Текст книги "Абарат. Абсолютная полночь"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5
Следы преступления

Спустя три недели после того, как воды Изабеллы пересекли границу Абарата, заполнив многочисленные улицы Цыптауна и разрушив в своей ярости лучшие старые дома города вместе с муниципалитетом, церковью и публичной библиотекой Генри Мракитта, отец Кэнди, Билл Квокенбуш, начал гулять по ночами.

Прежде у него никогда не возникало желания для подобных прогулок. Он был счастлив вести сидячий образ жизни, сгорбившись перед телевизором на троне из искусственной кожи, с пивом, холодной пиццей и теплым пультом под рукой. Но больше он не смотрел телевизор. Ранними вечерами он сидел в своем кресле, выпивая дюжину банок пива, выкуривая столько сигарет, что пепельница становилась полной до краев, и иногда съедая куски белого хлеба. Когда наступала ночь, члены семьи ложились спать, но даже его жена Мелисса не утруждала себя пожеланием Биллу спокойной ночи.

Когда, наконец, в доме становилось тихо и спокойно – обычно после полуночи, – Билл выходил на кухню, заваривал себе крепкий кофе, чтобы проснуться, и готовился к путешествию, надевая старые рабочие ботинки, все еще покрытые засохшей куриной кровью, и темно-синюю штормовку. По мере того, как наступала осень, погода становилась непредсказуемой. Иногда по ночам шел дождь с порывами северного ветра, и даже пару раз выпадал снег. Но температура не могла повлиять на его ритуалы.

На улицах города, где он прожил всю свою жизнь, его ожидала важная работа, смысл которой его отупевший ум пытался понять каждый день из тех, что Билл просиживал перед черным телеэкраном, а шторы скрывали от него октябрьские небеса. Эта работа требовала, чтобы он покидал уютное кресло и отправлялся бродить по городу, хотя понятия не имел, что или почему он ищет. Вместо компаса у него было глубинное убеждение: однажды ночью он где-то в городе завернет за угол и увидит разгадку тайны.

Но каждую ночь повторялась одна и та же история: усталость и разочарование. Незадолго перед рассветом он возвращался в темный, молчаливый дом с пустыми руками, и его сердце болело так, как никогда прежде оно не болело ни от скорби, ни от сожаления, ни, разумеется, от любви.

Сегодня, однако, Билл исполнился той странной уверенности, что заставила его когда-то начать поиск, и отправился в ночь, едва услышав, как Мелисса выключает лампу рядом с постелью, где некогда они спали как муж и жена.

Спеша покинуть дом, он не только забыл выпить кофе, но и не надел штормовку. Неважно. Одна неприятность отменяла другую: холод был настолько сильным, что он не хотел спать – напротив, чувствовал себя живымкак никогда. Хотя его пальцы быстро онемели, а глаза в глазницах ломило от холода, предвкушение радости и радость предвкушения оказались настолько сильны, что он шел вперед, не думая о своем самочувствии и позволяя ногам сворачивать на улицы, которые прежде никогда бы не выбрал и, возможно, даже не видел.

Наконец, блуждания завели его в маленький тупик, который назывался Место Калеба. Воды Изабеллы изрядно здесь поработали. Оказавшись в замкнутом пространстве, они направили свою разрушительную силу на кольцо домов, полностью уничтожив несколько из них и оставив лишь три, восстановить которые было еще возможно. Наиболее крепким выглядел тот, куда тянуло Билла Квокенбуша. Дом полностью огораживала широкая лента с повторяющейся надписью:

ОПАСНАЯ КОНСТРУКЦИЯ. НЕ ВХОДИТЬ.

Билл не обратил внимания на предупреждение. Поднырнув под ленту, он вскарабкался по строительному мусору и оказался внутри дома. Луна, чей свет пробивался сквозь дырявую крышу, была достаточно яркой, чтобы освещать серебристым светом интерьер.

У входа он остановился и некоторое время прислушивался. До него донесся непонятный звук, ритмичный и приглушенный. Он внимательно слушал, пытаясь определить направление. Звук исходил откуда-то сверху, заключил он. Толкнув входную дверь, он пробрался через разломанную мебель и кирпичи между дверью и лестницей. Воды сорвали со стен практически всё: картины, обои, даже штукатурку, которая отваливалась целыми глыбами, и некоторые ступени было сложно различить. Но с тех пор, как Кэнди исчезла в Абарате, Билл встретил и преодолел множество препятствий. Несколько замусоренных лестниц его не смущали.

Пару раз он споткнулся, осторожно перешагивая с одной трещавшей ступеньки на другую, но ему везло. Он без происшествий достиг площадки, которая была надежнее, чем лестница. Вновь замер, чтобы определить направление, и пошел по коридору к комнате в дальнем конце, откуда, как он был уверен, исходил странный привлекавший его шум.

У комнаты сохранилась дверь, и она была слегка приоткрыта. Билл на миг замер, почти благоговейно, и толкнул ее двумя пальцами. Скрип, дверь распахнулась. Половину комнаты освещал лунный свет, остальное скрывалось в тени. На залитых светом досках он обнаружил источник звука. Десятки птиц, обычных созданий, имени которых он не знал, хотя не раз видел их на Последовательной улице. Они лежали так, словно какая-то безжалостная сила прибила их головы к полу; пытаясь взлететь, они так сильно били крыльями, что в воздухе плавали клочки перьев.

– Что за… – пробормотал он.

На темной половине комнаты что-то шевельнулось. Что-то, как понял Билл, не бывшее птицей.

– Кто здесь? – спросил он.

В темноте вновь возникло движение, и внезапно из тени на лунный свет вылетело нечто. Оно приземлилось среди лежавших птиц, всего в ярде или двух от Билла, затем подпрыгнуло и после второго прыжка ударилось о стену напротив двери. Билл не сумел разобрать, что это такое.

Это могла быть ярко раскрашенная обезьяна, хотя он никогда не видел, чтобы обезьяна двигалась так стремительно. Движение повергло птиц в неистовство, и некоторые от ужаса нашли в себе силы преодолеть притяжение. Они поднялись в воздух в центре комнаты, но, несмотря на открытую крышу, не пожелали избавиться от того, что однажды привлекло их сюда.

Из-за их возбужденного кружения Биллу стало совсем ничего не видно.

Что это за странное создание прилепилось к стене? Оно было сделано скорее из ткани, чем из кожи: он видел лоскуты четырех-пяти разноцветных материалов, от ярко-алого до блестящего черного с синим отливом.

У существа не было определенной анатомии, ничего, что напоминало бы голову или какие-то формы, способные ее удержать; у него не было ни глаз, ни ушей, ни носа, ни рта. Билл ощутил глубокое разочарование. Конечно, это не ответ на тайну его ночных странствий. Ответ, который он искал, был чем-то большим, нежели бесформенные куски старого фетра.

И хотя в существе не оказалось ничего, что могло бы его заинтересовать, ему все же стало любопытно.

– Что ты такое? – спросил он, больше обращаясь к себе.

Существо, к изумлению Билла, вытянуло четыре конечности и изо всех сил напряглось. Затем оттолкнулось от стены и прыгнуло на Билла так, словно его швырнула невидимая рука.

Билл был слишком медлителен и удивлен, чтобы уклониться. Существо вцепилось в его голову, полностью закрыв лицо. Во внезапной темноте нос Билла заработал на полную катушку. Оно воняло зверьем! Эта вещь пахла мехом, который повесили в шкаф сырым и оставили там гнить.

Вонь подавляла его до отвращения. Он схватил вещь и попытался сдернуть ее с головы.

– Наконец-то, – молвило создание. – Уильям Квокенбуш, ты услышал наш зов.

– Отцепись от меня.

– Только если ты нас выслушаешь.

– Вас?

– Да. Ты слышишь пять голосов. Нас пятеро, Уильям Квокенбуш, и мы готовы служить тебе.

– Служить мне? – Билл перестал бороться с вещью. – То есть что, будете мне подчиняться?

– Да!

Билл криво ухмыльнулся.

– Делать все, что я скажу?

– Да!

– Тогда перестаньте меня душить, идиоты!

Пятерка отреагировала, быстро спрыгнув с его головы и вновь прилепившись к стене.

– Вы кто?

– Почему бы и нет? Если ему не нравится истина, похожая на безумие, пусть он хотя бы что-нибудь узнает, – сказала вещь самой себе, а затем обратилась к Биллу:

– Когда-то мы были пятью шляпами тех, кто принадлежал Магическому кругу Острова Простофиль. Но наши обладатели были убиты, а позже убийца отметил находку того, что искал, сердечным приступом. Нам пришлось найти того, кому передать нашу силу.

– И вы выбрали меня.

– Конечно.

– Почему «конечно»? Никто и никогда по доброй воле ни для чего меня не выбирал.

– А как ты думаешь, повелитель, почему?

Билл знал ответ, даже не задумываясь.

– Из-за моей дочери.

– Да, – сказало создание. – У нее большая сила. Вне всякого сомнения, она исходит от тебя.

– От меня? Что это еще значит?

– Это значит, что ты будешь иметь влияние большее, чем когда-либо мог мечтать. Даже в своих самых невероятных мечтах о божественности.

– Я никогда не мечтал стать Богом.

– Тогда проснись, Уильям Квокенбуш! Проснись и познай реальность!

Хотя Билл не спал, он интуитивно почувствовал более глубокое значение того, что ему сказали. Его лицо раскрылось, словно дверь, и что бы за ней ни было, это привлекло внимание создания, некогда бывшего пятью шляпами.

– Ты только взгляни на себя, малыш Билли! – сказало оно, и все его пять голосов внезапно изменились, слившись в восхищении. – От тебя исходит такой свет! Такой сильный, ясный свет, который прогонит прочь все страхи.

– От меня?

– А от кого же? Подумай, малыш Билли. Подумай. Кто может спасти нас от того ужаса, который твой ребенок собирается призвать в мир, если не ты, ее создатель?

Когда существо говорило о «свете» Билла, множество молчаливых птиц поднялись в воздух и закружили вокруг него, образовав воронку из черных глаз и трепещущих крыльев.

– Что они делают? – спросил Билл у бесформенного создания.

– Поклоняются тебе.

– Мне это не нравится.

– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь сделал?

– Останови их.

– Остановить навсегда?

– Да.

– Да, – сказало создание, повторив интонации Билла.

– Ты смеешься надо мной?

– Ни в коем случае, – ответило существо.

Через секунду все птицы до единой бездыханными упали на замусоренный пол.

– Так лучше?

Билл оценил тишину.

– Гораздо лучше, – наконец, ответил он и слегка усмехнулся. Это был смех, которым он не смеялся давным давно: смех человека, которому нечего терять и нечего бояться.

Он посмотрел на часы.

– Почти рассвет. Я лучше пойду. Что мне с вами делать?

– Носи нас на голове. Как тюрбан.

– Такое носят иностранцы.

– Так ты и есть иностранец, малыш Билли. Ты не принадлежишь этому месту. Ты привыкнешь нас носить. В своей предыдущей жизни мы выглядели весьма впечатляюще. однако мы расторгли связь с прошлым.

– Я знаю, что вы чувствуете, – сказал Билл. – Но теперь всё изменится, ведь так?

– Воистину так, – ответили остатки пяти шляп Каспара Захолуста. – Ты нашел нас. Теперь изменится всё.

Глава 6
Под Вздором

Маленькая лодка Руфуса влекла Кэнди и Шалопуто на юго-запад по Сумеречному проливу между Хафуком и Островом Простофиль к Вздору, на диких пространствах которого обитало племя женщин кварв, что охотились на усталых путников, жарили их и ели. По слухам, Лагуна Мунн, колдунья, которую они искали, симпатизировала кварвам, несмотря на их вкусы, лечила, когда те болели, и даже время от времени принимала от них угощения. Остров был подходящим местом для подобных отвратительных вещей. Он стоял на одиннадцати вечера, в часе от ужасов Полуночи.

Однако отделенные друг от друга острова были осколками времени. Лишь звуки могли перелетать с одного на другой, эхо эха, зловеще далекого. Определить звуки соседнего Горгоссиума было несложно. На нем вовсю шло разрушение. Работали массивные очищающие землю механизмы, снося стены и выкапывая фундаменты. Этот шум отражался от высоких, глядящих на запад утесов Вздора.

– Что они там делают? – громко удивился Шалопуто.

– Лучше не спрашивай, – приглушенным тоном ответил Руфус. – И даже не думай об этом. – Он посмотрел на звезды, которые светили над Вздором так ярко, что затмили бы даже полную луну. – Лучше думать о красоте света, чем о том, что происходит во тьме. Любопытство убивает. Я потерял Скафту, своего брата-близнеца, только потому, что он задавал слишком много вопросов.

– Мне очень жаль, – сказала Кэнди.

– Спасибо, Кэнди. Итак, где тебя высадить? На большом острове или на маленьком?

– Я и не знала, что тут два острова.

– Ну да, конечно. Кварвы управляют большим. Маленький – для обычных людей. И для ведьмы, конечно.

– Вы имеете в виду Лагуну Мунн?

– Да.

– Тогда нам туда и надо.

– Хотите встретиться с заклинательницей?

– Да.

– А вы знаете, что она сумасшедшая?

– Да. Мы слышали, что так говорят. Но люди говорят много всякого, и это не обязательно правда.

– И о тебе?

– Я не…

– Ты права, это так. Они говорят самые разные гадости.

– Например? – поинтересовался Шалопуто.

– Неважно, – сказала Кэнди. – Не собираюсь слушать всякие глупости, которые они выдумывают. Они меня не знают.

– И о тебе тоже, Шалопута, – сказал Руфус.

– Шалопуто, – поправил тот.

– Они и о тебе говорят ужасные вещи.

– А вот я хочузнать.

– Что ж, у тебя есть выбор, тылкрыс. Либо я начну рассказывать всякие нелепые слухи, и пока буду терять время, течение выкинет нас вон на те скалы; либо я забуду об этой чуши и стану делать работу, за которую вы мне платите.

– Тогда высадите нас на остров, – разочарованно сказал Шалопуто.

– С радостью, – ответил Руфус и вернулся к штурвалу.

Вода вокруг лодки забурлила.

– Знаете… я не хочу говорить вам, что делать, – начала Кэнди, – но если вы не будете осторожны, поток унесет нас вон в ту пещеру. Видите ее?

– Да, вижу, – крикнул Руфус сквозь рев яростной Изабеллы. – Туда мы и направляемся.

– Но волны…

– Очень бурные.

– Да.

– Неистовые.

– Да.

– Тогда держитесь крепче!

Не успел он договорить, как лодка оказалась в пещере. Проход в нее вынуждал воду подниматься и торопиться, торопиться и подниматься. Ударившись о каменный потолок, сломалась верхушка мачты. Несколько пугающих секунд всем казалось, что лодку и ее пассажиров размажет о скалу. Но уровень воды спал так же быстро, как и поднялся. Пещера расширилась, и поток успокоился.

Хотя они значительно углубились внутрь острова, здесь было светло благодаря колониям фосфоресцирующих созданий, которые усеивали стены и сталактиты, свисающие с потолка. Они напоминали помесь краба и летучей мыши, а их странную анатомию украшал сложный симметричный узор.

Впереди находился маленький остров с крутыми утесами и единственный холм, вздымающийся под острым углом, покрытый деревьями с красной листвой (которой не требовался для роста солнечный свет), и с лабиринтом побеленных зданий под ярким растительным пологом.

– Нам веревка нужна, чтобы забраться по этим стенам, – сказал Шалопуто.

– Либо веревка, либо мы войдем вон там, – Кэнди указала на маленькую дверь в стене.

– О… – сказал Шалопуто.

Руфус подвел лодку так, чтобы они смогли сойти с нее к двери.

– Передайте Изарис мои наилучшие пожелания, – сказала Кэнди Руфусу. – И скажите, что мы скоро увидимся.

На лице Руфуса читались сомнения.

– Вы уверены, что я вот так просто должен вас здесь оставить? – спросил он.

– Мы не знаем, сколько пробудем у Лагуны Мунн, – ответила Кэнди. – К тому же, дела становятся более запутанными. По каким-то причинам все развивают бурную деятельность, и вам лучше вернуться назад, к своей семье.

– А ты, тылкрыс?

– Я буду там же, где она, – ответил Шалопуто.

Руфус покачал головой.

– Вы оба сумасшедшие, – сказал он.

– Если наши дела пойдут плохо, вам не в чем себя винить, – ответила Кэнди. – Мы делаем это вопреки вашему доброму совету. – Она помолчала и улыбнулась. – И мы действительно еще увидимся.

Шалопуто вылез из лодки, присел на узкой ступени и попытался открыть дверь. Та поддалась безо всяких усилий.

– Еще раз спасибо, – сказала Кэнди Руфусу и выбралась из лодки, войдя через маленькую, грубо окрашенную дверь следом за Шалопуто.

Прежде, чем переступить порог, она обернулась, но попрощаться с Руфусом уже не смогла. Властные волны Изабеллы подхватили маленькую лодку и повлекли прочь, а крылатые крабы приветствовали ее побег смешанными овациями крыльев и когтей.

Глава 7
Огорчения Плохиша

От двери в стене сквозь деревья вела крутая тропа с узкими ступенями. Кэнди и Шалопуто взбирались наверх. Хотя сквозь оранжево-красный полог виднелось что-то яркое, свет почти не достигал тропы. Однако рядом со ступеньками стояли маленькие лампы, освещавшие путь. За их пределами была чаща и плотная тьма. И эта тьма не пустовала.

– За нами следят, – негромко проговорила Кэнди.

– Тут так тихо. Птицы не чирикают. Насекомые не жужжат.

– Может, здесь есть что-то еще? То, чего они боятся?

– Если и так, – сказал Шалопуто с показной смелостью, – надеюсь, оно знает, что мы тут собираемся учинить неприятности.

Его представление повлекло за собой ответ.

– Ты говоришь, что пришел сюда учинить неприятности, – произнес юный голос, – но это не так.

– Зачем ты здесь? – спросил второй голос.

– Сыновья, – пробормотал Шалопуто так тихо, что Кэнди, стоявшая в шаге от него, едва расслышала.

– Да, – сказал голос. – Мы сыновья.

– И мы тебя слышим, – поддразнил его второй, – как бы тихо ты не шептал. Так что не теряй времени.

– Вы где? – спросила Кэнди, медленно взбираясь на очередную ступеньку, и в это время справа, откуда исходили голоса, мелькнула тень.

Она быстро сотворила в руке маленький шарик облачного света, холодный огонь, вызывать который научилась у принцессы. Это, подумала Кэнди, одно из самых простых магических заклятий, что она позаимствовала из коллекции Боа, и крепко сжала шарик.

Наступил момент, когда один из мальчишек Лагуны Мунн оказался достаточно близко, чтобы…

Ага! В поле ее зрения двигалась призрачная фигура. Она быстро подняла руку и выпустила шарик. Он вспыхнул желто-белым и голубым, и этот свет озарил того, кого Кэнди хотела осветить. Облачко сделало свое дело – Кэнди увидела одного из сыновей Лагуны Мунн. Он был похож на чертика с маленькими рожками и приземистым телом, созданным из теней и осколков цвета, как будто его осыпали стекла разбившегося витража, которые, однако, не причинили ему никакого вреда, словно его тело было из желе Темной стороны луны.

Но когда он заговорил, его голос оказался совершенно не подходящим для такого облика. Это был четкий, вежливый голос мальчика, который ходит в хорошую школу.

– Я Плохиш мамы, – сказал он.

– Правда? И как тебя зовут?

Он вздохнул, словно вопрос поставил его в тупик.

– В чем дело? – спросила Кэнди. – Я просто спросила, как твое имя.

Ее простой, незамысловатой минессотской душе не слишком пришелся по вкусу этот самопровозглашенный Плохиш Лагуны Мунн.

– Не знаю, – ответил он, кусая ноготь большого пальца. – Сложно выбрать, когда их так много. Хочешь знать, сколько у меня имен?

Она не хотела.

– Ну хорошо, я слушаю. И сколько же?

– Семьсот девятнадцать, – с гордостью произнес он.

– Ого, – сказала Кэнди равнодушно. И еще более равнодушно:

– Почему?

– Потому что я могу. Мама сказала, я могу иметь все, что пожелаю. И теперь у меня много имен. Но ты можешь называть меня… Ободранная Пробка? Нет, нет. Пайман Хамбадикин? Нет! Джолло Бигог! Да! Джолло Бигог – то, что надо!

– Ладно, а я…

– Кэнди Квокенбуш из Курятника.

– Из Цыптауна.

– Курятник. Цыптаун. Неважно. А это – твой друг, тылкрыс Шалопуто. Ты спасла его от рабства у волшебника Каспара Захолуста.

– Ну что ж, ты выучил домашнее задание, – сказала Кэнди.

– Домашнее задание… – повторил Джолло Бигог, размышляя над словами. – А. Работа, которую задают ученикам их учителя в вашем мире, и которой они всеми силами стараются избежать. – Он ухмыльнулся.

– Верно, – сказала Кэнди. – В самую точку!

– В самую точку! – восторге воскликнул Джолло. – Я попал в самую точку! Я попал в самую точку!

– Кто это здесь радуется? – послышался женский голос из темноты, что окружала свет, озарявший Джолло.

Радость мальчика мгновенно испарилась, но не из страха, подумала Кэнди, а из любопытного уважения к говорящему.

– Плохиш? – сказала она.

– Да, мама.

– Не найдешь ли ты нашему гостю Шалопуто что-нибудь поесть и попить?

– Конечно, мама.

– И пришли ко мне девочку.

– Как скажешь, мама.

Кэнди хотела заметить, что она тоже хочет есть и пить, но говорить об этом было пока не время.

– Ну вот, ты слышала маму – сказал Джолло Кэнди. – Она хочет тебя видеть, поэтому теперь тебе надо идти к серебряному глазу. – Он указал на глаз размером не меньше фута, с черным зрачком и серебристым хрусталиком, видневшийся среди деревьев.

– А мне идти? – спросил Шалопуто у Кэнди.

– Если ты понадобишься, клянусь, что позову тебя. Очень громко.

– Рад? – спросил Джолло у Шалопуто. – Если мама попытается ее съесть, она закричит.

– Твоя мать не станет…

– Не станет, не станет, тылкрыс, – ответил Джолло. – Это юмор. Шутка.

– Я знаю, что такое шутка, – не слишком уверенно сказал Шалопуто. Он поискал Кэнди, но та уже отправилась к серебряному глазу, сойдя с тропы и углубившись в темноту между деревьями.

– Идем, тылкрыс. Давай тебя накормим, – сказал Джолло. – Если ты услышишь, как Кэнди тебя зовет, пойдешь прямо к ней. Я не буду тебя останавливать. Честно.