Текст книги "Сладкое господство (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Но настоящей жемчужиной меню был десерт, названный в честь самого ресторана.
Десерт «Золотой Единорог» был роскошным, эффектным блюдом, украшенным настоящим золотом. Мусс готовили из редкого белого шоколада, который добывали где-то в горах. Шеф как-то рассказывал мне, что миниатюрные пирожные в форме единорогов, украшавшие верхушку десерта, они делали по нескольку часов.
При этом стоило учитывать, что китайские единороги, известные как цилинь, совсем не походили на западных. Это были не лошадиные существа с витым рогом на лбу.
Цилинь был куда более сложным и величественным существом. У него было тело оленя, копыта быка, голова, напоминающая драконью, и пара рогов на голове. Грива и хвост пылали огнем.
В любом случае, благодаря тщательному труду шефа и персонала, ресторан «Золотой Единорог» держал очередь на шесть месяцев вперед.
Значит, Танди мечтает попасть в «Золотой Единорог», а Дак тем временем таскает у себя ее трусики. Интересно.
Закончив с проверкой, Дак сел справа от меня.
Слишком уж заинтригованный новыми деталями, я наклонился к нему:
– Танди?
– Она слишком сексуальна, чтобы ей сопротивляться.
– Но ты хотя бы пытался?
– Конечно, нет.
Я усмехнулся:
– А как насчет «Золотого Единорога»?
– Я в листе ожидания. Я заставил их включить меня в первую двадцатку.
– Скажи, что бронь для Хозяина Горы. Это должно сразу выкинуть тебя в самый верх. Веди ее на следующей неделе.
Лицо Дака засияло:
– Ты что, пытаешься добиться поцелуя от меня, кузен?
– Прибереги свои поцелуи для Танди.
Дима шумно откашлялся, давая понять, что пора заканчивать разговор:
– Думаю, нам стоит начинать.
Я кивнул, надеясь, что вся эта херня побыстрее закончится.
Глава 28
Сделай что-нибудь с этим
Лэй
Звук музыки с барбекю, которую крутил диджей, доносился до сада. Он резко контрастировал с напряжением и скрытым насилием, кипевшим за этим столом.
На самом деле, бодрые биты и смех казались чем-то из другого мира.
– Давайте просто покончим с этим, – я обвел взглядом сидящих. – Может, начнем с Бэнкса, раз уж он побежал плакаться мамочке?
– Спасибо, Лэй, но начну я, – Дима кивнул своему человеку, тот поднял в руке записывающее устройство.
Мужчина подошел, включил устройство и поставил его в центр стола.
– Заседание начинается. Это официальная встреча Синдиката «Алмаз» по делу Закона 480. Истец – Бэнкс из банды «Роу-стрит». Ответчик – Лэй из «Четырех Тузов», – Дима достал блокнот и положил его перед собой на стол. – Прошу воздержаться от угроз и насилия, чтобы мы с Барбарой Уискерс успели на карусель.
– Меня все устраивает, – я кивнул. – Но давайте сразу занесем в протокол, что Бэнкс явился на Восток с оружием, собираясь напасть на меня.
Марсело вмешался:
– И добавьте, что Дак пытался пронести китайские звездочки на встречу.
Дима мрачно уставился на нас обоих:
– Тишина.
Я поджал губы.
Дима перевел взгляд с меня на него:
– Это теперь наша реальность? Вы двое будете вечно препираться, как дети из-за новой игрушки?
– Нет, Дима, это не будет нашей реальностью, – я покачал головой. – Я, конечно, не гадалка, но что-то мне подсказывает, что многие из тех, кто сейчас сидит напротив меня, в ближайшие дни здесь уже не появятся.
Марсело нахмурился:
– Прошу внести в протокол, что Лэй выдвинул в нашу сторону угрозу. А значит, если вдруг в будущем мне случится размозжить ему лицо до состояния фарша, это будет вызвано исключительно сильным чувством самозащиты.
– Это была не угроза, – я покачал пальцем. – Это было… предчувствие.
– Хватит, – Дима посмотрел вниз, на свою кошку, которая приоткрыла глаза. – Даже Барбара уже устала от этого детского сада.
С этими словами он погладил кошку, и та замурлыкала, свернувшись обратно в клубок.
– Давайте к делу. Бэнкс, начинай.
– Ага, – я скрестил руки на груди. – Послушаем, что ты там придумал.
Бэнкс откашлялся:
– Лэй заметил моего кузена в Глори после того, как выследил своего отца. По всей видимости, его отец поставил трекер на него, чтобы это и произошло.
Дима повернулся ко мне:
– И когда ты встретил Мони, в какой момент ты понял, что она кузина Бэнкса?
– Я знал, что у нее есть родственники на Юге. Но только гораздо позже в тот день я понял, что она связана с Бэнксом.
– И когда ты выяснил эту связь, что ты сделал?
– Продолжил делать то, что хотел, и то, в чем нуждался.
Бэнкс заерзал на месте:
– Что, черт возьми, это за ответ?
Дима тяжело вздохнул:
– Не мог бы ты пояснить, Лэй?
– Пояснить?
– Расширить. Объяснить. Дать, блять, нормальный ответ.
– О, да. Я могу пояснить, – я разжал руки, положил ладони на стол и переплел пальцы. – Начать стоит с момента, когда я впервые увидел Мони. Я был не в себе из-за смерти Шанель и своей жажды мести. Занесите это в протокол.
Дима кивнул:
– Твое горе будет учтено.
– Так вот, когда я увидел Мони… на меня нахлынуло огромное чувство… покоя… и… мне просто захотелось, чтобы она была рядом.
Марсело злобно уставился на меня:
– Это ни хрена не оправдание, что ты не позвонил ни мне, ни Бэнксу!
– Позже той ночью я увидел ее в этом платье и… и тогда понял, что хочу ее.
Бэнкс скривился.
– Так что я достал наручники, которые уже лежали у меня в кармане специально для нее…
– Наручники!? – Бэнкс ударил по столу.
Чен поднял руку:
– Я бы хотел кое-что добавить, чтобы прояснить ситуацию с наручниками.
Дима кивнул:
– Говори, Чен.
Чен поправил очки:
– В тот день Моник увидела тело своего отца. Ее накрыло горе, стресс, сердечная боль… и она попыталась спрыгнуть с крыши, чтобы покончить с собой.
Бэнкс приоткрыл губы:
– Что?
Чен указал на Дака:
– Мой брат спас ее. Он прыгнул с балкона вслед за ней… ну… в общем, он ее спас. Прошу внести это в протокол.
Бэнкс моргнул и перевел взгляд на Дака:
– Она что-то говорила, что Дак ее поддержал, но… особо не вдавалась в подробности.
– Разумеется, понятно, почему она не захотела все это рассказывать, – продолжил Чен. – Когда мы с Лэем увидели… эту ситуацию, мы выбежали на балкон. И Лэй… который, как видно, сам был в нестабильном состоянии… надел наручники – ей на одну руку, себе на другую. Чтобы она больше не могла причинить себе вред.
Дима открыл блокнот и записал что-то на его страницы.
Ганнер уставился в стол.
– И все же… – Марсело смотрел с каким-то грустным выражением. – Тем более стоило нам позвонить, как только ты понял, что… Я мог бы…
– К тому моменту, как я понял, – я покачал головой, – я уже не хотел, чтобы она уходила от меня. И я бы не отпустил ее, даже если бы она сама захотела уйти.
Марсело приподнял брови:
– Прости, что?
– Ты, блядь, все прекрасно слышал.
Бэнкс повернулся к Диме:
– Ты это слышал? Он сам только что признал, что это было похищение.
Дима перевел взгляд на меня:
– Возможно… тебе стоит… развернуть мысль…
– Ау, – я театрально приложил руку к груди. – Хочешь, чтобы я все тебе подробно объяснил?
– Да, – Дима нахмурился. – И побыстрее.
– Я увидел ее. Я захотел ее. Очень сильно, – я уставился на Марсело и подался вперед. – И я взял ее. И не отдам никому. Никогда.
Ну и что теперь? Попробуешь что-то сделать?
Бэнкс вынул зубочистку изо рта, и я почувствовал нутром: он был готов поставить на кон все и врезаться в меня.
От него исходила чистая агрессия, он вертел зубочистку в пальцах туда-сюда, снова и снова.
Марсело, зная своего правую руку как облупленного, положил ему ладонь на плечо.
Но это не остановило Бэнкса, он продолжал крутить зубочистку в пальцах.
– Ладно. Спасибо за твое… объяснение, Лэй, – Дима постучал ручкой по блокноту. – Но мне кажется, мы упускаем самый главный момент.
– Да ну, Дима, – Бэнкс покачал головой. – По-моему, этот ублюдок все сказал предельно ясно.
– Согласен, – Дима кивнул. – Но вопрос в том, хотела ли Мони уйти. Думаю, это куда важнее.
– Да насрать, хотела ли моя кузина уйти, – голос Бэнкса стал громче. – Этот ублюдок все равно бы ее не отпустил. Он сам только что это сказал. Более того, я отправил людей на эту сраную гору, чтобы защитить ее, и до сих пор не получил от них ни слова. Где они, блядь?
Я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди:
– Ты хочешь сказать, что отправил людей на мою территорию, даже не спросив у меня разрешения?
– Чен дал добро.
– Чен не Хозяин Горы. Я – Хозяин. И это была моя, блядь, гора.
Марсело скривился:
– Где мои люди?
– Отлеживаются на той самой горе. Большинство их ран должны зажить к концу месяца. И, если Бог даст… – я ухмыльнулся, – большая часть даже сможет снова ходить.
Все трое дернулись – Марсело, Ганнер и Бэнкс.
Я сосредоточил все свое внимание на Бэнксе:
– Давай по-честному. Ты знал, что Мони не хочет уходить. И ты отправил тех людей просто как проверку, чтобы доказать ей, что я – монстр.
– И ты сдал эту проверку, ебаный ты психопат.
– Вот тебе маленькое прозрение, Бэнкс. Я никогда и не притворялся кем-то другим. Я с самого начала был монстром. И когда твоя кузина это увидела – она приняла это.
– Хуйня, – Бэнкс посмотрел на Диму. – Ты в это веришь?
Дима заговорил:
– Тут я согласен с Бэнксом. Чем больше я узнаю о Мони, тем сильнее убеждаюсь, что она не из тех женщин, которые с восторгом воспринимают жестокость.
Я сжал зубы.
Дима сделал пометку:
– Хотела ли она уйти в тот момент?
– Мони не какая-нибудь беспомощная девчонка в беде. Она взяла все в свои руки на горе и в итоге сама заняла позицию Друга «Четырех Тузов».
Дима поднял глаза от блокнота:
– Ты не ответил на вопрос.
Чен вмешался:
– С ее стороны не прозвучало четкого заявления о том, что она хочет уйти именно в тот момент.
Дима посмотрел на меня:
– Но это можно было… предположить?
Я разжал пальцы и провел рукой по волосам.
Дима взглянул на устройство:
– В протоколе зафиксировать: Лэй из «Четырех Тузов» уходит от прямого ответа.
Я тяжело выдохнул:
– Возможно, в тот час она и хотела уйти, но к концу ночи была не против остаться.
Дима поднял ручку в воздух:
– Или она осталась, потому что чувствовала, что ее заставили?
Бэнкс фыркнул.
– Послушай, – я разжал руки и снова положил ладони на стол. – Мы вместе, и независимо от того, что произошло на той горе, она заняла место моей Хозяйки Горы. У нее есть свои люди…
– У нее твои люди, – перебил Бэнкс, указывая на меня. – Это не считается.
– Мой отец отдал ей целую армию.
Шок отразился на лицах всех, даже Дак был ошарашен. Видимо, Чен не рассказал ему о ее новых владениях.
Я продолжил:
– Он также передал ей несколько объектов собственности внутри «Четырех Тузов», что поставило ее со мной на равных. Настолько, что… в будущем она, возможно, будет принимать важные решения, которые повлияют не только на «Четырех Тузов», но и на наше положение в Синдикате «Алмаз». И если вы мне не верите, то спросите у нее сами.
Марсело и Бэнкс переглянулись.
Дима что-то записал.
Марсело посмотрел на меня:
– Я хочу, чтобы юристы банды «Роу-стрит» проверили все документы, которые она уже подписала и которые будет подписывать в будущем.
– Этого ты хочешь?
– Да.
– Да пошел ты. Этого никогда не будет.
– Пошел ты? – Марсело ткнул себя в грудь, а потом указал на меня. – Нет, пошел ты!
– Все, все. Пошли вы все на хуй, – Дима захлопнул блокнот. – Я все услышал.
Мы разом перевели на него взгляд.
Кошка Димы замурлыкала, будто поддерживая его надвигающийся приговор.
Дима окинул нас взглядом, прочистил горло:
– Ознакомившись с деталями и выслушав все стороны, я выношу решение.
Я откинулся на спинку кресла, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, хотя под кожей закипала злость. Я был готов к любому раскладу, но мне не нравилось, как сузились глаза Димы, когда он собрался говорить.
У него было много способов вынести приговор. Если бы захотел, то мог бы и казнить. Но этого точно не случится. Некоторые уже оказывались в его темнице за нарушение Закона 480, но он нуждался во мне, чтобы я разобрался со своим отцом, так что я почти был уверен, что темницу он тоже исключит.
Он мог бы вынести решение в пользу банды «Роу-стрит», дав им больше власти и подняв их статус в Синдикате «Алмаз».
И были еще десятки видов наказаний.
– Что касается Закона 480, – продолжил Дима, – было установлено, что в данном случае он не был нарушен.
О.
Я моргнул.
Спасибо, Дима.
Чен, сидевший рядом, с шумом выдохнул, будто все это время задерживал дыхание.
Дима продолжил:
– Согласно записям и свидетельствам, хотя действия Лэя были крайними и нетрадиционными, они не подпадают под действие Закона 480.
Лицо Марсело налилось раздражением.
Дима пожал плечами:
– Этот закон создан для того, чтобы регулировать конкретные бесчеловечные нарушения в отношении членов семей Синдиката. Такие, как изнасилование, избиение, похищение и / или убийство члена другой семьи Синдиката, без уважительной причины, только из-за жадности или прочей мерзости.
Бэнкс ударил по столу:
– Да вы издеваетесь?! Он сам признался, что похитил мою кузину! Он же явно нарушил закон!
– Он признался, что хотел похитить ее, но, судя по всему, как минимум 90% времени она была вполне согласной стороной…
– А как же синдром Стоктона?
– Ты хотел сказать – Стокгольмский синдром. И вот я готов поспорить: если я позову Мони к этому столу, она подтвердит, что все было по обоюдному желанию, – Дима жестом указал в сторону «Цветка лотоса». – Бэнкс, ты хочешь, чтобы твоя кузина дала показания? Она сама говорила, что готова выступить.
За него ответил Марсело:
– Нет.
– Я так и думал, – Дима захлопнул блокнот. – В данной ситуации действия Лэя, какими бы сомнительными они ни были, не представляют собой явного нарушения Закона 480.
Кошка замурлыкала громче.
– Барбара со мной согласна, – он провел рукой по ее шерсти, словно подчеркивая сказанное.
Бэнкс уже открыл рот, чтобы возразить, но Дима поднял ладонь:
– Дай мне закончить. То, что Закон 480 не был нарушен, не значит, что действия Лэя останутся без последствий.
Что?
Я напрягся.
Он продолжил:
– «Четыре Туза» не справились с ситуацией должным образом.
Чен вытер пот, выступивший на лбу. После завтрашнего дня мне придется дать кузену небольшой отпуск. Уровень его стресса поднимался с каждым днем все выше.
Дима указал на меня:
– По этой причине «Четыре Туза» получат наказание.
Я выдавил сквозь сжатые зубы:
– Какое именно наказание?
Взгляд Димы стал ледяным, он дал понять, что терпение у него кончилось, и если я продолжу давить… он легко забудет про любые правила и перестреляет нас всех к хуям.
Его положение как Лидера Синдиката означало, что только у него и его людей было оружие на этой встрече. И я точно знал, что под его расстегнутым пиджаком лежат два ствола.
Ладно.
Я плотно сжал губы.
Дима мрачно посмотрел на меня:
– Следующая поставка оружия с Востока на Юг будет бесплатной.
Черт побери.
В этом месяце Марсело заказал крупную партию огнестрельного оружия, включая винтовки, автоматы и прочее. Он должен был заплатить за все около пяти миллионов.
Марсело скривил губы в улыбке.
Дима поднял палец:
– Юг не заплатит ни копейки. Это жест доброй воли, призванный сгладить последствия действий «Четырех Тузов».
Злость вскипела во мне:
– То есть платить буду я?
Дима остался невозмутим:
– Это мое решение.
Бэнкс ухмыльнулся:
– А как насчет моих людей? Тех, кого Лэй избил?
Дима медленно покачал головой:
– Я согласен с Лэем в том, что ты отправил этих людей с расчетом, что им нанесут вред, как часть испытания. Поэтому Лэй будет отвечать за то, чтобы к концу месяца они восстановились. Однако банда «Роу-стрит» обязана будет компенсировать им любые финансовые убытки, связанные с лечением.
Дима снова посмотрел на Марсело:
– Более того, твои действия тоже не были безупречными. «Роу-стрит» должны были прийти ко мне сразу же, как только узнали, что замешана Мони. Самостоятельные действия на территории Синдиката «Алмаз» тоже требуют небольшого наказания.
– Большая часть произошла в Глори, – вставил Марсело.
– Глори все равно находится на территории Синдиката «Алмаз». Мне тебе карту нарисовать?
– Не надо, – проворчал он. – Какое наказание?
Голос Димы стал стальным:
– Мои люди в Глори сообщили, что один из отелей был разрушен из-за детской драки между «Роу-стрит» и «Четырьмя Тузами». Вы оплатите этот ущерб, а также любые другие повреждения, которые стали результатом ваших самовольных действий.
Марсело выглядел так, будто сейчас взорвется.
Дима убрал блокнот во внутренний карман пиджака:
– Заседание окончено.
С этими словами он поднял Барбару Уискерс, встал и направился в сторону карусели.
Люди Димы остались стоять на месте, чтобы убедиться, что мы не сцепимся прямо тут.
Члены «Роу-стрит» сразу поднялись и ушли всей группой, на лицах у всех, откровенно злые выражения.
Я посмотрел на Чена:
– Неплохо.
Чен пожал плечами:
– Твоя выходка с Моник обошлась нам в пять миллионов долларов.
– Насколько я вижу, это отличная сделка, – я встал и тоже пожал плечами. – Мони стоит гораздо больше.
Чен раздраженно застонал:
– Просто постарайся, чтобы дальше мы действовали по законам Синдиката.
– Конечно, – я пошел вперед, понизив голос. – Разве что за исключением убийства Марсело.
– Вот насчет этого, – вздохнул Чен. – Я думаю, нам не стоит…
– Ты вообще видел, как он с ней поздоровался?
– Да, я видел, но если Марсело умрет, даже Диме не придется напрягать мозги, чтобы понять, кто это сделал. Все сразу подумают на тебя.
– Просто надо найти способ…
– Я абсолютно уверен, что нам нельзя этого делать, и помогать я тебе не стану.
Я нахмурился:
– Ладно… давай обсудим это через пару недель.
Чен закатил глаза.
Я направился в сторону «Цветка лотоса».
Теперь, когда вся эта херня с Синдикатом была закончена, пора было возвращаться к празднику с Мони и ее сестрами.
И какого хрена она вообще потащила с собой Эйнштейна?
Глава 29
Экскурсия по дому
Моник
– Ладно. – Я открыла дверь. – Добро пожаловать в наш новый дом.
Мы вошли в главное фойе «Цветка Лотоса», и я не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на своих сестер и не увидеть, как они отреагируют.
Их восхищение невозможно было не заметить.
Через пару секунд рот у Джо приоткрылся, а глаза округлились.
– Мони, ты что, серьезно?
– Это все наше.
– Ни за что.
– Совсем серьезно. – Я ухмыльнулась.
Джо с изумлением разглядывала позолоченные хрустальные люстры, свисающие с высокого потолка, и огромную фреску над нами, где два синих дракона изящно переплетались друг с другом.
В просторном вестибюле Хлоя медленно закружилась на месте, а ее лицо светилось так, будто она попала в сон.
– Если это и правда наш дом, тогда я отсюда никуда не съеду, Мони.
Я усмехнулась.
– Поступлю в какой-нибудь колледж здесь, в Парадайз-Сити.
– Мне подходит.
Всего месяц назад мы спорили о том, чем она займется после школы. Она даже не была уверена, стоит ли вообще идти в колледж. Возможно, дело было в том, что ей казалось, будто она просто не сможет себе этого позволить. Может быть, именно это ее и гнобило.
Но теперь… теперь она говорила о колледже.
Словно камень свалился с моих плеч.
Мам, мне кажется, теперь все правда будет хорошо.
Я опустила взгляд, чтобы проверить, как отреагировала Тин-Тин.
Ее глаза метались с мраморных полов на бесценные картины, развешанные по стенам.
– Мы и правда будем здесь жить?
– Начиная с сегодняшнего вечера.
Тетя Мин и тетя Сьюзи вошли следом, сопровождаемые своим отрядом носильщиков с пакетами из магазинов. Один только Бог знал, сколько новых нарядов теперь было у моих сестер. Я была уверена, что к вечеру их шкафы уже будут ломиться от вещей.
Тетя Сьюзи взвизгнула:
– Ах! Мин, только посмотри на их лица. Я просто обожаю смотреть на счастливых детей. Это такой подарок для Востока.
Джо бросила на меня взгляд. Она все еще не прониклась симпатией к тетям Лэя, но это было в ее духе. Все, кто появлялся в ее жизни, по умолчанию были виновны, пока не докажут обратное.
Тетя Мин направилась к лестнице с драконами и махнула своим помощникам:
– Поднимите одежду на второй этаж и подождите в коридоре, пока наши племянницы выберут себе комнаты. Потом все аккуратно разложите в шкафах, складывайте, вешайте, что угодно.
Джо прошептала мне:
– Наши племянницы?
– Теперь мы все одна семья.
Джо оглядела теток:
– Ну, по крайней мере, они вроде норм, но я не хочу…
– Чего?
– Просто не могу пока все это принять на веру. Обычно, когда все начинает идти как по маслу, именно в этот момент все и рушится.
– Сейчас все иначе. Поверь, все действительно хорошо. Даже они.
– Я постараюсь. Просто мы столько жили без гроша, от одной трагедии к другой. Быть счастливыми – это, наверное, сложнее всего, к этому еще привыкнуть надо.
Джо подняла голову, уставилась на люстру и присвистнула:
– Мони, это безумие. Тут как во дворце.
Хлоя услышала ее слова и хихикнула:
– Да, Джо. У меня такое чувство, будто мне надо надеть бальное платье. Это место просто невероятное!
Тетя Сьюзи захлопала в ладоши где-то в стороне:
– О, отлично, Хлоя! Мы купили несколько бальных платьев, так что можешь надеть одно на барбекю.
Хлоя скривилась в глупенькой улыбке:
– Ну, ты и шутница.
Тетя Сьюзи моргнула:
– А что я такого смешного сказала?
Хлоя широко распахнула глаза и посмотрела на меня:
– О... э-э...
Я кивнула:
– Она действительно всерьез про бальные платья.
Тетя Сьюзи энергично закивала:
– Я никогда не шучу, когда речь идет о хороших бальных платьях. Сегодня, Хлоя, будет один из твоих многих моментов Золушки.
Джо прыснула.
– Оу. – Хлоя усмехнулась. – Эээ… ну, ладно. Наверное.
– Прекрасно. – Тетя Сьюзи поднялась по лестнице вместе с тетей Мин. – Надо найти сумки с платьями и все подготовить!
Хлоя оглянулась на меня:
– Это место… оно какое-то... другое.
– Это мягко сказано, но... мы привыкнем. Надеюсь.
Роуз уже собиралась войти в дом, но зазвонил ее телефон. Она посмотрела на экран и отступила назад.
– Прости, мне нужно ответить.
– Без проблем.
Она осталась на крыльце.
А вот Эйнштейн зашел внутрь, внимательно рассматривая каждую деталь вокруг.
Пока мы шли к дому, он вежливо попросил меня больше не называть его Умником. Похоже, как и Ганнер, он тоже решил начать с чистого листа.
По крайней мере, мне нравилось его новое прозвище. Оно идеально ему подходило. Когда мы были детьми, Эйнштейн вечно сидел с книжкой и почти никогда с нами не играл. Неважно, во что мы звали его, в прятки, в салки или, блин, даже в классики, Эйнштейн либо торчал на ступеньках своего дома, либо сидел на веранде у Марсело и читал весь гребаный день, пока солнце не садилось.
Джо выдернула меня из мыслей и подтолкнула локтем.
– Девочка, тебе срочно надо научить меня, как надо давать, чтобы получить дом.
Я нахмурилась.
– Да ну, ну давай. – Джо подмигнула. – Ну, хоть один советик.
– Я сейчас наваляю тебе, Джо. Я не трахалась за этот дом.
Джо с деланным видом изобразила Диму: достала невидимый блокнот, взяла воображаемую ручку, посмотрела на меня и произнесла:
– Но если бы ты все-таки знала, как трахаться за дом… как бы ты это сделала?
– Девочка, я тебя сейчас просто проигнорирую.
– А что там? – Хлоя взяла Тин-Тин за руку, и они вместе направились в гостиную. Обе задрали головы и уставились на еще одну огромную люстру, свисающую над бархатными диванами и мраморным кофейным столом.
Мы с Эйнштейном и Джо пошли следом.
Хлоя покачала головой:
– Это не может быть правдой.
Я почувствовала, как в груди расправилась гордость.
«Цветок Лотоса» был настолько далек от всего, что мы знали раньше, что их изумление перед этой красотой дало мне ощущение, будто я действительно поступила правильно, приведя их сюда.
Пока мы продвигались дальше по дому, Джо все продолжала качать головой, не веря в происходящее, а Хлоя, казалось, уже в уме составляла каталог каждой детали, планируя, где будет проводить больше всего времени.
Когда мы дошли до лестницы с перилами в виде драконов, глаза Тин-Тин распахнулись от восторга.
Джо подняла руки, будто сдавалась:
– Я даже не знаю, что на это сказать. Это что, дракон? Такое ощущение, что Восток реально пытается заставить меня его полюбить.
Я кивнула:
– Это дракон.
Тин-Тин расплылась в широкой улыбке:
– У нас теперь есть дракон дома.
Мне так понравилось, как она сказала у нас дома.
– Он немного криповый, если честно. – Хлоя дотронулась до головы дракона. – Такое чувство, будто надо говорить тише, чтобы он не проснулся.
– Ага. – Я кивнула. – У меня было такое же ощущение. Еще одна вещь, к которой придется привыкнуть.
Хлоя нервно усмехнулась.
Тин-Тин ухмыльнулась:
– Нам надо дать дракону имя. Он будет нашим питомцем.
Я кивнула:
– Почему бы и нет.
Эйнштейн подошел ближе:
– Он одновременно красивый и пугающий.
– Да, ну. – Джо сделала шаг вперед. – Это вообще какой-то другой уровень. Тот, кто придумал этот интерьер, явно был с очень буйным воображением.
Я улыбнулась:
– Всего так много, чтобы переварить, но я рада, что вам всем нравится.
– Нравится? – Хлоя аж задохнулась от восторга. – Да я в восторге! Такое ощущение, будто я попала в фильм или что-то вроде того.
– Ну так… – Я развела руками. – Вы трое не против, если мы переедем сюда уже сегодня? Правда ведь?
Хлоя закивала:
– Девочка, я сейчас влезу в бальное платье, возьму ребрышек и завалюсь в нашем новом гнездышке. Я отсюда ни ногой.
Тин-Тин бросила взгляд на дверь:
– А я смогу принести внутрь свои пазлы?
– Конечно. Мы даже можем поставить столик в твоей комнате, чтобы ты могла собирать их там.
Тин-Тин с шумом выдохнула, будто до этого всерьез переживала, что я могу отказать.
Только Джо до сих пор молчала.
Я старалась не показать, как расстроилась, когда обернулась к ней:
– Ну… а ты что скажешь?
– Тебе не кажется, что ты слишком торопишься с этим парнем?
– Да, я двигаюсь безумно быстро, но это вообще не связано с этим домом. Он официально принадлежит мне. Буду я с ним или нет – это наш дом.
Эйнштейн наблюдал за нашим разговором.
– Бэнкс не доверяет всей этой истории с Лэйем. – Джо сунула руки в карманы.
– Джо, Бэнкс вообще никому не доверяет, – вздохнула я. – И он здесь не живет. Все это – только для нас.
– Но…
– А что, если так? – Я сглотнула. – Попробуй пожить тут месяц, а если в итоге тебе здесь не понравится, тогда мы поговорим. Ты уже достаточно взрослая, чтобы жить отдельно.
Джо нахмурилась.
Я старалась говорить спокойно, хотя сердце у меня в тот момент просто разрывалось:
– Но… я бы очень хотела, чтобы ты осталась с нами.
– Правда?
– Правда.
Хлоя нахмурилась:
– Господи, Джо, хватит уже разыгрывать из себя, вечно устраиваешь драму. Ты же знаешь, что останешься с нами. После похорон мы все поклялись, что не разойдемся, пока Тин-Тин не подрастет.
Джо огляделась, будто только сейчас по-настоящему заметила роскошь, в которой мы оказались.
– Я не собираюсь нарушать обещание. Я просто стараюсь быть той, кто смотрит на все трезво. Все вокруг такие милые, осыпают нас подарками. А вдруг это как в том фильме, где богатые белые тащат черных в свой особняк, чтобы потом завладеть их телами? Откуда ты знаешь, что этим теткам не нужны наши тела или что-то в этом роде?
– Обалдеть. – Хлоя усмехнулась. – Вот почему я никогда не буду курить траву. Ни-ког-да.
– В общем… – Я пожала плечами, даже не собираясь вступать в дискуссию по поводу теории Джо о краже тел. – Джо остается, вы все согласны переехать уже сегодня, так что настало время для самой крутой части.
Они все уставились на меня.
– Пора выбирать комнаты.
– Подожди, что? – Джо прищурилась с улыбкой. – А сколько вообще спален?
– На втором этаже четыре спальни. Моя мастер-спальня на третьем, так что у вас отличный выбор из оставшихся четырех. И еще кое-что вам скажу.
Хлоя аж запрыгала от восторга.
А Тин-Тин просто смотрела на входную дверь, ей, похоже, уже было совершенно все равно и на дом, и на спальни.
Я указала наверх:
– Все комнаты шикарные, у каждой свой собственный санузел. А это значит, что Джо и Хлоя больше не будут будить меня каждое гребаное утро, выясняя, кто первая в ванную.
Джо потерла руки:
– Оу, блять. А я могу сюда подружек водить? Правда?
Хлоя скривилась:
– Только не каждую шлюшку, а тех, которые мне реально нравятся.
Джо презрительно цокнула языком.
Я пожала плечами:
– Давайте сначала просто переедем, а там, конечно, можете звать кого хотите.
Я понимала, что мне еще предстоит разобраться с тем, как будут работать визиты на Восток, но все как-нибудь уладится. Единственное, что действительно имело значение прямо сейчас – это то, что мои сестры начинали тянуться к этому месту.
– Ладно. – Я захлопала в ладоши. – Выбирайте комнаты.
– Я первая выбираю! – Хлоя отпустила руку Тин-Тин и рванула вверх по лестнице.
– Хрен тебе! – Джо бросилась следом. – Я старше тебя!
– Мы не по возрасту считаем! – крикнула Хлоя в ответ. – Мы считаем по красоте и целеустремленности!
А тем временем Тин-Тин направилась к входной двери:
– Мони, ты можешь выбрать мне комнату. А я пойду займусь пазлом…
– Нет. – Я остановила ее. – Тин-Тин, выбери себе комнату.
– Но...
– Как только ты выберешь комнату, я попрошу людей Лэя принести тебе пазл.
– А если они все испортят?
– Обещаю, с ним ничего не случится. Лэй сейчас поставил четырех человек охранять его. И мы обязательно поставим тебе красивый стол, чтобы ты могла все удобно разложить.
– Ладно. – Вздохнув, Тин-Тин поднялась по лестнице.
Мои сестры переезжают.
Меня накрыла всепоглощающая радость. Я знала, что у Лэя были свои скрытые мотивы, когда он предложил им приехать именно сегодня, но все это больше не имело значения. В конце концов, я нуждалась в них куда сильнее, чем когда-либо осознавала.
Хорошо. Теперь все точно будет в порядке.
Я перевела взгляд на Эйнштейна, который все еще разглядывал дом, впитывая в себя каждую деталь.
Теперь я могу разобраться с этой проблемой, до того, как мы закончим с барбекю.
