Текст книги "Хрупкое убежище (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

20

Энсон

Ее рука жгла меня. Эти длинные, тонкие пальцы, обхватившие мои, будто прожгли мне кожу. Я застыл на месте. Я так давно не чувствовал ничего похожего на утешение – это ощущение казалось чужим и странным.

Ро подняла на меня глаза, в ее ореховых зрачках плясали вихри:

– Боль не может заражать других. Это так не работает.

Она ошибалась. То, с чем столкнулся я, не было обычной болью. А события прошлой ночи снова вытащили все это на поверхность.

Ро сжала мою ладонь, возвращая меня обратно – в этот момент, сюда, к ней:

– Но кто-то может помочь тебе нести этот груз. Что бы ни случилось, я знаю – это тяжело.

Горло сжалось. Какая-то часть меня хотела выложить Роудс все. Каждую гребаную деталь. Но я не вынес бы, если бы в ее красивых глазах появилась хоть тень отвращения.

– Энсон!

Голос Шепа выдернул меня из водоворота мыслей, и я резко выдернул руку из ладони Ро. Я заметил, как мелькнула обида в ее взгляде. Вот почему я держусь в стороне. Потому что уже причиняю ей боль.

Шеп подбежал к нам:

– Все нашли?

Я коротко кивнул. Я успел с утра смотаться в единственный на сотню километров магазин электроники, который открывался в восемь. У них был хотя бы базовый комплект оборудования, которого хватит, пока Шеп не закажет себе свои любимые навороты.

– Основное есть. Остальное заказал? – спросил я.

– Привезут послезавтра. Но этого хватит, чтобы хотя бы установить базовую систему, – ответил он.

Ро переводила взгляд с одного на другого:

– О чем вы вообще говорите?

Шеп медленно повернулся к сестре:

– Я знаю, тебе не нравятся охранные системы, но…

– Шеп, – зарычала она. – Ты не будешь ставить эту дурацкую систему у меня дома. Это чересчур. Я постоянно забываю коды. Один из моих спасенных зверей или я сама собьем твои любимые датчики. И тогда кто-нибудь из людей Трейса будет приезжать сюда каждые пару часов. Нет.

Он упрямо посмотрел ей в глаза:

– Тебе нужна система. Или ты переезжаешь к кому-то из нас.

В глазах Ро вспыхнуло упрямство, золотистые искорки заплясали:

– Не командуй мной, Шепард Колсон.

Он поморщился:

– Ро. Твой дом вчера пытались сжечь. Оставили прямую угрозу. Тебе нужна защита. Сейчас.

Она тяжело выдохнула:

– Трейс уже включил меня в маршрут патрульных.

– Это значит, что кто-то будет проезжать каждые пару часов. За это время многое может случиться.

Меня передернуло от этой мысли, но я знал – Шеп прав. Достаточно нескольких секунд, чтобы все рухнуло.

Ро прикусила губу:

– Сигнализация, камеры снаружи, но никаких этих твоих безумных датчиков.

– Датчики на двери и окна поставить все равно нужно. Без них сигнализация не работает. Но обещаю – никаких датчиков движения, – пообещал Шеп.

– Ладно. Но сделай простой код. Чтоб я запомнила, – проворчала она.

– Мой день рождения пойдет? – ухмыльнулся Шеп.

Ро показала ему язык:

– За такое ты на следующий день рождения получишь только носки. А еще я скажу Лолли, что ты мечтаешь о новой алмазной вышивке со стриптизером-эльфом для коллекции.

У Шепа отвисла челюсть:

– Ты не посмеешь.

Ро приподняла бровь:

– Все зависит от того, будешь ли держать слово и не превратишь мой дом в какого-нибудь безумного робота-убийцу.

Я закашлялся, пытаясь сдержать смешок, а Шеп кинул на меня злобный взгляд. Он вообще-то обожал строить дома, напичканные техникой. Колонки в каждой комнате для музыки и переговоров. Управляемые со смартфона плиты, освещение, замки. Он кайфовал от каждого nerd-деталька, но было ясно – Ро это не прельщало.

– Некоторые люди рады, когда я переношу их дома в двадцать первый век, – пробурчал Шеп.

– Тогда найди таких людей. А я не хочу, чтобы какой-то искусственный интеллект перехватил управление моим домом и прибил меня во сне.

Шеп покачал головой:

– Тебе надо перестать ходить на эти ужастики с Фэллон.

Ро строго посмотрела на него:

– А вдруг. Ты не знаешь, на что вся эта дрянь способна.

– Способна на то, на что я ее запрограммирую, – возразил он, бросив взгляд на меня.

Я поднял обе руки:

– Я за безопасность, но без всего остального могу обойтись. Мне нравится включать свет обычным выключателем.

– Вот видишь? – Ро посмотрела на него победно.

– Безнадежны. Оба, – вздохнул Шеп, махнув рукой к своей машине. – Пошли, начнем установку.

Я уже шагнул было за ним, но не удержался – бросил еще один взгляд на Ро. Хотелось еще раз впитать этот свет. Но она уже смотрела прямо на меня. На лице – не шутливая улыбка, что была только что при разговоре с Шепом, а чистая, обнажённая уязвимость.

– Если когда-нибудь решишь впустить кого-то, чтобы разделить этот груз – я рядом.

Она не ждала ответа. Просто развернулась и ушла в гостевой дом, унося с собой этот свет.

Я смотрел ей вслед слишком долго, будто пытался разглядеть светящиеся частицы, что остались в воздухе после нее. Хотелось собрать их все и сохранить. Но они были как светлячки, если держать в клетке, они погибнут. Оставалось лишь наслаждаться теми мгновениями, когда они кружат рядом.

Когда за ней закрылась дверь, я заставил себя отвернуться. Шеп ждал у моего грузовика, но смотрел не на машину, а на меня. Его взгляд был не жестким, но настороженным.

В голове метались проклятия – все адресованные самому себе. Это не похоже на меня. Стоять и пялиться вслед девушке, которую я едва знаю, чувствуя, что теряю какую-то важную часть себя, когда она уходит.

Хотя это и не совсем так. Я не знал деталей повседневной жизни Ро, ее любимого цвета или еды. Но она стала единственной, с кем я хоть на секунду поделился настоящей правдой после смерти Греты. Единственной, кому я позволил хоть немного увидеть мою боль.

Потому что раньше я считал, что не заслуживаю того, чтобы кто-то видел мое страдание. Оно было моей виной с самого начала. Но в эти украденные моменты с ней Ро пробивала стены, которыми я оградил свою боль. Она давала мне возможность отпустить хотя бы несколько осколков.

– Скажи, о чем ты сейчас думаешь? – спросил Шеп, когда я подошел.

Боже, да он и сам не хотел слышать честный ответ. О том, что я не мог перестать думать о его сестре. О женщине, что младше меня на восемь лет. О ком-то, кого он оберегал куда больше, чем готов был признать.

– Думаю, нам нужно поставить такую систему, чтоб камер было как в Голливуде, – пробормотал я.

– Энсон…

В этом коротком слове было слишком много всего. Тяжесть, которую я не был уверен, что смогу вынести.

– Мне нужен ты, дружище. Нам надо понять, с чем мы имеем дело. Если дашь Трейсу свои данные – он подключит тебя в расследование...

– Нет. – Слово хлестнуло, как кнут. – Никто не должен знать.

Это было почти чудом, что до сих пор никто не догадался. Были статьи обо мне. Интервью в прайм-тайм. Не говоря уже о книгах, которые я написал о тонкостях преступной психологии. Только то, что я использовал в качестве фамилии свое второе имя, спасло меня от простого поиска в Google.

Но от более темных сил это меня не спасло.

– Это моя сестра, – сквозь зубы процедил Шеп. – Какой-то ублюдок поджег ее дом и оставил угрозу. Мы должны найти, кто это сделал.

Тяжесть осела на груди, сдавливая до боли, не давая сделать нормальный вдох.

– Не уверен, что тебе стоит хотеть, чтобы я этим занимался.

Потому что я уже однажды облажался. Тогда, когда это было важнее всего.

Но даже пока эти мысли вертелись в голове, я знал: я не смогу отойти в сторону. Потому что Ро важна. Даже если я изо всех сил не хотел, чтобы она была.

Мой мозг уже начал собирать кусочки в общую картину. Искал закономерности и поведенческие паттерны, триггеры и реакции. Я не мог это остановить.

Шеп уставился на меня пристально:

– Ты – наш лучший шанс.

Блядь.

Именно этого я не хотел слышать. Я не хотел быть ничьей надеждой. Не с моей историей ошибок. Но все равно сказал:

– Достань мне отчет пожарной службы. Пусть Трейс поднимет все пожары за год до и после, кроме природных. Я знаю, что их было как минимум три. Только не говори ему, что это по моей просьбе.

– Он уже собирает отчеты по тем, что ты раньше просил. Но я попрошу добавить все остальные.

Я стиснул челюсть, чувствуя, как она ходит взад-вперед – это был мой жест слабости. Раньше я умел лучше прятать такие вещи, но сейчас эмоции били слишком сильно.

– Какую ты дал причину?

– Сказал, что в процессе ремонта кое-что не совпадает с версией о коротком замыкании. Хочу убедиться, что ничего не упустили.

Отговорка была хорошей. И не совсем ложной. Пожар действительно не складывался в логичную картину. Ни с того, что дымовые датчики не сработали вовремя, чтобы разбудить семью, ни с тем, как быстро распространился огонь.

Факты начинали выстраиваться в новые связки – словно сеть звезд на темном небе моей головы.

– Что? – насторожился Шеп.

Я покачал головой:

– Пока не знаю.

Но в глубине сознания уже звучал вопрос: а что, если тот пожар много лет назад был не случайностью? Что, если кто-то тогда не довел дело до конца… и теперь вернулся, чтобы закончить начатое?

21

Роудс

После долгих уговоров с моей стороны почти вся компания за завтраком наконец разошлась. Трейс заставил меня пообещать, что буду отписываться каждый раз, как выйду из дома, а еще активировать чертово приложение, чтобы он мог отслеживать мое местоположение. Как бы удушающе это ни выглядело, я знала, что все это – из-за любви. Как и опека со стороны Фэллон.

Я облокотилась на стойку:

– Ты идешь на работу. И я тоже.

Данкан еще утром написал мне, чтобы я взяла выходной, но я заверила его, что приеду – просто немного позже обычного.

Фэллон скривилась:

– Думаю, тебе стоит сегодня отдохнуть.

– Если я весь день проваляюсь здесь, то только и буду, что гонять в голове все случившееся. Мне нужно занять себя.

Она поджала губы, обдумывая мои слова:

– Тогда я поеду с тобой. Посижу с тобой и Бисквитом.

Щенок приподнял голову, услышав свое имя.

– Фэллон, ты что, пытаешься сыграть в телохранителя? – спросила я, улыбнувшись.

Она фыркнула:

– Я могу быть пугающей, если захочу.

Смех вырвался из меня раньше, чем я успела его сдержать.

Фэллон нахмурилась:

– Ну вот, это уже было грубо.

Я подняла обе руки:

– Я нисколько не сомневаюсь, что ты смогла бы врезать мужчине между ног в самый неожиданный момент. Но угрожающей ты точно не выглядишь.

Фэллон излучала самую мягкую энергию из всех, кого я знала. Потому что такой она и была. Настоящий эмпат, она впитывала эмоции окружающих. Но это не значило, что она не умела быть жесткой. Если кто-то обижал ее близких – берегись.

– Может, попросить Кая набить мне тату на лице?

Я снова захохотала:

– Может, кинжал под левым глазом?

Губы Фэллон дернулись:

– А если большими буквами «УБИЙЦА» на шее?

Я притянула ее в объятия:

– Я тебя люблю. Ты знаешь это, да?

Фэллон обняла меня в ответ крепко-крепко:

– Я так перепугалась, когда мама позвонила мне вчера. Это было как тогда, много лет назад.

Черт. Я не подумала, что для Фэллон все это тоже могло быть триггером. Тогда она чуть не потеряла меня, и сейчас все всплыло снова. Я сжала ее крепче:

– Со мной все в порядке. Обещаю. Трейс разберется, и все снова станет, как прежде.

Я говорила это не только для нее – мне самой нужно было в это верить.

– Ты права. Он не успокоится, пока не найдёт этого ублюдка. А потом я лично ему врежу, когда Трейс его приведет.

Я отпустила Фэллон, приподняв брови:

– Какая ты у нас свирепая.

Она ухмыльнулась:

– Вот видишь? Угрожающая.

Я усмехнулась:

– Пошли, я тебя провожу.

Я не оставила ей выбора – ей нужно было идти на работу. У нее и без того завал в Службе защиты детей, а пропустить день означало потом вкалывать втройне.

– Но...

– Никаких «но». – Я обняла ее за плечи и повела к двери. – Ты идешь на работу. Я иду на работу. Никто не будет переживать, потому что Трейс практически встроил в меня GPS-трекер.

Фэллон что-то проворчала себе под нос, но позволила себя вести. Когда мы вышли на улицу, я резко остановилась.

Я думала, что Арден уже ушла. Но вот она стоит у ступенек крыльца, держа в руках маленький комочек меха. Рядом с ней – Сайлас с коробкой в руках. Он смотрел на нее с такой мягкостью, какой я еще ни разу не видела на его лице.

Черт. Последнее, что нам сейчас нужно, чтобы местный ловелас заинтересовался Арден. Она не знала бы, как с этим справиться. Ее жизнь всегда была слишком закрытой. Не по ее вине – по необходимости.

Я прочистила горло, и взгляд Сайласа тут же метнулся ко мне.

– Привет. Я как раз шел к тебе, – сказал он.

Я приподняла бровь:

– Правда?

Щеки у него порозовели:

– Ну... кто-то подкинул котят на другом объекте. Я подумал, может, твое спасательное дело их примет. Не хочу сдавать их в приют.

Я подошла к ним с Арден. Котенок у нее на руках уютно устроился под подбородком, пока она гладила его пестрый мех. Я заглянула в коробку – такие крошки. Им было недели три, не больше. Придется кормить их из бутылочки каждые четыре-шесть часов, но в туалет они уже смогут ходить сами.

– Ты их возьмешь? – спросила Арден. В ее голосе звучала тревога. Любое создание с тяжелой судьбой неизменно отзывалось в ее сердце. – Я бы сама взяла, но не знаю, как Брутус с ними уживется.

Каким бы милым ни был ее огромный пес, сочетать его с трехнедельными котятами – не лучшая идея.

– Я позвоню Нэнси. Если Бисквит не примет их, она, скорее всего, сможет приютить малышей.

Арден заметно расслабилась:

– Хорошо. Им нужно безопасное место.

Сайлас мельком взглянул на нее, нахмурился, но тут же вернул внимание ко мне:

– Спасибо, Ро. Всем этим зверям повезло, что у них есть ты.

Я взяла коробку, глядя на спящих комочков меха:

– Ну, я получаю оплату в виде объятий.

Фэллон улыбнулась:

– Самая лучшая оплата.

И это было чистой правдой.

Я несла новую коробку со свежими одеялами и грелкой к открытому кабинету Данкана, надеясь, что мой начальник сегодня в хорошем настроении. Он склонился над ноутбуком, нахмурившись, и сосредоточенно смотрел в экран. Вокруг глаз залегли напряженные морщины.

– Опять голову ломаешь над цифрами? – спросила я.

Данкан резко выпрямился.

– Господи, Ро. Могла бы хоть чуть-чуть шуметь, когда идешь.

Я хихикнула.

– Извини. Я не старалась идти бесшумно. Ты просто весь в работе был. Опять считаешь?

Он покачал головой и быстро закрыл ноутбук.

– От этого у меня голова болеть меньше не перестает. – Его взгляд пробежался по мне, изучая каждую деталь. – Ты в порядке? Могла бы не приходить.

– Мне будет лучше, если я буду занята. Я в норме.

Данкан нахмурился.

– Трейс звонил сегодня утром. Попросил меня присматривать, не случится ли чего подозрительного, пока ты здесь.

Я с трудом удержалась, чтобы не выругаться. Я не собиралась обманывать Данкана, но и откровенничать до последней детали в мои планы не входило.

– Он просто перестраховывается.

– И правильно делает, – отрезал Данкан. – Это серьезно, Ро. Он сказал, что кто-то оставил угрозу.

Я закусила щеку, теребя нежное место изнутри.

– Знаю, знаю. Но мы осторожны. У Трейса стоит маячок на моем телефоне, его помощники патрулируют район, а прямо сейчас Шеп устанавливает такую систему безопасности, что ей и в NASA бы позавидовали.

Я рассчитывала, что он хотя бы уголком губ усмехнётся на это, но лицо Данкана оставалось совершенно серьезным.

– Я за тебя волнуюсь, – наконец сказал он. – Ты уверена, что не хочешь остаться у меня? Места хватает.

Я покачала головой.

– Все хорошо, правда. Если станет страшно – переберусь к Норе и Лолли.

Губы Данкана сжались в тонкую линию.

– Не хочу показаться шовинистом, но перспектива, что ты будешь ночевать у двух пожилых женщин, меня не особо утешает.

– Только не дай Лолли это услышать. Она тебе за такое задаст.

– Я серьезно, Ро.

Я вздохнула.

– Ладно. Если мне станет страшно, переберусь к Шепу или Трейсу.

– Уже лучше, – проворчал Данкан. – Ну, и что за зверушку ты притащила в этой коробке? Собираешься держать у меня в офисе, пока работаешь?

Я натянула самую ослепительную улыбку, но прежде чем успела что-то сказать, из коробки раздалось жалобное мяуканье.

Данкан простонал.

– Сезон котят?

Я поморщилась.

– Сезон котят. Они чудесные. Но пока я не могу оставлять их одних.

– Сначала собака, теперь кошки. Скоро мы превратимся в приют для животных.

– Но ведь мы уже нашли хозяев для нескольких прелестных зверушек. Это ведь засчитывается тебе в карму, – сказала я, глядя на него с надеждой.

Данкан зажал переносицу пальцами и простонал.

– Ладно. Говори, что нужно.

После того как я устроила котят в кабинете Данкана и накормила каждого из бутылочки, я отправилась искать Тею, чтобы помочь с поливом. По пути махнула рукой Хезер за стойкой:

– Спасибо, что присмотришь за Бисквитом!

– Он – лучшее мужское общество, что у меня было за последние месяцы, – откликнулась она, наклоняясь, чтобы погладить пса по голове.

Я усмехнулась, выходя на улицу в солнечный день. И не смогла не оглядеться – не притаилось ли чего подозрительного. Ненавидела эту привычку. Но чего я ожидала увидеть? Зловещую фигуру с зажигалкой? Кого-то в капюшоне, проводящего пальцем по горлу?

С досадой выдохнув, я направилась к дальней теплице. Заставила себя сосредоточиться на хорошем. Запах сосны пондерозы в воздухе. Как свет играет на цветах вокруг. Как приятно ощущать под пальцами стебли лаванды.

Столько красоты. Столько поводов для благодарности. Нужно лишь остановиться и впитать все это.

Как раз у самой теплицы телефон пискнул. Я достала его из заднего кармана, взглянула на экран и хорошее настроение тут же испарилось.

Дэвис: Я же говорил тебе, что с этим старым домом одни неприятности.

Желудок скрутило, как траву, что закручивалась на ветру у меня слева. С того самого момента, как я рассказала Дэвису о своем намерении восстановить старый дом, он был против. А ведь он сам вырос здесь – я думала, он меня поддержит. Но с самого начала он был категорически против.

Он мог только перечислять бесконечные доводы, почему это ужасная идея. Он хотел, чтобы я продала участок, вложила деньги в акции и купила что-нибудь новое. Что-то, где он надеялся жить вместе со мной. Он так и не понял, что для меня это часть исцеления.

А когда я стала использовать восстановление дома как аргумент, что сейчас мне не до свиданий, он возненавидел эту затею еще сильнее. Но настолько ли он ее ненавидел, чтобы начать запугивать меня вот так? И если да, то на что еще он способен?

22

Энсон

Я уставился на дверь гостевого домика, словно на какого-то босса в видеоигре, которого мне предстояло победить. И, может быть, так оно и было. Пройти или не пройти.

Шеп уехал несколько часов назад, его вызвали на другой объект, где кто-то задел трубу, которой там вообще не должно было быть. Так что он оставил меня заканчивать установку. Систему безопасности он уже настроил, а я доделывал камеры. Это было несложно, просто самих камер Шеп захотел поставить чертову прорву.

Дверь в дом Ро будто насмехалась надо мной. Лучше бы я выбрался на тот аварийный трубопровод, хоть я и понятия не имел в сантехнике. Я вертел телефон между пальцами, крутя его по кругу.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Ро. Я выругался сквозь зубы. Ее каштановые волосы были заплетены в косички, но несколько прядей выбились, напоминая остальным, что в ней все равно живет дикость. На ней была майка, которая так облегала ее тело, что ясно давала понять – никакого лифчика под ней не было. А эти чертовы шорты… Похоже, она и спит в них – мягкие, поношенные и до невозможности короткие для того, кто пытается устоять перед искушением, как я.

Ро изогнула бровь.

– Ты собираешься войти или так и будешь всю ночь сверлить мою дверь взглядом?

Я скривил губы в мрачной гримасе. Она рассмеялась.

Господи, этот смех. В нем было столько радости, что слушать его почти больно. Чистейшее удовольствие от моей угрюмости.

Вот что я начинал понимать о Ро. Она не боялась показывать миру свои чувства. Радость, грусть, все, что между. Она позволяла этим эмоциям жить.

В этой свободе была смелость. И я чертовски ею восхищался.

– Идем, мрачный ты мой. У меня почти готова курочка, запеканка из картошки и лука-порея и салат. Можешь хмуриться за ужином.

Я нахмурился еще сильнее.

– Что вообще за запеканка из картошки и лука-порея?

Ро придержала для меня дверь.

– Лучшее, что ты пробовал по эту сторону рая.

– Смелое заявление, – поддел я ее.

Она пожала плечами.

– Сам оценишь.

Мы вошли в гостиную, совмещенную с кухней. Бисквит сорвался с места и бросился ко мне, но ни лаять, ни рычать не стал – только завилял хвостом.

– Привет, – сказал я, поглаживая его по голове.

Из коробки у лежанки Бисквита раздался хор мяуканья. Бисквит в ответ тихонько заскулил.

Ро тут же схватила с кухонного стола маленькую бутылочку.

– Не волнуйся, дружочек, я их слышу. – Она мельком улыбнулась мне. – Он взял на себя роль мамаши.

Я медленно подошел ближе, наблюдая, как Ро поднесла соску к пасти крохотного котенка. Мяуканье мгновенно прекратилось. Он с жадностью начал сосать, а Ро подставила ему пальцы, чтобы он мог мять их лапками. Все выглядело легко, но я понимал – это только со стороны так кажется.

– Как часто их надо кормить?

Она погладила котенка по голове.

– Каждые четыре-шесть часов. Так что ночами пока тяжеловато. Если бы они были младше, приходилось бы кормить каждые два-три часа.

Я поморщился.

– Мало кто на такое согласится.

Ро пожала плечами, когда котенок доел, и поставила его в коробку.

– Я знаю, как это – искать безопасное место, где можно укрыться.

Конечно, знает. Лучше любого другого знает, что значит оказаться в самом худшем состоянии и чувствовать себя совершенно одинокой.

Пока Ро тянулась за следующей бутылочкой, мой взгляд скользнул к шрамам, выглядывающим из-под ее шорт. Я ненавидел боль, которую они напоминали. Ненавидел, что она вынуждена носить на себе эти следы.

Я наблюдал, как она кормила второго котенка, поражаясь тому, как она со всем этим справляется. Мне не пришлось платить и половины той цены, что заплатила Ро, а она держится куда лучше, чем я.

– Скажешь, о чем так задумался? – спросила она легко, без давления. Я знал: если скажу «нет» – она не станет настаивать. Но мне вдруг захотелось ответить.

– О тебе, – наконец сказал я.

Ее взгляд на миг встретился с моим. Эта смесь зеленого и золотого завораживала. Сегодня золото напоминало подсолнухи на фоне зеленого поля.

– Собираешь пазл из кусочков? – спросила она.

Слишком близко к тому, как работал мой мозг.

– Ты берешь плохое и превращаешь в хорошее.

Ро сменила котенка, подставив соску третьему – черно-белому, который орал особенно громко. Когда тот начал сосать, она обернулась ко мне, ее глаза внимательно изучали меня.

– Я не из тех, кто верит, что все в жизни происходит не зря.

Я только хмыкнул. Если бы все происходило по какой-то причине, мы бы тут все ходили с ужаснейшей кармой. Но меня удивило, что Ро так считает. Она казалась человеком, который вкладывает смысл во все.

– Иногда происходят совершенно ужасные вещи. Настолько, что никакой луч надежды не может оправдать ту боль.

Словно невидимый кулак сжал мне грудь от ее слов – я прекрасно знал, о какой боли она говорила.

Ро поймала мой взгляд.

– Но даже из самой тьмы может вырасти что-то хорошее. Это не значит, что мы рады тому, что произошло. Просто мы не позволим этому изменить нас в худшую сторону.

Она не отводила глаз.

– Я поняла, что раз уж я потеряла их, то ни одной секунды с Колсонами не воспринимаю как должное. Раз мама больше не может видеть, как цветет ее сад каждое лето, я каждый год дольше вдыхаю аромат своего. Раз отец уже никогда не прочитает новый роман Джона Гришема – я прочту его за него и вдвойне наслажусь каждой интригой. А раз Эмилия никогда не состарится – я приму каждую морщинку и возрастное пятнышко.

Ро глубоко вздохнула, опуская черно-белого котенка.

– Это не значит, что я рада, что их нет. И не значит, что я скучаю по ним меньше. Но я позволю этой потере чему-то меня научить, а не ожесточить.

Каждый вдох обжигал огнем. Словно глотать пламя. Было мучительно просто продолжать жить. Вот чем это стало.

– Не думаю, что я так же силен, как ты, – хрипло сказал я.

Ро пристально смотрела на меня, не отворачиваясь, несмотря на мою слабость.

– У каждого свой путь к этому. Твой не обязан быть похож на мой. Главное – не останавливаться.

В ушах гудело. Я не позволял себе вспоминать Грету. Потому что до смерти боялся, что если позволю себе вспомнить боль утраты, свою вину в ее смерти – она поглотит меня полностью. Я допускал только крохотные воспоминания о ней. Больше я не мог вынести.

– Ты не один, Энсон. Было бы много людей, которые прошли бы этот путь вместе с тобой, если бы ты попросил. Меня в том числе.

Блядь. Она убивала меня своей простой, смелой добротой. Такой бесстрашной.

Я открыл рот, не зная, что из него вылетит, но в этот момент запищал кухонный таймер.

На этот раз выругалась уже Ро – каким-то удивительным образом ее ругательство прозвучало одновременно солнечно и дерзко, как она сама.

Она поднялась на ноги и подошла к духовке. Надев прихватки, вытащила из нее нечто, напоминающее сердечный приступ в форме запеканки, пахло это при этом еще лучше.

– Святой ужас, – пробормотал я.

Ро улыбнулась:

– Нет смысла тратить время на плохую еду. Пусть каждый прием пищи стоит того.

Я начинал понимать, что она так относится ко всей жизни – не тратит ни одного мгновения зря.

Я поднялся на ноги:

– Чем помочь?

– Посуду и напитки, пожалуйста.

Я обошел кухонный остров и подошел к шкафчику с тарелками. Ро наклонилась, вытаскивая курицу из запеканки, но я почти не видел еду. Мой взгляд, словно магнитом, тянуло к ее заднице. Бедра покачивались в такт какому-то внутреннему ритму.

В голове тут же вспыхнули образы, на которые я не имел права. Мои пальцы вцепляются в ее бедра, когда я вхожу в нее сзади. Ее запрокинутая голова, приоткрытые губы, умоляющие о большем.

– Энсон?

Я резко вынырнул из плена похоти.

– Прости. Задумался. – Я быстро протянул ей тарелки.

Ро нахмурилась, прикусила губу. Мне захотелось прикусить ее следом. Почувствовать ее вкус – солнечный и безрассудный.

Открыв холодильник, я замер. На верхней полке стояли шесть бутылок имбирного пива. Я ничего не сказал – просто взял одну, позволяя этой тихой заботе согреть меня изнутри.

– Содовая или пиво? – хрипло спросил я.

– Кока-колу, пожалуйста, – ответила она.

Я попытался собраться, но весь ужин стал настоящей пыткой. Каждый ее звук, когда она ела, каждый взмах языка, подхватывающего невидимую крошку, то, как ее губы обхватывали чертову вилку... К тому моменту, как мы вместе убрали со стола, у меня был такой случай «синих яиц», что на восстановление уйдут недели.

Ро нервно теребила руки, пока шла за мной к двери, словно невидимая энергия заставляла ее дрожать. Я замедлил шаг, изучая ее. В ней всегда бурлила жизненная энергия, но сейчас было что-то другое. Еще один кусочек пазла занял свое место в голове.

Дыхание частое и поверхностное. Взгляд мечется. Пульс учащен. Щеку изнутри грызет.

Да чтоб все пропало с этими чертовыми «синими яйцами».

Она нервничала. И не от притяжения, а от страха. Конечно. Кто-то поджег ее дом и практически пригрозил сжечь ее вместе с ним.

Один звонок Шепу и он тут как тут. Но стоило взглянуть на Ро, и я понял: она его просто отправит обратно. Не потому, что ей стыдно бояться. А потому что не хочет, чтобы семья волновалась.

Я прочистил горло:

– Может, мне остаться сегодня на твоем диване?

Ро резко посмотрела на меня:

– Что?

– Одну ночь. Убедиться, что система безопасности работает как надо. На всякий случай.

За ужин ее телефон зазвонил не меньше шести раз – каждый раз кто-то из братьев и сестер проверял, как она. Коуп предлагал вообще прислать охрану патрулировать участок. Я знал, что по сути одна она не останется, но чувство одиночества ее явно не отпускало. А именно это и имело значение. Потому что, черт подери, мысль о том, что Ро страшно или некомфортно, была для меня невыносимой.

– Ты же не выспишься на моем диване, – пробормотала она.

Тот факт, что она сразу не отмахнулась, уже говорил о многом – ей не хотелось оставаться одной. Этого мне хватило.

– Твой диван такой же удобный, как мой комковатый матрас в домике.

Она снова прикусила губу:

– Могу ведь пойти к Шепу или Трейсу.

– А могу взять одеяло и завалиться у тебя на диване. Я усну раньше, чем ты голову на подушку положишь.

Ее ореховые глаза сцепились с моими, колдовские глаза, затягивающие в свою магию.

– Может, и правда приятно будет, если кто-то побудет рядом еще одну ночь.

Я не отвел взгляда. Даже если бы захотел – не смог бы.

– Значит, я останусь.

Я лежал на спине, уставившись в потолок, пока первые лучи утреннего солнца пробивались сквозь занавески. За всю ночь я наскреб, может, часа три сна. Каждый шорох заставлял меня скидывать одеяло, вставать и снова проверять замки и защелки в этом крохотном доме.

Кроме тех случаев, когда я слышал Ро. Ее матрас скрипел каждый раз, когда она ворочалась. Она напевала что-то, когда посреди ночи ухаживала за котятами. И, клянусь, она даже шептала что-то во сне.

Образы ее, запутавшейся в простынях всего в паре метров от этого чертового дивана, преследовали каждую мою мысль и мучили те редкие минуты сна, что мне удавалось урвать. Сны о Ро. Вся в изгибах и сияющей коже, влажной от пота, когда я...

Звук открывающейся двери выдернул меня из мыслей. Я сел, поднялся на ноги и услышал, как включилась вода в душе. Даже сейчас она преследовала меня образами воды, стекающей по ее шее, когда она умывается, этим хаосом волос, в который мне так хотелось запустить пальцы.

Я шагал по коридору, злой как черт. На нее. На себя. На то, что моя сломанная сущность делает Ро человеком, которого я не имею права касаться своими запятнанными руками.

Она вышла из ванной и застыла, приоткрыв губы.

– Ты не спишь.

Я не ответил. Просто смотрел.

Ее волосы были еще не приведены в порядок. Та же майка, которая сводила меня с ума, ее соски четко проступали под тонкой тканью, маня меня ближе.

Я так сжал челюсти, что, наверное, заработал себе корневой канал.

– Иди обратно в свою комнату, – процедил я.

На ее лбу появилась морщинка.

– Почему?..

– Потому что я держусь за последнюю ниточку самообладания. И если ты простоишь тут в этих чертовых шортах еще десять секунд, она лопнет.

Ро дышала все чаще, грудь ее вздымалась при каждом вдохе. С каждым движением ее изгибы становились все ближе – к моим рукам, к моему языку.

– А что будет, если она лопнет? – прошептала она.

– Я так тебя трахну, что ты будешь чувствовать меня неделями. Я разрушу тебя, Безрассудная. Ты думаешь, я не могу заразить тебя своей болью и той тьмой, что живет во мне, но ты ошибаешься.

Упрямство вспыхнуло в ее ведьминых глазах.

– Один, – она облизала губы. – Два.

– Какого черта ты делаешь? – зарычал я.