Текст книги "Хранители магии"

Автор книги: Кэролайн Стивермер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9

Там, где, ствол к воде клоня,

На тростники роняет слезы ива,

Колесница ждет меня.

Лэмберт быстрым шагом вернулся из дома Брейлсфордов в Гласкасл. Войси на месте не оказалось. Не удалось ему найти и Стюарта, декана колледжа Трудов Праведных. Лэмберт отправил записку на квартиру Виктора Стоу, декана колледжа Святого Иосифа, и ему посчастливилось застать его в тот момент, когда он вернулся с обеда.

Стоу провел Лэмберта в комнату на башне, которая служила ему кабинетом. Со второго этажа башни окна открывались на газон колледжа, словно оперная ложа. Было уже темно, но даже ночью Гласкасл представлял собой восхитительное зрелище. Стоу жестом предложил Лэмберту кресло, а сам устроился за письменным столом у окна.

– Что вас сюда привело, молодой человек?

Лэмберт ответил не менее прямо:

– Фелл исчез.

– Как, опять? – Похоже, Стоу новость позабавила. – Некоторые из студентов жалуются, что не могут найти его с конца летнего триместра.

– Мне казалось, что администрация должна знать об этом. По-моему, с ним что-то случилось. – Лэмберт подробно рассказал Стоу о незваном госте, а потом описал состояние кабинета Фелла. – Я отправляюсь его искать.

– Боже мой, куда? Страна большая, а мистер Фелл вправе отправиться, куда ему захочется.

Хотя лицо Стоу оставалось серьезным, у Лэмберта возникло ощущение, что он с трудом удерживается, чтобы не захихикать.

– А разве Фелл свободен? Я знаю, что он отказался работать над проектом «Аженкур», но ему известно о существовании проекта. Мы не знаем, куда он отправился и с кем находится. Разве это не встревожит людей, ответственных за безопасность империи? – парировал Лэмберт. – Разве вы не должны кого-то поставить в известность?

– Проект закрылся вчера, – объявил Стоу. – Его значение сильно уменьшилось, с тех пор как министерство объявило о своем решении перенаправить финансирование на авиационный проект в Фарнборо.

– Закрылся?

Лэмберту показалось, будто его ударили под дых.

– Наверное, я нарушаю основные правила имперской безопасности, когда признаюсь в этом, – с виноватым видом сказал Стоу. – Но Мередит всегда очень высоко о вас отзывался. Я удивлен, что он сам вам об этом не сообщил.

– А что он должен был мне сообщить? Я только сегодня днем участвовал в проверке меткости. Мистер Войси и мистер Райт работали со мной несколько часов. Не может быть, чтобы проект закрылся!

– Правда? Вы уверены? – Стоу нахмурился. – Видимо, Мередит убедил их рассмотреть некие вспомогательные вопросы. Возможно, они составляли приложение к какой-то докладной записке. Проклятье! Никак не могу уследить за всеми бумагами. – Он начал просматривать документы, наваленные на столе перед ним. – Мередит известный упрямец. Кажется, он отправился в Лондон, чтобы попытаться лично поговорить с лордом Файви.

– А когда Мередит узнал, что финансирование передают Фарнборо?

Лэмберт вспомнил, какое умиротворение испытал в комнатах Аптона. Неужели Мередит догадывался, что проект собираются закрыть? Не мог ли он предложить этот визит именно поэтому?

– Проклятые бумаги! Не могу найти. – Стоу сдался и отодвинул кипу листов на прежнее место. – Сегодня с самого утра. Ректор сказал мне и Стюарту вчера после ужина. Вот почему я немного удивился, когда вас увидел. Спасибо, что сообщили мне об отъезде Фелла. Я дам об этом знать соответствующим инстанциям.

– Спасибо, – машинально ответил Лэмберт, вставая и направляясь к двери. Он не знал, что ему говорить или делать дальше.

Стоу пошел следом за ним, внезапно став очень серьезным.

– Считайте, что в этот момент я официально сообщил вам о завершении проекта. Если вы понадобитесь для дальнейших исследований, которые из него будут проистекать, вас пригласят вернуться к вашим обязанностям эксперта по стрельбе, так что перед отъездом обязательно оставьте у казначея адрес, по которому с вами можно будет связаться. Вам все равно надо будет с ним встретиться, чтобы получить жалованье. – Стоу пожал Лэмберту руку, и его официальная мина исчезла так же быстро, как появилась. – Поздравляю. Вы очень нам помогли, знаете ли. Что вы будете делать теперь?

Лэмберт заморгал, а потом наморщил лоб.

– Проект завершен. Я уезжаю.

– Не обязательно прямо сейчас, дружище! – Стоу засмеялся. – Мы вас не выставляем на улицу, знаете ли. Совсем не обязательно спешить на первый же отплывающий корабль. Пока вы будете составлять планы на будущее, советую вам следить за газетами. Думаю, мы сообщим кое-какие детали в виде слухов – просто чтобы ребята из Фарнборо не расслаблялись.

Среди стремительно несущихся мыслей Лэмберт смог ухватить только одну: его время в Гласкасле закончилось. Теперь он будет изгнан навсегда.

– Можете выпить пинту-другую, чтобы это отпраздновать, – предложил Стоу, провожая Лэмберта. – Кажется, у вас давно не было возможности опрокинуть кружку.

– Да, конечно. Теперь я смогу позволить себе всяческую роскошь, – ответил Лэмберт и с гордостью подумал, что его голос звучит почти нормально – только чуть сдавленно. – Жду не дождусь.

– Так-то лучше, – заулыбался Стоу. – Правильный настрой. Удачи, да? – Отправляя Лэмберта в залитую лунным светом ночь, он еще раз пожал ему руку. – Удачи.

Потерявшись в темноте, Лэмберт брел наугад, и под ногами у него хрустел мелкий гравий. Только узнав перечный запах бархатцев, росших на огороде, он понял, что сердце привело его обратно на скамью у колледжа Трудов Праведных. Он опустился на нее и позволил вечерним гимнам успокоить и прогнать мысли.

Лэмберт долго просидел там. Он позволил музыке наполнить его, зная, что ее должно хватить ему до конца жизни. Листья, неустанно шевелившиеся у него над головой, вплетали серебряную нить в золотую ткань гимна. Вокруг него, в темноте, невидимые, спали вся красота и мощь Гласкасла.

Возможно, Войси был прав. Возможно, Гласкасл не для таких, как Лэмберт. Но эта музыка будила что-то в глубине его существа. И Лэмберт сказал себе, что единственным настоящим провалом будет забвение того, что он просыпался, погружение обратно в дремоту. «Возьми то, что тебе необходимо, а остальное оставь». Во время короткого пребывания в Гласкасле Лэмберту была дарована возможность открыть для себя существование такой музыки. И ничто не отнимет у него этого знания. Но путешествовать нужно налегке, поэтому ему придется оставить даже Гласкасл, захватив с собой только перемены, которые в нем произвела музыка.

В конце концов он медленно вернулся к себе в комнаты. Саквояж, который он уложил приблизительно сто лет назад – другими словами, этим утром, – стоял в изножье кровати. Открыв его, Лэмберт воззрился на аккуратно упакованное содержимое. Всего несколько часов тому назад эти вещи казались ему необходимыми. Вздохнув, он вывалил все на кровать, готовясь начать заново.

В дверь постучали. Лэмберт пошел открывать, изо всех сил стараясь не надеяться на то, что это будет записка от Фелла. Это была не она. Там стояли два молодых человека, явно младшекурсники. Оба были светловолосыми, только один сложением напоминал стручок фасоли, а второй – картофелину.

– Простите за вторжение, – сказал стручок. По его тону было ясно, что ему не важно, простят его или нет. – Меня зовут Херрик. А это Уильямс. Мы пришли поговорить с мистером Феллом. Пожалуйста, попросите его оказать нам любезность и принять нас.

– Мне не нужно его спрашивать. Он вас принять не может, потому что его здесь нет. – Судя по всему, младшекурсникам очень хотелось протолкнуться в комнату мимо Лэмберта, но тот не сдвинулся с места. – Сейчас поздновато ходить в гости, вам не кажется?

– А мы не в гости, – сказал Херрик. – Нам нужно поговорить с мистером Феллом.

Уильямс, картофелина, был вежливее – он почти извинялся.

– Видите ли, он так и не передал наши оценки секретарю. Мы не знаем, остаемся ли мы и дальше студентами Гласкасла или нас выпустили. Я не против того, чтобы остаться на все лето, нисколько. Видите ли, пение гимнов помогает мне привести мысли в порядок. Мне оно нравится. Но через несколько недель начнется осенний триместр, и было бы очень неловко, если бы мы оказались там, где нам быть не полагается. Страшно неловко.

– Я понимаю, в чем ваша проблема. Очень жаль, что решать ее придется кому-то другому.

Лэмберт уже собирался закрыть перед ними дверь, когда ему в голову пришла одна идея. Гласкаслу не удастся замять исчезновение Фелла, если о нем будет известно младшекурсникам.

– Мистера Фелла похитили. Спросите деканов, если мне не верите. А теперь уходите.

Лэмберт закрыл дверь прямо перед изумленными молодыми людьми, по-рыбьи разинувшими рты, и запер ее. Снова раздался стук, но он не стал на него реагировать. Через пятнадцать минут они сдались и ушли.

Лэмберт вернулся к себе в комнату. По кровати было рассыпано содержимое его саквояжа, и он убрал большую часть вещей в шкаф. Свой бритвенный прибор он поставил на умывальник, чтобы воспользоваться им утром, а потом уже снова запаковать. Завернув кольт «Миротворец» в самую старую рубашку, он запихнул его в дальний угол саквояжа вместе со щедрым запасом зарядов, а потом уложил компас, коробку с серными спичками и смену нижнего белья. После этого оценивающе осмотрел результат своих трудов. Поездка с Джейн обещала быть чем-то совсем иным, чем поездка с Феллом. На секунду Лэмберт пожалел о давно потерянном охотничьем ноже, а потом дополнил багаж двумя чистыми воротничками и лег спать.

Когда Лэмберт подошел к дому Брейлсфордов, солнце уже всходило. Летняя заря ежесекундно меняла краски по мере того, как мир поворачивался к свету. К тому моменту, когда Лэмберт позвонил в дверь, солнце выглянуло из-за горизонта, а яркие цвета облаков и неба поблекли. Начался погожий летний день – первый день его жизни после Гласкасла. У Лэмберта оказалась ровно одна минута на то, чтобы осознать эту веху, – потом дверь открылась.

– Вы опоздали. – Джейн вышла на ступеньки. – Едем.

На ней был простой полотняный пыльник поверх серого платья, одеяние дополняли шоферские перчатки с крагами почти до локтей и такая огромная шляпа, каких он еще не видел. Ее широкие поля пытались распрямиться под газовой вуалью, которую Джейн растянула поверх нее и завязала под подбородком.

– Вид у вас такой, словно вас ждет трудный день на пасеке.

Лэмберт содрогнулся, когда эти слова вырвались у него, но брать их обратно было поздно.

– Как любезно! – язвительно отозвалась Джейн. – А у вас вид такой, словно вы всю ночь глаз не сомкнули.

Дверь позади них открылась, и из нее выглянула Эми, одетая во что-то белое и изящное. С распущенными по спине волосами она походила на Лючию ди Ламмермур, готовую картинно сойти с ума. Лэмберт без труда оставил эту мысль при себе: не успел он открыть рот, как Эми шикнула на них обоих.

– Ты сказала, что уедешь на рассвете, – напомнила она Джейн. – Поторопись! Разыщи мне Роберта.

– Да едем мы, едем, – отозвалась Джейн. Лэмберт помахал Эми на прощание и направился следом за Джейн к каретному сараю, где стоял автомобиль. Нечто объемное загромождало багажник и заднее сиденье, но Лэмберт не мог определить, что именно: поверх был натянут брезент, закрывавший груз.

– Что это?

– Просто мой багаж, – ответила Джейн, садясь за руль и надевая очки. – Крутаните, ладно?

Мысленно порадовавшись тому, что не взял ничего, кроме маленького саквояжа, Лэмберт запихнул его в «Минотавр» и пошел к капоту. Покрутив ручку мотора, он устроился рядом с Джейн. Она плавно выехала на улицу задним ходом и направила машину из города в лучах солнца, поднимавшегося в небе с правой стороны.

Лэмберт решил, что либо на переднем сиденье ему удобнее, чем на заднем, либо манера Джейн вести машину этим утром стала более консервативной. Она не спешила выехать за границы города. Лэмберт, настроенный на то, чтобы получить удовольствие от поездки по этим местам – возможно, последний раз, – был рад тому, что с пассажирского места перед ним открывается прекрасный вид. Ему хотелось подольше наслаждаться картинами раннего утра, а не видеть, как они стремительно проносятся мимо. Серые каменные стены словно отсвечивали серебром. Зелень, все еще влажная от росы, оттеняла яркие цветы, открывающиеся навстречу солнцу.

В этот час улицы были почти пустынными. Лэмберту показалось, что в боковом переулке он увидел молочника, совершающего утренний объезд покупателей. Кое-где на пороге сидели кошки. В остальном город Гласкасл принадлежал практически им одним. Это было чудесное зрелище: увитые плющом камни в разгорающемся свете дня. Лэмберт напомнил себе, что вернется – хотя бы для того, чтобы забрать оставшиеся вещи – но боль расставания была острой.

– Милое место, – сказал он, когда позади них вдали остался только силуэт холма Гласкасл.

– Недурное, – ответила Джейн. – Достаньте футляр с картами, ладно? Мы на дороге в Уэлс. Отсюда мы едем на север, к Бристолю, но рано или поздно нам придется пересечь Северн.

Вытаскивая кожаный футляр с картами из-под своего сиденья, Лэмберт заметил, что к одной из ручек приборной доски подвешено веретено Эми. Он пристально посмотрел на него, но не заметил в его движении ничего, кроме обычного раскачивания, вызванного инерцией.

– Эми заставила взять его как талисман, приносящий удачу?

– Ничего нельзя сказать заранее. Оно может пригодиться. Я пока точно не знаю, как мы поедем.

Лэмберт посмотрел, как веретено беспорядочно качается из стороны в сторону.

– А если оно начнет указывать в сторону Ладлоу, что мы сделаем?

– Наверное, поедем в Ладлоу. – Из-за очков разобрать выражение лица Джейн не получалось, но, судя по голосу, она относилась к этому так же несерьезно, как Лэмберт. – Надеюсь, оно не обидится, если мы останемся на дороге.

– Я захватил перочинный ножик. Если оно распояшется, я его срежу.

Лэмберт начал сражаться с застежкой футляра. Они еще не проехали и мили, как ему удалось ее открыть и заглянуть внутрь. На протяжении еще нескольких миль он перекладывал содержимое футляра, а потом остановился, чтобы посмотреть на Джейн. Помимо обычных, наклеенных на полотно карт масштабом две мили в одном дюйме в футляре оказались и другие.

– У вас тут неплохой набор.

– Это карты Роберта. Мне показалось, что футляр тяжеловат. И что там было?

Лэмберт перечислил их в том порядке, в каком они лежали.

– Военно-топографическая съемка уэльсских болот с какими-то пометками алой тушью. В ключе сказано, что это римские развалины. Римляне недалеко продвинулись, кажется? Карта всего Объединенного королевства, на которой жирным карандашом отмечены геологические слои. Они размазываются под пальцами, так что надо осторожнее браться за нее. А вот карта, которая может оказаться полезной: опять-таки военно-топографическая съемка, на этот раз шесть дюймов на милю, окрестностей Гласкасла. – Лэмберт развернул ее. – Кажется, мы выехали за ее край примерно пять миль назад. – Он снова сложил карты и убрал в футляр. – А вот юго-запад Англии, где почти все реки отмечены черным. Ваш брат чересчур увлекается жирным карандашом.

– Давайте пока возьмем эту, – сказала Джейн.

– Ладно, пусть будут реки. Боитесь, что радиатор перегреется?

– Нет. Есть шанс, что наша экскурсия может привлечь к себе некоторое внимание. Водные преграды помогут нам избежать ненужного наблюдения.

– Иногда это помогает с медведями. – Лэмберт обдумал услышанное. – Это имеет какое-то отношение к тому, почему ведьмы не погружаются в воду, а людям, занимающимся магией, положено испытывать трудности при пересечении водных преград?

– Ведьмы погружаются в воду. А пересекать водные преграды им действительно трудно, – ответила Джейн. – Заклинание, помогающее определить местонахождение, действует, выявляя изменения в расстоянии между ищущим и искомым. Вы сопоставляете свое восприятие этих изменений со своим восприятием окружающего вас мира, пока не находите то, что ищете. Пока вам понятно?

– Пока – да.

– Вода не меняет энергию. Она ее полностью обновляет. Если бы я искала вас с помощью заклинания местонахождения, вы могли бы укрываться от меня всякий раз, пересекая воду. А если бы вы находились на воде – например, на плоте или в гребной лодке, – то я вообще не смогла бы вас найти.

– Так что если бы мы находились рядом с рекой, – медленно проговорил Лэмберт, – то могли бы пересекать ее всякий раз, как вам казалось бы, что нас ищут с помощью заклинаний.

– Правильно.

Джейн была довольна.

Лэмберт нахмурился.

– А почему вы решили, что нас разыскивают с помощью заклинания местонахождения?

– В настоящий момент мне это не кажется. Но даже если я ошиблась, мы, скорее всего, не вызовем подозрений, пока не пересечем Северн. Но мне все равно хочется знать, где расположены реки.

Лэмберт справился с картой.

– Я нашел дорогу на Уэлс. А оттуда – в Бристоль?

– Так было бы лучше всего.

– Дорога на Уэлс довольно прямая. Вы собираетесь устроить новое испытание скорости? – Лэмберт подчеркнул подозрительность в своем тоне – и был рад услышать, как Джейн смеется. – Вы меня предупредите, ладно? Хотя, если подумать, это может оказаться не так страшно, если я буду сидеть здесь, рядом с вами.

– Не беспокойтесь. Сегодня я превышать скорость не собираюсь. – Джейн притормозила на вершине холма. – Даю слово.

Когда Уэлс остался позади, местность стала возвышенной. Дорога ушла чуть в сторону, чтобы миновать самые высокие холмы, но продолжала вести прямо на северо-восток. Лэмберт знал, что для того, чтобы попасть в Бристоль, им придется свернуть на дорогу, ведущую на север, но не знал, какую предпочесть. Попытка разобраться в путанице тонких линий, представлявших дороги и железнодорожные ветки, была сравнима с отслеживанием паутины, и эта задача осложнялась еще больше, когда Джейн переключала передачи.

– Думаю, нам нужен Фаррингтон-Гарни. Скоро мы доедем до Бристоля?

– Довольно скоро. А что?

Лэмберт свернул карту так, чтобы ее можно было смотреть, не опасаясь порывов ветра.

– Я пропустил завтрак. А если подумать, то и обед пропустил. Если бы мы нашли трактир или паб, то могли бы чего-нибудь съесть.

– Зачем же страдать? Сзади есть корзинка с едой. Я подумала, что нам стоит устроить пикник, а не отдавать себя на милость неизвестному пабу.

– Спасибо, что напомнили. Поскольку я вышел из проекта «Аженкур», то впервые за полгода могу делать что захочу, так что мы определенно остановимся у какого-нибудь паба. Я так давно не пил пива, что даже забыл, какое оно на вкус.

Джейн продолжала смотреть на дорогу, но по тому, как она сбросила скорость, было ясно, что все ее внимание сосредоточено на Лэмберте.

– Вышли из проекта? Вы уволились?

– Проект закрыт. В моих услугах больше не нуждаются. – Лэмберт не пытался скрыть горечь. – Меня официально известили вчера вечером. До той поры никому не пришло в голову об этом упомянуть.

– Проект закрыт? Поверить не могу! Проект «Аженкур» завершен?

– Министры, на которых Роберт так усердно пытался произвести хорошее впечатление, решили передать финансирование авиаторам в Фарнборо. Наверное, какие-то детали проекта «Аженкур» еще нужно было закончить, иначе Войси не заставил бы меня вчера стрелять из винтовки Бейкера, пока Мередит был в Лондоне. Войси раньше других узнал о закрытии проекта. Стоу сказал мне.

– Стоу? Он декан колледжа Святого Иосифа, кажется? Я с ним не знакома. Какой он? Такой же бестолковый, как наш друг Портеус?

– Не думаю, чтобы он был настолькобестолковым. Кто сравнится с Портеусом? Похоже, Стоу был слегка смущен тем, что я еще не знаю об увольнении. Он сообщил мне это довольно вежливо.

– Еще бы. А что сказал Войси?

– Войси не было. И Стюарта тоже. Я говорил только со Стоу. Тот посоветовал мне повидать казначея, чтобы получить жалованье.

– О боже! – Сочувствие Джейн было заметно, несмотря на то что глаза ее прятались за очками. – А казначей наверняка не работает в неурочное время, а потом я умчала вас.

– Ничего страшного. Я заставлю казначея заплатить мне, когда вернусь за оставшимися чистыми носками. Не беспокойтесь.

– Вы говорили об этом довольно мрачно.

– Я не рассчитывал, что мне дадут медаль или еще что-то. Но меня раздражает бестолковость. Зачем было вызывать меня на стрельбы, если проект уже закрыли? Это глупо. Вообще все глупо.

– Или, по крайней мере, странно. – Джейн снова прибавила скорость. – Интересно, почему Войси пытался уговорить Фелла вернуться в проект, если уже знал о его закрытии?

– Вы считаете, что Стоу знает о проекте что-то такое, чего не знает Войси? – Лэмберт сложил карту более аккуратной гармошкой. – Я так не думаю.

– Скорее уж… – начала Джейн, но не закончила мысль: в этот момент автомобиль вильнул к живой изгороди, росшей вдоль дороги. Джейн затормозила и остановилась. – Черт! Прокол.

– Что?

Лэмберт все еще не пришел в себя от испуга из-за резкого поворота. Это был довольно тревожный момент.

– Поможете мне с домкратом? – Джейн вылезла из-за руля и нашла набор инструментов. – Хорошо? Это займет всего пару минут.

Конечно, им понадобилось гораздо больше пары минут: нужно было подвести домкрат и приподнять автомобиль над землей. К тому моменту, когда поврежденное колесо было снято и заменено на запасное, прошло почти два часа – и Лэмберт сильно ободрал себе костяшки пальцев.

– Мне следовало предоставить вам работу гаечным ключом, – сказал Лэмберт, когда они наконец снова тронулись. – На вас ведь перчатки, в конце концов.

– В следующий раз займусь этим сама, – пообещала Джейн. – Не думаю, чтобы у меня на это ушло больше времени, чем у вас.

Лэмберт оставил критику без внимания.

– Давайте надеяться, что следующий раз отсрочится до того момента, когда мы успеем заклеить первый прокол.

– Давайте надеяться, что следующего раза вообще не будет.

В Бристоле, поздним утром, Джейн сделала остановку, чтобы купить бензин и заклеить шину. Пока они ждали, Лэмберт уговорил ее заглянуть в ближайший паб «Синий кабан». Было еще слишком рано, чтобы заказывать еду, но Лэмберт не смог устоять перед возможностью отведать пива.

Джейн не стала пить спиртное, объявив, что, сидя за рулем, должна быть абсолютно трезвой. Лэмберт не мог с этим спорить. Он выпил две пинты пива – одну быстро, а вторую медленно, растягивая удовольствие, и пожалел, что не заказал на закуску поджаренный сыр. Вкус у пива был даже лучше, чем ему помнилось. В жаркий августовский день пиво из погреба навело его на мысль, что жизнь все-таки неплоха. Странное чувство легкости, появившееся затем, стало для Лэмберта предупреждением о том, что он пугающе разучился пить. Было время, когда он не ощутил бы действия даже галлона пива, а не какой-то кварты, пусть даже и на голодный желудок. Но после месяцев воздержания пиво заставило весь мир приподняться на несколько градусов и приобрести дополнительные краски и слабое вращение. Лэмберт подумал о том, как подобное баловство может повлиять на его меткость, и с сожалением решил, что ему следует воздерживаться от крепких напитков до тех пор, пока Фелл благополучно не вернется домой.

Заправившись, отремонтировавшись и отдохнув, Джейн и Лэмберт оставили Бристоль позади. Развернув часть карты на коленях, Лэмберт направлял Джейн через лабиринт улиц, пока они не выехали на северную окраину города и медленно поехали к устью реки в направлении Оуста. Джейн была полна сомнений.

– Вы уверены, что это правильная дорога?

Лэмберт сверился с картой.

– Я уверен, что это дорога на Оуст.

Джейн притормозила машину.

– А почему мы едем в Оуст?

– Потому что карта говорит, что там мы попадем на паром в Чипстоу.

Джейн ничего не ответила, но затормозила, оставив автомобиль рычать на краю дороги, к немалому недовольству велосипедиста, ехавшего следом за ними. Она повернулась к Лэмберту, но из-за очков он не мог определить выражение ее глаз.

– Нам надо где-то пересечь Северн, – объяснил Лэмберт. – Вы так сказали.

Джейн проговорила очень медленно – словно разговаривая с ребенком:

– Мы не можем пересечь его здесь. Мы только что выехали из Бристоля. На протяжении сорока миль моста не будет.

Лэмберта посетила мрачная мысль:

– Автомобиль на паром не берут? Даже как груз?

– Меня не интересует, берут ли они автомобили на паром. Я Северн на пароме пересекать не стану.

– А что случилось с паромом?

– С ним ничего не случилось. – Джейн снова включила передачу и повела «Минотавр» дальше. Судя по тому, как она вертела головой, было ясно, что она ищет место, где можно было бы развернуться. – Паром через Ла-Манш тоже в полном порядке, но всякий раз, как им пользуюсь, я потом три дня болею. Я не сяду на паром, если без этого можно обойтись. Мы поедем вверх по течению, пока не найдем мост.

– Это имеет какое-то отношение к той теории насчет пересечения водных преград? – спросил Лэмберт.

– По моему опыту, это не теория, – суховато ответила Джейн.

– А! В таком случае. – Лэмберт посмотрел на карту, – ищите указатель на Элвестон. Мы поедем в направлении на Глостер. Похоже, нам не удастся пересечь реку, пока мы не попадем к мосту в Овере.

– Пусть будет Овер, – отозвалась Джейн и поехала дальше.

Найти дорогу на Глостер оказалось не так просто, как думалось при взгляде на карту. Порой живые изгороди скребли по бортам с обеих сторон.

Джейн вела машину по узким проселкам, морщась и сетуя на то, что краска автомобиля будет испорчена. Порой их дорога пересекалась с тем, что казалось нужным им путем, но спустя сотню суживающихся ярдов становилось ясно, что Лэмберт направил их по какому-то проселку, ведущему на ферму.

Северн оставался слева от них. В конце концов им удалось отыскать дорогу приличной ширины, которая, похоже, вела в нужном направлении. К тому моменту, когда они пересекли мост в Овере, было уже два часа дня.

– До Росс-он-Уай всего пятнадцать миль. – Лэмберт продемонстрировал Джейн карту. – Если вы устали сидеть за рулем, мы могли бы найти там место для ночлега.

– Стемнеет еще очень и очень не скоро. – Джейн не стала смотреть на карту. – Зачем нам останавливаться для ночевки?

Лэмберт содрогнулся. Пиво в Бристоле было ошибкой. Его питье помогло убить время, пока «Минотавр» готовили для дальнейшего пути, но теперь от него болела голова. Но и без головной боли Лэмберту хватило на этот день ветра, дувшего в лицо, и пыли, набивавшейся в глаза и рот. А может, и на месяц.

– Извините. Я решил, что вы устанете к тому моменту, когда мы там окажемся, вот и все.

– Мы не станем останавливаться на ночь. – После полного молчания, длившегося почти час, Джейн заговорила так решительно, словно они вели спор на протяжении долгого времени. – В этом нет нужды. У нас есть ацетиленовые фонари. Есть даже маленький, чтобы освещать номер сзади. Мы будем в полной безопасности и в рамках закона, даже если будем ехать всю ночь. Никаких остановок.

Джейн говорила так отрывисто, что Лэмберт стал гадать, не болит ли и у нее голова. Он обдумал и отверг несколько возможных ответов и наконец выбрал кротость.

– Даже когда мы окажемся на месте?

– Мы уже должны были бы оказаться на месте.

Джейн затормозила, чтобы не сбить вышедшую на дорогу овцу.

– Должны были бы, – согласился Лэмберт. Отбросив кротость, он поддался соблазну и добавил: – Если бы вы потрудились сказать, что не верите в паромы, или потратили меньше времени на сбор пикника, предпочтя выбор разумного маршрута, мы, скорее всего, уже были бы на месте.

– Если бы вы умели нормально читать карту, нам не пришлось бы целый час искать выезд из Бристоля, – парировала Джейн.

Лэмберт уставился на нее.

– Не могу поверить, что вы собираетесь ехать весь день не останавливаясь. Разве вам не захочется поесть?

Джейн ощетинилась на его тон:

– Что это должно означать?

– Во-первых, если сэндвичи протухнут, то обидно будет, что вы напрасно захватили корзинку, так ведь? Или никаких сэндвичей и нет? Может быть, весь багаж занят вашим серебряным чайным сервизом?

– Я действительно взяла корзинку для чая, – ровным голосом сказала Джейн. – Нет смысла брать корзинку с ленчем, не взяв корзинку для чая. Можете не пить чай, если не захотите. Вы вообще можете от всего отказаться.

Лэмберт опрометчиво продолжил:

– А что еще вы погрузили в машину? Что это за багаж? Шляпы?

Вид у Джейн был обиженный, но она ничего не ответила. Похоже, мисс Брейлсфорд решила игнорировать своего спутника и сосредоточиться на управлении машиной.

Молчание между ними могло затянуться на неопределенно долгое время. Однако в какой-то момент между двумя и тремя часами оса неправильно рассчитала самоубийственный полет к ветровому стеклу «Минотавра», попала в струю воздуха, отбросившую ее к левому переднему сиденью, и ужалила Лэмберта в бровь. На секунду Лэмберту пришла в голову дикая мысль, будто его ударили горячей кочергой. Он инстинктивно махнул рукой, но насекомое уже исчезло, оставив только болезненный волдырь на память о себе. Лэмберт чертыхнулся.

– В чем дело?

Джейн остановила машину на обочине. Они оказались одни на сельской дороге, неподалеку от излучины красивой речки. Лэмберт не знал, что это за речка, – и его это не интересовало, лишь бы она не оказалась Северном.

– Ни в чем. Меня просто кто-то ужалил, вот и все.

Лэмберту хотелось ругаться, но он постарался утешиться, сохраняя стоическое терпение. С каждым ударом сердца место укуса болело все сильнее, и он чувствовал, что лицо у него опухает. Ему даже стало казаться, что глаз закрылся.

– Дайте я посмотрю.

Остановив автомобиль и поставив его на тормоз, Джейн затянутой в перчатку рукой взяла Лэмберта за подбородок и стала безжалостно поворачивать его голову в разные стороны, рассматривая травму.

– Этим нужно заняться.

Она нашла на краю дороги поросшую травой обочину, на которой можно было надежно поставить машину. Холмик плавно спускался к журчащей воде. Опасность для устроившихся на пикник представляли только свежие катышки, оставленные пасшимися поблизости овцами.

Джейн развязала брезентовый полог, закрывавший заднее сиденье, вытащила плетеную корзинку для чая и открыла застежку на крышке.

– Я наберу холодной воды для примочки. Посидите на месте, хорошо?

– Меня просто кто-то ужалил, – возразил Лэмберт. – Я не калека какой-то.

– Помолчите. Споры с ангелом милосердия никогда никому не помогали добиться желаемого результата.

– А, так вот вы кто!

То время, пока Джейн спускалась к ручью и карабкалась обратно, Лэмберт потратил на попытки представить себе девушку либо как настоящего ангела, либо как покойную Флоренс Найтингейл. [14]14
  Найтингейл (Nightingale) Флоренс (1820–1910), английская сестра милосердия и общественный деятель; основоположница сестринского дела.


[Закрыть]Обе попытки бесславно провалились.

Вернувшись, Джейн намочила в прохладной воде одну из полотняных салфеток из корзинки и дала Лэмберту, велев приложить к месту укуса. Морщась и содрогаясь, он пристроил холодный компресс на место. Дожидаясь, пока средство начнет действовать, здоровым глазом он наблюдал за тем, как Джейн распаковывает принадлежности для пикника. Поскольку одна рука у Лэмберта оставалась свободной от компресса, он проявил благородство в своих страданиях и помог ей развернуть и расстелить толстое шерстяное одеяло. Они постарались не попасть на овечий помет.