Текст книги "Кастор Прайд. Хохот шута (СИ)"

Автор книги: Кирилл Тропинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

   Я проследил за его взглядом. Впрочем, здесь хватило бы и моего. Кровь... везде была кровь. Она проникла в самое сердце болот. Смешалась с землей и водой. Пугала глаза и небеса. Кровь... Та самая, что недавно омывала меня как кошмарный в своей ласке водопад.

   – Слушай, Серебро, – я замялся. – Вчера ночью...

   – Я знаю.

   – Знаешь! – я рассмеялся. – И что это было?

   – Считай, что переспал с кровью, Черный, – цверг усмехнулся.

   – И?

   – И теперь она тебя не забудет.

   – А попроще?

   – А если попроще, то теперь ты ещё большая сволочь, чем был раньше.

   – Что-то я ничего не чувствую, – я похлопал себя по плечам.

   – Это ничего, Черный шут, – усмешка Дамми стала шире и злее. – Зато другие почувствуют. Уж поверь. Я тоже когда-то... – цверг замолчал и ностальгически прикрыл глаза.

   Мы шли весь день, а к вечеру перед нами вновь грозно зашелестели кроны Тайор Донара. И, несмотря на весь связанный с этим риск я облегченно вздохнул. Все же если и можно придумать абсолютно неподходящее для нормальной жизни место так это они – Ржавые болота.

   Настала чудная пора прощания. Избранная крови, что-то тихо и властно пропела Даминиону, с холодной, чужой усмешкой взглянула на меня совиными глазами и быстро растворилась в безмолвной листве. Я едва не сплясал, только в этот момент осознав насколько же меня тяготило её присутствие. Дамми остался внешне спокоен и вроде как даже немного разочарован.

   – Уже скучаешь?

   – Тебе не понять, – алый цверг отвернулся. – Поймет лишь тот, кто видел истинное величие вечной крови. Тот, кто это величие потерял.

   – Не понять, так не понять, – спорить я не собирался. – Далеко до гор?

   – Пара часов, может больше, – Дамми пожал плечами. – Должны дойти без проблем.

   Но проблемы начались уже по окончании первого часа. И начались они с того, что Дамми с легкой тревогой схватился за свой амулет. Тот самый, который предупреждал о появлении тайоров.

   – Кровь! – голос цверга был без меры напряжен. – Идут, сволочи. Быстро нашли. Бегом!

   Вопросов я задавать не стал. Обсуждать здесь было решительно нечего. Итак предельно ясно, что к нам приближается более чем дискомфортное количество тайоров, и в этой связи нас может спасти только скорость. А может и не спасти. И вот это будет, пожалуй, самое обидное. Быть убитым только потому, что бежал недостаточно быстро, это как-то по-опереточному.

   А лес уже волновался. Грозно шумели могучие ветви, прыгали под ноги бугристые корни, гневно кричал глашатай-ветер. Все как всегда были на стороне бравых охотников. И никому, как водится, не интересны духовные терзания задыхающейся жертвы. Разве стоят какие-то терзания песни охотничьих рогов и веселого свиста метких стрел. Всегда думал, что нет. А вот теперь ещё остается время передумать.

   – Быстрее!

   Как!? Как можно бежать ещё быстрее!? Вопрос отнюдь не праздный, но Дамми на глазах отрывался, почти теряясь из виду. Так что мне оставалось выжать все на что ещё был способен мой беспрерывно стонущий организм и вознести мольбы всем небесным, подземным и до сих пор не придуманным богам, божкам и их любимым домашним животным.

   Услышаны они были или нет, я не знал, и знать особо не хотел. Но цверга мне догнать все же удалось. Он повернул ко мне свою разрисованную дикой усмешкой голову и прокричал.

   – Четверть часа! Через четверть часа все кончиться! Так или иначе!

   Четверть часа. Не намного больше того же мгновения если задуматься. Если есть время задуматься, если есть желание задуматься. Обычно нет ни того, ни другого. Не было и сейчас. Просто эта четверть часа прошла, а мы все ещё оставались живы. Я победно захохотал, не заботясь более о драгоценном дыхании. Мы бежали, а из-за толстых дубовых стволов вырастали горы. Спасительные горы.

   56

   Мы с шумом ввалились под каменные своды. И это не потому, что не успели затормозить перед входом. Это потому, что последние пять минут мы судорожно искали этот самый вход, матерясь как в штрафных полках Крайних северных армий Эрдалийской короны.

   Один я эту дыру Погонщика не нашел бы совершенно точно. И быть мне разорванным на неисчислимое количество захлебнувших смехом кусочков, но со мной все же был настоящий цверг, несмотря на то, что алый. И хотя алые цверги в отличие от цвергов обычных, к горам имеют достаточно косвенное отношение, но и у них, а вернее у него обнаружился некоторый талант к решению заданной проблемы.

   – Удачно вышли, – Дамми был явно доволен. – Могли оказаться в нескольких маршах от ближайшего входа. И тогда, – он тяжело вздохнул, – прости-прощай кабаки и бордели.

   – Есть, что терять, – в более приличных компаниях это могло сойти за горькую иронию, но я то, как раз был вполне искренен.

   – Ходу, Черный, – Даминион никогда не расслаблялся надолго. – Они все ещё слишком близко.

   Алый цверг успокоился только тогда, когда расстояние между нами и тайорами достигло стайерских отметок. К этому времени я уже успел получить несколько синяков и шишек от дремлющих в темноте камней. И это несмотря на все усилия моего последнего ночного амулета.

   – Похоже, глубоко забрались, Серебро.

   – А надо ещё глубже, Черный, – Дамми оскалился. – К кобольдам!

   – К кобольдам?! – я был несколько обескуражен. – А зачем нам к кобольдам?

   – Затем, что здесь владения Яшмового трона. А цверги Яшмового трона в последнее время крайне чувствительны ко всем просьбам тайоров. Видно, это благотворно влияет на безопасность их торговых путей, – Дамми усмехнулся. – Так что уже совсем скоро Яшмовый трон броситься на наши поиски. А на этой земле убивать их будет совсем не просто.

   Я понимающе покачал головой. Что верно, то верно. В своих горах цверги были вне любой конкуренции. Сюда не совались ни лепреконы, ни феи, ни сами тайоры. Давным-давно покинув свою древнюю родину в Иримских, Вравских и Нор-Даорских горах цверги заняли не слишком заселенные горы окружающие Тайор Донар.

   Со временем они окончательно разбились на два не враждующих, но активно соперничающих клана, – Гагатовый и Яшмовый трон. И те и другие активно промышляли торговлей оружием, утварью, а также строительством. Разумеется, для всего этого использовался исключительно камень.

   Общество цвергов было достаточно патриархально, но в то же время каждый цверг волен был сам выбирать жизненный путь, не боясь особых препятствий и гонений со стороны клана. Так что вскоре цверги расселились по всему Тайор Донару, кто-то в качестве мастера-каменщика, кто-то, найдя призвание в магии, а кто-то побратался с топором и удачей. Но, все же если вы хотели увидеть настоящую силу цвергов, то стоило пробиваться в их подгорные чертоги. Это если конечно вам больше не чем заняться в этот прекрасный день.

   В общем, о цвергах я знал достаточно. Но я почти ничего не знал о кобольдах. Знал, что они живут глубоко под горами. Знал, что почти не общаются с внешним миром. И ещё знал, что и мир особо не жаждет общения с этими загадочными существами. До настоящего момента этих скудных знаний мне вполне хватало, но теперь откровенно хотелось бы узнать немного побольше.

   – А что мне стоит услышать о кобольдах, Серебро? – я надеялся, что это не слишком личный вопрос.

   – Кое-что стоит, – Дамми придирчиво рассматривал ближайшие камни. – Они здесь давно. Говорят, были ещё до самого Тайор Донара. И там, в подгорных глубинах они способны на многое. И если цверги приручили камень, то кобольды с камнем породнились. Я встречался с ними лишь пару раз. Странные ребята, но не тронут, пока не тронешь их.

   – Значит, пропустят? – меня интересовало в основном это.

   – Кровь, знает, – Дамми устало вздохнул. – Сначала надо до них добраться.

   – А что с этим тоже проблемы?

   – Проблем нет. Это если ты, конечно, знаешь прямую дорогу до кобольдов, – цверг посмотрел на меня с неприятной иронией. – А если нет, то нам предстоят долгие скитания в этом каменном мешке. Так что экономь табак, Черный.

   – Слушай, – я начал рыться в мешке. – Тогда, в Шираз Донаре, в храме я нашел интересную штуку. Один цверг обронил, – я показал Дамми странный трофейный кастет добытый в пределах Дубового трона. – Никак не поможет?

   Несколько минут Дамми внимательно разглядывал мою давнюю находку. Он надел кастет на руку и казалось, даже залюбовался.

   – Хороша железка?

   – Это камень.

   – А почему похож на железку?

   – Найди того цверга и спроси, – Дамми ухмыльнулся. – Или он промолчит?

   – Может и промолчит, – я кивнул на кастет. – Знаешь что это?

   – Похоже на ключ, – Даминион пристально разглядывал наконечник, напоминающий одновременно и стрелу и цветок. – Как говоришь, звали того цверга?

   – Мы не знакомились.

   – Зря. Это была бы честь для тебя, Черный шут. Такая "железка" могла принадлежать только одному из правителей Трона. Возможно самому Верховному мастеру-жрецу, – алый цверг сжал кастет в кулаке. – И я, конечно, могу что-то напутать, но смой меня кровь, если это не Ключ-от-горы.

   – Да, смой тебя кровь, Серебро.

   – И он действительно сможет проложить нам дорожку и до кобольдов и ещё глубже, если мы, конечно, этого захотим.

   – Вот это вряд ли.

   – Вряд ли, – Дамми согласно кивнул. – Но до кобольдов уж непременно.

   – И как он работает?

   – Кровь знает. Но мне кажется примерно так.

   С этими интригующими словами Дамми с силой ударил кастетом в монолитную каменную стену. Кастет впечатался в камень и действительно застрял там как ключ в замке. Даминион резко повернул кулак и вдруг раздался громкий, глубокий скрип. Гладкая поверхность послушно разошлась в стороны, предлагая нам зайти в узкий, черный проход.

   – Круто! – я рассмеялся. – А кобольды точно в этой стороне?

   – Да! – Дамми расхохотался. – Где-то там, обагри их кровь!

   57

   Уже несколько темных часов мы занимались исключительно тем, что опускались все ниже и ниже. В пространственном плане конечно. Ибо в морально-нравственном опускать было уже особо некуда. А так, Ключ-от-горы открывал все новые каменные дверцы, которые как я надеялся, не спешили захлопываться за нашими напряженными спинами.

   – Может уже хватит спускаться? – мне откровенно надоело постоянно оказываться внизу. – Неужели цверги забираются так глубоко? Да и вообще, неужели с помощью этой штуки мы не сможем пройти сквозь горы по отдельной широкой тропе?

   – Не сможем, – Дамми продолжал монотонно спускаться по почти отвесной тропе. – Не хватит его на столько. Чувствую, как он слабеет. Ещё пара раз и все.

   – Печально. А обратно как?

   – Будем проламывать скалы твоей башкой! – алый цверг злобно оглянулся. – Я не меньше твоего хочу оказать сейчас в горячей ванне "Коломбины"! Так что не учи меня дороге, Черный!

   – Была бы дорога, – я усмехнулся и стоически выдержал яростный взгляд алых глаз.

   Впрочем, ныть мне оставалось недолго. Не прошло и получаса, как Дамми очередной раз врезал кастетом по скале, и в открывшемся проеме нас вдруг встретила не тьма, но тусклый зеленоватый свет. Он исходил от самих стен и уже одним своим наличием возбуждал нездоровый интерес и легкую тревогу.

   – Откуда здесь свет? – ничего лучше я придумать, конечно, не смог.

   – Кобольды, – Дамми пожал плечами. – Они бояться темноты.

   – Но живут под землей?

   – Лично я никогда им не завидовал.

   – Что ж, теперь и я не буду.

   Мы осторожно продвигались вглубь неширокого и неплохо освещенного коридора, каждую секунду ожидая или атаки, или приветственных объятий кобольдов. К этому времени Дамми не без удовольствия сменил кастет на ножи, а я перестал играть с мечом. Все-таки не мужское это дело – объятия.

   Громада пещеры открылась так неожиданно, словно её надули ровно в такт нашему приходу. Мы замерли, с тревожным интересом разглядывая открывшиеся взору пределы. Тут было, скажем так, просторно. В том смысле, что где-нибудь посреди Пагадстанских степей было, пожалуй, немного тесновато. А вот здесь нет. Здесь было просторно.

   Исполинская пещера была полностью окутана мягким зеленоватым свечением. Лес гигантских колон неуверенно поддерживал необъятные, теряющиеся в неизбежной темноте своды. А под сводами, между колоннами... чего там только не было между колоннами. Там шла жизнь, глядя на которую бессильно разводили руками и Трафлдинг и сам Агран.

   Кобольды. Я видел пару картинок и примерно представлял, как выглядят эти таинственные существа. А выглядели они надо сказать довольно посредственно. Ни рогов, ни хвостов, ни огромных выпученных глаз. Даже уши были в полном порядке, пускай и несколько миниатюрны. Ну а рост? Откуда в подгорном царстве избыток роста? Лишь один нюанс спасал это шаткое положение. И это нюанса на картинках не было.

   – Они что братья? – я изумленно смотрел на абсолютно однотипных созданий.

   – Это кобольды, Черный, – Дамми устало взмахнул рукой. – Они все одинаковые.

   – А бабы? – мне стало страшно.

   – Кровь знает, – цверг тихо рассмеялся. – Не уточнял.

   – И не надо, – я передернул плечами.

   – Не будем.

   Не будем. А что будем?

   Вход в пещеру располагался на небольшом, сарков в пять, возвышении, что предполагало определенную свободу для взгляда. Пользуясь этим я повнимательнее присмотрелся к группе кобольдов суетившихся в полусотне шагов от нас. Суета эта явно была не просто так. Слишком уж целеустремленно двигались низкорослые, узкоплечие фигуры. И слишком уж занятный там был пейзаж.

   Главной достопримечательностью, безусловно, являлась широкая, черная дыра в каменистой поверхности пещеры. Вокруг нее собственно и развивалось основное действо, которое как ни странно до определенной степени интриговало. Вряд ли я угадал, но казалось, что у кобольдов был урок высшей геометрии.

   Близнецы-коротышки резкими уверенными движениями выбивали на гладких камнях многочисленные очертания невероятно сложных, но в тоже время изящных фигур. Хитросплетения гекса и октагонов, звезд и полукружий рождали фантастическую оргию, превращающую унылые камни в волшебную карту безумной страны.

   И насколько я мог судить, это пиршество чертежного искусства происходило во всей нескончаемой пещере. Группы кобольдов где-то больше, где-то меньше неутомимо кромсали неподатливый камень вокруг зловещих темных провалов. И все это без перерывов на перекур.

   – У них что, конкурс? – я по-идиотски усмехнулся. – Кто лучше украсит пещеру к Большому кобольдскому празднику?

   – Точно, – Дамми наоборот помрачнел. – А из тех дыр сейчас вылезут добрые и справедливые судьи. И всем раздадут по корзине конфет и бутылке столетнего вина.

   – Может и нам что перепадет?

   – Не дай кровь, – алый цверг помолчал. – Однако идти нам туда все же придется. Больше дорог, увы, не осталось.

   – С боем?

   – С каким боем? Это же кобольды, – Дамми явно устал повторять. – Они с тобой на мечах фехтовать не станут. Пошепчут, заблудят, уведут в дальнюю пещеру и завалят входы-выходы. И мне придется тебя жрать. А я не люблю человеческое мясо.

   – В смысле – не люблю? – я сделал шаг в сторону.

   Арн гор Даминион промолчал. Как мне показалось немного смущенно. Ну а я в свою очередь клятвенно пообещал забыть этот разговор как можно быстрее и как можно более навсегда.

   – Значит по-стеночке? – я первым нарушил не слишком ловкое молчание.

   – И наугад?

   – Твой вариант, Серебро? – я устало вздохнул.

   – У кобольдов есть один существенный недостаток, – Дамми довольно ухмыльнулся. – Они не кровожадны. Им проще будет вывести нас из своих владений, чем скинуть в эти колодцы, что было бы конечно верней.

   – А они говорят на едином? Или любом другом?

   – Нет. Они говорят только на своем.

   – Но ты его знаешь?

   – Нет. И я даже не пытался. У них невероятно сложный язык.

   – И как тогда мы будем договариваться?

   – Насколько мне известно, у них в ходу примитивный язык жестов. На нем они изредка общаются с цвергами. И вот с ним я действительно немного знаком.

   Дамми замолчал, поправил ножны и бесстрастно начал спускаться по направлению к резвящимся кобольдам. Я счел разумным вспомнить Диоса, Погонщика, Валота и ещё пару бесполезных имен и только после этого грустной поступью направился вслед за алым цвергом.

   Увидели нас, когда мы были уже шагах в семи от общего веселья. На неброских, нереально одинаковых лицах не отразилось и капли вроде бы необходимой сейчас тревоги. Не было на них и особого удивления. Только легкая досада за заранее отнятое время.

   От непрекращающих своей непостижимой работы кобольдов отделилось четверо представителей этого вероятно славного племени, которые приблизились к нам, всем своим видом выражая степень крайнего нетерпения. Были они почти на голову ниже Дамми, то есть упирались мне в район живота. Но, несмотря на это как-то совсем не хотелось проявлять к ним и капли снисходительности.

   Тихая, неяркая, но совершенно отчетливо ощутимая сила стояла за этими физически слабыми и отчасти смешными созданиями. Сила, которая брала свое начало не в гневе или ярости, но грозном спокойствии самих гор. Которая не обратит на тебя внимания, пока ты не достанешь свой иззубренный меч. Которая забудет про тебя, как только этот меч упадет.

   Дамми первым вступил в безмолвную беседу, сделав несколько коротких, плавных жестов. В ответ раздалась странная речь похожая на скрежет перетирающихся камней. Кобольды переговаривались между собой едва ли полминуты, а потом один из них пару раз стремительно махнул маленькой, крепкой рукой.

   – Говорит, мы не вовремя, – Даминион счел нужным перевести этот довольно показательный жест. – Хочет, чтобы ушли.

   Алый цверг не дожидаясь моих ремарок, сделал ещё несколько движений, явно не желая прекращать сразу незадавшийся разговор. Кобольд помотал узкой головой и разразился целой россыпью жестов, занявших впрочем, не больше десятка секунд, по окончании которых вся переговорная команда вернулась на исходные позиции, где сразу же втянулась в не снижающий обороты процесс.

   – Не будут они нас провожать, Черный, – цверг выглядел немного озабоченным. – Некогда им. Что-то важное у них тут твориться. Но дружище-кобольд посоветовал мне дойти до противоположного конца. Говорит, там есть выход. Правда добавил, что мы вряд ли успеем до начала.

   – Начала чего?

   – Кровь знает, но вариантов у нас нет, – Дамми оскалился. – Ходу!

   Он первым побежал вперед, по крутой дуге огибая широкий, окаймленный суетящимися кобольдами провал. Я без лишних раздумий двинулся за ним, на бегу повторно отмечая безумный гений местных чертежников. Вблизи их кружева показались ещё более запредельными.

   В бессвязном, хаотичном построении линий, углов, изгибов странным образом прослеживалась железная или если хотите каменная логика. Они создавали странный объем фантастическим фигурам, которые казалось, то возвышаются, а то наоборот уходят глубоко под породившую их поверхность.

   Поражала точность, соразмерность каждого элемента созданного не одной, но сотней трудолюбивых рук. Такой общности замысла не знала ни одна школа Грандрима, ни один отряд Тайор Ниата. Будто сами горы как опытные кукловоды водили руками подземных жителей.

   Я с трудом оторвал взгляд от гипнотизирующих переплетений. Мы миновали первую группу и уже приближались к следующей, стараясь при этом обойти её как можно дальше. Вряд ли эта предосторожность была такой уж излишней, но и особого толку я от нее не видел.

   На нас просто не обращали внимания. Как будто мы были не двумя вооруженными чужаками, бороздящими недостижимые владения кобольдов, а просто ещё парой линий, отлично вписывающих в общую картину. Обстоятельство это отнюдь не тяготило, но вызывало оправданное недоумение.

   Почти четверть часа мы неслись по необычайно гладким, будто отшлифованным камням, проскальзывая между уносящимися ввысь колонами и то и дело попадающимися на пути кобольдами. Все это время нас сопровождали визг рассекаемого камня и торопливой бормотание хозяев пещеры. А потом вдруг все разом затихло. И от этой тишины мне почему-то тут же захотелось кричать.

   – Не к добру это. А, Серебро?

   – Когда что было к добру, Черный шут?

   Дамми не прекратил бега. Я бежал следом, со стерегущим волнением замечая, как замирают на месте чертежники-кобольды. Как опускают они руки и приковывают взоры к черным, окруженным миньонами росчерков впадинам. И как ждут. Ждут спокойно, уверенно, и печально. Так ждут старого, и до судорог надоевшего врага.

   Неожиданно пол пещеры дрогнул. Затрепетали испуганные колонны, испуганно потускнел зеленый свет. Тихий, но набирающий силу вой ринулся из глубины колодцев. Что-то древнее, злое, гибельное, рвалось из-под земли. Стремительно карабкалось наверх, упрямо, жадно, беззаветно.

   Оглушительный звон пронесся по пещере. Это кобольды в едином, невозможно слаженном движении ударили в пол своими посохами. И тут же нестерпимо вспыхнули загадочные фигуры. Ясный свет поднялся над пещерой, осветив её гирляндами звезд, углов и трапеций. Лишь на миг он замер, а потом словно подбитый чьей-то верной рукой бросился вниз. Он упал ровно в тот момент, когда из черной бездны хлынул поток чего-то живого, чужого, ревущего. Я не успел рассмотреть, что это было. Хвала Диосу за этот подарок.

   На несколько секунд я ослеп и потерял всякую ориентацию. А когда ко мне, наконец, вернулось зрение, то увидел, что более-менее привычный мир перестал существовать, а его место занял другой. Мир свихнувшегося геометра, в котором обрели реальность его самые страстные мечты и кошмары.

   Прямо передо мной на остром уголке качался хмурый треугольник. Не каменный, не железный, не деревянный, не любой другой. Просто начерченный. Просто, разруби его начерченный! И почему, грешный Диос он был хмурый?! А почему вон тот декагон с двумя кругами внутри устал? От чего он интересно устал? Может от тех назойливых трапеций, в паре сарков от него?

   Посреди всего этого безумия я не сразу рассмотрел то единственное, что ещё соединяло меня с предыдущей жизнью. Но соединяло как якорная цепь. Это был Дамми Серебро ошалело застывший в пяти сарках от меня. В руках он привычно сжимал ножи, но явно терялся в догадках как ему их сейчас применять.

   – Вот это номер! – я рассмеялся. – За такое любой цирк Эрдалии без раздумий отдаст всю свою труппу в рабство к Синему ордену.

   – Кобольды! – Дамми изумленно помотал головой. – Не думал, что они на такое способны. Ты хоть понял, что произошло, Черный?

   – Я?

   – Понятно, – алый цверг ухмыльнулся. – А вот меня в юности учили правильному восприятию магических потоков. Их пониманию. Так вот, – он осторожно посмотрел по сторонам. – Снизу рвалось что-то настолько страшное, что вряд ли выдержали даже эти горы. И наши одинаковые друзья с помощью своих милых рисунков искривили знакомую реальность до такой степени, что она просто не заметила вторжения. А эта глубинная сволочь не заметила, что промахнулась. Так что все путем, Черный! Все спасены! – Дамми захохотал.

   – Ты извини, Серебро, – я с подозрением посмотрел на проплывающий мимо квадрат. – Но мне это все до звезды. Лучше скажи, насколько спасены мы? Ну, или хотя бы я?

   – Тебя не спасут и все ваши святые! – цверга упрямо не покидало хорошее настроение. – А вот про нас я ничего не знаю. Или ты думаешь, я каждый месяц езжу на экскурсию в подобный пандемоний?

   – Надеялся на опыт веков.

   – Тут никаких веков не хватит, – Дамми, наконец, посерьезнел. – Пошли, там разберемся.

   И мы пошли. Пошли сквозь абсурдную фантасмагорию, порожденную загадочным колдовством тихих, незаметных кобольдов. Сквозь, ожившие и не желающие умирать силуэты окружностей, многоугольников и каких-то совсем уж невероятных форм. Сквозь россыпь подаренных им цветов и настроений. Сквозь иной, заблудившийся мир, в котором не должно было быть никого, никогда и ниоткуда.

   Пока все было спокойно. Мы медленно огибали задумчиво бродящие и не оказывающие нам и намека на внимание фигуры. Сейчас пещера была покрыта радужной дымкой, зыбким туманом, позволяющим смотреть лишь сарков на десять вперед. Наверное, это было сделано в качестве последней попытки спасти мою в конец одуревшую психику. Возможно даже, она окажется удачной.

   Очередной пентакль уставился на меня всеми своими острыми углами как раз в тот момент, когда я, наконец, немного расслабился. Это было настолько дико и неожиданно, что я достал меч лишь спустя пару секунд. Достал только затем, чтобы что-нибудь сделать.

   Но кого здесь было резать и рубить? У кого здесь была та кровь, что послужит оправданием для любого удара. Кто здесь был моим врагом и для кого готов был стать врагом я? Неужели для этого? Для недоразумения? Для глупости? Так может я и сам дурак? Дурак с дурацким мечом и дурацкой работой.

   Я нервно бросил меч в ножны и подошел к порождению подгорного волшебства. Дамми уже исчез в горностаевом тумане, но я не спешил догонять. Я осторожно положил ладонь на то, что ещё несколько минут назад было чертой на покорном камне, а теперь вполне могло сойти за руку или ногу или хвост. Кто разберет эти пентакли?

   Пальцы ощутили тепло, но и только. Касание получилось каким-то нематериальным. Словно я сжимал воздух. Воздух, в котором бьется, танцует, куражится жизнь. Яркая, легкая, зовущая. Жизнь, которой я мог бы позавидовать, если бы сумел понять.

   Пентакль неожиданно надвинулся, резко оказавшись вплотную... Нет не вплотную! Ещё ближе. Внутри меня, как будто разрезав улыбающимся скальпелем. Таким острым и тонким, что мое тело этого даже не заметило. Он внутри меня, а я внутри него. Внутри странного, безмятежно распахнувшего двери мира.

   Я сделал шаг. Не по пещере, не по скучному камню. Шаг по ребру, до угла, а потом ещё шаг до той красавицы-грани. Так просто, так правильно. Почему я не ходил так всегда? Почему вечно срывался с полпути, как с обрыва. Почему кидало и шатало, если можно так просто дойти и до цели, и до бесцельности?

   Шаг, поворот. Налево, направо. Не убегая, не задыхаясь. Я уже мог уйти. Уйти навсегда, растворившись в разводах волшебного циркуля, зная, куда я иду и зачем. Или в никуда и ни о чем. Я не ушел лишь потому, что был дураком. С дурацким мечом и дурацкой работой. Я задержался, отвечая сам себе на глупые, ненужные вопросы. Раздавая смешные, неправильные ответы. Такие смешные, что я даже рассмеялся. А потом сделал шаг назад.

   – Тяжело ходить по прямым дорогам?

   Кариф шай Миано неторопливо вышел из-за двух целующихся цилиндров. Забрало его было закрыто, а походка как всегда спокойна. В скупых движениях не было ни гнева, ни тревоги.

   – Разве тяжело?

   – Прямая дорога всегда тяжела. На ней всегда слишком много ног.

   – Места хватит на всех.

   – На всех, но не для каждого.

   – Ты хочешь, чтобы я свернул? – я отвел глаза. Нестерпимый блеск древнего доспеха резал подобно кинжалу.

   – Ты уже свернул.

   – Не туда?

   – Куда-то, – рыцарь гулко усмехнулся. – Какая разница? Разве не сворачиваем мы просто так, чтобы улыбнуться новой дороге?

   – Иногда нас заставляют свернуть.

   – А сейчас?

   Сейчас? Я молчал. Я не знал, зачем свернул на этой странной развилке. Я ведь даже не думал об этом пока не увидел поворота. Неужели мне так надоело идти по-прямой? Неужели я шел по-прямой? Такой же прямой, что мерно подрагивала у меня под ногами. Рыцарь Падшего престола как всегда оказался прав, – прямая дорога тяжелей тысячи его доспехов. Ведь с каждым шагом на ней все больше манящих, опьяняющих поворотов. И в конце одного из них действительно будет дворец, но в конце других кнут и плаха. И нам не угадать желанного пути.

   – А если это верная дорога? – я новый сделал шаг назад.

   – Тебе этого никогда не узнать.

   – Но я хочу!

   – Не жалей дорог, ученик! – Кариф неожиданно захохотал. – Завтра родиться сто новых! И они уже готовы умереть!

   – А я готов послать их на смерть?

   – Готов, – голос рыцаря стал злым. – На смерть, на позор, на вечные слезы. Ты будешь жесток или жалок.

   – Значит, жесток, – я шагнул назад в последний раз.

   – Легко, да? – древний отвернулся. – Вот теперь легко.

   – Бывало и полегче.

   – Это было не с тобой.

   – Может, будет? – я опустошенно рассмеялся.

   Кариф не ответил. Он долго смотрел на меня, сжимая и разжимая латную перчатку, а потом ушел, так и не подняв блистающего забрала. На миг я прикрыл глаза и проклял все свои дороги, повороты и канавы. Как бы много их ни было, а идешь всегда по одной. Той, что хохочет тебе прямо в глаза.

   Дамми я нагнал минут через пять. Он все так же осторожно мерил шагами гладкие камни подгородной пещеры, изредка отвлекаясь на очередное недляслабонервное творение кобольдов.

   – Ты там что, клеил какую-то треугольную красотку? – алый цверг даже не обернулся.

   – И у меня почти получилось, – я очень старался спрятать накатившую вдруг тоску. – Но она предпочитает блондинов.

   Следующий час мы провели в молчании. Приелись квадраты, надоели овалы, оравнодушили трапеции. Хотелось горячих тел, сверкающих глаз и хриплых голосов. Хотелось быть среди живых, которые были бы живыми без всяких оговорок. Еще хотелось вина, но это уже не зависело ни от места и ни от времени.

   Я не заметил, как сбоку от меня очутился маленький шустрый кобольд. Точной такой же нарисовался рядом с цвергом. Они разом забормотали какую-то утомительную белиберду и Дамми пришлось не раз гневно махнуть рукой, прежде чем кобольды прекратили свой бессмысленный речитатив.

   После этого наступила пора активной жестикуляции, по результатам которой Дамми с видимым облегчением сообщил мне, что, похоже, мы все-таки снова выберемся. И в этот раз даже без крови, жертв и прочих взяток продажной дороге. Надо было всего лишь проследовать за нашими раздвоившимися приятелями.

   Кобольды быстро семенили в нескольких сарках впереди, изредка оборачиваясь и смотря на нас ясными, холодноватыми глазами. Мы были явно лишними в их разлинованном царстве. Впрочем, это было не только их мнение, но и целиком мое, да и привычно нахмуренный цверг вряд ли думал иначе.

   Часа через полтора кобольды привели нас к широкой уходящей далеко вверх лестнице, с побитыми ступенями на каждой из которых были начерчены младшие братья уже знакомых нам фигур. Прощание было кратким и не слишком теплым. Ровно такое, какое бы и устроило всех. Кобольды исчезли в клочьях порванного минутами тумана раньше, чем я досчитал до шестой ступеньки.

   – А мы ведь глубоко забрались? Да, Серебро?

   – Глубже кротов.

   – Значит, лезть нам по этой лесенке пока не поседеем, – я тоскливо посмотрел вверх.

   – Да, – в голосе цверга не было и капли иронии.