Текст книги "Люди как люди"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава 12

– Его светлость оставил записку для вас еще вчера вечером, – трактирщик подал ей запечатанный конверт из обычной бумаги. – Только вы уже поужинали и ушли к себе. Я не стал вас беспокоить.

– Благодарю, – Агнес кивнула.

Ага! Собирались отправиться еще позавчера – но Блейз был эти дни занят.

Хорошо, что она решила спуститься нынче пораньше! Попросив принести ей завтрак, уселась за один из столов возле окна. Солнце еще не показалось над крышами, и народу в зале было немного. Всего один широкий стол посередине заняли семь или восемь человек – судя по виду, рабочие. Ели молча, быстро.

Развернула записку.

«Договорился с Блейзом. Он тоже заинтересовался. Выезжаем с утра, часов в семь собираемся возле моей конюшни. С Гото не говорил – он был занят».

В семь возле конюшни? Она выудила из глубокого кармана юбки заводной хронометр на длинной цепочке. Пожалуй, она успеет не только позавтракать, но и переодеться. Чтобы не ехать снова, как какая-нибудь бестолковая кисейная барышня, в лес в обычном платье с юбкой.

Настроение немедленно поднялось. Она снова увидит эти удивительные исполинские деревья! Какую бы тревогу ей ни внушали мысли о возможном результате исследований, она по-детски радовалась предстоящей поездке.

*** ***

– Агнес, ну и кто из нас ребенок? – в голосе Гревилля звучало осуждение.

– Спрашивает меня человек, который два дня назад чуть не полчаса просидел на верхушке дерева в импровизированном домике из ветвей! – фыркнула она, нимало не смутившись.

Вот от него она еще не выслушивала нотаций!

Эта ива была совершенно восхитительна. Кто бы и с какой целью ни вырастил ее на берегу ручья – но Агнес готова была аплодировать ему стоя.

Чтобы обхватить ствол, понадобилось бы, чтоб человека четыре или пять взялись за руки. Почти у самого корня он раздваивался. Вторая половина изгибалась и тянулась через ручей аж до другого его берега, плавно поднимаясь от середины.

Зря она таки натянула юбку с этим длинным шлейфом. Но надо же было соблюсти видимость приличий! Перед кем, спрашивается?

Гревилль, которого она ни во что не ставила. Кеннет, лица которого предпочла бы вовсе не видеть. Разве что Блейз и Верге – эти двое не успели еще ничем ей насолить. Да и вообще, производили впечатление приличных людей. Хотя этим двоим дела не было до ее вида. Не иначе – впечатление в этот раз не обманывало, и эти двое и впрямь были приличными людьми.

Агнес, подобрав шлейф и закрепив его край за пояс, взбежала по стволу и остановилась перед нависающей над водой частью.

– Не торопитесь, ваша светлость, – подал голос Блейз. – Я надолго. Вы успеете не единожды пройти из конца в конец.

– Благодарю, мастер Блейз, – весело отозвалась Агнес.

– Только в воду не падай, Брисси, – окликнул Кеннет. – Вытащить – вытащим. Даже оживим. А вот высушить тебя – никто из нас не обладает таким даром.

– Брось, Кеннет, – она обернулась. – Уверена, что вы с его светлостью одолжите мне свои камзолы. А моя одежда сможет высохнуть, будучи развешенной на ветвях.

Отвернулась и потопала по стволу. Тот тянулся, словно настоящий мост через ручей. И не скажешь, что дерево – не шелохнется под ее шагами! И поверхность на удивление устойчивая. Хвала святому Иерониму – ни Гревилль, ни даже Кеннет не попытались отправиться следом.

Агнес дошла почти до противоположного берега, обернулась.

Перед глазами открывался замечательный вид. Вторая половина ствола поднималась над невысоким земляным обрывом, и с невообразимой высоты к земле обрушивался водопад плакучей серебристой листвы.

– Эй, Брисси! – донесся окрик Кеннета с того берега. – Мне приснилось, или ты обращалась несколько лет назад в научную палату с гениальным предложением – растить горную плесень ускоренными темпами?!

Да чтоб тебя! Так же в воду недолго свалиться от неожиданности.

– Кеннет, ты бы еще времена до объединения Манора вспомнил! – рявкнула она в ответ.

– А чего ты сразу злишься-то? – чуть тише осведомился он.

– Подожди, я доберусь до вас! – откликнулась она. – Перекрикиваться с берега на берег – не самый удобный способ разговора, – и поспешила по стволу.

Вот ведь человек! Парой слов способен всю прогулку испоганить. Одно слово – некромант! Ничего живого для него нет. Главное – не зацепиться ни за что ногой. А то второпях свалится.

– Так что ты там говорил об этой замшелой истории? – осведомилась она, спрыгивая на твердую землю.

– Почему замшелой? – удивился Кеннет. И как же деланно выглядело его удивление! – Всего пара-тройка лет. И с каких пор ты так отзываешься о собственных начинаниях?

Агнес тяжело вздохнула.

– С тех пор, как мою гордость ранили пренебрежительным к ним отношением, – неохотно пробурчала она. – Кеннет, с этим начинанием есть проблема – в отличие от остальных. Оно не вызвало интереса у ученых мужей. Мои слова пропустили мимо ушей!

– Ты впервые сталкиваешься с тем, что твои слова пропустили мимо ушей? – он выразительно приподнял брови.

– Не впервые, – она уселась на траву рядом с ним и Гревиллем. – Но в прежде я всегда могла сама осуществить то, в чем не находила поддержки. Ну, или могла найти того, кто соглашался мне помочь. А тут – увы! У меня нет дара, чтобы ускорить рост этой плесени. Я даже травинку чахлую не заставлю расти. И знакомых магов-садовников у меня нет! Мой дар, – губы покривила усмешка. – Это так, мелочевка. Уж вам ли, мастер Кеннет, не знать этого. У Гревилля, – она кивнула на барона, – он и того больше! Я – артефактор. Так что, если я и проверю когда-нибудь свое предположение, это будет нескоро. Пока что не до того! Да и многовато туда сил надо хлопнуть. Мои возможности невелики.

– Досадуешь? – проницательно заметил он.

– Отчасти, – Агнес пожала плечами. – Но в большей степени – просто выкинула из головы то, о чем пока бессмысленно размышлять. Я не вижу необходимости кидать сюда силы. У меня есть и другие дела. К тому же, – она задумалась на несколько мгновений. – Мне не дает покоя мысль, что эту идею не просто так откинули в сторону. Ко мне даже серьезно не отнеслись! Возможно, на деле это неосуществимо? Просто я, в силу невежества именно в этой области, не понимаю этого?

– А что должно помешать? – хмыкнул некромант.

Агнес только пожала плечами. Она и сама изредка раздумывала над этим. Ответа не знала. Но все, что она сказала сейчас, было правдой. И Кеннет с его звериным чутьем на ложь должен был это понять.

– Постойте, – встрял Гревилль. – А на кой-растить эту клятую плесень специально?

– Брисси! – Кеннет упрямо не желал забывать это старое прозвище. – А ты что, не рассказывала подруге об этом своем провале?

– Рассказывала, само собой. Ты спроси лучше его светлость – как часто он беседовал с женой на какие-то темы, кроме хозяйства. И как внимательно ее слушал, – она фыркнула.

– А… я чего-то не знаю? – насторожился Ронан.

Эк его перекосило! И в этом – весь Гревилль: не надо утруждать мой слух вашими женскими глупостями. Но случись что – и в его неведении виноват кто угодно, только не он сам!

– На самом деле, тебе это вряд ли будет интересно, Ронан, – заметила Агнес.

– Где-то я, помнится, такое уже слышал, – проворчал он. – Рассказывай!

– Ну, ты сам напросился, – она фыркнула. – Слушай. Несколько лет назад наша корона всерьез обеспокоилась ростом горной плесени в шахтах, где добывались глаза нарвала. Нас, магов и артефакторов, отправили туда для выяснения. Там-то и оказалось, что плесень – это родоначальница, в некотором роде, этих кристаллов. Если плесень живет на одном месте полсотни лет, и ее не трогают, начинают образовываться глаза нарвала. Мы это поняли слишком поздно.

Она примолкла, раздумывая – не ляпнула ли уже лишнего. Вроде бы нет. На лице Гревилля застыло недоумение. Похоже, он не понял, для чего ему поведали эту историю.

– Брисси тогда выступила на научном совете с предложением ускорить рост плесени искусственно, – пояснил Кеннет.

– На научный совет я это не выносила, – поправила она. – Я поинтересовалась мнением ученых мужей, чьим суждениям доверяю. И они проявили на удивление единодушный скепсис. Что, в общем, намекает на некоторую бесперспективность…

– А почему бесперспективность? – оживился Верге.

– Да мне-то откуда знать! – все-таки досада прорвалась наружу. – Я своими силами проверить не могу. Дара мага-садовника у меня нет. И нет знакомых магов-садовников, которые согласились бы потратить свое время и силы на проверку моей гипотезы. Может, когда-нибудь я и изыщу время и средства…, но пока приходится принять на веру слова ученых мужей, что все это – бессмысленное баловство.

– То есть, кто-то из них так прямо и сказал – бессмысленное баловство? – уцепился Верге.

Агнес с трудом подавила тяжелый вздох. До чего же въедливый парень!

– Верге, разожми клещи, – встрял Кеннет. – Брисси всего лишь хочет сказать, что ее безмерно оскорбило пренебрежение к высказанной ею мысли. Так что она не собирается настаивать на том, чтоб воплотить ее в жизнь. Своих сил не хватает, а просить кого-то – ее светлость не привыкла так унижаться.

– Кеннет, как тебе еще не оторвали твой поганый язык? – не удержалась она.

– Некому, милая Брисси, некому! – заржал несносный некромант. – Все хотят загрести жар чужими руками. В смысле – поглядеть, как мой поганый язык выдирают с корнем и скармливают бешеным собакам. Но никто не желает приложить к этому, несомненно, богоугодному делу хоть сколько-нибудь усилий!

Она только рукой махнула. Что тут скажешь! Хотя бы Верге отвял – уже радость.

Гревилля, судя по кислой физиономии, уже с души воротит от их перебранок. Сам виноват – собрал же такую компанию! Верге, испросив разрешения его светлости барона сих земель, принялся таскать хворост и разводить костер. Потом – вынимать из объемистой корзинки снедь.

Квадратный демон дери этих некромантов – они что, еще и пикник надумали устроить?!

– Брисси, не надо злиться, – примирительно заметил Кеннет – мысли он читает, что ли?! – Но возиться, насколько я вижу, придется еще долго. Мы же не можем остаться голодными сами и вынудить голодать достопочтенного Блейза, в то время как он любезно согласился проверить нашу блажь?

– Кеннет, ты никогда не хотел пойти в дипломаты? – проворчала она.

– Не поверишь, Брисси. Когда я в последний раз взял на себя дипломатическую миссию – это закончилось ранением. Да таким, что я потом даже спустя пару месяцев после того, как встал на ноги, едва их таскал! Страшно сказать – сил было так мало, что даже молодые хорошенькие и… весьма горячие девушки вызывали лишь отвращение. Я даже вынужден был отклонить притязания одной весьма очаровательной барышни.

– О, какая душераздирающая история, – фыркнула Агнес. – Насколько я знаю, Кеннет, спустя несколько лет ты с лихвой наверстал упущенное!

Хотелось расхохотаться и стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Например, черенком лопаты, зачем-то прихваченной Верге. Этот тип всегда умел загнать в неловкое положение. Да, ничего конкретного сказано не было. Но этот намек на давние события…

Квадратный демон подери! События настолько давние, что о них и вспоминать неприлично. Особенно учитывая подробности.

*** ***

– Ну что, Блейз. Смотрю, вы закончили? – полюбопытствовал Кеннет.

Тот собирал инструменты и складывал исписанные листы бумаги в сумку. Солнце успело перевалить зенит.

– Ну, сомнений нет, – тот кивнул, усаживаясь к заботливо расстеленной Верге скатерти. – Почерк один и тот же. И деревья, и плесень растил один и тот же человек. С вероятностью процентов семьдесят-восемьдесят.

– Низковатая вероятность, – Агнес нахмурилась.

Эксперт лишь развел руками.

– Так выше не будет, миледи. Кто станет давать в такой ситуации стопроцентные гарантии – мошенник. Начнем с того, что я имел дело не с самой плесенью, а лишь со следами, оставленными пожаром. Что уже снижает точность любых измерений.

– Иными словами, вероятность максимальная, какая возможна при измерениях, – заключил Верге. – Это означает, – он примолк, лоб пересекла вертикальная складка.

– Я передам результаты господину Гото сразу по возвращении, – отозвался Блейз. – Он должен узнать. Трудно сказать, что это даст следствию, – он помолчал. – Я так понимаю, господа некроманты могли бы сказать, не случалось ли смертей в лесу в ближайшие дни или недели. Но вот кем были люди, ходившие здесь, и куда они направились…

– Помилуйте, достопочтенный Блейз! – хмыкнул Кеннет. – Мы – некроманты, а не прорицатели!

– Нет так нет, – тот миролюбиво кивнул. – Так или иначе – а на негодяев следствие выйдет рано или поздно. Много ли нам даст знание о том, что среди них имеется весьма одаренный маг-садовник, способный подчинить своей воле как деревья, так и горную плесень? Кто знает. Но мы используем эти сведения.

У Агнес по спине пробежал холодок. В голосе Блейза не было угрозы. Но в нем ощущалась мертвая хватка, свойственная работникам сыскного управления.

В королевском сыске бездарей не держали.

– Один и тот же человек вырастил и деревья в лесу, и плесень в моем доме? – встрял Гревилль. – Любопытно! – глаза, глядевшие на блики в ручье, сощурились. – Помнится, Гриффин нанимал нескольких приходящих работников – и это не считая садовников, работавших в поместье постоянно. Этих троих нанимала Фиа – едва ли среди них мог затесаться проходимец. А вот что касается временных, – он примолк.

– Одаренный маг среди временных рабочих? – с сомнением хмыкнул Верге. – Это как если бы я пошел чистить канавы. Работы и грязи неизмеримо больше, а заработка – шиш!

– В точку, – проворчала Агнес.

А вот у Фиа имелся и дар мага-садовника, и любовь к высоким деревьям, и время на такие вот экзерсисы. И доступ в любой уголок поместья, само собой. Последнее давало ей возможность запросто вырастить что угодно в любой из комнат. Только вот говорить об этом вслух нельзя ни в коем случае. И даже выдать нельзя – что за мысли ее терзают.

– Притихла ты, Брисси, – проницательно заметил Кеннет, подтверждая худшие опасения. – Так волнуешься за подругу?

Она ответила сумрачным взглядом. Лучше не говорить ничего. Потому что… святой Иероним, она что, тоже начинает думать, что Фиона – не пострадавшая в этой жуткой истории, а виновница?! А Кеннет почует ее сомнения – в этом она была уверена. Она слишком хорошо знала его поистине сверхъестественное чутье на любую ложь и фальшь.

В Лестер добрались засветло: Блейз торопился поделиться открытиями со своим шефом. Агнес, отговорившись усталостью, сразу поехала в трактир. Хотелось побыть наедине со своими мыслями.

*** ***

– Вам письмо, миледи, – поприветствовал ее трактирщик, едва она успела зайти. – Нынче привез посыльный из самой столицы. Важный такой, надутый, в камзоле с позолотой и с гербами.

Из леса Агнес вернулась в самых растрепанных чувствах. И заявление трактирщика выдернуло ее из раздумий слишком резко.

– Мне? – изумилась она. – От кого бы?

– Не знаю, миледи. По виду – от кого-то из влиятельных господ. Печать на письме серьезная, – он протянул ей плотный конверт из добротной бумаги. – Герб, – уважительно проговорил он. – Не разбираюсь, но кажется, принадлежит важному семейству. На посыльном такие же гербы были.

Она взяла письмо, взглянула на печать. Герб рода Лонгманов!

Сердце помимо воли ускорило бег. Прежние мысли разом вылетели из головы. Стэн, должно быть, вернулся в столицу с восточных границ. Узнал, что она в отъезде и отправил послание. Видимо, особой спешки не было – так что письмо доставил посыльный.

– Пусть мне принесут обед наверх, – распорядилась она и чуть не бегом взбежала к себе.

Письмо жгло руки – хотелось сей же момент вскрыть и прочесть. Сколько она не видела Стэна? Больше месяца – после того, как он уехал проверять войска на пограничных форпостах, он ни разу даже не написал ей.

Вероятно, не было на письма времени. Учитывая, что за ситуация сложилась на границах – ничего удивительного!

Агнес старательно гнала от себя мысль, что Стэн попросту экономит дорогущие глаза нарвала на переписке с нею. В конце концов, у него-то, в отличие от нее, патента на них не было! А значит – формально он не имел права их покупать и использовать. О том, что формальные правила пока что не имели особенного значения для мало-мальски влиятельного человека, имеющего деньги, Агнес тоже старалась лишний раз не думать. Да, острого дефицита кристаллов пока что нет. И на мелкие нарушения пока смотрят сквозь пальцы. Да и следить за их оборотом пока некому. Но… Стэн всегда был крайне щепетилен в вопросах законности.

Впрочем, это все не имело значения. Главное – она невозможно соскучилась за этот месяц. И теперь наконец прочтет строки, выведенные любимой рукой.

Глодала тревога. Если начнется-таки полноценная война, Стэн застрянет на границе. И ей останется лишь терзаться неизвестностью и волнением за его судьбу.

Она лишь скинула жилет и стремительно прошла к окну, раздернула занавеси. Подтянув табурет, уселась и нетерпеливо разломила сургуч. Развернула хрустящую бумагу и вчиталась в написанные знакомым ровным почерком строки.

«Милая Агнес!

Прежде всего хочу сказать, что я получил все твои письма. В этой поездке к восточным границам Манора они грели мне сердце. Дорогая, невозможно выразить словами, насколько я ценю твою привязанность ко мне.

Разумеется, ты вправе злиться на меня за молчание. Однако ты должна понимать: ситуация сложилась непростая. И лишнее письмо из приграничного форпоста легко могло вызвать вопросы. Да и времени свободного не было вовсе. Увы, написать подробнее не могу – не имею права. Но штатный смотр войск на границах обернулся неожиданным образом. Однако сейчас я в Ковентри, и пробуду здесь еще какое-то время перед новой отправкой на восток.

Отсюда я уже могу написать тебе – и решил воспользоваться этой возможностью.

Трудно сказать, когда мы увидимся в следующий раз. Вполне может статься, я получу приказ ехать спустя несколько дней, так что мы разминемся. А там – кто знает, будет ли у меня вновь возможность написать тебе с границы.

Дорогая, мне до крайности жаль писать то, что я должен написать.

Мне безмерно дороги твои письма, как знаки внимания. Но, сколь бы ни радовали они меня, сколь бы ни грели душу, я вынужден просить тебя не писать мне больше. Боюсь, история эта с нашим романом и без того чрезмерно затянулась. Ты прекрасна, милая Агнес, и внушаешь мне самые трепетные чувства. Я навсегда сохраню твой облик в сердце – ибо забыть тебя невозможно. Даже если бы я захотел забыть – мне бы это не удалось.

Однако жизнь идет вперед, Агнес. Следует думать о будущем. Мне пора жениться, роду Лонгман нужны наследники.

И потому я взываю к твоему благородству и чести. Прошу, не пиши мне больше. Не ищи встречи, не пытайся вмешаться в мои планы. Это не вернет былого, и лишь породит горечь, которая отравит нашу память обо всем светлом, что было между нами.

Всегда помнящий о тебе, Стэн Лонгман».

Агнес перечитала письмо три раза. Строчки прыгали и плыли перед глазами.

Стэн написал такое длинное послание с единственной целью: попросить ее больше не писать ему. Сообщить, что все окончено.

Как там было в письме? Эта история с нашим романом… чрезмерно затянулась?

Агнес положила письмо на стол – слишком сильно было желание скомкать его, растерзать в клочья. Поднялась, прошлась по комнате взад-вперед. Помещение вдруг показалось слишком тесным. Хотелось рвать и метать, что-нибудь разрушить. Вот только что ей это даст?

Решено! Завтра же едет в столицу! Она должна увидеть Лонгмана, посмотреть в его глаза. Пусть глядя ей в лицо скажет все то, что понаписал в этом своем послании.

Да, нынче выезжать уже поздно. Солнце, конечно, еще не село – но кто кидается в путь в преддверии заката? Да и не так уж серьезен повод, – едко прибавила она сама себе. Не тот случай, чтоб мчаться по ночным дорогам галопом, загоняя лошадей!

Завтра она заглянет в сыскное управление, узнает, что нового известно. Как чувствует себя приехавший мастер-каллиграф – он давно должен был прибыть, а она так его и не увидела. И, возможно, эсквайр Гото будет настолько любезен, что предоставит ей возможность добраться до Ковентри на крылане. Это будет куда быстрее, чем тащиться верхом. Он ведь хотел избавиться от нее, и сам предлагал крылана! Теперь это будет кстати.

Успокоившись на этом, она принялась складывать вещи. Возьмет с собой немногое, комнату оставит за собой. После объяснения со Стэном ей в любом случае придется вернуться. Нужно поужинать и улечься пораньше. Чем раньше двинется завтра в путь – тем лучше.