Текст книги "Околдованные любовью"
Автор книги: Кэтрин Куксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
Глава 4
– Клянусь, это уж слишком. Дальше просто ехать некуда. Господи! Подумать только, а ведь я как ее увидела, мне в ней сразу что-то не понравилось. Колдунья она, колдунья и есть.
– Не говори чушь, кухарка.
– А ты, Филлис Коутс, мне рот не затыкай. Никакая это не чушь. Вспомни, ты сама вчера говорила, что странно, как ей удалось окрутить хозяина.
– Да, я так сказала, но это не значит, что она колдунья.
– Ладно, тогда объясни, как удается простой девчонке, которая выросла в нищете и только и делала, что копалась в огороде да махала топором, занимать хозяина разговорами, а теперь еще и мистера Гарри? Ответь мне, Филлис Коутс. Если бы она была образованная, тогда понятно. Только эта замарашка нигде не училась, да и в жизни не была дальше Шильдса. Объясни-ка, чем она их берет?
– Нельзя сказать, что она совсем необразованная. Она умеет читать и писать лучше, – Филлис понизила голос, – чем миссис Лукас, так Фред мне говорил.
– Ну и что толку от ее грамотности? Священнику и его жене она боком вышла. Вспомни о фермере, что живет неподалеку. Какой скандал у него в день свадьбы случился из-за нее. А теперь еще мистер Гарри с ней по парку прогуливается.
– Кто тут меня вспоминает?
При звуке его голоса и кухарка, и Филлис, и Мэгги Шорт, чистившая у стола изюм, – все вздрогнули и дружно обернулись к двери, ведущей во двор.
После смерти матери и до пришествия в дом Эйлин за Гарри Сопвитом не было особого контроля, и он мог разгуливать, где хотел. Но приход Эйлин ограничил его свободу. И вот теперь второй раз за четыре дня он, против правил, входил в дом через кухню. Все отметили в нем явную перемену: он повеселел, держался легко и свободно. Отъезд мачехи, как видно, его только обрадовал.
– Я слышал, кто-то упоминал мое имя, – он окинул взглядом застигнутых врасплох женщин. – Я прав, кухарка?
Кухарка взглянула на стоявшего перед ней загорелого с узким лицом молодого человека и решила, что у нее появилась прекрасная возможность высказать по верному адресу жалобы и недовольство.
– Да, мистер Гарри, ваше имя действительно упоминалось, но не без причины, – здесь кухарка припомнила, в какой связи она заговорила о нем, и решила пока перевести разговор на другое. – Мы рады снова видеть вас, и в таком хорошем настроении, несмотря на ужасную трагедию, постигшую этот дом, и трагедия здесь не одна, – она поджала губы, многозначительно кивая своей большой головой на толстой шее.
– А в чем, собственно, дело?
– Ах, мистер Гарри. Я должна вам все сказать. Ведь дело зашло так далеко, что никто из нас, – она посмотрела на двух других женщин, – не может это больше терпеть. Я говорю о Тилли Троттер, мистер Гарри.
– Троттер? А какое она имеет отношение к трагедии? Ей самой пришлось пережить такое, что никому не пожелаешь.
– Я имею в виду не трагедию в шахте, а то волнение, которое из-за нее охватило всех в доме. До нее всем жилось тихо и спокойно. Как только она явилась, чтобы присматривать за детьми, сразу все пошло не так. Когда она ушла, наша жизнь снова наладилась. Теперь она вернулась, и жить в доме стало невыносимо, мистер Гарри.
– Почему же? – вежливая улыбка сползла с его лица.
– Ну, как сказать, – кухарка посмотрела на Филлис Коутс, потом на Мэгги Шорт, словно ища у них поддержку, и, запинаясь, принялась объяснять. – Троттер не должна занимать такой пост, это несправедливо. Мы все так считаем, начиная от дворецкого, мистера Пайка. Она даже подменяет миссис Лукас.
– Каким же образом?
– Хорошо, я скажу, – тряхнула головой кухарка. – Она передает распоряжения через Мэгги Шорт, – последовал кивок в сторону Мэгги, – или через судомойку Аду Теннент, – голова ее дернулась в другом направлении. – Тилли даже отдает указания Пайку для дворовой прислуги. Такое невозможно терпеть, мистер Гарри. Мы все поговорили, и я скажу так, – она сделала паузу. – Мы хотим… чтобы вы передали хозяину, – последовала еще одна пауза, – или Троттер уйдет, или мы. Вот что все мы думаем: от старшей прислуги до младшей.
– Сильно сказано, кухарка.
В это время через обитую зеленым сукном дверь в кухню вошла миссис Лукас.
– Я рассказываю мастеру Гарри о той, что наверху, – почти кричала вошедшая в раж кухарка при виде экономки. – Я объяснила, что если хозяин не избавится от Троттер, ему придется избавиться от нас всех, она или мы, верно, миссис Лукас?
Экономка остановилась у стола и строго взглянула на кухарку.
– Это мое право говорить, что решила прислуга, и, тем не менее, – она медленно повернулась к Гарри, – должна заметить, мистер Гарри, в доме не все гладко. Если ничего не изменить, то… будут неприятности. Невозможно управлять домом, если в нем так накалена атмосфера, а именно так и обстоят сейчас дела.
– Миссис Лукас, если вы так обеспокоены, почему ничего не сказали отцу?
– Я и собиралась это сделать. Дело следует уладить.
– Уладить? – он слегка наклонился в ее сторону. – Иными словами, я так понял кухарку, что вы все уйдете, если Троттер останется?
Легкая дрожь волной прошла по телу миссис Лукас, даже голова ее дернулась несколько раз.
– Да, можно сказать и так, – подтвердила она. – Мое терпение на исходе. Я экономка, но мне не дают выполнять свои обязанности.
Мисс Прайс любила показать себя… но она была леди, не то что эта, наверху, неизвестно, кто и что.
– Я здесь уже четыре дня, миссис Лукас, – прищурился на экономку Гарри, говорил он обманчиво тихим голосом, очень напоминая в этот момент отца, – и все это время Тилли почти постоянно находилась рядом с отцом: ухаживала за ним или наводила порядок в комнатах. Я отлучался из дома только дважды, чтобы проехаться верхом. Если не считать этих двух раз, я оставался дома и могу сказать, что Троттер спускалась вчера вниз подышать воздухом в парке. Поэтому мне непонятны ваши жалобы.
Миссис Лукас и кухарка переглянулись и посмотрели на Мэгги Шорт. Затем они втроем взглянули на Филлис Коутс, которая потупилась.
– Хорошо, я обрисую ситуацию отцу, – скользнув по ним взглядом, пообещал Гарри.
– Благодарю вас, мистер Гарри, – подчеркнуто вежливо поблагодарила миссис Лукас.
Молодой человек направился к зеленой двери, что вела внутрь дома. Филлис Коутс и Мэгги Шорт сделали реверанс. Он вышел в холл и по главной лестнице стал подниматься к отцу.
Почему они так возненавидели эту девушку? Гарри не заметил в ней ничего, что могло вызвать неприязнь. Более того, ему никогда не приходилось видеть отца таким беззаботно-веселым, даже когда он мог ходить. И, тем не менее, перемена в отце была видна. Он стал нервным, говорил громче обычного и легко раздражался. Но другого и ожидать не приходилось. Гарри с содроганием подумал, как ужасно остаться без ног.
Когда Гарри вошел к отцу, Тилли рядом в гардеробной раскладывала белье и выбирала рубашку с шейным платком для хозяина на утро. Его одежда была приятная на ощупь. Особенно ей нравилось белье. Еще в шахте она почувствовала его шелковистость. До девушки доносились их приглушенные голоса, но она не прислушивалась, пока Марк не сказал:
– Жаль, что ничего не получилось с парламентом, но моих возможностей для этого не хватит.
– Не стоит огорчаться. Я никогда особенно туда и не стремился. Но еще за один год в университете был бы тебе благодарен. Ты можешь уменьшить сумму до сотни, мне вполне этого хватит.
– Нет, пусть остается сто пятьдесят.
– По-твоему, нет надежды запустить шахту?
– Решительно никакой. Разве только если вложить туда кучу денег. Ты же знаешь, что у меня такой возможности нет. Я должен содержать Эйлин и детей за счет вложений в ценные бумаги. Тебе известно, что их цена колеблется. Если они упадут в цене… боюсь, что тогда придется расстаться с этим домом.
– Отец, сколько у тебя прислуги?
– Всего около дюжины, в доме и во дворе. Полагаю, это не так и много, но их надо кормить и одевать. А если судить по счетам, которые на прошлой неделе представила мне миссис Лукас, они просто объедаются. Но что ты можешь придумать? Мне кажется, меньшим числом не обойтись.
Голоса стихли, пауза затянулась. Тилли уже собиралась задвинуть ящик комода, как мастер Гарри спросил:
– А Троттер где, в соседней комнате?
– Нет, мне показалось, она пошла наверх. Да, она наверху, слышишь?
Тилли прислушалась, к ее удивлению, наверху, в детской, кто-то ходил. Она недоумевала, кто мог там расхаживать, но слова Гарри заставили ее забыть обо всем остальном.
– Как ты находишь ее? – спросил Гарри у отца.
– Что ты имеешь в виду?
– Я хочу узнать, какая она: сварливая, держится заносчиво, любит командовать?
– Какая ерунда! Откуда ты это взял? Она лучшее, что вошло в мою жизнь после того, как все случилось. А, ясно, – он рассмеялся, – до тебя дошли эти бредни о колдовстве.
– Каком колдовстве?
– Кое-кто из слуг думает, что она колдунья. Можешь себе представить? Невежество, Гарри, порой просто ужасает, оно ослепляет людей, если они способны в этой девушке увидеть колдунью. Нелепее, по-моему, ничего нельзя придумать. Любому здравомыслящему человеку ясно, что едва ли найдется кто-то менее похожий на ведьму.
– Нет, о колдовстве я ничего не слышал. Так, значит, они считают ее колдуньей. Всемогущий боже! Наверное, в этом все и дело.
– О чем ты?
– Они, слуги, хотят от нее избавиться.
– Что они хотят?
– Мне кажется, задают тон миссис Лукас и кухарка. Они собираются предъявить тебе что-то наподобие ультиматума: или она, или они.
За стеной наступила тишина. Тилли терялась в догадках, что ответит хозяин. Все стало ясно, когда он гаркнул на всю комнату:
– Бог мой, ультиматум! Они или она? Ничтожные трусливые твари!
– Успокойся, не надо так волноваться.
– Волноваться, говоришь, не надо? Господи, жаль, что я не могу встать. Я бы им устроил ультиматум. Но, ничего, я и отсюда их достану!
– Отец, пожалуйста, успокойся. Не надо принимать все так близко к сердцу, тебе станет хуже.
– Замолчи! Замолчи и не останавливай меня. Я – не инвалид, а только ограничен в физических возможностях. Можешь им передать, пусть являются ко мне со своим ультиматумом.
– Как ты намерен поступить?
– Поймаю их на слове. Те, кто откажется выполнять распоряжения Троттер, могут убираться отсюда ко всем чертям.
– Отец, но ты не можешь всех уволить, дом не может остаться без прислуга.
– Без такой прислуги в доме только воздух станет чище. Кстати, да будет тебе известно, в округе полно людей, которым позарез нужна работа, так что от желающих отбоя не будет.
– Но они не имеют необходимой подготовки.
– Слушай, Гарри, у Троттер тоже не было никакой подготовки. Она – простая девушка, отличало ее только умение читать и писать. Но, как оказалось, она лучше ухаживает за мной, чем все эти подготовленные сестры, будь они неладны. А что касается Саймса, так она вообще может об него ноги вытирать. К тому же у нее живой ум. Все эти дни я не раз говорил себе, что она могла бы добиться многого, будь у нее шанс. Старина Бургесс пристрастил ее к чтению. Хотя, нет, до него была жена священника, которая заинтересовала ее, а он увлек ее серьезным чтением. Точнее, это сделал Вольтер. Представляешь, Вольтер. Она признает, что не все понимает, но наступит день, и она все поймет, я в этом не сомневаюсь. Но вернемся к этим жалким невежественным ничтожествам. Пусть приходят со своим ультиматумом. Передай Лукас, я хочу ее видеть.
– Отец… на твоем месте я бы не торопился. Приближаются рождественские праздники. Не хочется портить настроение и осложнять дело.
– Но во всем этом все равно приятного мало.
– Не спеши. Подожди, пока они сами придут.
– Налей мне что-нибудь выпить, Гарри. Графин в буфете в гардеробной.
Тилли тихо ахнула. Круто повернувшись, она замерла, прижавшись спиной к комоду, пальцы ее стиснули его края. Такой и увидел ее Гарри. Она приложила палец к губам, и он понимающе кивнул, потом достал из букета поднос с графином и стаканчиком и вернулся в спальню.
Когда через несколько минут он, найдя предлог, вошел в гардеробную, там никого не было. Гарри вышел в коридор и поднялся этажом выше. Тилли не удивилась его приходу.
– Говорят, что те, кто подслушивает, никогда не слышат о себе ничего хорошего, но сейчас оказался не тот случай, верно, Троттер?
– Извините… мистер Гарри, я не собиралась подслушивать, но, когда вы произнесли мое имя, я не смогла уйти.
– Понимаю. Теперь ты знаешь об ультиматуме.
– Мне лучше уйти отсюда, мистер Гарри.
– Нет, нет, Троттер, я так не считаю. И я полностью согласен с отцом. Нужны перемены. Вчера, перед тем как встретить тебя в саду, я видел в теплице Пилби и Саммерса, оба крепко спали. Сейчас зима, и не время копаться в земле, но, на мой взгляд, они могли бы найти себе занятие и сейчас. Сад очень запущен. Да, нужно многое менять и в доме, и во дворе, но замена прислуги имеет свои сложности. Отец полагает, что сможет нанять кое-кого из тех, кто раньше работал на его шахте.
– Да, он прав, – живо откликнулась Тилли, глаза ее широко раскрылись, а в голосе чувствовалась заинтересованность. – Мистер Гарри, я не хочу, чтобы кого-то выгоняли, скажу только одно, если бы хозяин нанял кого-то из этих людей, он сэкономил бы еще и приличную сумму, потому что они были бы рады работать за пищу и кров.
– О нет, этого допустить нельзя, – лицо его приняло строгое выражение. – Мы не станем вводить у себя новую форму рабства.
– Я не имела в виду ничего плохого, мистер Гарри, но я сказала вам правду: для всех рабочих и их семей самое главное – прокормиться. И все же после того, что я сказала, мне кажется, будет лучше, если я уйду.
– Мой отец и слушать ничего не захочет. Но не беспокойся, все уладится так или иначе. Из-за таких пустяков не стоит так переживать.
Тилли подумала про себя: «… таких пустяков… Это вам все события кажутся пустяками».
На следующий день, в начале четвертого, Тилли возвращалась в особняк: она ходила навестить семейство Дрю. Утром хозяин дал ей полсоверена, чтобы она купила себе подарок на Рождество. Тилли отнесла деньги Бидди. Миссис Дрю крепко обняла ее, Кети бросилась на шею, а младшие дети заплакали, и она плакала вместе с ними.
Тилли пробыла у них не более четверти часа, ее ждали дела.
Несмотря на пронизывающий ветер, все семейство отправилось ее провожать до конца улицы. Девушка заспешила по дороге в сгущающиеся сумерки, ее согревали их возгласы, летевшие вдогонку: «Счастливого Рождества, Тилли!»
Она решила срезать путь и пошла за сторожкой, где столкнулась нос к носу с Фрэнком Саммерсом: в одной руке он держал небольшую корзинку, наполненную яйцами, а в другой – сверток, из которого выглядывал окорок. Неожиданная встреча удивила обоих. Они замерли на месте, молча глядя друг на друга.
– Я… советую вам вернуть все на место, мистер Саммерс, – нарушила молчание Тилли.
– Не твое собачье дело, нечего мне указывать, – огрызнулся он. – А не отстанешь, врежу как следует между глаз. Ты у меня уже в печенках. И всем остальным ты осточертела. Дрянь такая.
Он опустил корзинку и сверток у двери домика и стал наступать на девушку.
– Только посмейте тронуть меня! Очень пожалеете, я вас предупреждаю.
Она попятилась и отступила за угол к аллее. Мужчина медленно надвигался, угрожающе бормоча:
– Ах ты, стукачка худосочная, напустила вчера на нас мистера Гарри!
– И не думала даже.
– А кто же, кроме тебя, на это способен?
– Может быть, он сам кое о чем догадался, – она продолжала пятиться к дороге.
– От тебя одни неприятности и напасти.
– А вы – наглая шайка воров! Сколько лет уже обкрадываете хозяина. Все лето таскаете сюда всякую всячину, – Тилли махнула рукой на домик. – Вы ничуть не лучше тех, что в доме, они заставляют хозяина за все переплачивать и каждый месяц делят набежавшую разницу. Как вам всем только не стыдно!
– Заткнись, маленькая ведьма! Мы себе оставляем только жалкие крохи.
– Крохи! – возмущенно воскликнула девушка. – Ничего себе крохи: несколько дюжин яиц и поросята. Не многовато ли для одного раза? И все это уходит на рынок. Что, скажете, не так? А фрукты из теплиц? Я сейчас же пойду к хозяину и все ему расскажу.
– Да, конечно, моя дорогая, ты расскажешь. Только сначала от меня так получишь, что надолго запомнишь. Меня ты не испугаешь. Колдунья ты или нет, я до тебя доберусь.
Как только руки Френка прикоснулись к ней, Тилли закричала не своим голосом и впилась ногтями ему в лицо. В следующую минуту она почувствовала, что летит в сторону, в траву, и увидела, как на его плечи опускается кнут. Чтобы сдержать новый крик, девушка крепко зажала рот рукой.
Когда Тилли поднялась на ноги, она увидела Саммерса, который держался за шею, прислонившись к стене домика.
– Сейчас же отправляйся собирать вещи, и чтобы сегодня же вашего духу здесь не было.
– Вы… меня не нанимали, – теперь настал черед Саммерса отступать. – Меня может уволить только хозяин.
– Я действую от имени хозяина, – следуя за ним, говорил Гарри. – А теперь, – он взглянул на корзину и сверток, – дайте мне ключ от домика привратника.
– У меня его нет.
Гарри вопросительно посмотрел на Тилли. Не говоря ни слова, она наклонилась и, пошарив, почти сразу же нащупала камень, а под ним – ключ.
Гарри отпер дверь и вошел в домик. На скамье в кухне стояли три пустые фруктовые корзины, а у стены – мешок, доверху наполненный картофелем.
– Внесите все сюда, Троттер, – обернулся он к Тилли и, когда она вошла с корзиной и свертком, указал на скамейку. – Положите это туда, а пустые корзинки заберите.
Когда девушка вышла, стоявший поодаль Саммерс наградил ее злобным взглядом.
– Отправляйтесь к себе, – сказал ему Гарри, – и ждите меня.
Саммерс ушел, молча скрипнув зубами от бессильной ярости.
– Бросьте корзины в траву, – тихим голосом распорядился Гарри. – Тот, кто должен за этим прийти, – он кивнул на домик, – обязательно появится до темноты. Ты водила когда-либо лошадь в поводу?
– Нет, мистер Гарри, мне этого делать не приходилось.
– Ну, ничего, пойдем, – молодой человек направился к аллее. – Конь смирный, ты держи за повод и иди рядом. Отведешь его Лейбурну. Нет, все же лучше мне привязать его у аллеи.
– Мистер Гарри, а если их придет… несколько человек?
– Не беспокойся, я не собираюсь ввязываться в драку. Просто хочу проследить, кто придет за продуктами. Но я уверен, что это будут не горняки, не те, кто по-настоящему нуждаются, тем более что, по твоим словам, это продолжается давно.
– Я… собиралась рассказать об этом, – понурилась Тилли, – но мне не хотелось, чтобы поднялся шум.
– Ты говоришь, что и в доме не лучше?
– Еще хуже, мистер Гарри, гораздо хуже. Я знаю точно, что счета можно уменьшить в два раза.
– И все в этом замешаны?
– Да.
– Боже, боже! – покачал головой он. – И как это происходит?
– Каждый получает долю, соответствующую своему положению.
– А сколько же причиталось тебе, когда ты работала няней?
– Маленькую часть они выделяли мне, – Тилли снова опустила голову. – Мне не нужны были такие деньги, но я не хотела неприятностей, и пришлось их брать.
– Век живи, век учись. Точнее не скажешь. Я знал, что в доме не обходится без мелких махинаций, но мне казалось, что это всего лишь дворецкий мошенничает с вином и экономка кое-что кладет в карман, рассчитываясь с торговцами, – и этим все ограничивается. Но, по-твоему, все расходы намеренно удваивались?
Немного подумав, девушка неопределенно покачала головой.
– Счетов я не видела и точно сказать не могу, но, если судить по записям в книжке кухарки, по которой она выдавала деньги, суммы набегали немалые.
– А что это за книжка? – поинтересовался он.
– Она была главная, ну и… о нет, это ужасно, мистер Гарри, что я обо всем рассказываю.
– Не смущайся, ты всего лишь подтверждаешь доходившие до меня слухи. Кроме того, я появился очень вовремя. У этого негодяя вид был очень грозный, тебе пришлось бы плохо. И, как я понял, он явно не боится колдуний, – попытался пошутить Гарри.
Но Тилли было не до смеха. Она чувствовала себя отвратительно. Что теперь будет со всеми: мистером Пайком, миссис Лукас, кухаркой, Мэгги Шорт, Адой Теннент, Эми Стайлс, Филлис Коутс. Да, в первую очередь ее беспокоила судьба Филлис. Что ждет ее и Фреда Лейберна? А дворовая прислуга? Тилли не волновал ни Саммерс, ни Пилби, но мистер Хиллман – другое дело… у него здесь домик, и у жены здоровье неважное. Миссис Хиллман одно время работала в прачечной, но, когда наняли поденщиц, ей пришлось уйти… на пороге Рождества. Теперь они все потеряют работу. И все по ее вине. Нет, она не может принять эту вину на себя.
– Теперь иди домой, но отцу – ни слова.
Девушка прошла через боковую дверь и поднялась в свою комнату. Там она зажгла свечу и, не раздеваясь, присела на постель. Ей казалось, холод проник до самого ее сердца, мысли ее были невеселые. Неужели она так сильно отличалась от других девушек? Нет. Ничего особенного Тилли в себе не находила, только то, что умела читать и писать, да и то с письмом у нее не все шло гладко. Только эта разница виделась ей, потому что ее волновали те же чувства, что и других девушек ее возраста: Кети, хотя та и была моложе, Мэгги Шорт. В душе у Тилли вдруг проснулось сомнение: приходилось ли им, лежа по ночам без сна, думать о любви, но не с любым встречным, а с каким-то одним человеком. Что бы они ни думали, люди относились к ним совсем не так, как к ней. Почему-то не только женщины, но и мужчины были настроены против нее. Они либо любили ее, либо ненавидели. А ей так хотелось дружеского участия и понимания. Если на любовь Тилли рассчитывать не приходилось, то дружба тоже могла в какой-то степени ее утешить. Но и это казалось ей такой же несбыточной мечтой, как и ее грезы, в которых Саймон клал голову ей на грудь.
Тилли встала, сняла пальто со шляпкой, затем надела передник с нагрудником и белые льняные манжеты. Пригладив волосы, она водрузила на голову накрахмаленный чепец и вышла из комнаты, внутренне приготовившись приступить к делам.
