Текст книги "Пожар любви"

Автор книги: Кэтрин Лэниган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Изумруды?

– Да. По-моему, они попадаются с каждым днем все реже и реже.

– Согласен. А как насчет искусственных…

– Кому как не нам знать, что ценятся настоящие. Причем самые лучшие.

Френсис окинул Зейна долгим, внимательным взглядом. Потом щелкнул языком.

– Я кажусь тебе забавным? Очень рад.

– Извини. Вы, молодые, готовы мчаться на край земли, чтобы осуществить свои замыслы, даже не задумываясь над тем, что станете делать с сокровищами, если когда-нибудь их найдете.

Зейн улыбнулся.

– Об этом я уже позаботился. У меня есть покупатель, который готов купить все, что мне удастся отыскать.

– Неужели все? – полюбопытствовал Френсис. Все по-настоящему состоятельные клиенты Зейна достались ему от Френсиса, по крайней мере он так считал.

– Да.

– А если ты наберешь целый вагон изумрудов?

– Он купит их все.

– Не может быть! – Френсис с сомнением покачал головой. – Мало у кого есть такие деньги, и ты незнаком ни с одним из этих людей.

– Одного я все-таки знаю.

– Правда? И кто же он?

– Певец, исполнитель рэпа.

– Черт, – едва слышно выругался Френсис, чувствуя себя побежденным. Зейн впервые слышал, как он ругается.

Всего пятнадцать минут понадобилось Зейну для того, чтобы сообщить Роберту Суизингтону Третьему, внуку основателя фирмы, на которую он работал последние десять лет, что он покидает должность менеджера по общим вопросам.

– Нашел себе что-нибудь получше? – спросил Роберт.

– Да.

– И что же? – Роберт потянул темные фирменные подтяжки с охотничьими мотивами. Зейн отлично знал, что Роберт до смерти боится лошадей и всех остальных четвероногих, и его забавляло, что он надумал украсить себя аксессуарами в духе верховой езды.

– Я не хотел бы говорить об этом сейчас.

Роберт вывернул свою полную нижнюю губу так сильно, что она, казалось, вот-вот достанет до подбородка. Когда он проделывал такое, Зейн всегда с трудом сдерживал смех.

– Секретничаем? – снисходительно произнес Роберт.

Зейн никогда ему не нравился, но он смотрел на него как на необходимое зло, поскольку тот обладал одним качеством, которого Роберту явно недоставало: Зейн был великий мастер продавать.

Он очаровывал дам, в то время как надменный Роберт не производил на них никакого впечатления. Зейн не сводил глаз с покупательницы, не пропускал ни единого ее слова, осторожно подводя ее к заключению сделки, как охотник заманивает в капкан лису. Его невероятная способность постоянно держать руку на пульсе ювелирного бизнеса, угадывать любые новые повороты производила большое впечатление на Роберта Суизингтона Старшего и Младшего, но только не на Третьего.

Третий Роберт безумно завидовал Зейну, его таланту, легкости в общении с людьми. Его раздражали плавная техасская речь и простоватые комплименты, которые Зейн не стесняясь отвешивал искушенным нью-йоркским дамам, после чего они приходили снова и снова, чтобы купить у него что-нибудь. Роберт никак не мог смириться с тем, что бизнес Суизингтонов в значительной степени обязан своими огромными доходами именно Зейну.

Он постоянно старался убедить себя в том, что многие полезные контакты Зейну удалось установить только благодаря фирме и тем двумстам пятидесяти тысячам долларов, которые она ежегодно тратила на рекламу. Многие клиенты пришли к Зейну по объявлениям в «Вэнити феа», «Метрополитен хоум» и «Юропиэн трэвел энд лежэр».

Роберта раздражала непомерная самоуверенность Зейна. Каждый раз, когда Зейну удавалось заключить особенно выгодную сделку, Роберт старался подчеркнуть доброе имя компании и ежегодные расходы на рекламу. Он взял за правило намеренно недооценивать Зейна.

Однако Сунзингтоны не рассчитывали, что Зейн уйдет. С первого января 1990-го ответственность за магазин перешла к Роберту Третьему, и он отлично понимал, что отец и дед совсем не обрадуются, что в результате его «чуткого» руководства Зейн надумал уволиться.

– Я сделал что-то не так?

Зейн взглянул на него с удивлением.

– Нет, конечно. Ты всегда ко мне хорошо относился. Работа мне нравилась. Просто настало время двигаться дальше. Своей дорогой.

Роберт встал и аккуратно положил руки в карманы брюк, куда он всегда прятал свои потливые ладони. Ему ни в коем случае не хотелось, чтобы Зейн догадался, насколько важную роль он играл в фирме и что во многом благодаря именно ему Роберт стал вице-президентом.

– Что же ты намерен делать?

– Не хотелось бы распространяться на эту тему.

– Да будет тебе, Зейн! Мы же здесь все свои. Ты проработал с нами столько лет. Разве я не прав?

– Конечно, прав. – Зейн недоверчиво наблюдал, как Роберт кружит вокруг своего стола из красного дерева. Все годы работы Зейна у Суизингтонов Роберт едва обращал на него внимание. Почему же теперь он так разговорился?

– Думаю, будет справедливо, если ты на прощание оставишь нам свои координаты.

– Меня можно будет найти дома. Если что-нибудь изменится, я дам вам знать.

Лицо Роберта вспыхнуло.

– Может быть, ты просто хочешь получить прибавку?

– Нет.

– Может, тебе увеличить отпуск?

– Нет.

– Хочешь больше времени на свои сумасшедшие поездки в Шри-Ланку? – Роберт подходил к Зейну все ближе и ближе, пока наконец не оказался с ним нос к носу.

Зейн даже не мог предположить, что Роберт так бурно отреагирует на его уход. Он был просто поражен – приятно поражен. Только теперь Зейн понял, чего же он стоит.

Он улыбнулся:

– Нет.

– А-а! – Роберт ткнул пальцем в воздух. – Понял! – Отвернувшись от Зейна, он сверкнул глазами, отошел к столу, потом вновь повернулся к Зейну. – Ты решил открыть свое дело! – Это звучало как обвинение.

– Да, – спокойно ответил Зейн.

Роберт вытаращил на него глаза, и Зейну показалось, что он слышит глухое рычание, но он решил не обращать внимания. Роберт так гордился своей способностью быть выше примитивных эмоций.

– Скажи, чтобы Мэри выдала тебе чек за две недели, немедленно освободи стол и сдай ключи от витрины.

– Конечно. – Зейн повернулся к двери.

– Макалистер! – скомандовал Роберт.

Не оборачиваясь, Зейн взглянул на дверную ручку.

– Да?

– Не вздумай вернуться.

– Я не вернусь.

Он тихо закрыл за собой дверь.

Глава 26

С Марси Зейн познакомился в магазине за углом, куда она зашла присмотреть себе что-нибудь в романтическом стиле. Ее нельзя было назвать красивой, но в ней чувствовался шик, а главное, она отлично получалась на фотографиях. Часто Зейну с трудом верилось, что Марси, с которой он живет, – та самая девушка с обложки «Мадемуазель» и «Харпер базар». Ей исполнилось всего двадцать. Длинноногая и длиннорукая, с прекрасно вылепленным бюстом, Марси носила распущенные волосы пшеничного цвета, спадавшие до середины спины, а ее зеленые глаза напоминали Зейну самые красивые бериллы, которые он когда-либо видел. Ее чувственный рот вызывал смертельную зависть у других женщин. Веселая и нежная Марси выглядела чуть ярче большинства моделей.

Увидев, что они вполне подходят друг другу, Зейн объяснил ей правила игры: скорая женитьба не входила в его намерения, и обсуждению этот вопрос не подлежал. Он не сказал Марси, что до сих пор любит другую женщину, поскольку твердо решил с корнем вырвать даже воспоминания о Лили.

Его выбор пал на Марси именно потому, что она ничем ее не напоминала. Зейн считал, что пришло время начать новую жизнь. Не век же любить прошлое. Он говорил себе, что стал взрослым, детские мечты остались позади, и изо всех сил старался полюбить Марси так же, как любил Лили, но это ему не удалось.

Марси тоже уверяла его, что не рвется замуж. Она работала моделью и хотела сделать хорошую карьеру. Поэтому, согласившись на его условия, она сказала, что не намерена осложнять жизнь ни себе, ни ему.

С тех пор прошел год. И все изменилось.

Марси ткнула вилкой капустный салат у себя на тарелке, и вилка повисла у нее в руке. Поставив локоть на стол, она подперла голову рукой.

Тем временем Зейн впился зубами в толстый сандвич с копченым мясом, а когда оторвал кусок, заметил крохотную слезинку, повисшую на носу у Марси, которая делала вид, что не замечает ее. Зейн понял, что дело плохо.

Вытирая руки бумажной салфеткой, он спросил:

– Марси, в чем дело?

Она вскинула голову и уставилась на него зелеными глазами, полными слез.

– Я ухожу. То есть я уже забрала вещи. Сегодня утром, когда ты ушел на работу. Это заняло не много времени.

– И когда же ты собиралась сказать мне об этом?

– Сейчас. Я тебе говорю это… сейчас. – Голос ее прервался.

– Может быть, ты объяснишь мне?

– А что тут объяснять? – Марси с такой силой бросила вилку на стол, что, покосившись на посетителей за соседними столиками, неловко покраснела. – Ты меня не любишь, и, как бы я ни старалась, я не могу этого изменить.

– Марси. – Зейн попытался взять ее за руку, но она отдернула ее, как будто ее укусила змея. – Это не твоя вина…

На лице Марс и застыло выражение еле сдерживаемой злости.

– Знаю, что не моя. Это твоя вина. Вот сам и разбирайся. А не я!

Зейн взглянул на нее, и ему показалось, что она готова его убить.

Ему даже в голову не приходило, что Марси до такой степени привязалась к нему. Раньше он никогда над этим не задумывался. Вдвоем они весело проводили время, занимались любовью, ходили на футбол. Ей нравилось его общество. Марси казалась прекрасным партнером. И только теперь, глядя в ее глаза, до краев заполненные болью, Зейн понял, что он натворил. Он чувствовал себя виноватым в том, что сделал ее такой несчастной. Конечно, он никогда не лгал ей, но и всей правды тоже не говорил.

Эту правду он скрывал от себя самого. С того дня, когда Лили ушла от него, Зейн замкнулся, хотя до сих пор не отдавал себе в этом отчета. Глядя на Марси, он думал: неужели он обречен на одиночество из-за того, что не в состоянии полюбить никого, кроме Лили?

Несмотря на все старания, Марси не могла сдержать ярость.

– Думаешь, ты такой замечательный? Вовсе нет! Заниматься с тобой любовью – все равно что делать это для коммерческого телевидения. Много визгу, а толку чуть. А мне нужно хоть немножечко души, Зейн.

Он и сам знал это не хуже ее. Что ж, пусть выплеснет на него все свои разочарования. Зейн не хотел, чтобы Марси догадалась, насколько она права в своих обвинениях. Может быть, именно та непосредственность, с которой она их высказывала, вдруг так живо напомнила ему Лили. А может, дело было в том, что она выкладывала все как есть, без просьб, без хныканья. А может, он просто окончательно повзрослел. Зейн вдруг представил себе свою жизнь, и все, начиная с карьеры и кончая любовью, показалось ему полнейшей путаницей.

– Конечно, ты заслуживаешь лучшего, Марси.

– Да, черт побери, заслуживаю! И Сэм – как раз тот мужчина, который может мне это дать.

– Сэм? – Зейн удивленно раскрыл глаза.

Красивые губы Марси изогнулись в победоносной улыбке. От одного звука этого имени ее глаза потеплели.

– Да, Сэм.

– Твой фотограф?

– Что с тобой, Зейн? Неужели девушки никогда не бросали тебя ради других мужчин? Ты имеешь то, что заслужил, Зейн, что тебе давно уже следовало получить. С тобой я всегда чувствовала себя никчемной. Ненавижу это чувство! – Марси вскочила и, схватив свою сумку, повесила ее на плечо. – В следующий раз, когда тебе понравится девушка, не пренебрегай ею, как мной. Ну, мне пора. На той неделе мне поставят телефон, и я сообщу тебе номер – на случай, если я забыла у тебя что-нибудь из вещей.

– Хорошо, – кивнул Зейн.

– Пока, – бросила она.

– Пока, – ответил он.

Уходя, Марси не поцеловала его, не пожала ему руку и даже не оглянулась. Они расстались так же, как встретились: чужими людьми. И снова Зейн остался один.

В ту ночь он не мог заснуть. Лежал, глядя в потолок, и следил за лунными отсветами, проникавшими сквозь жалюзи. Накануне Зейн собирался поделиться с Марси хорошими новостями, рассказать, что ушел с прежней работы, открывает свое дело, хотел пересказать ей разговор с Фрэнком. Теперь он неожиданно вспомнил, что Марси совершенно не интересовалась антиквариатом и старинными ювелирными изделиями. Она любила современные вещи, вроде тех обоев в черно-сизую клетку, которые она купила для ванной, вертикальных жалюзи или хромированного потолочного вентилятора.

Он вдруг с удивлением подумал: как вообще они с Марси могли жить вместе? Она редко задавала вопросы о том, чего он хочет от жизни, о чем мечтает или о его прошлом. Редко интересовалась, о чем он думает, и сама почти никогда не высказывала сколько-нибудь глубоких суждений. Марси ни разу не спросила о новом клиенте, благодаря которому Зейн рассчитывал разбогатеть. Нельзя сказать, чтобы ее это не интересовало, просто с самого начала их знакомства она научилась не заглядывать за те стальные стены, которыми он отгородился от нее.

Зейн старался избегать любых душевных травм. Он замкнулся в себе и с головой погрузился в работу. Уходя от Суизингтонов, он уносил с собой список самых лучших клиентов. Уже сейчас у него имелось поручение от одного из них – отправиться на аукцион «Сотби», чтобы приобрести там бриллиантовый браслет. Однако Марси и слышать не хотела о его удачах, и Зейн видел причину в том, что они никогда не были по-настоящему близки.

– Ты получил то, что хотел, – произнес он вслух. Казалось, пустота засасывает его все глубже в длинный темный колодец, на самом дне которого сияли два лиловых озера. Глаза Лили. От одной мысли о ней у него перехватило дыхание.

– Господи! Неужели я никогда не смогу ее забыть?

Чтобы прогнать видение, Зейн попробовал сосредоточиться на чем-нибудь другом. На завтрашних встречах… на чем угодно, кроме нее.

Бесполезно. Даже уход Марси ничего не мог изменить. Лили будет преследовать его всю жизнь.

В 1990 году Колд Тэп слыл королем рэпа. Он обошел по популярности самых известных исполнителей этого жанра, выпустив свой самый спорный и знаменитый альбом с его главным хитом «Брось взгляд на них».

Всего в двадцать два он стал мульти-мультимиллионером, подписав в конце года контракт с «Эм-си-ай рекордс» на шестьдесят пять миллионов долларов, обскакав тем самым шестидесятимиллионный контракт Принса и оставив позади сорокамиллионный контракт «Зи-Зи Топ».

Мортон Эдчертон вырос в негритянском гетто в Манхэттене. Мать воспитывала его одна. Она изо всех сил старалась дать сыну образование, и ей удалось отдать его в католическую школу в Вест-Сайде. Но однажды, застав сына за курением марихуаны, она выгнала его из дома, и в семнадцать лет Мортон оказался на улице.

Он пел, танцевал и играл все подряд и везде, где удавалось. Обманом он пробивался на прослушивания, сочиняя длинные истории о своем несуществующем импресарио, который не успел отпечатать анкету или размножить фотографии. Но кое-что в нем все-таки было. Талант.

В 1989 году музыкальный мир даже не вспоминал о таланте. Требовались симпатичные мальчики, умеющие исполнять реп. Мортон перебрался в Лос-Анджелес и добился прослушивания в «Уорнер рекордс» в качестве запасного певца.

Сменив имя на Колд Тэп, он денно и нощно торчал на студии, записывая рэп, а главным образом до черта надоедая всем, кто оказывался поблизости. Наконец однажды замотанная и задерганная женщина-продюсер не выдержала и, повернувшись к нему, заорала:

– Заткнись!

– Только после того, как вы меня послушаете по-настоящему.

– Ладно, я дам тебе спеть, и после этого ты заткнешься.

Он сверкнул счастливой улыбкой.

– Когда вы меня услышите, больше такого не скажете.

– Докажи! – потребовала она.

И он доказал. Новый год Колд Тэп отпраздновал в горах в компании известнейших звезд Голливуда. Он научился кататься на лыжах, до утра пить шампанское и слушать. Слушал он всех, в особенности тех, кто, однажды добившись успеха, удачно вложил деньги и теперь мог себе позволить не работать до изнеможения, стараясь удержаться на вершине. Тогда же, на горных склонах Колорадо, Колд Тэп понял: единственное, чего он действительно хочет, – это не работать.

Вернувшись в Нью-Йорк, Колд Тэп проконсультировался с биржевым брокером, которого ему порекомендовали. Чтобы проверить брокера, он вложил десять тысяч долларов в акции, которые тот ему посоветовал, и за два месяца все потерял. Даже играть в Лас-Вегасе показалось ему более надежным. Колд Тэп уволил брокера и решил, что теперь, если он захочет вкладывать деньги, это будет что-нибудь осязаемое. Ему всегда нравились драгоценности и земля, и он не отказался бы заполучить и то и другое.

Колд Тэп поставил себе цель: стать знатоком ювелирных изделий. По мере того как росла его известность, он все чаще стал бывать на благотворительных мероприятиях и получать приглашения от богатейших людей Нью-Йорка. Он не упускал случая сделать замечание по поводу необычной броши или роскошного колье и всегда спрашивал владельца, где куплена вещь. Тогда-то в связи с редкими камнями ему все чаще стало попадаться имя Зейна Макалистера.

Манхэттенский офис Колда Тэпа на Пятьдесят седьмой улице представлял собой несколько футуристических комнат, пол, потолок и стены которых были сделаны из гладкого прозрачного стекла. Комнаты ломились от компьютеров, телефонов, факсов и лазерных принтеров. Рядом с косоугольным стеклянным письменным столом хозяина располагались новейшие тренажеры и наклонная полка с полным набором игр. Латунные и хромированные стулья с черными сиденьями вокруг огромной мраморной плиты, исполнявшей роль кофейного столика. Угол комнаты освещали напольные лампы из витого железа, прикрытые колпаками из коровьих шкур.

В противоположном углу разместились синтезатор «Ямаха», стереоаппаратура, усилители и крохотные микрофончики, лежавшие на столах, напоминавших огромные валуны.

Под аккомпанемент своего последнего сингла, вырывавшегося из стереодинамиков, Колд Тэп выпрыгнул из-за стола и, пританцовывая, двинулся к Зейну.

На нем была темно-красная борцовская майка, бейсбольная шапочка, надетая задом наперед, хлопчатобумажные спортивные штаны дюймов на восемь короче, чем надо, спортивные носки и кроссовки фирмы «Найк». С блестящим, до предела накачанным телом, Колд Тэп выглядел молодым и симпатичным и казался чертовски самоуверенным. Неудивительно, что этот парень хотел купить изумрудную шахту. Он походил на одержимого, его мечта о богатстве буквально наполняла комнату.

«С такими деньгами да с перспективой накрутить еще я бы и сам, пожалуй, так выглядел», – подумал Зейн, улыбаясь и пожимая ему руку.

– Зейн Макалистер.

– Колд Тэп. – Он сделал жест в сторону кожаных кресел. – Садись.

– Благодарю.

Усевшись в кресло напротив Зейна, Колд Тэп взял устройство дистанционного управления и выключил звук. Потом нажал другую кнопку, дверь офиса открылась, и в комнату вошла красивая девушка в очень узкой черной мини-юбке, высоких черных замшевых сапогах и черных чулках. Ее роскошный бюст прикрывал шарф с золотыми блестками, а весь ансамбль довершал длинный черный шелковый жакет.

Колд Тэп повернулся к Зейну:

– Это Сесили, мой секретарь. Хочешь травяного чаю? Я выпью «Эрл Грей», если не возражаешь…

– Мне травяной, – обалдело промямлил Зейн.

Когда девушка вышла, он недоверчиво взглянул на Колда Тэпа. Тот снова нажал кнопку, и задняя стена начала двигаться.

– Что за черт! – Зейн чуть не вскочил с кресла.

Правая стена сдвинулась в угол, открыв библиотеку высотой в десять футов. Там стояли книги о драгоценных камнях, ювелирных изделиях, разработке месторождений и обработке камней. Подшивки журналов, некоторые из которых были тридцатилетней давности, заполняли три нижних полки.

– Читал кое-что про изумруды, – объяснил Колд Тэп с самоуверенной усмешкой.

– Вижу, – прошептал Зейн, вставая и проходя к полкам. Он провел пальцем по корешкам книг.

– Теперь, когда добыча рубинов практически прекращена, эти камешки, наверно, порядком стоят. У меня таких денег нет, но сдается мне, что те парни из Шри-Ланки, которые скупили месторождения, могут сделать настоящие бабки. Они сами решают, когда выбросить на рынок очередной камешек. Вот я и подумал: а почему бы мне не проделать такую штуку с изумрудами? Их ведь тоже не завались. – Колд Тэп кивнул в сторону книг: – Идея отсюда.

Зейн проследил за его взглядом.

– Я их все прочел. – Колд Тэп подошел к довольно странной подборке исторических книг. Большинство из них было посвящено конкистадорам и падению империй ацтеков и инков.

Зейн взял с полки книгу и раскрыл ее.

– Интересно, что ты выбрал именно эту книгу, – сказал Колд Тэп.

– Почему?

– В ней рассказана легенда.

– Какая легенда?

– Когда конкистадоры завоевали инков, они везде находили изумруды. Инки использовали их для обмена и украшали ими свои храмы. Испанцы пытались выяснить, откуда у инков изумруды, но те предпочитали умереть, чем открыть свой секрет. Они отдали все добытые на тот день изумруды, потому что знали, что самое большое месторождение еще не найдено.

Зейн захлопнул книгу и поставил ее на место.

– Удивительно! Ты, оказывается, не только удачлив, по и умен. Ты ведь, конечно, не веришь в эту легенду?

Колд Тэп ухмыльнулся:

– А твое какое дело, верю я или нет? Я тебе плачу большие комиссионные за то, чтобы ты поехал в Южную Америку и купил для меня изумруды. Подумай, Разузнаешь, что говорят местные о месторождении-«источнике».

– Они его так и называют?

– Да. «Источник».

– Деньги твои, – отозвался Зейн, пожимая плечами.

– Это точно, – снова усмехнулся Колд Тэп. – И не забывай об этом, черт тебя дери.

– Не забуду. Но я мало что знаю об этой легенде, а ты много. Это ставит меня в невыгодное положение.

– Я дам тебе книги и пару карт, так что тебе не придется блуждать в джунглях вслепую.

– В джунглях? – Зейн вытаращил глаза.

Широкая улыбка Колда Тэпа стала еще шире.

– Да. Заедешь в Куско, а потом к одному дилеру в Боготе и двинешь в джунгли. Все подготовлено. Сесили даст тебе маршрут. Так что будет что-то вроде прогулки по дороге, выложенной желтым кирпичом.

«Да, в страну Оз», – подумал Зейн. Прощаясь с Колдом Тэпом, он пожал ему руку. «Этот парень точно тронутый. На сто процентов. И я тоже, раз соглашаюсь на него работать».