Текст книги "Околдованные любовью"

Автор книги: Кэтрин Куксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– В любое время, сэр.

– По твоему виду этого не скажешь. Тебе необходимо несколько дней отдохнуть. Приезжай и поживи здесь, тем более что комната твоя свободна.

– Нет, сэр, что вы, нет, – поспешно запротестовала Тилли. – Лучше я приеду, когда буду нужна.

Мистер Сопвит ответил не сразу, а сначала посмотрел на нее долгим пристальным взглядом.

– Люди с твоим характером, Троттер, нужны всегда… Тогда увидимся через три дня, договорились?

– Да, сэр.

– И еще мне кажется, усиленное питание тебе не повредит. Позвони, пожалуйста, – он указал на висевший у камина толстый крученый шнур с кисточками.

Тилли потянула два раза, и ей представилось, как в кухне звякнул звонок и кто-то с неохотой направился к лестнице, ведущей наверх.

– На обед у меня был цыпленок, – обратился Марк к вошедшему Саймсу, – я к нему едва притронулся. Передай кухарке, пусть она упакует его вместе с тушеным языком и парой банок джема. И скажи Пайку, что мне нужна бутылка бургундского. А когда пекли хлеб?

– Я… не знаю, сэр.

– Как ты можешь не знать? Ты же находился внизу, неужели не чувствуешь запах?

– Мне кажется, его пекли вчера, сэр.

– Тогда пусть кухарка приготовит пару булок, пироги, бекона пару фунтов… лучшую часть.

– Слушаюсь, с… сэр, – растерянно промямлил Саймс и направился к двери, но хозяин остановил его.

– Подожди! Пусть все продукты сложат в корзину и принесут сюда. Я хочу на нее взглянуть. Тебе ясно?

– Да, сэр, – выпалил Саймс, в голосе его угадывалось смятение.

Тилли в смущении сидела на краешке стула, чувствуя себя неловко. Она понимала, что продукты для нее. Может быть, ей нужно было отказаться, но она знала, что так не сделает, и уже представляла все это изобилие на деревянном столе в доме Дрю и сияющие глаза младших детей. В то же время ее смущение смешивалось с удивлением. Поведение хозяина сильно озадачило ее. Живя раньше в доме, девушка никогда не слышала, чтобы он так разговаривал с прислугой. Но раньше он вообще говорил по-другому. Тилли снова сказала себе, что хозяин изменился. Перед ней сидел не тот человек, к которому она относилась с почтительной робостью, и не таким узнала она его в темноте штрека. Его манеры стали грубее, и в голосе ясно чувствовалось плохо скрытое раздражение.

Тилли опустила глаза на подножие кресла: не поддерживаемый туфлями плед свисал отвесно, и она подумала, что хозяина изменили переживания из-за потери ног. Его раздражение и грусть, – все это следствие увечья. Хозяину надо было на ком-то сорвать зло, вот он и вымещал его на прислуге. Он остался в одиночестве, без поддержки семьи, и ему было от этого больно и горько. Но почему не вернулась хозяйка? Тилли этого не понимала. Как могла женщина оказаться такой бессердечной? Конечно, здоровье у нее не очень крепкое, но, если бы она находилась рядом, ему стало бы легче.

– О чем ты так глубоко задумалась, Троттер? Мыслями ты где-то далеко.

Застигнутая врасплох, Тилли поспешно отвела взгляд от подножия кресла.

– Я думала над словами бабушки, – нашлась она, одновременно пытаясь подобрать что-либо подходящее из многочисленных бабушкиных изречений.

– Что же это за слова?

– Она говорила: когда перед тобой закрывается одна дверь, рядом может открыться другая.

– Ты считаешь, такая дверь для тебя открылась?

– Да, сэр, – с улыбкой искренне ответила девушка. – На прошлой неделе будущее представлялось таким беспросветным и мрачным: нет работы, и вообще впереди ничего хорошего. А теперь, ненадолго, я смогу вернуться к прежнему делу… И я очень благодарна вам за это. Да, я могу повторить бабушкины слова: дверь открылась передо мной, сэр.

– Люди в поселке остались без работы, что они делают, как живут? – тихо спросил он. Застывший взгляд хозяина ничего не выражал.

– Они ходят везде и ищут работу, сэр. Вот, например, Сэм, один из забойщиков. Один из тех, кого уволил Розир за желание учиться.

– Да, я его помню хорошо.

– Так вот, он устроился на свечной завод. Конечно, заработки там не те, что в шахте, но все же… кое-что. Только все боятся, что их выбросят из домов на улицу и они… – она оборвала себя, и глаза ее округлились от испуга. У нее совсем вылетело из головы, кому принадлежат домики в поселке. Хозяин словно прочитал ее мысли.

– Ты, я вижу, забыла, что перед тобой хозяин домов, верно? – невесело усмехнулся он.

– Да, сэр, – призналась девушка, повесив голову.

– Можешь передать, что они могут жить спокойно, пока шахта не будет продана. Однако тот, кто ее купит, возможно, захочет продолжить разработку, – хозяин выпрямился в своем кресле, а потом, наклоняясь к ней, попросил: – Троттер, не надо говорить об этом никому, о том, что шахта может перейти в другие руки.

– Хорошо, сэр, не скажу.

– Просто объясни, что на улицу их не выбросят… но о том, что я могу продать шахту, промолчи, хорошо?

– Я понимаю, сэр, об этом никто не узнает.

– Ну, наконец, – хозяин повернулся к Саймсу, вносившему в комнату большую корзину. – Поставь ее сюда, – он указал на пространство между своим креслом и ногами Тилли. Передай Лейбурну, – не глядя на лакея, продолжал он, – пусть подает экипаж через… через сколько? – он бросил взгляд на окно. – Начинает темнеть, пусть подает экипаж через четверть часа. Потом возвращайся сюда: заберешь корзину и отнесешь в экипаж, – мистер Сопвит помолчал и, заметив выражение лица лакея, спросил: – Ты меня хорошо слышал, Саймс? – Затем с нажимом повторил: – Поставь… корзину… в экипаж.

Лицо лакея залилось краской, весь вид его говорил о том, что встревожен он не на шутку.

– Теперь сложи в корзину все, что осталось на пирамиде, – сказал Марк Тилли, когда дверь за лакеем закрылась.

– О, сэр, и так всего много.

– Делай, что тебе говорят.

Девушка сделала, что ей велели, и опустила крышку корзины.

– Спасибо, сэр, я вам так благодарна.

Он протянул ей руку, она подала ему свою.

– Кажется, мы готовились так умереть, – Марк слегка встряхнул ее руку.

– Да, сэр, – подтвердила она, проглотив подступивший к горлу комок.

– Ты хорошая девушка, Троттер.

– Ну что вы, сэр, – стараясь сдержать слезы, покачала головой Тилли. Поспешно отвернувшись, она надела пальто, застегнув его до самого ворота, потом – шляпу и снова села. Мистер Сопвит молча смотрел на нее.

Перед ним сидела молоденькая худенькая девушка, очень бедно одетая. Но в глубине ее глаз притаилась какая-то тайная, не подвластная времени, мудрость. Марк сказал себе, что колдовским можно было назвать выражение ее глаз, темно-карих и ясных, поражающих своей глубиной. Они напоминали влажно блестящие морские камешки, непрестанно омываемые прибоем. Она могла бы быть его дочерью, между Гарри и Мэтью. Ее приход усилил его тоску по детям, подогрел в нем желание увидеть их. Ему так хотелось снова подержать на руках Джесси Энн. На мгновение в нем вспыхнул гнев, не беспокоивший его на протяжении последнего часа.

– Будь она проклята! – кричало все у него внутри. Эйлин жестокая, такая жестокая. Почему она не вернулась? Любая другая порядочная женщина обязательно приехала бы, узнав о его несчастье, даже если бы пришлось снова запереть себя в четырех стенах. К своему ужасу, он вдруг почувствовал, что вот-вот заплачет. На его счастье в это время отворилась дверь, пропуская Саймса, и Марк почти с благодарностью посмотрел на него.

– До свидания, сэр, – поднялась Тилли. – Большое спасибо вам за все. Я… буду здесь в понедельник.

– Хорошо. Спасибо, Троттер, я пришлю за тобой экипаж.

Тилли сначала хотела ответить: «В этом нет необходимости, сэр». Но потом только наклонила голову в знак благодарности и вышла в сопровождении Саймса, несшего корзину.

В холле никого не было. Шаль Бидди лежала поперек резного кресла.

Девушка взяла ее и накинула на плечи. Так как дворецкого внизу не оказалось, Саймсу пришлось поставить тяжелую корзину, чтобы открыть дверь.

Он толкнул ее с такой силой, что дверь с громким стуком ударилась о стену.

Фред Лейбурн уже ждал Тилли. Он поставил в экипаж корзину, потом помог девушке подняться на ступеньку, предупредив:

– Осторожно, мадам.

Когда она взглянула на него из-под опущенных ресниц, Фред так ей подмигнул, что она едва не упала на сиденье. Ее неудержимо тянуло расхохотаться, но она хорошо знала, что этот смех закончится рыданиями.

Заветная дверь только слегка приоткрылась перед ней, но в глубине души она чувствовала, что дверь эта может широко распахнуться. Если это произойдет, Тилли поступит так, как советовала ей миссис Дрю: примет то, что ей предложат, и будет держать двумя руками!

Глава 3

– Это специально все подстроено, черт побери! – зло воскликнул Марк Сопвит.

– Не смейте так выражаться в моем присутствии!

– Но это настоящий заговор. Если смогли приехать вы, почему не могли дети?

– Я уже объясняла: Джесси Энн и Люк простудились, у них сильный кашель.

– В таком случае для Мэтью и Джона было бы лучше держаться от них подальше, чтобы не заразиться.

– Доктор Феллоуз настоятельно рекомендовал оставить детей дома. Но ты не будешь один, к тебе на каникулы приедет Гарри.

– Гарри – взрослый человек, а я хочу, чтобы рядом были мои дети. Эйлин сделала это нарочно, ведь так? Ей хотелось мне досадить.

– Не будь ребенком, Марк. Ты становишься просто невыносимым. Она очень тебе сочувствует.

– Неужели? Что-то незаметно. Если бы она хоть немного беспокоилась обо мне, то вернулась.

– Здоровье моей дочери не позволяет ухаживать за инвалидом.

– А никто от нее этого и не требует, и вам это прекрасно известно, но ей следует быть здесь.

– Что? Приехать сюда и встретиться с твоей любовницей?

– Какой любовницей! Силы небесные! – Марк покрутил головой из стороны в сторону, потом схватил лежавшую на столике книгу и со злостью метнул ее вдоль комнаты. – У меня нет никакой любовницы! – бушевал он. – Я порвал с ней задолго до того, как история выплыла наружу.

Джейн Форфут-Медоуз застыла, стиснув в руке бархатный бант, прикрепленный к верху ее платья из темно-фиолетового бархата. Ее явно напугала эта вспышка гнева. Она смотрела на зятя широко раскрытыми глазами.

– Извините, меня, извините, – пробормотал он, роняя голову на грудь. – Но я так одинок. Вы не можете представить, во что превратилась моя жизнь, – продолжал он, поднимая голову. – Все изменилось так внезапно, что привыкнуть к этому сразу невозможно. Сначала дом гудел от детских голосов. Стоило мне открыть дверь, как на меня сыпались жалобы из-за их очередной проделки. Потом почти вымерший дом, где нет ни одного дорогого мне человека. Выносить одиночество уже тогда было достаточно тяжело, но я мог ходить на прогулки, ездить верхом, мог просто двигаться, – Марк стал сбиваться на крик. – Теперь вообще все осложнилось, – он показал рукой на подножие кресла. Временами начинает казаться, что я схожу с ума.

– Разве тебя никто не навещает? – участливо спросила миссис Форфут-Медоуз.

– Приезжают иногда один-два человека. Мужчины, но всегда без жен. Иногда мне хочется смеяться, а порой – ругаться.

– Я успела в этом убедиться за тот короткий срок, что провела рядом с тобой. Я много разного наслушалась, – голос тещи снова звучал сухо. – Ты никогда так прежде не ругался.

– Ругался, но не в вашем присутствии и не при детях, – криво усмехнулся он. – Простите меня, я благодарен вам за то, что вы приехали. Для меня это очень ценно.

Она подошла и села рядом.

– Когда приезжает Гарри?

– Я полагаю, что послезавтра. Он был здесь два или три дня после того, как меня нашли, но я ничего не помнил тогда. Ему не было смысла оставаться, он все равно ничем не мог мне помочь. Гарри принял приглашение поехать во Францию и в конце семестра уехал туда с другом. В последнем своем письме он сообщает, что приедет за два-три дня до Рождества.

– Очень хорошо, ты не будешь один.

– Нет, один я не буду.

Некоторое время они сидели молча. Молчание нарушила Джейн Форфут-Медоуз.

– Доктор Феллоуз занимается сейчас важным для тебя вопросом, – она в смущении умолкла.

– Вы о протезах? Расскажите, – живо откликнулся заинтересованный Марк.

– Да, – теща облизнула губы и продолжала. – По его мнению, что-то предпринимать можно не раньше, чем через шесть месяцев. Сначала должны затянуться раны.

– Я понимаю.

– В Скарборо есть человек, у которого полный протез, – она закивала внимательно слушающему Марку. – И ты знаешь, никто этому не верил. Он так хорошо ходит, что нельзя заметить, вместо какой ноги протез. Конечно, твой случай немного сложнее, потому что…

– Да, да, – перебил он, крепко зажмуриваясь.

– Я только хотела объяснить тебе.

– Понимаю, понимаю, – медленно закивал он.

В дверь постучали.

– Входите! – крикнул Марк.

На пороге появилась Тилли, которая сразу остановилась, увидев миссис Форфут-Медоуз.

– Входи, Троттер, входи, – пригласил мистер Сопвит. – Мне придется тебя разочаровать, миссис Форфут-Медоуз сообщила мне, что Джесси Энн и Люк простудились и сильно кашляют, поэтому приехать не смогут.

– Да? – явное огорчение отразилось на лице девушки. – Ах, как жаль.

– Это Троттер, – поворачиваясь к теще представил он. – Она была няней у детей, возможно, вы помните.

– Да, да, – если она и помнила, то никак этого не показала, а просто наклонила голову.

– И это та самая девушка, которая вместе со мной попала под обвал. Все эти три с половиной нескончаемых дня она поддерживала меня, не дала потерять рассудок, – сказал он, с улыбкой глядя на Тилли, но девушка не улыбнулась в ответ. Она и миссис Форфут-Медоуз молча смотрели друг на друга.

– А, да, да, – снова проговорила бесцветным тоном теща.

Тилли собралась выйти из комнаты, но Марк окликнул ее, развернувшись к ней всем телом.

– Я позднее пошлю за тобой, Троттер. Подожди, мы еще поговорим.

Вежливо кивнув, она ушла. За дверью Тилли остановилась, окинула взглядом коридор. «Почему все получается не так, как хочется?» – с огорчением думала она. Теперь заветная дверца уже не откроется, не стоит и ожидать. Она прерывисто вздохнула и побрела и лестнице, ведущей наверх, в детскую.

Хозяин прислал за ней только на следующий день. Почти все время она оставалась на этаже, где находились комнаты детей. Еду ей приносили наверх, по очереди Ада Теннент или Мэгги Шорт. На их лицах ясно читалось недовольство. Ни та, ни другая не проронили ни слова и даже не взглянули на Тилли, торопясь поскорее уйти, казалось, они на самом деле боялись услышать проклятье из ее уст.

К хозяину ее пришел позвать Саймс, всем видом выражавший возмущение. И в голосе, и в манере его чувствовалось желание оскорбить и унизить. Он без стука распахнул дверь классной комнаты, возможно желая застать ее врасплох.

– Тебя хотят видеть внизу, – дернул головой Саймс. Он сверлил ее глазами все время, пока она встала из-за стола, закрыла книгу и вернула на полку. Тилли умела читать не только заголовки в газетах, но и книги – те, что хранились в библиотеке. И это тоже вызывало у слуг недоумение.

Девушка чувствовала на себе его пристальный взгляд, но не торопилась оборачиваться. Когда же гордо выпрямившись, с высоко поднятой головой, она удостоила Саймса вниманием и сказала: «Хорошо, спасибо», то ей пришло в голову, что держится она ничуть не хуже миссис Росс. Своим «спасибо» она отсылала его из комнаты. Стиснув зубы, лакей вышел, дверь за ним с треском захлопнулась.

Оставшись одна, девушка оперлась руками о стол и задумалась, плечи ее поникли. Почему они так ненавидят ее? Она ничего плохого им не сделала. Но в одном Тилли не сомневалась: ничто и никогда не заставит их переменить свое отношение к ней.

Она застала мистера Сопвита в кресле у ярко горящего камина. Он устало улыбнулся ей и указал на кресло рядом.

– Вид у тебя вчера был такой же разочарованный, как и у меня, – сказал Марк, когда она села.

– Я в самом деле, сэр, очень огорчилась.

– Теща клятвенно обещала, что в следующий приезд привезет хотя бы одного из детей, если позволит погода.

– Как хорошо.

– Да, но это будет не скоро, – едва слышно проговорил он. Голова его вернулась на подушку. – Когда еще дороги подсохнут.

– Да, она очень мужественная леди, если отважилась на такое путешествие, хотя она и… – Тилли запнулась, постеснявшись сказать «старая».

– Ты хотела сказать «старая», верно, Троттер? – во весь рот улыбнулся Марк. – Боже мой! Даже в мыслях не позволяй себе называть ее старой, иначе столько краски и пудры пропадет зря, и все ее ухищрения пойдут насмарку. Однако я согласен с тобой: в ее возрасте, о котором умолчу, это смелый поступок, тем более что приехала она без горничной. А теперь поговорим о тебе.

Тилли поерзала в своем кресле.

– Если ты вернешься в семью Дрю, чем думаешь заняться?

– Стану искать работу. Ничего другого не придумаешь.

– А что ты скажешь, если я предложу тебе место в моем доме?

Глаза девушки на мгновение стали огромными, потом, потупившись, она грустно покачала головой.

– Ничего из этого не выйдет, сэр. Прислуга меня не примет.

– Из-за этих бредней с колдовством?

– Думаю, так, сэр. Им что-то во мне очень не нравится, – она недоуменно развела руками.

– Паршивые, невежественные болваны! – взорвался Марк. – А если ты займешь высокий пост, станешь таким же влиятельным лицом, как Прайс? Я знаю, какую значительную роль играла Прайс, она даже миссис Лукас держала в руках. Я обрисую тебе картину. Саймс меня обслуживает, между нами говоря, – он наклонил к ней голову, переходя на шепот, – я о нем невысокого мнения, раболепный тип. Троттер, ты знаешь слово «раболепный»?

Тилли задумалась, припоминая. Мистер Бургесс объяснял детям его значение. Она забыла точное объяснение, но понимала смысл.

– По-другому сказать, лизоблюд, сэр.

Мистер Сопвит от души расхохотался, и она довольно улыбнулась. Ей стало радостно от того, что удалось развеселить его. Хорошо бы ей припомнить кое-что из того, над чем надрывались от смеха за столом в доме Дрю. Но он говорил о ее должности… ее должности. Чем дольше она слушала его, тем сильнее поражалась.

– Сначала за мной ухаживала сестра, которую прислал доктор. Она мне сразу не понравилась, потому что обращалась со мной как с беспомощным и неразумным младенцем. К тому же она говорила и делала все так же ласково, как армейский сержант. И с Саймсом я не могу разговаривать: трудно говорить с человеком, который тебе неприятен. А вот с тобой, Троттер, мне легко разговаривать, не знаю почему, но это так, хотя ты говоришь мало.

– Так мне положено, сэр.

– Нет, Троттер, не положено, – вздохнул Марк. – Разве мы раньше не говорили об этом? Смутно, но помню, что там, в завале, у нас заходил разговор о том, у кого какое место. Возможно, я что-то и путаю. Но это неважно. Хочу предложить тебе забыть о положении и месте и для разнообразия попробовать говорить, не дожидаясь, когда к тебе обратятся. Начни высказывать свое мнение о чем-нибудь, об этом или о том, – он обвел комнату широким жестом, – и время пойдет скорее.

Тилли некоторое время смотрела на хозяина в раздумье.

– А вы не думали о том, чтобы снова нанять мистера Бургесса?

– Нанять Бургесса? Но я уже вышел из детского возраста: читать и писать умею, по крайней мере, мне так кажется, – хитро усмехнулся он.

– С мистером Бургессом вам не было бы скучно. Он очень интересно умеет рассказывать. Я иногда слушала, как он занимался с детьми. Даже о простых вещах мистер Бургесс говорил так, что заслушаешься. Я могла бы слушать его часами. Он давал мне книги. И…

– Бургесс давал тебе книги?…и ты читала их?

– Некоторые читала, сэр, а некоторые были для меня слишком трудные. Первая… я до сих пор не все в ней понимаю.

– Как она называлась?

– «Кан…дид», – с некоторым трудом выговорила она.

– «Кандид?!» Ну и ну. Подумать только: он дал тебе «Кандид» Вольтера. Вот это да!

– Мистер Бургесс говорил, что в этой книге описывается долгое путешествие. Когда я сказала, что многого не понимаю, он ответил, что и не ожидал, что я пойму все сразу. Мне станет все в ней ясно, если я буду читать ее раз в месяц двадцать лет подряд.

– Старый дурак, – расхохотался Марк.

– А мне он нравился, – в голосе девушки чувствовалась обида за старика. – Он был добр ко мне, и я у него многому научилась.

– Извини, Троттер, – посерьезнел он. – Я не имел в виду ничего плохого. Уверен, что Бургесс очень умный человек… Так ты думаешь, стоит его нанять, чтобы было с кем поговорить?

– Не только, сэр. Возможно, он мог бы и ухаживать за вами. Он совсем еще не старый, не такой старый, что не сможет работать. Ему, наверное, нет еще семидесяти.

Мистер Сопвит с некоторым изумлением смотрел на Тилли. «Он не так стар, что не сможет работать, ему нет семидесяти». Марк повторил про себя ее слова, сознавая, что эта девочка на многое раскрывает ему глаза. Он о многом узнавал у нее, как она в свое время училась у Бургесса.

– В этом что-то есть, Троттер, – согласился он. – Надо будет об этом подумать. Давай все-таки вернемся к тебе. Не хотела бы ты занять пост сестры-сиделки, плюс матроны, плюс правительницы второго этажа?

Тилли приподнялась, собираясь встать, но он усадил ее обратно, положив на колено руку.

– Они не потерпят этого, сэр, они станут… – но он не дал ей договорить.

– К черту их всех, Троттер. Хозяин я здесь в конце концов или нет?

– Конечно, вы хозяин, сэр.

– Я скажу, что ты опекаешь меня, а также в твоем ведении – эта комната. Кроме того, ты следишь за всем, что происходит в доме выше уровня кухни. Ну, что на это скажешь?

– О, сэр… я ничего не могу ответить. Это так серьезно, всего так много.

– А все-таки хватило бы у тебя духу справиться со всем этим, да и с ними заодно? – Марк махнул рукой на дверь.

Их взгляды встретились. Девушка чувствовала, как распрямляется ее спина и сам собой поднимается подбородок. Вот и открывается перед ней та самая заветная дверца. Входить ей в нее или нет? Машинально она положила руку на руку ладонями вверх. Тилли вспомнила, что миссис Лукас складывала так руки, когда собиралась объявить о новых правилах.

– Я с благодарностью займу это место, сэр, – глаза ее блестели, но лицо оставалось серьезным.

– Решено, Троттер, решено! Думаю, в ближайшие несколько дней этот дом заметно оживится, как по-твоему?

От его слов решимости у нее убавилось. Да, Тилли хорошо представляла себе это «оживление». Все в доме постараются сделать ее жизнь невыносимой, превратить в ад… но только если она им позволит. Конечно, если позволит. Но раз хозяин ее поддерживает, она не отступит и со всем справится. А если нет? Сможет ли она терпеть враждебность, которая поднимется из кухни и комнаты прислуги, как смрадное облако от поганого ведра?

Девушка вздрогнула, и ресницы ее часто заморгали, когда Марк накрыл ее руки своей.

– Я уверен, что ты, у которой в кромешной тьме хватило мужества подавить страх и поддерживать на протяжении нескольких дней человека, остро нуждавшегося в поддержке, не отступишь перед несколькими злобными людишками. Как ты считаешь?

– Вы правильно думаете, сэр, – едва заметно поколебавшись, проговорила она.

Они улыбнулись друг другу.

– У тебя будет форменное платье и приличная одежда, – живо взялся перечислять он. – Ты отправишься в Шильдс завтра же, или где там миссис Лукас делает закупки, и купишь себе все, что нужно. Между прочим, сходи сейчас к ней и передай, что я хочу ее видеть… Боишься?

– Нет, сэр, – вставая, твердо ответила Тилли и уверенным шагом вышла из комнаты, но на душе у нее скребли кошки.

Мистер Сопвит проводил ее глазами, откинулся в подушки и зажмурился. Теперь дни не будут тянуться так мучительно долго. Одиночеству придется потесниться. Присутствие девушки отвлекало его от тягостных мыслей, и он чувствовал, что грядущие баталии его позабавят.

Неожиданно Марк испытал прилив грусти, смешанной со стыдом. Как же низко он опустился, если его стали интересовать распри среди прислуги. И как бы стараясь оправдаться, Марк взял со стола книгу и погрузился в чтение. Перед этим ему подумалось, что мистер Бургесс одобрил бы его литературные вкусы, и он усмехнулся этой мысли.