Текст книги "Абарат. Абсолютная полночь"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 43
Темные воды

Спасение тех, кто выжил в бурных водах вокруг Гигантской Головы, быстро превратилось в хаос. Люди сплывались к «Трубачу» со всех сторон и пытались забраться на борт. Через пару минут после прибытия к месту крушений на «Трубаче» оказалось уже столько пассажиров, что он начал опасно крениться на правый борт.

– Кэнди, отсюда пора убираться! – сказал Эдди. – У нас перегрузка. Они нас потопят! Ты меня слышишь?

Кэнди стояла, замерев на месте.

– Ладно, хорошо. Тогда я пойду и скажу утонувшим, что скоро мы к ним присоединимся.

Кэнди продолжала стоять, глядя в беззвездное, безлунное, лишенное облаков небо, и все ее тело сотрясала мелкая дрожь.

– Шалопуто! – заорал Эдди. – По-моему, с Кэнди что-то случилось. У нее то ли видение, то ли припадок! Иди сюда живо! – Крошечной ногой он пнул в ожесточенное лицо того самого человека, которого скинул в воду всего несколько секунд назад. – Ты что, намеков не понимаешь? – рявкнул он. – Мест нет! – И вложил в удар всю свою силу, чтобы на этот раз тот остался внизу. – Кто за штурвалом?

– Мы! – раздался из рубки хор братьев Джонов.

– Пора отсюда убираться! – крикнул Эдди.

– Он прав! – поддержал его Газза. – Еще немного, и мы перевернемся.

– Давай, заводи эту трухлявую посудину, – велел Эдди.

– Но в воде вокруг нас люди, – ответил Хват.

– Они уберутся, когда увидят, что мы идем прямо на них, – крикнул Эдди.

– Мы не можем…

–  Газза!Иди в рубку и убери оттуда это стадо идиотских голов, которых на нашу общую беду какая-то недоразвитая женщина доносила до трагедии рождения.

– Ты просто ничтожество, – сказал Джон Хват. – Никто не назначал тебя главным. Ты просто актер.

– О нет, это всего лишь роль, которую я играл! – ответил Эдди. – Я – человек действия. Я совершаю поступки. А ты и все твои братья только болтаете языками. Без конца. Одна сплошная болтовня.

Братья Джоны ничего не сказали. Кроме Змея, разумеется, который не смог сдержаться.

– Ничего, придет и твое время, – пробормотал он, обращась к Эдди.

– Ну что? – крикнул тот.

– Я в рубке! – ответил Газза. – Они ушли от штурвала.

– Отлично, – сказал Эдди. – А теперь выводи нас отсюда.

– Пытаюсь.

– Как Кэнди? – спросил он у Шалопуто.

Но ответил ей не Шалопуто, а сама Кэнди.

– Она все еще со мной!

– Кто? – спросил Шалопуто.

– Боа, кто же еще?

– Она здесь? В твоей голове?

– Нет, но каким-то образом мы до сих пор связаны. Она втянула меня в свое сознание. Вряд ли она это собиралась это делать. Но несколько секунд я видела ее глазами. Она была в каком-то месте, где лежали груды костей. Потом… не знаю как, но мы переместились.

– Кто – мы?

– Она с Финнеганом, – сказала Кэнди и положила руку на голову. – Я видела его рядом с собой. Нет, не с собой. С ней. Я все перепутала.

– Ты говорила, они куда-то переместились?

– Да.

– И куда?

– Не знаю.

– Попробуй догадаться.

Кэнди прикрыла глаза.

– Тлен выстроил ей место для игр…

– Игр?

– Магических игр. А, это Хафук!

– И ты думаешь, она взяла с собой Финнегана?

Прежде, чем Кэнди успела ответить, двигатель «Трубача» низко взревел, и лодка рванула вперед, преодолев расстояние в две своих длины, после чего двигатель взревел вторично, еще менее убедительно, и судно резко встало.

– Нет! – крикнул Эдди. – Нет, нет, НЕТ! Сейчас не время, чтобы глушить мотор, Газза! Заводи эту свинскую посудину!

– Прекрати на нас ругаться, – сказал Джон Хват, – и сделай что-нибудь полезное. Со штурвалом все в порядке. Двигатель работает. Но что-то держит винт. Газза, можешь посмотреть, в чем там дело?

Газза быстро ответил: «Есть, капитан» и помчался к винту. Взглянув на воду, он ответил:

– На винт намотался какой-то мусор. Я его обрежу, и…

Лодка накренилась. Сперва на левый борт, потом на правый, затем опять на левый, на этот раз так глубоко, что коснулась воды. Все несчастные, от которых они пытались избавиться, поплыли к ним и вместе с сотней других ухватились за «Трубача».

Теперь спасти корабль было невозможно. Он собирался тонуть, забирая всех, кто был на его борту, на корм рыбам.

Глава 44
Пария

«Трубач» играл свою последнюю мелодию. Его доски трещали и скрипели, когда один за другим отчаявшиеся люди пытались выбраться из бурлящих кровавых вод Изабеллы. В море было полно тел погибших при разрушении Гигантской Головы, жертв бесчисленных хищников, поднявшихся из глубин вместе с реквиями. От ужаса пловцы обезумели и беспощадно расталкивали друг друга, стремясь забраться на борт, хотя лодка раскачивалась из стороны в сторону.

– Это конец, – произнес Шалопуто. – Прости, Кэнди. Так не должно было закончиться. Что я говорю? Это вообщене должно было закончиться! Я думал, мы всегда будем вместе.

– Ничего еще не кончилось! – воскликнул Газза. – Смотрите! Смотрите вверх!

Все подняли головы. Высоко над «Трубачом» кружили девять или десять крылатых конструкций, похожих на скелеты огромных птиц. Их широкие черепа были увенчаны изысканно сплетенными зиккуратами сверкающих костей, а шестиметровые крылья искрились огнями.

Внутри нескольких костяных тел этих невероятных механизмов, вдоль срединной оси, лежали пилоты. Одним из них оказалась Женева.

–  Кэнди!Готовься!

–  Женева?

– Ну конечно!

– Как здорово!

Кэнди не верила своим глазам, но это была она, Женева Персиковое Дерево, которая управляла сейчас костяным самолетом из длинной кабины-клетки.

– Я не могла тебя оставить! – крикнула Женева. – Но мне понадобится помощь!

– Вы там поскорее! – заорал Газза. – Мы вовсю тонем!

– Женева, осторожнее, – воскликнула Кэнди. – Не опускайся слишком низко. Эти люди…

– Сперва те, кто помельче, – велела Женева. – Шалопуто, бери Эдди.

– Сейчас?

–  Сейчас!

Все, что случилось потом, было настолько невероятным и произошло так быстро, что Кэнди едва могла поверить в происходящее. Двое летчиков спланировали к «Трубачу», Шалопуто поднял протестующего Эдди…

– Поставь меня на место!

… сперва на плечи, а потом…

– Мне не нужна помощь, тылкрыс!

Сказать больше он не успел. Между летательными аппаратами был натянут гамак, который поймал Эдди, словно рыбу в сеть, и поднял в воздух. Легкий груз не помешал им набрать высоту вместе со своим уловом.

– Теперь ты, Кэнди! – крикнула Женева.

– Нет, сперва заберите Газзу! Я без него никуда не пойду.

У Женевы не было времени спорить, и она даже не стала пытаться.

– Тогда Газза, – сказала она.

– Нет, погодите! – возразил тот. – Я не собираюсь…

– Возражения?

– Да!

– Не принимаются. У тебя только один шанс!

Следующие летчики устремились к «Трубачу». На этот раз им пришлось опуститься ниже, но не потому, что Газзу никто не подсаживал, а потому, что через три десятка секунд после спасения Эдди лодка еще ниже погрузилась в воду.

– Теперь ты! – сказал Шалопуто Кэнди.

– Нет, я не…

– Это мы уже слышали, – отрезал Джон Змей. – Не будь такой эгоисткой, Кэнди.

– Что?

Впервые она увидела, что на нее смотрят все братья.

– Если мы утонем, будет просто жаль. Если утонешь ты, случится трагедия. И ты это прекрасно знаешь. О Шалопуто мы позаботимся, не беспокойся.

В это мгновение в руинах Гигантской Головы ослепительно вспыхнуло какое-то взрывоопасное вещество, и его свет озарил лицо Джона Змея.

– Иди, – сказал он.

Она кивнула.

–  Я готова! – крикнула она Женеве. Едва эти слова успели сорваться с ее губ, как третья пара летчиков спикировала вниз, и ее подняли на безопасную высоту, где летали костяные планеры.

Спустя некоторое время, когда всех пассажиров «Трубача» переправили на залитый огнями северо-восточный берег острова Простофиль, Кэнди обнаружила, что ее ожидает множество старых друзей и знакомых. Там была Изарис вместе со своими двумя детьми – первый житель Абарата, проявивший к ней гостеприимство. Там же оказался обезьян по имени Утиль, встреченный ею в Сумеречном Дворце, и племя Тотемикс. Все эти люди, с которыми она встречалась во время своих странствий по Абарату, собрались здесь неслучайно.

– Мы наблюдали за тобой с того самого момента, как ты появилась в Абарате, – объяснила ей Женева.

– Говоря «мы», ты имеешь в виду…

– Всех нас. Калифи.

– Но это не только мы, – сказала Изарис.

– Хотя нас не так уж много, – тихо добавила Женева.

– Как это ни грустно, – сказал один из племени Тотемикс. – Мы знали, что рано или поздно Полночь настанет. Мы читали пророчества.

– И начали собирать силы.

– Лучшие из лучших, – сказал Утиль, засунув пальцы глубоко в ноздри.

– Внешний вид бывает обманчив, – произнесла Женева, заметив выражение лица Кэнди при виде ковырявшего в носу Утиля.

– Калифи – это нарушители спокойствия. Повстанцы, – объяснила Изарис. – Но мы не сможем сделать ничего такого, что способно бросить вызов Бабуле Ветоши. Она умна.

– Или мы слишком глупы, – сказал Утиль. – А может, и так, и так.

Все больше знакомых выходило из теней под свет фонаря: Джимоти, предводитель кошек тарри, и некоторые люди, которых она помнила еще со времен многолюдных улиц Балаганиума.

– Почему Мазататт за мной следили? – спросила Кэнди Женеву.

– Мы думали, ты работаешь на нее. На Ведьму.

– Почему?

– Ты явилась из ниоткуда, но у тебя была сила, – ответила Изарис. – Неслучайно я пригласила тебя в дом. У меня был шанс рассмотреть тебя повнимательней.

– И?

– Мы сразу поняли, что ты на нее не работаешь. От зла разит за три мили, но от тебя – нет.

– Спасибо.

– Однако у нас все равно были вопросы, – продолжала Женева. – Мы должны были сложить все элементы загадки. Мы знали, что Фантомайя поработали над твоим сознанием еще до твоего рождения.

– Каким образом? – спросила Кэнди.

– Ничего такого, что оказалось бы важно, – произнесла Меспа, также вышедшая из теней вместе с Джефи. – Мы хотели, чтобы ты скрывалась от своей жительницы, а она – от тебя. Но этот план был создан наспех, а магия оказалась несовершенной.

– Мы были слишком самоуверенными, – горько добавила Джефи. – Думали, что наше сестринство не ошибается. Ха. – Она покачала головой. – Мне до сих пор стыдно.

– Что вы имеете в виду – не ошибается?

– Плохая была идея. А все из-за высокомерия.

– Мы думали, твоя жизнь находится под нашим контролем, – сказала Джефи. – Но…

– Я изменилась, – ответила Кэнди.

– Да. И еще как. Ты очень изменилась. То, что ты решила вернуться на этой маленькой лодке на Веббу Гаснущий День, понимая, что тебя почти наверняка ждет верная смерть… Мы ошибались.

– Отсюда эта встреча с теми, кто тайно боролся с Ведьмой и за все эти годы практически ничего не добился.

– И погиб, – тихо сказала Женева. – Погиб так, как мог замыслить только извращенный ум Ведьмы.

– Из-за нее мы сомневались в магии. Мы решили, что она извращает все, чего коснется. Посмотри, что она сделала с твоим народом, Кэнди.

– С моим народом?

– С человеками.

– Это таквы нас называете?

– И это еще вежливо.

По компании пронесся тихий смех.

– А какую магию вы использовали на нас?

– Дали вам силу, которой вы не смогли управлять.

– Ясно. Я видела кое-что из нее.

– Ты имеешь в виду жестокость твоего отца?

– Да.

– Если ты сумеешь найти в себе жалость к нему…

Кэнди немного подумала.

– Нет, – ответила она. – Не сумею.

– Это честно.

– У него всегда были способности к видениям?

– У моего папы? К видениям? Ха! Вы шутите? Он любит пиво, журналы с женщинами, мультики, пиво, жестокости и пиво. Он ни во что не верит.

– Но он, кажется, основал свою религию.

– И вы называете это религией? Как там? Церковь Холодной Пиццы? – Слушатели непонимающе смотрели на нее. – Неважно. Шутка человеков.

– Мы называем ее Церковью Полной Пустоты, – сказала Женева. Некоторые засмеялись. – Абаратская шутка.

– Я в ней не состою, – сообщил Газза.

– Придет время для каждого… – ровно проговорила Женева.

– Ты теперь миссионерствуешь в пользу Церкви Полной Пустоты? – спросил Эдди.

– Нет. Но у нее есть своя притягательность. Никаких снов, которые надо оберегать. Ничего, что ты боишься потерять, поскольку очень сильно любишь. Не так уж это и плохо.

– Это смерть, – сказала Кэнди.

– А разве она ужасна?

– Да, – сказала Кэнди. – Конечно, она ужасна. Я только что избежала смерти не для того, чтобы пойти и все отдать, лишь бы угодить какому-то проповеднику. Мы еще помним свет. Мы помним счастье. Разве нет?

– По-твоему, все очень просто, – сказала Женева.

– Для меня – да. Я хочу, чтобы Абарат выжил в этой тьме и стал сильнее, чем прежде. Но мне надо сказать вам кое-что важное.

– И что же? – спросила Меспа.

– На «Трубаче» я поняла, что у меня все еще сохранилась связь с принцессой Боа. Я видела ее глазами.

– О нет, – проговорил Джон Хват. – Значит, она может видеть твоими? А вдруг она смотрит на нас прямо сейчас?..

– Вряд ли.

– Если смотрит, то знает, где мы находимся! – сказал Эдди.

– Эдди, успокойся.

– Почему ты ничего не говорила раньше?

– Это ощущение пришло и ушло. Оно продолжалось всего несколько секунд. А кроме того, я думала, что умру. Не знаю.

– Даже если это ощущение ушло, – сказала Женева, – Эдди прав. Ты обязана была сказать, когда у тебя была такая возможность! Ты ведь даже не должна на меня смотреть. Ни на кого из нас! Поверить не могу, что ты настолько глупа, что подвергаешь опасности все наше дело!

– Ладно, ладно, – сказала Кэнди.

Она отвернулась от них и уставилась в пустое небо.

– Нет необходимости относиться ко мне как к прокаженной, – негромко произнесла она. – Я же говорю – Боа появилась всего на несколько секунд. Не знаю, почему. Так или иначе, больше я ее присутствия не ощущаю.

– Что абсолютно ничего не доказывает, – ответила Женева. – Ты ведь знаешь, какая она изворотливая. Она может прямо сейчас смотреть на нас твоими глазами, и ты даже не будешь об этом знать.

– Она не смотрит.

– Кэнди, подумай. Откуда ты знаешь, смотрит она или нет?

– Потому что я не та бестолковая девчонка, какой была в Цыптауне. Я избавилась от Боа, и если во мне остался какой-то ее отголосок, это не значит, что она все еще мной обладает. Но я поняла. Боа заронила в вас семена сомнений, и я это признаю. – Она подняла руки, словно сдаваясь. – Я не буду на вас смотреть. Я пойду к морю и подумаю. А если вдруг она посмотрит моими глазами, то увидит одну лишь черноту. Рады?

И сказав это, она отправилась вниз, к воде, глядя во тьму и думая, не глядит ли тьма на нее.

ЧАСТЬ 5
Буреход

Человек всегда

Попадается на крючок

Своего высшего Я,

Какие бы бурные воды

Оно не насылало.

– Аноним

Глава 45
Дела Империи

Несколько сотен швей, которым Бабуля Ветошь доверяла и считала самыми опытными, вели по островам Отряды Смерти, забирая зачинщиков беспорядков, которые могли бы использовать воцарившийся хаос, чтобы отщипнуть себе кусок ее Империи. Посланницей Бабули Ветоши стала Маратиен.

С момента, когда расплод был освобожден, прошло двадцать два часа. За это время Маратиен отлично изучила внутренние залы башни, нося по ее лестницам послания. В ее руках побывали письма-прошения и письма о капитуляции от тех властителей Часов, которые, наконец, поняли, что потеряют и свою территорию, и свою жизнь, если не проявят уважения к женщине, которую некогда называли Безумной Каргой Горгоссиума.

Бабуля Ветошь просила Маратиен зачитывать вслух эти мольбы и своекорыстные просьбы, но у нее редко хватало терпения выслушать больше, чем один абзац.

– Довольно, – говорила она.

И Маратиен делала то, что приказывала ей госпожа, избавляясь от оскорбительных прошений у одного из окон, где порывы ветра уносили их прочь. В нескольких случаях Ветошь сама расправлялась с письмами. Они были от колдунов и волшебников, утверждавших, что имели с ней романтические отношения. К ним она относилась с особым презрением, выхватывала из рук Маратиен и рвала в клочки прежде, чем выбросить на ветер.

В конце концов, ни одно из этих утверждений – ни властное, ни религиозное, ни сентиментальное, – не имело веса.

Но было три письма, на которые Матриарх обратила внимание. Первое пришло от одной из преданных швей Бабули Ветоши: та сообщала о слухах, якобы некто, очень напоминавший пропавшего внука Матриарха Кристофера Тлена, был замечен на трех островах: острове Черного Яйца, Хафуке и острове Простофиль.

«Я слышала, госпожа, что вы полагаете, будто ваш внук покинул этот мир навсегда. Если вы в этом убеждены, моя информация вряд ли станет вам полезна. Однако я все же осмелюсь…»

Это письмо Бабуля Ветошь оставила себе, никак не прокомментировав его содержание. То же она сделала с письмом от доверенной швеи, входившей в ее внутренний круг, которая писала, что с оптимизмом смотрит на возможность арестовать бунтарку Кэнди Квокенбуш, и спрашивала, следует ли привезти девушку на Горгоссиум или отправить в лагерь на Окалине, предназначенный для остальных приговоренных? На это Бабуля Ветошь продиктовала ответ, а Маратиен его отправила.

Бабуля Ветошь считала, что когда преступницу Кэнди Квокенбуш удастся схватить, ее должно услать на Окалину, обращаться с ней так же, как со всеми остальными преступниками, и так же, как их, казнить.

Третье письмо, которое Ведьма внимательно изучила, пришло от капитана отряда воинов-заплаточников, которых называли черепоглавами. Он сообщал, что на улицах Коммексо черепоглавы, в нитях которых была зашита война с момента их создания, наголову разбивали силы защитников города. Но, писал капитан, архитектор бросил им на подмогу силу, о существовании которой Матриарху не было известно.

«У него есть целые легионы идентичных подобий этого инфернального ребенка – Малыша Коммексо. Все они являются идеальной копией оригинала (если таковой существует, в чем я лично сомневаюсь). Эти легионы шли на нас толпами, не имея никакого оружия, кроме собственного числа, а оно, как я опасаюсь, бесконечно. Зная важность, которой вы наделяете уничтожение огней города, я пишу в надежде, что вы каким-то образом распространите свою силу на преданные вам легионы. Боюсь, что ваша победа, которую вы заслуживаете по праву, не будет достигнута, пока равновесие сил не склонится в нашу пользу, и я не вижу никакого иного способа сделать это, кроме как вмешаться вам лично. Смею надеяться, что вы не замедлите оказаться здесь, на поле боя, ради уничтожения города и повешения его архитектора Роджо Пикслера на фонарном столбе».

Это письмо заставило Бабулю Ветошь действовать мгновенно. Она написала порядка пятидесяти писем, наколдовала для каждого ветер, который должен был его доставить, а затем отправила их своими путями. Приказав Маратиен следовать за ней, она вызвала воздушную лестницу, которая вела из выложенной мозаикой комнаты на крышу Башни Иглы.

– Будь рядом, дитя, – велела Матриарх. – Я собираюсь выпустить такие силы, на пути которых мне бы не хотелось тебя увидеть.

– Они могут мне навредить?

– Они могут убить тебя, Маратиен. Возьмись за край моего платья. Почему ты медлишь?

– Куклы, госпожа.

– Души. Это души. Враги нашей могучей воли. Они боятся, что ты их заберешь. Не бойся, держись крепче. Еще крепче. Вот так. Теперь не шевелись.

– Не буду.

– Хорошо. Доверься мне. Ты в безопасности. И прими видения, что скоро придут.

– Я готова, госпожа.

– Ты должна быть смелой и целиком испить то зрелище, которое я собираюсь тебе представить. Оно возникнет лишь раз. После моей Полуночи оно исчезнет. Поскольку никогда прежде не было ничего подобного, и никогда не будет потом.

Сказав это, она оттянула воротник платья и обнажила ключицу. На ней было столь мало плоти, что изящные кости четко выделялись под кожей желтоватого оттенка. С внезапной скоростью она вонзила пальцы в собственное тело, схватила кость и выдернула ее, очевидно не испытав при этом никакой боли. В воздухе распространился металлический запах, запах магии, который притянул из воздуха множество оттенков тьмы.

– Что происходит? – спросила Маратиен голосом, дрожащим больше от потрясения, чем от страха.

– Я призываю девять частей своего драгоценного смертоносного корабля Буреход, над которым трудилась сотню лет и еще десяток, и все эти труды прошли в тайне.

– Почему так долго?

– Ты поймешь, когда его увидишь, – сказала Бабуля Ветошь. – Терпение, дитя. Части встают уже сейчас, когда мы говорим.

Это была правда. Как только она подняла в воздух вырванную ключицу, ее приказы разнеслись по всему Абарату, достигнув девяти мест на разных островах, где были пустыни и дикие земли, где никто не жил, а потому не мог узнать скрытые под поверхностью секреты. Теперь погребенные тайны перекатывались в своих земляных и каменных гробницах, а почва над ними трескалась и раскрывалась. В воздух начали медленно подниматься девять огромных безжалостных форм не меньше собора каждая (а в основном гораздо больше).

Две из девяти частей Бурехода двигались навстречу друг другу, как их программировали перед погребением; массивные формы вращались, сливались, тщательно подгонялись друг под друга и становились единым целым. Слияние породило огромный двигатель, гром работы которого разнесся по всему небосводу. Когда придет время, его будут сопровождать молнии, вырываясь из трюма три четверти мили длиной. Это был тот самый Буреход, о котором говорил Кристофер Тлен, и назван он так, поскольку передвигался на ногах из молний.

Бабуля Ветошь вызвала видения оставшихся семи частей, которые воскрешали себя, отбрасывали земляные одеяла и поднимались, приветствуя первое утро Ночи. Она с удовольствием наблюдала за приближением всех частей корабля. Только она знала, какой гений породил это судно. Только она знала те топки, в которых плавились металлы, сплавы столь черные, что Полночь по сравнению с ними выглядела полуденным сиянием, и огонь этих топок был зажжен не в Абарате, да и не мог быть в нем зажжен. Только она знала, что умы, помогавшие ей планировать и конструировать корабль, принадлежали существам, находившимся дальше от островов, чем сами звезды. Нефаури. Онибыли из места или состояния ума, которое называлось Заэль Маз'ир. Оно и они существовали за пределами звезд.

Но никто в ее маленькой Империи не должен был об этом знать. Как наступило время, чтобы выдернуть ключицу и призвать смертоносный корабль, так придет момент, когда она объявит тех, кому служит на самом деле. Чужие разумы, жившие за пределами мавзолеев реальности, доверили ей свои знания, чтобы она вымостила для них кровавую дорогу, и они воссели на троне диктовать природу магии отсюда и до конца миров.

Таковым по сути и был заключенный между ними договор. Нефаури предложили свой технический гений для создания Бурехода вместе со всем его вооружением и военными механизмами. Технология Нефаури решала исход битвы ради сохранения тьмы, пока она не сделает свою мрачную работу, и она же принесет рассвет. Владея островами, императрица отдаст свой долг. Пока она ввергала Абарат в Эру Крови и Золота, Нефаури готовились отдернуть полог, скрывавший то, что находилось за пределами звезд. Имея здесь свою императрицу, они будут защищены механизмами от любого вреда и смогут безнаказанно приходить и уходить с островов.

Повинуясь воле императрицы, жители Абарата не увидят их чудовищного присутствия. Но год за годом будет вестись работа: земля – оставаться невспаханной, посевы – собираться во время жатвы. А с этой жатвой наступит конец глупой игры под названием жизнь. Последний сезон плодородия, после которого Время исчезнет. Исчезнет Жизнь. И воплотится Смерть, улыбаясь в тишине.