом это ни казалось, к ним подбиралась орда белесых шелестящих тварей.

– Грилло! – крикнула она. – В машину! Белесое войско, услышав ее, прибавило скорость.

– В машину, Грилло, черт тебя побери!

Он неуклюже повернулся на заплетающихся ногах и полез обратно в машину. Твари помельче бросились в его сторону, а те, что покрупнее, продолжали двигаться к юноше. Их вполне хватило бы, чтобы расчленить их всех вместе с машиной. Несмотря на многообразие (не было двух одинаковых особей), все они двигались одинаково слепо и целенаправленно, в едином безжалостном порыве. Они жаждали убивать.

Тесла наклонилась и взяла юношу за руку, стараясь не коснуться извивающихся лап паразита. Тот присосался слишком крепко, чтобы отдирать его.

– Поднимайся, – сказала она. – У нас получится.

– Бегите, – пробормотал он. Сил у него уже почти не осталось.

– Нет. Мы бежим вместе. Отставить героизм.

Она оглянулась на машину. Грилло едва успел захлопнуть дверь, как ее облепили твари, карабкаясь на капот и крышу. Одна, размером с бабуина, принялась монотонно наскакивать на ветровое стекло. Другие рвали ручку дверцы и пытались просунуть конечности между рамами и стеклом.

– Им нужен я, – сказал юноша.

– Если мы побежим, они погонятся? – спросила Тесла.

Он кивнул. Тогда она рывком подняла его на ноги, закинула его правую, довольно сильно поврежденную (насколько Тесла успела заметить) руку себе на плечо и, обернувшись, выстрелила в гущу тварей. Пуля поразила одну из крупных особей, что ничуть не задержало других. Тесла повернулась к ним спиной и поволокла парня прочь.

Он указал направление.

– Вниз по Холму.

– Зачем?

– К моллу.

– Зачем? – снова спросила она.

– Там… мой отец.

Она не стала спорить. Тесла понадеялась, что этот отец, кем бы он ни был, сумеет как-нибудь помочь, поскольку у них самих осталось мало шансов уйти от преследователей или отбиться, если те догонят.

Завернув за угол, как почти беззвучно велел парень, она услышала звук разбитого ветрового стекла.

Невдалеке от места событий стояли Яфф и Томми-Рэй. Они с двух сторон держали за руки Джо-Бет и смотрели, как Грилло борется с ключом зажигания. Наконец машина тронулась, сбросив с капота разбившую стекло терату.

– Ублюдок, – сказал Томми-Рэй.

– Неважно, – сказал Яфф. – Подожди завтрашней вечеринки. Это мелочи.

Раненое существо жалобно попискивало.

– Что будем с ней делать? – спросил Томми-Рэй.

– Оставим здесь.

– Люди заметят.

– К утру от нее ничего не останется. Мусорщики и не поймут, что это было.

– Кому придет в голову есть такое? – спросил Томми-Рэй.

– О, всегда найдется кто-то очень голодный. Правда, Джо-Бет?

Девушка промолчала. Она уже перестала плакать и лишь смотрела на своего брата с брезгливым страхом.

– Куда направился Катц? – спросил Яфф.

– К моллу, – ответил Томми-Рэй.

– Его зовет Флетчер.

– Да?

– Надеюсь, что так. Сын выведет нас к отцу.

– Если тераты не догонят его раньше.

– Не догонят. У них есть инструкции.

– А та женщина с ним?

– О, она прекрасна! Ну прямо добрая самаритянка Она, конечно, умрет, но зато с каким гребаным большим и добрым сердцем.

Джо-Бет не выдержала последнего замечания.

– Неужели тебя ничто не трогает? Яфф внимательно посмотрел на нее.

– Слишком многое, – сказал он. – Меня трогает слишком многое. Например, выражение твоего лица. И его лица.

Он посмотрел на Томми-Рэя, а тот ухмыльнулся в ответ.

– Все, чего я хочу, это видеть ясно. Я не позволяю чувствам заслонить цель.

– И что это за цель? Убить Хови? Разрушить город?

– Томми-Рэй научился меня понимать. И ты тоже научишься, если дашь мне время объяснить. Это долгая история. Но поверь мне: Флетчер наш враг, и его сын тоже наш враг. Они убили бы меня, если б смогли.

– Только не Хови.

– О, и он тоже. Он сын своего отца, даже если сам этого не знает. Скоро мы разыграем большой приз, Джо-Бет. Он называется Искусство. И когда я его получу, я поделюсь…

– Мне ничего от тебя не нужно.

– Я покажу тебе остров…

– Нет!

– … и берег…

Он протянул руку и потрепал ее по щеке. Против ожидания, его слова успокоили ее. Теперь она видела перед собой не голову эмбриона, а лицо человека, которому досталось в жизни, но он справился с трудностями и стал мудрее.

– Мы еще поговорим об этом, – сказал он. – У нас будет много времени. На этом острове день никогда не кончается.

– Почему они нас не догоняют? – спросила Тесла у Хови.

Преследователи давно наступали им на пятки, но дважды отставали в тот самый момент, когда, казалось, должны были вот-вот схватить своих жертв. Тесле казалось, что погоня кем-то отрежиссирована. Если так, думала она с тревогой, то кто этот режиссер? И какова его цель?

Юноше – пару улиц назад он пробормотал, что его зовут Хови, – с каждым ярдом становился все хуже. Куда делся Грилло? Он так необходим сейчас. Заблудился в лабиринте улиц и тупичков проклятого городишки или стал жертвой существ, напавших на автомобиль?

С Грилло не случилось ни того ни другого. В надежде, что у Теслы хватит смекалки продержаться до тех пор, пока он не придет на помощь, Грилло отчаянно погнал машину сначала к телефону-автомату, потом по адресу, что он нашел в справочнике. Все его тело словно налилось свинцом, зубы стучали от лихорадки, но голова, кажется, работала ясно. Когда он потерял работу, он на несколько месяцев сорвался в запой, и теперь по опыту знал, что подобная ясность сознания может оказаться самообманом. Сколько раз в алкогольном кураже он строчил «гениальные» статьи – на трезвую голову они читались не легче, чем «Поминки по Финнегану»*[5]5
  Роман Дж. Джойса (1939), написанный очень сложным экспериментальным языком.


[Закрыть] Вполне возможно, сейчас был как раз тот случай, и надо было, не теряя драгоценного времени, стучаться в первую попавшуюся дверь и просить помощи. Однако интуиция подсказывала ему, что появление на пороге небритого субъекта, бормочущего о монстрах, вызовет резко отрицательную реакцию у любого жителя этого города, кроме Хочкиса. Хочкис был дома.

– Грилло? Господи, что с вами?

Состояние самого Хочкиса, однако, было не намного лучше. Он держал початую бутылку пива, и во взгляде его читалось, что где-то рядом стоят как минимум несколько ее предшественниц.

– Не спрашивайте. Идемте со мной. Объясню по дороге.

– Куда?

– У вас есть оружие?

– Да, пистолет.

– Возьмите с собой.

– Погодите, мне нужно…

– Некогда, – перебил Грилло. – Я не знаю, куда они побежали, и нам…

– Постойте.

– Что?

– Сигнализация. Я слышу сигнализацию.

Сигнализация сработала, когда Флетчер начал разбивать стекла витрин супермаркета. Потом он сделал то же в аптеке Марвина и в зоомагазине, где к звону сигнализации добавился вой разбуженных животных. Это было то, что нужно. Чем раньше Гроув стряхнет с себя свой летаргический сон, тем лучше, и Флетчер знал наверняка – легче всего этого добиться, если нанести удар в сердце торговли. В домах вокруг стали зажигаться огни. Действия, призванные добиться внимания горожане, требовали осторожности и расчета – чтобы, если ничего не удастся, не ухудшить ситуацию. В жизни Флетчера горя и так хватало, а друзей, готовых прийти на помощь, слишком мало. Самым близким был, наверное, Рауль. Где-то он теперь? Скорее всего, погиб и его дух скитается в развалинах миссии Санта-Катрина.

Флетчер вдруг застыл, потрясенный внезапной мыслью. А как же нунций? Неужели остатки Великого деяния, как называл его Яфф, все еще находятся там, на вершине скалы? Если туда забредет какая-нибудь невинная душа, история может повториться. Тогда предстоящее самопожертвование Флетчера окажется бессмысленным. Вот еще одно задание, которое он должен дать Ховарду, прежде чем они расстанутся… навсегда.

Сигнализация в Гроуве срабатывала редко, а такого, чтобы вой ее раздался одновременно в нескольких местах, не случалось никогда. Какофония звуков заполнила городок, от лесной окраины Дирделла до особняка вдовы Вэнса на вершине Холма Взрослые еще бодрствовали, но многие – не только те, кого посещал Яфф, – сегодня пребывали в смятении. Разговоры сменил шепот; люди застывали в дверях или посреди комнаты, вдруг забыв, зачем они встали из своих уютных кресел. В ту ночь мало кто в Гроуве с ходу ответил бы на вопрос, как его зовут.

Тем не менее, вой привлек их внимание, подтвердив то, что они инстинктивно почувствовали еще днем: что-то не так, неправильно, ненормально. И спастись можно лишь дома, закрывшись на замок.

Однако не все были столь пассивны. Кто-то раздвигал шторы и выглядывал из окна, проверяя, не вышли ли на улицу соседи; кто-то даже осмелился подойти к двери (но мужья или жены тут же звали их назад – ведь за дверью нет ничего, что было бы интереснее телевизора). И едва первый человек вышел на улицу, как за ним последовали другие.

– Умно, – сказал Яфф.

– Что он делает? – не понял Томми-Рэй. – Что это за шум?

– Он хочет, чтобы люди увидели терат. Может, он надеется, что они встанут против нас Он уже делал так прежде.

– Когда?

– Когда мы с ним носились по Америке. Но тогда никто не встал, не поднимутся и сейчас. У людей нет веры, нет мечтаний. А ему нужно и то и другое. Он в отчаянии. Он проиграл и знает это. – Яфф повернулся к Джо-Бет. – Можешь радоваться: я отвел своих собачек от Катца. Теперь мы знаем, где Флетчер и куда придет его сын.

– Они нас больше не преследуют, – сказала Тесла. Стая действительно отстала.

– Что это значит?

Ее подопечный не ответил. У него не было сил даже поднять голову. Но он все же кивком показал в направлении супермаркета – на один из магазинов молла с разбитыми витринами.

– Нам в маркет? – спросила Тесла. В ответ он что-то пробормотал.

– Как скажешь.

Внутри здания Флетчер поднял голову. Он увидел сына, однако тот был не один. Какая-то женщина почти несла его на себе, ступая по разбитому стеклу. Флетчер прервал свои приготовления и подошел к окну.

– Ховард? – позвал он.

Тесла взглянула наверх, а Хови не стал тратить драгоценную энергию, чтобы поднять голову. Человек, появившийся в разбитой витрине, вовсе не походил на вандала. Не похож он был и на отца Хови, хотя Тесла никогда не умела разбираться в фамильном сходстве. Человек был высокий, с болезненным цветом лица. Судя по неуверенной походке, он чувствовал себя немногим лучше сына. Одежда его была мокрой. По запаху Тесла поняла, что человек облит бензином. Когда он пошел к ним навстречу, на полу за ним оставался мокрый след. Тесла испугалась – вдруг преследователи и гнали их прямиком в руки этого сумасшедшего?

– Не подходи!

– Мне нужно поговорить с Ховардом, пока не пришел Яфф.

– Кто?

– Ты навела его на нас. Его самого и его войско.

– С этим уже ничего не поделать. Хови очень плохо. Эта штука у него на спине…

– Дай посмотреть.

– Только никакого опсрытого огня, – предупредила Тесла, – иначе я сваливаю.

– Понимаю. – Человек протянул к ней ладони, как фокусник, который показывает, что в руках ничего нет.

Тесла кивнула и разрешила подойти к Хови.

– Положи его на пол, – скомандовал человек.

Она подчинилась, вздохнув с облегчением. Отец нагнулся над Хови и обеими руками схватил тварь, присосавшуюся к спине. Та бешено забилась, крепче впиваясь в тело жертвы. Хови начал задыхаться.

– Она убьет его! – крикнула Тесла.

– Держи ее голову.

– Что?

– Ты слышала. Голову. Просто держи.

Тесла смотрела на незнакомца, на тварь, на Хови. На три удара сердца. На четвертый она взялась за голову зверя. Жвала все еще впивались в шею юноши, но уже слабее, и вдруг существо извернулось и укусило Теслу за руку. В этот момент бензиновый человек рывком дернул тварь. Та отделилась от тела Хови.

– Отпускай! – крикнул Флетчер.

Повторять не потребовалось, Тесла тут же убрала руки. Отец Хови швырнул терату в пирамиду консервных банок, и жестянки обрушились на нее, похоронив под собой.

Тесла осмотрела ладонь. В центре остался красный след от укуса. Но не только она заинтересовалась ладонью.

– Тебе предстоит путешествие.

– Вы что, читаете по руке?

– Я хотел послать мальчика, но теперь понимаю… идти придется тебе…

– Эй, ребята, я уже сделала все, что могла, – сказала Тесла.

– Меня зовут Флетчер, и я тебя умоляю – не оставляй меня сейчас. Эта рана напоминает мою первую ранку от нунция. – Он показал ей ладонь, где действительно красовался шрам, похожий на след от ногтя. – Я должен тебе кое-что рассказать. Ховард не захотел меня слушать. А ты будешь. Я знаю. Ты часть истории. Ты рождена, чтобы оказаться сегодня здесь со мной.

– Ничего не понимаю.

– Завтра поймешь. Сегодня нужно действовать. Помоги. У нас очень мало времени.