Текст книги "Околдованные любовью"
Автор книги: Кэтрин Куксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Глава 8
Дни шли за днями и складывались в недели, а недели – в месяцы. Тилли узнала, что значит работать по колено в воде. Научилась не падать в обморок, когда видела, как кого-либо калечила обрушившаяся порода или уголь, или когда горняка засыпало обломками, когда он выбивал подпорки, чтобы обрушить потолок выработки. Девушка научилась делать сальные свечи из воловьего жира и хлопчатобумажных нитей, что обходилось дешевле, чем покупать их у смотрителя. Она стала доверять Чарли, когда однажды один из рабочих завопил: «Бегите, газ», увидев, что крыса встала на задние лапки, принюхалась и опрометью бросилась к выходу.
Потом выяснилось, что деревянная перемычка развернулась и превратилась в преграду на пути воздушного потока. Приставленный следить за перемычкой мальчик уснул. На этот раз газа накопилось немного, но, если бы рядом оказался фонарь со свечой, мог бы произойти взрыв. На следующий день, когда Чарли вернулся, для него на каменном выступе разложили угощение в благодарность за спасение. Рабочие убедились, что Чарли лучше любой канарейки чувствует газ.
Тилли за многие месяцы ее работы поняла, что трудно узнать человека, покрытого угольной пылью. В шахте она дважды встречала хозяина, но он даже не посмотрел в ее сторону. Девушка спрашивала себя, стал бы мистер Сопвит ее разыскивать и заговорил бы с ней, если бы увидел ее имя в конторских книгах. Потом она решила, что хозяин, вероятно, не интересовался именами рабочих, предоставляя это смотрителю.
Одно Тилли знала твердо: каждый день, проведенный под землей, был ей ненавистен. Если бы нашлось другое занятие, она не стала бы долго раздумывать, согласилась бы даже на работу в поле. Надеяться на это не приходилось: из желающих получить такое место выстраивались длинные очереди. Кроме того, для сезонной работы в поле управляющие нанимали своих людей.
Дома Тилли все больше беспокоил Сэм Дрю. Тревожных симптомов трудно было не заметить. Когда в первый раз ее зашел проведать Стив, то Сэм подшучивал над ними. Однако, когда парень появлялся у них два воскресенья подряд, Сэм совсем перестал поддразнивать ее. Девушка сначала хотела объяснить, что Стив для нее, как брат. Подумав, она решила, что лучше промолчать, предоставив желающим строить догадки об их отношениях со Стивом.
Однажды произошел случай, заставивший Сэма проявить свои чувства. Тилли отработала в шахте четвертую неделю. В воскресенье вся семья собралась вместе, дети играли во дворе. Вдруг в комнату влетел Джимми.
– Тилли! Тилли! Там какой-то джентльмен на лошади спрашивает тебя, – скороговоркой выпалил мальчик.
Девушка поднялась из-за стола. Только двое из ее знакомых могли приехать верхом: хозяин или Саймон. Хотя она понимала, что хозяин не стал бы ее разыскивать.
– Я… на минуту, – зардевшись, проговорила Тилли, оглядывая притихшую компанию, и стала боком пробираться к выходу.
– Ты знаешь, кто это? – спросила Бидди.
– Кажется, знаю, миссис Дрю. Скорее всего Сай… фермер Бентвуд. Это… тот друг, о котором я вам рассказывала. Он заботился о бабушке и дедушке.
– Да, да, помню. Пригласи его к нам. Сюда не просто протиснуться, но все равно, пригласи.
Тилли не ответила ни «да», ни «нет», а просто поблагодарила миссис Дрю. Ей не хотелось, чтобы Саймон видел эту переполненную людьми тесную комнату. Он не понял бы, как она может так жить, и не смог бы оценить теплоту их сердец.
Бентвуд стоял рядом с лошадью посреди улицы. Из дверей соседних домов выглядывали любопытные. Тилли чувствовала себя неловко. Она знала, что они подумают, увидев приехавшего верхом хорошо одетого мужчину. Ведь он действительно был похож на джентльмена.
– Здравствуй, Тилли.
– Здравствуй, Саймон.
– Я только на днях узнал, где ты теперь живешь.
– Я здесь уже несколько недель.
– Боже! – вырвалось у Саймона, когда он оглядел неказистые домики. – Давай прогуляемся немного, не хочется здесь стоять.
– Хорошо, только захвачу пальто и шляпку. – Девушка оглянулась на полуоткрытую дверь.
Тилли вернулась в дом и, протискиваясь за вещами, обратилась к Бидди:
– Я… я прогуляюсь немного… Скоро приду… Я пришла одеться.
Когда она вернулась, на ходу надевая пальто, в комнате наступила тишина.
– Почему ты не пригласишь его в дом? – нарушил молчание Сэм.
– У него мало времени, – взглянув на него, объяснила Тилли.
Идя с опущенными глазами рядом с Саймоном, Тилли вдруг подумала, что давно уже так не ходила. Со стороны могло показаться, что она чего-то стыдится. Несколько последних недель она держала голову высоко: ей хотелось видеть небо и наслаждаться свежим воздухом.
– Почему ты не пришла ко мне за помощью? – они шли по улице, и Саймон говорил, понизив голос.
– Ты сам знаешь ответ, – так же тихо сказала она.
– Ведь я, по крайней мере, мог позаботиться, чтобы ты жила в приличном месте, – снова заговорил он, когда они оказались за поселком.
– А я и живу в приличном месте, – повысила голос Тилли. – С ними, – девушка кивнула в сторону домов, – мне хорошо. Ни с кем в жизни мне так хорошо не жилось, конечно, я не говорю о дедушке с бабушкой. Но они были старые, а в семье Дрю все молодые. Пусть дом выглядит снаружи неважно, зато у них чисто, и они добрые и порядочные люди. Тебя, может быть, это и удивит, но они счастливы.
– А ты, ты тоже счастлива? – спросил он, останавливая лошадь, которую вел в поводу. – Тебе нравится твоя работа под землей? Ты ведь именно там работаешь?
– Нет, этого я сказать не могу, – девушка отвела глаза. – Меня совсем не радует эта работа, но… но из шахты я возвращаюсь в семью, где меня ждут и приветливо встречают.
– Послушай меня, – наклоняясь к ней, заговорил Саймон. – Я дам тебе денег, чтобы ты смогла снять в Шильдсе приличную комнату и пожить там, пока не найдешь работу. Я с ужасом думаю, что тебе приходится спускаться туда, – он сердито показал на землю. – Я такого наслушался о том, что там творится. Многие ведут себя, как животные.
– Нет, это неправда, – в голосе Тилли прозвучал вызов. – Не совсем правда. О некоторых, действительно, можно так сказать. Только нельзя из-за каких-то негодяев плохо говорить обо всех. Кстати, ведут себя как звери не только те, кто работает под землей. К счастью, от одного такого меня избавил случай… Теперь он отправился в плавание.
– Я слышал об этом, – Саймон заговорил спокойнее. – И все равно, я чувствую, что несу за тебя ответственность, поэтому я должен позаботиться о тебе.
– Это лишнее. Я могу сама о себе позаботиться. Я встала на ноги, зарабатываю на жизнь. И самое главное: меня больше не травят. Даже там, – она махнула в сторону особняка Сопвитов, – они сожгли бы меня живьем, дай им волю. Еще несколько лет назад они бы точно меня сожгли – они ничуть не лучше тех деревенских, кроме одной пары и гувернера.
– А мистер Сопвит знает, что ты работаешь на его шахте?
– Не знаю, да и какое это имеет значение. Уверена: если бы он предложил мне остаться прислугой, я бы отказалась, хотя идти мне было некуда. Почти все в доме были настроены против меня. К тому же все они там, – девушка кивнула в сторону большого дома, – воры и проныры, которые даже недостойны чистить ботинки в семье Дрю. Они облапошивают хозяина, как хотят. Ты себе даже представить не можешь, что они вытворяют.
– Облапошивают, говоришь? – улыбнулся он. – Так это проделывают все слуги.
– Очень может быть, понемногу это делают все, но не столько же, сколько крадут у Сопвита. Знаешь, Саймон, ты бы разорился через несколько недель, если бы твои работники так тебя обкрадывали.
– Ну, мистер Сопвит сам виноват. У него есть экономка для этого.
– Ха! Экономка! Ну, все равно, там мне делать нечего. Я останусь здесь, пока не подвернется работа получше. В любом случае я буду жить в семье Дрю, пока они не откажутся от меня.
– Так мне можно о тебе не волноваться?
– Нет, Саймон, не беспокойся обо мне, – девушка открыто посмотрела на него.
Они надолго замолчали. Когда он заговорил, то голос его звучал тихо и проникновенно.
– Я никогда не перестану волноваться о тебе, Тилли. Как бы ни повернулась моя жизнь, как бы я ни изменился, мои чувства к тебе останутся такими, какими были всегда.
– Хорошо, пусть они остаются такими, как тогда, когда я была маленькой, – пристально, не мигая, глядя на него, сказала она.
Саймон на мгновение зажмурился, потом снова посмотрел на нее, прикусив губу:
– Как скажешь, Тилли. Все останется так, как хочешь, – взгляд его пылал.
– Я, может быть, скоро начну встречаться с парнем, – глядя в сторону, сказала она.
Бентвуд молчал.
– Я нравлюсь Сэму Дрю, он хороший парень, – объяснила она.
– А тебе он нравится?
– Да, – Тилли заставила себя посмотреть ему в глаза, – потому что мне не встретить никого лучше. У меня будет свой дом, семья. И…
– Ха! Свой дом, – возмущенно прервал ее Саймон. – Не говори глупости, какой это дом. Да я бы ни в одной из этих хибар даже хлев не устроил.
– Конечно, ты не пустил бы туда свиней, согласна, – ее голос тоже звенел. Девушка глубоко вздохнула, чтобы немного остыть, и уже спокойнее продолжала. – Тогда, Саймон, ты очень удачливый человек, тебе всегда везло. Ты даже не можешь себе представить, как тебе везло. Знаешь, мне пора возвращаться. Миссис Дрю любит, когда мы по воскресеньям собираемся все вместе… в хлеву.
– Извини, – он смотрел на нее, склонив набок голову.
– И ты меня извини. До свидания, Саймон.
Плотнее запахнув у шеи пальто, Тилли наклонила голову и побежала обратно.
Саймон стоял и смотрел ей вслед, пока девушка не пробежала улицу и не скрылась в доме. Тогда он повернулся к лошади и, положив обе руки на седло, пробормотал себе под нос: «Я старался, да, видно, чему быть, того не миновать. Пусть все идет своим чередом».
Глава 9
Мистер Сопвит тяжело переживал одиночество. Ему казалось, что внутри у него пустота. Дом казался мертвым. Миссис Лукас заверила его, что ему не нужно беспокоиться о домашних делах, она позаботится, чтобы все шло как прежде. Когда дворецкий принес ему расчеты за месяц, Марк обнаружил, что расходы не уменьшились, хотя в доме стало на шесть человек меньше. Но он не стал с этим разбираться, решив отложить на время объяснение с экономкой.
Ему не давали покоя более серьезные дела, которые овладели его мыслями. В это утро ему предстояло вместе с управляющим тщательно обследовать состояние шахты. Накануне был отремонтирован створчатый клапан насоса, работавшего на четвертом горизонте, поэтому вода уже не стояла так высоко, как раньше. Кроме того, был установлен новый более тяжелый поршень, что увеличивало производительность насоса. Однако дела шли очень плохо: с верхнего уровня постоянно просачивалась вода, виновником чего, вероятно, был родник, расположенный недалеко от ручья. Определить месторасположение родников обычно очень трудно. Они доставляют больше хлопот, чем река с постоянным руслом.
Что касалось его личной жизни, то он получил вежливое послание от Эйлин. Она сообщала, что дети здоровы, им хорошо. А если позволит погода, она разрешит им на рождественские каникулы навестить отца и побыть с ним пару дней.
Марк скрежетал зубами от бессильной ярости: она разрешит им провести с ним день-два. Неужели будущее у него такое безрадостное: видеть детей один день в каникулы? Нет, он ни за что не смирится. Пусть их раздельное проживание будет оформлено решением суда. Тогда он предъявит официальное требование и получит право, по которому сможет принимать в своем доме детей если не месяцы, то по крайней мере недели.
Марк завтракал в обычный час, но в это утро не торопился вставать из-за стола. Он остался сидеть, глядя на горевший в камине огонь и спрашивая, неужели его ждет тусклая одинокая жизнь. Он не сможет жениться, ведь Эйлин не даст развод. Если завести любовницу, то они смогут видеться только время от времени. Сейчас же он больше нуждался в спутнице жизни, чуткой и заботливой. Она сидела бы за столом напротив, слушала бы его, ее улыбка согревала бы его сердце. Ему даже не нужна близость с ней… хотя Марк должен был признаться, что не имел бы ничего против такого дополнения. Однако в первую очередь он хотел найти в женщине участие и тепло, которое растопило бы сковывавший его душу лед одиночества. Раньше, до того как его любовная связь получила огласку, у него были друзья. После отъезда Эйлин он всего лишь раз виделся с Албертом Крэггом, не показывалась и Бернис. Алберт дипломатично заметил, что Бернис, как подруга Эйлин, ну… Марк его, конечно, понимает. Да, Марк понял его хорошо.
Заезжал к нему как-то и Джон Толман, но без Джоан. Вместе приезжали только Оливия и Стэнли Филдман.
– Выше нос, старина, – ободряюще хлопнул его по спине Стэн. – Ты обязательно выплывешь, не стоит переживать. – И больше не обмолвился о скандале, в котором главной фигурой оказался Марк. Оливия Филдман оказалась красноречивее. Марк узнал, что бурная жизнь Агнес прославила ее до такой степени, что в домах, дороживших своей репутацией, ее отказывались принимать. Но, как заметила Оливия, Агнес мало беспокоило общественное мнение, женщина она была очень необычная.
Да, женщина она необычная. Марк целиком и полностью был согласен с Оливией. Он бы даже назвал Агнес не женщиной, а клубком кипящих первобытных инстинктов, без капли уважения ко всем, кто не представлял для нее интереса. Ее ни в коей мере не волновало, что она грубо нарушает принятые нормы морали, дерзко бросая вызов обществу.
Марк встал и подошел к огню. «Что же мне делать?» – он протянул руки к пламени, словно прося ответа. И решил: «Займись делами. Робинсон ждет меня».
В один из рабочих дней в шахте около одиннадцати дня Тилли в очередной раз поставила наполненную бадью на спину Бетти Прингл. Плечи этой худенькой одиннадцатилетней девочки постоянно сутулились. Даже когда она смеялась, лицо ее казалось старым, и глаза всегда смотрели без улыбки.
Бетти никогда не жаловалась, даже когда выпиравшие из бадьи куски угля кололи ей шею. Три года назад в этой шахте погиб ее отец. С тех пор она и ее двенадцатилетний брат стали единственной опорой постоянно болевшей матери.
Вначале Тилли из жалости старалась несильно нагружать бадью Бетти. Но откатчик раскричался на нее и пригрозил пожаловаться смотрителю, чтобы тот оштрафовал их. Если бадьи не будут как следует нагружены, то ему потребуется больше времени, чтобы наполнять вагонетки, и он задержится с доставкой угля наверх. И Тилли стала нагружать бадьи, как требовалось. При этом она плевалась пылью не только, чтобы прочистить горло, но и показать свое отношение к откатчику.
Тилли училась многому и очень быстро. В этот день работа казалась особенно тяжелой. Девушка разогнула натруженную спину и заторопилась к каменному выступу, где Кети держала в жестяной коробке свечи. Чтобы подойти к стене, ей пришлось пройти по щиколотку в воде, но Тилли не обращала на это особого внимания: вода была теплая, и на некоторое время ее башмаки освободились от грязи.
Атмосфера в забое накалилась. Забойщики ругали откатчиков, откатчики срывали зло на женщинах и детях, которые не успевали доставлять уголь к вагонеткам. Промокшие до нитки, все работали в воде, пропитавшей все вокруг. В этот напряженный момент из основного штрека прибежал откатчик и сообщил новость, которую узнал у возницы Альфа: в четвертый забой направлялся хозяин, техник-смотритель и управляющий.
– Пусть мерзавцы спускаются, – так встретила новость основная масса рабочих. – Особенно пусть придет сюда хозяин и сам посмотрит, каково работать в его проклятущей шахте. Еще немного, и дальше уже не продвинуться. Пусть придет. Пусть они все сюда придут, – слышалось со всех сторон.
Они появились через полчаса и шли гуськом: техник-смотритель, мистер Сопвит и управляющий. Все были обуты в высокие сапоги. Они остановились почти за спиной у Тилли и Кети. Никто не прекратил работу. Напряженное молчание нарушали лишь стук кирки и шарканье лопат.
– За час вода поднялась на четыре дюйма, – сообщил техник-смотритель, опуская мерный стержень на пол.
– Не может быть, чтобы она поступала сюда из третьей выработки. Вы же проверяли: насос работает? – повернулся Марк к технику-смотрителю.
– Да, сэр, мы все проверяли, – ответил он. – Но, боюсь, что вода идет сверху, – он показал на потолок выработки. – Мы сейчас на уровне дна реки. Где-то есть слабое место, и туда просачивается вода.
– Очень возможно, – первый раз подал голос управляющий. – Совсем недавно мы осматривали трещины.
В этот момент всех насторожил странный, не слышный ранее звук. Забойщики замерли с кирками в руках. В ту же секунду большая крыса, сидевшая на каменном выступе, сорвалась с места и умчалась в сторону выхода. Какой-то невероятный вой прокатился по замкнутому пространству штрека. Все на мгновение оцепенели, потом дружно, как подстегнутые, с воплями бросились к главному штреку. Перекрывая шум, техник-смотритель закричал: «Бегите, сэр, бегите!» Он протянул руку, чтобы схватить Марка, и в этот момент водяной вал смел всех и понес, как щепки.
Тилли упала в воду, в ушах ее звенел собственный крик. Она немного научилась плавать, купаясь в реке. Девушка отчаянно била руками по воде, но плыть ей мешали барахтающиеся вокруг люди, которые старались ухватиться за нее. Перед ней то и дело возникало перекошенное, с раскрытым ртом лицо, и тут же его проносило мимо. Кошмарную картину освещал свет стоявших на каменных выступах ламп, куда пока еще не добралась вода.
Тилли глотала вонючую воду, чувствуя, что вот-вот захлебнется. Сознавая бессмысленность борьбы, она, тем не менее, не желала сдаваться. Вдруг рука ее нащупала ступеньку лестницы. Тилли вцепилась в нее, припоминая, что она ведет наверх в старые выработки, где незадолго до этого разбирали крепление потолка. Чутье подсказывало ей, что там она может спастись.
Тилли старалась выбраться из воды, и тут чья-то рука схватила ее за плечо и потащила вверх. Юбка поднялась и колени царапали камни. Девушка вскрикнула от боли, но тут же с облегчением почувствовала под ногами твердую почву. Кругом была кромешная тьма. Тилли продолжала цепляться за руку спасшего ее человека. Она судорожно хватала ртом воздух, рядом с ней кто-то жалобно захныкал. Девушка пошарила вокруг другой рукой и нащупала едва выступающую над водой маленькую голову.
– Кто здесь? – спросила она.
– Это я, Бетти. Бетти Прингл.
– Ах, Бетти, слава Богу, ты жива, по крайней мере сейчас. А… вы кто? – Тилли убрала руку с головы Бетти и коснулась своего спасителя. Она нащупала мокрое сукно и поняла, что с ней кто-то из трех пришедших мужчин: техник-смотритель, управляющий или… хозяин. Она узнает, если он заговорит. Но мужчина молчал. – Это… старая выработка, – запинаясь, проговорила она. – Здесь снимали крепления, но дальше может быть сухо.
Рука продолжала держать ее, но мужчина молчал, и Тилли решила, что у него сильное потрясение.
– Держитесь за меня, – сказала она обоим: мужчине и Бетти. Мужчина не отпускал ее руку. Почувствовав, что девочка уцепилась за ее юбку, Тилли побрела вперед, мужчина последовал за ней.
Она чувствовала, что пол стал повышаться; штрек уходил вверх. Они не сделали и десяти шагов, как земля под их ногами содрогнулась, задрожал и потолок. Тилли показалось, что весь мир шатается и трясется, и они с Бетти отчаянно закричали.
Тилли не знала, какая сила бросила ее вперед: человек ли, шедший рядом, или вздыбившаяся земля. Она пролетела по штреку, ударилась головой о стену и потеряла сознание. Когда она очнулась, земля успокоилась. Рот ее был забит угольной пылью, воды вокруг не было. Девушка попыталась встать, но что-то лежало на ее ногах. Ее пальцы нащупали две подпорки, а когда они коснулись наваленных сверху кусков породы, то поняла, что подпорки спасли ей ноги.
Тилли попыталась крикнуть, но крик застрял в горле. Она прислушалась: ни звука, ужас наполнял ее душу.
– Здесь есть кто-нибудь? – едва слышно выдавила она.
Никто ей не ответил. Освободив ноги от подпорок, Тилли на четвереньках поползла вперед, бормоча:
– Это обвал, точно, обвал, должно быть, обрушилось устье старой выработки. Все из-за воды, порода не выдержала напора… Есть здесь кто? Бетти! Бетти! – Ее голос набирал силу. – Мистер! Мистер! – уже кричала она. Ее колени и ладони чувствовали куски породы, обломки деревянных подпорок… Но вот они образовали непреодолимую стену, и ей пришлось остановиться:
«О Господи! Они наверное остались там: этот человек и Бетти». Тилли снова стала звать:
– Мистер! Мистер! Бетти! – Она ощупью поднялась с колен и как одержимая принялась разгребать завал.
Нога ее коснулась чего-то мягкого. Тилли опустилась на колени и пошарила в темноте. Из груди ее вырвался крик облегчения. На полу штрека лежал спасший ее мужчина. Его тоже сбил с ног обвал. Руки ее скользнули по его телу, и ее радость сменилась ужасом. Мужчина лежал на спине, а ноги были приподняты и зажаты в завале. Она ощупала его ногу и там, где должно было быть колено, ее пальцы натолкнулись на каменную глыбу. Другая нога на уровне лодыжки была прижата деревянной подпоркой, на которую сверху давила каменная стена.
Тилли провела ладонью по лицу мужчины. Потом стала расстегивать куртку, затем жилет. Когда ее руки коснулись рубашки, она замерла в испуге. Ей был знаком этот тонкий шелковистый материал: такие же рубашки носили и дети. Боже! Боже! Это хозяин. Она положила руку ему на грудь и повернула голову в сторону, прислушиваясь. Ощутив удары его сердца, Тилли словно обрела новые силы.
– Сэр, сэр, очнитесь! – закричала она, приподнимая голову Марка. Он не отвечал. Тогда она прилегла возле него среди обломков, положив его голову к себе на колени, принялась гладить его лицо, как мать, старающаяся привести в чувство свое дитя. – Ну же, пожалуйста, очнитесь, прошу вас. Сэр, пожалуйста, очнитесь.
На какое-то время она забыла о Бетти, но потом повернула голову и позвала в темноту:
– Бетти, откликнись. Бетти, где ты? – И тут она почувствовала, как голова на ее коленях слабо пошевелилась, и мучительный протяжный стон вырвался из груди Марка. – Ну вот, сэр, вы и очнулись.
– Что? Где я?
– Ну, давайте, сэр, очнитесь, пожалуйста, очнитесь! – девушка продолжала гладить его лицо.
– Что такое? Что случилось?
– Обвал, сэр. Вы… вытащили меня из воды… мы забрались в штрек, и случился обвал.
– Был обвал?
– Да, сэр.
– Я не могу пошевелиться.
– Конечно, сэр, вам придавило ноги, но не беспокойтесь. За нами придут. К тем, кого завалило, всегда приходят на помощь.
– Кто… ты? Я…знаю тебя?
– Я Троттер, сэр. Я была няней у ваших детей.
– А, Троттер, Троттер, – он затих. Тилли снова гладила его по лицу, приговаривая: – Сэр, прошу вас, очнитесь, пожалуйста. Они нас спасут. У них есть спасательная команда. Сэм среди них, брат Кети. Ну же, сэр, вы слышите меня? Ну вот, хорошо, – сказала она, когда Марк снова застонал. – Только не спите, сэр, держитесь. Говорят, что нельзя засыпать. Двигаться не нужно, только оставайтесь в сознании.
– Я не могу двинуться с места.
– Скоро сможете, сэр. Сэр, вам больно?
– Больно? Нет, Троттер. Я просто ничего не чувствую. Ничего. Хотя нет, чувствую, что шея затекла. Я лежу как-то скрючившись.
Тилли поерзала, обдирая тело об острые камни, и опустилась ниже, потом положила его голову себе на грудь.
– Так удобнее, сэр?
– Да, спасибо, – шепнул он и опять умолк. Их окружала тишина и тьма, которая охватывала плотным покрывалом. Тилли стало казаться, что она в гробу и похоронена заживо…
По телу ее пробежала дрожь, она закашлялась, потревожив хозяина. Он застонал.
– Давно это случилось? – спросил Марк. – Я, наверное, спал.
– Не так давно, сэр, примерно полчаса назад.
– Только полчаса? – удивился он. – Жаль… что я… не могу двигаться, – голос его прерывался.
Она промолчала.
– Троттер, может быть, ты попробуешь освободить мои ноги? – неуверенно спросил мистер Сопвит.
– Лучше оставить все как есть, сэр, – подумав, ответила она, – вы так лежите, что я боюсь, как бы вас всего не завалило.
– Да, понимаю.
– Они скоро придут, сэр, скоро придут.
– А… маленькая девочка?
– Боже мой, боже мой, – прошептал Марк, когда она не ответила.
Тилли молчала. Она не знала, спит он или нет. Но это уже не казалось важным. Ей виделся свет дня: она шла по дороге из Джэрроу к своему дому. Она подумала, что на свету время течет по-другому. При свете дня время идет незаметно, его замечаешь только тогда, когда надо куда-то спешить. Свет позволял увидеть так много: небо, траву, коров на лугу, ручей, и, глядя на это, можно было забыть о времени. Ручей ей очень нравился. Когда вода спадала настолько, что переливалась через камни для перехода всего лишь слабыми струйками, ручей, казалось, о чем-то разговаривает. А еще жаворонки. Закинув голову, можно было следить за их полетом. Следить, не думая о времени. Но даже не видя их, можно слышать их голоса…
Резкий крик ворвался в возникшую в ее воображении картину, смешавшись с пением жаворонков. Видение исчезло, Тилли очнулась.
– Что, что такое! – громко крикнула она, быстро выпрямляясь.
Девушка чувствовала, как хозяин машет руками, и догадалась, что голова его соскользнула, когда она задремала. Именно так и случилось, потому что она на ощупь определила, что он лежит головой на камнях. Тилли сразу обхватила его за плечи и приподняла. Крик Марка закончился стоном, от которого она содрогнулась, он уткнулся лицом в ее плечо.
– Вам… больно? – запинаясь спросила девушка.
Она чувствовала, как шевелились его губы. После нескольких безуспешных попыток ему все же удалось выдавить: «Да».
– Так сильно?
– Да, – чувствовалось, что говорит он с трудом. Мистер Сопвит дышал неровно, со свистом, плечи его поникли.
– Я, наверное, уснула, и вы соскользнули на камни, – извиняющимся тоном предположила Тилли и, выставив руку, начала ощупывать неровную поверхность камней. Когда ей попался камень с выемкой, она подтащила его поближе и установила так, чтобы не качался. – Послушайте меня сэр, – снова заговорила она. – Если вы положите сюда руку и попробуете немного продержаться, опираясь на нее… я бы собрала камни и подпорки, чтобы вы могли опуститься на них. Вы лежите неудобно и от этого вам больнее. Вы сможете это сделать?
Марк изогнулся, она направляла его руку, пока он не нащупал камень с выемкой.
– Давай, – скрипнул зубами он.
Тилли принялась как крот ползать взад и вперед, подтаскивая к нему разные обломки. Один раз девушка сбилась с пути и не могла найти хозяина, и ей пришлось крикнуть: «Где вы?»
– Я здесь, – Марк оказался совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Она облегченно вздохнула и, спотыкаясь, побрела к нему с двумя разломанными подпорками. Затем помогла ему опуститься на сооруженный холм.
– Теперь лучше? – спросила Тилли и, не получив ответа, поняла, что угол сложенной опоры мал.
Она возобновила работу. Когда высота пирамиды достигла почти ее талии, Марк сказал: «Спасибо, теперь лучше.
– Боль… стала меньше?
– Да, теперь можно… Хуже правая сторона, а левую ногу я почти не чувствую.
– Ваша правая нога зажата немного, у щиколотки.
– Наверное, ее судорогой свело.
– Вполне возможно, сэр.
Она в изнеможении опустилась рядом со сложенной пирамидой.
– Где ты, Троттер? – вскоре спросил он.
– Я здесь, сэр.
– Ты не дашь мне руку, Троттер?
– Да, сэр. – Тилли ощупью стала искать его руку. Когда их пальцы переплелись, она почувствовала, что краснеет. Незадолго до этого девушка обнимала его, его лицо касалось ее шеи, его голова лежала у нее на груди, но все это было не то. Теперь же он попросил подержать ее руку.
– Руки могут так много, они хорошо успокаивают, как по-твоему, Троттер?
– Да, полезная штука, без них нам туго бы пришлось, сэр, – она улыбнулась в темноту.
– Верно, туго, – почувствовав ее улыбку, подтвердил он. – Сколько тебе лет, Троттер.
– Скоро восемнадцать, сэр.
– Я не знал, что ты в шахте. А если бы знал, постарался забрать тебя отсюда.
– Мне нужна была работа, сэр.
– Да, понимаю. Но это самая-самая низкая работа для женщины. Уверен, она не для тебя.
– Мне говорят, сэр, что я неплохо справляюсь.
– И давно ты здесь?
– Я пришла сюда через три дня после того, как ушла из вашего дома, сэр.
– Мне бы следовало позаботиться о тебе, – помолчав, пожалел Марк, – но ты помнишь ту суматоху в доме.
– Да, сэр, я все понимаю.
– А почему ты не пошла на ферму к своему другу Бентвуду? Он же твой друг, верно?
– Да, сэр.
– Ты жила в его доме после пожара.
– Недолго, сэр… я ушла в день похорон бабушки и поселилась в сарае. Там… вы меня нашли и так великодушно предложили место.
– Но… почему ты не осталась на ферме? Думаю, Саймон подыскал бы для тебя работу.
Она не ответила. Марк почувствовал, что девушке не хочется об этом говорить.
– Извини, я не хотел вмешиваться…
Внезапно мистер Сопвит так стиснул ей пальцы, что она едва сдержала крик. В темноте раздался его протяжный, рвущий душу стон. Тилли встала на колени и другой рукой обхватила Марка за плечи.
– Ну вот, успокойтесь, тише, тише, – прижимая его к себе, приговаривала она.
– О боже! – он выпустил ее руку, и она потрогала его лицо: оно все было залито потом.
– Если бы я могла вам помочь, – в голосе девушки звучали слезы.
– Ты и так много делаешь для меня, Троттер, – ответил он после долгой паузы. – Ты здесь, со мной. Ну вот… отпустило. Я ничего опять не чувствую. Боль приходит приступами… Мне кажется, я не привык к боли. Если подумать, то я ни разу в жизни не болел. Зубы болели, случалось. Мне вырвали два зуба, помню, что я на стену лез… Что, что такое? Пожалуйста, не плачь, не надо плакать. Послушай, – он коснулся щеки Тилли. – Что я стану делать, если ты меня подведешь, Троттер? Я бы не сказал, что ты из тех, кто легко сдается и падает в обморок.
– Нет, сэр, в обморок я не упаду.
– Хорошо, я так и думал. Садись рядом. Ты знаешь… нам, наверное, лучше не разговаривать, говорят, так можно сэкономить кислород. Как тебе кажется?
– Вы правы, сэр, – согласилась девушка, потянув носом. – Пыль осела и дышать легче. Сэр, а сюда может как-нибудь проходить воздух?
– Нет, Троттер, не думаю, – прикинув в уме, ответил он. – По крайней мере, не с внутренней стороны. Если завал не очень мощный и не затронул основной штрек, тогда между камнями могут сохраняться пространства. Но шанс слишком мал, чтобы на это надеяться, – почти шепотом добавил хозяин.
Пальцы его разжались, и Тилли поняла, что Марк уснул. На этот раз она не стала его будить, потому что сильно устала. Она решила, что и ей не мешает подремать. Надо отдохнуть и как-то убить время, пока они не услышат снаружи стук спасателей, которые всегда стучат по камням. Тогда нужно постучать им в ответ.
Тилли не могла бы сказать, сколько раз за эти невыносимо долгие часы, а может быть, и дни он говорил ей, что хочет пить. В голове у нее крутились какие-то обрывки мыслей, ее страшно тянуло в сон.
