Текст книги "Пожар любви"

Автор книги: Кэтрин Лэниган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Глава 24

В 1980 году на сценах хьюстонских ночных клубов царила тема «Городского ковбоя». Теперь бар Мики Гилли в Пасадене заполняли не местные забияки ковбои со своими подружками, а несметные толпы туристов. Всю ночь напролет брыкался механический бык и лились потоки пива. В центре Хьюстона огни баров в стиле кантри заливали светом Вестхеймер-стрит, Ричмонд-стрит и Вудвэй. Однако нигде городские ковбои не были такими городскими, как в ночном клубе «Элан», – там проходили съемки «Городского ковбоя».

Молоденькие хьюстонские девочки из богатых семей в узких кожаных джинсах, замшевых куртках с бахромой, грубых сапогах и белых ковбойских шляпах толклись среди сурового вида парней в облегающих майках и еще более облегающих джинсах «Левис». Танцевали тустеп и соблазнительные сельские вальсы на манер жителей Алабамы. Биржевые брокеры, торговцы недвижимостью, нефтяные менеджеры и компьютерные чародеи сбрасывали костюмы от «Брукс Бразерс», чтобы провести вечер в ковбойском наряде. Хьюстон гудел, и весь мир съезжался поглазеть на это.

Чтобы пробиться к бару, Зейну пришлось пустить в ход локти. Даже в Манхэттене он не видел такой давки. Он взял пива и, потягивая его, стал осматриваться. Рядом с ним стояла девушка, обтянутая настолько, что сквозь одежду проступали все се родинки. Как и у всех вокруг, волосы у нее были взбиты, словно копна сена, а в ушах болтались крупные серьги из индейских бусин, перьев и кусочков золотой кожи.

Зейн заметил, что девушки тоже наблюдают за ним. Они по-мужски открыто оценивали его тело. Их смелые взгляды могли испугать любого, даже самого заядлого искателя приключений. Эти женщины знали, чего хотят, и не сомневались, что получат свое.

Зейну не удалось отыскать среди них ни одной из прежних хьюстонских девочек, с бабушкиной бриллиантовой брошкой, приколотой к воротничку ковбойки. Не увидел он и старинных «Роллексов», фамильных гагатов и аквамариновых сережек, вроде тех, что хранились в семьях Каллен, Дэвис или Мууди. Все здесь слишком напоминало Нью-Йорк, и Зейн ощутил то же чувство одиночества, которое узнал там. Все здесь казалось непостоянным и зыбким. Здесь не было никого, похожего на Лили.

Подняв глаза, Зейн неожиданно увидел ее. Лили направлялась к нему. Шеи вокруг завертелись, головы наклонились, чтобы получше разглядеть красивую брюнетку в узком темно-красном испанском костюме для верховой езды, белой блузке с длинным рукавом и испанском кружевном галстуке, повязанном на шее. Жакет подчеркивал ее тонкую талию, роскошную грудь и округлые бедра. В ушах сияли огромные золотые серьги-кольца, в которых Зейн сразу же распознал работу девятнадцатого века. Из-под длинных брюк «гаучо» выглядывали черные сапожки для верховой езды. Ее темные волосы рассыпались по спине блестящей шалью. Лили походила на принцессу из другой эпохи. Невольно отступая, мужчины давали ей дорогу, что было совсем не принято в подобных заведениях, где они нарочно стояли как вкованные, заставляя девушек тереться о них грудью. Здесь мужчины пользовались женщиной, пока она им не надоедала, а потом находили себе другую – мужчины с маленькими душонками и раздутыми бумажниками, считавшие, что могут купить любую женщину, какую захотят. Но они никогда не имели таких, как Лили.

Зейн мог себе представить, что они испытывали. Уже от одного того, что Лили ему улыбалась, он чувствовал себя триумфатором. Надеяться на то, что она любит его, казалось совсем невероятным. Но Зейн надеялся.

Проходя мимо, Лили не обращала никакого внимания на заискивающие улыбки мужчин, но они не обижались, потому что она не только привлекала внимание, она вызывала уважение.

Лили смотрела на него и улыбалась, вдыхая запах сосны и сандалового дерева. Ей вспомнился сон, который она видела давным-давно, захотелось обнять его, но какой-то внутренний голос подсказывал, что сейчас не время. Между ними существовала какая-то неразрывная связь. Лили чувствовала ее, хотя и не знала точно, что это такое.

– Я попросил тебя прийти сюда потому, что был напротив у клиента. Но здесь слишком шумно. Давай поедем куда-нибудь в другое место, где мы смогли бы поговорить.

– Конечно. Куда?

– Может, в «Ремингтон»? Я остановился там. Это недалеко.

– Отлично.

Парень из обслуги подогнал машину Лили к выходу из клуба, и Зейн дал ему на чай. Не прошло и десяти минут, как они подъехали к «Ремингтону». Лили остановила машину и отдала ключи служащему.

Зейн провел ее внутрь. Здание из мрамора, стекла и зеркал выглядело ослепительно. Огромные букеты цветов в высоких вазах, стоявшие на столиках в холле и регистратуре, выстроились в экзотическом карауле.

– Пойдем туда, – предложил Зейн, указывая на вычурный диван, стоявший в углу возле окна.

– Хорошо.

Они сели рядом.

– Лили, давай начнем все с начала. Теперь, когда мы… когда мы стали взрослыми.

– Я не уверена.

– В ком? В себе? Во мне?

– В тебе, – спокойно ответила она.

– А что я?

Лили смотрела ему прямо в глаза. Ей не хотелось, чтобы на этот раз между ними оставались недомолвки.

– Зейн, твое честолюбие не знает предела. Я не уверена, что в твоей жизни найдется место для меня.

Опустив взгляд на ее руки, он увидел, что они дрожат, и догадался отчего. Зейн взял их в свои и нежно поцеловал. Ему хотелось сделать так, чтобы у Лили больше никогда в жизни не дрожали руки. Хотелось видеть ее сильной, уверенной в себе, решительной, а не полной страха. Страха перед ним.

– Лили, я послал к черту все свои представления. Это правда. За то время, что я снова здесь, я многое передумал. Похороны… встреча с тобой… свидание с матерью. Когда я приехал в Нью-Йорк, то изо всех сил старался пробиться. Меня захватило желание преуспеть. Я должен был доказать отцу, что сумею этого добиться. Мне хотелось, чтобы он гордился мною… пусть даже он уже не мог видеть мои успех. – Зейн невольно всхлипнул.

Протянув руку, Лили коснулась его головы. Она пригладила Зейну волосы, отведя их за ухо.

– Говори.

– Я старался все время работать, чтобы не чувствовать, как мне не хватает его… и тебя. Бывали дни, когда я работал до ночи, ни разу не поев. Я рвался вперед.

– И что же теперь?

В ее глазах светились нежность, надежда и заинтересованность, которых Зейн уже давно не встречал. А ведь он причинил ей такую боль. От этой мысли у него заныло сердце. Под предлогом занятости он вычеркнул ее из своей жизни. Когда Лили приехала в Нью-Йорк, Зейн увидел в ней всего лишь ребенка, каковым она, в сущности, и была. Теперь, в свои девятнадцать, она казалась куда более зрелой, чем многие другие.

Зейн взял ее руку и прижал к своей щеке.

– Ты права, Лили. Я ошибался. Мне казалось, что я могу гордиться собой.

– Потому что выплатил отцовские долги?

– Да. Но теперь, глядя в твои глаза… я понимаю, чего лишился. И не хочу снова потерять это.

– О, Зейн! Ты действительно так думаешь?

– Да, милая. Да.

– М не страшно. Я боюсь снова почувствовать себя брошенной.

– Этого не будет. Обещаю. Я больше никогда тебя не оставлю.

Лили неуверенно потянулась вперед и нерешительно поцеловала его. Опасный шаг! Однажды она уже оказалась выброшенной за порог его жизни: волею судьбы, стечением обстоятельств, а может быть, и им самим. Вдруг это произойдет снова? Что, если она опять останется у разбитого корыта?

От поцелуя мир вокруг наполнился счастьем. Все встало на свои места. Хотелось целовать его еще и еще.

Зейн целовал глаза Лили, ее лоб, щеки. Жадно и радостно он поцеловал ее в губы. От прикосновения его языка они раскрылись. Она никогда не умела противиться страсти, которая поднималась в ней, когда Зейн ее целовал.

Со стоном Зейн обнял ее за талию и потянул ближе к себе. В его груди громко колотилось сердце. Этот звук так отдавался в ушах, что Зейн испугался, как бы окружающие не услышали его и не догадались о том, насколько сильно он хочет Лили.

– Лили, – шепнул он, целуя ее. – Пойдем наверх.

Она медленно отодвинулась, посмотрела в его голубые глаза и увидела знакомые золотые искры. Еще не поздно было остановиться. Бежать. Сохранить свой покой. Пойти с ним значило снова подвергнуть себя риску. Рассудок подсказывал Лили, что это неразумно, но она редко вела себя мудро. Она могла быть безрассудной, любопытной, открытой и даже склонной к авантюрам. Могла быть недоверчивой и подозрительной. Но по-настоящему мудро она поступала очень редко.

Лили просто тонула в его глазах. А голос? Он снова звучал так знакомо. С той минуты когда она увидела его в церкви, в ней пробудились уснувшие желания. Ей снова хотелось, чтобы Зейн стал частью ее жизни. Этого ей хотелось всегда, с того дня, когда четырнадцатилетней девчонкой она впервые встретила его. Лили не просто хотела его, он был ей необходим.

Зейн погладил ее по щеке, и она поцеловала его ладонь. Он стиснул ее лицо руками.

– Боже, как я люблю тебя, Лили!

– Люблю тебя. – Она повторила эти слова как молитву.

Поднявшись с дивана, они направились к лифту.

Если бы только Зейн был королем, живущим в средневековом замке, он поднял бы свою любимую и понес по высоким каменным ступеням замка в опочивальню. Он приказал бы слугам сдувать с нее каждую пылинку. Велел бы изготовить для нее золотую тиару с драгоценными камнями и бриллиантовое колье с подвесками.

На пятом этаже двери лифта открылись. Они вышли в холл. Дойдя до номера 614, Зейн остановился и достал ключ.

Он никак не мог оторвать глаз от своей прекрасной Лили. Как бы ему хотелось быть ее королем! Но хотеть еще не значит быть; он всего лишь мужчина.

Обняв ее одной рукой за спину, Зейн подхватил ее другой под колени и поднял в воздух.

– Зейн! – Она засмеялась звонко и счастливо. – Что ты делаешь! Мы, кажется, еще не повенчались, это не первая брачная ночь.

Он впился взглядом в ее фиалковые глаза, полные любви.

– Для меня это так.

Внеся ее в комнату, Зейн захлопнул дверь ногой. Он подошел к огромной кровати и осторожно опустил на нее Лили. Потом наклонился и поцеловал ее.

– Лили, я люблю тебя.

Она приподнялась и обхватила его за шею.

– И я тебя люблю, Зейн.

Он лег рядом с ней и стал развязывать тонкие испанские кружева.

– Ты для меня это надела, правда?

– Да.

Его пальцы, развязывавшие узел, дотрагивались до ее подбородка, и Лили ощутила тепло его рук.

– Спасибо, – выдохнул он ей в ухо, проведя языком по краю ушной раковины. От ее аромата Зейн совсем потерял голову. Прикосновением крыльев ангела показался ему шелк ее волос, упавших ему на щеку. Он быстро расстегнул ее жакет и блузку. Лили не надела бюстгальтер. Когда Зейн ощутил ее кожу, у него захватило дух. Рука скользнула по гладкому животу вверх, к нежной полной груди.

Лили играла его густыми волосами, глядя, как они золотыми кольцами вьются вокруг пальцев. Она забыла то чувство полета, которое испытывала прежде, когда Зейн дотрагивался до ее груди. Забыла, как часто может биться сердце. Забыла, как закипала кровь, когда он прикасался к ее соскам. Теперь она вспомнила все и утонула в море наслаждения.

Когда Зейн прижался губами к ее шее, Лили поняла, что готова открыть ему все свои самые тайные помыслы. В это мгновение она знала, что принадлежит ему. Она больше не противилась собственным желаниям. Ей хотелось, чтобы и он принадлежал ей весь без остатка, хотя разум подсказывал быть осторожной.

Опустив голову, Зейн захватил зубами ее сосок, и Лили задохнулась. Воспоминания возвращались к ней, словно грустный и сладостный мотив любовной песни. Зейн сжал пальцами другой сосок. Из горла ее вырвался стон. Лили помнила этот звук – звук, который преследовал ее по ночам почти целый год после разлуки. Со временем кошмар оставил ее, и теперь Лили слышала этот звук снова. Она попыталась оттолкнуть Зейна. Зачем она здесь? Надо бежать, спасаться от него!

Лили приподнялась и взглянула на его золотую голову. Ей вспомнился мальчик, раздавленный смертью отца, и она почувствовала, как сердце снова открывается ему навстречу. Руки сами обвились вокруг него и прижали его еще крепче. Господи! Как ей хотелось защитить его от боли! Но кто защитит ее?

В ее объятиях Зейн задышал спокойнее. Он прижался к Лили всем телом, стараясь почувствовать ее. Он хотел ее. Всю и сейчас.

Расстегнув молнию, Зейн стянул с Лили брюки, пока она сбрасывала сапоги. В одно мгновение он скинул с себя сапоги, джинсы и ковбойку. Он больше не хотел ждать и, протянув руку, выключил свет. Наступившая темнота напомнила ему их первую ночь, и он на мгновение замер.

Ему хотелось запомнить сегодняшнюю ночь навсегда, сделать ее столь же необыкновенной, как та, первая. Только теперь где-то в глубине души он знал, что Лили будет принадлежать ему всегда. Однажды она написала ему, что между ними есть какая-то неразрывная связь. «Две заблудшие души в злом мире». Тогда он ей не поверил. Его голова была переполнена своими мыслями, Нью-Йорком. Теперь он верил в это. Зейн чувствовал себя так, словно вернулся домой, в то место, о котором мечтал. Лили стала для него этим домом. И он хотел стать тем же для нее.

Вытянувшись рядом с ней, Зейн нежно обнял Лили.

– Обними меня, – попросил он.

Ему хотелось ощутить прикосновение ее тела с головы до кончиков пальцев, как будто, прижавшись друг к другу, их тела могли слиться в одно, как слились их души. Опрокинув Лили на спину, он уткнулся лицом между ее грудей. Он ласкал их, ласкал соски, потом стал медленно водить языком, опускаясь все ниже и ниже, к темному треугольнику внизу живота.

– Пусти меня. – Его голос звучал нежно и настойчиво.

Все началось сначала.

Лили чувствовала, как разум покидает ее. Внутри что-то взрывалось, а под опущенными веками она видела яркие вспышки света. Где-то глубоко внутри метались молнии. Она ощущала все малейшие движения его языка. Тело горело и плавилось. Лили больше не могла ждать.

– Возьми меня… сейчас…

Зейн лег сверху, коленом раздвинул ей ноги. Каким блаженством показалась ей тяжесть его тела! Она чувствовала давление его бедер. Пытка ожидания становилась невыносимой.

– Скорее! – потребовала Лили.

Зейн заполнил ее собой, заставляя пустить его на всю глубину. Его руки сомкнулись вокруг нес и крепко сжали. Лицо легло на шею.

– Лили, я люблю тебя. – Чувства переполняли его, голос, казалось, вот-вот сорвется.

Ей хотелось ответить, но она не смогла. Лили снова неслась среди звезд. Из-под ресниц она видела мерцающие галактики и дрожащие планеты. Они взрывались, потом появлялись снова, одна за другой, маня ее лететь дальше… в рай. Лили подчинилась.

– Зейн! – вскрикнула она.

Он зажал ей рот поцелуем, глотая ее крик. Потом поднял голову и погрузился в ее бездонные глаза. Поцеловал распухшие губы, нежно сжав нижнюю зубами и не переставая окунаться в нее все глубже и глубже. Приподнимаясь на локтях, он возвращался в нее снова и снова.

Лили закрыла глаза, чувствуя, как ее несет к очередному блаженству.

– О Боже! – Она захлебнулась и приподняла бедра, помогая ему проникнуть еще глубже.

– Лили! – Зейн застонал, бросился вперед и, вонзая ногти в ее тело, последний раз прижал ее к себе.

Лили чувствовала, как выстрел за выстрелом он разрядился. Она крепко сжала его, желая, чтобы эта близость никогда не кончалась.

Мокрый от пота, Зейн продолжал лежать на ней. Наконец он перевернулся на бок, так и не разжав рук и переворачивая Лили вместе с собой. Посмотрев ей в глаза, он увидел расширенные зрачки. Добрый знак. Зейн когда-то читал, что у людей, испытавших что-нибудь приятное, расширяются зрачки.

«Так смотрит любовь», – подумал он.

Лили приподняла голову и нежно коснулась его макушки.

– Я люблю тебя, Зейн. И хочу всегда быть с тобой.

– Всегда, – отозвался он, гладя ее по щеке. – Ты самое прекрасное из созданий Господа, – прошептал он, скользя рукой по ее груди.

Счастье переполняло Зейна, и ему казалось, что сердце вот-вот лопнет. Ему представилось будущее. Они с Лили работают бок о бок, смеются, разговаривают, едят. Он видел воскресные дни в Нью-Йорке: они гуляют в Центральном парке. Видел Рождество: покупки, вечеринки, они наряжают елку. Видел Лили беременной. Прежде Зейн всегда считал отцовство чем-то путающим, но с Лили оно будет прекрасно. Она умела прогонять его страхи. Ее природное любопытство поможет ему ощутить всю полноту радости жизни. Никогда она не даст ему скучать, не будет мешать ему. Он добьется всего, о чем мечтал его отец, и даже большего. Зейн станет тем, кем хочет стать.

Она взяла его руку, прижала к губам, целуя каждый палец.

– Ты открыл мне рай, Зейн Макалистер. А что ты сделаешь на бис?

Зейн щелкнул языком и поцеловал ее в лоб, ощутив на губах солоноватый вкус пота.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Лили расплылась в улыбке. Мир снова встал с головы на ноги. Она сама удивилась, как сильно любит Зейна. Именно теперь, когда, казалось бы, сильнее некуда, она поняла, что любит еще сильнее.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно. Теперь скажи «да».

– Да, Зейн. Я хочу стать твоей женой.

Зейну показалось, что от счастья в комнате стало светлее. Он с силой прижал Лили к себе.

– Слава Богу. – Его рука легла ей на живот. – Я боялся, что ты скажешь «нет». Тогда мне пришлось бы снова соблазнить тебя, чтобы ты забеременела и тебе пришлось бы согласиться.

– Ты бы не сделал этого!

– Сделал! – повторил он победоносно.

Лили смотрела на него с ужасом.

– Я даже не думала… ты считаешь… это возможно?

– Вероятность всегда есть.

– Зейн, прекрати ухмыляться! Можно подумать, что, если бы я забеременела, ты бы обрадовался.

– А что в этом плохого?

– Это просто ужасно!

– Почему?

– Потому что я… я…

Он хитро улыбнулся.

– Что ты? Стала бы матерью-одиночкой? Чушь! Я женюсь на тебе. Завести ребенка – это же здорово, в особенности если он будет похож на тебя. – Он чмокнул ее в кончик носа.

Такое легкомыслие просто потрясло Лили. Но с Зейном, чего ей было бояться? Он любит ее, она – его. Так что же она вдруг так испугалась?

Зейн сел и натянул простыню, чтобы укрыть их обоих от легкого сквозняка, создаваемого кондиционером.

– С каких это пор ты стала паникершей, Лили?

Лили почувствовала выступившие в уголках глаз слезы.

– С тех пор как умер папа…

Зейн снова обнял ее.

– Извини. Чуть не забыл. Но ты только подумай, Лили. Наверно, это судьба привела меня сюда, чтобы ты не осталась одна.

Она посмотрела ему в глаза.

– Думаю, что именно так и есть. А еще…

– Что?

– Мне кажется, ты тоже одинок.

Зейн кивнул.

– Я даже не представлял, насколько я одинок, пока не увидел тебя. – Он зарылся лицом в ее волосы. – Господи, я люблю тебя, Лили. Скорей бы ты переехала в Нью-Йорк. Мне хочется познакомить тебя со своими друзьями. Показать, где я работаю. Клянусь Богом, тебе понравится. Просто не могу поверить своему счастью…

Размечтавшись, он не заметил удивления на лице Лили.

– Зейн, – не выдержала она.

– Да?

– Что-то не припоминаю, чтобы я собиралась в Нью-Йорк.

Зейн поцеловал ее в лоб.

– Конечно, ты не собиралась. Прости мое нахальство. Но, Лили, там моя работа, и я убежден, что на этот раз тебе там понравится. Ты стала старше. Мои дела идут успешно. Я больше ничего не боюсь и уверен, что ты полюбишь Нью-Йорк. А если даже этого не случится, мы сможем часто приезжать сюда. – Он спешил, стараясь поскорее убедить ее. – Мне так и так придется бывать в Техасе, чтобы присматривать за матерью. Вчера я был у нее и понял, что очень ей нужен. Лили, мы все устроим. Я уверен.

Лили чуть отодвинулась от него. Убрала руку.

– Но не далее как вчера я получила в наследство «Древности». Теперь вся ответственность за них лежит на мне.

– Может, их можно продать?

– Не получится. Папа оставил дело на грани банкротства. Меня это до смерти пугает. Я ведь ничего не смыслю в бизнесе. Я имею в виду, что у меня нет никакого специального образования.

– Есть идея! Может, я смогу помочь тебе. Во-первых, нужен хороший бухгалтер.

Лили кивнула:

– Фрэнк, мой адвокат, уже нашел одного, к тому же Фрэнк сам готов помогать мне, но, конечно, он не может делать за меня все. Мне столькому надо научиться. И так быстро. Я чувствую себя пятилетним ребенком, которого вместо детского сада отправили в колледж.

– Надеюсь, что смогу тебе помочь.

– Хорошо бы.

Настроение у Зейна испортилось.

«Но на самом деле я вовсе не помогаю, – думал он. – Предъявляя свои претензии на тебя, я только усложняю тебе жизнь. Пусть даже причина в том, что я люблю тебя… мечтаю о нашем совместном будущем».

– Папа поручил мне сделать «Древности» прибыльными.

– Лили, – Зейн старался не обращать внимания на тревожный холодок, пробежавший у него по коже, – твой отец умер. Ты вольна делать что хочешь.

– Нет, не вольна.

Зейн вдруг почувствовал, что у него стынет кровь в жилах.

– Что ты говоришь, Лили?

Она запнулась. Что-то не так! Что? Они любят друг друга. Неужели ей суждено снова потерять его? Оттолкнуть? Между ними снова разверзлась пропасть.

Зейн выскочил из постели. Сквозь чуть приоткрытые шторы светили городские огни, освещая его мускулистое тело.

– Ты любишь меня?

– Да. Очень. – На глазах у нее выступили слезы, в горле стал сгусток боли.

– Тогда поедем в Нью-Йорк.

– Я не могу!

– Сможешь…

«Если по-настоящему захочешь», – добавил он про себя.

Неужели все пропало? После того как он снова нашел ее? Почему?

– Я обещала папе.

– Ты любишь его больше, чем меня? – обиженно воскликнул он.

– Но я должна это сделать!

– Нет! Ты не должна! – крикнул он. Потом заставил себя успокоиться. – О, Лили, как ты не понимаешь? Ты совершаешь ту же самую ошибку, которую допустил я.

– Мне так не кажется. Это совсем другое! – Сидя на краю постели, она стала надевать блузку.

– Лили, – умолял Зейн, – прекрати говорить глупости. Твой отец мертв. А у нас впереди жизнь…

– Конечно, – взорвалась она, – твоя жизнь! Я поеду с тобой в Нью-Йорк, рожу тебе ребенка и буду полностью зависеть от тебя. Мало-помалу я потеряю себя и в конце концов перестану себя уважать. Я не сделаю этого, Зейн. Не стану твоей собственностью. У меня свои планы. В Нью-Йорке я не смогу их осуществить. Не могу же я все бросить. Ни ради тебя, ни ради кого-нибудь другого!

Он смотрел, как она надевала брюки и сапоги. Зейн все еще стоял голый. Беззащитный.

– Лили, я вовсе не заставляю тебя. Делай все, что хочешь. Езди на раскопки. Учись. Работай. Ради Бога!

Глядя, как она берет жакет, Зейн бессознательно схватился за волосы. Внезапно он бросился вперед и прижал ее к себе.

– Посмотри на меня и скажи, что ты меня не любишь.

Сердце у Лили разрывалось на части.

– Я люблю тебя. Дело не в этом.

– Ладно! Ладно! – Зейн чувствовал, что впадает в панику. – Дай мне подумать. Я могу переехать в Хьюстон, – предложил он. Но, глядя ей в глаза, тут же подумал, что не сможет бросить все, ради чего столько трудился. Положа руку на сердце, он просто не в силах был сделать это.

«Почему судьба так жестока?» – думал он. Они любят друг друга. Но они молоды, и им предстоит еще много сделать – по отдельности. Их жизненные пути расходились.

Лили хотелось бы забыть предсмертное желание отца, бросить Хьюстон и больше никогда не оглядываться назад, но чувство ответственности не позволяло так поступить. Ей предстояло не только потерять Зейна, разбить его сердце, но и разрушить собственную жизнь. Но, глядя в его глаза, наполненные любовью и болью, она понимала, что выбора нет.

– Мы оба знаем, что ты не можешь оставаться в Хьюстоне, Зейн. Ты работаешь в Нью-Йорке, там твое место, и я не прошу тебя бросать его. А я не могу уехать из Техаса. Я в долгу перед папой, Зейн. Я его единственная дочь.

– Понимаю.

Лили не могла оторвать от него взгляда. Никогда она не полюбит другого. Ее душа принадлежит Зейну. Лили подняла руку и прикоснулась к его волосам.

«Еще хоть разочек», – подумала она.

Он перехватил ее руку и осторожно отстранил.

– Я не мастер прощаться, Лили.

У нее больше не хватило сил взглянуть на него. Навсегда на ней останется вина за то, что она это сделала, и все же она должна была уйти. Джей Кей тоже любил ее. Лили медленно пошла к двери, все еще ощущая вкус его губ, все еще чувствуя его внутри себя.

«Надо совсем сойти с ума, чтобы оставить его», – говорила Лили сама себе. Но она не могла предать отца. Она чувствовала, что обязана исполнить его волю. Никогда она не предполагала, что верность может стоить ей так дорого. Казалось, адские гарпии рвали ее сердце на части.

Она в последний раз оглянулась. Уличные огни освещали лицо Зейна, и Лили увидела слезы, блестевшие у него на щеках.

– Я всегда буду любить тебя, – тихо сказала она и вышла.

Тогда Зейн еще не знал, что так тихо закрылась дверь его надежд на целых десять лет.