Текст книги "Сладкое господство (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Где-то вдалеке раздался голос тети Сьюзи:
– Сестра, малышки приехали!
Вот дерьмо. Надо поторопиться, пока тети не примчались сюда.
Похоже, Лэй подумал о том же, потому что шагнул вперед. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах читалось напряженное ожидание.
Я глубоко вдохнула.
Это знакомство было важным, и я молилась, чтобы все прошло гладко.
Лэй остановился прямо перед моими сестрами и первым протянул руку Джо:
– Добро пожаловать на Восток.
В груди закрутилась буря из надежды и тревоги.
Джо не сказала ни слова. Она просто уставилась на его руку так, будто он совсем ебанулся.
Блядь.
Мое тело сразу напряглось.
Будь вежливой, Джо.
Глава 18
Сумасшедшая семейка
Лэй
Я сражался с сотнями убийц на войнах синдиката «Алмаз», смотрел в лицо острым отравленным клинкам и шагал по улицам, пропитанным кровью и заваленным телами после масштабных перестрелок.
Но сейчас, когда я стоял перед сестрой Мони – Джо, протягивая ей руку, сердце колотилось так, как никогда прежде. Оно било в грудную клетку, как молот, готовый ее разнести.
Взорваться.
И ее оглушающее молчание висело между нами, тяжелое и острое, как смертельный меч.
Джо не пожала мне руку. Вместо этого она уставилась на нее с таким взглядом, будто собиралась вспороть мне душу.
Горло сжалось, но я удержал руку в том же положении и не позволил выражению лица дрогнуть.
Две другие сестры Мони наблюдали за нами, вероятно, ожидая, чем закончится эта сцена.
И, к несчастью, я чувствовал пульсирующее напряжение самой Мони рядом.
Я убивал людей и выходил живым из самых подлых ловушек.
Конечно, я мог бы справиться с этим испытанием.
Конечно, я мог бы расположить к себе сестер Мони.
Но когда взгляд Джо пронзил меня насквозь, я понял, что это была не та битва, которую можно выиграть грубой силой или запугиванием.
Я не смогу покорить ее Горы.
Это было нечто иное, испытание, где требовалась мягкость, которую я редко позволял себе показывать.
Надо дать ей время.
Наконец, я опустил руку, позволив ей безвольно повиснуть у бедра. Внутри что-то кольнуло, острое ощущение отторжения, но я оттеснил его в сторону.
Семья была священной, и эти трое были для Мони самыми дорогими людьми в мире. А теперь они были частью и моего мира. Значит, моя задача, сделать все, чтобы они были в безопасности, чтобы к ним относились с уважением и заботой, независимо от того, примут ли они меня или нет.
Рядом со мной Мони раздраженно цокнула языком.
– Джо, не обязательно быть такой грубой...
– Я не знаю, где побывала его рука, – бросила Джо, засовывая ладони в карманы и не сводя с меня взгляда. – Я не кидаюсь обниматься и здороваться со всеми подряд.
– Понимаю. – Я кивнул, стараясь сохранить спокойный, расслабленный голос. – И я понимаю, что вся эта ситуация может быть слишком давящей. Это место, эти люди… всего слишком много, чтобы просто вот так взять и воспринять.
Взгляд Джо не стал мягче, но и не отшатнулась она.
Я воспринял это как маленькую победу, пока разглядывал трех сестер, которые теперь входили в мою жизнь. У каждой была своя реакция: у Джо – упрямство, у Хлои – любопытство, а у Тин-Тин – настороженное изумление.
– Я понимаю, что я совсем не тот, кого вы ожидали...
– Я вообще ничего не ожидала, – нахмурилась Джо. – Потому что почти все это время меня держали в полном неведении.
– Девочка, вот только не начинай. – На лице Мони появилось выражение, которого я раньше за ней не замечал, напряженное и властное, как будто кто-то вот-вот получит взбучку. – Поубавь свой тон, Джо. Я тут с ума схожу, вытаскиваю нас из дерьма, пока вы втроем спокойно сидите на Юге, и все только ради того, чтобы нам жилось лучше...
– Никто не заставлял тебя делать все это в одиночку...
– И никто не заставлял тебя переться сюда и хамить просто потому, что тебе так захотелось!
– Хамлю? Этот человек показал тебя по телевизору, как будто ты Первая леди, и даже не нашел времени познакомиться с нами или с остальными членами твоей семьи и получить наше разрешение. – Джо злобно посмотрела на меня и ткнула пальцем мне в грудь. – Ты не владеешь моей сестрой. Я говорю тебе это сразу. Тебе придется пройти через нас.
Мони моргнула.
– Джо, ты можешь хоть немного успокоиться?
Я заговорил:
– Ты права, Джо.
Обе замолчали и посмотрели на меня.
Я увидел, как Джо медленно опустила палец. Огонь в ее взгляде чуть-чуть, но угас.
Это не была победа, но что-то изменилось. Я почти уверен, она ожидала, что я начну огрызаться, попытаюсь показать, кто здесь главный. Но вместо этого я дал понять, что готов выслушать и понять.
Что теперь сказать?
Ситуация накалилась слишком быстро, гораздо быстрее, чем я предполагал. Я все еще ощущал напряжение в воздухе густое и тяжелое, как свинец, и слова Джо продолжали звенеть у меня в голове.
Ее дерзость была вызовом, не физическим, а гораздо более сложным, построенным на эмоциях и преданности семье.
В тот напряженный момент, когда Джо ткнула мне в грудь пальцем, в ее взгляде полыхала ярость, рожденная из желания защитить свою сестру. Поэтому я снова, уже второй раз за день, напомнил себе об учении Сунь Цзы.
Познай врага и познай себя, и тогда тебе не придется бояться исхода даже сотни битв.
Джо не была моим врагом, но ее враждебность по отношению ко мне стала преградой, препятствием, которое мне предстояло преодолеть, очень осторожно и точно.
Это была не битва оружия, а битва воли.
И сердца.
Я должен был понять ее позицию, ее страхи и ее мотивацию, если хотел хоть на что-то надеяться в этой борьбе.
Все искусство войны основано на обмане.
Но под обманом здесь не подразумевалась ложь, а умение показать себя так, чтобы снять подозрения и разрядить враждебность.
Джо ожидала, что я буду давить, что я использую свое положение и силу, чтобы подчинить ее. Я видел это в ее глазах, в том, как она напряглась, готовясь к схватке, уверенная, что я навяжу ей свою волю.
Но я не собирался играть по ее правилам.
Мне нужно было подойти к этому иначе, с уважением и пониманием. Мне нужно было показать, что я не собираюсь уводить Мони от ее семьи, а хочу стать ее частью.
Это была битва восприятия, и мне предстояло изменить ее взгляд на меня.
Высшее искусство войны – подчинить врага, не вступая в бой.
Чтобы справиться с враждебностью Джо без открытой конфронтации, требовались терпение, сдержанность и... самое главное уважение.
Я не имел права позволить своей гордости или своему положению Хозяина Горы диктовать мне, как поступить. Речь шла не о том, чтобы доказать силу или утвердить авторитет. Речь шла о доверии. О том, чтобы выстроить связь, которая выдержит все, что ждет нас впереди.
Минутку.
Ко мне подкралось странное, перекошенное ощущение, и я напрягся.
Черт, я ведь реально думаю как мой отец. Блядь.
Это плохо или хорошо?
Они смотрели на меня.
Я прочистил горло.
– Как я уже сказал, ты права.
Джо раздраженно цокнула языком.
Я снова встретился с ней взглядом и на этот раз чуть кивнул.
– Я увидел твою сестру, Мони. И... сразу захотел, чтобы она была только моей, даже если сам еще не до конца понимал, что это за чувство.
Она поджала губы.
Я продолжил:
– И более того... я забрал Мони. Не подумав ни о ком другом в этом мире. Я держал ее рядом и не собирался делить ее ни с кем.
Джо нахмурилась, а на лице Хлои расплылась глуповатая улыбка.
Но Тин-Тин оказалась внимательнее. После моих слов она несколько секунд смотрела на реакцию Мони, а потом снова перевела взгляд на меня.
Будь осторожен… будь напористым, но честным. Они слишком умные, чтобы повестись на что-то другое.
Я скрестил руки на груди.
– И я не собираюсь извиняться за все это.
Глаза Джо расширились.
Мони прочистила горло, будто пытаясь подать мне сигнал.
Я пожал плечами:
– Даже если бы я извинился, это не было бы настоящим извинением, потому что я не жалею о том, что сделал. И у меня есть ощущение, что ты, Джо, сразу бы раскусила любую хуйню, которую я попытался бы тебе впарить.
На секунду ее выражение дрогнуло, в глазах мелькнуло что-то помимо презрения.
Она до сих пор не послала меня нахуй, значит, я пока держусь.
Я вцепился в эту искру надежды, как в спасательный круг, надеясь, что она значит: я все-таки пробираюсь к ней сквозь броню.
– Но... – я снова прочистил горло. – Я обещаю, что с этого момента буду исправлять все, где поступил неправильно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты и твои сестры чувствовали себя здесь как дома. Потому что теперь это ваш дом. Это место, моя семья – все это теперь ваше так же, как и мое.
Джо наклонила голову в сторону.
– Вот так просто?
Я приподнял брови.
– Что?
– То есть, мы все просто живем на Востоке и уже одна большая счастливая семья, хотя ты даже месяца с моей сестрой не пробыл?
– Семья – это все. Это основа, на которой строится жизнь. Связь, которая держит нас вместе даже в самые темные времена.
Джо закатила глаза.
Я снова пожал плечами.
– Я видел, что бывает, когда эта связь рвется, как она способна разорвать людей, оставить после себя только горечь и сожаление...
– Мы это дерьмо тоже видели...
– Но... я не допущу, чтобы такое произошло здесь. Я не позволю себе или чему бы то ни было встать между Мони и вами тремя...
– Ничто не встанет между мной и моими сестрами.
– Отлично. – Я наклонился чуть ближе. – Но пойми и другое… я тоже не позволю ничему встать между нами с Мони.
Джо подалась вперед, будто вызывая меня на поединок.
– Это мы еще посмотрим.
Я чуть улыбнулся.
– Еще как посмотрим.
– Все. Хватит. – Мони тяжело вздохнула. – Ты познакомился с Джо, а это моя сестра Хлоя...
– О, я еще не закончила. – Джо покачала головой. – У меня есть вопросы...
– Я отвечу на твои вопросы после знакомства, – нахмурилась Мони, – и после того, как ты посмотришь дом.
– Мы с Хлоей и Тин-Тин не зайдем ни в какой дом, пока не получим ответы.
Мони моргнула.
– Прости, что?
Хлоя уставилась в землю.
Тин-Тин крепче прижала к себе Печеньку.
Мони уперла руки в бока.
– Ребята... что происходит?
Джо снова перевела взгляд на меня.
– Кто убил нашего отца?
Рядом со мной Мони издала какой-то странный звук, такой, после которого сразу понятно: у нее вылетели все слова из головы, и она в шаге от того, чтобы упасть в обморок.
Значит... они знают, что он мертв...
Глава 19
Неожиданный визит
Лэй
Я отошел подальше от Мони и ее сестер.
Чен пошел за мной.
Какого хрена Дима вообще сюда приперся?
Меня накрыла ледяная волна.
Почему сегодня? Почему именно сейчас?
Мысли метались в голове, и каждая из них была пронизана злостью и подозрением.
Грудь сдавило напряжением.
В нашем мире за каждым шагом стоял умысел, за каждым действием – последствия.
Ничего не бывает просто.
Особенно, когда дело касается синдиката «Алмаз».
Какой у тебя план, Марсело? Ты всерьез думаешь, что Дима спасет тебя от меня? Дима даже не смог спасти мужа Шанель от меня.
Воспоминание о том, как я убивал ее мужа, врезалось в память, извращенная смесь ярости, удовлетворения и стойкого запаха крови.
Байкерская банда под названием «Мошенники из гроба» годами воевала на Западе с «Воронами Убийцами».
Семейство Джонсов не хотело, чтобы синдикат вмешивался, из-за какого-то ебучего территориального самомнения.
Пролилась кровь.
Погибли люди.
Чтобы хоть как-то остановить бойню, они выдали Шанель за Педро, этого так называемого главаря «Мошенников».
Это была болезненная насмешка, на самом деле. Жалкая попытка склеить развалины и хладнокровный плевок на мою любовь к ней.
С того самого дня, как их поженили, я знал: Педро подписал себе приговор. Я не знал, когда именно, но был уверен, что рано или поздно я его прикончу.
Он был мразью. Ни капли уважения к Шанель, ни намека на то, чтобы отнестись серьезно к тому, что значил этот брак.
В ту ночь, когда я убил его, Шанель оплакивала своего брата, Ромео. И Педро, сука, должен был быть рядом. Вместо этого он валялся в каком-то паршивом отеле, трахая двух телок, как настоящее дерьмо, которым и был.
Когда мне об этом сообщили, меня разорвало изнутри.
Помню, как мерцала неоновая вывеска, когда я подошел к зданию. За спиной были Чен, Дак и Ху.
Дверь в его номер даже не была заперта.
Уверенный в своей безнаказанности ублюдок думал, что никто не посмеет к нему сунуться.
Я не раздумывал. Вышиб дверь с такой яростью, что задрожали стены, и увидел его, полуголый Педро, с мерзкой ухмылкой на лице, среди дешевого бухла и еще более дешевых шлюх.
И все же, стоило нашим взглядам встретиться, я сразу увидел, как страх пронзил его насквозь, разорвав на клочья всю его браваду.
Он понял.
Я не дал ему ни секунды. Влетел в комнату, схватил одну из баб за руку и швырнул ее Даку. Он без лишних слов унес ее прочь.
Вторая попыталась закричать, но Ху оказался рядом быстрее, чем она успела открыть рот. Он выволок ее за дверь с холодной, выверенной точностью.
Педро попытался подняться, но я навалился на него раньше, чем в его башке вообще успела промелькнуть мысль о защите.
Я вжал его обратно в кровать. Следующим ударом я врезал ему в челюсть, раздался глухой хруст, от которого выворачивало.
Кровь хлынула изо рта, забрызгав грязные коричневые простыни алыми пятнами.
И я не остановился.
Я не мог.
Я бил его снова и снова, каждый удар был пропитан яростью, которая копилась во мне годами.
За предательство.
За неуважение.
За то, как он обращался с Шанель, будто она была пустым местом.
Его лицо превратилось в месиво из крови и раздробленных костей, глаза вылезли от ужаса, но я все равно не остановился.
– Вставай, ебаный трус, – прошипел я, вцепившись ему в горло и стянув с кровати.
Педро попытался что-то сказать, умолять, но мне было похуй.
Я швырнул его на пол, и мой ботинок врезался ему в ребра с такой силой, что он задыхаясь захрипел.
Изо рта пошли пузыри крови.
Он пытался отползти, но руки соскальзывали в алой луже, растекавшейся по полу, и выбраться было некуда.
Я пнул его снова, почувствовав, как что-то хрустнуло внутри, когда его ребра поддались под давлением.
Он закашлялся, захлебываясь собственной кровью.
– Ты думаешь, можешь вот так обращаться с Шанель? – прошипел я. – Думаешь, можешь вытирать об нее ноги и остаться в живых?
Он попытался что-то сказать, но из горла вырвался только хриплый булькающий звук.
Кровь текла по его губам.
Я пнул его снова, на этот раз сильнее, целясь прямо в грудь. Почувствовал, как кость поддалась, услышал этот мерзкий треск, грудина рухнула внутрь под весом моего ботинка.
И по телу прошла жуткая, сладостная волна торжества.
Он захрипел, сипло, с бульканьем, его тело дернулось в судороге, пока сердце из последних сил пыталось продолжать биться.
Я стоял над ним и смотрел, как жизнь медленно уходит из его глаз – без капли жалости в груди.
Без вины.
Без следа человечности.
Я тяжело дышал, срываясь на рваные вдохи.
Комнату насквозь пропитал запах крови и пота.
Его тело дернулось в последний раз, после чего затихло, и глаза застыло уставились в потолок, мертвые и пустые.
Широкая, до жути удовлетворенная улыбка расползлась по моему лицу.
Чен подошел ко мне и начал вытирать кровь с моих рук тряпкой. Его лицо оставалось непроницаемым.
– Нам нужно уходить. Я пришлю людей назад… разобраться с этим.
Я резко повернулся к нему.
– Разобраться?
– Нужно все подстроить.
– Подстроить? И что ты предлагаешь?
– Дима уже копается в деле Ромео. Просто сделаем так, будто Педро погиб тем же способом.
– Не прокатит. Дима не идиот, он сразу поймет.
– Придется прокатить, Лэй. Если они догадаются, что это был ты, это будет прямым нарушением Закона 480. А тогда у нас появятся куда более серьезные проблемы.
Вернувшись в реальность, я заметил вертолеты банды Роу-стрит, приближающиеся по небу.
Ярко-зеленые машины рассекали чистое голубое небо, их лопасти размывались в воздухе, пока они зависали над Востоком.
Сбоку, крупными золотыми буквами, сияли инициалы БРС3 – предупреждение для каждого, кто рискнет встать у них на пути.
Дима так и не предъявил мне ничего за убийство Педро. Почему? И еще важнее, почему он направляется сюда сейчас?
Я повернулся к Чену.
– Если они были на Севере, значит, Дима с ними.
– Ну конечно, но кто еще?
– Его мать?
– Или, может, Кашмир поехал на Север, а потом сел с ними в вертолет.
– Нет. Если бы они собирались рассказать Кашмиру, что я забрал тело Шанель, они бы уже сделали это.
– Мы так и не сообщили им, как продвигаются дела с дядей Лео…
– И не будем, пока все не будет улажено. Восток сам разбирается со своими делами. Так было всегда, и так будет дальше.
– Тогда что прикажешь мне делать?
– Вызови вооруженных людей. Пусть с самого начала поймут, куда они, блядь, приземлились.
Чен поправил очки.
– Это обязательно? Может, стоит встретить их по-доброму, без лишнего оружия и людей?
– Дима ни разу не появлялся на Востоке без моего прямого разрешения. А значит, нас ждет очередная сраная внезапная встреча с сюрпризом.
– Они знают, что здесь дети и женщины. Думаю, это просто неформальный разговор…
– Неформальный или нет, я не люблю сюрпризов на Востоке. Они это знают и всегда уважали это правило.
Я бросил взгляд на Мони, которая стояла в нескольких шагах и показывала сестрам старый фотоальбом моей матери.
– Марсело и Бэнкс провернули все именно сейчас, потому что знали: пока Мони здесь, у них будет шанс сделать это тихо. Они думают, что в безопасности.
Чен тяжело выдохнул и подал сигнал нескольким нашим людям, которые дежурили в саду.
Все они сразу направились к нам.
Чен посмотрел на меня и нахмурился.
Я встретился с ним взглядом.
– Не согласен?
– Нет. Думаю, Бэнкс просто воспользовался возможностью на этой встрече у мангала, чтобы сделать заявление.
– Тогда мне тоже придется сделать свое.
– При Моник?
– Нужно будет завести Мони и ее сестер внутрь «Цветка лотоса».
– Даже если мы это сделаем, там еще мать Бэнкса и ее подруги. Ты сам знаешь правила. Слишком много посторонних, ни в чем не повинных людей вокруг.
– Вот именно поэтому они и играют со мной.
– Да, я это понимаю. Просто не могу понять, зачем в это ввязался Дима.
За все время, что я его знал, между нами никогда не было настоящих конфликтов. Он слишком рационален, чтобы терять голову. И иногда он просто… умел обращаться со мной.
Я поднял взгляд к небу.
– Может, он думает, что сможет вбить в меня хоть каплю здравого смысла…
– Но насчет чего?
– Без понятия. Твоя задача проследить, чтобы Мони и ее сестры были в доме.
Чен понизил голос:
– Она идет сюда.
Но успею ли я завести ее в дом до того, как они приземлятся?
Глава 20
Сладкая, соленая и пикантная
Лэй
Я поджал губы и посмотрел в ее сторону.
Моник больше не держала альбом с фотографиями, она шла к нам с нежной улыбкой. Голубое летнее платье мягко колыхалось вокруг ее бедер и ног. А в ее взгляде была такая ласковость, что она понемногу стирала из моей головы воспоминания о крови и насилии.
Когда Моник подошла ко мне, я оглянулся за ее спину и заметил, как ее сестры направляются в другую часть сада.
– Куда они идут?
– Туда, где наши мамы сделали то фото.
– А ты не идешь с ними?
– Хочу сначала поздороваться с Бэнксом и Марси, а потом показать сестрам «Цветок лотоса». – Она подняла лицо к небу. – Извини, что Бэнкс позвал незваных гостей.
– Не переживай об этом. Я разберусь.
Ее улыбка угасла, когда она опустила взгляд на меня.
– И что это значит?
– Думаю, это будет дело синдиката «Алмаз». Они остановились на Севере.
Потом она заметила группу из двадцати вооруженных мужчин, подходящих сзади.
– То есть... – Она снова посмотрела на меня. – Ты считаешь, что они забрали Димитрия Иванова?
Я напрягся. Почему-то мне не понравилось, что она называет его полное имя.
Мои бойцы молча стояли позади, с опущенным оружием.
К счастью, ее нежная улыбка вернулась.
– Круто.
Я приподнял брови.
– Круто?
– Я достаточно прочитала о господине Иванове, чтобы знать, что он умеет держать обстановку спокойной. И вообще, я хотела с ним познакомиться. Именно поэтому я выбрала его своим советником.
Я с трудом сдержался, чтобы не сверкнуть на нее взглядом.
– Ты больше не подруга «Четырех Тузов».
– Я знаю, но все равно было бы неплохо, если бы он стал моим советником.
Я обхватил ее за талию, притянул к себе ближе и прошептал ей на ухо:
– Этому никогда не бывать.
Она прижалась грудью к моей груди.
– Это еще кто решил?
Я едва сдержал стон.
– Не надо так делать.
– Что именно?
– Тереться об меня...
– Я не терлась об тебя. – Она плавно скользнула грудью вверх-вниз и прижалась ко мне бедрами так, что у меня перехватило дыхание. – А вот это уже называется тереться.
Двигатели вертолетов завыли, а лопасти с гулом разрезали воздух – я понял, что они идут на посадку.
Я прикусил ее нижнюю губу.
– Еще раз так сделаешь, и я выебу тебя прямо на глазах у всех.
Она рассмеялась.
– Ты сумасшедший.
Земля задрожала под ногами.
Я провел губами по ее уху.
– Сделай для меня кое-что.
– Что?
– Когда поздороваешься с кузеном и Марсело, покажи сестрам «Цветок лотоса». Я хочу немного побыть с ними наедине...
– Чтобы надрать задницу моему кузену?
– Не его задницу. – Я попытался поцеловать ее.
Она отстранилась.
– Никому ничего не надирать. Это семейный праздник. Никаких драк. Запомни. Если будешь паинькой, то получишь шоу.
Желание гулко отозвалось во всем теле.
– Это была бы не драка. Я скорее имел в виду... напряженный разговор.
– Напряженный пусть будет радостным и счастливым, потому что нам сегодня не нужны новые проблемы.
Я нахмурился.
– Привозить незваных гостей на Восток – это неуважение...
– И я сама с ними поговорю.
– Моей Госпоже Горы не нужно разруливать мои дела...
– Если я твоя Хозяйка Горы, значит, это наши дела.
Я не успел ничего ответить, Чен толкнул меня в спину.
– Они приземлились и идут сюда.
– Я встречу их первой. Одна. – Моник выскользнула из моих объятий. – Но, учитывая весь сегодняшний бардак, пусть это будет короткий пикник.
– Я за.
– Все поедят, диджей сыграет пару треков, а потом я выгоню с участка всех, кто не моя сестра.
– И я помогу.
Я раздраженно посмотрел вперед.
Бэнкс шел к нам в дизайнерской зеленой рубашке, подходящих по цвету брюках цвета хаки и зеленой шляпе с длинным золотым пером, торчащим сбоку.
В каждом ухе у него блестело по маленькому золотому кольцу, поблескивающему на солнце.
Но настоящим шоком были три сногсшибательные женщины по бокам. На каждой одинаковое обтягивающее зеленое мини-платье и по зеленому кожаному портфелю в обеих руках.
– Бэнкс! – рассмеялась Моник. – Что это вообще за представление?
Она пошла прочь, направляясь к Бэнксу, и я мгновенно возненавидел ту пустоту, что осталась после нее.
Очень короткий пикник.
Я двинулся в их сторону.
За мной – мои бойцы.
Бэнкс усмехнулся, глянув на армию мужчин у меня за спиной, подмигнул Моник и указал на женщин с портфелями.
– Эти прелестные дамы – мои ассистентки. Сладкая, Соленая и Пикантная. Мне пришлось прихватить кое-какие кулинарные инструменты.
Бэнкс и девушки остановились в шаге от Моник.
– В этих портфелях мои секретные специи и мои фирменные, многократно награжденные соусы.
Моник приподняла бровь.
– Кстати о твоей стряпне, твое желание устроить барбекю стало поводом для веселого соревнования на гриле...
– Против Лэя? Девочка, я сейчас натяну задницу этого Хозяина Горы на шампур и прокручу ее туда-сюда по всей решетке...
– Э, хватит. – Моник отмахнулась.
Я подошел ближе и уставился на него.
Моник обняла Бэнкса.
– Не говори так. И вообще, это мой повар хочет посоревноваться, а не Лэй.
Она отпустила его, и Бэнкс перевел взгляд на меня. В уголках его губ играла насмешливая улыбка.
– Значит, ты еще и повара подарил моей кузине? Тебе не кажется, что ты немного перебарщиваешь?
Мне было не до вежливой болтовни, я усилил взгляд.
– Ты привез Диму. И кого еще?
Улыбка Бэнкса слегка дрогнула.
– Черт, мужик. Ну ты и умеешь испортить сюрприз.
У меня дернулась челюсть. Я видел это в его глазах, если бы не Моник, мы бы уже обменялись ударами. Его выражение почти умоляло об этом, провоцируя меня, давай, сделай первый шаг.
– Будьте добрыми друг к другу. – Моник ткнула в него пальцем. – Как только почувствую запах дерьма, я сворачиваю пикник.
Бэнкс пожал плечами.
– Это ты своему бойфренду скажи.
– Ему говорить не надо, это его территория. А вот ты веди себя прилично. – Моник злобно на него посмотрела и ушла, чтобы поприветствовать остальных.
Дак встал у меня справа. Чен остался слева.
Я знал, что оба моих кузена встали так специально, чтобы не дать мне броситься на него или на кого-нибудь еще. Оставалось только надеяться, что они будут достаточно быстры, чтобы меня остановить.
Когда Моник отошла на несколько шагов, Бэнкс снова уставился на меня.
– Я привез Диму, потому что тебе есть за что ответить.
– Зависит от того, кто задает вопросы. Если ты, то я отвечать не собираюсь. Я просто переломаю тебе ебучую челюсть.
– Ага, ага. Раздувайся, пока моей кузины рядом нет. Уверен, при Мони ты бы так не пиздел...
– Ты прав. – Я наклонил голову в сторону. – Тебе нравится прятаться за своей кузиной, чтобы не огрести от меня?
– Ты вообще чью задницу собрался надрать, а?
Чен прокашлялся.
– Бэнкс, может, ты направишь своих ассистенток к грилю за домом, а потом вернешься?
Бэнкс проигнорировал предложение Чена, шагнул ближе и вперился в меня взглядом.
– Сука.
Мгновенно кончик меча Дака оказался у его горла.
Три женщины отпрянули назад.
Дак процедил сквозь зубы:
– Что ты сказал? Не расслышал. Повтори, будь добр.
Бэнкс не дернулся, но улыбка с его лица исчезла.
– Думаю, он сказал, что счастлив быть на Востоке. – Я подмигнул Бэнксу. – Верно ведь?
Бэнкс сжал губы.
Я растянул рот в широкой улыбке.
– Опусти меч, Дак. Кажется, он уже все понял.
Дак резко отдернул клинок, и кончик меча оставил у горла Бэнкса тонкую, едва заметную полоску. Тот даже не вздрогнул, когда из пореза выступила капля крови.
Он просто продолжил сверлить меня взглядом.
– Давай проясним. – Я скривился в усмешке. – То, что Моник рядом, слегка мешает мне превратиться в того самого монстра, о котором ты, сука, прекрасно знаешь. Но не думай, будто у меня нет других вариантов.
– Еще научишься. – Бэнкс изучал меня еще пару секунд, потом коротко кивнул. Ни слова больше не сказав, он развернулся и направился к грилю.
Его бабы нервно плелись следом.
Потом я заметил остальных в нескольких шагах от них – Марсело, Ганнер и Эйнштейн, а с ними еще десять человек, все в разных оттенках зеленого.
Самый короткий пикник в истории.
Я взглянул на часы.
Может, уже можно послать их всех нахуй?
Моник стояла от них всего в четырех футах.
А мы с Даком и Ченом были от них футов в пятнадцати.
Марсело шел по центру, возвышаясь над остальными своей внушительной фигурой. В его зеленых глазах блестело что-то темное, под стать зеленому костюму, в который он был одет. Длинные черные кудри спадали на лоб. Единственным украшением на нем были Rolex, сверкающие белым золотом и бриллиантами, плотно обхватывавшие запястье.
Я перевел взгляд левее.
Ганнер, с налитыми мышцами и татуировкой пистолета на руке, был слишком заметен, чтобы его не узнать. Хотя он шел в сторону Моник, все его внимание было направлено на меня. Его взгляд был холодным и просчитывающим.
Справа от Марсело шел Эйнштейн – худощавый, в очках с зеленой оправой. Как обычно, в руках у него была книга. Я успел мельком увидеть название – «Пророк» Халиля Джебрана.
Чен тихо прошептал:
– Тебе нужно лучше сдерживаться, когда рядом Бэнкс.
– Мне казалось, я справился.
– Ее сестры видели, как меч Дака оказался у горла Бэнкса.
Я сжал зубы.
– Они будут следить.
Я нарочно не стал смотреть в ту сторону сада.
– Ладно. Буду себя вести.
Впереди Моник рассмеялась, подошла к Ганнеру и обняла его:
– Мишка Тедди! Сто лет не виделись!
Дак фыркнул:
– Мишка Тедди?
Ганнер пытался выглядеть грозно, как обычно, но стоило Моник обнять его, как он чертовски смахивал на какого-то плюшевого медвежонка.
Вид того, как она прикасается к другому мужчине, не утихомирил ярость внутри меня. Наоборот, я был готов убить Ганнера.
Можно?
Я посмотрел на другую сторону сада.
Хлоя и Тин-Тин сидели на земле, листали фотоальбом. А Джо курила косяк и не сводила с меня глаз.
Я снова перевел взгляд вперед и остановился в пяти футах от Марсело, ровно на том расстоянии, чтобы не дотянуться до него и не влепить по лицу.
Ганнер рассмеялся:
– Эй, Моник, ты не можешь звать меня так прямо сейчас. Я на службе.
Моник отпустила его:
– Ой, прости. Больше никаких Мишек. Тогда звать тебя Теодор?..
– Нет. – Лицо Ганнера пошло красными пятнами. – Меня зовут Ганнер.
Моник моргнула:
– Что?
Он показал ей татуировку с пистолетом:
– Все теперь зовут меня Ганнер.
– Ну... это как-то... жестко.
А она и не знала, что Ганнер – это, блядь, и есть воплощенное насилие.
Почему ей обязательно надо было вырасти так близко к банде Роу-стрит? Из всех возможных людей на Юге, почему именно они?
Моник подошла к Эйнштейну и крепко его обняла:
– Привет, Умник.
– Как всегда, рад тебя видеть, Моник.
– О. – Она указала на его книгу. – Выглядит интересно.
– Тебе бы понравилось. – Эйнштейн показал ей обложку. – Хочешь, я достану тебе экземпляр, и мы вместе почитаем и обсудим?
– Я за. Ты же знаешь, я обожаю книжные болталки с тобой.
У меня снова дернулась челюсть.
Она подошла к Марсело, и все изменилось.
Марсело вперил в меня взгляд. В его глазах вспыхнул молчаливый вызов.
Чен прошептал:
– Не ведись на его херню, Лэй.
Затем Марсело обхватил Моник своими огромными руками и поднял ее над землей.
– Марси! – Она взвизгнула от неожиданности, ее ноги дергались в воздухе, пока она шутливо лупила его по плечу.
– Пусти меня, Марсело! – засмеялась она. Но мне было не до смеха.
Каждая мышца в теле напряглась, и прежде чем я осознал, что делаю, я шагнул вперед, инстинкт кричал: разорви, уничтожь.
Дак, Ху, Чен и остальные мои бойцы вцепились в меня, удерживая изо всех сил.
Я попытался вырваться и процедил сквозь стиснутые зубы:
– Отпустите.
Чен держал меня, руки дрожали.
– Успокойся.
Но я не мог успокоиться. Поле зрения сузилось, я видел только Марсело, обнимающего Моник, и единственное, о чем мог думать – убить этого ублюдка.
– Пусти. Немедленно, Марси! – Моник снова ударила его по плечу.
Марсело хмыкнул и, наконец, поставил ее на землю.
Но все было уже испорчено, этот момент подтолкнул меня к самому краю войны.
Дак, Чен и Ху вжались пятками в землю, чтобы не дать мне рвануться вперед. Тело напряглось до предела, мышцы ныли от усилий, я пытался сбросить их с себя.
Моник, не замечая, как напряжение за ее спиной вот-вот сорвется в хаос, поправила платье и шутливо хлопнула Марсело по руке:
– Прекрати. Ты же не так меня обычно обнимаешь.
Я до сих пор не пришел в себя, сердце яростно колотилось в груди, а перед глазами застилала красная пелена ярости. Мужчины вокруг только сильнее сжали хватку, удерживая меня от шага, который мог бы развязать ад против синдиката «Алмаз».
