Текст книги "Хранители магии"

Автор книги: Кэролайн Стивермер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Лэмберт с трудом оторвал взгляд от стакана и решительно устремил его на Войси.

– Спасибо, не надо.

– А что я могу предложить вам взамен?

Любезность Войси не знала границ. И, похоже, терпение его было бесконечным.

– Спасибо, ничего. – Желудок Лэмберта снова протестующе заурчал, обнаруживая всю лживость его слов. Лэмберт не стал обращать на это внимание. – Я бы предпочел выслушать ваши объяснения полностью.

– Какой вы настойчивый. – Войси был воплощением благожелательности. – Вам известно, что цель проекта «Аженкур» – это создание оружия. Наши враги создают армии и военные флоты Мы отвечаем тем же. Но армии и военные флоты существуют уже много веков. В этой гонке победить невозможно. Финишная прямая не зафиксирована. – Войси позволил себе еще несколько глотков. – Нам необходим новый вид оружия.

– Но разве вам все равно не нужны будут армия или флот, чтобы применить это оружие? – спросил Лэмберт. – Те самые храбрецы, о которых вы упоминали, когда в последний раз говорили об этом?

– Для защиты империи мы ищем усовершенствования для устаревших средств ведения войны. – Войси начал увлекаться своей речью. – Эволюционное усовершенствование, если хотите. Мы ищем оружие, которое поможет империи так быстро и убедительно, как большой лук помог нашей стороне в битвах при Креси и Аженкуре. Моя задача – вернее, наша задача – состояла в том, чтобы выбрать самую эффективную из предлагавшихся конструкций, выверить все аспекты теории, связанной с лежащей в ее основе магией, создать прототип и проверить, будет ли она действовать как задумано и без сбоев. Вас привлекли в помощь на третьем этапе проекта. Теперь третий этап завершен. Прототип создан, и мы испытываем его здесь.

Лэмберт обдумал услышанное.

– Почему именно здесь? Почему было не испытать его в Гласкасле?

Войси взмахнул рукой, отметая такое предложение.

– Гласкасл для такого мероприятия чересчур открыт. Испытания требуют полной тайны.

– А почему? Устройство не действует? – Что-то в самодовольном выражении лица Войси заставило Лэмберта внезапно увериться в том, что на самом деле все обстоит как раз наоборот. – Оно действует даже слишком хорошо? Это нельзя отнести к достоинствам. Если его задействовать в Гласкасле, кто-то обязательно это заметит. Никто не сплетничает так много, как младшекурсники.

– Это мощное оружие, – признал Войси. – Не стоит идти на ненужный риск.

– Но вы ведь не думаете, что можно долго испытывать пушку так, чтобы не привлечь к этому внимания? Даже здесь, в лесах, рано или поздно люди что-то заметят.

Войси был явно ошарашен.

– А вы решили, что все это время мы работали именно над этим? Над пушкой?

– Не над простой пушкой, иначе вы не считали бы ее идеальным оружием. Но над чем-то вроде пушки. И очень большой, сдается мне.

Лэмберт изо всех сил старался даже не думать о чертежах, лежавших у него в кармане, – о чертежах, из которых было ясно, что устройство «Аженкур» нисколько не напоминает пушку.

– В первоначальном проекте действительно говорилось о пушке. Беспорядочное разрушение, осуществляемое на расстоянии. – Войси не скрывал отвращения. – Но верх одержали более тонкие умы. Результатом стало оружие, которое, слава богу, ничем не связано с идеями артиллерии. Это исключительное личное оружие и в высшей степени меткое. Именно в этом ваша помощь была столь значительной. Измерение вашего восприятия позволило нам лучше понять научные принципы меткости.

Хотя Лэмберт догадывался, что восхищение, прозвучавшее в голосе Войси, имело целью ему польстить, он все равно почувствовал глубокое удовлетворение. Досадуя на себя, он холодно откликнулся:

– Вы меня тоже многому научили.

– Ах, Сэмюэль, если бы только мне было позволено рассказать вам все с самого начала! – Войси отложил нож и вилку и удовлетворенно вздохнул. – Вы не намерены ничего есть, так ведь?

– Я не голоден, – соврал Лэмберт.

– И пить тоже не будете?

Лэмберт покачал головой.

– В высшей степени прискорбно, – грустно проговорил Войси. – Похоже, этот фольклор существует повсюду, раз уж даже вы сталкивались с этим принципом.

– «Змей соблазнил меня, и я отведала их». Я достаточно хорошо знаком с этим.

Войси глубокомысленно произнес:

– Наверное, даже у краснокожих индейцев существует какая-нибудь легенда относительно пленной принцессы, попавшей в подземное царство.

– Ее звали Персефоной, – сказал Лэмберт. – И если она не станет есть гранатовые зерна, ей ничего угрожать не будет.

– Но Персефона все-таки не оставила гранаты в покое, не так ли? – Войси нахмурился. – Возможно, я неправильно вас оценил. Все это время вы казались мне человеком услужливым, Сэмюэль. Жаждущим знаний и в основе своей неиспорченным. Однако теперь я начинаю в этом сомневаться. Кажется, вы, выражаясь идиоматически, водили меня за нос. Возможно, вы приобщились к цивилизации гораздо сильнее, чем я предполагал. Вероятно, мне следовало соблазнять вас шампанским и черной икрой, а не простой и здоровой едой.

– Икра и шампанское – это тоже простые и здоровые продукты, – возразил Лэмберт.

– Но вы и их от меня не приняли бы, так ведь?

Войси снова принял скорбный вид.

– Сейчас – нет, спасибо.

Войси осмотрел Лэмберта с глубокой серьезностью.

– Если я не могу соблазнить вас традиционным способом – так тому и быть. У меня есть сведения, которые вас могут заинтересовать. Я имел разговор с деканами колледжей Трудов Праведных и Святого Иосифа. Существует вполне реальная вероятность, что по моей рекомендации вас примут в число студентов Гласкасла.

– Это неправда.

Лэмберт с трудом справился с нотками досады, готовыми прорваться в его тоне. Похоже, Войси был совершенно убежден в непреодолимости этого соблазна.

– Правда, уверяю вас. Я вас не обманываю. Получив мою рекомендацию, вы могли бы стать студентом на осенний триместр.

– Существуют правила. Вы сами постарались в самом начале мне их объяснить. Помните?

– А вы еще не поняли? Правила могут на вас не распространяться – больше никогда. Послушайте, Сэмюэль. С моей помощью для вас нет ничего невозможного. – У Войси сверкали глаза. – Разве не этого вам хотелось с того дня, когда вы вошли в главные ворота?

Лэмберт знал, что ему нужно молчать. Его досада переросла в гнев.

– Вы ведь разрешили себе мечтать, не так ли? Стать свободным членом Гласкасла, равным любому другому? Вы будете свободны, и перед вами не будет закрыта ни одна дверь, ни одно знание не окажется для вас запретным. Вы сможете пойти куда угодно, говорить что угодно. Гласкасл станет вашим.

Лэмберт тряхнул головой. На этих условиях Гласкасл был ему не нужен. Стать исключением из всех правил? Оказаться там в качестве какой-то диковины? С него этого хватило. Ему хотелось заслуживать Гласкасла, быть там своим – но он ни капли не верил тому, что Войси может это осуществить. Даже лучший маг в мире не способен был произнести заклинание, чтобы Лэмберту внезапно оказалась знакома латынь. Нет – Войси был лгуном. Теперь это было ясно видно. Тогда почему его слова продолжали звучать в ушах?

Подумав об этом, Лэмберт вспомнил слова Джейн, когда она ясно дала ему понять, что означало бы пребывание в Гласкасле для нее. И он едко процитировал их Войси:

– Вставать ни свет ни заря и до хрипоты распевать гимны для вящей пользы всего сообщества? Есть жидкую кашу за двумя трапезами из трех? Господи, вот это предложение! Спасибо, не надо.

Казалось, Войси это позабавило.

– Как странно, Сэмюэль. Мне представлялось, что вы именно ради этого отказались бы даже от надежды на рай. Что ж, значит, я ошибся. Тогда, боюсь, вы не оставили мне выбора. Если вы не хотите добровольно помочь мне в испытаниях устройства «Аженкур», вам придется делать это по принуждению. Мне и правда очень жаль.

По голосу Войси не чувствовалось, чтобы он о чем-то жалел. Казалось, он очень доволен. Из черного саквояжа, в каком могли бы лежать врачебные принадлежности или хирургические инструменты, Войси извлек устройство причудливой формы, сверкающее, словно новенький горн. Он навел устройство на Лэмберта.

В мире было не так много вещей, которые Лэмберту не нравились бы сильнее, чем анчоусная паста и предсказание его судьбы. В этом списке значились боль, жажда и голод. Но на первом месте в списке ненавистных ему вещей стояло нацеленное на него оружие.

Не успело сверкающее устройство выровняться, как Лэмберт бросил пинту эля в Войси и нырнул под стол. Слыша наверху приятный хруст стекла, он пролез между ножками стола и бросился к двери в коридор.

Войси выругался.

– Ко мне! – крикнул он. Из соседнего коридора послышался приближающийся топот.

Лэмберт не стал дожидаться и смотреть, кто откликнется на призыв ректора. Он вырвался в коридор и бросился к ближайшей лестнице, попавшейся ему на пути. После того как он столько времени потратил на то, чтобы пробраться в приют Святого Хьюберта, он не намерен был уходить, не осмотревшись. Лэмберт поспешно поднялся наверх и попытался затеряться в мрачных переходах дома умалишенных.

Он преодолевал марш за маршем, площадку за площадкой, поднимаясь по все более крутым ступеням, пока шум преследования не затих далеко позади. Лэмберт решительно достал кольт "Миротворец», прихваченный с собой, и взял его наизготовку, ощутив холод металла в потной руке. Он медленно двинулся вперед. Глазам понадобилось несколько секунд на то, чтобы привыкнуть к полумраку. Он остановился и прислушался. Если у дерева, камней и плиток здания были какие-то присущие им звуки, то, передвигаясь по этажам, он их уловить не смог. Он слышал только шорох одежды при каждом своем осторожном шаге – и еще собственное дыхание и биение сердца.

Он оказался в пронизанном кислым запахом коридоре с чередой дверей. В каждой на уровне глаз находилась решетка для наблюдения, а внизу – прорезь, через которую можно было просунуть поднос с едой. Он осторожно прошел по коридору, заглядывая через решетку в каждую дверь, вдоль которой двигался.

Первая комната оказалась пустой, если не считать кошки, которая спала, свернувшись клубком на одеяле. Там был поднос с едой и питьем и лоток с песком в углу. Не похоже было, чтобы животное страдало от недостатка внимания. И тем не менее что-то в этом встревожило Лэмберта. Он потрогал дверь. Кошка, в одиночестве запертая в комнате. В этом было нечто неправильное. И кошка, которая спала настолько крепко, что даже не потрудилась поднять голову, когда кто-то оказался у двери? Это было просто неестественно.

В следующей комнате оказался грязный спаниель. Еда и вода рядом с ним казались нетронутыми. Когда Лэмберт проверил замок, пес поднял голову, но тут же уронил ее обратно на лапы, словно смирившись со своим одиночеством. Ни поскуливания, ни лая. Беспокойство Лэмберта усилилось.

Лэмберт проверил следующую дверь – и при виде того, что он там увидел, у него снова встали дыбом волосы. В комнате оказался взрослый олень-самец с четырьмя разветвлениями рогов. Животное бросилось к двери, как только Лэмберт тронул замок. Стук, с которым он налетел на дверь, глухо разнесся по коридору. Это был первый звук, который Лэмберт услышал за достаточно долгое время, так что от неожиданности он вздрогнул. Пока он смотрел сквозь решетку, олень прижался рядом, с широко раскрытыми глазищами и раздутыми в страхе ноздрями. Каждый его вздох, хоть он и был тихим, Лэмберт ясно слышал. Было неестественно, что олень стоит так неподвижно. Все это существо создано для стремительных движений – и то, что оно стояло настолько близко, что можно было рассмотреть каждый волосок на его шкуре, наполнило Лэмберта изумлением и смятением.

Часть беспокойства оленя передалась Лэмберту. Он вспомнил звуки вчерашней ночи и того оленя, который прошел в темноте за пределами круга света от его костра. Но действительно ли те звуки производил олень? Непонятное пребывание оленя в доме не объясняло всей странности его собственных ощущений. Здесь неправильно пахло, здесь царила неправильная атмосфера – и только прохлада пистолета в руке помешала Лэмберту поддаться желанию отступить. Ему хотелось прятаться до тех пор, пока он не разберется, с чем столкнулся. Но единственный способ это узнать – держаться твердо и идти дальше.

Лэмберт подумал о Кадвале и Полидоре. Удалось ли этим молодым людям сбежать, перебравшись через стену приюта? Или они до сих пор ищут выход? Или с ними случилось нечто совсем иное?

Олень продолжал стоять у двери – в совершенно неестественной близости. Лэмберт почти прижал лицо к решетке. Смущение и осторожность заставили его говорить очень тихо.

– Кадвал? Полидор? Фелл?

Ответа не было. Лэмберт прижался лбом к решетке, ругая себя за то, что ожидал отклика. Дать волю фантазии – это одно. А его поведение было вообще за гранью разумного.

Олень попятился и наклонил голову, готовясь к очередной атаке на дверь.

– Не делай этого. Ты только себе повредишь.

Лэмберт пригляделся к двери, проклиная темноту в коридоре. Из-за нее он даже не мог разглядеть детали дверной ручки и замочной скважины. Прикосновение сказало ему больше, чем зрение. Заперто – значит заперто. Немного поспорив с собой о том, насколько разумно пытаться отстрелить замок, Лэмберт двинулся дальше.

В остальных комнатах также оказалось по одному животному. Еще собаки, еще кошки, еще один олень – на этот раз молодая самочка.

– Джейн? – прошептал Лэмберт – и не получил ответа.

Он обнаружил одного барсука и одну недовольную чайку. В последней комнате, перед лестницей в дальнем конце коридора, оказалось одно кресло. В этом кресле лицом к двери, положив руки на подлокотники, выпрямив спину и решительно выставив вперед подбородок, сидела Джейн Брейлсфорд.

Лэмберт воззрился на нее, потеряв дар речи от радости, что нашел ее целой и невредимой. Джейн смотрела на него, широко раскрыв свои красивые глаза. Молчание между ними царило до тех пор, пока чувство облегчения, испытанное Лэмбертом, не трансформировалось в опасения.

– С вами все в порядке? Он с вами ничего не сделал?

– Я в полном порядке. – У Джейн чуть дрогнул голос. Она сделала глубокий вдох, выдохнула и проговорила уже совсем нормально: – Я просто никак не могу разорвать эти чары.

Лэмберт едва слышно вздохнул от облегчения.

– Господи, а я уже совсем встревожился. – Он потряс замок и тихо выругался. – Не знаю почему. Я ведь сказал Бриджуотеру, что вы можете постоять за себя.

– Где вы были?

Судя по лицу Джейн, она была рада его видеть, но голос ее звучал сердито.

– Любовался мизерикордами. А вы что подумали? – Лэмберт помахал кольтом. – Закройте уши.

– Не могу. – Голос Джейн стал еще более раздосадованным, если такое было возможно. – Если бы могла пошевелиться, то разве я здесь осталась бы? На это кресло наложены чары, которых я не знаю, и мне пока не удалось их разорвать.

– Если вы не можете двигаться, то как вы разговариваете?

Лэмберт отстрелил замок, убрал пистолет и открыл дверь. Подхватив Джейн под руки, он потянул ее вверх. Безрезультатно. Он отказался от этой идеи, зашел за кресло и начал толкать его к двери. К счастью, ножки кресла были с колесиками. Двигать его приходилось медленно, но все-таки это не было невозможно. Не совсем.

– А вы тяжелее, чем может показаться, знаете ли.

– Идиот. – Голос Джейн стал жизнерадостным. – Я могу говорить, потому что Войси хочет, чтобы я отвечала на его вопросы. Ему не удается добиться, чтобы его магия подействовала на меня должным образом, и ему хочется понять, в чем дело.

– Зачем?

У Лэмберта не хватало дыхания на более длинный вопрос. Он выкатил кресло в коридор и поставил его у лестницы. Но теперь ни один из вариантов действий не казался удачным. Джейн необходимо высвободить из кресла. Других альтернатив не было. Он привалился к стене, чтобы отдышаться, и тем временем наблюдал за девушкой.

– Если верить литературе, то ключом является невинность. Он не может превратить меня в животное, если я, – тут Джейн откашлялась, – не потеряла невинности.

Ее голос звучал спокойно, но цвет лица выдал смущение: она покраснела.

Лэмберт почувствовал, как его собственные уши загорелись словно из сочувствия.

– Большей глупости мне еще слышать не приходилось.

– Я согласна. И Фелл, кажется, тоже. А вы знаете, где он? Войси сказал мне, что он где-то здесь.

– Это место больше всего похоже на лондонский зоопарк. Но я никого, кроме вас, не видел. А что Фелл здесь делает?

Войси ответил из-за их спин с явным удовольствием:

– Я решил помочь ему сосредоточиться исключительно на его исследованиях. Видите ли, в Гласкасле было столько помех. Это очень вредило его работе.

– А, это вы. – Держа в руке пистолет, Лэмберт повернулся к Войси. К его изумлению, ректор, похоже, был один. – Что так долго?

– Просто хотел заручиться помощью. – Войси излучал жизнерадостность. – Но кажется, она мне не понадобится.

– По лестнице позади вас поднимаются двое мужчин, – объявила Джейн. – Они не вооружены, если не считать ошейника и поводка, которые они несут.

– А им оружие не понадобится, – заверил Войси Лэмберта, направляя на него устройство «Аженкур». – В нем не будет необходимости, как только я с вами закончу.

Лэмберт не решился повернуться к Войси спиной, чтобы встретить поднимающихся по лестнице.

– Не приближайтесь! – громко объявил он. – Я вооружен и не завтракал. Так что лучше со мной не связывайтесь!

– Они остановились, – сообщила ему Джейн, – но не ушли. Похоже, ваше предупреждение их не слишком напугало.

Лэмберт повернул кресло так, чтобы Джейн оказалась спиной к стене. Кресло все равно осталось слишком близко к лестнице, что Лэмберту не нравилось, но места для маневра было мало, а кресло было таким громоздким, что затрудняло его передвижение. Он встал между креслом и мужчинами на лестнице и посмотрел на Войси, держа оружие выше головы Джейн.

– Это вы выбираете, в какое животное мне превратиться, или я могу выразить пожелание?

– О, выбор за вами, – любезно ответил Войси. Он навел бронзовое устройство на голову Лэмберта. – Феномен как-то связан с тем, что свойственно вашей природе, каким бы ни оказалось в результате животное. Я тут ничего не решаю. Роберт Брейлсфорд превратился в овчарку-колли. Я ожидал чего-то гораздо более внушительного. Тем не менее это ему идет. Относительно высокий интеллект, острое чувство долга и блестящая черная шерсть с белыми пятнами. Моя первая успешная трансформация.

– Что вы с ним сделали? – вопросила Джейн.

– А какими были неудачные трансформации? – поинтересовался Лэмберт.

Войси игнорировал вопрос Лэмберта.

– Он где-то тут, поблизости. Повариха подкармливает его на кухне.

Джейн издала низкое горловое рычание – звук ярости и отвращения, приглушенный беспомощностью.

– Он вам доверял.

Войси изобразил сожаление.

– Не до конца. К тому времени, когда ваш брат начал допрашивать меня относительно чертежей прототипа, которые я подбросил в кабинет Фелла, у него уже появились серьезные сомнения в проекте. Он собирался предостеречь графа Бриджуотера, но я настоял на том, чтобы милый Роберт остался здесь.

– А кто такой олень-четырехлетка в дальнем конце коридора? – спросил Лэмберт.

Войси задумался.

– Кажется, викарий. По крайней мере, никто из ваших знакомых.

– А где обитатели дома для умалишенных? – поинтересовался Лэмберт. – Что вы сделали с ними?

– Сколько вопросов, Сэмюэль! – укорил его Войси. – Вы, случайно, не пытаетесь тянуть время?

– Что вы с ними сделали? – яростно спросила Джейн.

– Ничего, даю вам слово. – Войси улыбнулся ей. – По правде говоря, они мне не показались особенно сумасшедшими. Я отправил их по домам. Пусть ими занимаются родственники.

– Вам никто не кажется сумасшедшим. – Джейн не скрывала своего осуждения. – Наверное, это вполне логично. По сравнению с вами они, наверное, были в здравом рассудке.

– Ну зачем же опускаться до оскорблений? У вас есть еще какие-то вопросы? – подсказал Войси. – Нет? Отлично.

Он навел на Лэмберта сложную систему бронзовых цилиндров.

Лэмберт выстрелил. Звук выстрела и отдача заставили его содрогнуться. Даже при самозащите ему тошно было нажимать на спуск. Ему вспомнились слова отца, которые остались с ним с той поры, когда он впервые прикоснулся к огнестрельному оружию: «Никогда не направляй пистолет на человека, если не собираешься его убить». Он повернулся в сторону лестницы, на тот случай, если люди Войси решат на него броситься. Там остался только один мужчина. На ступеньке рядом с ним фокстерьер отрывисто гавкнул и убежал вниз, оставив на месте, где он стоял, только ошейник с поводком.

– Промахнулся. – Войси рассматривал свое устройство, хмуря брови. – Такого еще не бывало.

– Вы или я? – спросил Лэмберт.

Он переводил взгляд со своего кольта на Войси. Оба казались ему в полном рабочем порядке, а это означало, что неправильность была еще в чем-то. Судя по выражению лица Войси, тот думал примерно то же самое о Лэмберте.

Голос Джейн из-за раздражения стал резким.

– Вы оба промахнулись. Он же все-таки маг из Гласкасла, Лэмберт. Вам следует отдать ему должное: инстинкт самосохранения у него работает, если того же нельзя сказать еще о чем-то.

– Вы хотите сказать, он сделал себя пуленепробиваемым?

Лэмберту было легче поверить в такое, чем в то, что он мог промахнуться с такой близкой дистанции.

– Хочу. Вам повезло, что вы остались целы, – пуля срикошетила.

– А с вами все в порядке?

Лэмберт наклонился к Джейн, заглянув ей прямо в лицо.

Хотя красивые глаза Джейн были полны эмоций, внешне она оставалась такой же спокойной, как всегда, – только голос звучал сдавленно, выдавая ее волнение.

– Кажется, да. Очень трудно сказать точно, поскольку от плеч и ниже я ничего не чувствую. У меня кровь не идет, так ведь?

– Вы выглядите отлично. Просто отлично. – Запоздало Лэмберт поинтересовался: – А почему в полном порядке я? Почему я не превратился в терьера?

– Он в вас не попал, вот почему. – Похоже, Джейн была озадачена. – Наверное, поэтому. – Уже гораздо медленнее она добавила: – Поэтому ведь?

– Не мог я промахнуться!

Войси закончил осмотр устройства и теперь снова направил его на Лэмберта.

– Поосторожнее с ним. А то у вас подручные закончатся. – Лэмберт заметил, что мужчина за его спиной отступил на полдюжины ступенек, чтобы оказаться достаточно низко на лестнице и не попасть на линию огня. – Думаю, вам тоже следует побеспокоиться о рикошете, Войси. Интересно, что за животное из вас получится.

– Змея, – мгновенно ответила Джейн.

– Право, Сэмюэль. – Войси говорил с преувеличенной терпеливостью. Он тщательно прицелился. – Я принял все предосторожности. – Он опустил устройство и с силой его встряхнул. – Проклятье!

– Ну надо же, Лэмберт! – Похоже, Джейн была довольна. – Если так пойдет и дальше, то вам дадут отдельное кресло!

Лэмберт не рискнул взглянуть на нее. Все его внимание было сосредоточено на мужчине, в которого он целился.

– О чем это вы?

– Только не говорите мне, что вы тоже невинны!

Лэмберт поморщился. Он не мог придумать такого ответа, который не превратил бы догадку в уверенность. Он почувствовал, что у него загорелись лицо и шея.

– Значит, так и есть! – Джейн бросила в сторону Войси: – Одно очко в пользу полевых испытаний! Вообразите себе, что было бы, если бы с этой небольшой проблемой вы столкнулись в боевых условиях! Это могло бы резко изменить стандарты при наборе в армию. Не говоря уже о потребности в маркитантках. – Джейн вдруг сменила тон на серьезный. – Бегите, Лэмберт! – крикнула она, вскакивая на ноги.

Она молча повернулась к Войси, который уставился на нее, раскрыв рот.

– Вы не можете… – начал Войси. – Я вам запрещаю!

Лэмберт потянулся за рукой Джейн. Он был намерен убежать вместе с ней. Им необходимо было вместе отступить вниз по лестнице, сколько бы подручных Войси там ни затаились. Однако руки не было. Не было даже ткани рукава, за которую можно было бы ухватиться. Он пытался поймать пустой воздух.

Джейн молча стояла перед Войси, дожидаясь его реакции. Она по-прежнему касалась кресла.

Лэмберт дернул Джейн за платье – вернее, попытался. Прикоснуться оказалось не к чему, хотя видение Джейн стояло тут, точное до мельчайших деталей. Она была настолько бестелесной, что ее можно было принять за привидение.

– Бегите! – крикнула Джейн, и голос у нее дрожал от напряжения.

Лэмберт сдался. Он повернулся и бросился наутек вниз по лестнице.

Уход Джейн из ее комнаты в «Перьях» через считанные часы после приезда в Ладлоу был позорным. Кресло крепко держало ее и туманило разум. Время от времени она начинала осознавать окружающее, несмотря на покалывание, а потом и онемение во всем теле, которое сделало ее беспомощной. Она сознавала достаточно, чтобы понять: поднимать ее вместе с креслом пришлось сильным мужчинам, которые снесли ее по лестнице вниз и погрузили в запряженную лошадьми повозку, дожидавшуюся внизу. Она сознавала достаточно, чтобы попытаться заручиться помощью гостиничной прислуги. Однако она могла только рыдать и кричать. Мужчины сказали, что она сумасшедшая, – и по молчаливым лицам людей, наблюдавших за ее сопротивлением, она поняла, что они в это поверили.

Ничего из того, что она перепробовала, не помогало. Все – даже мужчины, которые тащили ее неуклюжее кресло, – считали ее безумной. И Джейн не могла придумать ничего, что заставило бы их отбросить эту мысль. В конце концов она прекратила сопротивление.

Когда ее заперли одну в пустой камере – в относительном удобстве благодаря креслу, – она собрала все силы, которые у нее оставались. Она не знала таких чар, которым удалось бы удерживать ее бесконечно долго, при условии, что она сможет воспользоваться необходимыми знаниями для того, чтобы эти чары разорвать, – и что ее не покинут силы.

Джейн приготовилась бороться с магией, которая ее удерживала. Для решения этой задачи необходима была полная сосредоточенность. Девушка злилась на себя, когда ее мысли отвлекались от анализа чар на бессмысленные тревоги.

Почему она оказалась в таком нелепом положении? Кто привез ее в это место? Что нужно похитителям и когда им это понадобится?

Джейн отругала себя за бесполезную панику и снова принялась за работу.

После какого-то периода времени, показавшегося Джейн часами, но, как она уверила себя, вряд ли продлившегося больше шестидесяти минут, дверь ее камеры открылась – и в нее вошел Адам Войси. Он выглядел примерно так же, как в тот день, когда она в последний раз его видела: был полон спокойного самодовольства. На согнутой руке он нес устройство длиной примерно восемнадцать дюймов. Оно было вытянутым, примерно той же формы, что у игрушечной пушки, к которой крепился более узкий цилиндр такой же длины. Там было несколько цилиндров меньшей формы, часть которых целенаправленно изгибалась, словно их оторвали от музыкального инструмента. Войси похлопал по блестящим трубкам с видом гордого собственника.

– Добро пожаловать в проект «Аженкур», мисс Брейлсфорд. – Войси был, как всегда, вежлив. – Я счастлив, что вы сможете принять участие в полевых испытаниях.

– Ну а я нет, – язвительно отозвалась Джейн. – Что, по-вашему, вы делаете?

– Собираюсь испытать оружие, – ответил Войси.

Он поднял устройство к плечу и прицелился в более узкий цилиндр. Как только жерло оружия устремилось на Джейн, она смогла увидеть внутри несколько собственных отражений, словно в его глубине располагались линзы.

– Не наводите эту штуку! – крикнула она.

Войси опустил оружие и посмотрел на пленницу с глубоким удовлетворением. – Можете прекратить нытье. Я уже закончил.

Джейн изумленно воззрилась на него:

– Но вы ничего не сделали!

– Да, не сделал. Это подтвердило одно из теоретических ограничений. Хотя если бы оно на вас подействовало, то могло бы подтвердить только слухи о том, что случается с молодыми женщинами, путешествующими в одиночестве.

Самодовольство Войси заставило лопнуть терпение, которое у Джейн и без того трещало по швам.

– Прекратите разговаривать сами с собой и отпустите меня!

Войси ушел, а Джейн продолжала бушевать. В конце концов у нее пропал голос, ярость улеглась – и она позволила тишине воцариться в комнате.

Все время после этого эпизода Джейн провела в безрезультатных попытках освободиться от связывавших ее чар. Ночь сменилась днем. День сменился ночью. Джейн знала, что какое-то время спала, но этот беспокойный отдых был слишком похож на кошмарные часы бодрствования, так что она не могла сказать, сколько длился ее сон. Ночь снова сменилась днем, и где-то в середине бесконечно долгого утра она подняла взгляд – и обнаружила у двери своей камеры Лэмберта, который смотрел на нее сквозь решетку.

На Джейн нахлынуло чувство облегчения. До этой минуты она даже не знала, насколько испугана. Ей не было известно слишком многое. Она не могла оценить всю ситуацию. Но раз Лэмберт здесь и уже трудится над замком – значит, ситуация складывается в ее пользу.

Лэмберт взирал на нее так, словно она его надежда на райское блаженство. Когда он наконец нарушил тишину, его голос звучал так низко и хрипло, словно он только сейчас постепенно вспоминал, как люди разговаривают.

– Все в порядке? Он с вами ничего не сделал?

– Я в полном порядке. – Джейн замолчала, ужаснувшись тому, каким беспомощным кажется ее голос. Она взяла себя в руки. – Я просто никак не могу разорвать эти чары.

– Господи, а я уже совсем встревожился. – Лэмберт возился с замком. Он пробормотал что-то сердитое, а потом уже более громко добавил: – Не знаю почему. Я ведь сказал Бриджуотеру, что вы можете постоять за себя.

Неожиданные порывы Джейн вернулись с прежней силой. Ей хотелось обхватить Лэмберта руками и стиснуть так, чтобы у него ребра затрещали. Ей хотелось крикнуть ему, чтобы он поторопился. «Помни о главном, – сказала она себе. – Сохраняй спокойствие. Прежде всего тебе нужно разорвать чары».