Текст книги "Сладкое господство (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Глава 12
Снайпер по кискам
Моник
Мое сердце бешено колотилось в груди, пока Лэй вел меня к ряду улыбающихся сотрудников.
На каждом из них была одинаковая форма небесно-голубого цвета, свободные рубашки с рукавами и воздушные штаны, дополнявшиеся мягкими туфлями без задников. Ткань казалась легкой и дышащей, идеально подходящей для теплого, прибрежного климата.
На плечах у них виднелись любопытные волнообразные узоры.
Я не была уверена, это просто декоративный элемент или все же узор должен напоминать морские волны?
Тем временем по краям их рукавов и воротников тянулась изящная серебристая вышивка, изображающая ракушки и коралловые узоры.
Я внимательно всмотрелась в их лица, они были светлыми, доброжелательными и, возможно... полными нетерпения. Звучит странно, но казалось, что они не просто хотят пожать мне руку, а обнять... и держать так очень, очень долго.
Ладно. Успокойся. Ты просто загоняешься. Никто не собирается тебя обнимать. Они просто вежливы.
Но чем ближе мы подходили, тем сильнее во мне росло это тревожное ощущение.
Их улыбки были широкими, почти слишком широкими, словно они изо всех сил старались сдержать переполняющее их волнение. Некоторые едва ли не подпрыгивали на носках, сжав руки перед собой так, будто с трудом удерживались от того, чтобы не потянуться ко мне раньше времени.
Несколько человек обменялись взглядами, в этих коротких переглядываниях сквозило общее нетерпение.
Я заметила, как одна из женщин нервно теребила пальцы.
Женщина рядом с ней начала переминаться с ноги на ногу, не сводя с меня взгляда ни на секунду.
О-кей.
Очень высокий мужчина рядом с ними смотрел на меня мягко, но при этом с какой-то странной, сдержанной интенсивностью. Он все время разглаживал руками форму, будто готовился к какому-то важному событию.
Что ж... Похоже, они нервничают не меньше, чем я.
Когда до них оставалось не больше двух метров, один из мужчин выпятил грудь с гордостью и прочистил горло.
Лэй остановил нас.
Ладно, Мони, дыши. Это просто приветствие.
Лэй заговорил:
– Добрый день всем.
Несколько человек кивнули ему в ответ.
Остальные продолжали смотреть на меня.
Затем тот, что расправил грудь, шагнул вперед:
– Добро пожаловать, Хозяин Горы. Мы надеялись также… поприветствовать Хозяйку Горы.
С самого края линии кто-то нервно хихикнул.
Я широко распахнула глаза.
На лице Лэя появилось странное выражение, когда он оглядел их всех. Он не улыбался и не хмурился, но выглядел… немного ошарашенным. А может, даже слегка раздраженным.
Потом он сказал:
– Йонг, мы еще официально не дали ей титул Хозяйки Горы.
Йонг кивнул:
– Простите, сэр.
– Нет, все в порядке, – вздохнул Лэй. – Ее зовут Моник. Можете называть ее так.
– Хорошо, сэр.
– Просто… – Лэй свободной рукой провел пальцами по волосам, как будто у него кончалось терпение. – Мы приехали отдохнуть и побыть наедине. Не нужно никаких лишних формальностей или… ну… просто не пугайте ее.
Я моргнула.
– Да, Хозяин Горы, – Йонг повернулся ко мне и поклонился. – Я здесь выполняю обязанности дворецкого и всегда буду к вашим услугам. Кстати, мне не терпится узнать, какие листья вы выбрали для этой смеси, Хозяйка Горы.
Вот дерьмо. Он все еще называет меня Хозяйкой Горы.
Лэй снова тяжело вздохнул.
– Благодарю, – я улыбнулась и вежливо наклонила голову. – Мне несложно рассказать, какие листья я использовала для этой смеси. В чай входят…
– Нет, – Лэй покачал головой. – Это мой чай. Никто другой его пить не будет.
Я поджала губы.
Это просто чай, Лэй. Успокойся.
Мне придется обсудить это с ним позже. Сейчас пусть выдохнет свою бредятину.
Тем не менее, Йонг широко раскрыл глаза.
– Понял, сэр.
Одна из женщин тихо хихикнула, но тут же успокоилась, через мгновение она подошла ко мне, пока Йонг вернулся обратно в строй.
Лэй напрягся у меня сбоку.
– Добро пожаловать, Хозяйка Горы, – она поклонилась, а потом протянула руку. – Я Дженис, глава службы уборки. Если вам что-либо понадобится, просто поднимите трубку и нажмите ноль. Звонок поступит сразу ко мне, и даже если вы будете не в Мираже, а где-то еще, я приеду туда, где бы вы ни находились, и не просто все уберу, но и помогу…
Лэй громко прочистил горло.
– Простите, Хозяин Горы, – с грустной улыбкой сказала она и снова посмотрела на меня. – Я просто хочу, чтобы вы знали: я и весь Восток рады вас приветствовать.
– Огромное спасибо, – я пожала ей руку. – Очень приятно познакомиться, Дженис. Обязательно наберу вас, если что-то понадобится.
– Обязательно, – кивнула она, посмотрела на наши с ней руки, и я клянусь всем, чем только можно, – абсолютно всем, – она выглядела так, будто вот-вот разрыдается от счастья. Ее ладонь даже едва заметно дрожала в моей, и когда я попыталась отпустить… она не отпустила.
О-кей.
Как будто… вообще никогда не собиралась отпускать.
Она просто продолжала стоять там, сжимая мою руку.
И на несколько секунд мне вдруг представилось, как мы с Дженис связаны навсегда: я иду – она рядом, я купаюсь – она стоит в ванной, я трахаю Лэя – она сидит на краю кровати и подбадривает нас.
Лэй нахмурился:
– Дженис, отпусти ее руку.
– Ой, – она моргнула, чуть сжала мою ладонь и наконец разжала пальцы. – Прошу прощения, Хозяйка Горы.
– Все в порядке, – я натянуто улыбнулась, не зная, куда деть лицо.
Какого черта тут вообще происходит?
В «Цветке Лотоса» и даже во Дворце персонал был спокойным, сдержанным, и работал вокруг меня, не навязываясь. А здесь они вели себя так, будто я какая-то суперзвезда, а они – мои преданные фанаты.
– Повторяю, – Лэй чуть повысил голос. – Можете называть ее Моник.
Я не была уверена, что они услышали его во второй раз, потому что, пока остальные подходили поприветствовать меня один за другим, они с особым воодушевлением снова и снова произносили: Хозяйка Горы.
И надо признать, в этих словах чувствовались тепло и настоящее уважение.
К тому моменту, когда представления закончились, ладонь уже болела от рукопожатий, а голова гудела от обилия имен. Каждое новое знакомство сопровождалось обещанием уважения и не одной лишь вежливостью, а настоящими, искренними восклицаниями преданности.
И, к тому же, я вдруг осознала, что улыбаюсь так широко, что у меня начали болеть щеки.
И все же я никогда в жизни не чувствовала себя настолько нужной, настолько важной. Казалось, я попала в настоящую сказку, где из обычной девушки вдруг превратилась в чью-то по-настоящему особенную королеву.
Я была Белль из «Красавицы и Чудовища», а персонал Миража будто вот-вот начнет петь строки из Be Our Guest2.
И, черт возьми, если это не делало меня до безумия счастливой быть их гостьей.
Когда все представления наконец завершились, Лэй взял меня под руку и повел прочь, а они остались стоять на месте, продолжая смотреть нам вслед с теми самыми радостными улыбками на лицах.
Я широко улыбнулась:
– Ух ты.
Лэй не отрывал взгляда от дороги.
– Этот персонал совсем не такой, как остальные. Они были чересчур счастливы видеть меня.
– Дело не в персонале. Все из-за чайной церемонии.
Я распахнула глаза:
– Что?
Он нахмурился:
– С этого момента так будет везде.
– Нет?
– Да, – он посмотрел на меня. – Тебе придется привыкнуть. Восток принимает тебя.
– Ну… мы пока не уверены, что весь Восток.
– У «Миража» строгий персонал. Они настороженно относятся к посторонним, и хотя я редко привожу сюда женщин… Те немногие, кого я приводил, не получали от них ничего, кроме мимолетного взгляда, – он остановился перед дверью. – Они не были грубы, просто… вообще с ними не разговаривали.
Я понимала, что должна сосредоточиться на главном, на том, что он сейчас говорит, но меня внезапно кольнула ревность.
– А кого еще ты приводил сюда?
– Что?
– Ну, других женщин.
Он моргнул:
– Ну… гарем, конечно.
Я постаралась не закатить глаза.
– Конечно.
– И… Шанель.
Это было неприятно, но я не собиралась позволить этому испортить момент.
– Она бывала здесь?
– Много раз, – Лэй изменился в лице: его плечи напряглись, а свободная рука забилась в карман. – Мы выросли вместе, так что… она бывала на многих моих объектах.
– Да. Логично…
– Но они никогда не встречали Шанель так. Просто обслуживали ее, как любого другого гостя.
Я отвела взгляд.
Его слова повисли в воздухе, вызывая внутри целую бурю чувств. Ревность, облегчение, замешательство. И все же я не могла отрицать одно: меня накрыло ощущение глубокого удовлетворения… почти победы.
Это было глупо, но иногда мне казалось, что я будто соревнуюсь с мертвой женщиной. Конечно, я выигрывала бы, потому что она мертва, но это не мешало мне чувствовать себя немного торжествующей.
Ты не можешь продолжать в том же духе, девочка. Она – его прошлое. Отпусти.
– В любом случае, давай убираться отсюда, пока они не попытались тебя у меня украсть, – Лэй подвел меня к большим синим двустворчатым дверям, и те распахнулись сами, открывая перед нами парадное фойе размером с две огромные комнаты, абсолютно безо всякой, блядь, необходимости.
И все же это пространство захватывало дух, высокие потолки, украшенные изящными люстрами, которые сверкали, словно пойманный в хрусталь звездный свет. Пол был выложен отполированным голубым мрамором. По стенам свисали богатые гобелены с умиротворяющими прибрежными пейзажами, которые идеально дополняли вид из окон.
В отличие от «Цветка Лотоса» или Дворца, здесь все напоминало скорее расслабляющий, уютный дом для отпуска.
Пока мы продвигались дальше вглубь особняка, я никак не могла выбросить из головы слова Лэя о Шанель.
Одна мысль, о том, что я какая-то особенная, что меня здесь приняли по-другому, не так, как остальных женщин, наполняла меня гордостью.
Но под этой гордостью все равно тихо тлела другая, более темная эмоция. Ревность. Что за бред, правда?
Шанель была частью прошлого Лэя. И теперь ее больше нет.
И все же я никак не могла избавиться от этого болезненного укола, от того, что она была здесь. В этом красивом месте. С ним. И, что еще хуже, я не могла перестать чувствовать, будто мне обязательно нужно соревноваться с этим призраком из его прошлого.
Почему мы вообще испытываем ревность? Я ненавижу это чувство.
Это такая раздражающая эмоция, рожденная из неуверенности и страха.
Совершенно иррациональная.
Мелочная, даже жалкая.
Мне так хотелось быть той женщиной, которая никогда не ревнует, которая способна подняться выше подобных примитивных чувств. Но вот она я, стою здесь и чувствую, как во мне все горит от ревности к женщине, которая даже не жива.
Я хотела быть лучше.
Хотела быть той, кто сможет выслушать рассказ о прошлом Лэя и не испытать ничего, кроме понимания.
Какая разница? Отпусти.
Пока мы шли дальше, я бросила взгляд на Лэя.
Он был погружен в свои мысли, сжатыми челюстями, и по выражению лица было ясно: он тоже переживает какие-то эмоции.
О чем ты сейчас думаешь?
Я даже не решалась допустить мысль, что, возможно, он тоже вспоминает ее.
Вместо этого я глубоко вдохнула и попыталась успокоить хаос внутри. Ревность – это часть человеческой природы, но я не позволю ей определять меня или управлять моими поступками.
Пошла ты нахуй, ревность.
Мы продолжали идти, и фойе постепенно переходило в просторную гостиную с панорамными окнами, из которых открывался захватывающий вид на океан. Обстановка была элегантной, но уютной: мягкие диваны и кресла, расставленные, вероятно, так, чтобы располагать к отдыху и неспешной беседе. Похоже, мои фрейлины были с этим полностью согласны, потому что они уже развалились на подушках, в то время как Дак, Чен и Ху ловили каждое их слово.
Я с трудом сдержала улыбку и прошептала Лэю:
– Не знаю, кто именно, но… кто-то точно будет трахаться к концу этого месяца.
Лэй оглядел их и ответил:
– Моя ставка на Ху. Он молчаливый, но у нас для него есть прозвище.
– Какое?
– Снайпер по кискам.
Я нахмурилась:
– Нет.
– Да, – пожал он плечами. – Если Ху хочет видеть женщину в своей постели, он добивается этого быстро.
– Так, стоп. Он не будет снайперить никого из моих девушек. Но если одна из них захочет провести с ним романтичную, страстную ночь – пожалуйста. Только без его снайперских штучек.
Лэй хмыкнул.
Я посмотрела на Ху уже по-другому. Его невозмутимое лицо ничем не выдавало того игривого, почти сутенерского обаяния, которое приписал ему Лэй.
– Ну и прозвище, конечно, – пробормотала я.
Ладно, Снайпер по кискам. Только не вздумай играть с их сердцами.
На диване Ху чуть наклонился к Фен и прошептал ей что-то на ухо, от чего она рассмеялась. Это было странно слышать, учитывая, что Фен обычно была очень застенчивой и почти всегда молчала.
Лэй проследил за моим взглядом:
– Видишь, о чем я?
– Мммм.
Лан заметила нас, прервала разговор с Ченом, поднялась и поспешила к нам.
Лэй махнул рукой:
– Наслаждайтесь. Мы просто суем нос не в свое дело.
Она остановилась и посмотрела на меня.
Я кивнула:
– Да, все в порядке.
Чен встал и направился к нам.
– Нет, – покачал головой Лэй. – Я веду Мони наверх, и мы будем одни до самого ужина, так что возвращайся обратно.
– Я понимаю, но мне нужно вам кое-что показать, – Чен быстро подошел, сжимая в руке телефон. – Лэй, Моник, вам нужно это увидеть.
Лэй нахмурился:
– Что именно?
Чен подошел вплотную и протянул ему телефон:
– Дядя Лео выступил с большой речью перед тем, как сам завершил чайную церемонию.
Что?
Глава 13
Хуйнология
Моник
Лэй смотрел на телефон так, будто тот был раскаленным добела и облеплен ядом. На экране Лео застыл в середине фразы, с серьезным, властным выражением лица. Фоном служило огромное изображение моей матери и матери Лэя, сидящих в саду. Его место было не там, значит, Лео специально подошел к этой картине, чтобы говорить оттуда.
Челюсть Лэя напряглась, и я почувствовала, как от него исходит напряжение.
– Я не хочу сейчас ни видеть отца, ни слышать его голос.
Я вся напряглась.
Лэй поднял взгляд на Чена:
– Что он сказал?
Чен глубоко вдохнул, бросил взгляд на нас обоих, а потом заговорил:
– Дядя Лео объяснил задержку церемонии тем, что, когда Моник увидела фотографию своей матери рядом с Великой Хозяйкой Горы, в ее глазах мелькнуло столько эмоций, что он даже заметил, как у нее выступили слезы.
Вау. Лео умеет врать, как последний ублюдок, и даже глазом не моргнет.
Я покачала головой.
– Он продолжил и сказал, что в тот момент его сердце согрелось, и он понял, что Бог благословил его настоящей дочерью.
Лэй нахмурился еще сильнее, но промолчал.
– Потом дядя Лео пролил две слезы. Ровно две. – Чен поднял два пальца. – Я считал.
Лэй закатил глаза.
– И как только он ловко показал эти две упавшие слезинки каждой камере в комнате, дядя Лео рассказал, как давным-давно встретил Моник, когда медитировал под деревом и просил у Бога хорошую женщину для своего сына.
Вот же дерьмо.
– Он говорит, что после десяти минут глубокой молитвы появилась Моник, в синем платье и с Библией в руках.
Итак, Лео ... ты прекрасно знаешь, что у меня тогда не было с собой никакой Библии. И уж тем более не стоит забывать, что всю ту встречу ты сам и подстроил.
– Именно там, – продолжал Чен, – дядя Лео поднялся из-под дерева…
– Как Иисус? – Лэй сузил глаза на Чена.
– Ну... дядя Лео не зашел так далеко, но он сказал, что вышел из-под дерева, остановил Моник, и они весь день говорили о Писании…
– Все. С меня хватит. – Лэй взял меня за руку и повел прочь.
Теперь понятно, почему персонал «Мираж» так странно меня приветствовал. Они, наверное, решили, что я Дева Мария или что-то в этом духе.
Чен крикнул нам вслед:
– Дядя Лео сказал, что ты увидел в глазах Моник боль из-за ее матери и Великой Хозяйки Горы! Именно поэтому ты и вывел ее в сад!
– Да мне насрать! – Лэй ускорил шаг. – Просто проследи, чтобы все было готово к барбекю, и, блять, убедись, что мой отец не появится там внезапно.
– Да, Хозяин Горы.
Когда мы поднимались по широкой закрученной лестнице, Лэй наконец ослабил хватку на моей руке. В его глазах не читалось ничего, но я была уверена, что за этим взглядом скрывается целая буря.
Лео, ты не перестаешь удивлять…
Я перебирала в голове все это – ложь, обман, идеально выверенную иллюзию, которую Лео продавал публике.
Увы, все это должно было умереть вместе с Лео.
Никогда в жизни никто не увидит, как я хожу с Библией в руках, если только я реально не читаю ее. И даже тогда я бы не стала играть с Богом вот так.
Ни за что.
Если я собиралась править Востоком рядом с Лэем, то делать это я буду начистоту.
Никакой фальши.
Никакого дерьма.
Никаких выдуманных историй, чтобы объяснить то одно, то другое.
Надеюсь, все примут этот поворот к реальности, потому что я не смогу стоять перед камерой и врать тысячам людей. Я просто не создана для этого.
Мы поднимались все выше, и звуки персонала и наших людей постепенно растворялись позади, пока мы наконец не добрались до самого верхнего уровня, где перед нами оказалась лишь пара двойных дверей цвета бирюзы.
Молча, Лэй распахнул их, и мы вошли в спальню, которая ощущалась как шаг в сон.
О, Боже.
Комната была идеальным сочетанием небесно-голубого и белого, настолько гармоничным, что, переступив порог, я почти поклялась бы, что парю среди облаков. Мягкие, воздушные белоснежные шторы обрамляли широкие окна, впуская внутрь золотой свет полуденного солнца, который заливал все вокруг этим почти неземным сиянием.
Ну конечно, даже спальня должна была быть волшебно завораживающей.
Этот умиротворяющий голубой покрывал стены, среди нежных белых узоров, напоминавших легкое, текучее движение облаков.
У окна находилась уютная зона для отдыха с невысоким столиком и изящными фарфоровыми чашками в бело-голубых тонах. От чашек поднимался пар, и это говорило об одном, что персонал прекрасно знал, что спальня станет нашей первой остановкой после прибытия.
Уверена, вид из этих окон просто захватывает дух.
Я окинула комнату взглядом.
Просто вау.
В центре возвышалась кровать, огромное ложе, покрытое роскошными тканями. Одеяло напоминало пушистое, манящее облако, а небесно-голубые подушки добавляли спокойствия и умиротворения.
Этого было достаточно, чтобы понять, простыни здесь точно самого высшего качества.
Прохладные и гладкие на ощупь.
Изголовье было вырезано в виде волны, как будто само море застыло в дереве.
Комната была наполнена легким ароматом лаванды, который смешивался со свежим морским бризом, доносившимся сквозь открытые окна.
Это пространство успокаивало.
Словно теплое, надежное объятие.
Единственным звуком здесь был мягкий шелест занавесок на ветру.
Так спокойно.
Так идеально.
Лэй повел меня дальше в комнату, и мне показалось, что в его облике наконец появилось что-то мягкое. Глубокая хмурая складка исчезла с его лба. Он обернулся ко мне.
– Это наше убежище на сегодня.
– Правда?
– Правда. Мы можем сбежать от всего... хотя бы на несколько часов.
– Здесь абсолютно все идеально.
Он притянул меня к себе, и все напряжение, что держалось в моем теле, растаяло без следа.
В этом небесном пространстве тревоги и ложь остались где-то далеко.
Ничтожными.
Единственным, что имело значение, были мы – здесь и сейчас.
Лэй провел сильной ладонью к затылку и обвил второй рукой мою талию, прижимая меня к себе так, будто я была самым драгоценным сокровищем в мире.
Наши тела слились в божественной близости, и исчезла всякая граница между тем, где заканчивалась я и начинался он.
Он наклонился, прижав свои губы почти вплотную к моим.
Мое тело вибрировало от желания.
Когда он смотрел на меня с такого близкого расстояния, его теплое дыхание скользило по моей коже. А потом, медленно, он коснулся моих губ, вплетая нас в поцелуй, полный наслаждения, без спешки, без лихорадки. Это было нежное путешествие, в котором звучали все сдерживаемые им сегодня тоска и обнаженное, дикое желание.
Наши влажные языки сплелись в танце.
Я чувствовала на его губах вкус меда и теплый аромат лаванды.
Во мне вспыхнул огонь, и я не хотела, чтобы он когда-либо угас.
Я застонала прямо в его рот, втягивая его язык, не в силах насытиться этим вкусом.
Не прерывая поцелуй, он поднял руки к моим щекам и начал водить большими пальцами по коже, очерчивая круги в том же ритме, в каком мы с жадностью целовались.
Эта близость была опьяняющей.
Мощной.
Мои чувства вышли из-под контроля.
Моя киска намокла.
И ровно в тот момент, когда я уже была готова умолять его трахнуть меня, он отстранился и прижался лбом к моему.
Мне пришлось ловить воздух.
Хотя бы он тоже тяжело дышал, значит, его накрыло так же сильно, как и меня.
Из его груди вырвался хриплый, соблазнительный звук:
– Будет ли в моей жизни хоть один момент, когда я перестану хотеть тебя?
– Надеюсь, что нет.
Вздохнув, он поднял голову и едва коснулся губами макушки.
– Ты такая, блять, красивая.
Я подняла лицо и встретила его взгляд, прикованный к моим глазам.
– Даже когда мы постареем, я знаю, я все равно буду хотеть тебя так же сильно, как сейчас. Нет… скорее всего, я буду хотеть тебя еще сильнее.
Господи, пусть так и будет.
Он обвел пальцем контур моего лица.
– Я вижу, как твои волосы становятся серебристыми, обрамляют лицо и придают тебе королевское величие.
– Величие?
– Да. – Он провел линию под моим глазом. – Даже если у тебя появятся морщинки, они будут всего лишь мягкими нитями воспоминаний. Мудрости. Смеха. Ты все равно будешь ослепительно прекрасной.
Я посмотрела на него и представила его длинные волосы, украшенные сединой.
– А ты, когда постареешь, будешь выглядеть еще более внушительно. Еще более могущественно.
– Значит, ты тоже будешь любить меня, даже когда я стану старым и седым?
– Безусловно.
– Тогда мы состаримся вместе, и я буду ценить каждый день, который нам подарен. Он снова поцеловал меня, на этот раз медленнее.
Как будто этим поцелуем запечатал между нами обещание.
И все, о чем я могла думать, было то, что он первый мужчина, с которым я всерьез представляла себя в старости. Мои прошлые любовники не вели таких разговоров. Мы всегда зацикливались на настоящем.
Но с Лэем... он постоянно думал о нашем будущем… и, черт побери, как же мне это нравилось.
Нет, даже не так. Мне это было жизненно необходимо.
Он снова отстранился.
– Так вот... – начал он.
Я сглотнула.
– Да?
– Что там было насчет того, что из-за тебя у меня изо рта будет пахнуть твоей киской?
Я расхохоталась.
– Кстати... – Он провел языком по губам. – Я не собираюсь делить тебя с Востоком.
Я перестала смеяться и улыбнулась.
– А кто вообще сказал, что тебе когда-либо придется с кем-то меня делить?
Его губы растянулись в довольной ухмылке.
– Вот как?
– Да. Я твоя… пока ты ведешь себя хорошо.
– А если я начну шалить, ты меня накажешь?
– Отправлю в угол.
– Я бы предпочел, чтобы ты села мне на лицо.
– Если бы это было наказанием, ты вел бы себя плохо круглосуточно.
– Зато я бы не был голодным.
– Ты не сможешь выжить, питаясь одной моей киской.
– Блять, я бы с удовольствием проверил.
Его взгляд изменился, стал напряженным, жадным, и от этой ярости желания мое сердце сбилось с ритма. Спрятаться от этого было невозможно, больше не осталось места притворству... Я начинала по-настоящему влюбляться в него. Нет, не просто влюбляться. Я становилась одержима.
И дело было не только в том, что он чертовски горячий. Его любовь... такая нежная... такая настоящая, такая чистая… она кружила мне голову, заставляла сердце биться сильнее.
Блядь. Он совсем свел меня с ума. Если с нами что-нибудь случится, я уже не смогу быть прежней.
Меня захлестнула тревога.
– Лэй...
– Да, Мони?
– Ты правда думаешь, что тебя держат на поводке из-за киски?
– Я не думаю. Я точно знаю.
Я усмехнулась:
– Ну...
Он приподнял брови.
– Кажется, меня тоже немного держат… на поводке из-за члена.
– Нет.
– Да.
– Ты ошибаешься.
– Да неужели?
– Совершенно точно. – Он покачал головой. – Ты зависима не от члена. Ты зависима от хуя.
Я рассмеялась еще сильнее:
– Член и хуй – это одно и то же.
– Даже близко нет.
– Да ладно. Это просто разные слова...
– Нет. Нет. Член – это, скажем, стандартный комплект, который идет к любому мужчине.
– Стандартный комплект?
– Да. Но не у каждого мужчины есть хуй.
– Серьезно?
– Серьезно.
– Тогда просвети меня, профессор хуйнологии.
Он чмокнул меня в щеку, а потом произнес:
– Хуй – это совсем другое зверье. Он больше, сильнее и обладает настоящей силой.
– Мммм. – Я ощутила, как его тяжелый, налитый член начал твердеть, прижимаясь ко мне.
– Мужик с хуем... он может разрушать целые миры.
– То есть только большие, плохие альфачи обладают хуями?
– Именно. Это те, кто знает, чего хочет, и умеет это взять. Те, кто может опустить тебя на колени и заставить умолять о большем.
– Мммм. Я отлично помню, как умоляла тебя засунуть в меня свой хуй.
– Ага. И в итоге я это сделал. – Лэй кивнул. – Но тогда скажи, почему теперь я оказался в ситуации, где это я постоянно тебя умоляю?
– Ну, сейчас объясню.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Вот в этом и разница между тем, когда у женщины просто вагина, и когда у нее настоящая киска.
Он тихо рассмеялся.
– Понимаешь, Лэй. Ты наткнулся на киску высшего сорта, пропитанную чистейшим удовольствием и прекрасно подходящую для множества поз.
Он наклонился ко мне и едва коснулся губами моего уха:
– Почему ты меня не предупредила?
Я вздрогнула от его близости:
– Я думала, ты и так знал.
– Нет. Но я быстро учусь.
– Да. Ты просто отличный ученик.
– И чему ты собираешься научить меня сегодня?
– Как трахать меня сзади.
Из его груди вырвался глухой, низкий стон:
– Я давно хотел… добраться туда.
– Правда?
– Ага. – Он схватил меня за задницу и сжал так, что чуть не оторвал от пола.
Я положила ладонь ему на грудь, чувствуя, как бешено колотится его сердце:
– Чтобы мы сразу все прояснили… мы сейчас не про то, чтобы войти в мою задницу. Там есть уровни. Начнем с догги-стайла.
Он рассмеялся богатым, глубоким смехом, который прошелся по мне вибрацией.
– Принято, профессор.
Не дав мне и секунды на подготовку, он снова поцеловал меня. Наши губы слились в огненном столкновении, языки переплелись в жадном танце, а между нами стремительно нарастал жар.
Несколько роскошных секунд я тонула в этом поцелуе, полностью забыв о мире вокруг.
Когда он, наконец, отстранился, его глаза пылали жаждой.
– Так… когда начинается урок?
Я расплылась в улыбке, наклонилась ближе и прошептала у его губ:
– Урок начинается прямо сейчас.
Он зарычал где-то в горле, и, черт побери, этот звук прошелся по моему телу сладкой дрожью.
– Так точно, мэм.
И все, о чем я могла думать, вот когда он войдет в меня по-настоящему глубоко… доберемся ли мы вообще до этой чертовой вечеринки с барбекю?
