Текст книги "Сладкое господство (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
Глава 10
Настоящий подарок отца для Мони
Лэй
Вертолет пошел на снижение, и легкая вибрация двигателя ощутилась сквозь пол и сиденья, когда мы опустились на площадку.
Я обернулся через плечо и заметил, как остальные вертолеты приземлялись чуть дальше, на том же поле. Совсем скоро Чен и все остальные выйдут, направятся к Mirage и начнут переодеваться к пляжу.
Моник была права. Нам действительно нужен этот короткий перерыв.
В моем мире опасность и неизвестность всегда идут рядом, но, возможно, это время на пляже хотя бы немного успокоит мой раздерганный разум.
Сейчас… мое сердце несло в себе шрамы, которые не смогли бы залечить ни время, ни расстояние. Но это умиротворенное место и Моник рядом могли помочь, как короткие вдохи воздуха между затяжными погружениями в бурные воды, те, что удерживают пловца на поверхности в бескрайнем океане.
А еще была семья Моник.
Я подумал о ее сестрах, которые должны были приехать в «Цветок лотоса».
В груди сдавило.
Какая-то часть меня понимала, что без их одобрения мне не удастся сохранить то новое, что только начинало зарождаться между мной и Моник.
Но, что важнее… теперь, когда моей сестры не стало, мысль о том, что сестры Моник станут частью моей жизни, казалась необходимой. Моя мама и сестра были мертвы. Совсем скоро не станет и отца. И пусть я любил своих тетушек, дядь и двоюродных братьев и сестер, часть меня все равно боялся остаться в одиночестве.
Перестань думать в этом ключе. У тебя есть она, и ты никогда ее не отпустишь.
Я перевел взгляд на Моник.
Она все еще смотрела в окно, с широко раскрытыми глазами, не веря в то, что видела, мое огромное поместье, раскинувшееся вдоль пляжа.
Я усмехнулся и снова посмотрел на возвышающееся здание, гадая, о чем она сейчас думает.
Произвело ли оно на нее впечатление?
«Поместье Мираж» был трехэтажным шедевром небесно-голубой архитектуры. Его стены были выполнены из зеркального материала, специально подобранного так, чтобы отражать искрящиеся волны океана.
Зрелище было завораживающим.
Когда стоишь перед поместьем, то видишь за своей спиной океан, будто смотришь в огромное зеркало.
А когда солнечные лучи падали на поверхность, они преломлялись так, что казалось, будто волны перекатываются прямо по внешним стенам поместья, мерцают, извиваются и танцуют, словно само здание дышит в ритме прилива.
Разумеется, это архитектурное решение было не случайным. Моя мать хотела, чтобы поместье Мираж символизировало гармонию с природой.
Я снова посмотрел на Моник.
– Это просто… вау, – выдохнула она. – Только начинаю думать, что твои владения уже превзошли все ожидания, как ты показываешь мне нечто еще более невероятное.
– Думаешь, это круче, чем Дворец?
– При всем моем уважении ко Дворцу, он огромный и безумно элегантный, но это... круче, чем Дворец.
– А как же «Цветок лотоса»?
– Это мой дом, так что я должна болеть за свою команду.
Я приподнял бровь.
– Ты все еще не понимаешь?
– Что не понимаю, Лэй?
– Ты моя. Хозяйка Горы. – Я поднял руку и указал на Мираж. – А значит, это тоже твой дом. Так же, как и Дворец.
К моему удивлению, в этих красивых карих глазах не мелькнуло ни возбуждения, ни гордости. Вместо этого там промелькнули страх и, возможно... тревога.
Мне не понравилась такая реакция, но я ничего не сказал.
Все происходило для нее слишком быстро. Еще месяц назад она жила в Глори и пыталась выжить. А теперь смотрела на здание, которое вскоре должно было пополнить список ее собственных владений.
Моник медленно повернулась ко мне.
Я видел в ее глазах восхищение, страх и что-то еще, более глубокое. Там мелькнуло нечто, чего она не произносила вслух, но что явно нарастало внутри.
Между нами повис невысказанный вопрос.
Не сдержавшись, я взял ее за руку.
– О чем ты думаешь?
– Просто... я до сих пор воспринимаю все это как твое. Только твое.
– Тогда начинай видеть это как свое тоже.
– Лэй, все не так просто.
– Почему?
– Мы ведь только начали.
– Но это не меняет того, что ты дома, когда оказываешься здесь, и в Дворце, и в «Цветке лотоса».
Она сглотнула.
– Не перегружай себя, Моник.
– Приказывать мне не перегружаться, не значит, что это исчезнет.
Я улыбнулся.
Неподалеку от нас остальные начали выходить из вертолетов и направляться к Миражу. Хотя самая высокая из придворных дам Моник на секунду замерла и обернулась в сторону нашего вертолета, будто не была уверена, стоит ли подойти и забрать Моник.
Моя улыбка стала шире.
Вот так и должно быть. Твое главное внимание на ней, но сегодня... расслабься.
Появился Дак и тут же переключил ее внимание на себя.
Вскоре они уже шли вместе, бок о бок.
Хммм.
Похоже, у Дака наконец появилось новое сердечное увлечение.
Моник заговорила:
– Знаешь... я должна тебе кое-что сказать…
– Сказать что?
Она снова посмотрела на Мираж.
– Я не успела тебе рассказать, что твой отец был с адвокатом, когда... передал мне тот... подарок.
Я напрягся.
– И зачем там был адвокат?
Вздохнув, она снова посмотрела на меня.
– Лео передал мне недвижимость Янь.
Я моргнул.
Ты серьезно, отец? Что за ход ты сейчас делаешь?
Я попытался понять, какой стратегический смысл мог стоять за этим решением. Логичнее было бы отдать все тете Мин. У нее уже и так куча недвижимости в Шанхае и инвестиции, связанные с «Четырьмя Тузами», за которыми она присматривает.
Передать собственность моей сестры Моник – это значило нечто большее, в этом определенно был расчет.
Только начинаю думать, что ты закончил плести интриги, отец, как ты снова меня удивляешь. Наверное, быть тобой просто изматывающе.
Пилот вышел из вертолета и направился к нашей двери.
Моник внимательно смотрела на меня, наверняка ожидая моей реакции.
Я прочистил горло.
– Значит... «Башня Облачного моря» теперь твоя? И все остальные владения Янь в Шанхае тоже?
– Да. Я подписала все документы, но… – Она покачала головой. – Это же была собственность твоей сестры. Если ты считаешь, что Чен, Дак, твои тети или кто-то еще должен получить ее…
– Никто не заберет у тебя ни кусочка из того, что мой отец передал тебе лично. Даже когда он умрет, они не посмеют это сделать. А те немногие, кто рискнет, получат визит от Сонга, и ты знаешь… это будет совсем нехороший визит. Он закончится кровью. И ее будет дохуя.
– Тогда мы можем просто сказать им, что Лео не передавал мне эти права…
– Эта башня слишком важна для «Четырех Тузов». Никто не поверит, что мой отец перед смертью просто забыл назначить нового владельца.
– Башня правда настолько важна?
– Очень.
– Лэй, я никогда не выезжала из Штатов, и я, черт возьми, даже не знаю, когда окажусь в Шанхае…
– Скоро.
– Скоро?
Я кивнул.
– Возможно, после того, как похороню отца.
Все те эмоции, что до этого отражались в ее взгляде, сменились тревогой.
– Мы можем подождать дольше. Тебе нужно время, чтобы оплакать…
– Мы не можем ждать. Тебе нужно будет представить себя своим новым людям в Шанхае.
Теперь уже она моргнула.
– Моим новым... кому?
– Твоим новым людям. Их тысячи.
Ее глаза расширились.
Что ты задумал, отец? Ты пытаешься дать ей какую-то защиту от меня? Или просто дополнительную охрану? Ей это не нужно. Я сам ее защищаю.
У моей матери были только придворные дамы и команда охраны.
А мой отец, между тем, отдал Моник, блядь, целую армию убийц.
Но зачем?
Пилот сдвинул нашу дверь.
Я поднял руку, давая понять, что мы пока не выходим.
Потом я глубоко вдохнул и спокойно посмотрел на нее.
– Это… место, не как «Цветок лотоса». Там дом. А «Башня Облачного моря» – это центр операций «Четырех Тузов». Там мы отмываем миллионы долларов каждый месяц.
– Центр операций?
– Сердце нашей империи. Благодаря ему мы сохраняем власть и влияние в Шанхае, а также в Парадайз-Сити.
На ее лице появилось выражение полного недоверия.
– Я ничего не знаю о том, как управлять чем-то подобным, и я вообще не готова...
– Там уже есть люди, которые занимаются всей рутиной. Твоя роль – это контроль и обеспечение лояльности. Но им нужно знать, кому теперь подчиняться.
– И когда они начнут подчиняться мне, что я должна делать?
– Принимать сложные решения.
– Например?
– Например... решать, кто должен умереть из-за возникшей проблемы.
Она уставилась на меня так, будто я несу полную чушь.
– Ты же не серьезно.
– Я более чем серьезен.
– Я не... не из этого мира, Лэй, и он это знает.
– Он знает.
– Тогда почему Лео отдал это мне?
– Вот и я сам пытаюсь это понять.
– Забери башню себе.
– Я не собираюсь ее забирать.
– Почему?
– Сейчас уже весь Шанхай знает, что она принадлежит тебе.
– Какого хрена?
– Если я сейчас заберу ее у тебя, это будет означать, что я сообщаю Шанхаю и Востоку, что ты ее не заслужила, что ты недостаточно умна, что ты не справишься.
– Послушай, – она подняла руку. – Мне норм. Пусть все думают, что хотят. Я не поеду в Шанхай и не стану разыгрывать из себя гангстера, когда я вообще не из этого мира.
Почему-то я усмехнулся.
Это было чертовски странно, находить что-то смешное в такой напряженной ситуации.
Может, я и правда начинаю сходить с ума.
Но Моник со мной не рассмеялась.
– Зачем он отдал это мне? Это что, еще одно испытание?
– Не думаю. То, что он отдал тебе «Башню Облачного моря», означает, что он доверяет тебе эту ответственность. Но, что еще важнее… он хочет, чтобы Восток и «Четыре Туза» поняли: ты не просто наблюдатель и не просто моя женщина. Он хочет, чтобы они знали – ты теперь часть этой семьи.
И он хочет, чтобы у тебя была равная со мной власть.
Я стиснул зубы.
Это было то, чего он никогда не позволял моей матери.
Я столько раз видел, как ее голос просто игнорировали, когда речь заходила о делах «Четырех Тузов». Именно поэтому она не смогла остановить мое посвящение в таком юном возрасте.
Ее никто не слушал.
Но теперь, когда Моник владела «Башней Облачного моря», по сути, главным банком «Четырех Тузов», многие не просто станут ее слушать... они начнут вставать на ее сторону, когда будет подниматься вопрос о голосованиях по важным решениям.
Иногда они голосовали против меня, если дело доходило до этого. Они знали, что я мог их убить, но Мони могла сделать так, что они и их семьи начали бы голодать. Мои люди не боялись смерти, но, блять, они до усрачки боялись бедности.
Так вот почему ты это сделал, отец? Ты дал ей голос, потому что раскаиваешься в том, как поступал с мамой? Или ты хотел, чтобы у нее была возможность заблокировать меня, если я с чем-то не соглашусь?
Я почти набрал его номер. Почти. Но я до сих пор не могу выносить даже звук его голоса после того, что он сделал с Янь.
Мони тяжело выдохнула:
– Это слишком. Слишком быстро.
И она была права.
А ведь, черт возьми, все можно было решить просто – отобрать у нее эту собственность и вместе с ней… власть. Пока что Мони действительно не осознавала, что именно оказалось у нее в руках, так что она бы с радостью отдала мне башню.
До смешного просто.
Но я не стал бы.
У отца была причина отдать башню ей. Даже если этот человек был психом, убийцей и в лучшие свои дни вызывал только отвращение, у него всегда были свои мотивы и методы, которые… как ни странно, обычно все же шли на благо Востока.
К тому же он не просто создал «Четырех Тузов», он годами управлял нами с твердой рукой. И хотя бы за это я его уважал.
Кроме того, он был прав.
Восток должен был понять, что Мони – это не просто посторонняя или моя любовница, не просто девчонка, которая здесь лишь для того, чтобы скакать на моем члене.
Теперь она была семьей, а семья заслуживала уважения.
Вот только, отец, ты вручил ей не уважение, ты навалил на нее целую гору этого уважения.
Дело было не только в башне.
На Янь числились и другие объекты – отели, рестораны, казино, фабрики, по всему Шанхаю.
Мони понадобится помощь.
Она вздохнула и прижала пальцы к вискам, будто пытаясь отогнать надвигающуюся головную боль.
– Это безумие. Твой отец просто ебанутый.
– Тоже верный способ это выразить.
У меня внутри вспыхнуло что-то яростное, дикое, когда я подумал о ее новой армии, которая будет охранять ее не только от других… но и от меня.
Я перебью этих ублюдков, если хоть один из них встанет между мной и ею. Надеюсь, они это понимают. Какая бы сила ни была у нее теперь, она все равно моя. Пилот терпеливо ждал у открытой двери.
Она смотрела наружу, будто боялась сделать шаг за пределы вертолета, как будто выйти означало согласиться… на все это.
– Я не могу взять эту башню, Лэй.
– Можешь, и возьмешь. – Я сжал ее руку. – Ты сильнее, чем тебе кажется. И помни: ты не одна. Я рядом, и вся семья тоже. Мы проведем тебя через все это, шаг за шагом.
Она посмотрела на меня, и в ее взгляде появилась мягкость.
– Я не собираюсь приказывать кому-то убивать.
– Будешь, но ты привыкнешь. – Я медленно поднялся с кресла и помог ей встать.
Она выпрямилась.
– Я не привыкну.
– Привыкнешь. – Я нежно провел большим пальцем по ее костяшкам. – Потому что, когда придет время принимать жесткие решения, я буду помогать тебе… за кулисами.
– Я не хочу, чтобы ты был за кулисами. Я хочу, чтобы ты был передо мной и рядом со мной…
– Я не могу. – Я попытался улыбнуться, чтобы ее успокоить, но страх в ее глазах никуда не делся. – Им нужно будет увидеть, что ты умеешь стоять на своих двоих.
Мне самому было противно это говорить, но это была правда. Если бы я все время стоял рядом с Мони, пока она говорила с новыми людьми, они бы не стали ее слушать. Они смотрели бы только на меня.
А я не хотел этого для нее.
Ты знал это, отец, правда ведь? Знал, что я позволю ей расправить те самые мощные крылья, которые ты ей вручил.
И эта мысль снова вспыхнула злостью где-то глубоко внутри, представить только, как моя прекрасная женщина стоит перед тысячами других мужчин и источает такую силу, от которой перехватывает дыхание.
Многие захотят ее в своей постели. Они будут жаждать Мони, будут представлять ее обнаженной, когда лягут спать.
И как они могут не хотеть этого?
У меня дернулась челюсть.
Она посмотрела на меня:
– Что случилось?
– Ничего.
Мне придется найти решение, которое не задушит ее силу, но и не даст другим даже шанса подумать, что она им доступна.
Теперь я по-настоящему понял, что имел в виду отец, когда говорил, что мне придется делить ее. Тогда я думал, что он говорил только о Востоке, но он имел в виду всех в империи от Парадайз-Сити до Шанхая.
Нет, отец. Я все еще не согласен. Она не может быть у всех. Я им не позволю.
Мони легонько толкнула меня локтем:
– Лэй, ну серьезно… что случилось?
– Ничего. – Я проглотил раздражение, насколько смог, и повел ее прочь. – Пойдем, я покажу тебе «Мираж».
Глава 11
История о драконе-преследователе
Лэй
Ветер доносил запах соли..
Когда мы подошли к поместью и оказались прямо перед этим огромным строением, нас будто окутало отражение океана. Стены словно исчезли, уступив место бескрайнему горизонту.
Я посмотрел на Мони.
Она приоткрыла губы, внимая этой картине. Для нее это чувство, наверное, было и нереальным, и завораживающим, как будто она стояла на самом краю мира, там, где суша сливается с океаном в одно целое.
– Боже мой. – Она оглядывала пространство. – Не верится, что вы все называли это просто пляжным домиком, когда это… искусство… и абсолютная элегантность.
Я ухмыльнулся.
Мы пошли дальше, и восторг Мони начал передаваться мне, понемногу вытесняя грусть.
– Такое… завораживающее место. – Она приблизилась ко мне, будто боялась, что это поместье может поглотить ее целиком.
Вопреки себе, я усмехнулся.
Господи, как же я люблю быть с ней.
Когда Мони рядом, все, и раскинувшийся особняк, и безупречный пляж, и пышные сады, воспринимается иначе, ярче.
В повседневной суете я привык воспринимать все это как должное.
Но с Мони здесь все казалось более прекрасным, более значительным. Будто ее присутствие раскрывало суть этих мест, заставляя меня видеть величие, которое я давно перестал замечать.
Я переплел пальцы с ее пальцами и повел ее дальше, к парадному входу.
У входа нас встречал грандиозный фонтан, где вода танцевала вокруг огромного мраморного дракона, вырезанного из белого камня.
Я указал на дракона:
– Это Цзяолун.
– А кто он такой?
– Легендарный безрогий дракон, про которого верили, что он обожал отдыхать где угодно, где есть вода.
Струи вытекали из его раскрытой пасти и стекали по чешуе, создавая симфонию брызг и ряби, сверкавших в солнечном свете.
– Это из одной из любимых историй моего отца.
Она посмотрела на меня:
– Расскажи.
Я остановил ее прямо перед фонтаном:
– Однажды Цзяолун плыл по океану и увидел прекрасную человеческую девушку, которая собирала цветы у берега. Она была дочерью рыбака и любила дарить отцу цветы, когда он возвращался на берег на закате.
– Как мило с ее стороны.
– Возможно, Цзяолун тоже подумал, что это мило. Но больше всего его поразила ее красота. До того момента он даже не считал людей кем-то значимым, всего лишь крошечные существа, что бродят по земле.
– Он что-то сказал ей?
– Нет, но несколько дней подряд Цзяолун возвращался в то же самое место в океане и с тоской наблюдал за ней издалека.
– С тоской почему?
– Он и сам не знал. Он просто чувствовал, что она должна принадлежать ему. – Я поднял взгляд к его огромной пасти, из которой с ревом извергалась сверкающая вода. – Он продолжал вот так молча приходить месяцами, пока однажды не смог больше оставаться в океане.
Жажда ее любви и внимания сожрала его целиком.
– О, боже, и что он сделал?
– Цзяолун поднялся над поверхностью. Вода стекала по его массивному телу, издавая такой грохот, что она испугалась. И именно тогда она обернулась.
– И что она сделала?
– Закричала.
Мони улыбнулась:
– Я бы тоже закричала.
– Тогда она уронила цветы, которые собирала для отца, и бросилась прочь.
– Он погнался за ней?
– Ага, к несчастью.
Улыбка исчезла с ее лица:
– К несчастью?
– Человек не может убежать от дракона. Всего за пару секунд он взмыл над ней, но она продолжала бежать и начала звать на помощь. И именно в этот момент он понял, что их история не станет историей любви. Она слишком сильно его боялась, и… ну…
– И что?
– Это разбило ему сердце.
– И что он сделал?
– А что ему еще оставалось? – Я пожал плечами. – Он спикировал вниз и сожрал ее.
Мони нахмурилась:
– Лэй, что это вообще за история такая?
Я рассмеялся.
– Он ее съел? – Она наклонила голову в сторону. – Серьезно?
– Цзяолун должен был заполучить ее, и он решил, что если хотя бы сможет ее поглотить, то их души все равно сольются воедино.
– Это пиздец как безумно.
– Еще бы. – Я усмехнулся. – Но вся суть сказания, в том, насколько глубоки могут быть чувства и до чего может довести страсть.
Ее глаза встретились с моими, в них смешались насмешка и предупреждение.
– Все это, конечно, красиво, Лэй, но только не вздумай меня сожрать.
Я не удержался и позволил взгляду скользнуть вниз по ее телу, задержавшись на линии бедер, на упругих грудях, а потом, на том самом месте между ног, которое уже и так имело надо мной слишком гребаную власть.
Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу… как сильно ты мне нужна…
Сколько раз отец рассказывал мне эту историю, и я не придавал ей значения.
Но впервые в жизни я увидел в себе самого Цзяолуна, того самого дракона из сказания отца.
А разве не Мони с ее невинным обаянием и завораживающей красотой была той самой девушкой, что собирала цветы на берегу?
Точно так же, как Цзяолун был потрясен дочерью рыбака, я был ею околдован до мозга костей. Настолько, что до сих пор не был уверен, что не убью Марсело из-за нее.
Да.
Я слишком хорошо понимал тоску дракона, это безумное, отчаянное желание завладеть чем-то настолько прекрасным, что от одного взгляда перехватывает дыхание.
Желание обладать ею. Слить наши души воедино. Это была постоянная, жгучая боль внутри меня.
Мони снова посмотрела на фонтан, впитывая в себя образ дракона, а я просто с нежностью наблюдал за каждым ее движением, за тем, как она чуть приоткрывала губы от восхищения, за плавной линией шеи, когда она наклоняла голову.
Мммм.
Жажда по ней росла с каждой секундой. Это была голодная, неистовая тяга, которая разрывала меня изнутри, скреблась под кожей и требовала, чтобы ее, блять, утолили.
Как тот самый проклятый дракон, я хотел поглотить ее. Хотел, чтобы она стала частью меня настолько полностью, чтобы мы слились в одно целое.
Ей повезло, что я, сука, не могу сожрать ее по-настоящему, потому что… черт… я так сильно этого хочу.
Но в отличие от Цзяолуна, я знал цену такому всепоглощающему желанию.
Я не мог позволить страсти сожрать ее дотла. Мне нужно было укротить пламя, сдержать инстинкты, уметь наслаждаться ее присутствием, не разрушив то, что делает ее такой особенной.
Я крепче сжал наши переплетенные пальцы, впитывая тепло ее кожи рядом с моей.
Связь между нами была наэлектризовывающей.
Я бросил взгляд на Цзяолуна, вырезанного из камня. Мраморные глаза дракона будто встретились с моими, как если бы он узнал во мне родственную душу.
Теперь я тебя понимаю, друг.
Я вспомнил, что она только что сказала.
– Все это, конечно, красиво, Лэй, но только не вздумай меня сожрать.
Я ухмыльнулся:
– Ну…
Она резко повернулась ко мне:
– Ну?
– К несчастью для тебя, я действительно планирую съесть тебя еще до барбекю.
Она рассмеялась:
– Ах да?
– Однозначно. Вся эта экскурсия, просто джентльменская формальность, а на деле я шаг за шагом веду тебя в свою спальню, чтобы устроить пир на тебя.
– Пир?
– Ты меня слышала.
– Ну… без осуждений. Честно говоря… может, съесть меня, не такая уж плохая идея.
– Нет?
– Вообще ни разу. Если ты хочешь меня съесть, кто я такая, чтобы мешать? Более того, было бы преступлением тебя останавливать.
– Очень большим преступлением.
– Но вот что ты должен понять.
Я приподнял брови:
– И что же?
– После прошлой ночи, после того, как ты выебал меня у дерева, я с самого утра хожу чертовски возбужденная. Я не могла выкинуть это из головы. Чуть не накосячила с выбором чая.
У меня в члене будто что-то замкнуло.
– Серьезно?
– Да. – Она облизнула губы. – Так что… как только мы окажемся где-то поодаль, я, скорее всего, просто усядусь на твое лицо на пару часов.
Из меня вырвался глухой стон, когда я представил ее гладкие, упругие бедра у себя на лице, ее сладкий, развратный вкус у себя на языке, ее клитор, блестящий от возбуждения.
– Но, Лэй, это может стать большой проблемой.
– Это не проблема.
– Может стать.
– Не станет.
– Я пытаюсь тебе объяснить.
Я знал, что она издевается, но не удержался и подыграл:
– Что за проблема?
– Я сяду тебе на лицо, даже если ты скажешь мне слезть…
– Я бы никогда не сказал тебе слезть. – Меня буквально трясло от возбуждения.
– Ну вот. А значит, большая проблема будет в том, что ты припрешься на барбекю, и от твоего рта будет пахнуть моей киской.
Я не был готов к такому заявлению и рассмеялся.
Она пожала плечами:
– Просто предупреждаю, в каком я сегодня настроении. Типа… я хочу, чтобы твой язык сегодня буквально был пропитан моей киской.
Жар прокатился по всему телу.
– Давай, Мони. Я готов.
Где-то неподалеку раздался шум, слегка прервав наш чертовски жаркий момент.
Я нехотя отвел взгляд… и к своему удивлению увидел, как из распахнутых парадных дверей «Миража» выходят несколько сотрудников поместья, все в безупречно выглаженной форме небесно-голубого цвета, все с широкими, почти театральными улыбками.
Что они делают?
Это было не похоже на их обычное поведение. Обычно меня встречал только дворецкий, он открывал дверь и уходил. Никогда все сразу не выходили поздороваться.
А сегодня я увидел шеф-повара, ее помощниц, всю уборочную команду, двух смотрителей пляжа и даже главу охраны поместья.
Какого хрена?
И чем ближе они подходили, тем яснее становилось, их взгляды были прикованы к Мони.
Ага. Теперь понятно. Они хотят познакомиться с Хозяйкой Горы.
Это значило только одно, чайная церемония сработала. Даже несмотря на то, что она не была доведена до конца, сам факт, что ее провели на глазах у всех, оставил сильное впечатление. Все были заинтригованы.
Я медленно выдохнул, и Мони тоже обратила внимание на процесс, повернувшись в ту сторону.
– Что происходит, Лэй?
– Похоже, персонал хочет устроить тебе торжественный прием в «Мираже».
– Оу.
И снова я услышал в голове голос отца, твердящий, что мне придется делиться Мони.
Да заткнись ты уже. Я не собираюсь ею делиться.
Я сдержал раздраженный стон.
Один за другим сотрудники выстроились в аккуратный ряд перед входом и не сводили глаз с Мони.
За всю свою жизнь я видел, как они делали это всего один раз, когда моя мать вернулась домой после операции на бедре, после нескольких дней в больнице. Она захотела восстанавливаться в «Мираже», подальше от любопытных глаз Дворца.
И тогда они тоже вышли ее встречать, с облегчением и с глубочайшим уважением.
Ну что ж.
Я поджал губы.
Давайте посмотрим, что они собираются делать?
