Текст книги "Абарат. Абсолютная полночь"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 11
Разделение

Кэнди сделала четыре осторожных шага между деревьями, с каждым разом вступая во все большую темноту. На пятом шаге на периферии ее зрения возникло крылатое создание. Оно жужжало, как большое насекомое, а яркие цвета – бирюзовый и алый с пятнами белого золота, – разгоняли окружающую тьму.

Какое-то время оно стремительно летало над ее головой, а затем скрылось. Кэнди осторожно сделала пятый шаг, затем шестой. Внезапно оно вернулось вместе с несколькими сотнями таких же существ, которые окутали ее ярким движущимся пологом, от чего ее слегка затошнило.

Она зажмурилась, но хаотичное мелькание продолжалось и под ее веками.

– Что происходит? – спросила она, пытаясь перекричать шум жужжащего облака. – Соглашатель, ты здесь?

– Потерпи! – услышала Кэнди голос мальчика.

Он боится, – сказал Боа с нескрываемым изумлением. – Это действительно непросто. Если он все перепутает, то принесет в жертву твой разум. – Она засмеялась, и в ее смехе сквозила неприкрытая злоба. – Будет очень жаль.

– Соглашатель, – сказала Кэнди, – успокойся. Не торопись.

– У него никогда это не получалось. Верно, братец? – спросил Джолло Бигог.

– Не ходи сюда! – крикнул Соглашатель. – Мама! Мама!

– Она сказала, что я могу придти и помочь, – ответил Плохиш.

– Я тебе не верю, – сказала Кэнди и открыла глаза.

В ту же секунду она увидела, как сквозь пелену разноцветных существ, что образовали перед ней сложную мозаику из крыльев, голов и конечностей, мчится Плохиш. Он кричал, на бегу распугивая слетевшихся тварей. Они поднимались, и движение их крыльев било ей в лицо порывами ветра с металлическим привкусом.

– Прекрати! – кричал разозленный Соглашатель.

Плохиш только смеялся.

– Я расскажу маме!

– Она меня не остановит. Мама любит все, что я делаю.

– Да уж, тебе повезло, – ответил Соглашатель, не в силах скрыть зависть.

– Мама говорит – я гений! – торжествующе воскликнул Плохиш.

– Так и есть, мой милый, так и есть, – сказала Лагуна Мунн, появляясь в образе едва заметной тени. – Но сейчас не время и не место дурачиться.

Голоса Лагуны Мунн было вполне достаточно, чтобы создания, разбросанные в разные стороны бегущим Плохишом, мигом вернулись на свои места, переплелись между собой – крыло к когтю, клюв к гребню, гребень к хвосту, – и образовали вокруг Кэнди маленькую темницу.

– Так-то лучше, – милостиво сказала Лагуна Мунн. – Бледное дитя?

– Да, мама? – ответил Соглашатель.

– Ты все замк ипроверил?

Точно, – произнесла Боа. – Потребуется много замков. Мне нравится их звук.

– А для чего замки? – вслух спросила Кэнди. – Что вы хотите запереть?

– Не что, а ко… – ответил Соглашатель, замолчав, как только мать выкрикнула его имя, и шепотом произнес окончание фразы: – …кого. Она собирается запереть тебя.

–  Соглашатель!

– Иду, мама!

– Живо. У меня мало времени.

– Мне пора идти, – сказал Кэнди хороший сын Лагуны Мунн. – Я буду снаружи.

Он указал на узкую дверную щель, видневшуюся между крыльями и когтями больших жуков, и Кэнди впервые осознала, какая плотная темница образовалась вокруг нее. Пока она осматривала стены, они лишились цвета, и все трещины и дефекты в переплетенных формах затянулись. То, что еще недавно было разноцветной комнатой из мерцающих крыльев, превратилось в тихую бетонную камеру.

– Почему вы меня заперли? – спросила Кэнди.

– Такие сильные заклятья нестабильны, – ответил Соглашатель.

– Что ты хочешь сказать?

– Что они могут пойти как-нибудь не так, – прошептал он.

–  Соглашатель! – крикнула Лагуна Мунн.

– Да, мама!

– Прекрати разговаривать с девочкой. Ты не сможешь ей помочь.

– Нет, мама!

– Возможно, через минуту она умрет.

– Иду, мама, – ответил Соглашатель. Он пожал плечами, посмотрел на Кэнди и выскользнул за дверь, которая закрылась, не оставив и следа своего присутствия.

Ну что ж, – тихо сказала Боа. – Ты привела нас сюда. Давай с этим кончать. Если ты понимаешь, что это даст.

– Я понимаю, чего это недаст, – ответила Кэнди без колебаний.

Правда? И чего же?

– Не глупи, – сказала Кэнди. – Тебя.

Внезапно страх покинул ее, и она повернулась на месте, обратившись к холодным серым стенам.

– Я готова, – сказала она. – Делайте, что надо. Давайте с этим покончим. Если можно избежать кровопролития, хорошо. А если нет, пусть кровь прольется.

Ждать ответа камеры долго не пришлось. Шесть колебаний прошли по стенам, полу и потолку, словно волны жизни, движущиеся в мертвой материи, воскрешали ее. Теперь она понимала, почему ей удалось краем глаза увидеть, чем эта темница была в своем последнем воплощении – стаей крылатых существ. Она видела, что они населяли серые стены. Одна жизнь внутри другой.

Можно ли усмотреть в этом намек, что Кэнди была бы серой и безжизненной, как эти стены, если бы в нее не вошла душа Боа? Не было ли в этом предупреждения, что жизнь, которую она выбирала, будет серой, холодной клеткой?

Нет, она в это не верила. И так и сказала.

– Я больше, чем это, – сказала она серому мерцанию. – Я – не мертвая материя.

Пока нет, – радостно вставила Боа.

– Ты готова? – спросила Кэнди, думая и о стене, и о принцессе. – Потому что меня достали все эти глупые угрозы.

Глупые? – разозлилась Боа.

– Просто сделай это, – сказала Лагуна Мунн, и ее голос подстегнул силы, скрывающиеся в стенах. – Быстро и чисто.

– Подождите! – сказала Кэнди. – Я хочу сказать Боа, что мне жаль. Если бы я знала, что она во мне, я бы давным-давно попыталась ее освободить.

Если ты ждешь отпущения грехов, – ответила Боа, – от меня ты этого не получишь.

– Что ж, так тому и быть, – сказала Лагуна Мунн, и из этого ответа Кэнди с изумлением поняла, что старая женщина слышала ее мысли с самого начала. – Давайте начнем, что бы ни случилось. Кэнди! Положи ладони на стену. Живо!

Кэнди прикоснулась ладонями к одной из стен. В ту же минуту она увидела созданий, танцевавших в плотном воздухе прямо за ними. Их крылья и тела роняли хлопья украшавшего их белого золота. Оно легло на ладони Кэнди, и отдельные фрагменты слились в два золотистых потока.

Она ощутила, как они прижались к ее ладоням, образуя дельты, разносясь вдоль сухих русел линий руки, проникая глубже, растворяя поверхность кожи, проникая в вены. Руки стали прозрачными; яркость внутри ее плоти была настолько сильной, что Кэнди видела четкие, простые линии костей пальцев и немыслимые переплетения нервов.

Яркость стремительно добралась до локтей, словно огонь, раздуваемый ветром в сухих кустах во время летней засухи. Он вознесся по ее рукам и распространился по всему телу.

Она его чувствовала, но больно не было. Скорее, это походило на напоминание, что всем этим была она.

Она была настоящей,и будучи настоящей, и ею, являлась – чем? Чем она была? Кем она была?

Непростой вопрос. Когда фейерверки закончатся, кем в конечном итоге она станет?

Ты – ничто, тихо произнесла Боа.

Кэнди хотела ответить на оскорбление, но ее энергия сосредоточилась на движении пробуждения, проходившем по телу вниз от шеи, вдоль корпуса, и вверх, наполняя сосуд, содержащий две души.

Ты меня слышишь? – спросила Боа.

– Держи свои оскорбления при себе, Боа, – сказала Лагуна Мунн. – Ты, конечно, могла чувствовать себя неважно, оказавшись запертой в голове ребенка. Но есть смерть и похуже. Например, смерть настоящая.Да… и пока мы говорим, я знаю, о чем ты думаешь: что когда все закончится, мои сыновья будут тебе прислуживать!

Боа промолчала.

– Вот что я тебе скажу. Забудь об этом. В жизни моих замечательных сыновей есть место только для одной женщины.

Пожалуйста, – возразила Боа, – я бы никогда не поставила под сомнение священные отношения между тобой и твоими детьми.

– Я тебе не верю, – ответила Лагуна Мунн. – Ты можешь попытаться сделать все, что угодно, если сочтешь, что тебе это сойдет с рук.

Я даже мечтать об этом не стану. Я знаю, на что ты способна.

– Тебе только так кажется, но на самом деле ты этого даже не представляешь, так что будь осторожней.

Поняла.

– Хорошо. Теперь я должна покинуть это место.

– Подождите, – сказала Кэнди. – Не уходите пока. У меня кружится голова.

– Наверное, это потому, что я все еще здесь болтаю. Мне придется тебя оставить, чтобы ты смогла дать жизнь Боа.

Образ, возникший у Кэнди в голове, был гротескным. Ее затошнило еще сильнее, чем раньше.

– Слишком поздно для тошноты, девочка. Это грязная магия. Не из той, что дозволена Советом на Веббе Гаснущий День. Если бы он ее разрешал, тебя бы здесь не было. Понимаешь?

– Конечно, – ответила Кэнди.

Она отлично это понимала. То же было и в Цыптауне. Там работал доктор Пимлофт, чьи кабинеты находились над прачечными на Фейркеттл-стрит. Он делал такие операции, о которых люди стыдились рассказывать своим обычным врачам. Но иногда это ваш единственный выбор.

– Я ухожу, – сказала Лагуна, – пока заклятье не вышло из равновесия.

– А где вы будете, если что-то пойдет не так?

– Все пройдет хорошо, – сказала Мунн. – Вы ведь хотите разделиться? Итак, заклятье начинает действовать. Я создала его, чтобы выполнить то, о чем ты просишь. Так что пусть оно сделает свое дело.

Раздался звук, словно кто-то за спиной Лагуны Мунн ударил топором, и из темноты возникла призрачная птица или нечто, ей подобное, которая начала летать по сложной траектории, от стены до стены и обратно, после чего исчезла во тьме позади Мунн.

– Что это было? – спросила Кэнди.

– Комната теряет терпение. Она хочет, чтобы я ушла.

Явление повторилось.

– Мне пора, – сказала Лагуна Мунн, – пока все не стало хуже.

Кэнди внезапно ослабла, ноги ее подкосились. Она попыталась заставить их слушаться приказов, но осознала, что больше не управляет своим телом. Им завладела Боа.

– Постой… – начала говорить Кэнди, чувствуя, как в груди рождается паника. Но ей не подчинялся даже язык. Поздно. Лагуна Мунн повернулась к Кэнди спиной.

Все кончено, – сказала принцесса.

Кэнди не стала тратить силы на ответ. Еще несколько секунд, и она потеряет себя навсегда. Она чувствовала ритмичные удары, которые вне всякого сомнения запустила Боа. Они поедали края ее мира, все возрастающими порциями забирая сознание.

Сквозь пелену белого шума она увидела, как Лагуна Мунн открывает дверь в стене.

Нет, – попыталась сказать Кэнди, но не смогла издать ни звука.

Будет гораздо проще, если ты перестанешь сопротивляться и сдашься. Отпусти Кэнди Квокенбуш. Ты умрешь. И вряд ли захочешь быть живой, когда я начну кормиться.

Кем? – подумала Кэнди. – Мной? Почему?

Потому что я собираюсь отрастить себе тело, детка. А для этого нужна пища. Много пищи. Неужели я забыла об этом упомянуть?

Кэнди хотелось плакать из-за собственной глупости. Боа, должно быть, обдумывала свои планы всего в нескольких мыслях от того места, где Кэнди прятала собственные размышления. Но Боа сумела полностью скрыть свои намерения. Кэнди ни на секунду не испытывала подозрений.

Теперь ты знаешь, – злорадствовала Боа. – Если это поможет, думай о происходящем как о возмездии за то, что украла мои воспоминания о магии. Знаю, смерть может показаться слишком жестоким наказанием, но то, что ты сделала, было ужасно.

Мне… мне жаль.

Поздно. Все кончено. Пришло время умереть, Кэнди.

Глава 12
Одна становится двумя

Где-то далеко, во тьме, Кэнди Квокенбуш показалось, что она слышит голос Лагуны Мунн.

– Соглашатель, ты запер камеру? Замо к!

Ее сын не ответил. Кэнди слышала только хор странных шумов, которые издавало ее умирающее тело. Сердце пока не остановилось. Каждые несколько секунд оно умудрялось делать удар, иногда два-три подряд. Но те остатки жизни, что оставались в ее теле, были, скорее, воспоминаниями, чем реальностью: как видение исчезавшего Абарата. Все уходило. Все забывалось.

Нет, забывалось не все. Какая-то ее часть, способная формировать образы, до сих пор существовала. Хотя Кэнди больше не видела стен Комнаты Разделения, она с жутковатой отчетливостью созерцала сероватый воздух, дымом сгущающийся у нее перед лицом. Она знала его источник. Дым исходил из ее собственного тела.

Она смотрела на душу Боа. На ее призрачную тень, освобожденную, наконец, из клетки, в которую ее поместили женщины Фантомайя. Свободную от Кэнди. И теперь набирающую силу.

Она выталкивала себя, расширялась, выбрасывала из корпуса рудиментарные ноги и то, что вскоре должно было стать руками, а из верха вырастала единственная нить серого вещества. На этом хрупком стебельке сформировалось два листа, а на них – зачатки рта и носа. Над листьями возникло два белых тонких лепестка, в каждом из которых было синее и черное, одаренное способностью видеть.

Простая иллюзия быстро становилась достоверной по мере того, как вверх выбрасывались все новые стебельки, создававшие сложные переплетения вен и нервов, что начали формировать лицо своей обладательницы. Хотя это была маска без кожи, сплетенная из пульсирующих нитей, в них уже просматривалось лицо молодой женщины. Она снова станет прекрасной, думала Кэнди. И будет разбивать сердца.

Кэнди не могла подняться с земли, ноги ее не держали. Она оставалась на том же месте, глядя на рудиментарную форму принцессы Боа, которая притягивала к себе мусор жизненных форм, опадавший со стен комнаты: увядшие цветочные бутоны, живые и мертвые листья – все они создавали те лоскуты, что постепенно придавали принцессе больше материальности. Окружающая флора и фауна питала тело Боа, и благодаря их жертве в Кэнди еще теплилась жизнь. Но процесс шел слишком медленно.

Кэнди ощущала разочарование Боа, получавшей столь жалкий, столь ничтожный вклад в формирование своего тела.

Она открыла рот, и хотя ее горло и язык еще не воплотились окончательно, Боа могла говорить. Это был легкий, очень тихий шепот, но Кэнди прекрасно его слышала.

– Ты выглядишь… вкусной… – сказала она.

– Сейчас из меня плохой обед. Найди себе что-нибудь более питательное.

– Голод есть голод. А времени мало…

Кэнди заставила свое горло сформировать вопрос, хотя он оказался едва слышен.

– Зачем все это? – спросила она.

– Полночь, – ответила Боа. – Она почти здесь. Разве ты не чуешь?

– Полночь?

– Полночь! Я ее чувствую. Наступает последняя тьма, и она поглотит весь свет небес.

– Нет…

– Твое «нет» ничего не изменит. Абарат сгинет во тьме. Все солнца затмятся, все луны скроются, звезды всех созвездий потухнут, как огонь свечи. Но не волнуйся. Ты этого не увидишь и не будешь страдать от последствий. Ты уйдешь.

– Куда?

– Кто знает? И кому есть до этого дело? Никому. Ты сослужила свою службу. У тебя было шестнадцать лет жизни, ты побывала там, где никогда бы не оказалась, не будь я внутри тебя. Тебе не о чем жалеть. И вот твоя жизнь заканчивается, а моя начинается. В этом есть приятное равновесие, тебе не кажется?

– Моя жизнь не заканчивается… – пробормотала Кэнди.

– Что ж, мне очень жаль, – сказала Боа, насмехаясь над ее серьезностью.

– Ты… не понимаешь, – проговорила Кэнди.

– Поверь. Я знаю все, что знаешь ты.

– Ошибаешься, – возразила Кэнди. Ее голос набирал силу, поскольку она опиралась на ясность, которой наделил ее подарок Лагуны Мунн. – Я знаю, как ты все эти годы играла Тленом, заставляя думать, будто любишь его, хотя все, что тебе от него было нужно, это Абаратараба.

– Ты только посмотри, – произнесла Боа. – Можно подумать, ты знаешь, о чем говоришь.

Кэнди вздохнула.

– Ты права, – ответила она. – Я не многое знаю об Абаратарабе. Это книга магии…

– Стой! Стой! Ты себя позоришь. Не трать последние минуты жизни на беспокойство о том, чего никогда не поймешь. Смерть идет к тебе, Кэнди, а когда она покинет это место, то заберет тебя с собой. Тебя и все мысли, какие когда-либо были в твоей голове. Все надежды и все мечты. Всё уйдет. Как будто ты никогда и не жила.

– Мертвые не исчезают. Есть призраки. Я встречала одного. И если понадобится, я сама стану призраком. У меня есть для этого сила и энергия.

–  У тебя нет ничего, – с внезапной яростью произнесла Боа.

Она схватила Кэнди, и это немедленно повлияло на обеих. Теперь, когда она начала черпать силы Кэнди, дымный воздух уплотнился, образуя серые кости, скрытые за переплетениями вен и нервов, определявшими ее черты до сих пор.

– Так-то лучше, – Боа улыбнулась сквозь сжатые зубы. – Гораздо лучше.

Части ее тела торопились себя завершить. Жидкость в глазницах Боа бурлила, словно кипяток. Даже сейчас, почти теряя сознание, Кэнди видела всю невероятность того, что перед ней творилось.

– Как же мне это нравится, – проговорила Боа, наслаждаясь блаженством собственного воссоздания.

Теперь у нее было достаточно костей и плоти, чтобы Кэнди увидела намек на ту прекрасную женщину, чей образ Финнеган Фей держал над своей постелью. Но каждое волокно, образующее красоту Боа, формировалось за счет жизни Кэнди. Когда ее касались жадные пальцы Боа, она чувствовала в себе все меньше и меньше сил. А это была совсем не та усталость, от которой можно избавиться, просто выспавшись. Эта усталость была другого рода – сон, из которого нет пробуждения.

Смерть идет к тебе. Всего несколько минут назад Боа произнесла эти слова.

И она не лгала.

Глава 13
Боа

Несмотря на слабость, конвульсии, все чаще сотрясавшие ее тело, и ватные ноги, на которых она вряд ли смогла бы сделать и пару шагов, выбора не было. Ей необходимо как можно скорее выбраться из комнаты, или Боа, насыщавшаяся ее жизненными силами, погубит Кэнди. Но в одном удача оказалась на ее стороне.

Кэнди помнила голос Лагуны Мунн. Казалось, он звучал здесь столетия назад, но заклинательница говорила о замке. Кэнди вдруг поняла, что Соглашатель, несмотря на приказ матери, не запер дверь комнаты. Она была приоткрыта совсем ненамного, и все же щель оказалась значительно шире, чем та узкая тень, которую она отбрасывала. Без нее у Кэнди не было возможности понять, в каком направлении двигаться. Теперь она это знала.

Ее взгляд задержался на тени двери всего на краткий миг. Она боялась выдать свой замысел Боа. Затем, глядя в противоположную сторону, словно дверь была там, она медленно начала подниматься на ноги.

Беспощадный аппетит Боа лишил тело Кэнди силы и гибкости. Оно казалось мертвым грузом, и потребовалась вся ее воля, чтобы сдвинуть его с места и продолжать двигать дальше. Все его части грозили отказать, выйти из строя. Легкие были словно два камня, сердце трепетало, как разорванная бумажная птица. Если Кэнди надеялась покинуть комнату, тело надо было вывести из оцепенения. Она должна была заставить свои ослабевшие руки помочь себе выжить.

– Давай же, – процедила она сквозь зубы, – шевелись.

Ее тело неохотно подчинилось. Но тут возникла боль. Сердце-птица ударилось в панику. Внутренние органы начали барахлить. Она почувствовала в горле отвратительный вкус, словно содержимое кишечника задвигалось назад, как забитые сточные трубы. Она попыталась не думать об этом, что было довольно легко, поскольку ум отказывал вместе со всеми остальными функциями.

Однако для того, чтобы распознать своего смертельного врага, ум ей не требовался. Боа находилась рядом, и выглядела она жутко. Без костей анатомия Боа представляла собой раздробленную массу возможностей, еще не сформированных окончательно. Ее пальцы свисали, словно пустые перчатки, лицо было длинной маской неопределенного намерения, рот казался дырой без языка и зубов.

Вид Боа был настолько отвратителен, что Кэнди преодолела свое изнеможение, желая оказаться от нее подальше. Благодаря внезапному притоку сил она бросилась к выходу, что стало для Боа неожиданностью, и повалила ее на пол.

– Стой спокойно, ведьма! – закричала Боа. – Давай скорее закончим, раз и навсегда!

Кэнди метнулась к двери, избегая клубящихся колец принцессы: если бы те окружили и обхватили ее, то сломали бы ребра в пыль, а внутренности перемололи в мясо и экскременты.

Она потянулась к тени, что указывала на ее цель, и обхватила пальцами дверной косяк. Это не иллюзия. Дверь была плотной и реальной. Она потянула ее на себя, отчасти ожидая, что дверь не откроется, но, несмотря на свой массивный размер, дверь опиралась на какой-то противовес и раскрылась после весьма небольшого усилия со стороны Кэнди.

Удивление лишило ее осторожности. Едва она успела открыть дверь, как вокруг ее горла обернулся указательный палец, стягиваясь с силой удавки.

Кэнди мгновенно отпустила дверь и просунула ладонь между шеей и удавкой. Но этого было явно недостаточно, и Боа продолжала сдавливать горло так, что она едва могла вздохнуть.

Из-за воровства Боа мысли Кэнди стремительно таяли. Внезапная потеря кислорода лишила ее сознание большей части функций. Мысли путались. Что она здесь делает? А эта женщина с дырой вместо рта – кто она такая?

Тело Боа росло столь же быстро, как таяли силы Кэнди. Теперь она могла говорить, и голос ее был груб.

– Так не умирают, – говорила Боа. – Где твое достоинство, детка? Прекрати бороться и отдай мне то, что является моим по праву. Благодаря мне ты прожила прекрасную жизнь. Краткую, но наполненную моими прозрениями. Моими уроками. Моей магией.

Кто-то за стенами комнаты, однако достаточно близко, чтобы услышать слова Боа, счел их смешными. Эти смешки эхом разнеслись по комнате.

– Ты только послушай себя, – произнесла Лагуна Мунн и вновь засмеялась. – Какая претенциозность. И чья? Каннибала! Да, все именно так, если подумать о фактах. Ты можешь проглотить жизнь девочки, которая дала тебе укрытие от тех, кто забрал твою жизнь и мог бы уничтожить душу. Отпусти Кэнди.

– Нет… никаких отпущений.

– Разве? Ну, это мы еще посмотрим.

Стена напротив двери начала складываться внутрь себя, и в комнате появилась заклинательница.

Она указывала пальцем на Боа, продолжая обвинять.

– Все, что было в тебе хорошего и яркого, теперь испорчено.

– Можешь говорить, что хочешь, старуха, – ответила Боа. – Твое время ушло. Рождается новый мир.

– Забавно. Я слышала такое много раз, – сказала Лагуна Мунн, и в ее голосе послышалось презрение. – А теперь отпусти эту простушку. Если ты действительно хочешь пообедать плотью, то не должна есть простонародье.

Лицо Боа внезапно прояснилось.

– Ну да, конечно, она ведь из простых…

– Она не благородного происхождения, как ты, принцесса.

– Конечно, – сказала Боа с благодарностью. – Если б ты меня не остановила… – Она выпустила Кэнди из рук, – я могла бы себя заразить.

– И это стало бы печальным днем для тех несчастных, страдающих аристократов вроде тебя, потеряй они свою возлюбленную сестру…

– О да! Бедная я несчастная!..

Кэнди сделала шаг в сторону от Боа, повернулась и заметила на лице принцессы едва уловимые признаки обмана. Боа не стала ждать, пока Кэнди заговорит. Она быстро покинула комнату и отправилась вниз по лесистому склону. Кэнди постаралась восстановить равновесие, но это было сложно. Из-за воровства Боа ее тело ослабло, мысли смешались. Кэнди была уверена лишь в одном:

– Она могла меня убить…

– Не сомневаюсь, – ответила Мунн. – Но это моя скала, и у нее нет…

–  Мама!

Кричал Соглашатель. Его крик был душераздирающим, но не менее ужасным оказался мучительный вопль, что за ним последовал.

Лагуну раздирало между ответственностью за раненого гостя и желанием броситься к сыну. Кэнди постаралась упростить ситуацию:

– Идите к мальчику! Со мной все будет в порядке. Мне надо только восстановить дыхание. – Она посмотрела на Мунн. – Пожалуйста, – сказала она, – не волнуйтесь обо мне!

Вслед за ее просьбой раздался еще один крик.

–  Где ты, мама!

Лагуна Мунн вновь взглянула на Кэнди.

– Идите! – воскликнула та.

Заклинательница не стала спорить. Вместо этого она обратилась к стенам комнаты.

– Эта девушка – мой гость. Она ранена. Исцелите ее. – Она посмотрела на Кэнди. – Оставайся здесь, и пусть комната сделает свою работу. Я вернусь с сыновьями.

– Будьте осторожны…

– Знаю, знаю. Боа опасна. Но и я тоже. У меня есть то, с чем ей не захочется иметь дело. А теперь лечись. Темные часы, что становятся все ближе, не станут дожидаться, пока ты придешь в себя. Поторопись. Начало давно уже закончилось, а конец всегда приходит быстрее, чем ты ожидаешь.

Сказав это, она оставила девушку, которая стала теперь подлинной Кэнди Квокенбуш – ни добавить, ни убавить, – в исцеляющей тишине комнаты.