Текст книги "Похищенная"

Автор книги: Келли Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– А вы что здесь делаете? – удивился парапсихолог. – Мы не вызывали подкрепления! Пожалуйста, вернитесь на свои посты.

Не успели они подчиниться, как вошел еще один охранник – вместе с Лией.

– Какого!.. – Матасуми умолк на полуслове, сделал короткий вдох и заговорил с прежним самообладанием: – Зачем вы привели сюда мисс О’Доннелл?

– Проходя мимо ее камеры, я заметил, что она очень взволнованна, – стал оправдываться молодой охранник, зардевшись как маков цвет. – Я… спросил через переговорник, в чем дело, и она… Она поинтересовалась, можно ли ей выйти и посмотреть, что стряслось.

– Никогда не выпускайте объектов из камеры. Ни при каких условиях! Немедленно отведите ее обратно.

Лия незаметно проскользнула к кровати мимо Матасуми. Увидев Рут, полудемон ахнула.

– А… – Прикрыв ладонью рот, Лия во все глаза уставилась на Саванну. – Какое несчастье… Как… Что случилось?

– Я пытаюсь получить ответ на этот вопрос уже десять минут, – проворчал Матасуми.

Охранник, к которому он обратился чуть раньше, наконец заговорил:

– Мы с напарником проходили мимо и вдруг увидели, что стару… что мисс Винтербурн лежит на кровати, а девочка склонилась над ней. Это меня обеспокоило – вдруг сердечный приступ? Мы зашли в камеру. Возле кровати валялся будильник, забрызганный кровью, а у мисс Винтербурн был проломлен череп.

Саванна сжалась в комок. Сердце ее бешено колотилось.

– Бедная ты моя. – Лия поспешила к нам. – Какой ужас!

– Это… это не я, – проговорила девочка.

– Что бы там ни стряслось, ты ни в чем не виновата, золотко.

Лия потянулась к Саванне. Девочка застыла в нерешительности, не отрываясь от меня. В конце концов она взяла руку Лии и крепко сжала. На лице полудемонши промелькнуло разочарование, но через миг она кивнула: да что это я, мол, у нас же тут не конкурс на самого популярного утешителя. Погладив девочку по голове, она повернулась к людям, стоявшим у кровати, откашлялась и громко сказала:

– Можно я заберу Саванну с собой? Тут ей лучше не оставаться.

Кармайкл подняла глаза. По ее широкому лицу струился пот.

– Что она здесь делает? – спросила докторша, указывая на Лию. – Отведите ее в камеру.

Охранники кинулись выполнять приказ – как-никак на этот раз он исходил не от Матасуми. Двое молодчиков вытолкнули Лию из комнаты. Саванна глядела ей вслед с такой тоской, что едва не заставила меня вступиться за полудемоншу. И все же разумней было промолчать: Кармайкл и меня могла выкинуть, а девочка нуждалась в утешении. Конечно, Лия подошла бы больше, но придется Саванне довольствоваться оборотнихой, притом не шибко отзывчивой. Лия наконец ушла, и девочка со вздохом приникла ко мне. Несколько минут она молчала, потом обвела комнату взглядом. Все смотрели на Рут.

– Мне кажется… – прошептала Саванна.

Она придвинулась поближе. Я неуверенно положила руку ей на плечо, и девочка прижалась ко мне всем телом. Мне оставалось лишь похлопывать ее по спине да тихонько бормотать всякую бессмыслицу, которая, в идеале, должна была убаюкивать. Саванна понемногу успокаивалась – но скорее потому, что теперь я была для нее единственным союзником в комнате, полной врагов. Через минуту она посмотрела мне в глаза и снова зашептала:

– Мне кажется… Мне кажется, это могла сделать я.

– Да что ты такое…

– Мне не спалось. Я лежала и думала о всяких вещах, которым меня учила Рут. Ну, об уроках. А потом увидела будильник. Он летел по воздуху, как та тарелка. Наверное, это я сделала. Не знаю как, но сделала.

Я хотела было сказать, какие все это глупости… и задумалась. Девочка ждала от меня не успокоительной лжи. Видно было, что ей известна правда – и доверяет ее Саванна только мне.

– Если и ты, то твоей вины в этом нет, – произнесла я наконец.

Саванна кивнула, утерла слезы и положила голову мне на грудь. Несколько минут мы простояли молча. Наконец Кармайкл отступила на шаг от кровати, и все в комнате замерли. Стало тихо, как в могиле, только сердце Саванны гулко стучало.

– Время смерти… – начала докторша и подняла руку.

Должно быть, в спешке Кармайкл забыла надеть часы. Она долго смотрела на запястье, словно ожидая, что они каким-то чудом там появятся. Но чуда не произошло. Прикрыв глаза, она опустила руку, тяжело вздохнула и покинула камеру.

Все было кончено.

ПЕРЕМЕНЫ

Все угомонились, и Матасуми вспомнил о моем присутствии. До него только сейчас дошло, что я нахожусь в месте, в котором мне находиться не положено. Подозвав оставшихся четырех охранников, он поспешно сопроводил меня в лазарет.

Следующие несколько часов я провалялась на койке, задумчиво рассматривая огоньки на приборах, которые поддерживали в Бауэр жизнь. Рут погибла. Могла ли я предотвратить ее смерть? Если да, обязана ли была это сделать? Она ведь знала, на что идет! Впрочем, легче от этого не становилось. Рут умерла, и Саванна винит во всем себя. Мне оказалось не по силам утешить ее по-настоящему. Почему не пришли на ум нужные слова, нужные жесты? Смерть Рут стала для девочки страшным потрясением, переломным моментом в ее жизни, а я несла всякую несусветицу. В каждой женщине дремлет материнский инстинкт; так почему не пробудился он во мне, почему не подсказал, как быть?

Саванна, конечно, не хотела убивать Рут. Но означало ли это, что пожилую ведьму убил кто-то другой? Мне так не думалось. И даже более того: как бы ни пугала меня эта мысль, вряд ли речь шла о несчастном случае. Нет, я вовсе не считала, будто Саванна метнула тот будильник нарочно. Какая чушь! Горе девочки было слишком глубоким, слишком неподдельным. И все же она могла убить Рут, сама того не желая. Что-то, заложенное в самой ее природе, на уровне генов, сделало выбор за нее. Результатом стали увечья охранников и гибель Рут. Возможно, я просто насмотрелась фильмов ужасов – зловещие детишки в них не редкость. Как же я надеялась, что ошибаюсь! Мне очень хотелось, чтобы это было не так… Саванна нравилась мне: смелая, умная девочка, она сочетала в себе детскую непосредственность с дерзостью подростка, и это по-настоящему подкупало. Таковы все нормальные дети – наполовину ангелочки, наполовину бесенята. Только и всего… Однако Саванну неизменно окружали паранормальные явления, и когда Рут стала ее учить, они из безобидных превратились в смертоносные. Что говорила пожилая ведьма о Саванне? Сильные способности, громадный потенциал… и мать, которую притягивала «темная сторона» магии. Существует ли генетическая предрасположенность ко злу? Не отказалась ли Рут видеть ее в своей ученице, в ребенке? Дав Саванне новые знания, не подписала ли она свой смертный приговор? О, пусть я буду не права! Ради Саванны прошу – пусть я буду не права…

На следующее утро к завтраку я не притронулась. Кармайкл пришла точно по расписанию – чуть пораньше восьми. Разговор о событиях ночи свелся к сухому «Как вы?». Я ответила, что со мной все в порядке. Докторша на миг задержала на мне взгляд, что-то буркнула и села заполнять бумаги.

Первую половину утра я провела в раздумьях о смерти Рут – что изменилось, можно ли было ее предотвратить. Последняя мысль занимала меня особенно. Может, и зря – здесь мы не были хозяевами собственной жизни. Матасуми мог в любую минуту решить, что Рут больше не представляет интереса для науки; Уинслоу мог заглянуть к ней в поисках очередной жертвы. И все-таки часть вины я перекладывала на себя – наверное, просто хотелось почувствовать себя за что-то ответственной в ситуации, где все решения принимаются другими…

Ближе к полудню меня отвлек от невеселых мыслей тихий стон. Я подняла взгляд. Бауэр застонала, вжимаясь головой в подушку. Лицо ее перекосилось от боли.

– Доктор! – крикнула я, вставая со стула. – Она приходит в сознание!

Кармайкл поспешила ко мне. Я склонилась над больной, и ее глаза вдруг широко распахнулись.

– Здравствуй, Сондра, – сказала я. – Мы…

Бауэр резко выпрямилась, порвав тонкие ремешки. Взгляд ее ничего не выражал. Не успела я опомниться, как она ухватила меня за плечи и отшвырнула в сторону. На какое-то мгновение время словно бы замедлило свой ход, и мое тело зависло в воздухе, однако гравитация взяла свое. Пролетев через всю комнату, я врезалась в стену.

Кармайкл помогла мне подняться и вызвала охрану. Бауэр попыталась слезть с кровати, но ее ноги запутались в простынях. Ярость исказила черты ее лица, губы беззвучно шевелились. Скоро ей надоело возиться с постельным бельем. Взревев, Сондра дернула ногами и разорвала материю в нескольких местах. Я кинулась к ней и всем весом прижала к кровати.

– Не прикасайтесь ко мне, сволочи! – гремела Бауэр. – Пошли вон! Вон! Руки прочь!

– У нее все-таки начался бред, – выдохнула Кармайкл, подбежав к нам с толстыми ремешками в руках. – Как вы и говорили.

– Ага, – пропыхтела я. Правда, в ту минуту меня больше волновала не точность диагноза, а Бауэр, извивавшаяся подо мной. – Где эта чертова охрана?

Ребята, как выяснилось, уже прибыли и даже вскинули винтовки, ожидая команды открыть огонь. Кармайкл бросила им ремешки.

– Свяжите ее! Живей!

Пока они раздумывали, Бауэр взбрыкнула, и я снова оказалась в воздухе. На этот раз меня не особенно тянуло подниматься с пола. Пускай поработают охранники, черт их дери. И Кармайкл. В конце концов это она отказалась связать пациентку по-настоящему.

Бауэр притихла и сидела неподвижно, как статуя. Четверо охранников сгрудились вокруг кровати с ремешками в руках. Ни дать ни взять команда живодеров, загнавшая в угол бешеную собаку: вроде бы и сеть в руках, а бросать ее первым никому не хочется. По лицу Бауэр ручьями стекал пот, ей явно не хватало воздуха. Взгляд безумных глаз метался по комнате – скользнул по охранникам, по мне, по Кармайкл и уперся в пустое место слева от нее. Бауэр внезапно рванулась вперед, однако простыни удержали ее и на этот раз.

– Пошел на хер! – завизжала она.

Там, куда она смотрела, никого не было.

Я тихонько встала, словно опасаясь спугнуть дикого зверя.

– Нужно ее связать, – сказала я шепотом.

Никто не пошевелился.

– Дай-ка мне. – Кармайкл потянулась, чтобы забрать ремешки у одного из охранников.

– Нет! – бросила я. – Пусть сами этим займутся. Я подойду поближе, отвлеку ее, если она начнет сопротивляться. А вы отойдите, но снотворное приготовьте.

Как обычно, самая опасная работа досталась мне. Что я от этого выиграла? Да ничего. Всем плевать – моего героизма и не заметят. Но так или иначе, а кто-то должен это сделать. Если не начать действовать, один из этих дуболомов при первом же признаке опасности пальнет в Бауэр – и все мои надежды похоронят вместе с ее трупом.

Кармайкл повернулась к охранникам.

– Как только Елена встанет у койки, тут же приступайте. Работаем быстро, но аккуратно. Сондра себя не контролирует. Не хватало еще случайно ее покалечить.

Сказать всегда проще, чем сделать. Пока я подкрадывалась к кровати, Бауэр сохраняла неподвижность – только глазела по сторонам да осыпала проклятиями невидимых врагов. Но стоило охранникам к ней притронуться, как она взбесилась. Горячка придала ей сил. Мы вшестером еле-еле уложили ее на койку.

Я помогла стоявшему рядом охраннику накинуть на Бауэр ремешок. Вдруг мне показалось, что ее рука как-то странно задрожала и словно уменьшилась в размерах. Я недоверчиво помотала головой, и виски пронзила боль – жгучая, как раскаленный уголек. В глазах затуманилось.

– Елена?! – крикнула Кармайкл, сражавшаяся тем временем с другой конечностью Бауэр.

– Я в норме.

Когда мне наконец удалось застегнуть ремешок, рука Бауэр задергалась еще сильнее. Запястье стало сужаться, ладонь сбилась в бесформенный нарост. Нет, зрение меня не обманывало! Она действительно Преображалась.

– Елена!

Внезапный крик Кармайкл заставил меня отпрыгнуть. Рука Бауэр выскользнула из петли, и скрюченные когти на перепончатых пальцах рассекли воздух в месте, где секунду назад было мое горло. Я кинулась безумной на грудь, не давая ей выпрямиться.

Бауэр с яростным рычанием отпихнула меня. Руки ее теперь ничто не сдерживало. Схватив одного из охранников, она отшвырнула его к стене. Бедняга от удара вырубился. Спина Сондры затряслась и поменяла очертания, под кожей заходили огромные бугры. Взвыв, Бауэр перекатилась на бок.

– Усыпляйте ее! – заорала я.

– Но вы же говорили… – начала Кармайкл.

– Все началось слишком быстро! Она еще не готова! Ну скорее же, усыпите ее!

На спине и плечах несчастной выскочила шерсть, кости где вытянулись, где стали короче. Бауэр, мучительно воя, забилась в судорогах; я по-прежнему ее придерживала. Лицо, искаженное до неузнаваемости, превратилось в кошмарную маску из беспрестанно меняющихся мышц, в которой ничто не напоминало ни человека, ни волка. Из-за губ выступили острые клыки, нос вытянулся в звериное рыло. Тут и там возникали клочья шерсти. А глаза… Глаза Бауэр остались прежними, но вылезли из орбит и бешено вращались. Ее взгляд случайно упал на меня, и я увидела в нем проблеск разума. Какая-то часть ее психики, вырвавшись из объятий безумия, очутилась в пыточной камере тела.

Кармайкл удалось вогнать иглу в руку страдалицы. Бауэр резко выпрямила спину, и я оказалась у нее на коленях. Тело женщины несколько раз дернулось, в глазах ее промелькнуло удивление. Протяжно засопев, она моргнула – и рухнула на кровать.

Я невольно напряглась, ожидая продолжения… но Преображение уже повернуло вспять. Обратное превращение прошло безболезненно – тело Бауэр плавно обрело прежнюю форму, словно объемная модель на дисплее компьютера. Сондра свернулась в клубочек и мирно заснула.

В тот день мне удалось повидаться с Арменом. В первый раз его приводили в лазарет на плановый осмотр, сегодня же он специально симулировал мигрень – да так искусно, что у Кармайкл не возникло никаких подозрений. Это и понятно: как психиатр он, естественно, кое-что смыслил в медицине. Мы возобновили беседу с того места, на котором вчера остановились. План побега был готов: Армен изобразит недомогание и, таким образом, мы оба окажемся на верхнем уровне – отсюда вырваться легче, чем из надежно охраняемого тюремного блока. Как и раньше, психиатр умудрился прикрыть важную информацию пустой болтовней – пришлось хорошенько напрячь мозги, чтобы разглядеть в его словах скрытый подтекст.

Чем больше я общалась с Арменом, тем дальше затея с Бауэр отходила на задний план. Психиатр в качестве союзника нравился мне куда больше. Во-первых, он был в сознании, что выгодно отличало его от Бауэр, находящейся в коме. Во-вторых, он чем-то напоминал Джереми, и потому я чувствовала себя стократ уверенней. Такой уравновешенный, обходительный, тихий… За непритязательной внешностью крылась сильная воля и острый, как бритва, ум. Он инстинктивно взял на себя роль лидера, но авторитарность компенсировал доброжелательным отношением, так что я и не думала артачиться. Я доверяла Армену, и он мне нравился. Идеальная комбинация.

Остаток дня пролетел быстро, но всю ночь меня одолевали странные, тревожные сновидения. Сначала пригрезилось, будто я в Стоунхэйвене, со мной Клей и Ник, и мы весело играем в снежки. На этот сон наслоился еще один – словно мощная радиоволна перебила другую, послабее. Я лежала в кровати, а Пейдж пыталась установить со мной контакт. Видения перемешались между собой: я то чувствовала кожей, как тает попавший за шиворот снег, то слышала голос молодой ведьмы. Подсознание, выбрав за меня первый сон, попыталось заблокировать второй… безуспешно. Я успела метнуть в Ника два последних снаряда. Через мгновение лавина снега накрыла меня с головой и унесла в другой сон.

– Елена! Отвечай, черт бы тебя побрал!

Как я ни пыжилась, зимняя сказка не возвращалась. Ну все, теперь терпи эту Пейдж. Славненько, ничего не скажешь.

– Елена, да просыпайся же!

Даже во сне отвечать ей не хотелось – раз все это происходит не наяву, незачем и расстраиваться почем зря. Связи с Пейдж не было три дня, вряд ли положение изменится.

– Елена?!

Я проворчала что-то невразумительное – даже для меня самой.

– Ага, ты все-таки здесь! Отлично. Не отключайся. Сейчас я перенесу тебя в свое тело. Не говори только потом, что тебя не предупреждали. Джереми ждет. Ну все, на счет «три». Раз… два… три!

Молчание. Затем отчетливое: «Черт!».

Голос Пейдж отголоском затих где-то вдали, и передо мной замельтешили обрывки снов – словно кто-то без конца переключал каналы, не останавливаясь подолгу ни на одном. Наконец картинка застыла. Я – волк. Чтобы понять это, никакого зеркала не требуется: отточенные движения мышц и совершенный ритм, в каком двигаются мои ноги, сказали мне все, что нужно. Впереди, между деревьями, мелькает чей-то силуэт. Еще один волк! Откуда взялась такая уверенность, не знаю – слишком быстро двигается незнакомец, хорошенько его не рассмотреть. И хотя мне выпала роль преследователя, а не преследуемой, меня вдруг охватывает страх. За кем же я охочусь? За Клеем. Это он! Только с ним у меня связывается такая всепоглощающая паника, такой животный ужас, такой тоскливый страх. Страх быть покинутой… Я мчусь вперед, тщетно пытаясь его догнать. С каждым скачком в голове эхом отдается имя… но не его. Мое собственное имя все повторяется и повторяется, накладываясь на ритм бега. Взглянув вниз, я вижу, что несут меня чужие лапы – слишком большие, слишком темные. Темно-рыжая, золотистого оттенка шерсть… Лапы Клея. Впереди серебрится в лунном свете пушистый белый хвост… Я гонюсь сама за собой.

Вздрогнув, я рывком сажусь на кровати. Грудь ходит ходуном. Пробегаю ладонями по волосам… и чувствую под пальцами не привычные спутанные космы, а короткие кудри… Смотрю на свои руки. Широкие, грубые лапищи с обкусанными до мяса ногтями. Эти руки созданы для физического труда, но чаще им приходится держать не лопату, а карандаш. Никаких мозолей, хотя нежной кожу и не назовешь. Бесчисленные следы переломов – давно залеченных, но испещривших тело густой сеткой шрамов. Я знаю каждый из них. Помню, как лежала ночами и без конца спрашивала: «Этот у тебя откуда? А этот? А… хм, этот от меня».

Открывается дверь.

– Конечно, у вас ничего не получилось? – раздается сердитый голос Клея. Не с порога, а отсюда, с кровати.

Джереми закрывает за собой дверь.

– Да, Пейдж не смогла установить контакт. Точнее, установила, но что-то не заладилось.

– Надо же, какая неожиданность. Ты доверил спасение Елены желторотой ведьмочке. Ты это понимаешь?

– Я понимаю, что все средства хороши, лишь бы Елена нашлась. Сейчас наша главная надежда именно на эту «желторотую».

– Нет. Существует и другой способ. Елену найду я сам. Вот только ты в это не веришь.

– Если у Пейдж не выйдет наладить связь…

– Да мать вашу! – Клей хватает с тумбочки книжку, и она летит через комнату. На стене остается вмятина.

После паузы Джереми размеренно произносит:

– Клейтон, сейчас я принесу тебе попить.

– То есть снова накачаешь меня снотворным. Усыпишь, посадишь под замок, и я буду здесь прохлаждаться, пока Елена неизвестно где… одна. Я не поверил, что это она говорит через Пейдж, и теперь, значит, к ней не пробиться. Это тоже моя вина?

Джереми молчит.

– Спасибо большое, – буркает Клей.

– Да, контакт сорвался именно из-за тебя, хотя это не объясняет, почему мы не можем его возобновить. Но мы попробуем снова. А твой план можно обсудить и утром. Если передумаешь насчет снотворного, зайди ко мне. Вряд ли у тебя получится заснуть без него.

…Едва Джереми вышел из комнаты, видение рассеялось, и меня снова закружил калейдоскоп образов: пестрели бессмысленные обрывки снов, разрозненные лоскуты воспоминаний. Потом навалилась тьма. В дверь постучали…

…Я сижу за столом, изучая какую-то карту. Стук раздается у меня из-за спины. Я хочу открыть дверь, но вместо этого царапаю в блокноте какие-то слова. И без удивления узнаю корявый почерк Клея.

Вдруг изображение плывет перед глазами. Какая-то неясная сила с мягкой настойчивостью, словно отлив на море, пытается утянуть меня назад. Я сопротивляюсь. Спасибо, мне и здесь нравится. Само присутствие Клея наполняет меня счастьем, а я, черт возьми, заслуживаю капельки счастья, пускай даже иллюзорного. Отлив набирает силы и превращается в мощное течение. Комната погружается во мрак… Вырвавшись, я влетаю обратно в тело Клея. Он отложил карандаш и вернулся к карте. Что за карта? Снова слышится стук. Клей никак не реагирует. Дверь за его спиной распахивается, потом закрывается.

– Клейтон. – Голос Кассандры, сладкий, как мед.

Он не отвечает.

– Хватило и простого «Привет», – мурлычет она.

– Это означало бы, что я тебя приглашаю. Вы что, умеете входить без приглашения?

– Вынуждена тебя разочаровать. Еще один миф накрылся медным тазом.

– А жаль.

Смешок.

– Вижу, в семействе Данверсов хорошие манеры унаследовал один Джереми. Да я в общем-то ничего не имею против. Всегда предпочитала внешнему лоску прямоту и острый интеллект. – Голос Кассандры приближается. – Я заметила, что у тебя включен свет. Подумала, не откажешься со мной выпить.

– Я бы с удовольствием, но, боюсь, мы предпочитаем несколько разные напитки.

– Мог бы сказать мне это в лицо.

Молчание.

– Тебе что, страшно на меня посмотреть?

Он оборачивается, встречает ее взгляд.

– Да пожалуйста. Отвали, Кассандра. Довольна?

– Знаешь, она уже не вернется.

Клей крепче сжимает карандаш, однако молчит.

Меня опять кто-то тянет за ноги, я опять не поддаюсь. Откуда-то издалека доносится голос Пейдж, выкрикивающий мое имя. Течение неистовствует, но я держусь крепко. Мне нужно это видеть!

– Ее ни за что не найдут, – говорит Кассандра.

– По-твоему, мы должны лапки свесить, да?

– Я просто хочу сказать, что мы не тем занимаемся. Надо остановить этих людей, пока не поздно. Они опасны для всех нас, а не для одной Елены. Если попутно получится спасти и ее – прекрасно. Если нет… что ж, это еще не конец света.

Карандаш в руке Клея переламывается пополам. Кассандра подходит ближе. Течение крепчает, и я борюсь из последних сил.

Она делает еще шаг. Клей напряжен. Он пятится… затем замирает.

– Да, ты любишь ее, – произносит Кассандра. – И это меня радует. Нет, без шуток. Знаешь ли ты, скольких мужчин я любила за все эти годы? Страстно любила!.. И знаешь ли, как быстро стираются в памяти их имена? Знаешь, как забываются лица?

– Выметайся.

– Я всего-навсего приглашаю тебя выпить со мной. Неужели это так трудно?

– Выметайся, я сказал.

Кассандра с улыбкой качает головой. В глазах ее тот же блеск, что и тогда в ресторане, только теперь он стал ярче. Голоднее. Длинные ногти касаются руки Клея, царапают его кожу… Я хочу крикнуть, чтобы он отвел взгляд… но это не в моей власти. Остается лишь наблюдать.

– Не пудри мне мозги, Кассандра, – говорит Клей. – На меня это не действует.

– Неужто?

– Ты меня слышала.

Клей смотрит ей прямо в глаза. Только они и живут на ее застывшем лице, с каждой секундой сверкая все ярче и ярче. Проходит несколько минут. Наконец Клей делает шаг вперед. Губы Кассандры складываются в торжествующую улыбку. Сердце у меня в груди замирает.

– Выметайся, Кассандра, – повторяет Клей. Их лица разделяет всего несколько дюймов. – Даю тебе десять секунд. Потом я тебя вышвырну.

– Не угрожай мне, Клейтон.

– А то что, ты меня укусишь? Думаешь, не успею оторвать тебе голову? По слухам, это неплохо помогает от бессмертия. Осталось пять секунд, Кассандра. Пять… четыре…

…Изображение померкло. Никто меня не тянул: трансляция оборвалась – и все. Я моргнула – в глаза ударил свет, он слепил сквозь веки, но потом качнулся в сторону. Чьи-то пальцы вцепились в мое плечо, затрясли.

– Проснись и пой, радость моя.

Голос. К сожалению, не Клея. И не Кассандры. Даже не Пейдж. Это был кое-кто похуже. В сотню раз хуже. Тай Уинслоу… Сначала приятные сны, потом тревожные грезы, а теперь вот кошмар… Я зажмурилась еще крепче.

– Ну и что вы на это скажете, парни? – хохотнул Уинслоу. – Может, наша спящая красавица ждет поцелуя? Конечно, в первом варианте сказки поцелуем дело не ограничилось…

Распахнув глаза, я резко приняла вертикальное положение. Уинслоу, хихикнув, посветил мне в лицо фонариком, после чего луч пустился в путешествие по другим частям моего тела.

– Ты всегда спишь в одежде?

– Это вообще-то не гостиничный люкс, – огрызнулась я. – Который час?

– Три с лишним. Нужна твоя помощь. У нас тревога.

Я свесила ноги с койки, сонно моргая. Мозг безуспешно пытался прогнать образы Клея и Кассандры. Три часа ночи? Тревога? Неужели кто-то сбежал? Если да, то кто? И зачем им понадобилась я? Может, кто-то ранен, и меня вызывает Кармайкл?

– Э… что? – выдала я. С осмысленными вопросами дело не пошло. А чего вы хотите, в такую рань?

Уинслоу стащил меня с кровати.

– Объясню по пути.

ИЩЕЙКА

Армен совершил побег. От этой новости у меня сперло дыхание – думала, вообще задохнусь. Армен сбежал… без меня. За паникой нахлынула обида, а потом вдруг дошло: наверное, ему представилась возможность, которую никак нельзя было упустить. Мне ли его обвинять? Раз партнер сбежал без меня, о планах совместного освобождении размышлять больше не требовалось. Хуже всего то, что Уинслоу всерьез настроен поохотиться.

– Хотите, чтоб я его выследила? – медленно проговорила я.

– Именно так. Используй обоняние. Найди его по запаху.

– Как собака-ищейка.

Тон мой явно резанул слух магната.

– Да, как ищейка. Тебя что-то не устраивает?

Естественно, кое-что меня не устраивало. Я не бессловесная тварь, не клоун какой-нибудь. Я – личность, и по указке ничего не делаю. Однако в голосе Уинслоу слышалась нешуточная угроза, и высказать ему все вслух у меня духу не хватило. А если точнее, слишком силен был во мне инстинкт самосохранения. Я прекрасно помнила, как отреагировал этот деспот, получив в душевой по рукам. Второй такой дерзости он не простит. Но ведь мне и не нужно предавать Армена. Идти по следу – не то же самое, что идти по правильному следу.

Вместе с парой конвоиров мы спустились в тюремный блок. Возле камеры Армена дежурило двое. Внутри Такер склонился над парнем, который, обхватив голову, сидел на полу. Его лицо показалось мне смутно знакомым, но имя не хотело всплывать в памяти. И неудивительно – большинство охранников ничем себя не проявляло – поди их запомни.

– Что произошло? – По голосу Уинслоу чувствовалось: плевать ему, что там произошло, главное – поскорей приступить к охоте.

– Судя по всему, Хэйг смастерил себе оружие, – доложил Такер. – Острое, вроде ножа. Когда мои люди проходили мимо, он поднял шум и, как только ребята зашли, набросился на них. Раймана он сразу вырубил, а Джолифа, видимо, взял в заложники и с его помощью прошел через систему безопасности. Райман в норме, но нам лучше трогаться – нужно найти их, пока не поздно. Я велел Пендецки проследить…

– В этом нет необходимости, – перебил Уинслоу. – Со мной ищейка мирового класса.

Такер, взглянув на меня, нахмурился.

– Сэр, один из моих людей в опасности. При всем уважении, я не стал бы сейчас валять дурака…

– Что-что?

Такер чуть не прикусил себе язык.

– Я не это хотел сказать… сэр. Меня беспокоит…

– Да понятно, понятно. Я тоже беспокоюсь, поэтому и привел сюда Елену. Райман, ты как, присоединишься к нам?

Охранник поднялся на ноги.

– Да, сэр!

– Я думаю… – начал было Такер.

– И не пытайся, – оборвал его Уинслоу. – Я тебе не за это плачу. Пошли, Райман, попробуем догнать эту сволочь. Может, расквитаешься с ним за свою шишку.

Как только мы оказались на поверхности, Уинслоу отпустил двух охранников, оставив только Раймана. Меня это слегка насторожило, но спросонья сделать соответствующие выводы было не так-то просто. В моем измученном мозгу ворочались другие мысли. Значит, Армен смастерил себе оружие? Напал на охранника, оглушил его… Да тот ли это Армен, который надеялся на «грубую силу оборотня», планируя побег?

Мы углублялись в чащу. Сзади кто-то нас окликнул. Райман, мгновенно среагировав, развернулся и вскинул пистолет. Похоже, травма никак не сказалась на его рефлексах. За нами, как ни странно, никого не было. С другой стороны послышался шорох сухой травы – шагах в двадцати от нас показался Ксавьер.

– Поосторожней, солдатик. – Полудемон поднял руки. – Ни к чему палить по своим.

– Зря я не выстрелил, – буркнул Райман. – Был бы тебе урок.

– Куда направляетесь? – продолжил Ксавьер, подойдя поближе. – Говорят, Хэйг драпанул. Так что у нас на повестке дня – найти и спасти… или найти и уничтожить? – Увидев меня, полудемон умолк. – Оп-па, а что наш волчонок тут делает?

Я метнула в него сердитый взгляд. Полудемон отскочил в сторону, словно уворачиваясь, потом вернулся на прежнее место. Лицо его расплылось в улыбке:

– О, да ты убиваешь взглядом! И даже эффективнее, чем Райман своими пулями. – С этими словами он повернулся к Уинслоу: – Чем займемся? Развлечения какие-нибудь ожидаются? Мне разрешите поучаствовать?

– В следующий раз, – откликнулся магнат.

– Ой, да ладно вам вредничать. Мне тоже хочется поиграть.

– Да? – рявкнул Райман. – Может, в тир? Только чур ты мишень.

Уинслоу жестом велел охраннику заткнуться.

– Все, хватит. Возвращайся в комплекс, Риз. В следующий раз, говорю.

– Лады.

Ксавьер закатил глаза и растворился в воздухе – видно, тоже знал, как опасно злить Уинслоу.

– Ты взяла след, Елена? – поинтересовался магнат.

– Э… Ах да. – Я втянула носом воздух. – Да, Ар… Хэйг здесь проходил. С каким-то другим человеком.

– Значит, Джолиф еще жив, – протянул Уинслоу. – Хорошо, Такер будет рад. Ну что ж, веди нас. Райман, за ней.

И мы зашагали по тропинке.

– Ты уверена, что мы идем правильно? – спросил Уинслоу десять минут спустя.

На самом деле след Армена остался в дюжине ярдов позади. Магнат посветил мне в лицо фонариком. Я еле удержалась, чтобы сразу же не ответить, и для вида принюхалась, краем глаза поглядывая на Уинслоу – верит или нет? Прозондирую-ка почву, пока не дошло до беды.

– Да вроде бы, – осторожно сказала я. – Мне показалось, след вел сюда.

– Уж больно заросли здесь густые.

Что, и впрямь? Мне они казались вполне проходимыми, но, может, так оно было с точки зрения волка, а не напуганного человека, который вынужден спасать свою жизнь, да к тому же тащит с собой заложника. Припав к земле, я сделала глубокий вдох. Райман за спиной захихикал.

– Вы правы, – подтвердила я. – Здесь они не проходили. Наверное, запах принесло ветром. Надо вернуться немного назад.

– Может, у тебя лучше получится на четвереньках, – ухмыльнулся Райман. – Так землю легче нюхать.

– Все нормально, Елена, – вмешался Уинслоу. – Никто тебя не торопит, не надо волноваться.

Это кто волнуется? Я, что ли? С чего мне волноваться? Мне всего-то под дулом пистолета приказали выследить сбежавшего товарища. И то, что распоряжается всем психопат с манией величия, тоже не повод для тревог.