Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 72 страниц)

И тут же вода вскипела, словно Мила там встретилась с крокодилом и вступила с ним в смертельную схватку. Гарик с Ксюшей замерли от удивления, а собаки принялись носиться вдоль берега и отчаянно лаять.

Из под воды показались две головы.

Одна принадлежала Миле, а вторая – другой девушке, которой раньше не было.

Обе головы отфыркивались, мигали, отплевывались.

Четыре руки молотили по поверхности воды, и казалось, что узенькая речка вот-вот выплеснется на берег.

Правда, девушкам ничего не угрожало – они вынырнули как раз в двух шагах от большой ивы, росшей на берегу.

Через минуту обе девушки были на берегу.

Обе тряслись от пережитого страха, обе обняли с разных сторон ствол ивы.

Тогда ребята смогли их рассмотреть.

Впрочем, Милу рассматривать не было нужды – она не изменилась, только промокла, и ее пышные черные волосы распрямились. Зато вторая девушка их удивила.

Во-первых, тем, что она была очень бледной, во-вторых, тем, что у нее были зеленоватые прямые волосы, точно такого же оттенка, как у речного доктора. Но и это не самое удивительное: девушка была одета в купальный костюм зеленого цвета, составленный из чешуек, которые переливались перламутровым блеском.

Девушка перевела дух и сказала низким хрипловатым голосом:

– Я думала, что умру от страха.

– А я почти умерла, – отозвалась Мила.

– Ну а зачем же вы падаете людям на голову? – спросила зеленая девушка.

– Я не знала, что вы сидите под мостиком. – сказала Мила. – К тому же я нечаянно упала.

– Я не сидела под мостиком. – обиделась зеленая девушка. – Что мне там делать? Я плыла.

– Что-то мы вас не видели, – сказал недоверчиво Гарик.

– А как вы могли меня увидеть, если я плыла под водой?

– Вы подводная пловчиха?

– Это неважно, – ответила зеленая девушка. – До свидания.

И она повернулась, чтобы снова войти в воду.

Но тут же обернулась, и лицо ее было испуганным, словно она увидела привидение.

– Где ты это взял? – спросила она, указывая на сумку, которая висела через плечо Гарика.

– Мне речной доктор дал, – сказал Гарик.

– Речной доктор? А, конечно, он себя так называет. Но где он сам?

– Вы его знаете? – спросил Гарик.

– Знаю, знаю! Не увиливай от ответа, мальчик. Ты украл эту сумку?

– Как вам не стыдно! – возмутилась Мила. – Речной доктор дал Гарику эту сумку. При мне. Гарик ему помогает.

– Значит, случилось что-то страшное! – воскликнула зеленая девушка. – Только не скрывайте от меня всей правды! Он никогда бы не расстался с сумкой. Что с ним, умоляю, что с ним? Его убили?

Ксюша поняла, что девушка в самом деле очень испугана и переживает. Может, она его сестра? У них волосы одного цвета.

– Ничего страшного, – Ксюша постаралась успокоить зеленую девушку. – Речной доктор попал в милицию. Но он скоро оттуда уйдет, мы договорились, что подождем его.

– В милицию? Разве он совершил что-то ужасное? Нет, не скрывайте от меня ничего. Лучше страшная правда, чем жалкая ложь.

И тогда Ксюша, конечно, очень коротко рассказала зеленой девушке, как они познакомились с речным доктором, как путешествовали по реке и что случилось на заводе, а потом на пруду.

Зеленая девушка выслушала рассказ, не перебивая, только кивала и иногда вздыхала. А когда Ксюша поведала ей, как речного доктора арестовали, на глазах у нее показались слезы, сорвались с длинных ресниц и покатились по щекам. И Ксюша поняла, что слезы у девушки тоже зеленые. Хотя, может быть, на ее лицо падала тень от листвы.

– И он сказал, чтобы вы его ждали? – спросила она наконец.

– Он сказал, чтобы мы пошли вниз по реке. – ответил Гарик.

– А где, в каком месте вы должны встретиться?

– У заповедника.

– Значит, здесь. – сказала зеленая девушка. – Я очень обеспокоена.

– Почему вы о нем беспокоитесь? – спросила Мила. Ей девушка не очень понравилась. Мила понимала, что девушка знакома с речным доктором, а Миле доктор очень понравился. И она немного ревновала. Тем более, она полагала, что зеленой девушке не стоило таиться под бревном, пугать Милу.

– Мы с ним родственники, – ответила девушка.

– А я думал, что он инопланетный пришелец. – сказал Гарик.

– Не говори глупостей, – попросила зеленая девушка. – И отдай сумку. Тебе рано еще до нее дотрагиваться.

– Речной доктор мне ее дал, ему я ее и отдам, – не согласился Гарик. – А вас я не знаю и не знаю, где вы были, когда мы сражались на реке и в лесу.

– Гарик прав. – сказала Мила, которой зеленая девушка совсем разонравилась. – У нас нет оснований вам доверять.

Но Ксюша так не думала. Она понимала, что зеленая девушка говорит правду. Конечно, она похожа на речного доктора.

– А кто вы такая? – спросила Ксюша. Но не строго спросила, не сердито, а по-дружески.

– Я здешняя русалка, – ответила зеленая девушка. – Разве не понятно?

– Совершенно не понятно, – сказала Мила.

– И вообще вы на русалку совершенно не похожая, – сказал Гарик, который не хотел отдавать сумку случайным встречным.

– А вы раньше видели много русалок? – спросила зеленая девушка.

– Видел, – угрюмо ответил Гарик. – На картинках видел. И оперу по телевизору показывали. Где ваш хвост?

– Ах, какая наивность. – сказала русалка. – Я убеждена, что ты ни одной русалки в жизни не видел.

– Это неважно. – сказала Мила. – Я тоже не видела русалки, а также не видела драконов, гномов и леших. И вообще я в эти сказки не верю.

– А в то, что обыкновенный человек может очистить пруд, который вы, люди, загубили, в это вы поверить можете? – рассердилась русалка.

Мила ничего не ответила, а Гарик сказал:

– Все равно вы сумку не получите.

Русалка вздохнула. Она не знала, что делать дальше. Друзья у речного доктора оказались очень упрямые.

И тут ей вдруг пришла в голову тревожная мысль.

– Скажите. – спросила она. – А он давно в милиции?

– Уже час, наверное, – ответила Мила – Мы с тех пор далеко отошли.

– Час? И вы молчали?

– А что мы должны были говорить? – удивилась Мила.

– Неужели вы не понимаете, что ему нельзя так долго находиться далеко от реки? Он не может жить далеко от реки! Неужели вы ничего не поняли? Где эта милиция?

– Она в городе, за поселком.

– Так бегите туда!

– Я же говорила, что нужно бежать. – сказала Мила.

– Нет, – ответил Гарик. – Я верю речному доктору. Он мне приказал, чтобы я ждал его на реке.

Конечно, Гарику было страшно, не случилось ли чего с доктором. Но он верил в него. И хотел его слушаться. Бывает так в жизни: ты человек непослушный, никто тебе не указ. А вдруг встречаешь в жизни человека, которого хочется слушаться. Так вот и случилось с Гариком, который вообще-то был человеком непослушным.

– Ну как мне вам доказать! – чуть не плакала русалка.

– Пошли в милицию, – согласилась Мила. – Я пойду.

– А если они тебя не послушаются? – спросила Ксюша.

– Конечно, не послушаются. – подтвердил Гарик.

И тут он подумал о пистолете. Ведь есть пистолет, который способен разрушить целую дамбу, в одну секунду расплавить бетонную плиту. Неужели ему не под силу разломать стену отделения милиции?

Гарик чуть было не закричал: «Эврика!» Но сдержался. Эти женщины перепугаются. Начнут отговаривать, скажут, что это уже война, а воевать у нас нельзя. Что сам в милицию угодишь.

Значит, надо ничем не выдать своего решения, затаиться. И если речной доктор сам не придет, надо тихонько сбежать, добраться до милиции, подождать, пока никого не будет рядом, прицелиться в стенку – и доктор будет на свободе!

– Я знаю, кого позвать на помощь, – сказала русалка. – Он нам подскажет. Идите за мной!

Русалка нырнула в речку и поплыла вниз, туда, где речка вливалась в главную реку. Остальные поспешили по берегу за ней.

– Ой! – воскликнула русалка, увидев, какая прозрачная, чистая вода в реке. – Он спас реку!

– А вы не знали? – спросила Ксюша.

– Нет, я сегодня здесь не была. И вообще старалась сюда не заплывать – так и отравиться можно.

– Вы живете в этой маленькой речушке? – спросила Ксюша.

– Не совсем так, – ответила русалка. – Я живу в лесном озере, иногда в доме лесника.

Русалка ничего больше не стала рассказывать. Сунула в рот два пальца и оглушительно засвистела. Гарик даже позавидовал: ни один мальчишка в их микрорайоне не умел так свистеть.

– Подождем немного, – сказала русалка, выбираясь из воды и усаживаясь на берегу хрустальной реки.

– Скажите, кто все-таки речной доктор? – спросила Мила.

– Это сложный вопрос, – ответила русалка.

В этот момент послышался шум мотора и на берег выкатил мотоцикл. На мотоцикле сидел молодой мужчина с белыми выгоревшими волосами и с такой же бородкой. Он был одет в форму лесника – у него была зеленая фуражка со скрещенными дубовыми листочками спереди, зеленая куртка и форменные брюки.

– Ты меня звала, Нюша? – спросил он, останавливая мотоцикл.

Русалка вскочила и подбежала к нему.

– Случилось несчастье! – воскликнула она. – Речной доктор попал в милицию. Его посадят в тюрьму.

– За что? – спросил лесник.

– Неужели ты не понимаешь?

Русалка обернулась к реке. Лесник тоже посмотрел на реку и обрадовался.

– Неужели он спас нашу реку? А я не верил, что ему это удастся.

– Мишенька! – сказала русалка – Я же тебе говорила, что доктор не может жить вдали от реки. Это очень опасно. Но ему никто не поверит. К тому же… к тому же у него нет никаких документов.

– Но что мы можем сделать?

– Ты должен ехать в милицию и выручить его. Ты же лесник. Скажешь, что доктор ничего плохого не сделал. Что он спас реку и принес огромную пользу!

– Мы тоже можем это подтвердить! – сказала Мила.

И ребята начали уговаривать лесника. Даже собаки прыгали вокруг, но не лаяли.

– Хорошо, – согласился Мишенька. – Я поеду, только не знаю, что из этого получится. Наверное, директор завода и этот вредитель природы Кузькин на него уже написали жалобу.

– Они и привели милицию, – подтвердила Ксюша.

– Хорошо, ждите здесь, – сказал лесник Мишенька – А ты, Нюша, не вылезай на солнце, перегреешься.

– Я поеду с вами. – предложил Гарик.

– Зачем? Ты отдыхай.

– Нет. – сказал Гарик. – Мне надо отдать речному доктору сумку. И вообще я могу вам пригодиться.

Если другие способы освободить доктора не помогут, Гарик расскажет леснику про пистолет. Все-таки лесник мужчина, он пистолета не испугается.

– Ладно, садись сзади, – согласился лесник.

Он развернул мотоцикл, и они помчались по тропинке вдоль молодых сосновых посадок.

Гарик держался руками за лесника. Мотоцикл так тарахтел, что разговаривать было нельзя. Главное, думал Гарик, не потерять сумку.

Через несколько минут тропинка влилась в лесную дорогу.

Лесник повернул направо, к поселку.

Но проехали они совсем немного. Впереди показалась черная точка. Она быстро увеличивалась, и стало ясно, что это второй мотоцикл, который едет навстречу.

Мотоциклы встретились и разминулись. И Гарик принялся стучать кулаком в спину леснику.

– Обратно! – кричал он. – Обратно! Это он!

Гарик успел разглядеть, что встречный мотоцикл был синим с желтым, милицейским. С коляской. За рулем сидел сержант, который арестовал речного доктора на дамбе, а в коляске – речной доктор.

Лесник и сам сообразил, кого они встретили. Развернул мотоцикл и поехал обратно. Милицейский мотоцикл съехал на обочину и остановился.

Речной доктор с трудом выбрался из коляски.

Гарик первым добежал до него. Он был так рад, что никак не мог найти слова, чтобы выразить свою радость. Стал стаскивать с плеча ремень сумки и говорил:

– Вот, там все в порядке… там все в порядке… я ничего не потерял.

Речной доктор обнял Гарика за плечи и прижал к себе.

Лесник сказал сержанту:

– А мы к вам ехали. Просить за него.

– Зря, – сказал сержант. – Не отпустили бы его. Официальное обвинение. Большой убыток промышленности. Конечно, по суду, я думаю, его бы оправдали – общественность бы вступилась. Но сам понимаешь – документов у него нету…

– Так почему же ты его привез? – спросил лесник.

– А я, Миша, – сказал сержант, – свой долг служебный нарушил. Мне он сказал, что ему без реки долго не прожить – такая у него конституция. И я ему поверил. Другие не понимают, не поверили. А я поверил. И знаешь, почему поверил? Я же на этой речке родился, рыбу ловил, купался. За эту речку, как за родную сестру, переживал. Я этому человеку должен в ноги поклониться, а не в тюрьму его сажать. Понял это, дождался, как все на обед пошли, открыл камеру, посадил его на мотоцикл, остальное ты знаешь.

– Ты правильно сделал, – похвалил лесник. – Спасибо тебе. Пилипенко.

– Не стоит благодарности, – сказал сержант.

Он пожал руку речному доктору и сказал:

– Вы уж о нас не забывайте. Приезжайте. Может, ваша помощь понадобится. Если какие неприятности, сразу ко мне.

– А тебе неприятности будут? – спросил лесник.

– Не знаю и не думаю. – ответил сержант Пилипенко. – Документов у гражданина не имеется, так что вроде его и не было. И товарищ лейтенант очень ему сочувствовал.

И сержант умчался на своем мотоцикле бороться с преступностью.

– Вы поезжайте обратно, – попросил Гарик. – Я пешком дойду. Речному доктору надо скорее в речку.

– Ничего. – сказал Мишенька. – Мы все уместимся. Вы, товарищ доктор, покрепче держите мальчика. А я осторожно поведу. Вам как, не дурно?

– Я дотерплю, – сказал речной доктор.

Они поехали обратно. Лесник вел мотоцикл осторожно. Гарику было тесно – его сжали двое мужчин. Но он, конечно, не жаловался.

– Сержант – молодец! – крикнул он.

– Обыкновенный человек, – отозвался лесник. – Голова своя на плечах есть.

– Жалко, если его накажут, – сказал Гарик.

– Он об этом жалеть не будет, – сказал лесник. – Он прав, а это самое главное. Речной доктор спас реку, сержант спас доктора. Если мы друг о друге будем думать, все будет нормально…

Потом они все пообедали в доме лесника. После обеда взрослые долго разговаривали, речной доктор с лесником обсуждали, как чистить реку вниз по течению. А ребята легли спать.

Они проснулись, когда солнце уже садилось. Попрощались с доктором, русалкой Милой. Речной доктор обещал Гарику, что обязательно возьмет его к себе в ученики. Только не сейчас, а после шестого класса.

Потом лесник Мишенька отвез ребят домой, в микрорайон Космонавтов. Он ехал медленно, чтобы собаки, бежавшие следом, не отстали.

Они вместе спустились вниз к роднику.

Кто-то, уже расчистил среди свалки широкую дорожку к роднику. Молодые ребята начали оттаскивать в сторону бетонные плиты и мусор. У родника стоят целая очередь людей с ведрами, мисками и бидонами. Все набирали воду из родника и несли домой. Никто не толкался, не шумел, все были веселые.

Вокруг родника была широкая зеленая лужайка. А пенсионер Ложкин уже установил там большую вывеску:

«Вода целебная. Сорить, курить и безобразничать запрещено».

Но никому и в голову не приходило сорить, курить и безобразничать.

Детки в клетке

Родителям Кати и Маратика не повезло с детьми. Им попались очень неудачные дети. Они еще не научились ходить, а уже начали шалить.

Сначала шалила Катя, потому что Маратик еще не родился. Она плевалась, дралась, щипалась, кусалась, а когда научилась говорить, стала ругаться.

Ее братик Маратик пошел по стопам Кати, но всегда от нее отставал в каверзах и потому еще больше сердился.

Когда Кате исполнилось пять лет, а Маратику три года, они вытоптали все цветы на клумбе возле дома и забросали землей соседскую бабушку, которая вышла, чтобы остановить это безобразие. Бабушку удалось откопать только на третий день. К тому времени она лишилась речи и слуха от холода и голода, так что о виновниках этого двойного преступления в городе узнали только тогда, когда бабушка написала их имена на листке бумаги.

Правда, увидеть их имена успела только медсестра Клавдия Брызжейко, потому что Катя, которая ожидала, что бабушка проговорится, с ночи дежурила под ее кроватью и, как только медсестра развернула листок, молнией выпрыгнула из-под кровати и листок этот съела. Потом выпрыгнула из палаты с третьего этажа, разбив окно. Медсестра Клава Брызжейко лишилась сознания и до сих пор лежит дома с закрытыми глазами.

В ту осень Катя и Маратик совершили еще несколько страшных преступлений. Может быть, вам приходилось слышать о том, как столкнулись два поезда на запасном пути. Это Катя с Маратиком пробрались на рельсы, вдвоем потянули на себя железнодорожную стрелку, и поэтому поезд Владивосток – Берлин попал на тот путь, где только-только начал разгоняться поезд, груженный подушками и одеялами для Аддис-Абебы. Поезда столкнулись нос к носу и рассыпались на вагоны. Это еще счастье, что люди из поезда Владивосток – Берлин, включая двух польских министров, венгерского певца и команду футболистов из города Любека, вылетели из вагонов и упали на подушки, которые были разбросаны вдоль путей.

Кате было очень обидно, что никто не догадывается о ее подвиге. Она уже немного умела писать и написала на стене вокзала:

«Это я, Катя Матина, и мой брат Маратик. Смерть падушкам!»

Люди проходили, некоторые читали, а прочтя, все говорили:

– Ну кто так пишет слово «подушка»? Это же ошибка!

Тогда Маратик сказал старшей сестре:

– Давай сделаем большую гадость.

– Какую?

– Пускай сгорит наш детский сад.

Кате понравилась мысль ее братика Маратика. Они украли у папы канистру с бензином, а у мамы спички и пошли после ужина жечь детский садик. Детский садик запылал, как большой костер.

– Как жалко, – сказала Катя, – что сейчас в нем нет детей.

– А правда, – сказал Маратик, – давай завтра еще раз подожжем этот садик. Когда там будет много детей. Вот посмеемся!

Но Катя сказала слова, которые слышала по телевизору:

– Нет, брат. Нельзя войти два раза в одну реку.

– Почему? – спросил Маратик. Ему было всего четыре года, и он не знал жизни.

– Потому что та, старая, вода уже утекла, а новая только-только притекла.

Маратик не стал спорить с сестрой. Он решил с ней дружить, пока она ему не надоест.

Зимой Катя и Маратик сделали большую прорубь в пруду, на котором был устроен детский каток. Они думали, что дети будут падать в прорубь и тонуть. Но как только каток открыли, сторож увидел прорубь, и никто не успел утонуть.

Они решили, что надо как следует думать, прежде чем шалить. И с тех пор не совершали ошибок.

Мама и папа делали детям замечания и даже их ругали. В конце концов детям это надоело. Они сделали приспособление, чтобы уронить маме на голову кирпич. Кирпич упал, и мама попала в больницу.

Папа никак не мог понять, кому потребовалась гибель мамы. Пришла милиция с собакой, и собака сразу привела лейтенанта Круля к детям, которые стояли в углу комнаты и плакали, как и положено детям, надолго потерявшим единственную маму.

Папа отказался поверить своим глазам и за это был наказан. Катя растворила в воде яд бледной поганки и подмешала папе в ночную рюмочку коньяка. Папе стало плохо, его отвезли в больницу, а дети остались одни.

Сначала им это понравилось, однако скоро еда кончилась, но никто не хотел приходить к ним в дом, чтобы их кормить. Тогда Катя взяла Маратика за ручку, в другую ручку взяла пистолет системы Макаров, которым папу наградили за боевую подготовку, и пошла в магазин. Там ей удалось ранить двух кассирш и разогнать по углам продавщиц. А маленький Маратик тем временем собирал по прилавкам самую вкусную еду.

Потом они понесли еду домой, но по дороге их догнал танк, в котором сидели милиционеры. Катенька разрядила в танк всю обойму, но пули его не взяли.

Тогда дети заплакали и принялись быстро есть награбленное, чтобы милиционеры не успели отнять.

Милиционеры взяли их на месте преступления и отвели в детскую комнату милиции. Там дежурила старший лейтенант тетя Дуся и еще были задержанные дети-беспризорники, большей частью цыганята и нищие. В среднем им было по восемь лет, и тетя Дуся читала им на ночь книжку «Муха-цокотуха».

Катеньке и Маратику книжка не понравилась, и они подговорили других детей напасть на тетю Дусю. Дети напали на тетю Дусю, свалили ее на пол, заткнули ей глотку кляпом из колготок, достали из ее кармана сигареты и стали курить, а кто курить не умел, гасили сигареты о живот старшего лейтенанта тети Дуси.

Когда тетю Дусю спасли товарищи по работе, она поклялась, что лучше будет жить в клетке с тиграми и шакалами, чем согласится без танка зайти в детскую комнату. Начальник отделения милиции сначала хотел дать тете Дусе танк, чтобы она на нем въезжала в детскую комнату, но потом решил, что лучше пускай дети разойдутся по домам и не пугают милиционеров, у которых забот хватает и без маленьких детей.

Катенька и Маратик возвратились домой и легли спать. Ночью Маратику захотелось убить свою сестренку Катю, и он принес для этого из кухни длинный нож. Но Катенька проснулась, исколотила Маратика и объяснила ему, что, если он убьет старшую сестренку, некому будет его кормить и сажать на горшок.

На следующий день брат и сестра открыли люк водопровода и высыпали туда целый мешок крысиного яда, который украли в кооперативе по травле тараканов и грызунов.

Но город не успел погибнуть, потому что тетя Дуся следила за детьми и увидела, что они делают. Тут же по радио и телевидению выступили руководители города и приказали людям ничего не пить и желательно не есть, пока крысиный яд не выветрится.

А Катю и Маратика арестовали и стали думать, что же делать, если в городе завелись такие неисправимые маленькие дети.

Хотели их судить. Но как будешь судить Маратика, которому только что стукнуло четыре годика? Ведь есть мировая общественность, Америка за нами следит, африканские страны наблюдают. Представляете, что наши враги воскликнут, если узнают, что мы судим ребеночка?

Но и оставлять детей на свободе было нельзя. Завтра они все-таки взорвут нашу красавицу Москву.

Для начала к детям прислали врача-психиатра. Он с детьми побеседовал, а пока он беседовал, Маратик приспособил тонкую веревочку и натянул ее по дороге к двери.

Побеседовав, психиатр пошел доложить начальнику милиции, но задел каблуком веревочку. Пока он падал, Катя-резвушка полила перед ним пол подсолнечным маслом, и доктор проехал на собственном носу тринадцать метров.

Он пришел к начальнику милиции без носа и написал записку:

«Прошу детей послать на Луну без скафандров».

Начальник милиции покачал головой и сказал плачущему психиатру:

– К сожалению, у нас нет прямой связи с Луной. А может быть, это к лучшему, потому что они и без скафандров на Луне устроят наводнение.

Хотели было вызвать специалистов по детским болезням из Японии, но оказалось, что нужно за это очень дорого платить.

И тогда жена мэра города в сердцах произнесла:

– В клетку их посадить, вот что надо сделать!

– А что? – обрадовался мэр и сразу позвонил директору зоопарка. – Иваныч, – спросил он директора, – у тебя свободная клетка найдется? Какая-какая, а большая! Чтобы с толстыми прутьями и отоплением. Желательно из-под тигров... Есть? Вот и замечательно. Скоро мы к тебе танк подгоним, в нем новое поступление.

– Какое такое поступление? – с подозрением спросил директор зоопарка.

– Детишки, – ответил мэр. – Катенька и Маратик.

– Те самые?

– Те самые.

– Они же мне всех зверей перекусают!

– Так уж всех! А ты получше клетки запирай.

– А чем их кормить?

– Нормально корми, как тигров или как слонов.

– Нет, это негуманно, – сказал директор. – Их родители на меня в суд подадут.

– Не подадут, – ответил мэр. – Они по больницам отлеживаются.

Вот так Катенька и Маратик попали в зоопарк.

В зоопарке детям не понравилось. Никого не отравишь, никого не обидишь. В клетке только две кроватки, два стула, столик, за занавеской душ и уборная. На клетке снаружи написано:

«Не кормить. Не дразнить. Конфет не предлагать. Опасно для жизни»

Люди шли сплошным потоком. И все с детьми. Папы и мамы не жалели Катеньку и Маратика, потому что знали о горькой судьбе их родителей и боялись сами стать жертвами. Родители останавливались перед клеткой и говорили своим детям:

– Смотри, Ванечка, смотри, Ритуля, до чего доводит непослушание. Ты хотела бы пожить в клетке?

Дети отвечали по-разному. И среди них даже встречались такие, что и не отказались бы там пожить, только чтобы не готовить уроков, не мыть рук, не чистить зубов и не слушать маминых нотаций или папиных нравоучений. Некоторые дети приносили с собой конфеты и кидали их издали Катеньке и Маратику. Катенька и Маратик собирали конфеты, некоторые – шоколадные – ели сами, другие, которые попроще, складывали в яму, которую ноготками выцарапали в бетонном полу и замаскировали сверху крышкой от унитаза.

В клетке у них редко устраивали уборку, потому что двум уборщицам пришлось уйти на пенсию после того, как дети искусали им ноги. Теперь уборщица если и входила, то только в ватных штанах и бронежилете, а снаружи наготове стоял пожарник со шлангом.

Сначала за границей было много шума: писали, что в России угнетают детей, и даже было создано общество для спасения Катеньки и Маратика. Делегация этого общества во главе с леди Ленорван-Гленорванян приезжала в город, чтобы добиться освобождения детей и наказания преступников. К удивлению делегации, директор зоопарка сразу согласился расстаться с детьми. Он привел делегацию к клетке и спросил, не приближаясь к ее решетке:

– Дети, не хотели бы вы поехать в Англию, где живут ваши защитники и защитницы?

– О, йес! – сказали защитницы, и громче всех сказала это леди Ленорван-Гленорванян. – Мы имеем резолюцию Совета Безопасности с одним только голосом против.

– Во дает, – произнес Маратик.

– А що? – сказала Катенька. – Смотаем, покажем этим брокерам, с какой стороны мажут масло.

– На кого мажут? – рассмеялся Маратик.

– На нос ихнему королю! – ответила веселая Катенька.

Детишки подошли к решетке и встали рядышком, держась за ручки. Слезы текли по их щечкам, и ответные слезы потекли по щечкам леди Ленорван-Гленорванян. И ножки леди задрожали.

Директор зоопарка сам отпер клетку и, зажмурившись, убежал к себе в кабинет. Но не успел добежать, потому что получил по затылку кочаном капусты, который метнула ему вслед девочка Катенька.

Детишки послушно пошли следом за леди и доехали до страны Англии – им очень хотелось посмотреть, как живут простые английские дети.

Половина населения Англии пришли на набережную встречать пароход, на котором привезли угнетенных детей из варварской России.

Играла музыка, и детям в Англии понравилось.

После этого связь с Англией временно прекратилась.

А когда ее восстановили, оказалось, что Лондон лежит в развалинах, башня Тауэр – гордость английского народа – упала набок, часы Биг-Бен разбились, на площади Пикадилли разлилась большая лужа бензина с вареньем, река Темза куда-то утекла, а большая часть населения на лодках, плотах или просто вплавь сбежала во Францию и на остров Исландия.

Отважный адмирал лорд Маунтбэттен не испугался маленьких русских хулиганов и предложил им возвратиться домой. А так как дети уже нашалились всласть, они согласились прокатиться на крейсере «Инвизибл». По дороге домой они отъели адмиралу ухо, обрили наголо и надели ему на голову ботинок. И все же адмирал спас свою страну и возвратил детей в наш зоопарк. И Катенька с Маратиком вновь поселились в клетке, к страшному разочарованию директора зоопарка, который тут же ушел на пенсию, хотя ему оставалось до нее лет двадцать.

С большим трудом удалось отыскать ему замену. Этой заменой стал студент Эдуард Жито-Житинский, который хотел стать академиком и очень нуждался в деньгах. А еще он любил животных и знал их языки, что редко встречается среди людей.

В день, когда Эдуард вышел на работу, он осмотрел зоопарк. Все звери и птицы уже знали, что это новый директор, и кланялись ему или улыбались, потому что с директором ни одно разумное животное ссориться не будет. Но когда Эдуард подошел к клетке Катеньки и Маратика, то дети начали прыгать, кривляться и показывать директору фиги.

– Это наше несчастье, – сказал уходящий директор, который сопровождал нового в его обходе. – Мы хотим возвратить их родителям.

– А родители? – спросил Эдуард.

– Родители возражают, – ответил старый директор. – Вот, кстати, их мама, Прасковья Яковлевна.

И уходящий директор показал на нестарую и недавно еще красивую женщину, которая сидела, пригорюнившись, на скамейке.

Эдуард Жито-Житинский подошел к женщине и сразу понял, насколько она несчастна.

– У вас горе, – сказал Эдуард.

– Как вы точно угадали! – воскликнула мать Катеньки и Маратика. – Как только я вышла из больницы, я стала приходить в зоопарк. Я смотрю на моих детей и удивляюсь: как могло случиться, что они стали такими плохими? Ведь я себе во всем отказывала, чтобы они выросли достойными людьми, инженерами, врачами, учителями и космонавтами. А они стали хулиганами.

Женщина заплакала, а директор Эдуард поглядел на клетку. Катенька и Маратик радовались, что довели маму до слез. Они прыгали по клетке и становились ботинками на кровать.

– Не надо расстраиваться, – сказал тогда молодой директор зоопарка. – Это как болезнь, а каждую болезнь можно вылечить.

– Как называется эта болезнь? – спросила Прасковья Яковлевна.

– Эта болезнь называется свинство. У некоторых она проходит, у других переходит в хроническую форму. Вы знаете, что такое хроническая форма?

– Это когда надолго? – спросил Прасковья Яковлевна.

– Да, это когда болезнь течет медленно, как болотная вода. Но у ваших детей очень острая форма, и потому можно надеяться на излечение.

– Может быть, пригласить зарубежного специалиста?

– Вы с ума сошли! Ваши дети, пока вы лежали в больнице, уже побывали в Англии, и все зарубежные специалисты от них разбежались.

– Ха-ха-ха! – закричали хором из клетки Катенька и Маратик.

– Но что делать? Как помочь?! – заплакала Прасковья Яковлевна.

– Я подумаю, – сказал директор зоопарка. – А вы идите домой и отдыхайте.

Конечно же, Прасковья Яковлевна не пошла домой, а ринулась снова к клетке, простирая к ней руки и умоляя детей сжалиться над несчастной мамой.

А дети смеялись над ней так громко, что все вороны города поднялись в небо, потому что решили, что на них несется стая собак.

Эдуард осмотрел зоопарк, принял дела у старого директора и заперся в своем кабинете, чтобы придумать, как перевоспитать малышей. Не может быть, чтобы они были такими неизлечимыми хулиганами. Ведь у них хороший папа, хорошая мама, хорошие бабушки и славные дедушки. Конечно же, они подцепили вирус хулиганства и злобы, когда гуляли по улице. Ведь на улицах теперь развелось много этого вируса. Может быть, мама на прогулке зашла в магазин и оставила малышей возле очереди за тапочками. А может быть, она гуляла с ними по бульвару, а мимо шли пьяницы или грабители ларьков. А может, наконец, совсем рядом состоялась демонстрация и грудные дети увидели плакаты и лозунги со словами «Долой!», «На плаху!», «Убьем!», «Уничтожим!». Сейчас уже трудно решить, отчего началась болезнь. Но если она есть, то надо не плакать, а лечить. И чем сложнее заболевание, тем хитрее должен быть доктор.