Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 72 страниц)

Глава шестая
Как Серый волк стал маленьким

Вдвоем – верблюд помочь ничем не мог – мама с Лидочкой долго затаскивали бесчувственного Аладдина в гостиную и наконец уложили на диван. Они очень устали, а мама притом всхлипывала, боясь, что Аладдинчик умрет. Она сидела рядом, не выпуская его руки, – а вдруг пульс прервется и сердце остановится?

Но вот Аладдин тихо застонал и открыл глаза.

– Где я? Что со мной? – спросил он тихим голосом.

И тут, обведя взором своих друзей, он вспомнил, что произошло, и даже попытался вскочить, чтобы навести порядок. Но не смог – слишком был для этого слаб. Он снова откинулся на подушку.

– Ты не умрешь, Аладдинчик? – спросила мама, которая так дружила с Аладдином, когда они были подростками.

– И не мечтай.

Аладдин попытался улыбнуться, но тут же улыбка покинула его лицо, потому что он услышал шум и голоса, которые доносились из подвалов, где хранились товары, которые привозил из своих путешествий Синдбад-мореход.

– Кто там? Неужели Синдбад вернулся?

– Мыши, наверное, – ответила мама.

– Нет, не мыши, – сказала Красная Шапочка. – Это наши враги. Они даже согласились помочь отнести тебя к нам в дом, чтобы сюда проникнуть. Я думаю, что этому волку с самого начала что-то было нужно у нас.

– Правильно говоришь, девочка, – сказал Аладдин. – Подумай, Спящая красавица, не привозил ли Синдбад из последнего путешествия каких-нибудь особенно ценных товаров? Ради которых они пошли бы на то, чтобы захватить в заложники твою маму?

– Ах, не может быть! – воскликнула мама и упала в обморок.

Поэтому вместо того, чтобы разрешить эту тайну, пришлось искать нюхательные соли и давать маме.

– Я помню, – сказала мама, придя в себя, – я вспомнила!

– Только тише! – предупредил Аладдин.

– Когда мой Синдбадик уезжал в последнее плавание, он сказал, чтобы я особенно берегла шкатулку, которую он приобрел для Карабаса-Барабаса.

Лидочке показалось, что штора шелохнулась. Она посмотрела туда – нет, все неподвижно.

– Может быть, они охотятся именно за этой шкатулкой? – сказал Аладдин. – Умоляю тебя, спрячь ее как следует.

– А она спрятана как следует, – сказала мама. – Она лежит за плитой на кухне, чтобы никто не догадался...

– Мама! – закричала Лидочка. – Только не вслух! Они могут услышать!

Но было поздно. Со страшным хохотом из-за портьеры выскочили черный кот и Баба-яга и пронеслись через комнату к лестнице вниз, на кухню.

– Скорее, остановите их! – приказал Аладдин.

Но останавливать их было некому – Аладдин все еще лежал на диване. Лидочка с мамой были слабее нападавших, а верблюд как застрял в дверях, так и стоял, вздыхая.

– Наверное, лучше вам пока спрятаться, – сказал Аладдин. – А то они вернутся...

– А тебя оставить здесь? – обиделась мама.

– А что им от меня нужно? Ничего. А от тебя...

Аладдин не успел договорить, потому что дверь, ведущая на кухню, распахнулась и оттуда выскочила вся компания разбойников: Баба-яга, черный кот и Серый волк.

Баба-яга несла в руках небольшую, но увесистую шкатулку.

– Ну, – сказала она от двери, – подавай сюда ключи, да поскорее.

– Какие такие ключи? – пропела мама и так мягко и округло повела руками, что все даже залюбовались.

За красоту и мягкость движений маму не раз приглашали выступать с танцами даже перед самим герцогом Бургундии и халифом Багдада. Но мама наотрез отказывалась, хотя бы потому, что была по происхождению принцессой, а не артисткой.

– Ключи от шкатулки, где тайна лежит! – приказал кот.

– Мне Синдбад никогда ничего о ключах не рассказывал, – ответила мама. – Может быть, вам лучше подождать, пока он вернется, и спросить у него, если вам так уж понадобилась чужая шкатулка?

– Молчать! – закричал Серый волк. Он закричал страшным басом, но когда попытался еще раз так же закричать – то получился детский голосок.

Это очень удивило Аладдина, он даже приподнялся на локте, внимательно рассматривая Серого волка-гиганта.

– А теперь слушай меня внимательно! – сказала скрипучим голосом Баба-яга, которая была главной в этой бандитской компании. – Мы не зря начали с того, что схватили и проглотили твою мамашу Золушку.

– Освободите ее немедленно! – приказала мама. – А то вам будет плохо.

– Помолчи. Ничего с твоей мамашей не случится, – сказала Баба-яга, – полежит в желудке и выйдет.

– А как же желудочный сок? – спросила Лидочка, которая, в отличие от всех остальных, училась в школе и знала, что желудочный сок очень едкий и растворяет все, что попадает в желудок.

– Мы хотели взять в заложницы и твою дочку Красную Шапочку, – продолжала Баба-яга. – Но из этого сразу ничего не вышло. Зато теперь у нас в плену вся ваша семейка. Так слушай: мне ничего от вас не нужно, и вы все получите свободу в тот момент, когда отдадите нам ключик от шкатулки.

– Я не знаю, где ключик, – произнесла мама, и Аладдин сказал:

– Правильно. Главное, не поддавайся бандитам. Бандиты всегда рассчитывают на то, что люди их боятся. А если бандитов не бояться, они – самые главные трусы. Скоро прибегут соседи, придет городская стража, сам король узнает о безобразиях, которые здесь творятся.

В ответ на слова Аладдина злодеи расхохотались.

– Еще чего не хватало! – закричал черный кот. – Только они и ждут, как бы вам помочь! Ты что думаешь, мы зря всем рассказываем, что Красная Шапочка на самом деле Кровавая Шапочка, что она скушала свою бабушку?...

– Слышали, слышали, только мало кто поверит в эту чепуху. А кто поверит – тому станет стыдно.

– Когда ему станет стыдно, вам уже будет все равно, – сказала Баба-яга. – Пока что все верят нам. Люди всегда верят в дурное. Если сказать, что ты вынесла из огня ребенка, они даже глазом не поведут, а если сказать, что ты ребенка в огонь кинула, все поверят. Такие вот вы люди – трусливые, доверчивые и глупые.

– Ну уж по крайней мере Аладдина вы трусливым не назовете! – сказала Красная Шапочка.

– Он дурак, – отрезал ворон и закаркал, но в своем восторге он слишком близко подлетел к верблюду, который застрял в дверях, и верблюд с такой силой наподдал ему ногой, что ворон разбил задом окно, вылетел наружу, пролетел через весь город и уцепился клювом за самую верхушку шпиля королевского замка.

Только на второй день Баба-яга отыскала своего любимца, потому что узнать его было невозможно – городские птицы, которые не выносили ведьминого ворона, выщипали у него все перья, и больше всего он стал похож на голую курицу.

– Сначала мы замучаем до смерти бабушку Золушку, – сказал тогда Серый волк.

– А где она? – спросила Красная Шапочка.

– Она там, где ей положено быть, – в животе у Серого волка, и если вы не верите...

– Конечно, не верим, самозванец! – воскликнула Лидочка. – Ты сам не волк, а кто-то мелкий в волчьей бычьей шкуре с приделанными волчьими зубами.

– Вот только не надо догадок, – сказал волк, – не люблю этих шарад и кроссвордов. Вы мне не верите, а я вам сейчас докажу.

Наступила тишина, тело волка начало содрогаться, там внутри кто-то шевелился. Потом вдруг раздался плачущий голос:

– Ой, как больно! Прекрати сейчас же!

– Это голос бабушки! – испугалась Лидочка. – Значит, он на самом деле ее съел.

– Мы слов на ветер не бросаем! – откликнулась Баба-яга.

– Сейчас я тебя замучаю! – глухо донесся голос волка или того, кто в волке таился.

Лидочка не выдержала – она кинулась к волку и принялась колотить его кулачками по жесткой шкуре, но Баба-яга ловко подцепила ее клюкой и отбросила в сторону, притом воскликнув, обращаясь к маме:

– Отдашь ключ от шкатулки или нет?

– Не отдавай! – закричал Аладдин. – Сейчас я до них доберусь!

Но мама уже поняла, что Аладдин не помощник. Она подбежала к столику у своей хрустальной кровати, открыла хрустальный ящик и достала оттуда хрустальный ключик – его оставлял ее муж Синдбад, когда уезжал в далекие плавания.

– Давай сюда! – закричала Баба-яга.

– Нет, сначала освободите бабушку!

– Не тебе с нами торговаться, – сказала Баба-яга. – Ты в наших руках. А ну, ключ сюда!

Лидочка заплакала от бессилия. Самое обидное, когда унижают твою маму и мучают твою бабушку, а ты ничего не можешь поделать. Аладдин пытался подняться, но силы оставили его, и он упал, потеряв сознание. Может, и лучше для него – хоть он не мучился. Но ужасно пришлось верблюду, который мечтал добраться до врагов, однако с каждым движением все сильнее заклинивался в дверях – ни туда ни сюда – и мог только плеваться.

Баба-яга вырвала у мамы хрустальный ключик и поставила шкатулку на столик.

Она открыла шкатулку и, покопавшись в деньгах и драгоценностях, что хранились там, вытащила небольшой кожаный мешочек.

– Ура! – закричала Баба-яга. – Наша взяла.

– Помоги вылезти! – послышался голос изнутри волка.

Не выпуская мешочка, Баба-яга отстегнула крючок под горлом у волка, и шкура распалась на две половинки. Конечно же, это была бычья шкура, только искусно переделанная под волчью.

И глазам наших героев предстало удивительное зрелище. На шкуре стоял всем известный городской шалун и пройдоха, бездельник и прогульщик по прозвищу Мальчик-с-пальчик. А рядом с ним был мешок, который шевелился и изнутри которого доносились стоны.

Лидочка сразу все сообразила. Она кинулась к мешку и с трудом развязала его. Еле живая, поднялась на ноги скрюченная в мешке бабушка Лидочки – сохранившая следы былой красоты и элегантности пожилая Золушка.

Лида кинулась ее обнимать, мама тоже кинулась ее обнимать, и они наперебой спрашивали бабушку:

– Ты жива? Они тебе ничего не сломали? Они ничего у тебя не отъели?

Словно бабушка сидела в самом настоящем Сером волке и на нее действовал едкий желудочный сок.

Пока бабушка, дочка и внучка обнимались и рассказывали друг дружке о своих переживаниях, Мальчик-с-пальчик и Баба-яга отбежали в угол и развязали кожаный мешочек. Ссорясь и ругаясь, они разделили белый порошок, который хранился в мешочке, и высыпали себе во рты. Они давились и бегали по комнате, ища, чем бы запить горький порошок. Но остальные не обращали на них внимания.

Глава седьмая
О том, как все кончилось

– Я сидела у накрытого стола, – стала рассказывать бабушка, словно ничего особенного и не произошло, – и вдруг услышала звонок в дверь. Я обрадовалась, потому что поняла, что пришла моя любимая внучка Красная Шапочка, хотя должна вам сказать, мои дорогие, что этот звонок в дверь напомнил мне тот случай в моей жизни, когда вслед за подобным же звонком вошел твой дедушка в виде юного и прекрасного принца, протягивая мне хрустальную туфельку и спрашивая мелодичным голосом: «Не вы ли будете та прекрасная незнакомка, которая так чудесно танцевала на нашем балу?»

– Погоди, бабушка, погоди! – умоляла ее Красная Шапочка. – Скажи, пожалуйста, не нужно ли вызвать доктора Айболита? Может быть, мне сбегать за ним? Ты же провела столько времени в заточении!

– Да, мне было очень тесно, темно и, главное, душно. Правда, мне в конце концов удалось просверлить ногтем дырочку в животе этого искусственного волка, но я не успела этой дырочкой воспользоваться, потому что меня уже освободили. Единственное, что меня утешало... дети, не отвлекайтесь, когда с вами разговаривает только что освобожденная из оков бабушка. Меня спасло то, что этот волк проглотил меня вместе с вязаньем и я почти кончила вязать тебе новую красную шапочку – пожалуйста, примерь ее...

Но на этот раз даже разговорчивой Золушке пришлось замолчать, потому что действие горького порошка, который сжевали бандиты, начало сказываться и, ко всеобщему удивлению, они все начали быстро расти.

– О-го-го! – гордо закричал Мальчик-с-пальчик – известный мелкий пакостник и хулиган.

Это он умудрился подложить в ухо одному джинну ручную гранату, и тот на две недели оглох, это он украл и съел все варенье, которое сварили гномы к их празднику, это он избил Дюймовочку так, что ее пришлось вести к доктору... Ах, как его не выносили все в городке и как хотели, чтобы его кто-то поскорее и подальше отвел бы в лес, но не находилось желающего вести в лес этого сорванца.

Но это уже был не Мальчик-с-пальчик, он превратился в мужчину среднего возраста... А еще минута – и голова его достала до потолка. Еще смешнее выглядело превращение Бабы-яги. Она сама-то увеличивалась, как и положено, но ее клюка и ступа остались обычными – она шарила ручищами по полу, искала свое добро, а найти ничего не могла.

Страшнее всех стал кот: как черная пантера, он напружинил свое мохнатое тело, улыбнулся зловещей улыбкой, и усы его стали похожи на турецкие сабли.

– Ну, что мы сделаем с этими ничтожествами? – спросил гадким голосом бывший Мальчик-с-пальчик, а теперь – Мальчик-с-бревно.

– Растопчем, – сказала Баба-яга.

– Разорвем и растерзаем! – завопил кот.

– Бегите! – воскликнул пришедший в себя Аладдин. – Они и в самом деле никого не пощадят!

Красную Шапочку и ее друзей спасло то, что бандиты продолжали увеличиваться и никак не могли привыкнуть к своим новым рукам и лапам. Как ни поведут в воздухе – все мимо!

Подхватив под мышки слабого еще Аладдина, Красная Шапочка и ее мама побежали к двери. За ними, прижимая к груди корзинку с вязаньем, спешила Золушка.

Они проскочили между ног верблюда, который закрывал собой дверь, и тот принялся отплевываться от Мальчика-с-бревно, который хотел догнать Красную Шапочку.

Но когда они все выбежали на улицу, то, оказывается, попали из огня в полымя.

Там их уже ждали городские стражники и толпа возмущенного народа.

– Вот, вот они, убийцы своей бабушки! – кричали люди.

– Вот она, Кровавая Шапочка!

– Поглядите, они и нашего доброго Аладдина искалечили!

– Тишина и спокойствие! – закричал старший стражник. – По повелению его величества короля я должен арестовать и отвести в тюрьму некую девочку Лиду по прозвищу Красная Шапочка за многие хулиганские преступления, в том числе за убийство ее родной бабушки...

В этом месте вся толпа зарыдала от ужаса. Раздавались крики: «В тюрьму ее! Исключить ее из школы!»

– И за многие другие преступления, еще хуже, чем первое...

На этих словах стражника вдруг большой каменный дом Синдбада-морехода зашатался, крыша рассыпалась, и оттуда появилась сначала макушка, а затем и вся голова обезумевшего от такого испытания Мальчика-с-бревно, а рядом с ним уже возникла отвратительная рожа Бабы-яги с торчащими во все стороны седыми патлами.

А когда дом окончательно развалился и толпе людей, прибежавших наказать Красную Шапочку, пришлось на большой скорости разбегаться во все стороны, то люди в ужасе увидели, что между гигантскими Бабой-ягой и Мальчиком-с-пальчик стоит пантера, или черный лев, или иной неизвестный хищный зверь ростом со слона и облизывается, словно готовится кинуться на людей и всех растерзать.

Лидочка и ее родственники тоже побежали прочь, потому что они понимали – им несдобровать в первую очередь.

И в этот момент сквозь крики людей и грохот падающего дома они услышали стук копыт и увидели, что навстречу им, спокойно разговаривая, едут Синдбад-мореход и его приятель Карабас-Барабас, хозяин городского зоопарка. Только я прошу не путать с тем Карабасом-Барабасом, о котором написано в сказках о приключениях Буратино или Пиноккио. На самом деле Карабас-Барабас – добрейший толстяк, у него в зверинце много разных зверей, в том числе черепаха Тортилла, раньше там жил и кот Базилио, но, к сожалению, он убежал, познакомившись с одной хорошенькой кошечкой из проезжавшего мимо цирка.

Синдбад-мореход первым увидел своих родных и соскочил с коня.

– Что случилось, что такое? Кто вас обидел? Кто ранил моего друга Аладдина?

– Кто посмел поднять руку на несчастных женщин?! – рассердился Карабас-Барабас.

– Я их пронзю шпагой! – закричал деревянный человечек Буратино, заместитель директора зоопарка по хозяйственной части и хороший друг Лидочки.

Мимо них пробегали перепуганные жители города, и стражники и кричали:

– Это все Кровавая Шапочка! Это она – страшная убийца.

И на это мудрый умненький деревянный человечек Буратино заметил:

– Сила негодяев не только в том, что они совершают мерзкие поступки, но и в том, что они кричат, что эти поступки совершили хорошие люди.

– А дураки им верят! – добавил верблюд Аладдина.

– Как же это случилось? – спросил Буратино.

– Они все это подстроили, чтобы добыть шкатулку, ключ от которой был у меня, – сказала мама. – Только я не знала, что в шкатулке.

– А в шкатулке было средство для того, чтобы увеличивать все живое в тысячу раз, – сказал Синдбад. – Я специально привез это средство из Сингапура для моего друга Карабаса. Но не успел отдать по назначению...

– Потому что я уезжал на свадьбу к девочке Мальвине, – сказал Карабас-Барабас.

– Я во всем виноват, – заплакал Буратино. – Я рассказал об этом средстве Мальчику-с-пальчик. Я сказал ему, что Карабас-Барабас строит специальный павильон в зоопарке для бабочек, мотыльков и божьих коровок, чтобы они стали громадными и люди могли ими любоваться... Мальчик-с-пальчик мне тогда ответил: вот бы мне стать таким большим, я бы тогда женился на великанше, стал бы царем всех великанов и завоевал весь мир...

– Все ясно, – вздохнул Синдбад. – Как я был легкомыслен, как же я не догадался, что подлая Баба-яга обязательно воспользуется этой идеей, чтобы стать сильным и страшным чудовищем...

– Вот вы где! – захохотал Мальчик-с-пальчик, увидев кучку маленьких людей. – Сейчас я вас растопчу.

– Нет, сначала я их растерзаю! – закричал кот.

– Погодите, погодите, я их сначала помучаю, – заявила Баба-яга.

Пока злодеи, нависавшие над людьми так, что закрывали половину неба, спорили, верблюд протянул губы к уху Аладдина и что-то прошептал.

– О, я глупый старый купец! – прошептал в ответ Аладдин.

Таясь за боком верблюда от врагов, он расстегнул суму и вытащил оттуда позеленевшую медную лампу. Он прошептал нужные слова, потер ее, как следовало, и в тот момент, когда Баба-яга уже протянула свою лапищу, чтобы схватить Лидочку, густой столб дыма поднялся над улицей и заставил Бабу-ягу отпрянуть.

Из столба дыма появился могучий джинн и прогремел недовольным голосом:

– Зачем ты побеспокоил меня, Аладдин? Мы же договорились с тобой, что я ухожу на пенсию.

– Прости меня, о повелитель злых духов! – воскликнул Аладдин, падая на колени. – Но случилось событие, которое заставило меня изменить слову. Если хочешь, казни меня, если хочешь, выслушай.

– Говори! – проревел джинн.

Он был страшен – ростом с двадцать этажей, темнокожий, голый и страшно зубастый.

– Нет, пускай он помолчит, – заявила Баба-яга, которая теперь немногим уступала джинну ростом. – Вы лучше, господин хороший, возвращайтесь в свою банку, продолжайте отдыхать, а мы тут без вас разберемся. Я вам как женщина советую.

Может быть, джинн и послушался бы Бабу-ягу, но он не выносил, когда ему давали советы женщины.

– Приказывай! – сказал он Аладдину.

– Я прошу тебя, чтобы все те, кого ты видишь вокруг себя, снова приняли свой прежний вид, в том числе и разрушенный дом Синдбада-морехода, и стали такими же, как прежде. И больше мне ничего не надо.

– И дворцов не надо строить, и голов не надо сносить?

– Ничего, мой друг.

– А потом снова на пенсию?

– А потом снова на пенсию.

– Быть по тому! – сказал джинн, и пока Баба-яга, Мальчик-с-пальчик и черный кот возвращались в свой прежний вид, он и сам уменьшился и залез в свой кувшин, а Аладдин заткнул его пробкой и положил на место в переметную суму на боку своего верблюда.

Баба-яга и Мальчик-с-пальчик не стали ждать выяснения отношений. Они с такой скоростью убежали из города, что Баба-яга забыла на площади свою треснутую ступу, и лишь верблюд успел наподдать ногой Мальчику-с-пальчик. А так как мальчик был маленьким, то его до сих пор так и не нашли.

Все вернулись домой к Синдбаду и устроили большой пир.

Король прислал специального придворного, чтобы тот извинился за поведение стражников и за то, что он сам, король, поверил такой гадкой клевете на Красную Шапочку.

А из следующего путешествия Синдбад-мореход привезет увеличительного порошка для Карабаса-Барабаса, и тогда, господа, – добро пожаловать в павильон гигантских бабочек нашего городского зоопарка!

Синдбад-Мореход

Знаменитый путешественник Синдбад-мореход не всегда был мореходом.

Когда он был маленьким, его звали Синдбадиком, а то и просто Бадиком, а когда подрос, стали называть Синдбадом.

Жил Синдбад в арабском городе Багдаде, от которого до моря ехать на верблюде целый месяц, а плыть на лодке по реке Тигр еще дольше. Родители Синдбада умерли, когда он еще учился в школе, и оставили ему большой дом и много денег. Сразу у Синдбада появилось много друзей и приятелей, они приходили к нему в гости, пили, ели, брали в подарок деньги, приводили своих знакомых – веселье кипело в доме Синдбада с утра до утра.

Но однажды утром Синдбад проснулся от странной тишины.

Никто не пел и не играл, не слышны были шаги и звон посуды.

Синдбад удивился и пошел по дому. А в доме не было ни одной живой души. Не только все приятели и друзья куда-то делись, но исчезли слуги, повара, садовники, конюхи и погонщики верблюдов. На ковре в большом зале валялась драгоценная шкатулка, в которой Синдбад хранил деньги. Шкатулка была пуста.

Синдбад понял – все друзья и слуги покинули его, потому что кончились деньги. Оказалось, что настоящих друзей у Синдбада нет.

Синдбад проголодался и пошел к одному из своих друзей.

Он постучал в ворота, но бывший друг закричал:

– Убирайся, нищий бродяга!

– Но куда мне деваться? – спросил Синдбад.

– Хоть на край света! Нам нет дела до бездельников!

Конечно, Синдбаду было неприятно слушать такие слова, но он подумал: не послушаться ли совета? Может, отправиться в путешествие, увидеть дальние страны и чудесные острова, диковинных зверей и птиц?

Синдбад пошел на берег большой реки Тигр, где купцы грузили товары в лодки, чтобы спуститься в них до моря и там перегрузить все на большие корабли.

Синдбад стал просить купцов, чтобы его взяли с собой. А так как Синдбад был молодым, сильным и веселым на вид человеком, купцы согласились взять его в свою компанию.

По дороге к морю купцы рассказывали Синдбаду удивительные истории о приключениях на море, такие, что и поверить невозможно. Но очень скоро оказалось, что они были правы.

Синдбад поплыл на корабле в Индию. Корабль был велик, на палубах разместилось много купцов и их слуг, а в трюмах тысячи тюков и ящиков с товарами.

День за днем корабль несся вперед, то быстрее, если дул попутный ветер, то медленнее, если ветер стихал и наступал штиль. К счастью, ни разу не случился сильный шторм.

Прошел почти месяц. Купцы и моряки соскучились по твердой земле.

И вдруг однажды утром матрос, который сидел в специальной бочке на мачте, чтобы издали заметить берег, закричал:

– Земля!

Купцы ожили, заволновались, солдаты приготовили пики и сабли, потому что на неизвестной земле могли жить злые дикари.

Остров был длинный, покатый, с холмом ближе к одному краю; он густо порос лесом. Вдоль берега тянулась полоска пляжа, о которую разбивались волны.

Корабль подошел к берегу.

С борта корабля спустили сходни, и купцы кинулись на берег. Они бегали по песку как маленькие дети и радовались тому, что у них под ногами твердая земля.

Синдбад подумал, что неплохо бы устроить настоящую стирку. Он притащил с корабля большое деревянное корыто, снял с себя халат и грязное белье, налил в корыто воды из ручейка, что впадал в море рядом, намылил белье и принялся за работу.

Неподалеку от Синдбада купцы положили на песок убитого ими в лесу оленя. Они хотели его тут же зажарить. Одни побежали в лес за сучьями, а другие срубили два дерева, чтобы сделать рогульки для костра. Только купцы начали вколачивать рогульки в землю, как земля под ногами вздрогнула. Неужели землетрясение? – испугался Синдбад.

Тем временем купцы разожгли костер и принялись жарить оленя. Они веселились и пели песни, ожидая обеда.

Пламя костра поднялось высоко к небу, и тут Синдбад услышал, как изнутри острова донесся глухой стон. Земля снова вздрогнула.

И в этот момент капитан корабля подбежал к борту и закричал:

– Остановитесь! Я догадался! Мы пристали не к острову, а к чудо-юдо рыбе, которая так давно плавает по морям, что на ней выросли кусты и деревья. Вы неразумно разожгли на ней огонь и обожгли громадную рыбу. Спешите на борт, пока она не нырнула от боли в воду!

По команде капитана матросы стали поднимать паруса, а купцы кинулись к кораблю. Но не успели.

Земля под ногами Синдбада уже не просто дрожала, а дергалась, берег стал на дыбы, все, что было на нем, посыпалось в воду, а чудо-юдо рыба нырнула в воду и исчезла вместе со всеми кустами, деревьями, костром, недожаренным оленем и купцами, которые не успели убежать.

Синдбад тоже полетел в воду, но успел на лету ухватиться за край деревянного корыта. И не выпустил его, даже когда корыто шлепнулось в море. На том месте, где только что был остров, поднялись высокие волны. Они подбрасывали корыто как щепку. И куда Синдбад ни бросал взгляд, корабля не было видно.

Когда волны утихли, Синдбад перевернул опрокинутое корыто, влез в него, как в лодочку, и вычерпал ладошками воду.

Вокруг расстилалось безбрежное море, у Синдбада не было ни паруса, ни весла, у него даже одежды не осталось, если не считать чалмы на голове.

Целый день Синдбада носило в корыте по волнам, а вечером он заснул.

Проснулся Синдбад от сильного толчка.

Он вскочил на ноги и увидел, что корыто стоит, уткнувшись в песчаный берег неведомой земли. Начинался теплый солнечный день, над берегом носились белые чайки, пальмы подступали к самой воде.

Синдбад вылез из своего корабля и пошел искать воду и пищу.

Вскоре он наткнулся на ручеек, который впадал в море. Он встал на колени и напился. Теперь разыгрался голод.

Синдбад пошел прочь от берега. Он надеялся отыскать в лесу фрукты или ягоды, а если повезет – и добрых людей, которые его приютят и накормят.

Синдбад шел долго, но ни плодов, ни ягод, ни добрых людей не встретил. Солнце палило вовсю и обжигало кожу – ведь от всей одежды у Синдбада осталась одна чалма.

Вдруг впереди показался белый шар, верхушка которого поднималась выше самого высокого дерева.

Синдбад решил, что это дом, и поспешил к шару. Но ни одной двери он не увидел, даже окон в шаре не было.

Обойдя шар, Синдбад решил, что неплохо бы вздремнуть в тени шара. Что он и сделал.

Сквозь сон Синдбад услышал шум ветра, будто налетела дикая буря. Синдбада подхватило ветром и понесло прочь, как сухой листок. Когда он открыл глаза, вокруг было темно.

Не сразу Синдбад пришел в себя и сообразил, что к шару спустилась страшная птица, настолько огромная, что тень ее крыльев превратила день в сумерки.

Синдбад сообразил, что видит птицу Рух, о которой ему рассказывали моряки. Эта птица водится в дальних странах, и она так велика, что кормит своих птенцов слонами. Как же он сразу не догадался, что шар – это яйцо птицы Рух!

Птица Рух, конечно же, не заметила Синдбада, который был для нее все равно что для человека муравей.

Она уселась на яйцо, чтобы согревать его холодной ночью, закрыла глаза и спрятала голову под крыло.

Синдбад подумал, что эта птица может помочь ему выбраться с этого острова.

И вот что он сделал.

Синдбад размотал свою чалму, и получилась длинная шелковая лента. Потом он примотал себя этой лентой к ноге птицы Рух и уселся ждать утра.

Долго-долго тянулась ночь, и наконец наступил рассвет. С первыми лучами солнца птица Рух раскрыла клюв, откашлялась и пропела свою утреннюю песню, такую громкую и пронзительную, что некоторые деревья вокруг сломались, а с других облетели листья. Синдбад, который был крепко примотан к ноге птицы, заткнул пальцами уши и поэтому не оглох от этой песни.

Птица Рух поднялась со своего яйца и, склонив набок голову, долго им любовалась. Видно, она гордилась тем, какое у нее большое и круглое яйцо, а в нем сидит и ждет своего часа самый красивый младенец.

Потом мать осторожно постучала по яйцу кончиком клюва. В ответ из яйца послышался стук, видно, птенец уже собирался вылупиться.

Птица Рух разбежалась и взлетела к самым облакам.

Она летела долго, внизу сначала был океан, а потом началась земля, на которой поднимались горы. Под облаками было холодно, и голый Синдбад совсем закоченел. Еще чуть-чуть – и он умрет от холода!

Вдруг птица камнем ринулась к земле. Синдбад не стал смотреть, зачем она это сделала, у него была лишь одна надежда – скорее отвязаться от птичьей ноги и остаться на теплой земле. Так что в тот момент, когда птица коснулась земли, Синдбад дрожащими руками развязал узел и отпрыгнул в сторону. А птица, с трудом взмахивая крыльями, взмыла к облакам.

Синдбад задрал голову и увидел, что птица Рух держит в когтях громадную змею.

Синдбад подивился тому, какие бывают большие змеи, и стал прыгать, чтобы согреться.

Только он подпрыгнул, видит – под ногами змея!

Он в ужасе отпрыгнул в сторону и чуть не наступил на скорпиона!

И тут Синдбад понял, что он попрощался с птицей Рух в глубоком ущелье, на дне которого кишмя кишели змеи, ящерицы, скорпионы, пауки и сороконожки. Причем одна гадина другой больше. А среди змей были и такие, которым ничего не стоило проглотить Синдбада.

На дне ущелья поблескивало множество камней, некоторые из них сияли, как алмазы и изумруды, но, конечно же, Синдбаду было не до них. Он все придумывал, как бы ему выбраться из ущелья живым.

Наступил вечер, а Синдбад так ничего и не придумал. На всякий случай он набрал целую горсть блестящих камней и кидал их в змей, которые подползали к нему слишком близко.

Как странно получается в жизни у людей, думал он. Одни люди за такие камешки готовы все на свете отдать, а он эти камешки кидает, чтобы остаться в живых.

Когда уже стало темнеть и змеи, что раньше грелись на солнышке, начали быстро ползать по ущелью в поисках пищи, Синдбад понял, что если он срочно не спрячется, то погиб.

И тут он увидел вход в пещеру.

Вход был довольно узкий.

Синдбад сунул голову внутрь и спросил:

– Простите, тут не занято?

Ответом ему было гробовое молчание.

Тогда он вполз в пещеру и на всякий случай завалил вход изнутри камнями. Потом он ощупью пробрался в дальний конец пещеры, нащупал круглый гладкий камень, положил на него голову и крепко заснул.

Наступило утро.

Луч солнца пробился в пещеру и разбудил Синдбада.

Его подушка зашевелилась.

И Синдбад чуть не закричал от страха. Оказывается, в темноте он не увидел, что пещера уже была занята удавом, который спал в углу, обмотав своим телом кучку яиц. Вот в этой семейке Синдбад и провел ночь.

Не дожидаясь, пока удав сообразит, что его добыча сидит в пещере рядом с ним, Синдбад кинулся прочь, выскочил наружу и тут перепугался еще больше.

Сверху на камни шмякнулся большой кусок свежего мяса.