Текст книги "Околдованные любовью"

Автор книги: Кэтрин Куксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Незадолго перед этим Марк сказал ей: «Постучи еще, Троттер, становится труднее дышать».

Тилли немного постучала, но сил в руках почти не осталось, они казались чужими, и очень хотелось спать. Но стоило ей уснуть, как ее будили его стоны. Он больше не кричал, а только стонал. Когда стоны долго не прекращались, девушка заставляла себя встать на колени и обнимать его, как ребенка.

Вот и теперь она прижимала его к себе, слыша судорожное дыхание. Она больше не спрашивала: «Больно, сэр?» и не говорила: «Они скоро придут, сэр».

– Мне кажется, конец близок, Троттер, – голос его звучал тихо, словно тяжелая атмосфера прижимала звуки к земле.

Тилли не стала возражать, потому что тоже чувствовала приближение смерти. Но это ее не пугало. Тогда, она была уверена, ей будет тепло и хорошо, а не так, как теперь, когда ее бросало поминутно то в жар, то в холод.

– Ты устала, садись, просто держи мою руку.

Девушка молча тяжело опустилась рядом, не отпуская его руку.

– Троттер, ты веришь в Бога?

– Не могу точно сказать, сэр. Иногда – да, а когда и нет. Моя бабушка верила, и дедушка тоже.

– Они были славные люди.

– Да, очень.

– Троттер.

– Да, – она поймала себя на мысли, что стала меньше говорить ему «сэр». Но какое это имело значение.

– Я хочу сказать тебе… сегодня утром мне было очень одиноко, или не сегодня, но неважно. Помню, что чувствовал себя одиноким, а сейчас – нет. Странно, но это на самом деле так.

– Это хорошо, сэр, – слабым голосом откликнулась Тилли. Ей хотелось чтобы он молчал, и тогда ей не нужно было ему отвечать. Она чувствовала себя по-настоящему плохо.

Марк умолк, словно услышав ее молчаливую просьбу. Через некоторое время девушка через силу опустилась на колени и приложила ухо к его рту, стараясь уловить дыхание. И когда она снова села на усеянный обломками пол, то подумала, что больше не относится к нему с прежним благоговением, как когда-то в особняке. Он стал теперь для нее таким обыкновенным человеком, как техник-смотритель, управляющий или Сэм.

… Сэм хотел жениться на ней, он сам ей об этом сказал. В противоположность тому, что говорила Саймону, она совершенно определенно ответила Сэму «нет». Она постаралась смягчить отказ, говоря, что пока не собирается замуж, но он ей нравится. Сэм сразу поинтересовался, не отдала ли она сердце кому-то другому, на что получил отрицательный ответ. Сэм будет очень жалеть, что она умерла. А Саймон? И он, конечно, тоже, да еще станет себя винить. Но какой смысл ей сейчас об этом думать. Ее била дрожь так, что стучали зубы. Почему ей так холодно? В этом душном каменном мешке на холод жаловаться не приходилось. Она устроилась поудобнее и немного повернула руку, которую держал Марк, потому что она прижималась к зазубренному обломку деревянной подпорки. Вдруг произошло нечто необыкновенное: ниже того места, где камни зажали ногу хозяина, открылся проход, в который прошли ее дедушка и бабушка. Они сели по обеим сторонам от Тилли, и ей сразу стало так хорошо и спокойно, как никогда в жизни. И пусть они не разговаривали с ней, главное, что они находились рядом.

Спасатели пробились к ним только через три с половиной дня, но не через завал. Это невозможно было сделать, потому что обвал перекрыл и основную штольню. Спасатели проделали ход сбоку, чуть дальше от того места, где раньше была снята последняя, поддерживающая потолок подпорка.

Когда их нашли, стало ясно, что Марка Сопвита удастся освободить только ампутировав одну ступню и другую ногу до колена. Девушка еще дышала, когда ее вынесли наверх, но было мало шансов, что она выживет. Тилли пронесли сквозь толпу, плотно облепившую устье шахты.

Люди пришли сюда даже из Ньюкасла и Гейтсхеда, не желая пропустить такое необыкновенное зрелище: не каждый день случается, что владелец шахты на себе испытал, каково приходится в шахте рабочим. Таким было общее настроение, которое царило в толпе.

Бидди подошла к закрытой повозке, куда уложили Тилли.

– Куда вы ее везете?

– В больницу, приютскую больницу в Шильдсе.

Бидди и Сэм переглянулись и посмотрели на повозку, на которой опустили откидную доску.

– Она выживет? – спросила Кети у одного из приехавших с повозкой мужчин.

– Трудно сказать, но, думаю, шансов у нее маловато. Ей повезло в том, что ее не задело, и она осталась целая, а вот хозяин шахты потерял обе ноги.

– Господи! – слышалось со всех сторон, когда новость облетела толпу.

Спустя полчаса из шахты вынесли тело забинтованного Марка Сопвита. Его ждал открытый экипаж-ландо с проложенными от двери до двери досками и матрацем сверху. Марка уложили на этот щит и, осторожно придерживая, медленно повезли домой.

Часть III
Проделки колдуньи

Глава 1

Всю неделю Марк провел в царстве кошмара: он видел себя безногим. В детстве ему часто снились кошмары. Тогда его охватывал необъяснимый страх, он кричал, не слыша своего голоса, и просыпался в холодном поту среди сбитых в кучу простыней.

С возрастом кошмары мучили его реже, но также сильно действовали на него. Потом разум научил его побеждать кошмар. И когда страх набрасывал на него свою липкую сеть, он просыпался и успокаивал себя:

«Это только сон, дурной, страшный сон».

Теперь же кошмар цепко держал его целых семь дней. И когда терпеть становилось невыносимо, он кричал себе: «Это же сон, только сон!» Но, просыпаясь сейчас и сознавая жестокую правду, он заставлял себя возвращаться в призрачный мир сна, не имея сил смириться с неизбежным. На седьмой день Марк больше не мог спать. Он заставил себя скользнуть взглядом вдоль кровати туда, где должны были находиться его ноги. В этот момент он хотел убедить себя, что это сон, что ноги целы и даже чувствовали боль.

Он вновь взглянул на одеяло. В этот момент к нему наклонилось незнакомое лицо, и притворно-бодрый голос сказал:

– Вот мы и проснулись. Сегодня вам лучше?

Марк молча оглядел высокую грудь под белым накрахмаленным фартуком, круглое лицо и отделанный оборками белый чепец.

– А теперь мы поедим суп, правда?

Она подхватила его под руки, собираясь усадить в подушки. Едва удержавшись от крика, Марк оттолкнул женщину от себя что было силы, и она отлетела в сторону. С лица сползла застывшая деланная улыбка.

– Ну, ну! – возмутилась она. – Я только хотела, чтобы вам было удобнее.

– Но не надо же это делать, как ломовая лошадь, – Марк не узнал свой голос, который звучал хрипло и надтреснуто.

– Сейчас к вам зайдет доктор Кемп, – поджав губы, объявила сестра.

Марк бросил на нее взгляд, полный ярости. В нем бушевал дикий гнев. Ему хотелось кричать, бить, крушить. Пальцы его, как длинные когти, впивались в шелк покрывала и царапали его.

Дверь открылась, и в комнату вошел доктор Кемп. Маленький, крепкий доктор светился здоровьем и жизнерадостностью. Его голос звучал бодро и деловито.

– Хорошо! Очень хорошо! Теперь мы по-настоящему проснулись. Хорошая работа, сестра. Вашими заботами он выглядит совсем не…

– Заткнитесь!

Доктор и сестра с удивлением уставились на него.

– Вон! – указывая на сестру, крикнул Марк.

– Ну, не надо, успокойтесь, что случилось? – спросил миролюбиво доктор Кемп.

– О боже! – Марк откинулся на подушки и схватился за голову. – Не надо задавать такие идиотские вопросы. Разве вы не слышали? – он зло сверкнул глазами на сестру. – Идите вон.

Сестра вышла, всем своим видом выражая крайнее возмущение.

– Это не очень любезно с вашей стороны, – строго заметил доктор Кемп. – Сестра Бейли всю прошедшую неделю очень хорошо за вами ухаживала.

Марку следовало сказать: «Сожалею, что так вышло», однако он заговорил о другом.

– Объясните мне вот это, – он ткнул пальцем в сторону противоположного конца кровати.

– Это была вынужденная мера.

– Но почему, скажите, почему? Неужели спасатели не могли убрать камни?

– Могли, конечно, могли, – возвысил голос доктор Кемп. – Но к тому времени, как они вас вытащили, вы были бы уже покойником, а с вами вместе и те, кто старался разобрать завал изнутри. Так что ничего другого не оставалось делать.

– Так это сделали вы?

– Да. Я ампутировал вам ноги и очень вовремя. Началось нагноение, ткани стали разлагаться. Вы можете считать, что вам повезло, если не начнется гангрена.

– Спасибо огромное, вы меня очень ободрили, – съязвил Марк.

– Вы живы и должны быть за это благодарны.

– Что такое? Вы лишили меня ног и говорите теперь, что я должен быть еще за это и благодарен? – по его подбородку потекла слюна. Мистер Сопвит резким движением вытер ее.

– Жизнь есть жизнь. Все могло быть гораздо хуже.

– Что же может быть хуже этого? Объясните мне!

– Хорошо, я вам объясню, – доктор вжался своим пухлым телом в бок кровати. – Вы могли ослепнуть, как один из ваших рабочих три года назад, а еще вас могло зажать по самое бедро, тогда вы совсем лишились бы ног и были навсегда прикованы к постели. Теперь же вам сделают протез, и вы сможете передвигаться на костылях.

Марк закрыл глаза и затих в своих подушках. Неожиданно гнев стал медленно покидать его, унося с собой и силы.

– Эйлин сообщили, как я полагаю.

– Да.

– Но она не приехала?

– Нет, но приезжала ваша теща и пробыла здесь два дня. Но вы ее не узнали, как и остальных в то время. Я обещал ей сообщать о вашем состоянии, так и делаю.

– Значит, Эйлин не приехала, – он сказал это почти про себя, но доктор его услышал.

– Она больная женщина, вы должны это учитывать.

Марк повернул голову и пристально посмотрел на доктора.

– Хотелось бы мне оказаться таким же больным, как и она, – подобие кривой улыбки промелькнуло на его лице. – А что касается ее болезней, то вы не хуже меня знакомы с ними, разве не так, доктор?

– У нее обычные женские болезни, – доктор копался в своем стоявшем на столе саквояже, не глядя на мистера Сопвита. – Мне нужна сейчас сестра, – сказал он, – и хочу дать вам совет: будьте с ней повежливее, ведь вам придется несколько недель провести вместе.

– Много людей погибло? – перевел разговор на другое Марк.

– Нет, только одна девочка.

– Девочка? – Марка при этих словах подбросило как пружиной. Он сел в постели, опираясь на негнущиеся руки. – Значит, Троттер умерла? О, нет!

– Это не Троттер, а маленькая девочка, Прингл. Ее отец погиб три года назад почти на том же самом месте. Вы ее помните?

– Да, – он вспомнил.

Оказывается, умерла маленькая девочка, которую он вытащил из воды. Перед его мысленным взором замелькали картины недавнего прошлого. Троттер, которая прижимала его к себе, как ребенка, и успокаивала. Ее лицо тогда скрывала от него темнота, но он ясно видел его в своем воображении.

– Как Троттер? С ней все хорошо?

– Нет, я бы так не сказал. С ней не все хорошо, скорее даже плохо. Она заболела пневмонией.

– Где она?

– В Шильдсе, в больнице для бедных.

Марк откинулся на подушки и задумался. Она в больнице для бедных, он знал, что это такое. У нее воспаление легких, при котором нужен хороший уход. Девушка прошла через такое ужасное испытание, а теперь может умереть из-за плохого ухода в приютской больнице.

– Сестра! – позвал доктор Кемп.

В комнату вплыла сестра, и сразу на Марка повеяло холодом.

Наконец осмотр завершился, повязки были заменены. Сестра Бейли собрала окровавленные бинты на поднос.

– Я хотел бы, чтобы за мной ухаживал мужчина.

– Ночью с вами Саймс, но вам нужна сестра. Я очень надеюсь на сестру Бейли, поэтому постарайтесь вести себя с ней повежливее.

– А что с шахтой? – спросил Марк, когда доктор собирался уходить.

Доктор Кемп помолчал, складывая инструменты в саквояж.

– У вас еще будет время с этим разобраться. Сначала нужно набраться сил, а потом уже и решите все дела. Но ведите себя хорошо, – доктор кивнул ему, как маленькому мальчику, и вышел.

– Ну, вот и конец шахте, – вполголоса сказал себе Марк, когда за доктором закрылась дверь. – И не только ей. От нее зависело так многое. Жаль, что я не согласился передать Розиру половину прав, – с горькой иронией подумал он.

Глава 2

Завидев шествующую к ней знакомую высокую фигуру, Тилли приподнялась со стула у кровати, но сразу же опустилась обратно. Когда Бидди подошла, Тилли протянула руки ей навстречу.

– Миссис Дрю, как хорошо, что вы пришли.

– И я рада видеть тебя, девочка.

Они с искренней радостью взялись за руки. Потом Бидди принюхалась и, брезгливо поморщившись, покрутила головой.

– Фу! Ну и запах. Кети мне рассказывала, но, кажется, здесь воняет похуже, чем от наших выгребных ям.

– Не сразу, но можно привыкнуть. Нельзя сидеть на постели, миссис Дрю, – тихонько предупредила Тилли, когда Бидди собралась присесть на край кровати. – Здесь это запрещают.

– Понравится им это или нет, но я на минутку присяду, – опускаясь на кровать, невозмутимо проговорила миссис Дрю.

– Как мне приятно вас видеть, – слабо улыбнулась Тилли, покачав головой.

– Я приехала бы раньше, да никак не могла вырваться. Но Кети с Сэмом мне подробно рассказывали, как у тебя дела. Да, моя дорогая, была ты худенькая, а теперь совсем светишься.

– Это вы верно заметили… Как живете?

– К сожалению, хвалиться особенно нечем. Вот Сэм устроился на свечной завод. Только с тех денег, что там платят, он сильно не растолстеет. Зимой с работой особенно плохо, очень трудно найти место, – миссис Дрю наклонилась и взяла Тилли за руку.

– Большое спасибо, что ты позволила нам взять, что было у тебя в узелке. Мы продержались две недели. Это была такая удача. Но я в долгу не останусь, обещаю что-нибудь и для тебя сделать.

– Миссис Дрю, вы и так много сделали для меня. Вы приютили меня, когда я оказалась на улице.

– Я как раз пришла об этом поговорить. Когда ты выходишь отсюда?

– Мне разрешили остаться здесь два-три дня, не больше, а потом придется отправиться в приют.

– Еще чего выдумала, приют! – Бидди возмущенно тряхнула головой. – Ни в какой приют ты не пойдешь, а вернешься ко мне. Наслушалась я об этом приюте. Господи! Вижу уж, что тут делается.

– Здесь большинство стариков.

– Я заметила.

– Но я благодарна, что они поставили меня на ноги. А как вы сюда добрались, шли пешком, так далеко?

– Сначала пешком, потом меня догнала телега. На ней везли из поместья продукты на рынок. Возницей был садовник, он меня и подвез, а по дороге только о том и говорил, что делается в особняке.

– Он не рассказывал, как… хозяин?

– Почти только о нем разговор и шел. Мистер Сопвит все время буйствует, и, похоже, что он немного тронулся умом.

– Хозяин? Неужели?

– Так садовник говорит. Хоть и без ног, но гоняет их сильно.

Тилли наклонила голову и закусила губу. Ей была невыносима сама мысль о том, что Марк лишился ног. Лежа по ночам без сна, она пыталась представить его, когда ему отрезали ноги, и каждый раз к горлу подступала тошнота.

– На прошлой неделе он выгнал сестру, которая ухаживала за ним, – рассмеялась Бидди. – Садовник сказал, что хозяин запустил в нее чем-то. В доме все вверх дном. За мистером Сопвитом теперь ухаживает лакей, да только хозяин опять недоволен. Раньше никто не слышал от него бранных слов, а сейчас ругается хуже сапожника. Похоже на то, что он настраивает против себя прислугу, а если вспомнить, что ты о нем мне рассказывала, то кое-кто на этом погреет руки… Тебя кто-нибудь еще навещает?

– Да, приходил Стив. Вы его знаете: Стив Макграт и Саймон, мистер Бентвуд, фермер. Он приезжал каждую неделю, – она отвернулась.

– И что он посоветовал тебе делать?

Тилли бросила взгляд на миссис Дрю, и ей стало ясно, что от нее ничего не могло укрыться.

– Он хочет… снять для меня комнаты… в Шильдсе, – потупилась Тилли.

– И что потом?

– Что вы имеете в виду, миссис Дрю?

– Ты меня хорошо понимаешь. У некоторых фермеров еще достаточно денег, чтобы содержать женщину на стороне. Ты согласишься на это?

– Нет! Нет, миссис Дрю, – затрясла головой Тилли. – Я на это ни за что не пойду.

– Я так и знала. А теперь вот что ты сделаешь. Как только доктор выпустит тебя отсюда, ты сразу возвращайся к нам. Если не сможешь сообщить, чтобы мы за тобой приехали, у рынка сядешь на повозку, что возит народ в город. Доедешь до деревни, а оттуда до нашего дома останется пройти с милю. Доберешься сама?

– Конечно, миссис Дрю. Спасибо вам. И я жду не дождусь, когда уйду отсюда.

Они посмотрели в глаза друг другу и снова сжали руки.

Через три дня Тилли возвращалась из больницы в поселок. Доехав на повозке от рынка в Шильдсе до перекрестка, она вышла и сразу почувствовала, что ноги отказываются идти. Ей стало ясно, что добраться до дома будет не просто.

Было три часа дня, внезапно пошел снег. По дороге Тилли пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дух, прислоняясь то к дереву, то к каменной стене. Когда девушка, замершая и обессиленная, наконец добралась до дома, казалось, что вот-вот свалится без чувств.

Бидди стащила с нее пальто и башмаки, растерла окоченевшие ноги, попутно распорядившись, чтобы в постель для Тилли положили горячий кирпич и разогрели суп на костях. Теперь это был их ужин. Тилли за все время не проронила ни слова.

Через полчаса, тепло укутанную, ее уложили на согретый матрац, на котором она пролежала пластом несколько дней. На следующий день после того, как она поднялась с постели, в дверь постучали. Тилли в это время сидела у очага. Бидди открыла дверь: на пороге стоила молодая, тепло одетая женщина.

– Я из имения, меня зовут Филлис Коутс. Хозяин прислал сюда меня и… мистера Лейбурна, – она кивнула в сторону мужчины, стоявшего у экипажа. – Могу я поговорить с Тилли, Тилли Троттер?

– Входите, – пригласила Бидди и подумала, что не слышала, как они подъехали. Наверное, тонкий слой смерзшегося снега приглушил звуки. Перед тем как закрыть дверь, она бросила взгляд на кучера, а потом медленно подошла к очагу, у которого приехавшая женщина разговаривала с Тилли.

– Привет, Тилли, как ты?

– Хорошо, Филлис, хорошо. Приятно видеть тебя. Спасибо, что заехала.

– Я не сама приехала. Спасибо, – она поблагодарила Видди, пододвинувшую ей стул. – Должна была ехать не я, а миссис Лукас, – затараторила она, – но она не смогла, сказала, что сильно метет, хотя хозяин велел именно ей приехать сюда и передать, чтобы ты его навестила.

– Навестить его мне? – тихо ахнула Тилли.

– Да, – кивнула Филлис, – такое было распоряжение. Но не Саймс его передал. Хозяин говорил с Пайком, и тот сообщил миссис Лукас приказ хозяина. Но по твоему виду могу сказать, что сейчас поездка не для тебя.

– Со мной… все в порядке, Филлис. Только вот ноги немного дрожат.

Тилли видела, как Филлис бегло оглядела комнату вместе с сидевшими у огня Фанни, Джимми и Артуром. По ее лицу было видно, как режет ей глаз окружающая нищета.

– Пока ты лежала в больнице, хозяин через доктора Кемпа следил, как идут у тебя дела… Он приказал миссис Лукас отправлять тебе еду. Ты знаешь, что я почти постоянно нахожусь наверху, и она говорила, что выполняет распоряжения хозяина, но я в этом что-то сомневаюсь, что скажешь?

– Филлис, я ничего из имения не получала.

– Вот стерва старая. Это экономка, – стала объяснять Филлис, поворачиваясь к Бидди. – Она всегда имела зуб на Тилли. Но тут она ничего не смогла сделать, потому что хозяин захотел увидеть Троттер. Как вы думаете, ей можно поехать?

Бидди в раздумье смотрела на ждущую ее ответа Тилли. И наконец приняла решение.

– Мы как следует тебя укутаем, ведь ты поедешь, а не пойдешь пешком, так что вреда, думаю, не будет. Поднимайся.

Тилли послушно встала, и Бидди надела на нее пальто, шляпку, а на плечи накинула свою шаль. Перед тем как последовать за Филлис, Тилли обернулась к Бидди и положила руку ей на грудь, а Бидди накрыла ее своей.

– Не упускай случая, девочка, – тихо проговорила она. – Хватай то, что дают, обеими руками. Не думаю, что он посылает за тобой, чтобы пожаловаться на плохую погоду.

Тилли немало удивил совет Бидди. Разве не Бидди предостерегала ее против предложения Саймона снять для нее комнату. Конечно, девушка не допускала мысли, что Бидди могла подумать плохо о хозяине. Так думать было бы глупо, но почему все-таки Бидди так сказала, что она имела в виду, когда советовала хватать обеими руками, что дают. Может быть, намекала на деньги. Ведь она не сделала ничего такого, за что полагалась награда. В любом случае все станет ясно, когда она приедет и увидит мистера Сопвита.

В особняке Тилли помогли подняться по ступенькам и проводили через холл в большой зал. И она почувствовала, как в глубине души пробудился почти забытый язвительный смех. Ее так и тянуло расхохотаться. Да и как тут было не рассмеяться, когда в прошлом году ее, можно сказать, вытолкали из дома. Теперь она подъезжает к нему в экипаже, и перед ней открывают парадную дверь! Только она сразу успела заметить, что ее ждал холодный прием. Всегда благосклонно настроенный к ней дворецкий Пайк смотрел на нее с каменным лицом. Что касается стоявшей у подножия лестницы миссис Лукас; то, как выразилась бы Кети, лицо у нее было кислее уксуса.

В том, что от прежней Тилли Троттер, работавшей раньше в этом доме, не осталось и следа, присутствующие убедились, когда она остановилась посреди холла, не торопясь сняла шаль и подала ее мистеру Пайку.

Потрясение дворецкого было слишком очевидно. Смеху становилось тесно в груди Тилли. Она подлила масла в огонь тем, что открыто взглянула ему в лицо, задержавшись на мгновение, не обращая внимания на ожидавшую ее миссис Лукас и на открытый рот Филлис. Странная мысль пришла Тилли в голову, когда она смотрела на дворецкого. Он купался в роскоши, по сравнению с рабочими в поселке. Он казался ей каким-то неживым. Все слуги здесь были такие же, потому что ничего не знали о жизни, которой жили горняки, надрывающиеся в глубинах земли. Эта работа заставляла человека ценить жизнь, жизнь на поверхности. Даже если приходилось довольствоваться кружкой молока и горбушкой хлеба, жизнь имела смысл и цену, о которой слуги в особняке понятия не имели.

Хотя ноги у Тилли и дрожали, она вдруг почувствовала в себе силу и уверенность, которые помогли ей решительно подойти к миссис Лукас.

– Мне передали, что хозяин хочет видеть меня, – бесстрашно глядя на экономку, сказала девушка.

Миссис Лукас несколько раз открыла и закрыла рот, как вынутая из воды рыба, потом заскользила по лестнице, даже не держась за перила.

А вот Тилли уже на середине пути пришлось несколько раз облокотиться на перила.

Через галерею они вышли в широкий коридор западного крыла. Перед одной из дверей миссис Лукас остановилась и покосилась на Тилли. Затем она постучалась и, открыв дверь, отступила, пропуская девушку. Экономка никак не объявила о приходе Тилли, и ей пришлось довольно долго ждать, прежде чем сидевший перед камином в кресле-корзине мистер Сопвит громко воскликнул: «Привет, Троттер, привет!»

Через несколько минут миссис Лукас сообщила всем на кухне, что хозяин приветствовал эту девчонку, как равную себе. Это, по мнению экономки, не предвещало ничего хорошего. Она так и сказала: «Запомните мои слова: от этого визита добра не ждите».

– Садись, садись. Сними пальто и шляпу. Саймс, возьми у Троттер пальто со шляпой. Садись, садись!

Тилли знала, что сильно изменилась за прошедший год, но она видела, что стал другим и хозяин. Теперь голос и манера говорить были совсем не такими, как тогда во мраке. Она сказала себе, что меняться он стал после того, как его бросила любовница. В любом случае Марк был другим.

Девушка села напротив него в кресло. Мистер Сопвит посмотрел на нее долгим взглядом, потом повернулся к лакею.

– Оставь нас и передай миссис Лукас, чтобы она распорядилась подать чай, бутерброды, пирог…

– Слушаюсь, сэр.

– Как ты, Троттер? – тихо спросил Марк, наклоняясь к ней, когда дверь за лакеем закрылась.

– Хорошо, сэр.

– А вот вид у тебя неважный. Раньше ты была худой, а сейчас вообще стала как щепка.

– Я уже это слышала, сэр, – тихонько рассмеялась она. – Как говорит миссис Дрю, теперь у нее есть хорошая подпорка для бельевой веревки…

Марк широко улыбнулся.

– Ты живешь в семье Дрю?

– Да, сэр.

– У них немного тесновато.

– Да, тесновато, но они милые и добрые люди. Мне хорошо с ними. – Она вздохнула и стала смотреть в ночь, ожидая, пока он заговорит.

– Троттер, ты надеялась, что мы снова увидим свет?

– Нет, сэр.

– Я тоже. И я много раз уже пожалел, что его увидел, – еле слышно признался он.

– Нет, сэр, не надо так говорить.

– Ты помнишь, что происходило там, внизу, Троттер?

– Теперь могу, но сначала… там, в больнице, я не могла вспомнить ничего, кроме мрака.

– Да, мне так сказали.

– Знаешь, что я хочу сказать тебе?

– Нет, сэр.

– Мне шахту не жаль, – он продолжал, глядя в огонь. – Я, должно быть, большую часть времени находился в полубессознательном состоянии, но я очень ясно помню тебя. Ты говорила со мной как мать, – он снова взглянул на нее. – Ты, как мать, прижимала меня к своей груди, когда я кричал. Мне ясно одно, Троттер, владельцем шахты я больше не буду.

– Сэр, когда вода немного спадет, вы сможете начать все снова.

– Только не я, Троттер, как выяснилось, я совсем ничего не знал о шахтах, пока не провел те несколько ужасных дней… да, три с половиной дня кошмара под землей. Мы были там вместе. На всю оставшуюся жизнь мне хватит впечатлений о том, через что проходят горняки. Нет, – хозяин медленно покачал головой, – довольно с меня шахт. Пусть другие берут грех на душу. Выносить такое мне организм не позволяет. У меня желудок слабый, – он рассмеялся, и лицо собралось морщинами, делая его похожим на старика.

Ей стало так жаль мистера Сопвита, сразу постаревшего и осунувшегося, что рука ее едва не потянулась к нему, как тогда в темноте. Но об этом не могло быть и речи. Сейчас такое было невозможно.

– Троттер, я послал за тобой по двум причинам. Во-первых, мне хотелось увидеть тебя и поблагодарить за то, что ты помогла мне выжить в том аду.

– Сэр, я не сделала ничего осо…

– Сиди и слушай, – Марк не дал ей договорить. – Мне лучше знать, что ты сделала. И, кроме того, я хотел спросить, не согласишься ли ты провести с нами праздники. Надеюсь, ко мне приедут дети. Это будет не надолго, на два-три дня, но если ты сможешь…

– О, сэр, конечно, смогу, с радостью, для меня это такое удовольствие, – горячо откликнулась Тилли, наклоняясь в его сторону с загоревшимися радостным возбуждением глазами.

– Вот и хорошо. И мне тоже будет приятно. Я так хочу… их увидеть.

– Я понимаю вас, сэр.

– Конечно, приходится учитывать погоду. Но будем надеяться на оттепель, и дороги тогда очистятся. А вот и чай, – поворачиваясь к двери, объявил он.

В комнату вошел Саймс с большим подносом, на котором стоял серебряный чайный сервис. Вслед за ним появилась Эми Стайлс с четырехъярусной пирамидой, уставленной тарелками с бутербродами, печеньем, хлебом с маслом. Эми поставила пирамиду у стоявшего рядом с креслом-корзиной маленького столика. Ни Эми, ни Саймс не поднимали глаз на Тилли. Не взглянули они на нее, даже когда хозяин сказал: «Все, можете идти. Троттер позаботится обо мне».

– Представь, что ты снова в детской, и тебе предстоит накормить голодное стадо.

Тилли торопливо поднялась и с улыбкой на лице принялась разливать чай в тонкие фарфоровые чашки. Затем она постелила салфетку поверх укрывавшего его ноги пледа и одной рукой подала ему маленькую тарелочку, а другой – большую тарелку хлеба с маслом.

– Я редко ем в пять часов. А ты – наваливайся.

Тилли хотела вести себя сдержанно, соблюдая приличие, но желудок подсказывал, что в этом случае глупо думать о манерах, и Тилли «навалилась». Для начала она съела четыре куска хлеба с маслом, потом три бутерброда и заела это двумя кусками пирога. Девушка старалась изо всех сил есть не спеша, хотя желудок, уставший от жизни впроголодь, подталкивал ее глотать быстрее и больше. Такой еды она не пробовала уже давно. Так вкусно ей не приходилось есть даже в то время, когда она служила в этом доме. В какой-то момент Тилли стало неловко, потому что хозяин молча сидел и смотрел на нее. Тогда она сосредоточилась на содержимом тарелок, и неловкость прошла.

– Надеюсь, до тебя дошло все, что отправляли тебе в больницу?

Бледные щеки девушки покрылись густым румянцем. Она замерла с полуоткрытым ртом и собиралась сказать «Да, сэр, спасибо», но он опередил ее вопросом.

– Так до тебя дошли передачи? – в голосе его звучало сомнение.

– Да… спасибо, – запинаясь, выдавила она растерянно.

– Чувствую, что ты ничего не получала. Так?

– Да, сэр, – опустив голову, подтвердила она. – Мне ничего от вас не передавали.

– Воры проклятые! Ах они!

Ей было странно слышать от него бранные слова. В этот момент он напомнил ей Сэма, который не стеснялся в выражениях, ругая техника-смотрителя и всех бригадиров в шахте.

– В больнице неважно с порядком, сэр.

– Троттер, если бы мои указания выполнялись как положено, то такого безобразия не было бы. Я распорядился, чтобы тебе отправляли специально приготовленную пищу.

Хозяин скрипнул зубами от злости, потом уронил голову на грудь.

– В доме все идет не так, как следует. Это из-за того, что нет хозяйки, вот и некому следить за порядком.

Тилли могла бы сказать, что и при хозяйке дела шли не лучше, но Марк едва бы в это поверил, и она промолчала.

– Ну хорошо же, – неожиданно вскинул голову мистер Сопвит – кто-то за это ответит. Даром им такое не пройдет, запомни мои слова.

– Сэр, пожалуйста, прошу вас. Я не хочу, чтобы из-за меня у кого-то были неприятности. Они смотрели на меня косо, когда я служила здесь. Все, кроме мистера Лейбурна и Филлис Коутс. Слухи из деревни пришли за мной и сюда… о том, что я… колдунья, и все такое. Они злились на меня, и, как ни странно, сэр, даже немного побаивались, хотя в это трудно поверить. Раз или два я отыграла на суеверии Ады Теннент, она у вас посудомойка. – Тилли улыбнулась и в первый раз в открытую спросила его: – Я похожа на колдунью, сэр?

Плечи хозяина медленно затряслись от сдавленного смеха, а слова ошеломили ее.

– Да, Тилли, ты очень похожа на колдунью, но не на злую, а на милую и добрую.

– Что вы, сэр!

– Именно так, благодаря своим чарам, ты смогла приструнить детей. Они стали вести себя прилично, особенно после объезда главного смутьяна. Кстати, я хочу, чтобы ты занялась детскими комнатами, чтобы все приготовить к их приезду. Сегодня утром я поинтересовался у миссис Лукас, убирались ли комнаты в последнее время. Оказалось, что нет. Она сослалась на то, что заботы обо мне занимали все их время. Но меня не проведешь, – хитро усмехнулся он. – Я издалека чую обман. Хотя, надо признаться, для такого дома прислуги в самом деле маловато, – огорченно вздохнул он. – При жизни отца в доме от слуг было не протолкнуться. Но те дни в далеком прошлом. Теперь к делу, – хозяин устроился поудобнее в кресле. – Когда ты сможешь начать?