Текст книги "Кастор Прайд. Хохот шута (СИ)"

Автор книги: Кирилл Тропинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

   Дамми довольно захохотал, сделал пару решительных шагов вперед и вдруг резко отпрыгнул в сторону, реагируя на нервно окликнувший нас силуэт у стены. С трудом преодолев бесконечно разумное желание ответить на слово стремительным выстрелом я сделал вполне успешную попытку разглядеть нашего потенциального знакомого. Впрочем, цверг все равно засмеялся первым. В узкой, жуткого вида клетке из толстых и, похоже, непробиваемых сучьев отчаянно подпрыгивал и звал на помощь Орник Перестук.

   – Кинжал в спине твоей удачи, Перестук, – Дамми был крайне доволен увиденным.

   – И кинжал ржавый, – я в целом тоже был не разочарован.

   – Прыгай!

   Я прыгнул. Я всегда беспрекословно делал то, что велел мне этот сильный, самоуверенный голос. Я знал, что старый шут не станет тревожить меня по пустякам.

   Я прыгнул и краем убегающего взгляда заметил, как на том месте, где я только что стоял, взмывают вверх острые бесстрастные ветви, образуя что-то очень похожее на клетку лепрекона. А ещё я увидел, как опаздывает со своим прыжком Дамми. Впрочем, не прошло и мгновения, а алый цверг уже выхватил ножи и бешено ударил ими по нежданным тюремщикам. К нашему общему и полнейшему разочарованию должного эффекта это не произвело. Ещё с десяток секунд Дамми предпринимал яростные попытки пробить неумолимые затворы, а потом злобно посмотрел в мою сторону.

   – Венец, Черный! Достань венец!

   Я молча кивнул, решив оставить на потом заботы о вызволении цверга из древесной клетки, и с известной осторожностью направился к безмятежно сияющему кругу. Пройти мне предстояло не больше двадцати шагов, но в данных обстоятельствах и это вполне могло оказаться долгой дорогой. И я не одолел и половины пути, когда понял, что долгой это возможно мягко сказано.

   Я не ощутил никаких перемен, ничего нового в окружающей темноте, чуть оттеснить которую, позволял лишь отнюдь не дешевый амулет. Темнота была прежней, вот только в ней кто-то завелся. Кто-то кого я очень не хотел видеть. Но разве в наше время кому-нибудь интересны желания бедного искателя сокровищ.

   Сквозь изгибы сотворенной ночи проступила высокая, сгорбленная фигура. Длинные, достающие до пола руки лениво загребали пустоту. Ног мне различить так не удалось, за что я впрочем, был почти благодарен. Крупная, похожая на старый пень голова была опущена. Фигура вдруг резко вильнула в сторону и скрылась из виду, словно задернув невидимый занавес. Я суетливо завертел головой, но вокруг была лишь тьма.

   – Шальная кровь! – голос Дамми звенел от злости. – Это ходок, Черный! Не шевелись! Шаг в сторону и ты уже не найдешь дороги обратно!

   – Диос свидетель, я мечтаю прожить остаток дней в ином месте! – злополучный венец отходил на второй план.

   – Не шевелись! – от бессилия цверг начинал повторяться.

   Мне пришлось топтаться на месте не меньше минуты (очень дерьмовой минуты), прежде чем страж венца вновь почтил нас своим присутствием. Ходок возник ещё более неожиданно, чем в первый раз. И теперь он оказался гораздо ближе. Неприятно ближе. Голова его была все также скорбно опущена. И все же он явно видел то, что хотел. По ногам ударил тугой кулак злорадного ветра. Огромная рука скучающе потянулась к моему лицу, помимо воли заставляя отшатнуться. Я сделал короткий шаг назад.

   – Стой!

   Поздно! Голова закружилась, взор утратил четкость, земля зашаталась под дрогнувшими ногами. Я уходил, уходил куда-то недалеко, но, наверное, навсегда. Меня словно заталкивали в огромный клубок петляющих дорог. Клубок, который никто и никогда не размотает. Ещё один неизбежный шаг и всё.

   Могучая, закованная в ледяную сталь рука крепко схватила мое предплечье и рванула назад. Мгновенная боль и я уже снова стоял в едва не покинутой пещере. И на этот раз стоял не один. Рядом со мной с согревающим сердце спокойствием лязгал додревними доспехами Кариф шай Миано.

   – Свои дороги выбирай только сам, – Кариф укоризненно повернул высокий шлем в мою сторону.

   Я сделал виноватое лицо и не слишком широко развел руками, после чего так и не придумал достойного ответа. Впрочем, для разговоров сейчас было явно не лучшее время. Лишь скрежет ножей нерастерявшего ярости Даминиона нарушал наше пятисекундное молчание.

   Ровно столько хватило ходоку для осознания своей возможно первой неудачи. Чуть дрогнула лишенная изящества голова, так и не удостаивая нас радости взгляда. Массивное тело качнулось вперед, обозначая удивленное нетерпение. Корнеобразные руки снова пришли в движение, стремясь ко мне с все той же простоватой надменностью.

   Рыцарь Падшего престола неспешно шагнул вперед. Рука ходока врезалась в доспех, блеск которого продирался даже сквозь тьму. Доспех того, кто всегда сам выбирал свои дороги. И намерен был делать это и впредь. Латная перчатка накрыла и крепко сжала бугристую ладонь. Раздался едва различимый хруст и ходок, наконец, не выдержал. Он поднял голову.

   На нас скорбно уставились два слепых, заросших мелкой травой глаза. Ходок не видел, куда шел он сам. И он желал дарить это увечье всем до кого мог дотянуться. Он хотел, чтобы никто не видел своих дорог. Чтобы каждый блуждал в лабиринтах собственных границ и страхов.

   Доля прямо скажем не самая счастливая, однако времени для переживаний у меня ни в коем случае не находилось. Кариф так и не отпустил нашего слепого противника, и я поспешил воспользоваться этим со всех сторон замечательным фактом.

   Несколько секунд понадобилось мне для того, чтобы добраться до уже утомившего всех венца. Четыре быстрых взмаха меча и в руках у меня оказался на глазах тускнеющий обруч. Неожиданно позади меня раздался торжествующий рев. Я обернулся и не сдержал довольного смеха. Арн гор Даминион выбрался из ненавистной клетки. Дамми бросил дикий взгляд на меня, на застывшего ходока и, сделав единственно верный вывод, резко махнул рукой, призывая к немедленному отступлению.

   – Кастор! Серебро!

   Орник Перестук по всей видимости счел что пришло самое время напомнить о своем присутствии.

   – Любой долг! – лепрекон шел ва-банк. – Всё, что в силах капитана Гильдии удачи!

   Я невольно замедлил шаг. Силы капитанов Гильдии удачи были не сказать, что очень уж велики, но право же вполне достаточны для выполнения более чем многочисленных и трудоемких просьб.

   – Пусть тонет в крови! – Дамми заметил мои колебания.

   – Да ладно, Серебро, – я рассудил иначе. – Он же не враг нам. Верно, Перестук?

   – Клянусь предками, верно, Черный! – Орник перевел взгляд на цверга. – Тот парень был новеньким! Я прошу прощения за него! Обещаю, мой долг покроет его дерзость!

   Я быстро посмотрел в сторону Карифа. Тот медленно разжимал несокрушимый кулак, освобождая слепого хозяина лабиринта. А поскольку Кариф никогда не утруждал себя выполнением чужих просьб (точнее лично моих) действовать надо было быстро.

   – Серебро, давай! – у меня был свой интерес. – Живой он нам нужнее!

   Пару мгновений Дамми хмуро обдумывал мое предложение, а потом хитро подмигнул Перестуку и как-то загадочно скрестив ножи, бросился на приступ деревянной тюрьмы. Приступ длился около минуты, в конце которой произошло два ожидаемых события. Один из толстых прутьев треснул пополам, позволяя лепрекону выбраться из ненавистной клетки. Не сговариваясь, мы бросились бежать и в это же время рыцарь Падшего престола ушел в ему лишь ведомые пределы.

   Мы пронеслись по крутым коридорам не оборачиваясь и реагируя только на команды держащегося в авангарде цверга. Хвала Диосу, на обратном пути перед нами не встал ни один из обитателей искариара. Буквально через час мы вывалились из той же дыры, в которую недавно так неосторожно залезли.

   – Чем ты его взял, Черный? – это были первые слова Дамми после того как мы выбрались из лабиринта.

   – Повезло, – я весело улыбнулся и нагло посмотрел в алые глаза. Иных объяснений я давать был не намерен.

   – Учись, Перестук, – Даминион понимающе усмехнулся. – Вот что такое настоящая удача.

   Орник молча переминался с ноги на ногу, тоскливо поглядывая по сторонам. Он явно хотел оказаться в каком-нибудь другом месте.

   – Иди, капитан, – я покрепче сжал окончательно угасший венец. – И готовься.

   – Готовься, – тихим, могильным голосом вторил мне Дамми.

   Лепрекона передернуло, как от неразбавленной браги, однако капитан Гильдии удачи нашел в себе силы унять дрожь в коленях и стремительно исчез с недалекого горизонта. Я повернулся к цвергу. Тот требовательно протянул лишь секунду назад избавленную от ножа руку. Венец искариара перекочевал к новому хозяину.

   Дамми повертел венец в руках, как-то опечаленно покачал головой и вдруг одним неразличимым ударом разрубил бесценный трофей пополам.

   – Какого... – теперь передернуло уже меня.

   – У нас ведь два заказчика, – цверг был спокоен. – Я подумал, будет честным разделить оплату поровну.

   – Просто думал разбить его на три части, – я выразительно похлопал себя по груди.

   – Где твой профессионализм, Черный шут? – голос Дамми был полон сарказма.

   – Это и есть профессионализм.

   – Тебе, правда, так нужна эта пара лет? – казалось, цверг был искренне удивлен.

   – Если доживу до них, Серебро.

   – Так ты сначала доживи!

   Дамми захохотал, выплескивая напряжение последних часов. Признаюсь честно, мой смех не был таким искренним. Впрочем, это все же был смех, который я любил в любом виде.

   17

   Дамми молча бросил на высокий изрезанный стол половину венца искариара. Мастер ка-рити подрядившийся сделать для меня меч воззрился на него со смесью надежды и недоверия.

   – Это венец? – все же недоверия было больше.

   – Венец, венец, – алый цверг небрежно махнул рукой. – Иди, проверь.

   Ка-рити недовольно кивнул и оставил нас предаваться давно уже желанному безделью. Вернулся он где-то через час. И на лице его вновь шла тяжелая борьба. На этот раз между радостью и злостью.

   – Это только часть венца, – голос закипал гневом.

   – Лучшая часть, – Дамми тяжело взглянул на мастера. – И если она тебя не устраивает, то мы можем расторгнуть сделку.

   Битвы взглядов не вышло. Арн гор Даминион мог заставить опустить глаза хоть самого Погонщика. Тем более, что сделку мастер расторгать явно не собирался. И половина венца искариара представляла для него огромную ценность. В этой связи не прошло и нескольких минут, а ка-рити уже вынес мне меч и дагу.

   Я с легким предвкушающим трепетом сжал покрытую темной кожей рукоять. Пробный взмах как минимум оправдал мои ожидания. Клинок оказался, почти в полтора раза легче привычной мне стали. Длина, баланс, гарда все было, так как обещал Дамми. Оставалось проверить будет ли он столь же безжалостен, как удобен?

   Я вышел во двор и без раздумий рубанул по какой-то случайной лавке. Дерево врезалось в дерево и прошло его без видимых преград. Ещё пара стандартных тестов только подтвердила блистательные боевые характеристики оружия. И поскольку дага оказалась не хуже меча, я с искренним уважением взглянул на вышедшего вслед за мной мастера и благодарно кивнул. В ответ ка-рити протянул мне деревянный брусок непонятного назначения.

   – Для заточки, – рассеял он мое недоумение.

   – Похоже, в Уртан равате мы закончили, – Дамми успел выкурить половину трубки в ожидании финала моих фехтовальных изысканий.

   – Неужели ты не рад, Серебро?

   – Неужели рад ты?

   18

   – А что, Черный, я бы, пожалуй, перекусил, – Дамми вопрошающе замедлил свой и без того небыстрый шаг.

   – Поделишься, – в вопросах гастрономии цверг был всегда на шаг впереди меня.

   Между тем, до Грандрима оставалось не более дня неспешного пути. И как ни удивительно, но с той минуты как мы покинули пределы Спящих крон, дорога не смогла предложить нам ни одного стоящего повода для беспокойства. По идее именно это должно было настораживать больше всего. Однако отчего-то не настораживало. Скорее всего, из-за лени.

   Мы вышли на крохотную, уютную поляну, окруженную со всех сторон древними дубами и илархами. Ветер весело пел среди их могучих ветвей. Высокая, изумрудная трава приветливо манила разделить свое мягкое ложе.

   – Давай, угощай, Серебро! – я с предвкушением потянулся.

   В ответ меня настигло тяжелое молчание. Я резко обернулся. И картина мне открылась совсем не радостная. Дамми молча стоял, с неподдельной грустью уставившись куда-то мимо меня. Я поспешил проследить за его взглядом и глупо усмехнулся, медленно понимая, с кем на этот раз свели нас беспощадные тропы Тайор Донара.

   На огромной низкой ветви векового дуба, небрежно покачивая совершенными ногами, сидела сказочной красоты фея. Она была практически обнажена, лишь легкая, будто сделанная из листвы накидка, отнюдь не скрывала того, что порой не увидишь и в грезах. Фею портила лишь одна деталь. Её бесконечно длинные, идеально прямые волосы были абсолютно седыми. И именно это позволяло узнать нашу возможно роковую гостью. Нам была оказана редкая честь лицезреть одну из Искайн Сиано, Ласкающих ночь, прекрасных и жестоких ведьм, навсегда покинувших пределы Усталой рощи, ради возможности вершить, карать и никогда не жалеть. Они были одиноки, могущественны и в достаточной мере безумны. И встречи с ними боялись словно эшафота.

   – Ни слова, – алый цверг был предельно серьезен, – ни жеста, ни мысли. Посмотрит и уйдёт, – похоже, он успокаивал сам себя.

   Я с некоторым недоверием воззрился на своего компаньона. По всему выходило, что бесстрашный Арн гор Даминион боялся. Более того, боялся женщины. Такого чуда, я, пожалуй, не увижу до окончания своих долгих ли дней.

   – Знал я одну из них, – Дамми решил объясниться. – Хорошо знал, грешная кровь.

   Я вскинул вверх брови. Вот это новость.

   – Очень весело и очень опасно, Черный, – голос цверга был полон ностальгической злости. – Знаешь, как подобных ей называют ка-рити?

   Я молча помотал головой не в силах отвести взгляда от безупречности форм.

   – Старшая сестра, – цверг недобро усмехнулся. – Старшая сестра смерти.

   Неожиданно фея изящно спрыгнула на вроде бы даже не дрогнувшую под ней траву. Огромные платиновые глаза метнули на нас бешеный, дикий взгляд. Она сделала несколько шагов, покачиваясь, словно пьяная. Полные, темно-пурпурные губы чуть приоткрылись, выпуская на волю полустон-полурычание. Я не заметил, как она оказалась на расстоянии вытянутой руки от меня.

   – Красивые... – я несколько замялся в попытке недвусмысленного комплимента.

   Искайн Сиано склонила на бок чудную голову и криво усмехнулась. Сбоку раздался почти беззвучный шелест крадущегося из ножен клинка. Дамми был готов.

   – Я скучала прошлой ночью, – глубокий голос обволакивал, заставлял слышать даже не сказанное, дразнил и прижимал. – И позапрошлой, – фея провела рукой по густым волосам. – Я скучала много ночей.

   – Возможно, ты слишком избирательна, – явно не уместная шутка.

   Несколько секунд ведьма с прелестным недоумением рассматривала мое, готов спорить побледневшее лицо, а потом вдруг громко засмеялась. У неё был очень красивый смех. Красивый, но какой-то чужой, как будто смеялся зверь. Голодный зверь.

   – Ночь шептала слова, – фея придвинулась ближе. – Тревожные слова. Мне пришлось долго успокаивать испуганную листву, – ведьма приблизилась почти вплотную. – Листва знает, куда ты идешь.

   – Знает!? – вот это было действительно неприятно.

   – Конечно, знает, – тонкая ладонь мягко накрыла нижнюю половину моего лица. – Листва хочет, чтобы я перестала скучать.

   – А может, все-таки поскучаешь?

   Фея вновь засмеялась. Долгими, томными переливами её хохот поднимался над вершинами Казар Донара, заставляя зверей забираться в свои норы, а птиц взлетать все выше и выше. Она смеялась, и она желала смеяться одна. Краем глаза я увидел, что Дамми пригнулся, готовясь к стремительному и наверняка единственному прыжку. Наконец смех замер. Ведьма медленно убрала ладонь с моего лица.

   – Кто я, чтобы спорить с листвой? – в сумасшедших глазах Искайн Сиано неожиданно появились жемчужины слез. – Кто ты?

   Фея резко приблизила ко мне свое лицо и быстро укусила давно небритую щеку. Боли не было, но когда я прикоснулся к месту укуса, на пальцах осталась кровь. Наверное, это было вместо прощального поцелуя.

   Ласкающая ночь уходила, растворяясь в послушно расступающихся перед ней юно-зеленых зарослях. Уходила, оставляя вопросы, на которые я совсем не жаждал ответа, хотя ответ был необходим. Оставляя кровавую метку на моем лице, и запах безлунной ночи, случайно сорвавшийся с седых волос.

   – И что, разбуди меня Диос, это было? – я ошеломленно повернулся к меланхолично крутящему нож цвергу.

   – Это был твой самый ласковый кошмар, – глаза Дамми подернулись туманом давних воспоминаний.

   – И что теперь? – я обличительно указал в сторону поглотивших ведьму деревьев. – Теперь, когда листва знает.

   – Теперь, наконец, пожрем, – алый цверг печально смотрел в себя. – Больше мы с тобой все равно ничего не сможем сделать. А она? – снова этот горький взгляд. – Захочет – поможет, захочет – убьет, а может и вообще забудет, если конечно на то будет веселая ночь.

   – Или расскажет тайорам, – признаться это беспокоило меня больше всего.

   – Они не любят тайоров, Черный, – Дамми начал доставать наш нехитрый обед. – Они не любят тех, с кем бывает скучно.

   19

   – Ну вот, почти пришли, – Арн гор Даминион с отвращением втянул воздух гневно трепещущим носом. – Эту вонь ни с чем не спутаешь. Грандрим близко.

   Я удовлетворенно кивнул. В отличие от остро чувствующего ароматы цверга я к запаху Грандрима относился достаточно лояльно. Хотя конечно признавал его некоторую специфичность. А специфичность эта в свою очередь объяснялась элементарным нежеланием господ магов уважать хоть кого-то кроме себя лично. По крайней мере, это была моя трактовка бесконечным экспериментам, опытам и исследованиям, большая часть из которых оставляла за собой искрящийся шлейф из грязи, дыма и чьих-то неразумных останков. И поскольку убирать за собой маги времени не находили, все эти кучи гниющих отходов чародейских изысканий скапливались на улицах города. Лишь, изредка отчаянно матерящиеся лепреконы из местных гильдий пытались навести в Грандриме некое подобие порядка. Впрочем, усилий их хватало, как правило, ненадолго.

   – Ничего, Серебро, – я хохотнул. – Скоро к твоему носу прибавятся глаза и уши.

   Дамми тихо застонал.

   Грандрим приветствовал нас яркими вспышками в окнах почти разрушенных и только что отстроенных домов. Дикими криками, громогласными монологами и даже довольно утонченными виршами из-за подрагивающих стен. Кружил головы лабиринтом улиц, по сравнению с которым лабиринт искариара казался освященной солнцем аллеей. Встречал задумчивыми оборванцами, каждый из которых при должном везении мог оставить тебя без сердца, разума или души. Манил бесчисленными лавками, в которых можно было купить всё, начиная с книг по основам аграрной магии и амулетами против беременности (работающими с вероятностью восемьдесят процентов) и заканчивая жезлами замедленной телепортации и гизармами, обладающими душой сумеречного варгарда.

   Грандрим был давним и единственным прибежищем, а лучше сказать домом для всех магов Тайор Донара. Волшебники всех рас, рангов и школ находили здесь место, где могли полностью погрузиться в тайны своего высокого (а порой не очень) искусства. С этим пришлось мириться даже основателям города – Гильдиям библиотекарей и ювелиров, которые впрочем, никогда не упускали случая получить по полной в любой сделке с не сильно искушенными в финансовых вопросах чародеями.

   Я остановился и ещё раз внимательно прочитал написанный размашистым почерком адрес. Улица Шестнадцатой страницы, дом двадцать три. По этому адресу должен был находиться один из подручных Эрди Прошлого года. Тот самый, который будет так любезен, раскрыть нам место обитания, нетерпящего лишнего внимания нага, а также поспособствовать нашему взаимопониманию.

   Дамми заглянул в мятую бумажку и крепко выругался. Я его понимал, для того чтобы достичь, этой более чем промежуточной цели, нам придется шагать через весь город. А это далеко не самая приятная прогулка.

   Тем не менее, начать её было необходимо. В связи с чем, уже через минуту мы с относительной бодростью шли по одной из окраинных улочек Грандрима. Надо сказать, что весь магический блеск и какое-то подобие пафоса появлялись только в центральных районах города. В более же отдаленных частях Грандрим более походил на чуть-чуть отремонтированные трущобы.

   Связано это было не только с тем, что немалая доля чародеев достаточно аскетично относилась к своему образу жизни, но и элементарными тяготами выбранной профессии. Магами хотели стать многие и многие ими становились. Вот только выгод от этого большинство отнюдь не находило.

   Очень часто годы тяжелейшей подготовки, многочисленных лишений, издевательств и неудач заканчивались в итоге полнейшим разочарованием в выборе жизненного пути. Лишь немногие действительно достигали того уровня, когда их начинали уважать и платить веселым золотом за услуги. Подавляющей же части приходилось довольствоваться случайными заработками, а порой и унизительным попрошайничеством.

   Хотя все это в большей мере относилось к людям, своими неудачникам могли "похвастаться" и лепреконы, и цверги, и ка-рити. Только феи сохраняли за собой положение истинно волшебного народа. Все-таки их магия шла непосредственно от самого Тайор Донара. С другой стороны как раз фей в Грандриме было довольно мало.

   Надо сказать, что для обычного путника Грандрим являлся отнюдь не безопасным местом. Некоторые доведенные до отчаяния маги, сколачивались в своеобразные банды, которые промышляли как раз грабежом не слишком осторожных гостей города. Правда, к нам с Дамми в силу определенных причин это не имело никакого отношения. Арн гор Даминион как и любой алый цверг имел практически полный иммунитет к магии, а за моей спиной всегда стоял мрачно лязгающий забралом Кариф. В связи с этим маги Грандрима были одними из последних кого нам стоило бояться.

   Нет, конечно, высшие иерархи Королевской Академии Высокой магии или скажем та же Царица листвы засунули бы меня так глубоко, как сами захотели (насчет Дамми я признаться не был уверен), но перед средним представителем любой из магических школ я имел определенное преимущество.

   В связи с этим, я довольно равнодушно смотрел в сторону алчно взирающих на нас отбросов магического общества. Впрочем дальше взглядов дело не шло и как не удручающе, но данная ситуация обуславливалась не моей уверенной походкой, а низкой фигурой алого цверга. С алыми цвергами в Тайор Донаре предпочитали не связываться нигде и никогда.

   Из трущоб мы выбрались примерно через полчаса и попали на более-менее приличную улицу Дымчатых топазов. Когда-то здесь размещались мастерские Гильдии ювелиров, а сейчас всю улицу занимали несколько средней руки человеческих магические школ.

   Как ни печально признавать, но именно человеческое волшебство занимало в Великом лесу одно из последних мест. То, что прекрасно работало на огромных просторах Эрдалии, в Тайор Донаре давало бесконечные сбои. И, по мнению многочисленных историков, данное обстоятельство стало одной из немаловажных причин поражений Эрдалийской короны в "Лесной войне".

   Несмотря на это, каждый год сотни начинающих и вполне состоявшихся волшебников Эрдалии приезжали в Грандрим для того, чтобы открыть для себя новые горизонты своего загадочного искусства. Это были и непринятые в Королевскую академию энтузиасты, и разочарованные в консерватизме своих наставников студенты и разного сорта одиночки, уставшие от неудач в родных краях.

   В Грандриме они присоединялись к одной из действующих школ (реже создавали свои) и активно начинали бороться за место под вяло усмехающимся солнцем Тайор Донара. Причем часто борьба эта велась достаточно агрессивно и бескомпромиссно по отношению к потенциальным и вполне реальным конкурентам.

   Вот и сейчас проходя мимо низких дверей с гордой табличкой "Братство темной печати", мы стали свидетелями ожесточенной перепалки между десятком людей относительной молодости. Судя по звучавшим репликам, перепалка в скором времени должна была перейти в полновесную драку. И драку разумеется магическую.

   – Давай посмотрим, – Дамми требовательно дернул меня за рукав. – Хоть какое-то развлечение в этом унылом городишке.

   Особых возражений у меня не нашлось, и мы с все возрастающим интересом воззрились на быстро переходящих к решительным действиям магов. То, что представление будет, по меньшей мере, второсортным, я предполагал уже исходя из идиотского названия одной из школ. Но право же, стало даже обидно, что мои предположения окажутся настолько близки к истине.

   Один из участников конфликта, толстяк с обвисшими щеками, метнул в своего противника неряшливо сделанный шар из тусклого огня напополам с обычной грязью. Несмотря на явную неуклюжесть атаки, шар попал в цель, испачкав одежду и опалив жидкую бороду стоящему напротив волшебнику.

   Я не нашел поводов не рассмеяться. По опыту я знал, что такие снаряды отбиваются обычным мечом, с помощью которого при наличии определенного умения их можно было даже переправить обратно к недальновидному создателю. Как я уже намекал, в схватке один на один хороший мечник почти всегда мог отправить к Валоту начинающего или просто не слишком талантливого мага.

   В это время бородатый обладатель испачканного грязью кафтана решил нанести ответный удар. Заостренный конец его тонкого посоха, больше похожего на обычную жердь быстро прочертил на грязной мостовой нелишенный грубоватого изящества символ. Посох ударил точно в центр замысловатой фигуры и ноги его противника неожиданно подкосились. С громкими ругательствами толстяк плюхнуться прямо в ближайшую лужу. Ответ оказался вполне достойным.

   Магия начертания была, пожалуй, единственным видом волшебства, в котором люди добились настоящих успехов. Здесь с нами сравниться не мог никто. Именно начертание было основным предметом, преподаваемым в Королевской академии. Именно этим искусством когда-то пытались сломать зеленые бастионы Тайор Донара. И именно оно оставило неизгладимый след на моем плече.

   Вскоре маленькое сражение увяло, оставив после себя россыпь синяков и сонм ненавидящих взглядов. Выглядело все это настолько жалко, что мне даже было стыдно смеяться. Но я смеялся все равно.

   Примерно с четверть часа после этого знаменательного события мы добрались до вполне респектабельной части Грандрима. Здесь уже обитали те, кто сумел пробиться сквозь жесточайший отбор волшебства и удачи. Те, кто действительно жил, а не выживал. И надо отметь, первых было гораздо меньше, нежели вторых.

   По правую руку расположилась школа "Шестого зверя", одна из крупнейших и влиятельнейших магических школ ка-рити. И если люди были сильны в начертании, то рогатые великаны обладали непревзойденным даром повелевать неразумными жителями Великого леса. Грамотный Повелитель зверей мог сколотить из четвероногих и крылатых лесных обитателей небольшое, но вполне боеспособное войско. Или, если был более миролюбив, мог заставить их выполнять примитивные, но достаточно полезные работы. Я, например, знал одного лепрекона из Гильдии плотников, для которого бревна переносили два зачарованных рыжих акрана.

   Слева же обосновались цверги Яшмового трона. Род Горбатого Ваолда – легендарного мастера-жреца, который по легендам мог оживлять сам камень. Не знаю, добрались ли до таких высот его потомки, но их школа или как говорили цверги – раярд, крепко держала свои позиции в Грандриме, являясь одной из трех сильнейших школ цвергов и единственной представляющей Яшмовый трон в этой тройке.

   Впрочем, как раз цверговских раярдов было не так много и различались они в настолько мелких деталях, что часто происходила путаница при определении школы подгорного мага. Это в первую очередь объяснялось тем, что объектом всех магических изысканий цвергов, как Яшмового так и Гагатового трона был камень. С камнем коротышки могли сотворить почти все. Камень был их славой, защитой и погибелью для врагов.

   Тут же располагались имеющиеся в каждой уважающей себя школе лавки, в которых можно было приобрести материальные результаты магических стараний адептов. В раярде Горбатого Ваолда это было в основном зачарованное каменное оружие, каменные же амулеты и причудливые механизмы также нелишенные волшебства. А у школы "Шестого зверя" на нижнем этаже был собран целый зверинец, где найти себе разнокалиберных питомцев мог даже самый взыскательный покупатель.

   Миновав ещё пару длинных и полных волшебства улиц, мы вышли на главную Площадь Грандрима. Площадь была не слишком большой и представляла собой неправильный пятиугольник, каждую из граней которого занимало здание, разной степени примечательности.

   Сразу слева от нас стояли два крепких, невысоких дома, крайне похожих друг на друга. На покачивающихся в такт неспешному ветру гербах умело вытканы раскрытая книга и несколько перевитых между собой колец. Это были главные оплоты Гильдий библиотекарей и ювелиров, формальных хозяев города. Чуть дальше возвышались строгие шпили представительства Королевской Академии высокой магии, с великим трудом когда-то выбившей место на этой площади. На другой стороне виднелся небольшой, изящный домик, похожий на маленький дворец – резиденция фей Усталой рощи. Замыкало импровизированную цепь огромное, похожее на древний дуб здание Тайор Ниата. Его потемневшие от времени стены угрюмо нависали над весело блистающими камнями мостовой. Возле него Дамми притормозил и с задумчивой злостью плюнул под ноги. Алый цверг не любил Тайор Ниат. Не любил во многом потому, что они были реальной силой. То есть силой даже по меркам алых цвергов.

   Благополучно прошествовав площадь насквозь, мы свернули на неширокую, извилистую улицу Забытых лакун. В самом начале улицы Дамми вдруг резко остановился и без слов зашел в массивное, украшенное затейливыми барельефами здание, под крышей которого горделиво развевался герб Гильдии ткачей – золотая игла, грандримский филиал. Вышел он минут через десять, довольно усмехаясь и откровенно подмигивая своему кошельку.

   – После возвращения в Трафлдинг я открою свой собственный кабак, Черный, – взгляд цверга был полон нерастраченных мечтаний. – Там будут подавать самое крепкое пиво, будет играть самая тихая музыка. И там, – он сделал многозначительную паузу, – будет только один столик.