Текст книги "Похищенная"

Автор книги: Келли Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Моему мозгу не за что было зацепиться в этом потоке слов; я просто не понимала ее. Все произошло слишком неожиданно, слишком походило на бредовый сон, галлюцинацию. Но что, если эта внезапность только кажущаяся? С моей точки зрения – конечно, нет. А как насчет Бауэр? Сколько месяцев она наблюдала за пестрой вереницей заключенных, надеясь увидеть среди них того, кто даст ей вожделенное могущество? Ей кажется, что до успеха всего один шаг – и она боится собственных колебаний, боится передумать. Поэтому переубеждать ее придется мне.

Бауэр подняла шприц на уровень глаз и уставилась на него, как завороженная, часто моргая. Лицо ее стало белее мела. Страх женщины – такой сильный, что он едва не оглушал – передался мне, и адреналин забурлил в крови. Бауэр снова повернулась ко мне, но ярости в ее взгляде уже не было, остались только страх и мольба. Я оторопела.

– Елена, помоги мне. Не заставляй меня прибегнуть к шприцу.

– Вам нет нужды его использовать, – тихо произнесла я. – И вас никто не заставляет.

– Тогда сделай это за меня. Пожалуйста!

– Сделать…

– Укуси меня за руку.

– Я не…

– У меня есть нож. Я сама сделаю надрез. Тебе нужно будет только…

Меня охватила паника.

– Нет, я не могу!

– Помоги мне сделать все правильно, Елена. Я не знаю, как подействует раствор. Не знаю даже, правильно ли подобрана пропорция. Мне нужна твоя…

– Нет.

– Прошу тебя!

Я подалась вперед, насколько позволяли путы, и посмотрела ей прямо в глаза:

– Послушайте, Сондра, я расскажу, что произойдет, если вы воспользуетесь содержимым шприца. Все совсем не так, как вы думаете. Вам это не нужно.

Глаза Бауэр сверкнули, и возбуждение схлынуло без следа. Остался только лед.

– Не нужно?

Она подняла шприц.

– Нет! – закричала я, задергавшись на стуле.

Она вогнала иглу в руку, нажала на поршень… и дело было сделано. Понадобилось не более секунды. Доли секунды… как и Клею, чтобы укусить меня.

– Мать твою! – заорала я. – Сука безмозглая!.. Звони в лазарет. Быстро!

Лицо Бауэр выражало сверхъестественное спокойствие, на губах играла блаженная улыбка – решение принято.

– А зачем, Елена? Зачем мне звонить в лазарет? Чтобы они обратили процесс? Чтобы высосали твой дар у меня из вен, словно змеиный яд? Нет, этого я не допущу.

– Звони в лазарет! Охрана! Черт, где охранники?!

– Ты прекрасно помнишь, что я их отослала.

– А ты не представляешь, что ты натворила, – огрызнулась я. – Думаешь, это бесценный дар? Один укол шприца – и ты оборотень? Ты же исследовала процесс, так? Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что с тобой случится?

Бауэр мечтательно улыбнулась.

– Я чувствую, как оно разливается по телу. Я меняюсь. Теплота… Кожу покалывает… Начальные симптомы превращения.

– Тебе еще много чего предстоит «почувствовать».

Она закрыла глаза; вздрогнула, снова открыла и улыбнулась.

– Кажется, сегодня я кое-что обрела, а ты утратила. Отныне ты не единственная самка оборотня в мире, Елена.

Тут глаза ее полезли из орбит. В один миг вздулись вены на лбу и шее. Бауэр стала задыхаться, хватать руками горло. Тело резко выпрямилось. Позвоночник вытянулся стрелой. Глазные яблоки закатились. Бауэр встала на цыпочки, закачалась из стороны в сторону, как повешенный в петле, – и рухнула на пол, напустив лужу. Я закричала.

УИНСЛОУ

– Что вы сделали с мисс Бауэр? – спросил Матасуми.

Кричать мне пришлось недолго – вскоре явились охранники и унесли Бауэр. Через двадцать минут они вернулись вместе с Матасуми, и теперь он забрасывал меня обвинениями без намека на эмоции в голосе.

– Я все рассказала охранникам. – Я присела на край кровати и пыталась расслабиться, словно ничего из ряда вон выходящего не случилось. – Она ввела себе мою слюну.

– Зачем? – не отступал Матасуми.

– Укус оборотня – один из способов самому стать оборотнем.

– Мне это известно. Но зачем… – Он остановился на полуслове. – О, понимаю.

Понимал ли он хоть что-нибудь? Вряд ли. Никто из них и не представлял, что их ожидает. В отличие от меня – но я очень, очень хотела выкинуть эти мысли из головы.

Матасуми кашлянул.

– Вы утверждаете, что мисс Бауэр ввела себе…

– Орудие до сих пор на полу.

Ученый мельком взглянул на шприц, однако не стал его подбирать.

– Вы утверждаете, что она воспользовалась этим шприцем…

– Ничего я не утверждаю. Я рассказываю вам, как все произошло. Она сделала себе инъекцию – место укола увидите сами. Заодно проверьте, что было в шприце.

Отворилась дверь, и в камеру влетела Кармайкл в развевающемся лабораторном халате.

– На это нет времени, – с ходу бросила она. – Нужно спасать Сондру.

Матасуми только отмахнулся.

– Для начала необходимо с точностью установить, какую природу имеет недомогание мисс Бауэр. Мисс Майклс может утверждать все что угодно…

– Она говорит правду, – отрезала Кармайкл. – Я видела отметину от шприца.

Ее не заметил бы только слепой: когда охранники выносили Бауэр из камеры, в глаза мне бросилась отметина от укола, распухшая до размеров шарика для пинг-понга. Так было и со мной… Я отогнала ненужные воспоминания: есть лишь один выход – стать холодным наблюдателем, взглянуть на ситуацию со стороны, по примеру Матасуми.

Кармайкл обратилась ко мне:

– Скажите, как ее спасти. Сондра лежит без сознания. Давление падает, температура взмыла до потолка, зрачки не реагируют на свет. Пульс частый, неровный.

– Ничем не могу помочь.

– Елена, вы прошли через это. И выжили.

Я не ответила. Кармайкл стала приближаться. Я отодвинулась к стене, но докторша надвигалась до тех пор, пока наши лица не оказались совсем рядом. От нее пахло отчаянием… Кармайкл схватила меня за подбородок, не давая отвести взгляд.

– Она умирает, Елена. Мучительной смертью.

– Дальше будет только хуже.

Ее ногти вонзились еще глубже.

– Помоги ей. Будь на ее месте ты, я не стояла бы в стороне. Скажи, что делать.

– Вы хотите помочь? Пустите ей пулю в голову. Не обязательно серебряную. Сойдет и свинец.

Кармайкл оттолкнула меня и отступила на шаг, не отводя взгляда.

– Господи, какая вы бессердечная!

Я промолчала.

– Бесполезно, – напомнил о себе Матасуми. – Лечите симптомы, доктор Кармайкл – это все, что можно сделать. Мисс Бауэр сама навлекла на себя беду, так что остается только лечить симптомы и уповать на судьбу.

– Должно быть что-то еще, – проговорила Кармайкл, буравя меня взглядом.

Оправдываться не хотелось. Совсем. Но слишком трудно было выдержать этот гневный взгляд.

– А чего, собственно, вы от меня хотите? Я людей никогда не кусала и не выхаживала. Знаете, сколько свежеукушенных оборотней я видела за всю свою жизнь? Ноль! Ни одного. Такого просто не бывает. Я не сталкивалась даже с престарелым наследственным оборотнем. Не знаю, чем вам помочь.

– Вы прошли через это.

– Думаете, я все записывала в блокнотик? Знаете, что осталось у меня в памяти? Ад. Классическая преисподняя – с огнем, серой, чертями и демонами, раскаленными щипцами и колодцами лавы. Я помню только то, что увидела вот здесь. – Я шлепнула ладонью по лбу. – Сны, грезы, кошмары, бред – вот и все. Температура, давление, реакция зрачков – не знаю я всего этого. Не я этим занималась. А когда все закончилось, не спрашивала, что именно он сделал. Мне одного хотелось – поскорей все забыть.

– Кстати, о картинах ада… – протянул Матасуми. – Возможно, чуть позже я попрошу вас рассказать о них поподробнее. Связь между сверхъестественными способностями и сатанинскими обрядами…

– Не надо об этом, ради бога. Хотя бы раз – не надо, – сказала Кармайкл и вышла из камеры.

Матасуми хотел поднять шприц, но передумал, предоставил эту честь охраннику и последовал за Кармайкл.

Помогла бы я Бауэр, будь это в моих силах? Не знаю. С чего я вообще должна желать ей добра? Она похитила меня, засадила в камеру. Разве я чем-то ей обязана? Черта с два. Ей хватило тупости, чтобы совершить над собой такое, но меня это не касается. Может, я – словом ли, делом ли – как-то подтолкнула ее к этому поступку, уникальному по своему безрассудству? Может, я травила ей байки про восхитительную, полную небывалых удовольствий жизнь оборотней? Да ни в коем разе. Пыталась ли я отомстить ей, нарочно одобряя ее решение? Нет и еще раз нет. Она пришла к нему самостоятельно. Она была мне врагом. Так почему же я все равно чувствовала, что несу ответственность за случившееся? Какая-то частица моей души все равно хотела ей помочь, облегчить ее страдания. Почему? Потому что я знала об этих муках не понаслышке. Теперь еще одна женщина стала оборотнем – пускай при совсем иных обстоятельствах. И все же я не желала ей этой пытки, которая скорее всего закончится смертью. Оставалось надеяться, что та не замедлит ждать.

В полночь ко мне в камеру вошел Уинслоу. Я как раз балансировала на краю очередного кошмара; поэтому, когда зашипела пневматика, подсознание крепко уцепилось за звук из реального мира. Я заставила себя проснуться и вскочила с кровати. В дверном проеме, резко очерченный светом коридорных ламп, стоял Тайрон Уинслоу собственной персоной – стоял и ждал, когда его узнают. Меня, как ни стыдно признаться, охватил благоговейный трепет. Это как если бы ко мне явился Билл Гейтс – хочешь не хочешь, а впечатление производит.

– Так вот она, самка оборотня. – Он шагнул внутрь. Двое охранников последовали за ним. – Приятно познакомиться, – с насмешливым поклоном добавил он. – Я Тай Уинслоу.

В этих словах звучала не скромность – я ведь и вправду могла его не узнать, – а тошнотворное чванство. Я не сразу нашлась с ответом, и легкое раздражение исказило его черты.

– «Прометеев огонь», – услужливо подсказал он название своей всемирно известной корпорации.

– Да, слыхала.

На лицо магната вернулась прежняя довольная ухмылка. Он жестом велел охранникам стоять на страже и подошел поближе. Без тени смущения, будто богатый римлянин будущую рабыню, ощупал меня взглядом сначала спереди, потом – еще неторопливей – сзади. Еще раз удостоив внимания мой фасад, задержался на груди – и разочарованно скривил губы.

– Неплохо, но хорошие имплантаты не помешают.

Мои глаза сузились, но Уинслоу, казалось, ничего и не заметил.

– Не планируешь? – бросил он, сделав еще кружок.

– Я не намерена заводить детей, но если передумаю, их наверняка устроит и такой комплект.

Уинслоу расхохотался, запрокинув голову, словно ничего смешнее в жизни не слышал, и снова заглянул мне за спину.

– Зато попка хороша.

Я села на кровать. Он улыбнулся и продолжил изучение моих филейных частей. Наконец швырнул на стол ворох одежды.

– Джинсы можешь оставить. Я принес юбку, но штаны мне нравятся больше. Эта попка создана для джинсов – не люблю дряблые большие задницы.

Так он обожает женщин с маленькими ягодицами и большими грудями? Кто-то в детстве переиграл в кукол Барби…

– Футболку придется снять. Тут есть топ на лямках. Лифчик не нужен.

Я глядела на него, не веря своим ушам. Это какая-то шутка? Странности есть у всех миллиардеров; видимо, так, на извращенный манер, Уинслоу представлял себе дружеский розыгрыш. Однако я по-прежнему смотрела на него, не улыбаясь и плотно сжав губы.

– Бери одежду, Елена, – приказал он без намека на дружелюбие в голосе.

Охранники выступили из-за его спины, как бы напоминая о своем присутствии. Значит, это не шутка. Да что здесь за люди такие? У меня на глазах образованная женщина превратила себя в оборотня; миллиардер, как выяснилось, по уровню развития недалеко ушел от подростка. По сравнению с этой шайкой я просто образец нормальности.

Однако пришлось напомнить себе: Тайрон Уинслоу здесь главный, и он привык получать то, что хочет. Впрочем, полюбоваться моими немодельными параметрами в желаемом виде у него не получится – в конце концов, право устанавливать границы всегда за девушкой, верно я говорю? Так обращались со мной только дворняжки, но им-то я могла дать отпор: будешь дерзить – пошлю куда подальше; попробуешь притронуться – пальцы переломаю. Это им даже нравится. Как говорит Логан, дворняжкам по душе «бабы с яйцами». Тай Уинслоу был не из них, однако гормоны у него явно зашкаливали, так что невелика разница.

– У меня ожоги на руках еще не зажили, – объявила я, отвернувшись от одежды. – У них хреновый вид.

– Я не возражаю.

– Зато я возражаю.

Продолжительная пауза.

– Я попросил тебя надеть топ, Елена, – произнес он наконец, обнажив зубы в улыбке без улыбки, хорошо знакомой любому волку.

Я перевела взгляд с него на охранников, схватила со стола топ и, поборов желание огрызнуться в ответ, направилась в ванную.

Учитывая прозрачность стен, эта мера оказалась напрасной. Самое малое, я могла повернуться к нему спиной. Топ больше подошел бы девочке лет десяти, притом невысокой. Обновка сдавила мне грудь, лямки сильно врезались в плечи. Взглянув вниз, я увидела, что для воображения наблюдателя простора осталось мало. Во-первых, топ сидел в обтяжку; во-вторых, ткань просвечивала, и на фоне белой материи две темных окружности выделялись особенно четко. А при малейшем сквозняке проступит и кое-что другое… Ярость, смешанная с унижением, захлестнула меня с головой. Я многое перетерпела за последние двенадцать часов, но это было уже слишком – как та соломинка из пословицы, которая переломила спину верблюду. Носить эту дрянь я не стану. Я… А что – я? Какими глазами смотрел на меня Уинслоу, встретив неповиновение с моей стороны! Вспомнилось, что говорил о его психическом здоровье Армен Хэйг. Как миллиардер отреагирует, если я откажусь исполнить его прихоть? Стоит ли проверять это на своей шкуре из-за такой мелочи, как дурацкая тряпка? Потерев лицо, я отогнала соблазн прикрыться руками и возвратилась в камеру.

Уинслоу пялился на мою грудь целых две минуты. Цифра точная – я прилежно считала секунды, чтобы отвлечь себя от мыслей о возмездии. «Ерунда, – твердила я себе. – Ничего особенного». Но куда там… Этот человек заставил меня выставить напоказ грудь. Матасуми с его арсеналом стальных игрушек не придумал бы пытки мучительней. До меня вдруг дошло, что главное в этом подростковом фарсе – отнюдь не тряпка, а демонстрация власти.

– По крайней мере они у тебя крепенькие, – изрек Уинслоу. – Некоторые ведь от небольших тащатся, для них в самый раз. И все-таки без имплантатов не обойтись.

Я прикусила губу – крепко, до крови, мечтая, чтобы это была его кровь.

– Потрясающее тело, – продолжил он, обойдя вокруг меня. – Худощавое, подтянутое. Я немного беспокоился. Когда у женщины развитая мускулатура, смотрится жутковато.

– О, мускулы у меня есть, – заметила я. – Хотите, покажу?

Он лишь рассмеялся.

– Дыра в стене говорит сама за себя. Кроме того, я видел тебя с Лейком на видео, хотя там ты победила не силой, а хитростью. Быстро соображаешь. Очень быстро.

– Как там Ба… мисс Бауэр? – заикнулась я, надеясь на смену темы.

– Так ты знаешь? – Он примостил задницу на краешек обеденного стола. – Знаешь. Странно, да? Никто этого не ожидал. Сондра всегда казалась такой собранной. Даже скованной. Видно, самые твердые стебли ломаются с самым громким хрустом. Так вот, насчет видео…

– Как она? – повторила я вопрос. – Каков прогноз?

– Херовый. Наверное, ночь не переживет. Касательно той видеозаписи – у меня есть новость, которая тебе понравится. – Он весело улыбнулся, тут же позабыв об умирающем партнере по проекту. – Угадай, что?

– Боюсь, фантазии не хватит.

– Сегодня твой противник получит по заслугам. Песика ждет не дождется сладкая косточка на небесах – ну или чуток пониже. А нам предстоит охота.

– Охота?

Уинслоу спрыгнул со стола.

– Она самая. Будем охотиться на большого и страшного серого волка. Ларри «дворняжка» больше не нужен, так что придется устроить ему достойные проводы. – Магнат щелкнул пальцами охранникам, о чьем присутствии я безуспешно пыталась забыть. – Живей, ребятки. Звякните своим приятелям, пусть готовят почетного гостя к отбытию. Встретимся у вышки.

Последние полчаса Уинслоу не переставал меня изумлять, но сейчас к недоверию примешивалось что-то еще. Ужас. Правильно ли его поняла? Он собирался устроить охоту на Патрика Лейка? Отпустить его на волю, а потом травить, как зверя? Нет, я ошибаюсь. Этого не может быть.

– Ну что? – Он повернулся ко мне. – Вот куртка, одевайся. Снаружи похолодало. Еще пневмонию заработаешь.

– Мы выйдем наружу? – медленно проговорила я.

Уинслоу рассмеялся.

– Какая же охота здесь, внутри?

Он откинул голову, еще раз хохотнул, шлепнул меня по ягодицам и легкой походкой вышел из камеры.

ДИЧЬ

Для конца лета ночь выдалась довольно холодная. Август ведь не закончился? Я мысленно подсчитала дни. Да, по-прежнему стоял август. Это только казалось, что прошло больше времени.

На вылазку наружу я возлагала определенные надежды – может, удастся хотя бы приблизительно определить, где расположена моя тюрьма. Однако меня ждало разочарование: поднявшись на лифте до уровня земли, мы очутились на опушке леса, который теоретически мог располагаться где угодно – от острова Кейп-Бретон[23] до севера Калифорнии. Будь мои познания в ботанике пообширней, круг поиска бы значительно сузился, но изучение растительного мира никогда меня не увлекало.

На запястьях у меня снова красовались наручники. Уинслоу шагал первым, я за ним, а замыкали цепочку все те же два охранника с оружием наготове. В конце концов тропинка вывела нас из чащи на полянку, посреди которой возвышалась стофутовая смотровая вышка. Патрик Лейк стоял возле одной из опор, приплясывая от холода и прикрывая ладонями тлеющую сигарету.

– Эй, – бросил он, когда мы подошли ближе. – Что происходит? Такой колотун…

– Давай докуривай, – велел ему Уинслоу. – Скоро согреешься.

– Я спросил…

Один из охранников двинул его прикладом винтовки под ребра.

Лейк зарычал, замахнулся в ответ, но в последнее мгновение пересилил себя.

– Я только хотел…

– Сюрприз, – пообещал Уинслоу и подошел к лестнице. – Заканчивай давай.

– А что она тут делает? – Лейк ткнул сигаретой в мою сторону.

Уинслоу взобрался уже ступенек на двадцать. Перегнувшись через перила, он повторил:

– Сюрприз, говорю. Начнем, как ты будешь готов.

Лейк бросил окурок на землю, затоптал.

– Я готов.

– Тогда начинаем.

– Точка выпуска номер два? – спросил охранник.

– Все по плану, – откликнулся Уинслоу. – Как договорились.

Магнат продолжил подъем по лестнице. Я двинулась следом, за мной двое охранников. Наконец мы достигли верха. Уинслоу порядком запыхался. Взглянув на лес под нами, я ничего не увидела – Лейк и его охранники скрылись в темноте.

– Они там, – тяжело дыша, проговорил Уинслоу и показал куда-то на восток. – Вторая точка выпуска там. Первая прямо под нами, третья у реки.

Значит, «точек выпуска» несколько? А почему? Я собралась спросить, но вдруг поняла, что не так уж мне и хочется это знать.

– Выбор точки зависит от типа добычи, – разрешил мои сомнения Уинслоу. – Пока я имел дело только с ведьмой и полудемоном.

– Вы… охотились на них?

Магнат скорчил недовольную физиономию.

– Да какая там охота. Особенно с этой ведьмой. Я думал, с ней придется повозиться – они ведь заклинания знают и все такое. В ролевых играх магические персонажи самые сильные, если их как следует прокачать. Ну а в реальной жизни? Пшик! Облажалась она. Что-то там наколдовала, дала деру и спряталась в кустах. Никакого инстинкта самосохранения. Как у той старушки, которую привезли вместе с тобой. Чуть что, у нее депрессия начинается. Хлюпики все такие…

Я уткнулась взглядом в пол. Интересно, если сбросить Уинслоу с этой высоты, он убьется?

– Полудемон оказался поживей. По крайней мере, хоть попытался спастись. Но я на него не охотился. Он сам сбежал. Мы эту проблему быстро уладили, так что тебе ничего не светит, имей в виду. Далеко он не ушел. Собаки поработали на славу. Судя по тому, что мне сказали, полудемон оказался даже слабее ведьмы. Бежал, пока сил хватило, потом шлепнулся на землю, и все.

– Ну а теперь… – Я прочистила горло и заставила себя успокоиться. – А теперь вы хотите поохотиться на Лейка.

– На оборотня, – поправил Уинслоу, опустил бинокль и весело мне улыбнулся. – Круто, да? Охотник превращается в добычу – в этом есть своя прелесть. «Самая опасная дичь» – фигня и выдумки. Возьми любого нашего современника, отвези в лес – он перепугается до чертиков. Без инструментов и оружия он не опаснее какого-нибудь оленя. Олень хоть следы умеет путать, как-то прятаться. Человек не умеет вообще ничего. Но волки? Вот они – истинные охотники. У них свои инструменты, свое оружие. Они в лесу как рыба в воде. Добавьте к этому человеческий интеллект – и вуаля, перед нами идеальная дичь. – Он протянул мне бинокль. – Хочешь глянуть?

Я покачала головой.

– С прибором ночного видения… Хотя тебе, наверное, это до лампочки. Говорят, вы и так видите в темноте. Вот почему я устроил эту охоту – дополнительная сложность. Правда, у меня подобных игрушек много. Слишком рисковать тоже ни к чему.

Я прижала окуляры к глазам. Повсюду лес, бескрайний лес… И вдруг вспышка оранжевого света.

– Сигнальный огонь! – выпалил Уинслоу. – Значит, оглушили Лейка, сейчас уйдут. Через десять-пятнадцать минут он очнется и поймет, что остался один в лесу. Если у него есть мозги, заподозрит подвох, но все равно побежит как миленький. Думаю, учует запах воды и бросится к реке, на запад. Лучше ему повнимательней смотреть под ноги. Выбрав легкий маршрут, он угодит прямиком в медвежью яму. – Магнат разразился неприятным, скрипучим смехом. – Тут везде ловушки. Здесь, здесь, вот здесь тоже…

Я обернулась. Уинслоу тыкал пальцем в какие-то точки на плане местности. Хорошенько все разглядеть не удалось: он спрятал карту, погрозив мне пальцем:

– Нет-нет-нет. Всех моих секретов тебе лучше не знать. Нравится бинокль?

– Хороший.

– Конечно, хороший. Других не покупаю. Подожди, скоро увидишь всю мою коллекцию гаджетов. И оружия… – Он похотливо закатил глаза. – О да! Какого только оружия не бывает в наши дни! У меня по всему игровому полигону тайники. Все есть, только гвоздомета не хватает. Это меня просто бесит. Я так к нему привык.

– Вы охотитесь с гвоздометом?

– Да не здесь, ты что. В играх. Обалденная штуковина. На куски разносит почище грана.

– В играх, – повторила за ним я. – В компьютерных?

– А что, ты еще какие-то знаешь?

Я перевела взгляд на лес. Уинслоу назвал его игровым полигоном. Да, это самый настоящий полигон – сверхсовременные приборы, ловушки и капканы, оружия хватит на целый арсенал…

– Значит, вот что это такое, – медленно проговорила я. – Видеоигра. Только здесь все по-настоящему.

– Огромный шаг вперед по сравнению с виртуальной реальностью. Фактическая реальность! Классная идея, правда? – Он улыбнулся от уха до уха и снова шлепнул меня по заднице. – Ну все, пора двигать отсюда. Поднят зверь.[24]

Направившись к главной тропинке, мы встретили охранников, «выпускавших» Лейка. Они отрапортовали, что все прошло согласно плану, вытянулись перед магнатом с оружием на изготовку, и отряд двинулся дальше. Я шла позади Уинслоу, двое других охранников следовали за мной. На всех, кроме меня, красовались очки ночного видения. Сейчас они пригодились бы и мне – темнота была такая, что хоть глаз выколи. Звезд на небе я не увидела, лишь изредка среди туч и древесных ветвей мелькал тонкий полумесяц, позволяя хоть что-то разглядеть. Деревья, деревья, кругом одни деревья…

Мы все глубже забирались в чащу. Живот у меня сводило от страха, но сердце вдруг заколотилось в сладком ожидании. Мозг знал, зачем я здесь, хотя тело отказывалось в это верить. Оно воспринимало привычные раздражители – свежий ночной воздух, запах прелых листьев и сырой земли, писк полевок, всевозможные шорохи – и истолковывало их по-своему, полагаясь на прежний опыт. Сейчас ночь, а я в лесу – следовательно, я вышла на пробежку. Тело отказывалось мне подчиняться, рвалось куда-то, как щенок с привязи. Кожу покалывало, пульс усилился, дыхание участилось. Если говорить о плюсах, то резко обострились все чувства – я стала видеть, слышать и распознавать запахи в два раза лучше прежнего. Вместе с тем, были и минусы: не давала покоя мысль, что еще чуть-чуть – и тело начнет потихоньку перестраиваться, обрастать шерстью…

Однако я не спешила бороться с собственным организмом: нужно воспользоваться этим чувствительным состоянием, чтобы лучше вникнуть в обстановку. Зрение ничем не помогало: видеть сквозь предметы я в любом случае не умела, а когда кругом одни заросли… От других чувств толку оказалось больше. Навострив уши, через пару минут я поняла, что слушать особенно и нечего. Нет, всяческих звуков, разумеется, хватало – трещали ветки, шелестел ветерок, хищники и травоядные всех мастей пищали, ухали и перебегали туда-сюда, – однако интересовало меня совсем другое. Я рассчитывала услышать где-нибудь вдали шумы, говорящие о близости цивилизации, но гудение и шипение доносилось только со стороны комплекса, который мы недавно покинули. Переключившись на обоняние, сильнейшее из пяти моих чувств, я уловила машинную вонь из основного здания да слабый запах гравийной дороги – видно, та уходила на юг от комплекса. Лес, к несчастью, лежал к северу от него. Может, в противоположном направлении сбежать было бы и легче, однако мне не хотелось бросаться в неизвестность… а пока я ничего, кроме леса, не видела.

Комплекс остался позади, искусственные запахи окончательно сошли на нет. Здесь властвовала природа. Даже на тропинке присутствие человека едва ощущалось – стихия с яростью вымарывала следы двуногих наглецов, чуть только они скрывались из виду. И снова тело и рассудок не сошлись во мнениях. Телу казалось, будто оно попало на небеса: нетронутый людьми уголок мира, настоящий рай – как и Стоунхэйвен, только этот рай еще неизведан, необжит! Рассудок же считал, что бесконечный лес без всяких признаков цивилизации – это ад кромешный. В случае побега нужно где-нибудь укрыться – это «где-нибудь» означает дом или город, другими словами, населенное место, куда мои преследователи не посмеют сунуться.

Пока же о побеге и речи быть не могло. Даже если я каким-то чудом и ускользнула бы от вооруженных охранников, это лишь с новой силой разожгло бы охотничий азарт в Тае Уинслоу. Впрочем, я надеялась, что рано или поздно вырвусь отсюда – предпочтительнее до того, как успею наскучить похитителям, повторив судьбу Патрика Лейка. Но если… нет, когда у меня получится убежать, то куда податься? Вокруг один лес. Тут можно часами кружить и… Секундочку. Да о чем это я говорю, черт возьми? Я же волк! По крайней мере наполовину. А что станет делать волк, оказавшись среди дикой природы? Хе-хе. Выживать, конечно! Здесь будет легче уйти от погони, чем в бетонных джунглях, ведь я в своей стихии. Даже сейчас, в человеческой форме, я чувствую себя как дома: хорошо вижу в темноте, по запаху могу найти воду и пищу, слышу шелест совиных крыльев над головой… Так что обойдусь и без страховочной сетки цивилизации. Да, в конце концов придется отыскать дорогу к людям, ну а до тех пор я легко дам фору любому преследователю, что бы он там на себя ни нацепил – очки ночного видения, бинокль… Осторожность в любом случае не помешает, но единственной реальной угрозой будут сами похитители. Смерти от голода, обезвоживания или переохлаждения можно не опасаться.

– Где его одежда? – рявкнул Уинслоу, грубо вырвав меня из грез.

Я резко затормозила, чтобы не влететь ему в спину, и огляделась. Мы остановились перед деревом, помеченным светящимися полосками из оранжевого пластика.

– Это вторая точка выпуска, – сказал Уинслоу.

– Так точно, сэр, – отозвался охранник, стоявший спереди, после чего достал из кармана карту и протянул боссу.

Тот швырнул ее на землю.

– Я не задавал вопросов, я утверждал. Мне это прекрасно известно. Я хочу знать, болваны, известно ли это вам.

Охранник поджал губы, но ответил прежним почтительным тоном:

– Конечно, сэр.

Уинслоу повернулся ко мне.

– Чтобы превратиться в волка, он должен снять одежду? А если нет, то она порвется, так?

Я кивнула.

– Значит, в любом случае здесь должны были остаться его вещи. Ну и где же они?

Я сделала вид, будто озираюсь по сторонам, хотя обоняние сразу мне подсказало: Лейк взял все с собой.

– Раз их нет, значит, он не менял формы.

Уинслоу обратился к одному из охранников:

– Пендецки! Что там с контрольными точками?

На парне слева от меня была черная жилетка с множеством кармашков и отделений, набитых разнообразными устройствами, от которых тянулись провода к общей батарее. Охранник без лишних слов вытащил одно их и щелкнул выключателем. Раздалось короткое «бип», замигали красные огоньки светодиодов – как на древней карманной игровой приставке.

– Объект проходил через контрольные точки пять и двенадцать, сэр.

– За пятой ведется видеонаблюдение, – проговорил Уинслоу.

– Так точно, сэр. На контрольной точке номер пять установлена видеокамера с датчиком движения, и…

– Я ни о чем не спрашивал, мать твою! – взорвался Уинслоу. – Покажи мне запись!

Все с тем же невозмутимым видом Пендецки отсоединил другое устройство и подал Уинслоу. Тот с ругательством выхватил его у охранника. Выражение на лице Пендецки при этом ничуть не изменилось: либо он привык к замашкам Уинслоу, либо уже не раз работал с такими людьми. Другие охранники чувствовали себя далеко не так уверенно – один покрылся испариной, другой переминался с ноги на ногу, будто замерз. Напарник Пендецки стоял без движения, ожидая худшего.

Уинслоу держал в руках маленький черно-белый дисплей. Пока пальцы магната прыгали по крошечным кнопкам, я краем глаза подглядывала. Запись, сделанная в инфракрасном режиме, продолжалась всего несколько секунд: на экране кто-то промелькнул – видно было только руку с ногой. Уинслоу просмотрел видео еще раз и проговорил, подняв голову:

– Он не превратился в волка. Объясните мне, кто-нибудь, – почему он не превратился в волка?

Разумеется, объяснить это могла только я, и все глаза обратились на меня.

– Многие оборотни вне Стаи не способны превращаться в волка по желанию.

Я тут же пожалела о своих словах. Следующий вопрос был очевиден.

– Вне Стаи, – повторил Уинслоу. – Лейку это не по силам. А вот тебе – да.

– Это зависит от…

– Да конечно же, по силам. Я видел на той записи.

Тут мне стало ясно, зачем меня сюда привели. Я думала, Уинслоу хотел произвести на меня впечатление – один охотник похваляется перед другим, только и всего. Может, отчасти это было и так. Но ведь он неспроста рассказал мне обо всех этих приборах, ловушках и тому подобном, однако даже близко не подпустил меня к карте. На самом деле он предупреждал меня: если я допущу ошибку, если чем-то ему не угожу, меня ожидает та же судьба, пускай даже Матасуми воспротивится. За Уинслоу молодость, богатство и власть, и плевать он хотел на всяких там ученых. Не в его привычках терпеливо дожидаться результатов. Сейчас он хотел поохотиться. Не подойдет Лейк – сгожусь и я.