Текст книги "Люди как люди"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Гульнара Черепашка
В поисках баронессы

Глава 1

Утро у барона Ронана Гревилля не задалось.

У лакея, который подавал к завтраку кофе, так тряслись руки, что он опрокинул полную чашку прямо на своего господина. Вместо того, чтоб извиниться, виновник сунул практически в лицо опешившему барону газету.

– Взгляните, милорд! Взгляните скорее, – воскликнул он.

В голосе звучало такое отчаяние, что барон не решился высказать упрек. И потом: он знал старика Вильямса с детства. Последние десять лет тот служил ему лично. И никогда не допускал подобного. Чтобы выбить его из колеи, требовалось нечто поистине невообразимое. И барон опасался представить, что это могло быть.

Он взял газету и взглянул на разворот, который оставил открытым лакей.

Несколько секунд Ронан просто хватал ртом воздух, точно рыба, которую выдернули из воды. Буквы заголовка прыгали перед глазами, не желая складываться в слова.

Ужасные, невозможные слова.

Молодой барон мгновенно забыл о промокших от кофе брюках. Да как можно помнить о брюках в такой момент!

«Страшный пожар начисто уничтожил поместье Гревилль», – гласил заголовок.

Ронан перечитал это раз, потом – еще раз, потом – снова.

Нет. Нет, нет, нет! Такого решительно не может быть. Это какая-то чудовищная ошибка. Не далее, как три дня назад он уезжал из своего поместья в столицу. И все было в полном порядке! Поместье он оставил на жену. До крайности вздорную, следует заметить, особу. Вздорную и спесивую, за двенадцать лет брака превратившуюся в сухую чопорную женщину с вечно поджатыми бледными губами и неизменным тугим пучком бесцветных волос на затылке.

Супруга давно не вызывала у барона теплых чувств. Но ей следовало отдать должное – за хозяйством она следила безукоризненно.

Как подобное могло произойти в ее присутствии?!

– Вильямс, – голос звучал сдавленно. – Налейте, пожалуйста, еще кофе.

Лишь отпив залпом половину чашки, Ронан сумел приступить к чтению. Пожар произошел еще позавчера. Огонь вспыхнул вечером, немного спустя после заката. Вчерашнее утро озарило лишь остывшее пепелище. Однако до газетчиков эти сведения дошли только нынешней ночью. Не иначе – исключительно для того, чтобы те порадовали вестями незадачливого барона с утра пораньше.

– Милорд, – голос Вильямса дрожал. – Как же так? Сколько в поместье было человек? А как же миледи?!

Святой Иероним.

Жена! Он подумал о том, как та могла допустить пожар в поместье. Но не подумал о том, что с нею самой сталось.

В таких растрепанных чувствах и застал барона пронырливый газетчик, которого за каким-то квадратным демоном впустили в дом.

У газетчика оказался ворох вопросов.

Врожденная вежливость не позволила Ронану в тот же момент отдать приказ, чтоб его вышвырнули прочь из дома. К тому же газетчик оказался хитер. Прежде чем вываливать на хозяина дома свои вопросы, он дал понять, что знает несколько больше, чем написано в газете. И даже обронил пару фраз, которые моментально заставили Ронана подобраться и насторожить слух.

Что уж там говорить – ушлый тип парой слов поймал барона на крючок.

И принялся издеваться: обронит пару намеков – и тут же вопрос. На который Ронан, конечно же, отвечал – он ведь хотел услышать больше! Так газетчик и тянул из него по капле информацию.

Липкий тип, впрочем, оказался меньшим из зол в нынешнее утро.

Должно быть, небеса разверзлись. И оттуда на голову тридцатидвухлетнего барона в изобилии хлынули несчастья.

Следующим за газетчиком несчастьем оказалась разъяренная фурия, ворвавшаяся в его дом, точно степной ураган.

*** ***

Ронан не сразу и узнал ее.

Кажется, в последний раз он видел леди Ангес двенадцать лет назад. Как раз тогда, когда по его вине расстроилась их помолвка. Хотя нет: он и после видел ее мельком не единожды. С ней ведь дружила его жена! Престранный факт, следует сказать – но женщины вообще странные создания.

За эти двенадцать лет Агнес заметно переменилась. И нужно признать – не к лучшему. Далеко не к лучшему! Пусть и не настолько сильно, как его жена.

– Еще здесь, подлец! – заявила она звенящим от ярости голосом вместо приветствия.

– Миледи, – произнес потрясенный Ронан, поднимаясь на ноги.

– Гиена горная тебе – миледи! – выплюнула с ненавистью Агнес и швырнула ему в лицо злосчастную газету.

Он даже смотреть не стал – сразу понял, что сегодняшняя. Знал даже, на какой именно странице она открыта.

– Значит, приехал в столицу развлекаться, – она обвиняюще ткнула в него пальцем. – В то время, как Фиа, – она не договорила – губы вдруг жалко задрожали, а на глазах выступили слезы.

– Леди Агнес, – раздельно проговорил Ронан. – Я вас прошу подбирать выражения! Вы говорите о моей жене, в то время, как я сам нахожусь в неведении о ее судьбе…

– Ах, в неведении! – перебила она его. – И что, это новость?! Или ты прежде очень часто интересовался ее судьбой?! Даже теперь – она ведь писала мне, что приедет! Мы обе ждали этой встречи. И что же?! Я узнаю, что барон Ронан Гревилль оставил, видите ли, жену дома. Ты бросил ее там, чтобы она сгинула в этом клятом пожаре!

– Она сама решила остаться, – процедил он, возмущенный несправедливостью обвинений.

– Сама решила, – повторила Агнес. – Интересно, как это могло произойти. Тебе показать ее письма?! Она полгода ждала этой поездки! Строила планы. А ты! Мало того, что ты на год с лишним запер ее в деревне. Так еще и сейчас бросил там.

– Остаться в поместье Фионе посоветовал лекарь, – Ронан предпринял новую попытку достучаться до здравого смысла.

– Ах, вот как. Подождать конца поездки его рекомендации, само собой, не могли, – ядовито отозвалась бестолковая женщина. – Скажи лучше прямо: ты оставил ее в деревне, чтобы здесь спокойно развлекаться со своей пассией! Как ее – Далила, Дамила? Это ведь для нее ты снял квартиру на углу Рыночной и Игольной улиц? – она обернулась к навострившему уши газетчику. – Ведь эта квартира снимается неизменно уже четыре года! И все четыре года она живет там. Или ты считал, что никто ничего не знает?! Бедная Фиа – кажется, единственной, кто ничего не знает, была она!

– Леди Агнес. Вы не в себе. Позвольте, я вызову для вас экипаж, – процедил сквозь зубы взбешенный Ронан.

Святой Иероним, ведь эта чушь нынче же попадет в газеты!

Отец будет в ярости. Да что там – в ярости будет и его тесть! Его, Ронана, никто и слушать не станет.

Тем более, что квартира на углу Рыночной и Игольной и правда снимается уже четвертый год подряд одним и тем же арендатором… и проживает там все так же госпожа Далия.

– Я никуда не поеду, – с ненавистью проговорила Агнес. – Я не успокоюсь, пока ты не понесешь наказание за то, что допустил это. Если бы она приехала с тобой – осталась бы жива! Но тебе собственные удовольствия оказались важнее.

Святой Иероним! Да, он собирался нынче же, после завтрака, отправиться на угол Рыночной и Игольной. Квадратный демон побери, он два месяца не видел Далию! И видит Творец – сейчас ему это необходимо, как никогда.

– Леди Агнес. Вам лучше покинуть мой дом прямо сейчас, – проговорил Ронан, с трудом сдерживая гнев. – Больше я просить не буду.

Квадратный демон побери их всех! Он тоже ждал этой поездки. И, надо думать, куда больше, чем жена. В конце концов, что она забыла в столице?! Увидеть подругу – ха! У нее есть и более важные дела, раз уж на то пошло. То есть – были дела.

А вот он не видел Далию два месяца. Он вообще видел ее от случая к случаю с тех пор, как отец отошел от дел в поместье и укатил на приморскую виллу. А Ронан вынужден был перебраться в глушь. Забрать Далию с собой он не мог – она привыкла к столичной жизни, к развлечениям. Что она видела бы в деревне?! Да и прятать ее там было бы куда как труднее.

– Агнес, – он сам не заметил, как заговаривается. – Пожалуйста, убирайся прочь. У меня несчастье, – он запнулся. Кулаки сжались сами собой.

Он огляделся в растерянности – где Вильямс?! Но вздорная бабенка выкинула новый фортель: она вдруг рухнула на софу и разрыдалась. Громко, навзрыд, раскидав по подлокотнику растрепанные лохмы. Ронан опешил. Решительно – женщины не только непредсказуемые, но еще и коварные создания! Что за подлый прием: чуть что – лить слезы и биться в рыданиях? А ему-то что с этим делать?!

На выручку пришел газетчик, о котором он успел позабыть. Вертлявый тип кинулся к возмутительнице спокойствия. Уселся рядом, положив руку на плечо.

Ронана передернуло. Возмутительные вольности! И это – в его доме.

– Миледи, не нужно так, – заговорил клятый журналист. – Не стоит торопиться и хоронить вашу подругу прежде времени! Тела еще не нашли…

– О, – Агнес подняла голову и уставилась на него заплаканными глазами. – А вы что-то знаете?

– Очень мало, миледи, к великому сожалению. Я знаю лишь, что никто из слуг не пострадал, – он кинул взгляд на Ронана. – Полагаю, для вашей светлости это важно, – и снова перевел взгляд на опухшее лицо женщины. – Они все покинули поместье заблаговременно. Говорят, оставалась лишь ее светлость – и ее пока что ищут.

– Что за нелепость, – Агнес нахмурилась. – Они все покинули поместье… словно знали, что оно должно сгореть?

Ронану в страшном сне не могло привидеться, что он в чем-то будет согласен с этой вздорной выскочкой. Но его посетила ровно та же мысль.

– Мы знаем слишком мало, – повторил газетчик. – До поместья Гревилль два с лишним дня пути. И произошло все совсем недавно…

– И все же – недурно было бы рассказать подробнее, – подал голос Ронан. – Вы осведомлены куда лучше меня – и последние полчаса вы терзали меня вопросами. Слуги все живы, говорите? Но как тогда вышло, что они не знают, что с баронессой?

– Это немного странно, – газетчик неожиданно смутился. – Говорят, ее светлость сама приказала всем покинуть поместье. В доме обнаружились обширные гнезда горной плесени. Это слова управляющего, насколько мне известно, – прибавил он, видя, как проступило возмущение на лице молодого барона. – Ее светлость намеревалась лично дождаться людей, что должны были уничтожить напасть. Она же активировала замораживающие амулеты в пострадавших помещениях.

– Замораживающие амулеты? – пробормотала Агнес. – Я отправляла ей несколько штук с полгода назад…

– О, тогда вы, возможно, сумеете опознать их, – оживился газетчик. – Следователь, что отправляется туда нынче, мой хороший знакомый. А вы, возможно, сумеете пролить свет на некоторые события… если, разумеется, согласитесь…

– Разумеется, я еду! – Агнес выпрямилась, глаза засверкали. – Когда отправляться?!

– Я сообщу эксквайру Гото о вашем согласии, – газетчик оживленно кивнул. – Наверняка у него найдутся к вам вопросы! Это крайне удачно, что мы с вами вот так столкнулись – просто невероятное совпадение. При всем том, насколько прискорбны и ужасны обстоятельства этой встречи, – прибавил он с легким полупоклоном.

Еще и церемонии разводит, квадратный демон его подери! Прямо-таки светский прием устроили в его гостиной. Ронан кипел от возмущения.

– Я отвечу на все, – решительно заявила она, поднимаясь. – Мне нужен час на сборы!

– Сборы, леди Агнес? – ядовито переспросил Ронан. – Вы намерены ехать в мое поместье? Вас там только не хватало!

– А это не тебе решать. Верно? – она оглянулась на газетчика. – Достопочтенный…

– Баронет Крио, к вашим услугам, – тот слегка поклонился.

– Баронет? – не сдержался Ронан. – И что, на жалованье журналиста теперь можно купить титул?

– Что вы, ваша светлость. Свой титул я унаследовал от отца. А он – от своего отца, моего деда.

– А дед, – Ронан ухмыльнулся.

– Все верно, от моего прадеда. Вот прадед и правда купил этот титул у Совета славного предка нашего короля. Нашей короне в то время позарез нужны были деньги, и она охотно даровала дворянство всем, кто мог его себе позволить.

У Ронана задергалась щека. Потрясающее бесстыдство! Так просто говорить о покупке дворянского титула. Потомок торгашей, да и сам не лучше!

И вот этот сброд станет топтаться по пепелищу его родового гнезда. Святой Иероним, дай ему терпения!

Нужно переговорить с этим достопочтенным Гото. Наверняка ему это сборище нужно не больше, чем ему самому.

*** ***

Эсквайр Гото произвел на Ронана преотвратное впечатление.

Мало того, что он совершенно не проникся горем и потрясением хозяина сгоревшего поместья. Он прямо заявил – Ронану следует благодарить святого Иеронима за то, что среди прислуги, кажется, нет жертв. А значит – ему не придется нести ответственность. Он не только не воспротивился отправке в сторону поместья толпы народу, включая фальшивого баронета и вздорную женщину, которая не один год была посмешищем всей столицы.

Он заявил, что присутствие этих людей необходимо.

Благоприятным было лишь одно обстоятельство: дорогу, на которую в обычное время требовалось два с лишним дня, они должны были преодолеть к нынешнему закату. Правда, способ для этого предназначался прескверный. И вызывающий негодование у всякого мало-мальски приличного здравомыслящего человека.

С горечью Ронан осознал, что единственным приличным и здравомыслящим человеком в собравшейся – помилуй святой Иероним! – компании был он.

Агнес к моменту отправки заявилась в таком виде, словно заранее знала, что за дорога им предстоит. Платье из грубого темно-синего, почти черного, сукна, похожее на амазонку. Но юбка! Вроде бы приличной длины сзади – но спереди возмутительно оголяющая ноги, затянутые узкими брюками того же цвета. Грубые мужские сапоги – словно у заправского солдафона! В руках – саквояж, как у коммивояжера. Еще одно зло последних десятилетий.

Журналюга-баронет – чтоб ему икалось и в жизни, и в посмертии – тоже вырядился так, что смотреть противно. Какой-то неприлично обтягивающий костюм из скверно выделанной грубой кожи и такой же шлем.

Увидев Агнес, прохвост моментально оживился, кинулся изображать церемониальный поклон. Тьфу ты!

У него что, на нее виды? Не иначе – рассчитывает поправить свое чахлое купленное баронетство удачным браком. Эх, знал бы он, с кем связывается…

Ронан вспомнил свое сватовство к Агнес двенадцать лет назад. Все-таки его хранил святой Иероним! Хотя как – хранил. Женился-то он в конечном счете на подружке Агнес! Фионе… и не мог теперь сказать, что выбрал нечто лучшее, чем изначально. Или такова женская природа – превращаться с возрастом в фурий? Страшно представить, что и его Далия года через три-четыре сделается такой же.

Творец, о чем он только думает.

– Все собрались? – зычно осведомился эсквайр Гото. Бросил колючий взгляд на Ронана. – Прекрасно. Выдвигаемся немедленно – и так уже почти полдень. Доберемся впотьмах…

Вот как. Ронан поморщился. Он-то рассчитывал к закату уже увидеть свое поместье. Вернее, то, что от него осталось.

Несносный газетчик протянул Агнес такую же куртку и шлем, что были надеты на него самого. Гото экипировался так же.

И Ронан заподозрил, что напрасно оделся, как приличный человек. Перелет по воздуху на экзотических нездешних тварях явно был особым случаем, который позволял пренебречь приличиями.

Жаль, что он слишком поздно это понял.

Когда на широкий двор позади Управления розыска и расследований вывели громадных тварей с кожистыми, точно у летучих мышей, крыльями, Ронан испытал оторопь. Да что там – противный холод продрал до костей, хотя на улице царил жаркий полдень. И двор заливали солнечные лучи.

Громадные лысые морды – не то как у змей, не то как у ящериц. Покрытые жесткой бледной серовато-коричневой кожей тела с мощными лапами и хвостами. Костяные гребни, тянущиеся от самых носов и до кончиков длинных гибких хвостов. Клыки и когти, способные устрашить любого волка или горную гиену.

На спинах тварей размещались двух– и трехместные седла с корзинами под вещи и снаряжение. Саквояж Агнес немедля перекочевал в одну из этих корзин.

Газетчик лихо запрыгнул в седло одной из жутких зверюг и протянул руку сумасшедшей женщине. Та заскочила следом, устроилась за его спиной. Принялась пристегиваться широкими кожаными ремнями, управляясь с ними так сноровисто, словно это было для нее не впервой. А что, он бы не удивился. Слыхал он о том, что вытворяла эта особа после того, как вышла из обители Милосердия, где якобы лечила разбитое сердце после разрыва их помолвки!

– Ваша светлость, – сумрачно обратился к нему Гото. – Я не могу рисковать жизнью барона, а потому вы летите со мной. Никому другому я не имею права вас доверить. Прошу, – он указал на одну из громадных ящериц с крыльями.

– Мне, – голос сел, так что Ронану пришлось откашляться. – Я должен сесть на второе сиденье, верно?

– Вы совершенно правы, ваша светлость. Я имею опыт управления крыланами. Или у вас тоже есть такой опыт, и вы желаете взять поводья в руки?

Ронан кинул взгляд на перчатки из толстой кожи, закрывавшие руки эсквайра едва не по локоть.

– Благодарю, – сдержанно отозвался он. – Предпочту довериться профессионалу. Не хочу создавать… лишние затруднения.

– Вы – мужественный человек, – одобрительно кивнул Гото. – Прошу!

Ронан, стараясь не выдавать, как трясутся у него колени, подошел к твари и вскарабкался ей на спину. Хотел сделать это легко и непринужденно – так же, как привык запрыгивать на лошадь. Но получилось неуклюже, с неловким ерзаньем и кряхтением. Пару раз он едва не сорвался, взбираясь – так что эсквайру приходилось придерживать его под локоток. Как барышню, квадратный демон его подери!

После того, как Ронан уселся, Гото еще и пристегивал его – потому что сам барон в первые же секунды безнадежно запутался в ремнях и застежках.

Гото предоставил ему разве что застегнуть шлем самостоятельно и надвинуть на глаза странные очки, закрывающие глаза со всех сторон и прижимающие их к лицу широкими ремнями.

– Если пожелаете блевать, ваша светлость, откидывайтесь максимально назад наклоняйтесь на левую сторону! – проинструктировал он Ронана напоследок.

Наконец все расселись. Гото вывел своего зверя на середину двора и поднял его на воздух первым.

Глава 2

У Ронана захватило дух.

Чудовищные крылья расправились прямо под его ногами, окатив его мощными порывами ветра. А спустя миг сумрачные здания, окружавшие двор, дружно качнулись. И камни, мостившие его, поплыли прочь.

Сколь бы скверно ни было видно сквозь стекла очков, сколь бы сильно ни давили ремни на кожу, тоже мешая видеть – но зрелище того, как уплывает под ноги двор и здания вокруг него, вызвало трепет. Вот ушел вниз широкий двор, с которого они взлетели. А спустя пару мгновений барон увидел крыши. Еще взмах могучих крыльев, порождающий пронизывающий ветер – и внизу поплыл стремительно удаляющийся город.

Здания делались все меньше. Вот проплыла рыночная площадь – громадная клякса, расплывшаяся среди домов. Здание театра – удивительно маленькое с высоты.

Мельком барон приметил и свой особняк вдалеке. А потом мелькнула городская стена и потянулись зеленые предместья. Сады, поля, огороды. Прудики, в которых разводили рыбу.

Мутноватые стекла очков скрадывали цвета, размазывали очертания. Но картины с высоты птичьего полета представали потрясающие.

На какой-то миг Ронану даже закралась крамольная мысль – оно того стоило! Вот это непотребство с полетом на возмутительной тварюге из далеких степей за горами на юго-востоке стоило того, чтобы увидеть то, что он увидел. И даже страшные обстоятельства, толкнувшие его на отчаянный поступок, – пожар в поместье и пропавшая без вести жена – это тоже стоило пережить. Ведь, если бы не все это, он ни за что не взгромоздился бы на летучего монстра!

Спустя четверть часа Ронан понял, что напрасно нынче позавтракал. Должно быть, виновата была качка в воздухе. Крылатому монстру было плевать, что он несет на своей спине представителя древнего рода.

Вспомнив о полученном от Гото перед взлетом напутствии, барон отклонился назад и свесился, насколько позволяли ремни, влево. Голова его очутилась аккурат над просветом между краем крыла и задней лапой твари. В этом месте даже приспособили своеобразную воронку, горлышко которой уходило назад – примерно туда же, где должен был находиться задний проход монстра.

Когда желудок опустел, к Ронану вернулась способность соображать. Он понял, почему ему велели наклоняться именно влево. Крыланы летели, вытянувшись в диагональную линию: каждый летевший позади держался по правую сторону от того, что двигался впереди. Видимо, как раз на случай, если кого-то из седоков укачает.

Спустя еще полчаса барон понял, что к концу пути окоченеет. И почему, квадратный демон их всех дери, Агнес выдали кожаную куртку, а ему – нет?!

Ветер на высоте оказался ледяным. Не верилось, что сейчас царит жаркое лето, заставляющее горожан изнывать от духоты. Ронан мечтал хотя бы о едином глотке духоты! Но, как назло, его все сильнее охватывал пронизывающий до костей холод. Да поможет ему святой Иероним! Если по прилете он не свалится с воспалением легких, это будет чудо.

*** ***

Больше всего Ронан радовался, что его сейчас не видит никто из знакомых-аристократов.

А больше всего боялся, что они сумеют прочесть о его недостойной мягкотелости в газете. Уж клятый журналюга не преминет в красках живописать то, как он на дрожащих негнущихся ногах сползал со спины крылатой ящерицы. И как позорно шмякнулся на задницу, стоило онемевшим ступням коснуться земли! Поднимать его на ноги пришлось двоим ищейкам из команды эсквайра Гото.

Он с трудом утвердился на ногах, стараясь не шататься. Одной рукой таки пришлось придержаться за бок крылана. Благо, тот стоял пока смирно.

– Вот что значит – урожденный аристократ! – услышал он за спиной оживленный голос газетчика и заскрежетал зубами от злости. – Потрясающая выдержка, барон! Немного я видел людей, которые так стоически держались бы после первого в жизни перелета. Да еще на такое расстояние!

– Издеваетесь? – процедил сквозь зубы Ронан.

И, с трудом найдя на это силы, кое-как обернулся к нему. Святой Иероним, он даже удержался при этом на ногах!

– Что? – искренне удивился тот. – А! Что вы, ни в коем случае, – почудилось, или во взгляде клятого газетчика мелькнуло нечто, похожее на уважение?

– Неплохо для домоседа вроде тебя, Ронан, – рядом с газетчиком возникла Агнес. – Не ожидала от тебя! Такой перелет – и на ногах! – она покачала головой.

Вот эти двое выглядели омерзительно бодрыми и полными сил. Ронан мог только с раздражением взирать на них.

– Держи! – Агнес протянула небольшую непрозрачную бутыль. – Из моих личных запасов. Можешь выпить вечером хоть целиком. Запить горячим! Чай или молоко – на твой вкус. Хоть подогретое вино – сегодня не повредит. Не хватало, чтобы ты завтра свалился в лихорадке, с воспалением легких!

Ронан взял протянутое, тупо кивнул. Хотел ответить – и закашлялся. Кажется, сейчас он не способен даже сипеть.

*** ***

Ночевал барон в охотничьем домике.

Управляющий дрожащим голосом поведал ему, что привел домик в порядок по приказу ее светлости. Баронесса намеревалась переждать там дни, в течение которых в поместье будут работать вызванные ею специалисты. Выведение горной плесени – не шуточки: там, где ее травят, находиться опасно!

Последнее Ронан прекрасно знал и сам. Только возникал вопрос: почему вызванные специалисты не доехали до поместья, а баронесса – до охотничьего домика?

Квадратный демон их всех побери!

Впрочем, ответы на вопросы начнут искать уже завтра. И займется этим один из лучших сыщиков Управления розыска и расследований. Какого бы мнения ни придерживался Ронан по поводу эсквайра Гото – а тот считался профессионалом.

Бутыль, щедро выданную Агнес, он за вечер опустошил целиком. В ней и было-то немного – так разливают разве что лечебные микстуры. Хотя на вкус напиток оказался похожим на травяную настойку: с пряным острым запахом и весьма неплохой крепости. Чем-то напоминало особую настойку, изобретенную охотниками из южных предгорий. Что бы это ни было – спал он после выпитого, словно младенец. И проснулся бодрым и готовым к любым действиям.

С удивлением отметил – после вчерашнего полета нет ни малейшего намека на простуду. Не говоря уж о воспалении, которого опасался. И осиплость прошла – голос вновь повиновался ему.

Ронан бодро и с удовольствием громогласно отдал приказ подать ему легкий завтрак и подготовить лошадь – он намеревался первым делом нынче съездить поглядеть на дом.

*** ***

Он издали увидел то, что осталось от родового гнезда семьи Гревилль. Вид почерневших руин производил поистине удручающее впечатление.

Неряшливые подпалины на белоснежных стенах, провалившиеся окна и крыша, обрушенные башенки по углам особняка. От парадных дверей остался неровный зияющий проем. Колонны обуглились и потрескались, на крыльцо невозможно было глядеть без слез. Черные истлевшие веревки повисли вдоль стен там, где прежде вился плющ. От сочной зелени не осталось даже воспоминания. Как и о розах, затягивавших гибкими плетями первый этаж. А местами – и второй.

Зелень, розы – это все плоды стараний Фионы. И все-таки, как она могла допустить, чтобы такое случилось?

Ронан от души надеялся, что вскоре все прояснится.

А главное – прояснится судьба самой Фионы. Как бы ни раздражала его супруга в последние годы, как бы скверно ни складывались их отношения. Особенно – эта ссора перед его отъездом… он тревожился о жене. В конце концов, они прожили вместе двенадцать лет! И он привык к ней. Привязался.

Да что там – если напрячь как следует память, Ронан мог вспомнить времена, когда Фиона была совсем другой.

Ну, может быть, не совсем. Но она точно была моложе, жизнерадостнее и приветливее, чем сделалась в последние годы. А точнее – в последний год. Должно быть, роль хозяйки большого поместья наложила свой отпечаток. Родовое гнездо Гревилль было существенно больше столичного особняка, и штат прислуги здесь был внушительнее. Да еще и люди – крестьяне, принадлежавшие поместью Гревилль. Власть над всеми этими людьми легла на хрупкие плечи Фионы… все-таки власть развращает – особенно слабых. А власть в руках женщины – это поистине страшно.

Хотя есть ведь хозяйки и более крупных владений. И они справляются со своими обязанностями, не впадая в крайности.

Вероятно, дух Фионы оказался недостаточно крепок, чтобы справиться с соблазнами, что выпадают на долю облеченных властью.

За этими размышлениями Ронан не заметил, как добрался до подъездной аллеи.

– Сэр, стойте! Вам сюда нельзя! – прямо под копыта коня шагнул человек в форменном камзоле.

– Что значит – нельзя?! – возмутился Ронан, натягивая поводья. – Я – хозяин поместья.

С запозданием он сообразил, что недалекий служитель закона назвал его «сэр», а не «ваша светлость», как полагалось бы.

– Эсквайр Гото запретил пускать кого бы то ни было, – упрямо пробубнил наглец. – Сэр, простите, вам туда нельзя! Проезжайте, – он кивнул на дорогу.

– Да что значит – проезжайте? – возмутился Ронан, в то время, как полицейский уже теснил его коня прочь. – Что вы себе позволяете? Я, – он запнулся, увидев выходящего из зияющего на месте дверей проема столичного сыщика. – Гото! – заорал он. – Эсквайр Гото!

Тот обернулся. Ронан, приподнявшись в стременах, отчаянно замахал рукой. Сыщик замер на пару мгновений, а затем заторопился навстречу. Ронан хотел было направить коня по подъездной дорожке, но полицейский не позволил.

– Стойте! – заорал издали Гото. – Стойте, не топчитесь по этой дороге.

Ронан остановился в замешательстве. И что это – он теперь не может подъехать к своему же дому?

Ладно, сейчас спросит об этом самого Гото – раз уж тот изволил направиться к нему. Тот торопился, едва не переходя на бег.

Пройдя половину пути, он вдруг свернул с ровной дорожки и потопал прямо через пожухший кустарник. Гото продирался, не обращая внимания на цепляющиеся за его камзол колючие ветки. Ноги цеплялись за корни и густые заросли, однако его это не останавливало. Ронан недоуменно наблюдал за ним.

– Не ездите по дороге! – крикнул Гото, не дойдя нескольких десятков шагов, и продолжил шествие сквозь переплетение ветвей. – Объезжайте по кустарнику! Вот здесь же, – он повел рукой вокруг себя.

Ехать через кустарник?! В то время, когда есть удобная подъездная дорога.

– Зачем так нужно, эсквайр? – осведомился Ронан, борясь с желанием сообщить ему все, что думает о нем.

– Следы! – рявкнул Гото. Поняв, что барон его услышал, остановился, уперев руки в колени и тяжело отдуваясь. – Здешняя полиция и так натоптала безобразно. Затоптала все следы – и на подъездной дороге в том числе. Я пытаюсь сохранить хотя бы то, что еще возможно.

– Вон что, – протянул Ронан.

Окинул тоскливым взором обширную полосу кустарника. Нет, вздумает ехать сквозь все это безобразие на лошади – вылетит из седла головой прямиком в колючки.

Соскочив с коня, перекинул поводья опешившему полицейскому. И, ворча и ругаясь, полез в кустарник. Кой квадратный демон снова дернул его одеться, как приличный человек?! Ясно ведь стало еще вчера, что с расследованием пожара о приличиях можно забыть начисто. Что там за следы такие на дороге, что по ней ни проехать, ни пройти нельзя?!

Гото дожидался его на месте, выпрямившись посреди густых зарослей, достигающих колен.

Ронан продирался, отмечая перемены: если там, где его остановили, кустарник покрывала свежая сочная листва, то ближе к поместью она становилась пожухшей. Кое-где листочки свернулись и пожелтели. Видно, огонь бушевал нешуточный – опалил и полосу кустов, и деревья неподалеку. Вон, и деревья по обе стороны от подъездной дороги, что росли ближе к дому, тоже увяли. Листья высохли и свернулись, а у ближайших даже кончики веток оказались подпалены. Поразительно, как не занялись от огня.

Когда они с Гото очутились на широком дворе перед бывшим родовым гнездом баронов Гревилль, Ронан перевел дух. Не верилось, что они таки выбрались из зарослей.

– Наши люди уже осматривают дом, – поведал сыщик. – Точнее, то, что от него осталось, – он выразительно кивнул на строение, покрытое сажей и подпалинами.

– А местные власти?

– Разумеется, они все осмотрели здесь сразу, как только обо всем стало известно. Сюда даже приезжала служба тушения пожаров – ваш управляющий поднял тревогу. Но это случилось слишком поздно. Они добрались незадолго до рассвета, огонь к этому времени стал угасать.

– Потому что уничтожил все, что только мог уничтожить, – убито завершил мысль Ронан.

– Я сочувствую вам по поводу произошедшего. Хвала святому Иерониму – никто из людей не пострадал.

– За исключением баронессы.

– За исключением баронессы, – эхом откликнулся сыщик. – Тем не менее, мы немедленно начнем поиски. Внутри строения тела не нашли. Никаких следов.

– Но огонь…

– Каким бы страшным ни был пожар – должно было остаться хоть что-то. Хотя бы обугленные кости. Простите, что вынужден произносить при вас это, – повинился сыщик, вторично проявив человечность, которой барон накануне в нем не заметил. – К тому же едва ли она стала бы покорно ждать своей участи внутри горящего здания. Она обязана была хотя бы попытаться вырваться из пламени! У вашей жены не было магического дара? Хотя бы малейшего. Иногда это способно спасти человеку жизнь в безнадежной, казалось бы, ситуации.