Текст книги "Модный дом госпожи Морель (СИ)"
Автор книги: Катерина Заблоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Несколько больше! Да он – настоящая громадина, если не сказать хуже! И, признаться, искра, которая меня ударила, выглядела тоже весьма устрашающе.
– Наверное, этот прекрасный-распрекрасный что-то напутал, – пожал плечами я. – Использовал искру с меньшим зарядом. Или какая-то внешняя защита сработала, потому я живой и невредимый. Меня только немного током ударило, не более того.
Элла вздохнула.
– Как бы тебе правильно объяснить…
Я с интересом воззрился на неё. Мне всё ещё хотелось верить в то, что удар магией просто был слишком незначительным, чтобы всерьез на меня повлиять. С чего б ему меня убивать, в конце концов? Тело сейчас не выдавало ни капли дискомфорта, да и вообще, чувствовал я себя просто отлично. Напротив, всю сонливость и усталость как рукой сняло, я был бодр и хоть бы ещё десять раз поговорил с этим прекрасным-распрекрасным дураком. Его Высочество, ха!
Нет, излишняя храбрость тоже вредна. Я напомнил себе о том, что несколько неловких высказываний могут всё разрушить, в том числе и жизнь Эллы. Мне надо будет научиться спокойнее прогонять противников и придумать что-то, чтобы они боялись даже моей тени, не дожидались, пока я воспользуюсь магией – той самой, которой во мне ни капельки нет, и взяться ей тоже неоткуда.
В целом, я подозревал, что большинство людей чувствует себя гораздо хуже, получив разряд электричества, или что там оно было? Но я не испытывал никакой боли, да и падать без сознания не спешил. Мысли о том, что боли нет из-за пережитого шока, отступили; сердце билось нормально, в ушах не грохотало… Нет, ощущения вполне здорового человека.
Ну, или я та самая курица, которой отрубили голову, а она продолжает радостно гонять по огороду. Через часик уймусь, да…
Элла осторожно взяла меня за руку. Прикосновение её пальцев приятно холодило, и то, что я так хорошо его чувствовал, свидетельствовало о том, что я всё-таки ещё не до конца умер. И на шок это в самом деле не похоже.
– Понимаешь, – промолвила она, – у башни есть своя защита… Она обладает отражающими способностями, да. Но когда она что-то отражает, это, хм, заметно.
– Логично, – согласился я.
– Она ничего не отразила. Удар принца был достаточно сильным, чтобы точечно её пробить. Эта защита не пропускала драконий огонь, а тут она не сработала!
– Ты хочешь сказать, – насторожился я, – что у нас проблемы и защита прохудилась?
– Нет. – возразила Элла. – Она в порядке. Я хочу сказать, что у нас проблемы, потому что ты получил в грудь огромным зарядом магии, но при этом с тобой ничего не случилось.
– Ты желаешь мне смерти? – хитро улыбнулся я.
– Я пытаюсь разобраться, что ты такое!
Это прозвучало достаточно отчаянно, надо сказать. В глазах Эллы в самом деле плескался страх, и я с удивлением понял, что она волнуется. В первую очередь переживает, чтобы со мной действительно не произошло чего-то дурного, но ещё – отчаянно пытается разобраться, почему же магия на мне сработала именно так. Должно быть, в её понимании это в самом деле очень необычно.
– Ладно, – сдался я. – Предположим, то, что со мной произошло, не совсем нормально. Но я живой, здоровый, а дальше будем разбираться с проблемами по мере их поступления. В самом деле, Элла, тебя бы обрадовало, если б мой труп свалился сверху на этого придурка?
– Нет, – у Эллы не возникало сомнений касательно того, кого именно я окрестил придурком. – Разумеется, мне бы этого не хотелось. Но я совершенно ничего не знала о твоей магии, Дамиано. О твоей магии в прошлой жизни, я имею в виду. Ты считался очень могущественным магом, но никто так толком и не объяснил мне, что было в тебе настолько могущественного. Что за сила заставляла всех вокруг действительно тебя бояться.
– Да боялись и боялись…
– Нет, послушай, – покачала головой Элла. – Это гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Твоя сила, она… Дамиано, если она проснется, я не смогу научить тебя её контролировать. Я сама не настолько могущественна. А вполне возможно, что нам может понадобиться какой-нибудь учитель.
Но я пока не чувствовал в себе никакой особенной силы. Не было во мне ни той потрясающей магии, о которой рассказывала Элла, ни чего-нибудь ещё хоть сколечко интересного. Нет, я – простой, обыкновенный человек, со своими проблемами и причудами. Обычный. Не супермаг, не какое-нибудь чудовище, в прыжке превращающееся в дракона…
Наверное.
– Элла, – я коснулся её руки, – может быть, мы обсудим этот вопрос позже? Потому что сейчас, кажется, у нас есть более серьезная проблема…
– Какая? – моментально обеспокоилась девушка.
– Ну как же? – удивился я. – Мантикоры голодные, ты всю ночь не спала, а мне ещё заниматься разработкой рекламной кампании для твоих ведьминских платьев. Надо немедленно приступить к решению срочных задач, а всякие прекрасные и не очень принцы могут и подождать.
– Ты уверен, что наши бытовые проблемы действительно актуальнее, чем столь глобальный конфликт? – мрачно уточнила Элла. – Послушай, ты не знаешь, с кем мы имеем дело. Родрик – наконец-то я выучила его имя! – просто так нас в покое не оставит. Это далеко не самый приятный человек, и от него может быть немало неприятностей…
Но я только взял её за руки, надеясь таким образом, одним коротким прикосновением, хотя бы немного успокоить. Элла нахмурилась, поджала губы, всем своим видом показывая, что недовольна моим поведением, и заговорила:
– Нам надо попытаться узнать что-то о твоей магии, понимаешь? Почитать нужные книжки, может быть, поискать духов – они ж где-то тут летают, а с тобой ещё ни разу не виделись!..
– Да нет у меня никакой магии, – беспечно отмахнулся я. – Послушай, правда… Я из другого мира, и не сказать, что мне очень просто это принять. И продумывать тебе рекламную кампанию мне в самом деле гораздо легче, чем пытаться колдовать, Элла.
– Как жаль, что ты ничего не помнишь…
Я прошел мимо неё, наконец-то покидая балкончик, что уже невероятно сильно мне надоел, и тяжело вздохнул. Помнить… Помнить – точно не то слово, которое можно было применить по отношению к событиям жизни человека, которым я, собственно говоря, и не являлся. Тот, другой Дамиано, обладал магией, родился сто с гаком лет назад и успел уже умереть к времени моего перемещения в этот мир. Даже если мы в самом деле связаны, если я его реинкарнация, это отнюдь не означало, что мне есть что о нем вспомнить. Это выдавалось невозможным!
Да и как себе это представляла Элла? На меня должно было снизойти некое откровение? Она ждала, что у меня перед глазами начнут вспыхивать картины из прошлого, и я внезапно проникнусь уважением к делам минувших дней? Я сильно сомневался, что мне доставят большую радость воспоминания человека, который прожил столь долгую жизнь.
Другое дело – освоить магию. Если б я действительно понял, что обладаю каким-то даром, наверное, потрудился бы и всё же постарался овладеть собственной силой. По крайней мере, это казалось задачей сравнительно логичной. Но пока что всё магическое, что я сделал – это впитал в себя тот здоровенный магический шар. И ничего особенного, чтобы воплотить сие в жизнь, мне делать не пришлось. Так может, и со всем остальным получится аналогично?
– Мне нечего помнить, Элла, – наконец-то серьезно промолвил я. – Потому что, хочешь ты это признавать или нет, мы абсолютно разные люди с твоим мужем! Я никогда не был магом, никогда на тебе не женился, я прожил совершенно другую жизнь! Даже если я – его реинкарнация, я никогда не стану им самим. Это так не работает. Тебе следует разделить нас в своем сознании и больше не пытаться провести параллели, как бы сильно ни хотелось. Потому что так ты погубишь всё то светлое, что вообще между нами есть, понимаешь?.. – я выдержал короткую паузу. – Я не хочу становиться им, Элла. Не хочу вспоминать, как когда-то владел магией – лучше, если будет нужно, я научусь с нуля. Не хочу вспоминать, как провел в этой башне сто лет. Или как, черт возьми, умер! Я готов называться именем твоего мужа, потому что тебе так будет лучше, и готов сыграть его роль, готов, проклятье, занимать здесь его место, но я не готов стать им! И я очень хочу, чтобы ты относилась ко мне, как к отдельному человеку! Понимаешь? К отдельному!
В какую-то секунду мне почудилось, что Элла вот-вот расплачется. Я уже был готов проклясть себя за черствость и за то, что так грубо говорил с нею, но девушка с неожиданной серьезностью посмотрела мне в глаза и тихо спросила:
– Ты хочешь, чтобы я воспринимала тебя, как постороннего человека?
– В каком смысле? – удивился я.
Элла и бровью не повела в ответ на моё изумление. Она оставалась всё такой же серьезной и в какой-то мере равнодушной. Плотно сжала губы и ждала, пока я наконец-то что-то скажу. Но я молчал – просто потому, что не понял вопрос и не знал, как на него ответить.
Осознав, что я так и не произнесу ни слова, Элла нехотя промолвила:
– В прямом. В прямом смысле, – повторила она, словно мне именно эта часть фразы могла быть непонятой. – Ты хочешь, чтобы мы просто притворялись мужем и женой, потому что ты согласился занять вакантную должность, а так – оставались друг другу чужими? Ты не подумай, – она вздохнула. – Я на тебя не нападаю. Я ничего от тебя не требую. Просто… Просто мне надо четко понимать, как себя вести. Если ты на мне не женился, не тебе быть моим мужем, так что… Так что я не имею права держать тебя здесь, Дамиано, – и она воззрилась на меня с серьезностью, присущей, кажется, исключительно женщинам, готовым пожертвовать всем ради цели не стать навязчивой преградой.
От её заявлений я, признаться, выпал в осадок. У меня и в мыслях не было отталкивать от себя Эллу или преподносить всё так, словно она была совершенно ненужной. Нет, конечно же, нет! Она очень нравилась мне, как девушка, и я уж точно не собирался демонстративно от неё отрекаться или говорить, что это лишь банальное притворство. Конечно же, нет! Просто мне очень хотелось четко разграничить себя и тот прошлый образ.
– Господи, нет! Я вообще не о том, – воскликнул я, может быть, чуть более пылко, чем того на самом деле требовала ситуация. – Я не хочу, чтобы ты относилась ко мне, как к постороннему. Ты прекрасная девушка, Элла…
– Но не для тебя.
– Почему это не для меня?! – взвился я. – Вполне для меня! Просто я хочу, чтобы, выстраивая наши взаимоотношения, мы могли быть честны друг с другом. Я не хочу, чтобы ты воспринимала меня, как продолжение того человека, который уже однажды тебя бросил. Раз уж я здесь, раз уж мы застряли в одной башне и так оно всё сложилось, то смысл противиться судьбе? Просто… Не я тебя оставил здесь, Элла.
– Не тебе и подбирать.
– Мне-то как раз и подбирать, – возразил я и, поймав её за руку, подтянул девушку к себе поближе. – Послушай. Если я говорю обо всём этом, то это не означает, что ты мне не нужна. Это значит, что я хочу, чтобы тебе нужен был я, как отдельный человек, а не продолжение предыдущего Дамиано. Потому что им мне никогда не стать.
Элла посмотрела мне в глаза и коротко кивнула. Кажется, у неё во взгляде начало появляться некое понимание, хотя до полной гармонии нам, конечно, было ещё очень далеко. Но я понимал, насколько всё-таки важен этот разговор. Если б он не состоялся, наверное, Элла продолжала тешить себя глупыми иллюзиями. Или не тешить, а, напротив, мучить. Я почему-то очень сомневался в том, что ей на самом деле сильно хотелось дождаться того, прежнего Дамиано, который бросил её, даже не удосужившись ничего объяснить.
– Хорошо, – сдалась Элла. – Я обещаю, что не буду ждать, что ты внезапно вспомнишь, как тебе жилось в прошлом, как ты использовал магию и всё прочее. Это с моей стороны действительно было неправильно…
– Но я обещаю, что попытаюсь овладеть даром, – продолжил я, понимая, что нельзя только требовать всё от девушки, ничего не делая самому. – Только не всё так сразу. Может быть, магия хоть немножко для начала даст о себе знать?
– Но ведь шар…
– Я ничего не чувствую. Правда. Я даже не знаю, что тот шар означал. Потому… мне в самом деле немного сложно понять, что это за магия и как с ней поступать.
Элла тяжело вздохнула.
– Да, я не буду на тебя давить, – пообещала она. – Но мы обязательно совершим несколько попыток активизировать твою магию, когда ты будешь готов. Осмотрим детальнее башню, чтобы ты вспо… Смог изучить её и свободно ориентироваться здесь без меня. Да?
– Да.
– И ты будешь помогать мне следить за всем этим? – боязливо уточнила она.
– Конечно!
– А если башня вдруг тебя отпустит?
Я понял, чего именно боялась Элла. Она боялась, что я, как и мой предшественник, просто её оставлю. Конечно, тот отбыл на тот свет, не самое лучшее на свете путешествие, но ведь я, гуляя по башне, могу случайно натолкнуться на дверь и отправиться в длительную прогулку по совершенно непонятной, чужой мне стране, которая внезапно окажется за порогом.
На самом деле трудно представить, что там, снаружи. В этом мире существовали ведьмы и колдуны, люди были отнюдь не дружелюбны, а что я умел делать? Неплохо рисовать? Должно быть, ещё и не теми материалами, которые окажутся под руками в том страшном, неведомом мне мире. Да и непризнанных и признанных художников там наверняка своих хватает!
Логика свидетельствовала о том, что мне не стоит вестись на соблазн, если он будет, и выходить из башни. Кем я окажусь во внешнем мире? Человеком со внешностью местного могущественного мага, уже год как мертвого? Обладателем кучи врагов, о существовании которых я не догадываюсь просто потому, что я на самом деле другой человек?
Но кроме логики в этом деле было ещё и что-то другое. Мои чувства, которые отнюдь не собирались просто молчать. Чувства, подсказывающие: мне совсем не захочется оставлять Эллу. Она так радикально отличалась от всех тех девушек, с которыми мне прежде доводилось сталкиваться… И, надо сказать, сравнение было в пользу Эллы.
Нет, я не собирался её предавать. И надеялся, что мне удастся сделать всё, чтобы это не произошло случайно, по какому-то глупому стечению обстоятельств. Элла ни в коем случае не должна пострадать из-за какой-нибудь глупости, которую я совершу так, по незнанию. Не должна – и точка!
– Я не уйду, если она меня отпустит. Мой выбор – быть здесь, с тобой. Тот мир мне неведом, и желания познавать его в одиночку нет никакого. Но я бы с удовольствием познал его, если б мне пришлось делать это с тобой! Рука об руку.
Элла расплылась в улыбке. Очевидно, такое моё признание не просто тешило её самолюбие, а действительно позволяло расслабиться и начать полноценно доверять мне.
– Но тогда ты должна меня послушаться, – твердо промолвил я, решив до последнего стоять на своём. – Элла, нам обязательно надо раскрутить эту твою линию одежды для ведьм.
– Но ведь пока нет никакой линии. Есть одно платье и несколько задумок! Да и как мы будем об этом уведомлять?
– Для начала изготовим буклеты, – пожал плечами я. – А потом разошлем местным ведьмам.
– Каким это, интересно, образом?
Я понимал, что интернета тут есть, да и какой-нибудь хорошей частной почты тоже, но не собирался унывать. В конце концов, в этом мире присутствует магия! Неужели действительно ничего нельзя придумать?
Я был склонен считать, что можно. А что этого до сих пор не случилось, так только потому, что до сих пор никто не озадачился в должной мере! Но не существует ничего, что нельзя бы осуществить, если хватает энтузиазма!
– У нас есть желание, силы, молодость и много мантикор, – подмигнул я. – А одна из них даже взрослая. Так что, Элла, как-то оно будет. Но для начала нам с тобой надо творить!
Глава восьмая. Элла
Последние дни для нас превратились в бесконечную кипучую деятельность. Я без конца шила, стараясь придумать всё более и более интересные модели. Не всегда это давалось мне так уж легко, но я летала, как на крыльях, и чувствовала себя так, словно меня старательно искусала кудесница-муза.
Никогда прежде у меня не было такого состояния. И никогда я не чувствовала себя настолько открытой к экспериментам. Дамиано вдохновлял меня на потрясающие свершения. Я шила, кроила, советовалась с ним и узнавала о новых невероятных моделях, которые он видел когда-то в своей жизни и охотно ими делился, ничего не скрывая.
Брюки, фигурные вырезы, облегающие силуэты… Любая ведьма теперь могла выглядеть не только особенной, но при этом ещё и потрясающе красивой и желанной. Мне казалось, будто я могу таким образом воплотить не только свою мечту, а и мечту колдуний, не желающих сливаться с модной, но всё равно толпой.
И от этих мыслей было так хорошо и так легко, что я просто утопала в желании как можно скорее реализовать все до единой идеи!
Дамиано тоже был весьма вдохновленным. Он часами рисовал. Я не знала, что за такие чудесные материалы он добыл из волшебной коробки, потому что такого у нас ещё не видела, но мужчина мог на несколько часов застыть над листом, двигая только рукой, выводя всё новые и новые линии, выстраивая композицию. Он не показывал мне, что именно у него получалось, но трудился, не покладая рук, и всё повторял, что надеется сделать мне действительно приятный сюрприз.
Дни шли за днями. Нас больше не беспокоили. После того, как Родрик и дракон разнесли по всей округе весть о том, что в башне вновь обитает Дамиано Морель, желающих завоевать моё сердце или мою территорию стало в разы меньше.
Сейчас я дошивала уже шестое платье в то, что Дамиано называл моей новой коллекцией. Аккуратно прокладывала стежки, стараясь не упустить никаких мелочей и сделать всё просто идеально. В какую-то секунду мне подумалось, что у меня весьма неплохо получается – по крайней мере, я была предельно довольна собственной работой.
Дамиано по привычке сидел напротив меня и что-то дорисовывал. Кажется, делал последние штрихи, потому что так быстро его рука порхала над бумагой только тогда, когда мужчина заканчивал свой рисунок. Я уже изучила его движения, потому что привыкла исподтишка наблюдать за его действиями, когда шила.
– Как успехи? – поинтересовался он у меня, замирая на мгновение и щуря глаза.
Это означало, что Дамиано сейчас представлял себе какой-то образ, что его воплощал на бумаге. Фантазировал, убегал куда-то мыслями.
– Почти закончила, – улыбнулась я. – Это получилось самым нежным… Как думаешь, может быть, ему не хватает огонька?
Дамиано взглянул на платье. Оно получилось особенно необычным. Привычный облегающий верх венчался широкими, напоминающими крылья рукавами. Брюки на сей раз были чуть более расклешенными. Украшенными по низу вышивкой. От талии вниз разлетались ткани юбки, но они не были слишком длинными и пышными и чем-то напоминали нижнюю половину фрака, только были подсобраны у поясницы. Дамиано уже говорил, что это чем-то напоминало ему стиль ампир, хотя я не знала, что это такое.
– Очень красиво. Почему ты считаешь, что чего-то не хватает? – удивленно поинтересовался Дамиано.
– Ну… Тут нет никаких цветных акцентов…
Я рискнула и выполнила всё из белой ткани. Расшила белыми нитками, взяла прозрачные камушки для украшения, чтобы они никак не выбивались из этой белой феерии. Теперь мне подумалось, что кто-то мог бы счесть этот наряд слишком скучным из-за цветовой гаммы.
Может, следовало сделать его хотя бы красным? Но я устала от алого, мне так хотелось поработать с белым… Тем более, сделать на нём монохромную вышивку не так-то просто, и…
– Это будет венец твоей коллекции.
– Венец коллекции? – удивилась я. – Ты уверен? Сплошной белый… Мне казалось, это придется показывать тайком…
– Нет, – возразил Дамиано. – Знаешь, некоторые модельеры предпочитают заканчивать свой показ свадебными платьями. Вот оно. Твоё свадебное платье.
Я с удивлением взглянула на него. Это совершенно не напоминало свадебный наряд, разве что цветом. Вызывающий фасон, отсутствие пышных юбок, кружев, фаты, в конце концов…
– А это не слишком? – удивилась я.
– Ну, ведьмы же выходят замуж?
– Бывает. Хоть и не часто.
– Вот видишь, – кивнул Дамиано. – Бывает. И им наверняка надо что-то особенное. В чем толк выходить в белой шторе или в похоронном саване? А так… Белый подчеркнет невинность невесты, а фасон – её ведьминский огонёк.
Я с сомнением покачала головой.
– Не уверена…
– Примерь это платье.
– Зачем? – удивилась я.
Невестой я быть не могла – ведь я всё ещё жена. Ну, точнее, вдова при двойнике мужа, но это уже формальности. Траур я не носила, потому что некому было меня в нем видеть, а с появлением Дамиано поняла, что правильно делала, так легче убедить всех, что я никогда и не была вдовой.
– Как зачем? – изогнул брови Дамиано. – Я хочу нарисовать тебя в этом, Элла. Это будет венчать наш буклет. Это будет фишка твоей коллекции. И вообще, давай, переодевайся скорее… Если поспешим и ты расскажешь, как выбраться на одну из смотровых площадок, мы можем успеть сделать рисунок ещё до захода солнца. Будешь купаться в лучах заката!
От заявлений Дамиано веяло легким безумием талантливого художника. Я понятия не имела, как общаться с такими людьми, в первую очередь потому, что себя никогда не причисляла ни к богеме, ни к чему-нибудь подобному. Мне нравилась творческая лихорадка, периодически накрывавшая Дамиано с головой, но слегка пугал его полубезумный взгляд. Конечно, он никогда не делал при мне ничего, что выходило бы за рамки моего понимания о нормальном человеке.
Изредка он делал что-то такое, что в целом не слишком укладывалось в общую картину мироустройства, но я напоминала себе о том, что это вполне нормально. Ведь мы рождены в разных мирах, и для него подобное поведение там считалось более чем адекватным. Но и те действия не выходили за пределы моих пониманий о безопасном человеке.
Вот только предыдущий Дамиано безопасным точно не был. В своей прошлой жизни он использовал магию, куда более страшную, чем всё то, чем я обладала. Не просто так же его боялись! И я на каком-то подсознательном уровне чувствовала, что рано или поздно магия действительно должна прорваться на свободу. Не может Дамиано оставаться простым человеком.
Хотя мне, наверное, хотелось бы. Я чувствовала, что теплота, испытываемая по отношению к нему, с каждым днём становится всё сильнее и сильнее. В моём понимании новый Дамиано был прекрасным человеком, и я наслаждалась временем, которое проводила с ним. Но, может быть, всё далеко не так просто, как хотелось бы верить мне?
…Никто не мог дать ответ на этот вопрос. Как минимум потому, что поговорить мне было не с кем. Не с Кру-Кру же советоваться! К тому же, она не говорила по-человечески. Кошка кошкой, просто большая, крылатая и с шипастым хвостом.
Так или иначе, я убедила себя в том, что сегодня беспокоиться совершенно не о чем. С Дамиано всё в полном порядке. Он весел, дружелюбен и хочет каким-то чудесным образом меня порадовать. И я, разумеется, была не против; мне нравились его сюрпризы.
Одеваться было несколько волнительно. Я не знала, хорошо ли сядет это белое платье, ведь хоть шила на себя, всегда испытывала некое волнение касательно того, как одежда будет смотреться.
Однако моё мастерство в этот раз меня отнюдь не подвело. Платье село, как влитое, и я с восторгом покрутилась у зеркала, рассматривая все складки, вышивку и прочие прелести выбранного наряда. Мне невероятно нравилось то, как я теперь выглядела. Признаться, никогда прежде я не чувствовала себя такой красивой.
Решившись и убедив себя в том, что действительно выгляжу красивой, я заглянула к Дамиано. Он сидел в комнате желаний, но уже, очевидно, загадал то, что было ему нужно, потому что отошел от коробки и держал в руках какую-то сумку.
Увидев меня в платье-костюме, он замер на несколько секунд и охнул, кажется, восторгаясь моим внешним видом.
– Ты потрясающая! – искренне воскликнул мужчина.
– Да что ты… Разве что не испортила платье.
– Нет, Элла. Ты себя недооцениваешь. Ты в самом деле потрясающая, – твердо промолвил он. – Очень красивая. И это платье тебе просто потрясающе идет, ты должна понимать это. Оно украшает тебя, несомненно, но оно – всего лишь оправа для драгоценного камня.
Я почувствовала, что краснею. Но Дамиано не дал мне успеть задуматься о том, был сказан комплимент только для красивого слова или потому, что мужчина в самом деле так думал. Он подал мне руку и повел за собой.
…Я уже успела показать Дамиано почти всю башню, и теперь он неплохо ориентировался во всех её путанных ходах и поворотах. Признаться, меня радовало то, как легко он выучил большую часть этажей. Теперь на мне хотя бы не лежала ответственность за то, что он может случайно где-то заблудиться, и я охотно рассказывала мужчине о новых и новых секретах нашего жилища.
Сейчас он повел меня наверх. Смотровые площадки были на всех четырех сторонах нашей башни. По-хорошему, её и башней-то назвать можно было с натяжкой. Она являла собой некое двойное кольцо стен, между которыми и располагались все эти бесконечные лабиринты коридоров и комнаты с их магическими загадками. Башня была круглой, но условно разделенной на четыре сегмента, принадлежавшие разным государством. Каждый из этих сегментов венчала дополнительная башенка со своей смотровой площадкой, тоже круглой, с диаметром около пяти-шести метров. Я редко поднималась на смотровые башни, но Дамиано здесь нравилось.
Мы взошли на ту, что находилась на территории Хьелма, и Дамиано решительно укаал мне на небольшой постамент с опорой.
– Стань там, пожалуйста, – попросил он.
– Ты уверен?
– Более чем.
Я взобралась на возвышение – не более полуметра и достаточно широкое и устойчивое, чтобы я чувствовала себя удобно, – и откинулась назад, упираясь спиной в импровизированную стену. Дамиано позволил одной рукой тоже уцепиться в боковую сеть, а также упереться в неё ногой, чтобы стоять было удобнее. Откуда он взял все эти декорации, я понятия не имела, наверное, попросил в комнате желаний и соорудил заранее, но выполнила его требования и застыла. Тем более, стоять так в самом деле было удобно.
– Я быстро, – пообещал Дамиано.
Конечно же, я кивнула, хотя не поверила его словам. Насколько я знала, натурщицам приходилось позировать для портретов много часов подряд, раз за разом возвращаться в неудобную позу. Но…
– Готово, – промолвил Дамиано совсем скоро, когда я даже не успела заскучать. – Посмотришь? Я готов показать тебе все свои рисунки.
Я с замиранием сердца спустилась с возвышения и шагнула к нему, подумав вдруг, что никогда не видела ни одной картины авторства Дамиано.
В своей жизни я видела всего несколько картин, написанных художниками, пока не попала в эту башню. Здесь обнаружила развешанные на стенах пейзажи и портреты, но они никогда не вызывали у меня должного трепета и восторга. Мне казалось, что изображенный на картине человек должен чуть больше напоминать реальность, а не превратиться в красочное пятно. Увы, но художники полагали иначе.
Обучать меня хорошему вкусу было некому. Я экспериментировала с тканями, но не с красками – никогда не умела хорошо рисовать.
Потому сейчас заглянула через плечо Дамиано с опаской, подумала, что просто не смогу оценить то, что он мне покажет. Однако то, что я узрела, вызвало у меня по меньшей мере восторг.
– Это… Это потрясающе, – не скрывая собственных эмоций, выдохнула я.
В самом деле, сложно было подобрать более точно описывающее мой восторг слово. Потрясающе, великолепно, неподражаемо! И ещё целая тысяча эпитетов, которые я хотела применить по отношению к рисункам, которые разложил передо мной Дамиано.
В основном на листах бумаги была изображена я. Воссозданная в цвете, реалистичная настолько, словно кто-то превратил в картину моё отражение в зеркале.
Главным рисунком являлся, несомненно, последний. Я была изображена в том самом белом платье-костюме, в величественной позе, и темные волосы струились по плечам. Роскошная вышивка отражалась короткими штрихами, словно тиснение на бумаге.
Какой же я показалась самой себе красавицей! Мне никогда прежде и не думалось, что я могу выглядеть вот так. Но Дамиано показал, какими глазами меня видел, и, наверное, любая девушка отдала бы душу за то, чтобы оказаться героиней его картин.
Я купалась в закатных лучах. Решетку он не изображал, вместо этого я будто парила в воздухе, расслабленная, легкая, переполненная удивительной магией. Настоящая ведьма в самом хорошем смысле этого слова!
Помимо этого, впрочем, были и другие прекрасные картины. Дамиано изобразил меня в каждом из платьев, предугадав, как бы они сидели по фигуре, хотя далеко не каждое их них я примеряла у мужчины на глазах. Другие иллюстрации показывали меня за швейной машинкой или с иглой в руках, кропотливо выполняющую стежок за стежком. Я изображалась труженицей, кудесницей, волшебницей, которая несколько простых стежков превращала в истинное волшебство.
А ещё были рисунки платьев отдельно, без людей. Приближенные изображения вышивки и каких-то особенно интересных деталей…
– Потрясающе, – повторила я, словно потеряла память и знала только одно это слово. – Дамиано, ты настоящий гений!
– Ну что ты, – рассмеялся он. – Я только учусь… тебе правда нравится?
– Безумно! Я… Я сама это шила, но оно не казалось мне настолько красивым. Ты очень льстишь мне.
– Отнюдь, – возразил он. – Я просто вижу красоту и отражаю её на бумагу. Но в моих руках твои творения кажутся тебе красивее, потому что ты отбрасываешь самокритику. Это психология. Ты можешь взглянуть на свои произведения искусства другими глазами… Было бы проще, будь у нас фотоаппарат, но, боюсь, мир не готов к таким новшествам.
Я понятия не имела, о чем таком он говорит, но только покачала головой, наслаждаясь невообразимыми рисунками.
– И именно с помощью вот этого мы будем зазывать ведьм, – промолвил Дамиано. – Мы сделаем из этого буклеты и разошлем их.
– Но ведь они существуют только в одном экземпляре! – воскликнула я.
– Да. Но ведь не зря я столько времени провел в комнате желаний. Теперь у нас есть настоящая копировальная машина!
Я уставилась на него, как на сумасшедшего, но Дамиано поспешил подтвердить свои слова делом. Он добыл из сумки, которую притащил наверх, какое-то довольно крупное устройство.
– Я много экспериментировал, пытаясь сделать образец функционирующим. Наконец-то понял, что мне важно не детализировать внутренний механизм, а максимально точно сформировать цель. Конечно, полностью технологию воссоздать не удалось, но комната желаний дала нечто максимально схожее. Вот, смотри.
Он установил копировальную машину на каменном полу смотровой площадки. Рисунки, чтобы их не развеяло ветром, спрятал в сумку, а её – надежно закрепил, дабы случайно не потерять собственный труд. Сам же взял самый простой рисунок, вставил его в узкое отверстие копировальной машины. Во второе, располагавшееся чуть ниже, вложил уже чистый лист и нажал на кнопку.
