Текст книги "Хрупкое убежище (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

13

Энсон

– Ты уверен, что этот гипсокартон нужно снимать? – спросил Оуэн, повышая голос, чтобы было слышно сквозь маску.

Я кивнул:

– Все должно уйти.

– Черт, мужик, – заскулил он. – Мы на это весь завтрашний день угробим. Тут же даже следов пожара нет.

Раздражение закипало внутри. С Оуэном всегда одно и то же. Ему лишь бы схалтурить или он думает, что знает лучше всех. Я бы ни за что не доверил ему ремонт в собственном доме без присмотра.

Я взял лом, вставил его в шов гипсокартона. Пара мощных рывков и лист отлетел в сторону, открывая каркас. Он весь был в саже и, черт знает, в чем еще после пожара. Оставить такое – значит подвергнуть будущих жильцов серьезной опасности. Да и сам каркас нужно было тщательно осмотреть – мало ли какие повреждения там могли скрываться.

Сайлас присвистнул, присев и разглядывая каркас:

– Не верится, что дым пробрался аж на другую сторону дома.

– Это же просто дым, – проворчал Оуэн.

– Дым, который может серьезно аукнуться, если его как следует не убрать, – рявкнул я.

– Ладно тебе. Пять часов. Я сваливаю, – сказал он и, не спрашивая разрешения, двинулся к боковой двери.

Вот что стало проблемой, когда у Шепа стало слишком много заказов. Его не всегда хватало везде, а Оуэн не соблюдал правила, если Шеп не стоял над душой.

Сайлас поднялся на ноги:

– Не парься. У него сегодня с похмелья совсем хреново.

Мне плевать, что у него там. Меня интересует, делает ли он свою работу.

– Завтра ты займешься обработкой. Оуэн пусть доламывает гипсокартон.

Брови Сайласа поползли вверх:

– Он взбесится.

– Мне плевать, – отрезал я. – Он уже не раз доказывал, что я не могу ему доверять.

Сайлас вздохнул:

– Ладно. Тебе что-нибудь еще нужно перед тем, как я свалю?

Я покачал головой:

– Увидимся завтра.

– Будет сделано, огнеборец, – махнул он рукой и направился к двери.

Я еще раз прошелся по первому этажу. За последнюю неделю мы неплохо продвинулись, но работа здесь – марафон, а не спринт. Спешить было нельзя.

После последней проверки я вышел через заднюю дверь, запер ее и снял маску. Теперь, когда все в городе знали, что мы восстанавливаем этот дом, стали появляться зеваки. Замок – хорошо, но, пожалуй, стоило поговорить с Шепом о камерах.

Ветер донес до меня легкий, искренний смех. Он был настолько чистым, что почти больно было слушать. И все же я не мог удержаться от того, чтобы искать его источник.

Роудс сидела, расставив загорелые ноги по обе стороны от голубого цветочного горшка, пока ее пес носился туда-сюда, держа что-то в пасти. Она снова откинула голову назад, смеясь, и ее темные волосы водопадом скатились по спине – по этим прядям мне хотелось провести пальцами, впиться в ее рот и поглотить весь этот смех.

Я пошел к ней, будто зачарованный, как будто ее смех тянул меня, словно зов сирены.

– Бисквит, – укорила она, глаза светились.

Пес продолжал прыгать, и, когда я подошел ближе, увидел – в зубах у него был совок.

Роудс попыталась схватить его, но он снова ловко увернулся, вызывая у нее очередной приступ смеха.

Этот смех. Я его уже никогда не забуду.

Когда она выпрямилась, заметила меня:

– Энсон.

Я ничего не ответил. Не мог. Не доверял себе, не зная что вырвется изо рта.

Слишком уж она была чертовски хороша. Вся – загар, волны волос, короткие шорты, майка, из-под которой угадывались изгибы. И эти ореховые глаза. Ведьмины глаза с золотыми огоньками.

Она нахмурилась:

– Все в порядке?

Я отвел взгляд от ее лица, осматривая все вокруг – горшки, цветы. Насупился:

– Здесь слишком ярко.

Роудс снова рассмеялась, на этот раз громче, свободнее. Меня будто ударило поездом – я едва не пошатнулся.

Она снова улыбнулась, добивая меня наповал:

– Говорит король анти-цвета.

Моя нахмуренность стала еще глубже:

– Король анти-цвета?

Она махнула рукой в воздухе между нами:

– Черный пикап – ни одного стикера. Даже на бампере.

Разумеется, на моей машине не было никаких наклеек. Это же дает людям лишние зацепки узнать тебя.

Роудс очертила круг:

– Серая футболка. – Опустила взгляд ниже: – Темные джинсы. Тут есть немного синего, но совсем чуть-чуть. – Потом ткнула на мои ботинки: – Даже ботинки черные. Что тебе цвет такого сделал?

– Напоминает о том, что я потерял, – слова вырвались прежде, чем я успел их остановить. Проклятые ее глаза загипнотизировали меня.

С лица Роудс мигом исчезло все веселье. Я приготовился к шквалу вопросов, но их не последовало. Она просто смотрела, не отводя взгляда от боли, наверняка отпечатавшейся у меня на лице.

– Мне жаль. За то, что ты потерял.

Большинство людей не выдерживают чужой боли. Им тяжело видеть чужое горе – оно напоминает о собственных потерях, о том, что в любой момент они сами могут остаться ни с чем.

Но Роудс не отвела глаз. Она глубоко вздохнула:

– Я знаю, как тяжело жить среди напоминаний. Проще запереть все это. Но иногда нужно просто сделать первый шаг.

В груди сжалось. Память о сестре снова стиснула меня. Жизнь Греты, ее смех. Она бы полюбила Роудс с первого взгляда.

Роудс похлопала по земле рядом с собой:

– Может, начнешь с одного горшка цветов? – Она лукаво улыбнулась. – Дам тебе самый скучный. Минимум цвета.

Я окинул взглядом горшок между ее ногами. Глубокий индиго. Не самый яркий из всех, но его переливы все равно казались слишком пестрыми по сравнению с тем, к чему я привык. В моей жизни все сводилось к необходимости. Никаких лишних удовольствий и украшательств. Может, я сам так себя и наказывал.

И все же я не смог отказать Роудс. Не смог погасить ту надежду, что сверкнула в ее глазах.

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе с цветами?

Она снова одарила меня ослепительной улыбкой – свет, жизнь, красота.

– Да. Для твоего крыльца.

Я напрягся.

– Это твой горшок. Твои цветы.

– Слышал когда-нибудь о подарках, Энсон?

Я сверкнул на нее взглядом:

– Мне не нужны подарки.

Роудс закатила глаза:

– Это всего лишь цветы, а не бриллиантовый браслет. У меня их столько, что не знаю, куда девать.

Я промолчал, продолжая смотреть на нее, разрываясь между риском и возможной наградой.

– Перестань ворчать и садись. Это займет пять минут.

Что-то в ее раздраженном тоне заставило меня подчиниться. Я опустился на клочок неидеальной травы и тут же допустил роковую ошибку.

Я оказался слишком близко.

Достаточно близко, чтобы почувствовать запах смеси солнцезащитного крема и аромата сладкого горошка. Я знал, как выглядят эти цветы – мама их обожала. Но их здесь не было. Значит, это духи Роудс. Или, что еще хуже, ее лосьон для тела. Стоило только представить, как она втирает его в ноги, в руки, в… Я отогнал эти мысли, неловко поерзав.

Рядом раздался смешок. Я резко поднял голову.

Роудс улыбалась во весь рот:

– Ты выглядишь так, будто тебя сейчас будут пытать, а не заставляют сажать пару цветов.

– Ничего подобного, – проворчал я.

Она схватила телефон с травы рядом и щелкнула снимок:

– Одна картинка стоит тысячи слов. – Показала мне экран.

Я поморщился. Выглядел так, будто только что надкусил лимон. Черт. Нужно было взять себя в руки.

– Тяжелый день, – пробормотал я в оправдание.

– Угу, – протянула Роудс с видом полного недоверия. – Может, эти маки поднимут тебе настроение. Они одни из моих любимых.

Я бросил взгляд на пластиковые горшочки рядом, пестревшие красками:

– Они розовые.

Роудс вызов приняла, приподняв брови:

– Не мужик, если не можешь позволить себе капельку розового на крыльце?

Я стиснул зубы:

– Давай уже сажать.

Пес тем временем подошел и уронил совочек рядом со мной, будто соглашаясь.

– Хорошая работа, Бисквит, – похвалила его Роудс и угостила лакомством.

– Бисквит? – переспросил я.

– У него слабость к печенькам.

– Не стоит кормить его человеческой едой.

Роудс скосила взгляд на собаку:

– Слышал, Бисквит? Он считает, что я не должна давать тебе бекон.

Клянусь, эта псина понимала каждое слово. Он развернул голову и уставился на меня укоризненными глазами.

– Спасибо, что подставила.

Роудс мягко усмехнулась. У нее было столько разных видов смеха, что я начинал подсаживаться на каждый новый. Ее ореховые глаза засветились, встретившись с моими:

– Он должен знать, с кем имеет дело.

Я покачал головой:

– Лучше не приучать его к хорошему. Потом будет тяжело отучать.

– Немного хорошего никому не вредило.

Если только ты потом это не теряешь.

Будто почувствовав смену моего настроения, Роудс переключилась на дело:

– Я уже подготовила дренаж внизу и насыпала хороший грунт. Теперь осталось сделать лунки для цветов.

Я поднял маленький совок, который принес Бисквит:

– Сколько нужно?

– Три.

Я принялся копать, создавая гнезда для маков.

Роудс наклонилась вперед, проверяя мою работу. Я больше чувствовал ее присутствие, чем видел – воздух между нами словно зарядился. И снова этот аромат сладкого горошка.

– У тебя неплохо получается, – сказала она.

– Делал пару раз. – Когда мама вынуждала меня этим заниматься. Может, я бы делал это чаще, если бы знал, что потеряю и ее, и отца, и Грету. Мама была жива, но проще было бы, если бы ее и вправду не стало – настолько она от меня отстранилась.

Роудс не стала задавать лишних вопросов. Просто взяла один из саженцев мака и аккуратно поместила его в лунку. Ласково утрамбовала землю вокруг корней.

– Без перчаток? – Моя мама никогда не прикасалась к земле без них – не любила пачкать руки.

Роудс покачала головой:

– Мне нужно чувствовать землю.

Я нахмурился, наблюдая, как она сажает еще два кустика:

– Что ты там чувствуешь?

Она пожала плечами, и ее волосы мягко соскользнули на лицо:

– Как отзывается почва. Есть ли сопротивление. Подходит ли растению место. – Улыбка скользнула по ее губам. – Звучит странно, но я клянусь – почва разговаривает со мной. В ней есть энергия. Я не хочу пропускать ее сигналы.

Роудс подняла голову, откидывая волосы и оставляя на щеке мазок грязи.

Моя рука сама собой потянулась – большим пальцем я стер грязь с ее щеки.

– Это полнейшая чушь. Но это – ты.

Наши взгляды встретились. В ее зелено-золотых глазах закружились огоньки. Роудс перехватила дыхание, ее грудь вздыбилась, губы приоткрылись.

Блядь. Блядь. Блядь.

Я отдернул руку, будто обжегся. Не помню, чтобы когда-либо подрывался на ноги так быстро – даже когда подозреваемый начинал палить по моей группе.

– Мне надо домой.

Я ожидал увидеть в ее глазах обиду или разочарование, но там было нечто иное. Понимание. Она легко улыбнулась и кивнула в сторону горшка:

– Не забудь про свои маки. Им нужно много солнца. Поливай примерно раз в неделю. Если сомневаешься – воткни палец в землю, если сухо – пора поливать.

Я не стал спорить. Не доверял себе. Просто нагнулся, схватил горшок и направился к пикапу, даже не поблагодарив. Господи, ну и мудак же я. Хотя, что нового?

Я отпил имбирного пива и с мрачным видом уставился на розовые цветы на ступеньках своего крыльца. Они только подчеркивали, насколько остальная часть домика лишена цвета. Мебель тут уже была, но без текстиля. А все, что я докупал, оказалось в серых тонах. Даже чертово кресло, в котором я сейчас сидел.

Отведя взгляд от обвиняющих цветов, я вернулся к кроссворду. Но сегодня он меня не спасал. Я слишком легко заполнял клетки. Слово из пяти букв «девушка пирата». Серьезно? «Wench» – не самая сложная загадка.

Я поерзал в кресле, отставил бутылку. Перед глазами снова и снова всплывало лицо Ро – столько света, хотя она прошла сквозь такую тьму. Откуда у людей берётся этот свет? Что позволяет им его сохранять? У меня этого точно не было. Но от этого становилось только любопытнее.

И теперь я понял, почему ее все называли Ро. Имя «Роудс», хоть и красивое, звучало чересчур официально. Слишком нарядно. А «Ро» – ближе к земле. Ближе к ней.

С раздраженным ворчанием я уронил кроссворд и ручку на пол и потянулся к ноутбуку на столике рядом. Открыл крышку, подключился к виртуальной частной сети. В бюро работали лучшие хакеры страны, и за годы службы я кое-чему у них научился. Лучше бы я тогда всерьез прислушивался к их предупреждениям. Сейчас вот учился на собственных ошибках.

Каждый раз, выходя в интернет, ты оставляешь за собой след. Теперь я тщательно следил за тем, чтобы по этим крошкам никто не смог выйти на меня.

Открыв браузер, я набрал: «пожар, исторический дом, Спэрроу-Фоллс, Орегон». На экране тут же появилось множество статей, и я быстро нашёл то, что искал.

«Семья Стерлинг погибла в огне».

Мозг тут же включился на полную – курс по скорочтению, который я когда-то проходил для работы, пришелся кстати. Люди не понимают, сколько чтения требует профайлинг: отчеты о месте преступления, материалы дел, заключения психологов. Это не всегда беготня за преступниками по темным переулкам. Чаще наоборот – зло скрывается там, где меньше всего ожидаешь.

Некоторые фразы сразу зацепили взгляд:

«Тринадцатилетняя дочь в критическом состоянии.»

«Пожар начался из-за неисправной проводки.»

«Причина смерти – отравление продуктами горения.»

Можно сказать, что им еще повезло – никто не сгорел заживо. Все выглядело довольно стандартно. Бывают такие несчастные случаи. Но что-то тут не вязалось. Почему дымовая сигнализация не сработала вовремя? Почему родители не успели хотя бы вызвать помощь?

В голове зачесалось то самое предупреждающее чувство. Я открыл новое окно браузера и ввел другой запрос: «пожар, Спэрроу-Фоллс, Орегон».

Вылезло огромное количество результатов. Я ограничил поиск несколькими годами до и после того пожара, что унес семью Ро. Половина статей касалась лесного пожара, случившегося через год. Я добавил «лесной пожар» в минус-слова.

Бинго.

Я сузил глаза, вчитываясь в обновленные заголовки. Открыл один из них:

«Серия поджогов мусорных контейнеров в центре города остается нераскрытой.»

Быстро пробежав текст, я выхватил главное: за несколько недель до трагедии с Ро вспыхнули полдюжины пожаров – всегда ночью, и ни разу не удалось поймать поджигателя.

Четырнадцать лет назад камеры видеонаблюдения в маленьких городках были редкостью. Магазины и рестораны попросту не могли себе их позволить.

Я вернулся к поисковой выдаче и продолжил пролистывать. Один заголовок снова заставил желудок скрутиться. Я кликнул.

«Пожар в средней школе. Подозревается глупая шутка.»

Я прочитал статью как можно быстрее, выхватывая главное. Пожар начался в раздевалке для девочек, пока шли тренировки спортивных команд. Его быстро потушили. Выяснили, что в мусорной корзине на скамейке подожгли петарды.

То самое тревожное чувство превратилось в настоящее пламя. Здесь что-то не так. А что, если пожарные что-то упустили тогда, в доме Ро? А если это не был несчастный случай? А если кто-то специально устроил тот пожар?

14

Роудс

Я подняла мешок с землей из кузова Гатора и швырнула его на кучу для продажи. Спина, бедра и руки горели от напряжения, но это было приятное жжение, то самое, которое напоминает, на что способен твой организм. А для меня это значило одно – я все еще жива, чтобы его ощущать.

Я погрузилась в ритм – туда-сюда, вверх-вниз. Но в голове крутилось только одно лицо. Темно-русые волосы, густая щетина, эти тревожащие сине-серые глаза. И снова и снова звучали слова Энсона: «Напоминает о том, что я потерял».

Острая боль разрезала грудь. Это знакомое ощущение. Дыра, настолько глубокая, что ничто не может ее заполнить. Ты просто живешь с этим зияющим провалом внутри, постоянно чего-то недостающего, будто часть тебя самой вырвали.

Что потерял Энсон?

Этот вопрос в разных вариациях крутился у меня в голове с самого вчерашнего дня. Сегодня утром, когда я уходила на работу, его черный пикап – короля анти-цвета – стоял у дома. Но самого Энсона видно не было. Иногда казалось, что он наполовину призрак. А может, он просто мастерски избегал меня.

Потому что у нас был… момент. И я чувствовала – Энсон не позволяет себе подобных моментов ни с кем. Даже с Шепом, своим лучшим другом, он редко расслабляется полностью. И от этого становилось за него грустно. Должно быть, это очень одинокая жизнь.

Писк отвлек меня от навязчивых мыслей об Энсоне. Я подняла голову – Тея медленно сдавала назад на другом Гаторе, доверху набитом мешками с землей.

– Это последний! – крикнула она сквозь шум мотора.

– Слава богам растений! – воскликнула я, подняв руки к небу.

Тея рассмеялась, выпрыгивая из кабины:

– Думаю, Данкан теперь должен нам хотя бы доплату за вредность.

– Минимум – пиво, – проворчала я.

Работа в Bloom всегда была физически тяжелой, но сегодня это был какой-то новый уровень. Одна задержавшаяся поставка наложилась на другую, пришедшую раньше срока. А помимо них было еще две запланированных. Веселенький день.

Я улыбнулась Тее:

– Говорила я тебе уже, как рада, что ты здесь работаешь?

Она хмыкнула, закидывая мешок на плечо:

– Зато не нужны никакие спортзалы с абонементами.

Я приподняла бровь:

– У тебя был абонемент?

Тея бросила мешок в кучу:

– Нет, конечно. Хотя вот ванна с джакузи после такого дня не помешала бы.

– Согласна, – простонала я. – Надо поговорить с братом – может, уговорю его помочь мне организовать такую у себя.

Тея вернулась к машине за следующим мешком:

– Он этим занимается?

Я покачала головой:

– Он подрядчик. Ведет Colson Construction.

Глаза Теи чуть расширились:

– Видела несколько его проектов. Они потрясающие.

Я расплылась в гордой улыбке. Шеп вкладывал душу в свое дело. И пусть у него нет диплома архитектора, его проекты были великолепны. Часто он сам рисовал чертежи со множеством всяких технических наворотов, а архитектор-друг лишь просматривал и утверждал. Было приятно видеть, как люди это ценят.

– Шеп и правда невероятный. Сейчас он работает для меня над восстановлением старого дома, но, возможно, позже я попрошу его заняться и задним двором.

Тея закинула очередной мешок в нашу кучу:

– Если там будет джакузи – ты гений.

Я рассмеялась:

– Обещаю пригласить тебя в гости, если все получится.

Но ее улыбка чуть померкла, будто мысль о визите вызвала у нее неловкость. Насколько я могла судить, близких друзей у Теи почти не было. Это должно быть тяжело.

– Ро! – окликнул кто-то.

Я обернулась и сдержала стон, когда увидела приближающегося Дэвиса. В своих дорогих брюках и лакированных лоферах Gucci он смотрелся здесь как чужак. Уверена, едва сядет в машину – начнет яростно чистить обувь от пыли.

Совсем не тот парень, которого я знала в старших классах – тогда он носил туристические ботинки и рабочие штаны Carhartt. Теперь же все, что его интересовало, – это компьютеры, деньги и статус.

Зачем я вообще согласилась на то свидание пару месяцев назад – ума не приложу. Надо было тогда видеть все перемены и бежать, пока ноги несут. Но Нора все время осторожно подталкивала меня: не пора ли, мол, найти кого-то, может, зарегистрироваться на сайте знакомств. Она не хотела давить, просто желала, чтобы ее дети были счастливы и устроены. И я поддалась этому давлению.

– Привет, Дэвис, – поздоровалась я, стараясь быть вежливой. – Растения выбираешь?

Он поморщился, будто цветы его оскорбили:

– Нет. Мне нужно с тобой поговорить. Подальше от этого бугая.

Бугай? С каких это пор Дэвис стал использовать такие слова?

– Ты про Энсона?

Честно говоря, наблюдать, как Энсон ставил Дэвиса на место, было даже приятно.

Глаза Дэвиса сузились:

– Кто он вообще такой? Я его раньше не видел. Надеюсь, Шепард не нанял какого-то проходимца. Надо бы провести проверку биографии.

Раздражение зашевелилось. Еще одна его новая привычка – называть всех полными именами, даже если человек предпочитает сокращенное.

– Энсон – лучший друг Шепа со студенческих времен. Так что проверка ни к чему.

Дэвис напрягся:

– Тогда почему я его раньше не встречал? Я поспрашивал – никто толком о нем ничего не знает.

Мое раздражение начинало перерастать в злость:

– А какое тебе вообще дело? Он не имеет к тебе никакого отношения.

– Он крутится рядом с тобой. А это меня касается, – процедил Дэвис.

Вот только этого мне сейчас не хватало – соперничество между мужчиной, с которым я не хотела иметь ничего общего, и мужчиной, который сам, похоже, не хотел иметь ничего общего со мной.

Я почувствовала движение слева – Тея подошла ближе. Лицо побледнело, кулаки сжались по бокам.

– Хочешь, я позову Данкана? – шепнула она.

Черт.

Еще несколько кусочков пазла по имени Тея сложились в картину, и мне захотелось ударить Дэвиса в пах за то, как он на нее давит.

– Простите, – процедил Дэвис. – Это частный разговор.

Я ожидала, что Тея сожмется или отступит. Но она меня удивила. Щеки ее порозовели, но она выпрямилась, расправив плечи:

– Тогда, может, не стоит вести частные разговоры посреди рабочего дня на рабочем месте Ро? А еще лучше – вообще не вести, потому что, похоже, это вообще не твое дело.

Дэвис опешил, уставился на нее, затем перевел взгляд на меня:

– Вот с кем ты предпочитаешь проводить время? У нее, очевидно, проблемы с границами и склонность к неуместным вспышкам.

Кулаки Теи снова сжались по бокам:

– По-моему, это у тебя проблемы с границами, дружок.

– Да как ты смеешь...

– Дэвис, – перебила я его. – Мы больше не встречаемся. Между нами никогда не было ни серьезности, ни обязательств. Я не обязана тебе ничем. Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь и указывать, с кем мне общаться. Думаю, нам обоим будет лучше, если мы какое-то время не будем пересекаться. Надеюсь, ты найдешь того, кто сделает тебя счастливым.

– Проводить время?! – с трудом выдавил он.

Господи. Из всего сказанного он услышал только это?

– Тебе пора уйти, – спокойно, но твердо сказала я. Все равно в груди зашевелилось беспокойство – его настойчивость начинала казаться слишком уж неадекватной, особенно с учетом того, как мало времени мы провели вместе.

Его глаза сузились:

– Через пару недель ты будешь умолять меня все исправить.

К счастью, он развернулся на каблуках и удалился, топая, как обиженный ребенок.

Я выдохнула, плечи опустились. Упала прямо на нашу кучу с землей:

– Извини. Обычно я не притягиваю к себе столько драмы.

Взгляд Теи все еще цеплялся за удаляющегося Дэвиса. Наконец она отвернулась и посмотрела на меня:

– Тебе нужно быть осторожнее.

– Он раздражает, но безвреден, – попыталась я ее успокоить. – Просто привык, что в нашем городке девушки сами падают к его ногам.

Она покачала головой, волосы рассыпались по плечам:

– Ты этого не знаешь. Просто пообещай мне быть осторожной.

Паника в ее глазах заставила меня тут же согласиться:

– Обещаю. Если он не отвяжется – поговорю с братом.

Лоб Теи нахмурился:

– С тем, что строитель?

Я рассмеялась:

– Нет. Но Шеп быстро бы поставил его на место, если бы я попросила. У меня есть еще три брата. Старший, Трейс, – шериф. Он бы с удовольствием провел с Дэвисом воспитательную беседу.

При слове «шериф» все тело Теи напряглось, но она тут же отвернулась к работе, словно изо всех сил борясь с внутренней реакцией:

– Много у тебя братьев и сестер.

Я поняла, что она не хочет продолжать этот разговор. Что-то внутри у нее всколыхнулось, и я это хорошо понимала. Я оттолкнулась от кучи и взяла еще один мешок:

– Четыре брата и две сестры. С тех пор как мне исполнилось тринадцать.

Тея застыла с мешком наполовину поднятым. Ее глаза молча задавали десятки вопросов, но она не стала их озвучивать.

Я ценила это. Я тоже не любила возвращаться к тому времени. Но, может, если я поделюсь, она когда-нибудь откроется и расскажет, от чего бежит сама:

– Моя семья погибла в пожаре, когда мне было тринадцать. Родственников у меня почти не осталось. Точнее, не осталось тех, кто хотел бы меня забрать. Семья моей лучшей подруги приютила меня. Они уже тогда брали детей на воспитание.

На лице Теи отразилось сочувствие. Она уронила мешок на кучу:

– Мне очень жаль, Ро. Не представляю, как это было тяжело.

– Было тяжело. Но мне невероятно повезло с Колсонами. Они подарили мне семью, когда я больше всего в ней нуждалась. И до сих пор остаются семьей. Многим детям из приемных семей не так везет.

Она сжала губы и кивнула:

– Я рада, что у тебя так получилось.

Резкий рывок. Глаза Теи расширились – кто-то схватил меня сзади, ущипнув за бок.

Я взвизгнула, обернулась и увидела ухмыляющуюся физиономию Шепа из-под бейсболки:

– Ты вся в своих мыслях была, – рассмеялся он.

Я хлопнула его по груди:

– Невежливо подкрадываться.

– Просто держу тебя в тонусе. – Его взгляд скользнул к Тее. Он изучал ее лицо чуть дольше, чем следовало. – Привет. Я Шеп.

Тея сглотнула, ее горло заметно дернулось:

– Привет.

В голосе не было ни тепла, ни приветливости. Он прозвучал, как каменная стена.

Шеп нахмурился:

– Я брат Ро.

Тея кивнула, молча вернувшись к работе, полностью его игнорируя.

Неловко.

Я едва сдержала смешок. Обычно женщины в Спэрроу-Фоллс слетались к Шепу, как мотыльки на свет. По крайней мере, реагировали на его щенячью харизму. Но только не сейчас.

– Тея – наша новая сотрудница, – пояснила я. – Я до сих пор благодарю судьбу, что Данкан ее взял.

Шеп не сводил с нее взгляда:

– Здорово. Откуда переехала?

При его вопросе Тея чуть замерла:

– С Среднего Запада, – пробормотала она.

Шеп нахмурился еще сильнее. Собрался было задать еще вопрос, но я схватила его за руку, отвлекая:

– Зачем пришел?

Он наконец посмотрел на меня:

– Решил досадить немного кустарников и трав на заднем дворе на Хиллхерсте.

– У забора?

Кивок:

– Ты была права – там пустовато.

Я рассмеялась:

– Подожди, достану телефон – хочу записать твои слова «ты была права».

– Заткнись, – буркнул он, легко толкнув меня плечом. – Данкан уже все готовит, но я решил заодно поздороваться.

Я обняла его крепко:

– Я рада, что ты пришел.

Он растрепал мне волосы:

– Надо же следить, чтобы ты тут не влипала в неприятности.

Я ловко увернулась:

– Удачи с этим.

Шеп усмехнулся:

– Пойду переставлю пикап. Позже заеду к тебе на Викторианку.

– Договорились.

Он еще раз глянул в сторону Теи:

– Рад был познакомиться.

Та лишь коротко кивнула, промычав что-то неразборчивое.

Шеп снова нахмурился, а я едва не прыснула. Кто-то внес серьезную сумятицу в его привычный мир.