Сладкое господство (ЛП)

Текст добавлен: 6 декабря 2025, 09:00

Текст книги "Сладкое господство (ЛП)"

Автор книги: Кения Райт

Жанры:

Эротика и секс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Назад к карточке книги

Глава 34

Движения как у Майкла

Лэй

ДиДжей Хендрикс включил Finesse – Бруно Марса. Веселая мелодия наполнила пространство, вызывая волну одобрительных выкриков у всех вокруг.

Тарелки с едой от Шефа Фу продолжали раздавать остальным гостям, а гул разговоров и смеха становился все громче.

Рядом со мной Чен наконец-то притормозил с едой.

– Кузен!

Я приподнял брови.

– Что?

Его глаза были чертовски широко открыты, а на лбу блестели капли пота.

– Это ... и есть смысл жизни

Я кивнул.

– Так и есть.

Фэн бросила на меня взгляд и усмехнулась.

Я наклонился к ней.

– Еще раз спасибо.

– Не за что, Хозяин Горы.

– Ты заслужила от меня особую услугу. Приходи ко мне в любое время и в любой день, и я исполню твое желание.

Глаза Фэн расширились.

– Я возьму. Спасибо.

ДиДжей Хендрикс, полностью погруженный в свое дело, мгновенно переключил атмосферу, включив другой хит Бруно Марса – Uptown Funk.

Пульсирующий бас разносился по всему двору.

Я поклялся, что фонари качались в такт музыке.

Похоже, тетя Мин хорошо знала эту песню, потому что начала напевать ее Эйнштейну, пока они ели и играли в маджонг.

И Эйнштейн, казалось, получал настоящее удовольствие, громко смеясь.

Внезапно ДиДжей Хендрикс сделал неожиданный поворот и безупречно вплел в сет Billie Jean – Майкла Джексона.

Несколько ребят из банды Роу-стрит и даже «Четыре Туза» завизжали в знак одобрения.

Я глянул на стол судей и был шокирован, увидев, что Дима и Роуз больше там не сидят.

Ладно.

Они встали, отошли в сторону и начали танцевать вместе.

Все объяснялось тем, что Дима был безумным фанатом Майкла Джексона. Когда мы были детьми, я так и не мог понять, как ему это удается, но каким-то образом у Димы всегда был готов новый образ MJ⁷.

Когда нам было десять, он был Майклом из «Триллера», в красной кожаной куртке, с одной перчаткой и в тех самых черных лоферах. Парик на его голове выглядел просто смешно. Дима даже пытался танцевать зомби по улице, но из-за коротких ног и пухлых щек это больше походило на то, как будто он ковылял.

В другой раз он был Майклом из Bad, в черном костюме с пряжками и с серьезным лицом. Дима обожал делать серьезное выражение, но всегда улыбался, когда кто-то давал ему палец вверх. Конечно, он записывал все это в свою блестящую специальную записную книжку для хэллоуина с MJ.

Но, наверное, больше всего мне запомнилось, когда мы были подростками, и он приезжал из новой пансионной школы. Это было настоящим сюрпризом. Он внезапно появился на хэллоуинской вечеринке банды «Убийцы» в образе Майкла из Smooth Criminal, с волнистыми черными волосами, идеально белым костюмом и федорой.

Может, в этом году нам стоит устроить хэллоуинскую вечеринку. Я бы с удовольствием посмотрел, какого Майкла Джексона придумает Дима в этот раз.

Странно, что я планировал будущее, хотя завтра ночью у моего отца серьезный бой.

Больше того, до того как появилась Мони, я был готов умереть.

А теперь, когда она есть в моей жизни, все, чего я хочу, – это жить.

А где сейчас мой отец?

Меня пробрала дрожь.

Я проглотил комок в горле и изо всех сил пытался отогнать эти мысли. Никакой пользы не было от того, чтобы пытаться представить, что он сделает дальше. В общении с ним умнее всего просто наслаждаться моментом.

Я не позволю своему отцу испортить этот барбекю, думая о нем.

Поэтому я просто наблюдал, как танцуют Дима и Роуз, лучшее отвлечение, которое я только мог пожелать.

Она знает, что он не сядет, пока не закончится Майкл Джексон?

И вот так, Дима резко развернулся на носках, изображая свое ужасное подражание фирменному вращению Майкла Джексона.

На лице Роуз застыло удивление.

Я тихо хмыкнул.

Дима схватил Роуз за руку и закружил ее очень быстро.

Она вскрикнула.

Хотя Дима и не был профессиональным танцором, его энтузиазм с лихвой компенсировал отсутствие навыков. Он отпустил руку Роуз, несколько раз покачал бедрами, щелкнул пальцами три раза и попытался исполнить самую худшую лунную походку, какую я когда-либо видел в своей жизни.

Я широко улыбнулся.

Все еще не можешь этого сделать?

Роуз чуть не согнулась от смеха.

Я не понимал, почему, но Барбара Уискерс смотрела на него так же, как обычная кошка наблюдает за висящей ниткой. Глаза у нее были широко раскрыты, голова насторожена, а хвост энергично махал туда-сюда. Я не мог понять, была ли кошка в замешательстве или просто очарована.

ДиДжей Хендрикс переключился на Shape of You – Эда Ширана, и Дима тут же повернулся к ДиДжей, бросив ему взгляд полного отвращения.

Ох, мать его.

Я приподнял брови.

Дима подал знак своим людям.

– Нет! – усмехнулась Роуз. – Оставьте диджея в покое!

Я улыбнулся так широко, что у меня заболели щеки.

Боже, я совсем забыл, какой Дима веселый. Нам нужно чаще тусоваться.

Мони подтолкнула меня локтем.

– Ты хорошо проводишь время, малыш?

Улыбаясь так, будто больше невозможно, я повернулся к ней, и сердце мое развернулось.

– Я провожу лучший вечер в своей жизни.

– Отлично.

– Может, устроим еще одно барбекю.

Она вскрикнула:

– Не знаю, Лэй.

– Это весело. Типа... реально охуенно весело.

Я снова глянул на Диму, и, похоже, Роуз все-таки уговорила его сесть.

Правда, он все еще выглядел чертовски злым, а его люди продолжали подходить к ДиДжей Хендриксу и вести очень серьезные разговоры.

– Да, – я повернулся к Мони. – Это весело. Я никогда...

Мони приподняла брови.

– Что?

– Никогда так не развлекался.

– Без барбекю?

– Нет. Мы устраиваем пиры, но все это формальные штуки.

– Типа того, что в отеле в Глори?

Я вспомнил ту первую ночь, когда увидел Мони в том прекрасном синем платье.

Во мне зазвучало желание.

– Да. Как пир в отеле или даже на Горе Утопии, – я указал на всех, кто вокруг веселился. – Но это другое.

– Да, другое.

– Я хочу делать больше таких вещей.

– Ну... – она схватила меня за руку и сжала. – Тебе повезло, я обожаю праздновать, когда все хорошо. Главное только, чтобы Джо снова никого не накачала.

– Наверное, это была лучшая часть, – я глянул на Джо.

Она все еще облизывала пальцы, покрытые фирменным барбекю Шефа Фу.

Глубоко вздохнув, она откинулась на спинку стула и вытерла рот салфеткой. Увидев, что я смотрю на нее, сказала:

– Бэнкс сейчас жестко проиграет. Он ни за что не переплюнет эти блюда.

Мони пожала плечами.

– Никогда не знаешь. Бэнкс умеет жарить по-настоящему.

Джо положила в рот еще кусок каракатицы.

– Слушайте, я собираюсь найти себе сексуальную китаянку, которая так умеет готовить.

Мони нахмурилась и посмотрела на сестру.

– Ты так не можешь говорить.

– Почему нет?

– Потому что это фетишизация расы, – начала Мони.

Джо перебила ее смехом.

– А я собираюсь по полной зафетишить ее, если она сможет приготовить хоть одно из этих блюд. Фетишить всю ночь напролет.

Мони покачала головой.

– Ой, с меня хватит.

Джо перевела взгляд на меня.

– Ты знаешь тут на Востоке каких-нибудь одиноких девчонок, которые умеют готовить и при этом любят девчонок?

– Знаю, – я подумал о своем гареме. – На самом деле, большая их часть сейчас без работы и, возможно, готовы...

– Эй, – Мони ткнула меня в бок. – Даже не думай об этом.

Может, я уже слишком накурен.

ДиДжей Хендрикс включил «Pretty Young Thing» Майкла Джексона – знак, что люди Димы закончили с ним разговор.

Я посмотрел на Диму.

На его лице играла довольная усмешка, а Роуз хмурилась на него.

ДиДжей Хендрикс накричал поверх музыки:

– Кто готов к нашему следующему участнику?

Толпа взревела в ответ.

– Я только что попробовал того утенка от Шефа Фу, Бэнкс, – ДиДжей Хендрикс указал на него. – Не знаю, чувак, ты знаешь, что я с тобой, но утка – это утка, что с нее взять.

Бэнкс жевал хрустящую свинину Шефа Фу.

– Его еда была неплохой! Просто надо чуть больше души!

– Души, блять! – громко фыркнула Джо.

– Ладно! Ладно! – ДиДжей Хендрикс чуть приглушил Майкла Джексона. – Все возвращайтесь на места, потому что сейчас Бэнкс выйдет на сцену. Я лично ел много его шедевров, так что знаю, что конкурс еще не закончен.

– Вот именно! – Бэнкс положил тарелку, вытер руки о фартук и надел темные очки. – Шеф Фу хорош, но сейчас я покажу вам, как на настоящем барбекю должна звучать душа!

Бэнкс уверенной походкой шагал к сцене, а ДиДжей Хендрикс включил «I Feel Good» Джеймса Брауна.

И я понял, что настоящая жесть вот-вот начнется.

Глава 35

Кухня большой мамочки

Лэй

Когда официанты убрали с наших столов тарелки, они начали приносить новые тканевые салфетки, вилки, ножи, ложки и воду, чтобы мы могли освежить вкус перед следующим блюдом.

Все начали рассаживаться по своим местам.

Через несколько секунд Бэнкс поднялся на сцену со своей фирменной развязностью, сопровождаемый тремя своими помощниками – Сладкой, Пряной и Соленой.

Мони скрестила руки на груди.

– Боже мой. Что там задумал мой кузен?

Как только Бэнкс оказался на сцене, он подал знак ДиДжею Хендриксу, и тот тут же запустил бодрый джазовый трек, от которого вся толпа невольно выпрямилась в креслах.

Что за хрень это вообще такое?

Барабаны забили так, что вибрации пробирали до костей. Саксофон протяжно завыл, труба взревела, а потом по залу разнесся громкий, мощный голос:

– “Горячее барбекю!

Ритм был заразительный. В воздухе смешались саксофоны, глубокий бас и джазовые переборы пианино, пока Бэнкс и девушки начали двигаться абсолютно синхронно.

– Ла-адно, – протянула Мони, подпрыгивая на стуле в такт музыке. – Он собирается устроить нам настоящее шоу.

Толпа захлопала вместе с ними.

Бэнкс и его помощницы двигались в ритме, раскачивая бедрами в унисон, а голос из динамиков раз за разом выкрикивал:

– Горячее барбекю!

Ритм был такой заразительный, что даже у меня нога сама собой начала отбивать такт. Саксофон перехватил соло, и Бэнкс встал в центр, медленно закружился, двигаясь с той самой легкостью, с какой двигается человек, который точно знает, как устроить зрелище.

Его белый фартук разлетался вокруг, как плащ.

А девушки рядом с ним продолжали раскачивать бедрами.

Джо заорала:

– Парень, да это тебе не танцевальный конкурс!

Мони толкнула ее в плечо:

– Оставь его в покое.

Джо вытащила из куртки косяк и зажигалку:

– Ты же понимаешь, что Бэнкс с девчонками весь прошлый вечер репетировали эту хрень.

Мони уставилась на нее:

– Но Бэнкс даже не знал, что будет этот Гриль-Офф...

– Так я тебе про это и говорю, – хмыкнула Джо. – Он бы все равно вывалил этот танец.

– О боже!

Джо закурила косяк, и когда мужик в песне снова заорал:

– Горячее барбекю! – она закричала вместе с ним.

Помощницы Бэнкса закружились, выстраивая вокруг него полный круг, а он сделал это плавное, скользящее движение из стороны в сторону.

Его мать, тетя Бетти, встала с места, хлопая в ладоши в такт музыке:

– Давай, детка! Танцуй! Это мой старший сын, смотрите на него!

Ее подруги тоже начали двигаться под музыку.

За столом для маджонга тетя Мин выглядела так, будто только что сорвала победу, и начала пританцовывать прямо на своем месте.

Справа от меня тетя Сьюзи и Хлоя чокнулись бокалами вина и отпили.

Твою мать. Надеюсь, тетя Сьюзи не сама себе налила.

Когда мне было двенадцать, именно она впервые дала мне попробовать вино, объясняя, что в Китае возраст для распития всегда был смешно низким. Мама тогда взбесилась.

Тетя Бетти закричала, привлекая мое внимание:

– Давай, Бэнкс, покажи им, как это делается!

По всему двору прокатился легкий смех.

Те, кто не хлопал и не танцевал, орали от восторга.

Лоб у Бэнкса уже блестел от пота, но он не прекращал двигаться вместе со своими помощницами.

И в который раз я заметил, как некоторые из моих парней из «Четырех Тузов» подбираются ближе к сцене, чтобы получше разглядеть Сладкую, Пряную и Соленую.

Черт. Мне действительно стоит устроить им всем передышку. Им явно нужен секс.

Вскоре музыка сбавила обороты до плавного, тягучего ритма, и Бэнкс завершил все финальным разворотом.

Джо выдохнула дым:

– Он вообще собирается нас кормить или только танцевать?

Мони усмехнулась:

– Он уже почти закончил.

– Все равно, – покачала головой Джо. – Я ему сниму баллы за такие хреновые танцы.

– Лучше не вздумай.

ДиДжей Хендрикс включил более медленную мелодию и убавил громкость почти до минимума, чтобы музыка просто фоном создавала расслабленную атмосферу.

Бэнкс взял микрофон, провел тыльной стороной ладони по лбу и улыбнулся в зал:

– Это было Горячее барбекю в исполнении Джека Макдаффа.

Несколько человек вяло захлопали.

Бэнкс жестом указал на трех женщин на сцене:

– И давайте поаплодируем моим прекрасным помощницам – Сладкой, Пряной и Соленой.

Когда девушки с грацией сошли со сцены, многие мужики в зале начали орать и свистеть им вслед.

Бэнкс проводил их взглядом:

– Угу…

Пара парней снова засвистела.

– Не знаю, как у тебя, шеф, – Бэнкс повернулся к шефу Фу, – но я вообще не могу готовить, если рядом нет красивой черной женщины. У тебя в жизни вообще была хорошая черная женщина?

Шеф Фу смутился и покачал головой, мол, нет.

Тетя Бетти закричала:

– У меня для тебя есть две черных женщин, Папочка-Кулинар! Приезжай к нам на Юг! Уедешь только через мой труп!

Мони сморщилась:

– О боже. Пусть это уже закончится.

– Мамка всегда права, – усмехнулся Бэнкс. – Но если у тебя в кухне стоит по-настоящему красивая черная женщина... блять... что-то в этих бедрах есть такое, что заставляет такого парня, как я, схватить сковородку и приготовить для нее что-нибудь особенное, как надо.

Толпа разразилась смехом, и даже шеф Фу не удержался, ухмыльнулся, подняв бутылку пива в знак одобрения.

– Еда, Бэнкс! – заорала Джо. – Это же Гриль-Офф, а не «Танцы со звездами» и не конкурс стендаперов. Еда, блять. Давай уже, возвращайся к делу.

Бэнкс показал Джо средний палец:

– В жизни всегда найдутся те, кто будет хейтить, народ. Главное – держаться крепко, и Бог все расставит по местам.

Потом он резко стал серьезным, когда персонал начал разносить его три блюда.

Посмотрим, получится ли у него обойти шефа Фу.

Я усмехнулся.

Сомневаюсь.

Но... в этот момент до меня дошел такой яркий, дико вкусный аромат, что я застыл, пока персонал начинал раскладывать наши блюда рядом с грилем, и запахи стояли насыщенные и тягучие, от которых сразу становилось тепло на душе. Честно говоря, от этих запахов у меня аж живот заурчал, хотя я уже был наполовину сыт после еды шефа Фу.

Ладно. Сейчас он реально заставил меня пустить слюну.

А это, между прочим, многое значило, потому что я злился на него за то, что он начал эту вечеринку с какой-то до нелепого тупой затеи. Я реально надеялся, что сегодня на этом Гриль-Оффе он опозорится и наконец-то поймет, что не всегда можно быть первым.

– Так что послушайте, народ! Я ведь не учился классической кулинарии, как шеф Фу вот тут, – начал Бэнкс. – Я не могу вам рассказать историю барбекю в Штатах, ну, по крайней мере, без всякой выдуманной херни, но я могу рассказать, что мне говорила Большая мамочка. У кого-нибудь вообще была Большая мамочка?

Некоторые в зале переглянулись с непониманием.

Бэнкс положил руку себе на грудь:

– Так я называл свою бабушку.

Многие из тех, кто сначала смотрел в замешательстве, теперь закивали.

Голос тети Бетти раздался на весь двор:

– Расскажи им, что она говорила, детка! Давай!

Мони повернулась к Джо, приподняв брови:

– Ты что, дала тете Бетти жевательные конфеты с травой? Она же сияет, как гребаная рождественская елка.

– Девочка... – Джо стряхнула пепел с косяка прямо на землю. – А ты как думаешь, откуда у меня вообще были эти конфеты?

– Неудивительно, – пробормотала Мони.

Бэнкс снова вытер пот со лба:

– Большая мамочка рассказывала мне, что когда-то испанские исследователи приплыли в Вест-Индию, на Ямайку и Кубу, и увидели, как тайно жарили мясо на открытом огне. Они в жизни своей раньше ничего подобного не видели.

Я приподнял брови.

– Ну и, сами понимаете, как эти колонизаторы себя ведут... – Бэнкс усмехнулся. – Ублюдки назвали это барбакоа, как будто сами изобрели или что-то в этом духе. – Он пожал плечами. – Большая мамочка знала до хрена всего, так что... пусть покоится с миром.

– Покойся с миром, – тихо сказала Мони, выдохнув с легкой грустью, и я осторожно сжал ее руку под столом.

– В общем, – Бэнкс оживился, уходя с головой в рассказ, – когда мне было шесть, Большая мамочка застукала меня, когда я пытался улизнуть на улицу. Она говорит: «Парень, у тебя внутри сам дьявол сидит. Иди сюда, помоги мне чистить горох». А я ей выдал самую милую улыбку и говорю: «Большая мамочка, я просто вышел посмотреть на солнце и поблагодарить Иисуса». Она цокнула языком и сказала: «Ты, блять, пиздишь. Иди сюда».

Толпа разразилась смехом.

– Я терпеть не мог чистить горох, особенно в тот день, потому что Большая мамочка была права. В тот день я реально шел рука об руку с дьяволом. Я стащил у нее из кошелька спички и пять долларов, чтобы купить петарды и подорвать какую-нибудь хрень в чужих машинах, просто чтобы посмотреть, что будет. – Бэнкс сделал паузу, на секунду глянул на звезды, потом снова повернулся к нам. – Но Большая мамочка всегда знала, когда я собирался натворить какую-нибудь хрень.

Я посмотрел на Джо и даже на Мони.

У обеих на лице было то самое грустное, теплое выражение.

Я скользнул взглядом по Хлое, и хотя она явно потягивала вино, у нее тоже была та же самая грустная улыбка.

И я сам не знал почему, но у меня внутри стало как-то по-особенному тепло. Я чувствовал, что, несмотря на то что все они уже пережили потерю своей бабушки, те воспоминания, о которых говорил Бэнкс, приносили им сейчас какую-то настоящую душевную опору.

И... просто было приятно понимать, что я тоже стану частью их семьи.

На сцене Бэнкс тяжело выдохнул:

– Я знаю, вы все хотите есть, но дайте мне еще кое-что сказать.

Тетя Бетти закричала:

– Не спеши, детка!

Джо пробурчала себе под нос:

– Ну, только не слишком долго. Серьезно. Ты уже потанцевал. Уже успел поговорить про колонизацию. Типа...

Мони шикнула на нее.

Бэнкс почесал голову, потом перевел взгляд на стол со спэйдсом⁸, где сидели его мать, Марсело, Ганнер и еще несколько человек:

– Однажды мы с Марсело сидели дома и уже собирались выйти помочь нашему парню Тайни. Хотя на самом деле он ни хрена не был таким уж маленьким, но не суть... В общем, Тайни хотел отомстить какому-то чуваку, который поцеловал его девушку. Мамы дома не было, так что мы такие: ну, погнали.

Я смотрел на Марсело.

Он закурил сигару и медленно выдохнул дым.

Бэнкс продолжил:

– У меня в руках уже был молоток и нож, готов был выходить. У Марсело в руках – здоровенный нож для разделки мяса. И тут звонит телефон, и это Большая мамочка. Она говорит: «Господь мне сегодня велел забрать тебя к себе. Иди сюда, чисти орехи пекан и приводи с собой этого хулигана Марсело. Мы будем печь пироги с пеканом для церкви». Я пытался отмазаться, но она сказала, что всыплет нам обоим, если не придем. А кто знал мою Большую мамочку, тот понимал, ей было вообще похуй, сколько тебе лет и какого ты размера... эта рука умела вставить как надо. Марсело тогда боялся даже сильнее меня.

Толпа рассмеялась, но я уловил, как в голосе Бэнкса что-то изменилось, почувствовал тот самый вес, который висел в воздухе перед тем, как он скажет следующее.

Бэнкс на секунду опустил глаза, уставившись в пол сцены:

– Тайни... ну, Тайни в тот день погиб.

Пара человек ахнула.

Мони никак не отреагировала, и по тому, как она сидела, я понял, что она не просто знала эту историю, а, скорее всего, сама росла рядом с Тайни.

– Тайни пошел разбираться, но у тех парней в руках были не молотки. У них были стволы, – Бэнкс покачал головой. – И я до сих пор иногда думаю... а что, если бы я тогда сказал Тайни пойти с нами с Марсело к Большой мамочке? Был бы он до сих пор жив?

Я перевел взгляд на Марсело, у которого лицо стало каменным. Даже сквозь клубы дыма перед ним было видно, что глаза у него поблескивали так, будто он сдерживал слезы.

Бэнкс глубоко вдохнул:

– В общем, я посвящаю эти блюда своей Большой мамочке. Она научила меня всему, что я знаю, от стручкового гороха до черноглазого гороха.

Тетя Бетти закричала:

– Говори как есть!

– Она научила меня готовить мак-н-чиз такой, что он тает прямо в душе, научила, как сделать самое жесткое мясо таким мягким, чтобы от костей само отваливалось, и как собрать тарелку с едой так, что ты забудешь, что вообще-то сидишь на поминках и горюешь по тому, кого потерял.

– Именно так, детка! – снова заорала тетя Бетти.

Один за другим официанты начали ставить перед нами тарелки с блюдами Бэнкса.

Сразу было видно, что у Бэнкса подход совсем не такой, как у шефа Фу. Если у Фу каждое блюдо было выложено аккуратно, почти как произведение искусства, то еда Бэнкса выглядела так, будто ее только что подали в какой-нибудь семейной забегаловке – сытно, небрежно и настолько аппетитно, что невозможно было устоять.

Вот это да.

Аромат накрыл меня так резко, что у меня в животе заурчало с такой силой, что даже стало больно.

Я провел рукой по животу.

Бэнкс указал на первое блюдо:

– А вот это называется «Мой цыпленок с бурбоном, "который взбодрит вас и заставит отказаться от работы"», подается с гарниром из капусты кейл и мак-н-чиза, потому что какая вообще может быть барбекю-вечеринка без этих гарниров?

Хммм.

Я отрезал кусок курицы, попробовал, и вкус буквально взорвался у меня во рту. Глазурь из бурбона была сладкой и дымной, с идеально выверенной остротой.

Капуста кейл была приправлена идеально, а мак-н-чиз оказался таким насыщенным и кремовым, что казалось, он просто таял прямо до костей.

Вот дерьмо. Бэнкс реально умеет готовить.

Я глянул на Диму, который смотрел на меня с тем же офигевшим выражением.

Кто бы, блять, мог подумать?

Я пожал плечами.

Дима отложил вилку, достал из кармана блокнот и что-то в нем быстро записал.

– Господи всемогущий! – Чен уплетал за обе щеки. – Я вообще не понимаю, кто победит! У меня уже началась тревожность!

Фен пододвинул к нему стакан воды:

– Выпей еще вот этого, Чен.

– Господи! Он даже воду приготовил! Гений! – Чен схватил стакан и начал залпом пить воду. – Офигенно!!

Блять. Может, нам и правда стоит отвезти его в больницу.

Я перевел взгляд дальше по столу судей.

Хлоя кивнула в такт:

– Пожалуй, я отдам этот раунд своему кузену, хотя блюда шефа Фу мне тоже понравились.

Улыбаясь, Бэнкс указал на ребра:

– А вот это мои Ребрышки“Дай пощечину моей маме”». Готовятся медленно, по несколько часов, пока мясо не начнет само отваливаться от костей. Подаются с печеной фасолью и кукурузным хлебом. Если возьмете их в руки, а мясо не свалится прямо в тарелку, значит, можете лично подойти туда и влепить моей маме пощечину.

– Что ты сейчас сказал, детка? – Тетя Бетти округлила глаза.

Пару человек тихо прыснули.

Но все было точно так, как говорил Бэнкс: стоило мне взять ребрышки в руки, как мясо тут же соскользнуло с косточки.

Мммм.

Пришлось подцепить его вилкой, но когда я положил его в рот, у меня внутри будто песня заиграла.

Вот это да.

Ребрышки были такими мягкими, сочными и насыщенными вкусом, что с каждым кусом казалось, будто во рту взрыв. Копченый барбекю-соус обволакивал мясо так, что оно буквально таяло. Печеная фасоль с легкой сладостью, а кукурузный хлеб был таким воздушным, что рассыпался у меня в руках.

Вот это жесть. Я реально думал, что у Бэнкса вообще нет шансов.

Бэнкс огляделся:

– Ну что, кому-нибудь надо дать пощечину моей маме?

– Парень, лучше перестань нести ерунду, – пробормотала тетя Бетти с набитым ртом, жуя курицу.

Но при этом никто не встал и даже не рассмеялся.

Все были слишком заняты ребрышками.

Чен даже вилку не стал брать, просто хватал куски руками, как будто не ел несколько дней.

И точно, стоило мне оглядеться по толпе, я сразу заметил, как Дак снимает его на телефон.

Я бы его остановил, если бы сам не был так увлечен, запихивая в себя очередные ребрышки.

На самом деле, я даже не предложил ни кусочка Мони. Настолько они были охуенно вкусными.

Бэнкс с гордостью улыбнулся, когда персонал принес последнее блюдо:

– Не знаю, как у вас там на Востоке, но на Юге, детка, с бычьими хвостами у нас шуток нет.

Несколько парней из банды Роу-стрит громко заорали в ответ.

– Большая мамочка всегда говорила: «Знаешь, почему черные так любят бычьи хвосты? Потому что во времена рабства хозяева жрали целого быка, а хвост оставляли нам. А дальше ты сам понимаешь». – Он развел руками и оскалился. – Нельзя пускать черных хоть куда-нибудь. Мы все под себя подомнем и сделаем лучше! Так, что потом сам пожалеешь, что не спрятал эту штуку от нас с самого начала!

Пара человек в толпе захлопала.

– Я оставил бычьи хвосты напоследок, потому что... эм... – Бэнкс повернулся к Мони. – Потому что, знаешь... это блюдо вообще-то появилось из-за того, что люди творили дерьмо, но все равно в итоге все получилось как надо. И вот так же я смотрю на эту вечеринку. Потому что...

Бэнкс перевел взгляд на меня:

– Похоже, нравится нам это или нет, но Югу и Востоку придется проводить вместе больше времени, чем мы изначально думали.

Я сглотнул.

– Так что... будем надеяться, что все это окажется таким же вкусным и удачным, как эти бычьи хвосты и эта охуенно крутая барбекю-вечеринка, – сказал Бэнкс, подмигнул мне, уронил микрофон, как какой-нибудь рок-звезда, и не спеша сошел со сцены.

Мони наклонилась ко мне:

– Это у него такая извиняющаяся форма.

ДиДжей Хендрикс снова включил «Горячее барбекю». Музыка заорала на полную, а толпа закричала еще громче, пока Бэнкс уверенно направлялся к шефу Фу.

И, к своему удивлению, я увидел, как шеф Фу протянул Бэнксу пиво, и они оба рассмеялись, болтая уже как два лучших друга.

ДиДжей Хендрикс заговорил поверх трека:

– Итак, судьи, всем сейчас раздадут бумагу и ручки. Помните, на листе должно быть только одно имя. Фу или Бэнкс. Больше ничего.

Тетя Сьюзи надула губы:

– Это так нечестно!

Хлоя кивнула:

– Мне кажется, они оба победили.

Я врезался в бычьи хвосты, и у меня реально сорвало крышу. Мясо снова оказалось мягким, насыщенным и таким богатым на вкус, что просто не верилось.

Увлеченно уплетая еду, я все-таки глянул на Барбару Уискерс, и, как и следовало ожидать, она набрасывалась на свою тарелку с такой яростью, какой я раньше у кошек вообще не видел.

Она практически подчистую разделалась со своими бычьими хвостами.

Кто же победит?

Я посмотрел через стол и увидел, как Дима и Роуз смеются, о чем-то тихо переговариваясь, одновременно наслаждаясь едой.

Мони мягко подтолкнула меня локтем:

– Ну что, как думаешь, детка?

Я откинулся на спинку стула, посмотрел на остатки блюд Бэнкса, потом на довольное лицо Мони:

– Если честно, это вообще нечестно. Они оба охуенные, просто по-разному. Согласен с тетей и Хлоей, я бы дал победу обоим.

Мони тихо рассмеялась, кивнув в знак согласия:

– Вот именно об этом я сейчас думала.

Джо покачала головой:

– Нет уж. Победитель должен быть только один.

Я ухмыльнулся:

– А ничью никак?

– Нет уж. Это фигня для слабаков, брат, – сказала Джо, стряхивая пепел с косяка. – Надо собраться и выбрать победителя, даже если это сложно.

ДиДжей Хендрикс ушел в полноценную подборку Майкла Джексона, включая разные треки легенды.

Дима реально как следует напугал его.

ДиДжей переключился с жуткого Thriller прямо на бодрый, заразительный ритм Bad, как будто так и было задумано.

Запах бычьих хвостов все еще висел в воздухе, такой густой, что ощущался прямо кожей.

Персонал начал убирать наши тарелки, а другие официанты разносили по столу листки бумаги и ручки.

– Блять, – сказала Мони, глядя на меня. – Они оба выложились по полной. Мы должны написать, что ничья.

– Признаю, что так и есть.

Джо тут же встряла:

– В соревновании не бывает двух победителей. Это не так работает.

– Ладно, Джо, – Мони нахмурилась и взяла в руку ручку. – Черт.

Пока играла музыка, я слышал, как в толпе начинались жаркие споры о том, кто должен победить.

Кто-то говорил, что блюда шефа Фу были более креативными и изысканными, а кто-то настаивал, что у Бэнкса в еде была душа и настоящая аутентичность, которую не перебить.

Блять.

Я посмотрел на свой листок и задумался, чье имя мне написать.

Голос ДиДжея Хендрикса зазвучал из динамиков:

– Итак, судьи, время почти вышло!

Блять.

Я просто взял и быстро нацарапал имя того, кого считал достойным победы, потом сложил листок.

Мони тоже написала свое и сложила бумажку:

– За кого ты проголосовал?

Я подмигнул ей:

– А вот не скажу.

– Ну это вообще нечестно.

Мимо прошла официантка с шляпой, и мы все бросили туда свои голосования.