Текст книги "Похищенная"

Автор книги: Келли Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Панель безопасности ничем не отличалась от всех прочих. Хлопнув по нужной кнопке, я задрала охраннику голову. Услышав шум сканера, тот сообразил, к чему идет дело, и закрыл глаза, но опоздал: загорелся зеленый огонек. Ухватив парня за руку, я разжала ему кулак. Хрустнули кости. Сломанные пальцы прилегли к дверной ручке. Еще одна лампочка засветилась зеленым. Рукой охранника я отворила дверь и, ни секунды не раздумывая, сломала ему шею. Вести разговоры с совестью было некогда. Я опустила мертвеца на пол, стянула с его ног ботинки, обулась – и стрелой сорвалась с места.

Я бежала через лес по густым зарослям, сторонясь тропинок. Погони за мной еще не выслали, но это был вопрос времени. Сколько миль до ближайшего города? И в каком направлении двигаться? Первые же симптомы паники я безжалостно подавила. Вернуться в лоно цивилизации – не главная задача, сперва нужно обезопасить себя. Человек во мне не мог представить, какая может быть безопасность вдали от людных мест. На самом же деле сошло бы любое укрытие, лишь бы оно располагалось подальше от комплекса. Заберусь поглубже в чащу, спрячусь, восстановлю силы, а потом отправлюсь искать телефон.

Погода стояла точно такая же, как в ночь, когда Уинслоу охотился на Лейка – холодная, промозглая. Сквозь облачную пелену изредка проглядывала луна. Лучших условий для побега из тюрьмы и не придумаешь. Темнота станет моей маскировкой, холод спасет от перегрева. Впрочем, вскоре выяснилось, что насчет температуры тела волновалась я зря. С такими темпами вспотеть мне не грозило. По плотности местная растительность мало чем отличалась от тропической: валежник и вьющиеся стебли устилали каждый дюйм почвы. Все надземное пространство захватили густые кустарники и хилые деревца, которые соперничали между собой за место под солнцем. Верхний ярус составляли исполинские стволы старых деревьев. То и дело попадались оленьи тропки, но даже они уступали под натиском растений. В этом царстве животных людям делать было нечего. В отличие от большинства заключенных, у меня оставался выбор: либо обратиться в зверя, либо продолжить путь человеком. Однако Преображение займет не менее десяти минут, а я недостаточно далеко отошла от комплекса. Преследовать меня будут такие же, как я, существа о двух ногах. Следовательно, никаких особых преимуществ передо мной у них нет.

Но вскоре стало ясно, что это не совсем так. Кое в чем я ощутимо проигрывала охранникам. Во-первых, ботинки оказались на два размера больше, чем нужно. Но куда больше меня тревожило самочувствие. Кожу лица и рук покрывали бесчисленные порезы, от чего удар каждой отскочившей ветки казался вдвойне чувствительней. А сколько всяких ран и травм – кстати, толком не заживших – я получила за последнюю неделю, и не сосчитать… Ну да ничего, не смертельно. Терпи, ты же большая девочка. Но вот колено… За прошедшие дни боль немного унялась – рана не жгла, а глухо саднила… пока охранник пинком не разворошил угли, и пожар заполыхал с новой силой. Бег для этого пламени – все равно что струя кислорода… Через двадцать минут я заметно прихрамывала. По голени обильно струилась кровь, грубая материя джинсов натирала края раны – швы, наложенные Такером, разошлись… Выход один – Преображение. Элементарная арифметика: лучше ковылять на трех ногах из четырех, чем прыгать на одной из двух.

Я замедлила ход, попетляла минут пять и нашла подходящее местечко. Забравшись в заросли, я прислушалась: тихо. Тогда я скинула одежду и Преобразилась.

Метаморфоза была близка к завершению, как вдруг на меня кто-то накинулся. Повернув морду, я увидела в трех шагах от себя оскалившегося ротвейлера. Из пасти пса свисала «сосулька» слюны. Слева от него стояла крупная гончая. Ищейка и убийца. Уж они не с фермы какой-нибудь сбежали. Проклятие! Я ведь и не знала, что похитители держат собак. Видно, питомник расположен за пределами комплекса. Мне бы принюхаться хорошенько, прежде чем драпать в лес, меньше было бы проблем. А вот поленилась…

Преображение закончилось, и я вскочила на ноги. Гончая тут же дала деру – вряд ли от испуга, скорее ее смутило, что от представительницы собачьего племени пахнет человеком. Ротвейлер, напротив, не трогался с места, выдерживая древний ритуал взаимного устрашения. Я без лишних церемоний бросилась на него. К черту ритуалы. Ищейка приведет сюда людей с оружием. Против ротвейлера у меня шансов больше.

Внезапной атакой застав пса врасплох, я вонзила зубы ему в ляжку и увернулась, прежде чем он ответил тем же. Вторая попытка не удалась: ротвейлер дал задний ход и прыгнул. Мы столкнулись в воздухе, покатились по земле. Каждый пытался вцепиться противнику в глотку. По моей нижней челюсти царапнули клыки. Опасно! Высвободившись, я вскочила на ноги. Пес сорвался с места, однако повелся на мой финт влево и рухнул, не успев вовремя выставить лапы. Я прыгнула на него, но ротвейлер, изловчившись, перевернулся на спину и прокусил мне переднюю ногу. Боль была невыносимая, и все же пришлось себя превозмочь, потому что противник в ту секунду случайно подставил горло. Через мгновение мои зубы погрузились в его плоть. Ротвейлер задергал лапами, едва меня не скинув. Я покрепче впилась ему в глотку и не разжимала челюстей, пока он не затих. После этого я бросилась бежать.

В ночном воздухе звенело пронзительное тявканье гончей. Земля вибрировала от перестука множества лап. Три или четыре зверя… Гончая вернулась с подкреплением и осмелела. По силам ли мне одолеть четырех собак сразу? Нет, но опыт подсказывал, что одна-две при виде оборотня непременно рванут наутек. А в таком случае как? Послышался человеческий крик, и вопрос отпал сам собой. Пока я буду возиться с собаками, подоспеют охранники. У меня только два варианта: либо сбить гончую со следа, либо увести животных подальше от хозяев. При любом раскладе останавливаться нельзя.

Легче всего обмануть ищейку, перебравшись через водное пространство. Уинслоу однажды упомянул о реке. Где ее искать? В промозглом ночном воздухе сыростью веяло отовсюду, но примерно через полмили подуло с востока, и запах влаги усилился в несколько раз. Резко сменив курс, вскоре я вышла на тропинку и дальше помчалась по ней. Ничего, выиграю в быстроте. Без препятствий на пути я летела во весь опор – низко пригнув голову, сощурив глаза от бьющего в лоб ветра. Наткнувшись на участок болотистой земли, я в три скачка его преодолела… и тут задние лапы неожиданно провалились. Я изо всех сил работала передними, но все равно соскальзывала в пустоту. Вспомнились слова Уинслоу: «Выбрав легкий маршрут, угодит в медвежью яму…» Почему я раньше об этом не подумала?!

Лай гончей становился все громче, а потом распался на два голоса. Так их двое… И они уже совсем близко. Задней правой лапой я нащупала какой-то выступ – корень или валун. Оттолкнувшись посильнее, вцепилась когтями в землю (вот бы сейчас человеческие пальцы!) и кое-как выкарабкалась из ямы. Где-то сзади тявкнула собака. Лучше не оборачиваться: много будешь знать – рано состаришься.

Я стрелой неслась вперед. Слева прозвучал оглушительный вой – он буквально чувствовался шкурой. Метнувшись вправо, я побежала дальше. За спиной топотали тяжелые лапы. Быстрее, быстрее! Ни одной собаке за мной не угнаться. Надо лишь увеличить разрыв. Если на пути не встретится ловушек, то дело, считай, в шляпе… Звук текущей воды нарастал, заглушая тяжелое дыхание преследователей. Где же река? Тропинка тянулась еще ярдов пятьдесят… А что за ней? Ничего. Значит, там обрыв. Но насколько крутой? Пологий бережок или настоящий утес? Может, рискнуть? Судя по шуму потока, все-таки не утес. Выбора нет. Не сбавляя скорости, я помчалась к просвету между деревьями. До обрыва оставалось футов тридцать, как вдруг из леса кто-то выскочил и перегородил мне дорогу…

БЕГСТВО

Я разом выбросила все четыре лапы – ни дать ни взять автомобиль, выполняющий экстренное торможение. Успела заметить рыжеватую шерсть, белые клыки – и приготовилась защищаться, но пес перелетел через меня. До чего же неуклюжие эти собаки: никакой координации. Ожидая второго раунда, я развернулась, но противника и след простыл – только хвост мелькнул в темноте. Ха. Трусишка.

Едва я сорвалась с места, как ночной воздух прорезал хорошо знакомый яростный рык. Вдобавок, ветер принес запах «пса». Ну конечно же! Пришлось снова прибегнуть к аварийному торможению, и я обернулась.

Клей во весь опор мчался навстречу стае из пяти собак. Нас разделяло около пятидесяти футов. Я кинулась за ним. Обе гончие и один из ротвейлеров предпочли схватке бегство и пустились наутек. Соответственно, на каждого из нас приходилось по одному противнику. Великолепно! Эй, минуточку!.. Клей зачем-то бросился за дезертирами, оставив меня разбираться сразу с двумя псами – ротвейлером и немецкой овчаркой. Черт его дери! Неужели обязательно их убивать?! Как можно быть таким эго… Прыжок ротвейлера положил конец моей беззвучной тираде. Я повернулась к нему мордой, и в тот же миг овчарка сделала бросок, целясь мне в ляжку. Зубы ротвейлера вонзились мне в плечо. Пытаясь скинуть его с себя, я повалилась на спину – и тут же прижала морду к груди, чтобы защитить горло от клыков овчарки; пока та не успела отскочить назад, я разорвала ей ухо. Овчарка с визгом кинулась прочь. Ротвейлер тем временем снова впился мне в плечо и замотал головой. У меня никак не получалось встать на ноги. Плечо прошила обжигающая боль. И, будто этого не хватало, вновь напомнило о себе травмированное колено. Упершись в землю здоровой задней лапой, я с силой оттолкнулась и сбила ротвейлера с ног. Мы спутанным клубком покатились по земле, кусая друг друга наугад. Внезапно ротвейлер слетел с меня, причем в буквальном смысле. Раз – его зубы ищут уязвимое место на моем горле, два – он устремляется в небеса. В глаза мне брызнула кровь. Вслепую поднявшись, я кое-как проморгалась – и увидела Клея с мертвым ротвейлером в пасти. Справа что-то мелькнуло: на Клея ринулась овчарка. Прыгнув наперерез, я вырвала ей глотку еще в воздухе. Внезапно послышались голоса охранников.

Я устремилась к реке, однако Клей встал мне поперек дороги и подтолкнул в другую сторону, к чаще. Да что это он? Чуть поодаль обнаружились еще два собачьих трупа. Так вот в чем дело… Клей позаботился о гончих: нас не смогут выследить, и перебираться через реку не нужно.

Нырнув в подлесок, мы обогнули преследователей с севера. Группа охранников и единственный уцелевший ротвейлер прогарцевали футах в тридцати от нас, так ничего и не заметив. В отличие от людей, мы передвигались почти бесшумно, а юго-восточный ветер не мог донести до собаки наш запах.

Мы направились на северо-восток. Через две мили Клей остановился. Я принюхалась. Что-то машинного зловония не чувствуется – одни лесные запахи. Клей потерся о мой бок. Даже через шерсть от его тела шло приятное тепло. Обойдя вокруг меня, он оглядел раненое плечо, лизнул его пару раз и продолжил осмотр: заставил улечься на бок, обнюхал многострадальную коленную чашечку и принялся ее вылизывать. Я вскочила на ноги, показывая движениями, что нужно скорей бежать, но Клей опять уложил меня – на этот раз без всяких церемоний – и снова принялся за мою заднюю ногу. Закончив с ней – опять за плечо. Время от времени он поворачивал голову, тыкался мордой мне в щеку, обдавая горячим дыханием, и возвращался к своему ответственному делу – чистке ран. Уши его беспрестанно шевелились – не идет ли кто? Наконец он помог мне подняться на ноги и, еще раз потершись о меня, легкой побежкой бросился на северо-восток. Я последовала за ним. Полчаса спустя в воздухе появились запахи шоссе. Самое время для Преображения.

Закончив, я не спешила выходить из укрытия – слушала, как шуршат листья под ногами Клея, расхаживающего взад-вперед по поляне, и думала: да что же это я такое творю, черт возьми? Девять долгих дней прошли в мучительной неизвестности – увидимся ли мы когда-нибудь? И была еще нескончаемая ночь, когда я считала его погибшим… Мне бы кинуться к нему на шею, а вместо этого я стою на коленях, и сердце гулко колотится – не от предвкушения встречи, а от чувства, больше похожего на страх. Где взять смелости, чтобы подойти к нему? Словно вижу его в первый раз и не знаю, как вести себя с незнакомцем. Свернуться бы калачиком на земле и лежать так, пока он не уйдет… Не то чтобы мне и вправду этого хотелось. Просто… жаль, что Джереми сейчас не с нами. Почему все так сложно? Неужели нельзя обойтись без посредника между мной и любимым человеком? Ведь только с Клеем мне бывало по-настоящему спокойно. А теперь он вдруг стал для меня чужим… Да что за чушь?! Однако никакие доводы и укоры не помогали, потому что я попросту боялась. Боялась, что в его взгляде что-то изменилось… страшилась увидеть в этих глазах выражение, с которым он смотрел тогда на Пейдж.

Клей остановился.

– Елена? – негромко позвал он.

– Э-э-э… Я не одета.

Глупее ответа и не придумаешь. Вопреки моим ожиданиям, Клей смеяться не стал – подошел поближе, протянул руку. Закрыв глаза, я позволила ему вытащить себя из зарослей.

– Нашла время для шуток, да? – прошептала я.

Ни тени улыбки. С какой-то странной нерешительностью, даже неуверенностью Клей пристально посмотрел на меня и прижал к себе. Ноги мои подкосились, и я упала в объятия любимого. Уткнувшись в его плечо, жадно вдохнула знакомый запах. С губ сорвался звук, подозрительно похожий на всхлип. Аромат его тела переполнил мой разум, прогнал все мысли, добрые и дурные. Я вздрогнула – и через миг затряслась всем телом. Клей обнял меня еще крепче, одной рукой поглаживая по волосам, другой по спине.

Дрожь наконец прошла. Я подогнула колени, и мы опустились на холодную землю. Ладони Клея легли мне под спину, словно теплые подушки. Я робко прикоснулась губами к его губам, будто в любую секунду он мог отстраниться, отвергнуть меня. Рот Клея прижался к моему – сперва нежно, потом все крепче и крепче: мне нечем уже было дышать… ну и пусть. Я раздвинула бедра и направила его в себя.

Лежа рядом с Клеем на влажной от росы земле, я вслушивалась в лесные звуки, но слышала лишь, как колотится его сердце, с каждым вдохом потихоньку замедляясь. Эх, весело будет, если нас сейчас обнаружат охранники. Вот она, свобода – рукой подать, а мы валяемся в траве, отложив побег ради плотских утех. Что это – смелость, безрассудство, элементарная тупость? Наверное, все сразу. А вообще-то такое с нами и раньше случалось: не в первый раз, ускользнув из лап смерти, победу мы отмечали сексом.

– Нам пора, – проговорила я.

Клей усмехнулся.

– Неужели?

– Ага. Если только ты не захватил с собой чего-нибудь пожевать. Тогда можно было бы устроить пикник, а потом в обнимку встретить восход.

– Извини, родная. Не захватил. Милях в десяти отсюда городок, позавтракаем там.

– Да, куда нам торопиться-то? Сначала секс, потом поедим не спеша. Может, даже выкроим время на осмотр местных достопримечательностей.

Клей расхохотался:

– Боюсь, из достопримечательностей тут одно кафе для автомобилистов. Собирался я, как бы это сказать, в спешке, так что запасной одежды не взял. Придется разделить мою. Зато если после завтрака надумаем еще раз заняться любовью, наша задача облегчится.

– Ты просто отвези меня домой, и все.

– Хотел бы, да не могу, родная.

– В смысле, к Джереми и остальным.

Кивнув, Клей встал и выудил вещи из тайника за деревьями. Мне достались рубашка, трусы-боксеры и носки, ему – ботинки и джинсы. Как только мы оба были – пускай наполовину – одеты, он поднял меня на руки и понес к машине. И не из романтических побуждений: иди я сама, промочила бы носки. Кроме того, напоминало о себе раненое колено, стоило перенести вес тела на левую ногу. Видимо, что-то от романтики в этом все-таки было. Такую романтику, с привкусом прагматичности, мы и ценили больше всего.

Оказывается, нас занесло в штат Мэн. И не в курортную зону, не куда-нибудь на побережье, а в глушь вблизи канадской границы. Когда Клей готовился покинуть основную группу, круг поисков сузился до северной оконечности Мэна. В отсутствие приемного сына Джереми решил перебраться вместе с остальными в канадский Нью-Брансуик – и недалеко, и относительно безопасно. Все эти подробности Клей вызнал, позвонив ему с придорожного телефона-автомата на сотовый.

На пути в Нью-Брансуик мы по возможности держались второстепенных дорог, однако в той части Мэна некоторыми из них пользуются так редко, что многие даже не обозначены на карте. В конце концов пришлось свернуть на магистраль I-95. Спустя сорок минут мы уже подъезжали к пограничному КПП между американским Хултоном и канадским Вудстоком. Как всегда, никаких трудностей не возникло. Всего-то притормозить у будки и ответить на несколько простых вопросов. Гражданство? Куда держите путь? Как долго планируете оставаться в Канаде? Огнестрельное оружие, алкоголь, свежие фрукты или овощи с собой имеются?[29] Желаю вам приятно провести время в нашей стране.

Да, я от души надеялась, что выйдет так и никак иначе.

Группа дожидалась нас в мотеле, расположенном в паре миль от Трансканадской магистрали, в районе Накауика. Джереми выбрал запад провинции Нью-Брансуик в качестве опорного пункта по двум причинам. Во-первых, теперь наша база находилась за пределами Соединенных Штатов. Такеру и его молодцам известно, что все мы – за исключением меня – американцы. Соответственно, искать они нас будут скорее всего в Штатах, хотя Канада и в двух-трех часах пути. Во-вторых, в западной части Нью-Брансуика основная часть населения говорила на французском языке. Джереми видел в этом помеху для врага, однако на практике преодолеть языковой барьер легче, чем пересечь границу. Официально Канада двуязычная страна, но здесь не так-то просто прожить, хотя бы чуть-чуть не зная английского. И все-таки если Такер отправит сюда поисковый отряд, он нацелится прежде всего на восточные области провинции, где англоговорящих большинство. Поэтому, несмотря на то, что от комплекса нас отделяло каких-то двести миль, здесь мы находились в большей безопасности, чем, скажем, во Флориде.

В машине мы с Клеем почти не разговаривали. Любой на его месте засыпал бы меня вопросами о похитителях, о комплексе, о подробностях побега. Да, рано или поздно придется на них ответить, но сейчас хотелось только откинуться на спинку сиденья, созерцать пейзажи за окном – и выкинуть из памяти события последних дней. Клей понимал как никто.

До места мы добрались к половине десятого. Перед мотелем – почтенного возраста, но зато довольно ухоженным – красовался огромный щит с надписью «Bienvenue – Добро пожаловать». На парковочной площадке стояло с полдюжины автомобилей. Вечером здесь было бы не протолкнуться от отпускников, держащих путь из Онтарио или Квебека в Приморские провинции,[30] но вчерашняя партия отбыла, видимо, еще до завтрака.

– А мы приехали куда надо? – поинтересовалась я. – Что-то знакомых машин не видно.

– Скорее всего наши пересели на новые колеса. Зато вон того парня я откуда-то знаю…

Возле клетки с куропатками и фазанами, спиной к дороге, стоял Джереми. Я распахнула дверцу и выпрыгнула прямо на ходу.

– Проголодался? – крикнула я, подбегая к нему. – Птички-то жирненькие.

Джереми с улыбкой обернулся, ничем не выражая удивления – словно я здесь битый час околачивалась. Наверное, завидел нас еще на подъездной дорожке, но дожидался здесь. Еще недавно это сильно меня задело бы, и я часами бы мучилась, гадая, почему он ко мне не подошел. Однако Джереми и не думал никого игнорировать. Он ждал. Любой другой член Стаи кинулся бы навстречу, заключил в объятия, сказал бы, что соскучился… Но это было не в стиле Джереми. И все же, когда я обняла его и поцеловала в щеку, он тоже обнял меня, шепнув тихонько, что рад меня видеть. Ничего больше и не требовалось.

– Перекусить удалось? – спросил он. Да, таков уж Джереми… Я девять дней провела в заключении, а он первым делом интересуется, как меня там кормили.

– Мы по пути позавтракали, – вставил Клей, – но, возможно, ей не хватило.

– Я на грани голодного обморока!

– В миле отсюда есть приличный ресторанчик, – заметил Джереми. – Поедим там. Но сначала вам стоит что-нибудь на себя накинуть. Это касается обоих. – Он повел меня к мотелю. – Разместимся в моем номере. Аптечка там. Судя по состоянию твоего колена, она нам понадобится.

На пороге одной из комнат возникла Пейдж. Я улыбнулась и помахала ей, однако Джереми потянул меня за руку, и через пару секунд я вошла в номер Альфы.

– Всем не терпится тебя увидеть, но ничего, подождет, – обронил он.

– Да, сначала бы душ принять.

– Нет, сначала мы тебя будем лечить. После – душ, еда и отдых. Не горит.

– Спасибо.

– Меня больше всего колено ее тревожит, – сказал Клей, когда я уселась на кровать. – Плечо разодрано, но мышцы не задеты. С коленом хуже. Рана почти затянулась, но ее снова растеребили. Царапины на лице и руках неглубокие, однако их надо обработать. Еще у нее небольшой порез на ладони и пороховые ожоги на плече и на боку. Да, еще нужно проверить ранки на животе. Правда, они уже зажили.

– Нужно, говоришь? – отозвался Джереми.

– Прости.

Клей извинялся не столько за свою настырность, сколько за события последних дней, за «самоволку». Медосмотр продолжился в молчании. Джереми занялся моим коленом, но тут в животе у меня забурчало.

Альфа через плечо взглянул на Клея.

– Ресторан находится по правую руку от магистрали. Езжай на юг и скоро его увидишь. Там должны быть блины навынос.

– Et le jambon, s’il vous plait,[31] – промолвила я.

– Там говорят и по-английски, – с легкой улыбкой бросил Джереми, заметив, что Клей в нерешительности застыл на пороге. Осторожно удалив из раны старые швы, он добавил: – Она сказала, что хотела бы еще ветчины. Naturellement.[32]

– Ясно, – ответил Клей и с этими словами вышел.

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

Осмотрев и продезинфицировав мои многочисленные порезы и царапины, Альфа заново наложил мне швы на раненое колено. Да, у него «случайно» оказались при себе специальная игла и хирургическая нить. Он скорее оставил бы дома зубную щетку, чем аптечку – а за гигиеной полости рта Джереми следил тщательно. Горький опыт научил его брать аптечку всякий раз, когда он выбирался куда-нибудь со мной или Клеем, потому что с нами даже самое безобидное мероприятие обыкновенно заканчивалось травмами. Скажем, однажды мы пошли в оперу, и я сломала ключицу – во многом благодаря собственной тупости, но начал все Клей.

После долгих уговоров Джереми согласился не перевязывать мне раны. Сейчас важнее было принять горячий душ. Как только Альфа закончил последний шов и предупредил, что «сильно их мочить» нежелательно, я рванула в ванную. Открыла вентиль, дождалась, пока вода станет обжигающей, и только тогда залезла под душ. Несколько минут я стояла неподвижно, ощущая, как горячие струи смывают с меня грязь и горечь прошедшей недели. Дверь кабинки отворилась. Оборачиваться я не стала, хотя «Психо» Хичкока, как и все, смотрела. Убийца с ножом ни за что бы не проскользнул мимо Джереми, И, конечно, это был не Альфа – скорее уж убийца с ножом. Прикосновение холодной кожи к обнаженным ногам… Дверь встала на прежнее место. По бедру игриво пробежались умелые пальцы. Прикрыв веки, я чуть откинулась назад и прижалась к Клею – очертания наших тел подходили друг к другу, как кусочки головоломки. Я почувствовала спиной, как он потянулся за шампунем, и подставила лицо обжигающему дождю. Руки Клея были уже в моих волосах, распутывали сбившиеся пряди. Сладко пахло ароматической отдушкой. Я запрокинула голову, едва не мурлыча от удовольствия.

Завершив, Клей на миг отстранился. Затем его намыленные ладони стали ласкать мне руки… соскользнули к бедрам, прошлись с наружной стороны… переместились на внутреннюю. Я раздвинула ноги, и Клей довольно рассмеялся. Кончики его пальцев медленно выписывали зигзаги по нежной коже бедер, как бы поддразнивая, а потом нырнули внутрь меня. Я со стоном выгнула спину. Свободной рукой Клей обхватил меня за талию и притянул к себе, давая почувствовать силу своего возбуждения. Я встала на цыпочки, попыталась направить его в себя, но Клей развернул меня и поднял за ягодицы на руки. Я вновь запрокинула голову, и мы слились в поцелуе под каскадами воды – теперь она уже не казалась такой горячей… Я запустила руки в кудри Клея, чувствуя, как прохладные струйки стекают по бедрам. Клей издал гортанный звук – то ли стон, то ли рык – и вошел в меня, от чего мы оба чуть не повалились в ванну. Вдруг он, вздрогнув, прервался.

– Только не говори мне, что ты уже кончил, – протянула я, оставаясь в прежней позе.

Хохот в ответ.

– Ты так плохо обо мне думаешь? Со мной-то все нормально, только вот твой завтрак стынет.

– Поверь, сейчас это меня волнует меньше всего.

Я чуть не взяла инициативу на себя, но Клей покрепче ухватил меня за талию, распахнул дверь ванной и перенес в спальню. Затем швырнул на кровать и был внутри меня, прежде чем матрас перестал трястись.

– Так лучше? – спросил он.

– М-м-м, намного.

Закрыв глаза, я изогнулась дугой… и ощутила запах еды. В желудке заурчало.

– Похоже, ветчине с блинами я не конкурент, – приуныл Клей. – Вот так всегда.

– Ничего, потерплю.

Я задвигала бедрами, больше не обращая внимания на тревожные позывные желудка. Клей заерзал – как оказалось, потянувшись за чем-то. Я закрыла глаза, и тут на щеку мне шлепнулась капля жира, а губы ощутили вкус ветчины. Ломтик исчез в два укуса. Я разочарованно вздохнула и приподняла бедра навстречу Клею.

– М-м-м.

– Комплимент адресован ветчине или твоему покорному слуге? – шепнул он.

Не успела я успокоить его самолюбие, как во рту у меня снова оказался кусок мяса. Клей тем временем принялся слизывать жир с моей щеки. Мы задвигались быстрее, и на пару минут мысли о еде вылетели у меня из головы. Честное слово. Затем Клей опять потянулся к тумбочке, на сей раз за блином, сложенным вдвое. Я откусила половину, другую пихнула ему в рот. Клей рассмеялся. Покончив с блином, я приподняла голову и слизала крошки с губ Клея. Он взял еще один блин, поддразнивая меня, как кошку. Изловчившись, я схватила лакомство зубами. И не только лакомство.

– Ай! – вскрикнул Клей, тряся укушенным пальцем.

– А ты не дразнись, – промычала я с набитым ртом.

Клей с рычанием склонился надо мной и чувствительно куснул в шею. Я взвизгнула, попыталась вырваться, но он с силой вошел в меня, припечатав к кровати. А-ах… Вот теперь я точно забыла о еде.

Прошло двадцать минут. Я калачиком свернулась возле Клея, выводя пальцем узоры на его потной спине. Он, в свою очередь, лениво покусывал меня чуть повыше ключицы. Зевнув, я вытянула ноги и обвила ими его бедро.

– Поспим? – предложил он.

– Не сейчас.

– Тогда поговорим?

– Еще не время. – Я прижалась лицом к его груди, вдохнула. – Какой у тебя чудесный запах!

Ом усмехнулся.

– Что, ветчиной пахну?

– Нет, самим собой. Я так по тебе скучала.

У Клея аж дыхание перехватило. Он нежно погладил меня за ухом. Слышать такое ему было в диковинку. Обычно за «скучала по тебе» следовала какая-нибудь колкость. Признавалась ему в любви я только во время секса, когда за себя уже не отвечала. А почему? Из страха, что с этим признанием окажусь полностью в его власти… и он, быть может, причинит мне боль – такую, в сравнении с которой тот укус покажется пустяком. Глупости, конечно. Клей прекрасно знал, как я его люблю. Так что обманывала я лишь саму себя.

– Как же страшно мне было, – произнесла я. В этом очень не хотелось признаваться, но раз уж такой момент…

– Мне тоже, – прошептал он, целуя меня в макушку. – Когда я узнал, что ты пропала…

В дверь постучали. Клей вполголоса выругался.

– Пошли прочь, – тихонько проговорил он.

– Может, это Джереми.

– Он не стал бы нас сейчас тревожить.

– Елена! Это я, – раздался голос Пейдж.

Клей приподнялся на локтях.

– Уходи!

– Я хотела убедиться, что с Еленой…

– Нет!

Голос девушки задрожал от волнения.

– Не кричи, Клейтон. Обещаю, приставать к ней не буду. Ей и так тяжело пришлось. Я хотела лишь…

– Повидаешься с ней на общей встрече. А пока изволь потерпеть.

– Может, все-таки поговорить с ней? – шепотом предложила я.

– Если ее впустить, она не уйдет, пока не вытащит из тебя все, что ты знаешь.

– Я тебя слышу, Клейтон.

Он что-то сердито пробормотал себе под нос. Похоже, за время моего отсутствия Пейдж с Клеем не особенно сдружились. Надо же, какая неожиданность.

– Э-э-э… Пейдж! – крикнула я. – Я очень устала, но погоди минутку, только оденусь…

– Никуда она не пойдет! – рявкнул Клей. – Тебе нужно отдыхать, а не терпеть расспросы всяких там…

– Я тебе не «всякая там», – огрызнулась ведьма. – Ты без хамства не умеешь, Клейтон?

И все же он прав… Пейдж захочет узнать все и сразу, а я пока к этому не готова. Впрочем, желания выслушивать их перебранку у меня тоже не возникало.

Я слезла с кровати и швырнула Клею джинсы. Не давая ему открыть рот, показала на окно и приложила к губам палец. Понимающий кивок. Я накинула его трусы и рубашку, а он тихонько открыл окно. Оставив Пейдж терпеливо дожидаться нас за дверью, мы нырнули в прилегавший к мотелю лес.

– Нехорошо как-то вышло, – заметила я чуть позже. Мы уходили все глубже в лес.

Клей фыркнул.

– И не мечтай, что меня совесть из-за этого будет мучить.

– Я знаю, с Пейдж бывает трудно…

– Родная, да она не человек, а геморрой ходячий. И это я еще ей польстил. Только-только школу закончила, а строит из себя лидера – за всех решает, спорит, Джереми критикует. До Питсбурга она ни разу не сталкивалась с реальной опасностью, а тут нате вам, уже эксперт. – Клей потряс кулаками. – Не давай мне заводиться, а?

– По-моему, ты уже завелся.

– Нет, родная, это еще ягодки. Вот подожди, через пару часов я скажу, что на самом деле думаю об этой Пейдж Винтербурн. Никто не имеет права говорить с Джереми таким тоном, особенно сопливые девчонки с раздутым чувством собственной важности. Будь моя воля, я бы ее еще на прошлой неделе вытурил. Но ты же знаешь Джереми. Он ее нападки не терпит, конечно, но и близко к сердцу не принимает. – Клей вдруг наткнулся на заросли. – А кстати, куда мы идем?

– Как насчет пробежки? Даже Пейдж не рискнет действовать на нервы волку.

– А вот в этом я не уверен.

После пробежки мы снова занялись любовью. Потом мы лежали в траве, млея в лучах августовского солнышка, пробивавшихся через густой шатер ветвей.

– Чуешь, пахнет чем-то? – сказал Клей.

– Э… чем?

– Едой.

– Живой или мертвой?

Клей расхохотался.

– Мертвой, родная. Более того, жареной.

Вскочив на ноги, он огляделся по сторонам, жестом показал, чтобы я никуда не уходила, нырнул в заросли – и через полминуты вернулся с корзиной для пикника. Ну, на самом деле это была всего лишь картонная коробка, но запахи из нее исходили самые что ни на есть пикниковские. Поставив коробку на траву, Клей последовательно извлек из ее недр сыр, хлеб, фрукты, жареную курицу на блюде, бутылку вина и разнообразные столовые приборы из пластмассы.