Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3 "

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 79 страниц)

Я оделся, вышел на поляну, незаметно подошел к нему и положил руку на плечо. Солдат проснулся и обрадовался, что видит меня, а не дикаря.

Затем я заглянул в палатку Матура и с первого взгляда понял, что Матур меня перехитрил. Он ушел. Но куда? Чтобы этот трусливый толстяк отправился ночью в лес, должна быть веская причина.

Идти на юг, в низовья Пруи ему не было смысла. Отсюда миль на тридцать тянутся непроходимые заросли, а река течет, стиснутая высокими обрывистыми берегами. Остается путь наверх, к пещере дикарей.

Туда я и поспешил.

Через час я добрался до обрыва над рекой напротив пещеры. Совсем рассвело, туман рассеялся, вставало солнце, птицы словно взбесились, приветствуя его. Я поглядел на часы – половина восьмого. Скоро проснутся дикари.

Я внимательно оглядел поляну в бинокль, но никаких следов Матура не обнаружил.

И тут меня одолели сомнения. Почему я решил, что он идет именно к пещере? Может быть, он спустился где-то по дороге к реке. Но зачем?

Я был растерян. Надо возвращаться в лагерь. И сделать это незаметно. Я был уже почти уверен, что Матур вернулся туда и спокойно сидит в своей палатке.

У меня хорошо развито обоняние. Я уже собирался уйти, когда ощутил какой-то неприятный запах. Чужой для этого леса. Я не сразу понял, что это такое. Оглянулся. Если встать, то запах пропадает. Как охотничья собака я встал на корточки. Хорошо еще, что меня никто не может увидеть в этой нелепой позе… Я раздвинул траву и сразу заметил окурок вонючей дешевой сигары – черута, свернутой из кукурузных листьев. Только скряга Матур курил такие сигары. Значит, он тут побывал. И недавно. Так что же его потянуло к пещере? Только не пустое любопытство…

Я стоял на корточках, принюхиваясь к окурку, когда сзади раздался тихий голос:

– Господин майор, мы пришли!

От неожиданности я чуть не свалился с обрыва.

Сзади, в трех шагах стояли мои лейтенант и солдат. Они все же увидели своего любимого майора на карачках.

– Что вас сюда принесло? – Я был разозлен. Не столько потому, что они покинули лагерь, а потому, что застали меня в такой позе.

– Господин майор, – сообщил мне со всей своей юной почтительностью мой лейтенант, – у господина Матура есть пистолет, и потому мы сочли необходимым вас охранять.

– С чего вы решили, что у него есть пистолет?

– Молодая женщина-профессор сказала.

Я сообразил, что речь идет о молодой польской госпоже.

– Она откуда это знает? – В голосе моем продолжало звучать раздражение.

– Она не сообщила. – Лейтенант был смущен. Его поступками руководила забота о командире, но забота эта, как он сам уже понял, была проявлена неразумно.

Я поглядел на окурок сигары, который держал в руке, и поднялся на ноги.

– В любом случае, – сказал я, – он им не воспользовался.

Еще пистолета мне здесь не хватало, подумал я. И эта полька могла бы сказать об этом раньше. К тому же почему она не спит по ночам? Откуда она знает о пистолете?..

– Может, он где-нибудь в кустах сидит? – спросил лейтенант. – Увидел вас и спрятался.

– Это был бы не худший вариант, – сказал я. – Но сильно сомневаюсь. Если бы он побежал обратно, увидев меня, вы бы его встретили.

– Увидели бы, это точно, – сказал солдат.

– Давайте покричим, – предложил лейтенант. – Может, откликнется.

Я, по-моему, настолько выразительно поглядел на него, что лейтенант тут же сказал:

– Простите, не подумал.

– Эй! – приглушенно воскликнул солдат, показывая на тот берег реки.

Я оглянулся.

С некоторым запозданием я увидел, что какие-то люди входят в пещеру. Последним шел старый охотник.

Но вот перед ним…

Я не успел разглядеть его толком, но, по-моему, тот человек был одет. Может, мне показалось? Я даже не смог бы сказать, как он был одет – что-то минимальное. Какой-то клок одежды, что-то выцветшее: куртка ли… может, штаны. Знаете, бывает так: сначала кажется, что ничего не увидел, потому что глаза не готовы к этому. В пещеру должны входить только раздетые люди, голые, понимаете?

– Кто это был?

– Не знаю, майор, – сказал солдат. – Я вижу, кто-то входит.

– А раньше ты их не заметил?

– Я смотрел на вас, господин майор.

– Тогда постарайся напрячься. Припомни, что ты увидел.

– Вошел… дикарь вошел… С копьем.

– Один вошел?

– Нет, что вы! Не один.

– А кто с ним был?

– Другой дикарь.

– А какой он был?

– В штанах, – ответил солдат.

– Это был директор Матур? – вмешался лейтенант.

– Никак нет, – ответил солдат. – Директор Матур толстый и в черном пиджаке. Я бы его узнал.

– Значит, ты видел, как в пещеру вошел одетый человек? – настаивал я.

– Наверно, они штаны где-то украли, – сказал солдат, который относился к той породе людей, которые в настоящих дикарей не верят, так как с ними не сталкивались. И полагают, что в этом таится какая-то каверза. Или простое житейское объяснение. Например, крайняя бедность.

– Значит, ты уверен, что это был не Матур?

– Никто из наших не мог быть. Это тоже дикарь, – сказал уверенно солдат. – Только в штанах.

Я еще раз взглянул на пещеру. Тихо. Может, в самом деле кто-нибудь из дикарей раздобыл штаны?

– Они кого-нибудь съели, – сообщил мне трагическим шепотом лейтенант, – и потом раздели.

Солдат нащупал пальцами приклад автомата. Он не хотел, чтобы его ели. Репутация дикарей катилась вниз.

– Нет доказательств того, что они людоеды, – строго сказал я. И подумал: нет доказательств и обратного.

Но лейтенант не сдавался.

– Этот Матур, – сказал он, – мог им попасться. Они его съедят.

– Или уже съели, – сказал солдат, который, оказывается, разделял сомнительную точку зрения лейтенанта.

Я не придумал лучшего аргумента, как сказать:

– Они сытые. Они вчера хорошо поохотились.

– Рыба! – Солдат поморщился, как будто, если его кормить рыбой, он бы не отказался от каннибализма.

Кричать мы не осмелились. У нас было строгое указание – дикарей не беспокоить, пока ученые с ними не разберутся. Мы обыскали все кусты вокруг. И потом ушли, потому что солнце поднялось выше, дикарки выползли из пещеры и принялись чистить корешки и грибы.

Тогда мы поспешили в лагерь, надеясь, что директор Матур вернулся и ждет нас.

В лагере его не было.

Аборигены Австралии

«…До прихода европейцев австралийцы почти не знали одежды. В Центральной Австралии, например, вся одежда ограничивалась у женщин передником, да и то не всегда, у мужчин – поясом из человеческих волос и подвешенной к нему перламутровой раковиной… Знаком принадлежности к определенным возрастным и тотемическим группам были также рубцы на теле или раскраска тел во время обрядов».

Страны и народы мира. Австралия и Океания.

Москва, 1981.

Юрий Сидорович Вспольный

На данном этапе повествования я столкнулся с серьезной структурной проблемой. Разумеется, я могу придерживаться формальной схемы, как было объявлено на первых страницах настоящего труда, то есть излагать события только устами их участников. Но человеку свойственны слабости. И чем тревожнее ситуация, чем сложнее обстоятельства, тем менее искренним он становится.

Если я опубликую здесь показания директора Матура, данные им впоследствии компетентным органам, то мне придется к каждой его фразе давать комментарий, в котором я должен показать, как и почему мистер Матур лжет. И лжет так изощренно, подробно и многословно, будто надеется издать свои воспоминания в пятидесяти томах, как Александр Дюма.

Однако читатель заинтересован как можно скорее добраться до сути дела и разгадать тайну голого племени. Так что, начиная с этой части записок, в тех случаях, когда считаю необходимым, я буду отступать от передачи недостоверных свидетельств и сам расскажу о том, как все происходило. Тем более что в моем распоряжении есть и протоколы допросов, и дополнительные показания незаинтересованных лиц и, наконец, собственные наблюдения. Но, повторяю, ни одного лишнего слова от меня не будет вставлено, ни один эпизод не будет выдуман.

Я начну с событий того утра, как они представлялись мне лично.

Проснулся я, к сожалению, довольно поздно и обнаружил, что нахожусь в палатке один.

Солнце проникало сквозь откинутый полог, снаружи доносились голоса. Место моего соседа по палатке – профессора Никольсона пустовало, не было и его спального мешка. В тот момент я еще не догадался, что виной тому моя привычка храпеть, которая заставила английского профессора сбежать из палатки посреди ночи и устроиться на открытом воздухе. Профессор ни словом, ни намеком не дал мне понять, что я виновник его неприятностей. И, лишь собирая главы для настоящей книги, я узнал из чужих уст о профессорских неприятностях.

Я выбрался наружу и в первый момент не почувствовал ничего неладного. Я совершил скромный туалет и когда собирался, приведя себя в порядок, подойти к наскоро сколоченному столу, где дымился кофейник, из леса вышел майор Тильви в сопровождении молоденького лейтенанта и еще одного солдата. Они выглядели усталыми и встревоженными. Помню, я подумал, как им трудно выбирать время для своих профессиональных занятий, когда на них лежит забота о нас и о дикарях.

Меня удивила реакция Аниты Крашевской, которая до того стояла неподалеку от стола и глядела на вершины гор, видные сквозь листву деревьев.

Анита буквально бросилась навстречу Тильви. Словно их объединяла какая-то тайна. Неужели они почувствовали личную склонность друг к другу? – подумал я, и эта мысль, как ни странно, меня огорчила.

Понизив голос, Тильви задал Аните вопрос:

– Не возвращался?

Она отрицательно покачала головой.

– Я надеялся, что он вернулся, – сказал Тильви.

– Что-нибудь случилось? – спросил профессор Никольсон, выключая механическую бритву.

Тильви Кумтатон ответил не сразу. Очевидно, в тот момент он думал, имеет ли право делиться новостями с учеными, которым, может быть, лучше остаться в неведении. Но потом он принял решение и сказал:

– Сегодня ночью директор Матур ушел из лагеря. Мы его не нашли. Хотя нашли место, где он отдыхал и курил. Напротив пещеры.

– Его могли и сожрать, если сунулся не вовремя, – сказал Никольсон, как ни в чем не бывало продолжая бритье. Меня несколько коробили шутки этого человека. Казалось, жизнь подарила ему много разочарований, с которыми он не смог справиться так, как положено достойному человеку, и от того он озлобился. Он мне казался чем-то похожим на британскую колониальную империю – все в прошлом, но признать это невозможно.

– Не может быть, – сказал я тогда, – чтобы Матур прошел две мили сквозь темный лес, перебрался через бурную реку и полез в пещеру к первобытным людям. Для этого он слишком труслив.

– А что ему было там делать? – спросил Мангучок, отрываясь от книги, которую он читал, усевшись возле костра.

Тильви Кумтатон пожал плечами. По его взгляду мне показалось, что он рад бы воспользоваться советом старшего, но гордость и ответственность за эти события не позволяют ему обратиться к нам.

И тогда профессор Никольсон дал совет, который несколько противоречил духу нашей экспедиции, но, очевидно, имел определенный смысл:

– Надо заглянуть в пещеру и выяснить, не хранятся ли там его бренные кости.

– Но мы тогда потревожим первобытных людей! – услышал я собственный голос. – Мы можем нанести им травму.

– Мы все равно нанесем им травму, – сказал Никольсон. – Я уверен, что они знают о нашем здесь присутствии. Да и странно было бы, если б охотники, следопыты не услышали шума, какой производим мы в непосредственной близости от их убежища.

– Почему вы так решили? – спросил Мангучок.

– Вчера поздно вечером я видел в кустах, вот там, темную фигуру. Я убежден, что не только мы за ними наблюдаем, но и они не чужды любопытства. Вполне возможно, что, когда ваш неосторожный друг приблизился к пещере, дикари увидели, что он один, и решили разобрать его на винтики и поглядеть, как он тикает. Я убежден, что если мы сейчас подойдем к пещере, то один из дикарей уже будет щеголять в его пиджаке, второй в дхоти, а третьему достанутся ботинки и подштанники.

– Что вы говорите! – в ужасе воскликнула Анита.

– Я говорю лишь о том, что людям свойственно любопытство, – сказал Никольсон, выдувая обрезки волос из бритвы, – и это любопытство порой разрушительно.

– Наше любопытство не менее разрушительно, – возразил Мангучок.

– Оно фатально.

– Значит, ему не следует препятствовать?

– Ни в коем случае. Лучше наше любопытство, чем любопытство торговца. Если бы у господина Матура был пистолет, он бы проявил свое любопытство в трагической для дикарей форме.

– У него был пистолет! – закричала тут Анита.

Но, к моему удивлению, на ее слова все прореагировали очень спокойно.

– Значит, – сказал Никольсон, – он не успел или не посмел им воспользоваться.

– Хватит, господа ученые! – твердо произнес Тильви. – Так мы можем проговорить до вечера. Мне нужен ваш совет. Имеем ли мы право войти в пещеру и проверить, не находится ли там господин Матур, или вы считаете, что мы не должны этого делать.

Тильви замолчал, глядя на нас. Момент был напряженный. Мои мысли лихорадочно метались в голове. Но я понимал, что скажу одно: надо идти и искать Матура. Так я и сказал. Сказал первым, так как был младшим по званию.

Возможно, некоторым из нас Матур неприятен и сам повод отправиться в пещеру предосудителен. Но если мы опасаемся за его жизнь, мы должны его найти.

– С другой стороны, – сказала Анита Крашевская, – мы должны помнить и об опасности для первобытных людей. Я точно знаю, что у Матура был пистолет. Если пистолет останется в руках господина Матура, он может быть опасен для жителей пещеры. Если он попал к ним, то он представляет опасность как для них самих, так и для Матура.

– Мое мнение вы знаете, – сказал Никольсон. – Все равно дикарям никуда не деться от цивилизации. Следовательно, надо идти.

И тут все повернулись к Мангучоку. Он был местным и самым известным в Лигоне ученым. Он как бы нес ответственность за все голые племена.

– Только не надо врываться в пещеру, – сказал он. – Попробуем найти какой-нибудь контакт с этими людьми.

На поляне было тихо, только звенели насекомые и снизу доносился шум горной реки.

Кто-то должен был найти выход из положения, потому что каждая секунда промедления могла грозить смертью директору Матуру.

И тогда я нашел простое и почти гениальное решение, которое впоследствии помогло нам разрешить важную антропологическую загадку.

– Если нельзя прийти к дикарям, – сказал я, – в виде цивилизованного человека, не испугав их при том до полусмерти, значит, к ним должен отправиться голый человек, которого они не испугаются.

Никто не ответил на мое предложение. Но никто и не засмеялся. Как это ни парадоксально, мое предложение несло в себе понятный любому здравый смысл.

– И если нужен доброволец, – добавил я, – то можете рассмотреть мою кандидатуру.

И только тут Анита Крашевская сказала:

– Пан сошел с ума!

Действительные приключения директора Матура

Если выбросить в корзину те тома ложных показаний, которые дал впоследствии директор Матур, и те страницы бреда, которые он посвятил своим приключениям в книге, опубликованной им в Калькутте, то на самом деле он был один виноват в своих злоключениях.

Разумеется, господин Сумасвами, у которого в то время Матур состоял на службе, беспокоился не о судьбе своего друга, а о партии рубинов, которые курьер должен был доставить с копей в Моши. Верные люди на рудниках скупали у старателей рубины, затем курьер нес небольшой мешочек с ценной добычей в Танги, откуда лучшие из камней доставлялись в Лигон, а обыкновенные шлифовались на месте – в Танги бывают туристы из Европы и Америки, а также японцы, среди которых лигонские рубины очень популярны.

Курьер идет в путь один, без охраны, вооруженный лишь пистолетом, потому что мир диких гор на севере Лигона, примыкающий к всемирно известному «золотому треугольнику» – местам выращивания опиума – вовсе не такое уж дикое место. Там каждый занимается своим делом. Левые экстремисты тянутся к китайской границе, куда они скрываются, если их прижмет армия, и откуда выходят с концом дождливого сезона, когда начинается сезон военный. Остатки четвертой гоминьдановской армии базируются на лигоно-бирманской границе – они контролируют там сто квадратных миль – так называемую территорию Свободного Китая. В соседних долинах правят местные князья и вожди племен, которые живут по законам, установленным тысячу лет назад. Кроме того, этими путями идут контрабандисты самого различного толка и национальностей. И все они занимаются перевозкой наркотиков или собирают подати за проход через их территорию. Если бы в этом мире совсем не было порядка, конкуренты давно бы перебили друг друга. А так все живут, все получают прибыль, а погибают лишь посторонние – такая жизнь требует дипломатических способностей от соседей по лесным долинам.

Курьер господина Сумасвами шел через Гитанский перевал. И в ущелье Пруи исчез. В Танги он не пришел.

Разумеется, в глухом лесу может случиться всякое – здесь остались даже тигры и леопарды. А в позапрошлом году видели черного носорога. В глухом лесу могут встретиться и люди, не признающие правил общежития. Наконец, курьер мог попасть в плен к военным, которые как раз в те недели начали съемку долины реки Пруи.

Все возможно, но маловероятно.

Как только стало известно, что курьер пропал, господин Сумасвами связался с Танги и попытался послать человека на поиски курьера. Но человек ответил, что сделать это невозможно, пока армия не уйдет из ущелья.

И тут как назло эти голые люди!

Ну каким ветром их занесло в эти края? Как получилось, что никто их раньше не видел? В какой пещере они скрывались?

Господин Сумасвами чуть с ума не сошел от злости, когда узнал, что правительство решило послать в ущелье кучу иностранцев под охраной армии. Таким образом, ущелье закрывалось еще на несколько дней.

И когда господин Сумасвами крошил нажитую нелегким трудом мебель и колотил бамбуковой палкой своих верных и неверных жен, он вспомнил, что на конференции у него есть свой человек – директор Матур. Старый пройдоха, разорившийся после очередной неудачной махинации, за рупию готовый продать собственного папу, к счастью, помершего своей смертью.

И вот Матура, хоть он, трусливый, как шакал, страшно сопротивлялся, загнали в группу, которая отправилась в ущелье, и велели ему в первый же удобный момент пробраться в пещеру, расположенную в ущелье, где всегда останавливался курьер, и на пути к которой он был в последний раз замечен местными жителями из деревушки племени фанов, лежащей сразу за хребтом.

Матура пришлось припугнуть, обещав в случае неповиновения рассказать в полиции о его делишках, и в то же время подкупить, посулив пять тысяч, если мешочек с рубинами достигнет Лигона.

Матур понимал, что никуда не денешься. В Танги он встретился с представителем Сумасвами, и тот выдал ему карту ущелья с указанной на ней пещерой, а также пистолет, чем перепугал Матура чуть ли не до смерти.

Подчиняясь воле Сумасвами, Матур на вторую ночь ушел в лес и не возвратился.

Только через несколько дней стало известно, почему поход Матура завершился так неудачно.

* * *

Господин директор Матур в собственных записках и интервью, которые он так любит давать последнее время, предстает перед нами если не бескорыстной жертвой обстоятельств, как он того бы желал, то по крайней мере робким исполнителем злой воли сильных мира сего.

Этому верить не следует.

Как только обстоятельства ему позволяют, Матур тут же показывает зубы и готов пожирать тех, кто слабее его.

Так случилось и в истории с голыми людьми.

Вначале Матур утверждал, что хотел лишь оказать дружескую услугу господину Сумасвами. Затем, когда всем уже было ясно, что ни о какой дружеской услуге при отсутствии дружбы и речи быть не могло, он принялся утверждать, что был запуган Сумасвами.

Разумеется, Сумасвами припугнул Матура. Насколько смог. Но важнее было обещание щедрой награды, и еще важнее – надежда Матура поживиться без разрешения его шефа. Другими словами, Матуру казалось, что, если курьер сгинул, он сможет позаимствовать часть рубинов и некому будет проверить, сколько же их первоначально было в мешочке.

Без этой надежды Матур никогда бы не пошел ночью в джунгли, в пасть к крокодилу или титру, под пули контрабандистов или коммунистов. Скажем так: его вела забота о будущем своей большой семьи.

Сначала Матур шагал по тропинке, протоптанной солдатами, по которой ходили днем ученые. Так он достиг пункта напротив большой пещеры, занятой племенем. Там он отдохнул, выкурил дешевую сигару и, убедившись, что никто за ним не следит, отправился дальше.

Матуру была нужна совсем иная пещера. Обрывистый берег ущелья Пруи в той местности на несколько километров изрезан пещерами, нишами и трещинами, здесь испокон веку таились дикари, дикие звери и отшельники. В наши дни дикари занимаются изучением пулемета или пропалывают маковые плантации, дикие звери почти вывелись даже в таких местах, как долина Пруи, а последний отшельник вымер здесь триста лет назад. Если, конечно, не считать старшего унтер-офицера Сато.

Ночь была лунной, к тому же у Матура был фонарь, а на подробной карте, выданной ему связником в Танги, был указан спуск к реке, брод и потом подъем на тот берег, к небольшой пещерке километрах в двух выше по течению от той пещеры, где мирно спали голые дикари.

Нельзя сказать, что Матур не трусил. Он отчаянно трусил и несколько раз, заслышав подозрительный шорох и выставив перед собой пистолет, присаживался на корточки за ближайшим стволом. И горе тому живому существу, которое осмелилось бы показаться в тот момент толстому директору – с перепугу он бы обязательно пронзил его несколькими пулями.

Но возвратиться – значит, отказаться от надежды на рубины. К тому же с каждым шагом Матур удалялся от лагеря.

Противоположная сторона ущелья казалась в ночи близкой, а темные пятна провалов и углублений в ней представлялись глазами чудовища, следящего за бедным Матуром.

Директору Матуру страшно хотелось закурить, но он не осмеливался зажечь огонь – пламя будет видно издали.

Наверно, прошло часа три с тех пор, как Матур выбрался из лагеря.

И вот наконец, если он не ошибся от усталости и страха, спуск к мирно журчащей внизу речке.

Пришлось зажечь фонарь – луна скрылась за гребнем скал и стало совсем темно. Фонарь освещал лишь небольшой участок земли под ногами, и неясно было, что дальше – обрыв или ступенька, чтобы поставить дрожащую от усталости и напряжения ногу.

Матуру показалось, что спуск к реке продолжался дольше, чем путешествие от лагеря. И когда наконец он вышел на покрытое галькой дно ущелья, ноги отказались держать его тучное тело, и Матур уселся на камень, благодаря небо за милость – за окончание пути и в то же время наполняясь страхом за то, что ему еще предстоит пройти.

Он спустился правильно – в том месте речка широко разливалась по дну ущелья и из нее торчали округлые камни, которые, как догадывался Матур, в считанные минуты покроются бурной водой, если в верховьях пройдет дождь. А сезон дождей уже начинается, и не исключено, что, перебравшись на тот берег, Матур не сможет вернуться обратно.

Запугав себя до полусмерти, Матур, скользя по камням и поддерживая дхоти, чтобы не замочить, перебрался на тот берег и стал карабкаться к пещерам, цепляясь за редкие кусты, которые как назло оказались страшно колючими.

Подъем был куда тяжелее спуска – ноги срывались с крутого склона, вниз летели камешки и гулко падали в воду, сердце вырывалось из груди – каждый куст казался черным человеком… И тут Матур увидел Его.

Он стоял на пути Матура, чуть выше и в стороне, и, склонив небольшую голову, увенчанную шлемом, рассматривал свою жертву. Его белый расширяющийся к земле плащ был недвижен, как был недвижен сам воздух…

Даже ночные птицы, даже цикады замолкли, дыхание Матура прервалось, и сердце его отказывалось сделать следующий удар…

Белый воин – страшный дух лигонских гор выследил несчастного путника, и значит пришла смерть!

…Давным-давно, очевидно, в тринадцатом веке, тайцы осадили тогдашнюю столицу Лигона Раваннапуру. Король же с войском ушел усмирять горцев в те края, где ныне стоит город Танги. Столица держалась из последних сил, и командовала обороной города отважная Рами – сестра короля Касунчока II, а главную башню защищал сын Рами, племянник короля Футан. Когда стало ясно, что город не удержать, Рами призвала к себе любимого сына и велела ему скакать к королю и позвать его на выручку.

Двое суток скакал на своем белом коне юный Футан, и наконец конь выбился из сил. Тогда Футан расседлал его и отпустил попастись, а сам улегся под деревом, чтобы поспать, пока конь отдыхает.

Отдохнув, конь пошел по берегу реки Пруи и вышел к людям! Оказывается, Футан спал, не доскакав тысячи локтей до лагеря своего дяди.

Воины доложили королю, что в их лагерь пришел белый конь Футана – короли обычно знают всех коней во дворце. Король сразу почуял неладное. Он решил, что его племянника убили. Он сразу послал воинов обыскать окрестности лагеря, и через полчаса ему сообщили что принц Футан спит под деревом неподалеку.

Король сам разбудил племянника и спросил:

– Что тебя привело в горы?

И Футан рассказал дяде, что столица вот-вот падет.

И тогда короля охватил страшный гнев.

– Как? – закричал он. – Как ты посмел спать рядом с моим шатром, когда столица в опасности?

Принц пытался объяснить, что его конь выбился из сил, но король, разумеется, не слушал никаких возражений и пронзил грудь принца острым копьем.

Король вернулся в столицу, перебил всех тайцев, а через два дня его отравила на пиру мать несправедливо погибшего принца – отважная Рами. Отравив брата, она заняла трон и благополучно правила страной еще восемь лет, пока не пала от руки своего фаворита.

А столь страшно и несправедливо погибший принц Футан превратился в злого духа. Он сторожит горные ущелья и продолжает защищать от пришельцев пределы Лигона. Если его встретит путник, то принц, всегда одетый в белый плащ и высокий шлем, убивает его без разговоров.

И потому неудивительно, что, увидев принца, Матур начал сползать вниз на животе и отчаянно кричать:

– Пощади меня, принц! Я лишь мирный торговец!

Принц не двигался.

Матур сполз до самого дна ущелья. Оттуда принц был еле виден, потому что его прикрывали кусты.

Матур уселся на берегу речки и понял, что вода в ней поднялась – видно, он накликал дождь в верховьях.

Что делать? Перебираться обратно через речку, которая становилась все более бурной и полноводной, или идти вперед, где его поджидал дух принца?

Вода отгоняла Матура к крутому склону ущелья.

Вот она уже покрыла плоское усыпанное галькой дно.

Матур был вынужден подняться на несколько футов по откосу…

И тут он вспомнил слова посредника, сказанные им в Танги: «Когда перейдешь речку и поднимешься до половины склона, увидишь маленькую белую ступу, поставленную черт знает когда и недавно побеленную каким-то из местных дикарей. По этой пагодке ты найдешь нужную пещеру».

И как только Матур вспомнил эти слова, словно неведомая сила вознесла его вверх, к привидению Футана. Через минуту он уже стоял рядом с белой пагодкой ростом с человека, схожей с детской пирамидкой из колечек – все меньше, меньше и меньше, а наверху медный зонтик…. Не шлем воина, а позолоченный зонтик!

Матур медленно обошел пагодку вокруг и даже похлопал ее по теплому боку, хранившему жар знойного дня. Какой-то путник привязал к зонтику пагодки белые и красные ленточки – дар духам гор.

Дальше подъем к потайной пещере был куда более пологим, чем от реки, и Матур даже пытался насвистывать – конечно, он дышал тяжело и сердце часто билось, но ощущение избавления от опасности наполняло тело счастьем.

Правее… еще правее – вот и расщелина, скрывающая пещеру от случайного взгляда с той стороны ущелья.

Треугольный вход в пещеру открылся неожиданно – он был чернее ночи и чернее скалы. Матур зажег фонарь – здесь его никто не увидит.

Расширяющийся луч быстро обежал мешок пещеры. Дно ее было плоским и утоптанным. Еще в доисторические времена здесь скрывались люди, а когда они уходили из этих мест, пещеру занимали медведи.

Прежде чем увидеть труп человека, одетого в камуфляжный военный комбинезон, Матур почувствовал тяжелый, тошнотворный запах разлагающейся плоти.

Без сомнения, в пещере лежал курьер Сумасвами, и он был давно мертв.

Морщась и еле сдерживая тошноту, Матур все же осмотрел карманы комбинезона, ощупал раздувшийся труп и, не найдя мешочка с рубинами, стащил с трупа небольшой рюкзак и вынес к выходу из пещеры, потому что еще секунда – и его бы вывернуло.

Рюкзак тоже был почти пуст, если не считать засохшей лепешки и рубашки. Курьер уходит в путь без документов.

Матур уже знал, что курьер убит сзади ударом по затылку – наверное, дубиной или камнем. Убийца пожалел для него пули или не решился стрелять. Убийца знал, где подстеречь курьера, и знал, чего искать…

На этот раз Матур спускался к реке осторожно, стараясь не шуметь, хотя это уже не играло роли – вряд ли убийца неделю сидит у пещеры.

Настроение у Матура было ужасное – курьеру было лучше, чем ему. Потому что тот уже покончил счеты с этой жизнью и ждет нового рождения, тогда как несчастному Матуру придется держать ответ перед Сумасвами.

Ноги так устали, что Матур уселся на берегу речки и некоторое время тупо слушал шум воды и никак не мог придумать, что делать дальше. Потом он догадался, что курьера, вернее всего, убили голые люди. А потом взяли камешки, потому что любят, как и все дикари, яркие штучки. И у Матура даже родилась мысль: а не дойти ли берегом до их пещеры, не войти ли внутрь и не потребовать ли у голых дикарей, чтобы они немедленно вернули камни? Но он отказался от такого плана, потому что если дикари убили курьера, то они не остановятся и перед убийством Матура.

Положение его было безнадежным.

И оно усугублялось тем, что за последний час уровень воды в Пруи поднялся по крайней мере на метр, и если Матур переходил на этот берег, перепрыгивая с камешка на камешек, то теперь ему пришлось бы возвращаться в резиновой лодке, хотя и она не удержалась бы в мутном потоке.

Придется идти обратно по правому берегу!

Этот путь приведет его к большой пещере, в которой живут дикари. Это никуда не годится, но и ждать у реки, не спадет ли вода, тоже рискованно. Ведь дожди могут зарядить на месяц, тем более что муссон должен вот-вот обрушиться и на этот район. Значит, остается лишь путь вниз по ущелью, где ниже убежища дикарей через реку перекинут непрочный подвесной мостик, которые плетут фаны на своих охотничьих и торговых тропах.

По середине откоса тянулась тропинка, то ли звериная, то ли протоптанная охотниками. Ее кое-как было видно, так что путь не был труден. Но Матур уже страшно устал.