Текст книги "Модный дом госпожи Морель (СИ)"
Автор книги: Катерина Заблоцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Твою ж мать! – выругался Дамиано.
– Ужалила? – испуганно метнулась к нему я.
Но руки мужчины были целы. Кру-Кру ощерилась, показывая, что она не собирается драться, но к своему мясу не подпустит, и бросилась прочь.
Теперь уже пришел мой черед вспоминать всю нецензурную брань, которая только была мне известна. Я сорвалась с места и, не скрывая своих намерений, бросилась следом за Кру-Кру. Дамиано, решив не оставлять меня в такой неприятной ситуации, припустил следом.
Черт, что за бешеная кошка!
Она мчалась по коридорам, не разбирая дороги. Мы – бежали за нею, стараясь не отставать. Было довольно сложно, особенно на ступеньках, где Кру-Кру заметно придавала скорости возможность взлетать в воздух, которой у нас, как у людей, разумеется, не наблюдалось.
– Стой, паразитка! – возопила я, призывая к совести Кру-Кру, но она имела меня в виду. Выразительно продемонстрировав жало на кончике хвоста и собственный пушистый зад, она оттолкнулась от каменного пола и взлетела, ныряя под потолок.
Мы не сдавались. В рекордные сроки преодолев все многочисленные этажи башни, уже почти загнали Кру-Кру в тупик, однако она нырнула в неширокий люк, что уводил наверх, на её чердак, и была такова.
– Опять обожрется, – чуть не плача, выдохнула я. – Ей же потом плохо будет! Вот паразитка! Кру-Кру, слезай немедленно!
– Мф-ф-р-ряу! – отказом ответила Кру-Кру.
Я устало взглянула на Дамиано. Он не сводил взгляда с люка и неуверенно протянул:
– Я могу попытаться достать её оттуда. Ей ведь нельзя столько за раз есть?
– Нельзя, – чуть не плача, подтвердила я. – Она ж отравится! Переест, и как её потом лечить? Продукты-то я у башни попрошу, а если Кру-Кру до целебной травы не долетит, всё, что мне останется – уповать на широкий выбор лекарственных растений в саду. Я в них ничего не понимаю…
Дамиано серьезно кивнул.
– Секундочку.
Он примерился к люку. Потолки тут были не слишком высоки, потому, подпрыгнув, мужчина сумел ухватиться за край, подтянулся и протиснулся-таки внутрь. Теперь его голос звучал приглушенно.
– Ого, сколько тут всего! – воскликнул он. – Прямо склад какой-то… Кру-Кру, ты где? Кру-Кру, паразитка, не притворяйся, что тебя тут нет. Я ж найду… Ежики зеленые!
– Какие ежики?! – удивилась я. – Она притащила туда зеленых ежей?!
Такие в нашем лесу водились и, насколько я знала, были страшно ядовиты.
– Нет, зеленых ежей тут нет, – отозвался Дамиано. Под его ногами что-то заскрипело, а потом он высунулся из люка, глядя на меня. – Хочешь, я тебя вытащу?
– Ты уверен? – уточнила я.
– Конечно. Тут несложно. Давай.
Он подал мне руку.
Сгорая от интереса – что ж там за такие зеленые ежи! – я всё-таки вцепилась в запястье Дамиано и позволила затащить себя наверх. Руки у него были крепкие, сильные, и он затащил меня наверх с поразительной легкостью.
– Пойдем, – не дав даже осмотреться, велел он. – Нам чуть дальше.
Идти приходилось наклонившись, тут были низкие потолки, но в целом – терпимо. Мы заглянули за колонну, и Дамиано со вздохом промолвил:
– Вот. Ежики. Зеленые.
На небольшом клочке сена гордо восседала Кру-Кру, ногтями рвавшая ворованное мясо.
А вокруг неё сидело пять маленьких котят… Мантикорят, если быть более точной.
Кру-Кру выглядела весьма сердитой. Она пошире раскинула крылья и собиралась до последнего защищать малышей. Те же, пока ещё не вставшие на крыло и выглядевшие, как обыкновенные котята, только почему-то крылатые, беспорядочно катались по соломенной подстилке, не обращая на незнакомцев никакого взгляда.
– И как это понимать? – тихо уточнила я.
– Ну, если мантикоры размножаются точно также, как и все нормальные коты, то это понимать как загул нашей Кру-Кру, – протянул Дамиано. – Вероятнее всего, она именно потому и стала воровать у тебя еду. Ей надо хорошо питаться, да ещё и малышню кормить. А тебе она их не показывала, вероятно, из-за материнского инстинкта. Ну и просто не знала, как их отсюда снести. Кру-Кру, эй? Мы не собираемся никому вредить. Честно-честно. Ни тебе, ни твоим деткам. Клянусь, Кру-Кру.
Голос Дамиано звучал достаточно убедительно. Мантикора повела кисточкой на ухе, показывая, что вся во внимании, и мужчина осторожно сделал шаг вперед, явно собираясь прикоснуться к этой весьма скрытной многодетной матери.
Кру-Кру отреагировала практически моментально – громко зашипела и ощерилась, демонстрируя, что совсем не согласна, чтобы её кто-то гладил.
– Ну, чего ты? – Дамиано вздохнул. – Я не собираюсь тебя обижать. И твоих деток тоже. Просто позволь тебя погладить. А? Разве ж я такой страшный, скажи?
Возможно, Кру-Кру действительно не считала Дамиано настолько страшным, но, тем не менее, шерсть у неё на загривке поднялась, и сама мантикора выглядела грозно. Мясо она теперь выпустила, прижала лапой, а стоило только Дамиано придвинуться на расстояние, которое внезапно помолодевшая мать сочла опасным, как зашипела и демонстративно выпустила когти.
Надо сказать, от старости Кру-Кру, прежде боявшейся даже с чердака своего нос показать, не осталось и следа. До меня только сейчас дошло, что то, что я могла принимать за возрастную немощь, на самом деле оказалось всего лишь беременностью. Сама же мантикора, оправившись, выглядела более чем прилично и юно. А ведь я понятия не имела, ни сколько Кру-Кру лет, ни с каких пор она живет в башне, ни как у мантикор проходит детородный процесс…
Кошмар. Столько просидеть в библиотеке, а не изучить такой немаловажный вопрос! А ведь Кру-Кру всегда была у меня под носом, и просто так игнорировать её потребности – опасная затея!
– Не царапайся, – продолжал проявлять недюжинную смелость Дамиано. – Ты разве не понимаешь, что своими когтями только беды натворишь? Мы не желаем зла твоим детям, Кру-Кру. Наоборот. Слушай, ну ты ж понимаешь, что тут для них условия не лучше всего на свете?
Кру-Кру понимала. Она издала что-то среднее между кошачьим шипением и тяжелым вздохом, а потом осторожно отодвинулась, позволяя Дамиано подойти к котятам.
Мужчина оглянулся, а потом, очевидно, решив, что это хорошая идея, уселся прямо на сено рядом с котятами. Кру-Кру удивилась подобной наглости, махнула своим пушистым хвостом, но жало демонстрировать не спешила.
Дамиано осмотрелся и осторожно взял на руки одного котенка. Тот, рыженький и невероятно милый, продемонстрировал такой же жалящий хвост и мяукнул, а потом, не скрывая когтей, принялся взбираться по одежде Дамиано ему на плечо.
Наконец, исполосовав рубашку, котенок гордо уселся на плечо мужчине и торжественно мяукнул. В силу его маленького возраста звук больше походил на едва слышный писк, но котенок был горд своими успехами. Кру-Кру, судя по всему, тоже гордилась талантливой деточкой, потому что повела пышными усами с плохо скрываемым довольством.
– Видишь, – примирительно промолвил Дамиано. – Я совсем не страшный и ни тебе, ни твоим котятам никакой угрозы не несу. Я хороший! Так что? Ты больше не будешь на меня шипеть, а, Кру-Кру? Не станешь противиться?
Кру-Кру вроде как смирилась со своей участью. Котята, посчитав, что Дамиано – это новая мебель, полезли на него, собираясь присоединиться к своему собрату. Один котенок даже попытался точить о мужчину когти, но, поняв, что точится как-то плохо, решил всё-таки остановиться на лазании по чужой рубашке.
– Надеюсь, – уточнил Дамиано, – когти у них никаким ядом не пропитаны?
– Насколько я знаю, нет, – промолвила я, хотя на самом деле совсем не была в этом уверена. Но Кру-Кру царапала меня, особенно в самом начале, в первые дни нашего знакомства, и никаких особых проблем от этого у меня не было, так что я всё же решила, что ничего страшного с Дамиано не произойдет.
– Вот и замечательно, – вздохнул он. – Потому что очень не хотелось бы оказаться жертвой кошачьего произвола… Ну что, драгоценные пушистики? Мы подружились?
– Миу, – отозвался один из мантикорят.
– Элла, а ты как, подойдешь к нам?
Мне не хотелось, но под откровенно провоцирующим взглядом Дамиано я всё-таки сдалась и осторожно сделала шаг вперед.
Кру-Кру не оценила. Только-только завидев меня рядом с собой, она моментально выгнула спину, зашипела и приготовилась к прыжку.
Нет, ну и как это понимать? Дамиано с нами меньше суток, и она уже позволяет своим мантикорятам лазить по нему, а как мне подойти, так сразу шипеть! В чем справедливость?
– Тихо-тихо, – поспешил вмешаться Дамиано, протянув руку и погладив Кру-Кру по голове. – Элла не желает зла котятам. Правда, Элла?
Я утвердительно кивнула.
– И она не собирается отбирать у вас мясо. Да?
– Да что уж его теперь отбирать, – вздохнула я. – Но разве им можно сырое мясо? Наверное, готовить что-то надо. Каши какие-то… Я совершенно не знаю, чем кормить маленьких мантикор.
Кру-Кру фыркнула, показывая, что она-то понимает, но только делиться со мной этой информацией пока что не намерена. Однако, она больше не шипела и даже позволила подойти ближе и устроиться рядом с Дамиано. Платье моё, наверное, будет безнадежно испорчено, но я об этом совершенно не жалела, всё равно оно мне ни капельки не нравилось. Куда больше меня в данный момент волновал другой вопрос – что делать с мантикорятами.
Те же, вдохновившись наличием второго человека, решили, что лазить можно сразу по двоим, ни в чем себе не отказывая. Крохотные коготки, если честно, царапали достаточно больно, но я не стала противиться, позволив животным хозяйничать на своем платье и в своих волосах.
– Видишь, Кру-Кру, мы подружились, – доложил маме-мантикоре Дамиано. – А теперь пора перейти к обсуждению ещё одного важного вопроса. Кру-Кру, как ты отнесешься к тому, что всё это кошачье царство переселится на несколько этажей ниже, в более комфортные помещения?
Мантикора изогнула хвост в виде знака вопроса.
– Котятам нужна нормальная еда, – пояснил Дамиано. – У меня дома были коты, я знаю, как с ними обращаться. И они не могут питаться твоим молоком, Кру-Кру. Потому что так ни тебя, ни их надолго не хватит. Нет, хочешь ты того или нет, но есть острая необходимость перебраться вниз, туда, куда мы сможем носить нормальную еду, не пробираясь в этот тайник таким сложным путём.
Кру-Кру не проявляла ни капельки радости на тему переселения. Она даже вновь продемонстрировала Дамиано когтистую лапу, показывая, что с ним случится, если он попытается отобрать детей у матери.
Однако мужчина был безгранично смел и не собирался отступать. Я, если честно, удивлялась подобной беспечности; мантикоры считались одними из самых опасных магических животных, и прекрасный принц, например, от Кру-Кру бежал дальше, чем видел, а Дамиано явно не собирался ни пугаться, ни смущаться, ничего. Его вообще волновала только возможность действительно забрать отсюда котят и обеспечить им более комфортное проживание в более удобном, опять-таки, месте.
Что за потрясающий мужчина! Он, сказать по правде, не совсем напоминал мне моего супруга. Нет, внешне они были похожи, как две капли воды, но вот вёл этот Дамиано себя совсем иначе. Более раскованно, свободно, без единой мысли о последствиях, какими б они там ни были.
И мне подобная легкость очень импонировала, если уж говорить совсем честно.
– Кру-Кру, мы не будем отбирать у тебя малышей. – решительно промолвил он. – Разумеется, они переселятся вместе с тобой. Только спать будут не на сеннике, а на кровати, и питаться не ворованной едой, а нормальной. Разве я не чудесно придумал?
Мантикора наконец-то опустила хвост, решив, что лучше всё-таки не будет спорить, если уж этому сумасшедшему человеку внезапно захотелось ей таким образом помочь. Я и сама с удивлением воззрилась на мужчину, до конца не зная, как воспринимать подобные заявления.
– Ты серьезно хочешь перенести котят в спальню? – поинтересовалась я у Дамиано. – Правда?
– Конечно! – заверил меня Дамиано. – Они же совсем маленькие! А вдруг сюда какая-то зараза влетит? Ну, или они проголодаются? А вдруг они выпадут? Они же ещё не умеют летать.
Нормальный хранитель башни, конечно, в первую очередь беспокоился бы не о мантикорятах, а об артефакте, который непонятно как выглядел и неизвестно где хранился, но Дамиано явно придерживался совершенно иной политики и считал, что вести себя должен по-другому. Про артефакт он не помнил, зато котятами заинтересовался практически сразу.
И не сказать, что мне это не нравилось. Напротив, та злость, что была на бросившего меня мужа, постепенно улетучивалась, уступая место неубиваемому интересу. Никто никогда так себя не вел из знакомых мне мужчин. Никто, кроме Дамиано.
– Ладно, – сдалась я. – Давай перенесем котят. А Кру-Кру полетит за нами. Правда, Кру-Кру?
Кошачий взгляд ясно показывал, что пусть мы только попробуем не взять её с собой, весело нам точно не будет. Но Дамиано и не собирался отрезать пушистых детей от матери.
Он первым покинул чердак, спрыгнув вниз, а потом осторожно, по одному, принял из моих рук котят и слез вниз. Я уже думала выбираться и сама, но Кру-Кру преградила мне дорогу и коротко мявкнула.
– Ты хочешь, – мрачно уточнила я, – чтобы я тоже спустила твой царственный зад вниз? Но ты же тяжелая!
Кру-Кру не принимала возражений. Пришлось подхватывать пушистую тушку и передавать её Дамиано. Тот подхватил Кру-Круг, и она обхватила его лапами, цепляясь когтями за плечи, а потом позволила ссадить на землю. Следом за мантикорой полезла и я; Дамиано подхватил меня, осторожно поставил на пол и, улыбнувшись, церемонно подал руку:
– Ну что, моя госпожа, пойдем обустраивать кошачий дом?
От такого соблазнительного предложения, разумеется, я отказаться не могла.
Глава пятая. Демьян-Дамиано
Спустя несколько часов, когда мантикорята наконец-то были перенесены в одну из пустующих спален, накормлены чем-то более подходящим, чем сырое мясо, а Кру-Кру уснула прямо посреди огромной кровати, довольно посапывая, мы с Эллой наконец-то спустились обратно на кухню. Поели довольно быстро, а потом остались сидеть за столом, признаться, не зная до конца, что делать.
– Расскажи о своей мечте, – попросил я, глядя на девушку. – Чем ты хотела заниматься? Я ж не знаю, как у вас это устроено…
Элла вздохнула.
– У нас есть модистки, – неуверенно промолвила она. – Например, мою маму обшивала госпожа Белинда. Но мне всегда казалось, что у неё плохо получается. Просто, понимаешь, платье, оно не только само по себе должно быть красивым! Оно ещё должно подходить человеку! Вот, к примеру, она нарядила мою маму в салатовый цвет, но у мамы из-за него сильно желтила кожа, и она казалась больной. Казалась настолько сильно, что на том приеме, на который мама отправилась в этом платье, её едва не отправили домой, говорили, что ей, должно быть, дурно. А мама же хотела блистать! И мне всегда было интересно подбирать ткани, фасоны, компоновать всё для конкретного человека.
– В моем мире это очень ценится, – утвердительно кивнул я. – Но, мне кажется, надо как-то привлечь клиентуру…
– Да, но как? Не швыряться же мне тканями из окна башни, в самом деле. Да и кто сюда войти-то сможет? Или выйти отсюда?.. – она опустила голову. – В общем, моя мечта почти несбыточная. Мне даже пошить не на кого.
– А на себя?
Элла подняла на меня удивленный взгляд.
– В смысле – на себя?
– Ну, нам же надо показать какие-то примеры, – оживился я. – А тут есть как минимум одна привлекательная девушка – ты. Ты можешь пошить на себя платье и предстать в нём. Как минимум тебе будет понятно, на какие мерки шить, чтобы оно идеально село. С примерками я помогу – конечно, я не слишком разбираюсь во всех этих булавках и так далее, но под твоим руководством воткнуть их в ткань, а не в тебя смогу. Мы можем сделать несколько образцов и показать, что ты действительно умеешь, а потом придумаем, как привлечь внимание всех остальных к тебе. Так, чтобы эти впечатляющие наряды кто-то увидел. И чтобы кому-то захотелось что-то у тебя заказать. Можно же попытаться сделать модный журнал…
– Что такое модный журнал?
– Это такая книга с картинками… Забудь. Сначала – платья, – я пока очень смутно представлял, как можно реализовать мою странную бизнес-идею, но видел, что у Эллы загорелись глаза при одной только мысли о том, что она будет шить. – Ты вообще на себя шила?
Она нахмурилась.
– Раньше шила, – промолвила она. – но когда я оказалась здесь, одна, то по большей мере ничего не делала… Ну, точнее, как ничего не делала. Я следила за башней, отбивалась от этих сумасшедших, которые частенько приходили ко мне, но на этом всё заканчивалось.
– А тебе есть где взять нужные материалы? И инструменты, они ведь тоже какие-то нужны, я правильно понимаю?
Элла кивнула.
– Конечно! Ткани, иголки, всякая фурнитура… нитки, ленты, ножницы, мел для раскройки! Много-много всего! Всё это можно получить в комнате желаний.
Я насторожился. Комнаты желаний у меня ассоциировались с какими-то таинственными помещениями, которые обычно требовали что-то взамен в ответ на их несказанную щедрость. Но что именно они требовали? Элла и так была пленницей башни, и очень не хотелось узнать, что она отдавала этой странной комнате желаний, к примеру, свои жизненные силы.
Но мой вопрос не вызвал у неё ни страха, ни смущения. По крайней мере, реакция Эллы была довольно спокойной.
– Хорошо, а что взамен надо комнате желаний? – поинтересовался я.
– Ничего, – пожала плечами Элла. – Ну, точнее… Мне надо зайти туда, сесть и очень ярко это представить. В деталях. И тогда рядом со мной появится тот самый предмет.
Ага. В фильме ужасов тоже так было.
– А ты пробовала выносить это что-то из башни? – уточнил я.
– Из башни? Интересно, как я должна была это сделать, если я саму себя из башни вынести не могу? – мрачно поинтересовалась Элла.
– Ну, например, выбросить из окна?
– Хм, – девушка задумалась. – Однажды принц меня достал так, что я уже не имела сил это терпеть. И я швырнула в него тарелки из сервиза, который перед этим специально попросила в комнате. Звенело громко, и, кажется, принц даже порезался.
– И они существовали за пределами башни?
– Конечно! Прекрасный даже увез несколько особенно крепких чашек!
Что ж, звучало довольно неплохо.
– Только у башни есть ограничения, – предупредила Элла. – Она не может создать то, что не помещается в ящик. Если помещается, тогда пожалуйста. Ну, и просить надо умеренно. Если башня начинает понимать, что я требую слишком многого, комната желаний просто закрывается.
Я призадумался.
– Что ж, – промолвил наконец-то, – покажешь мне эту комнату? Хочу посмотреть, как там всё устроено. Если ты, конечно, не будешь против.
Элла при упоминании волшебной комнаты немного смутилась, но, посмотрев на меня ещё раз, кивнула.
– Конечно, я не буду против, – решительно промолвила она. – Это ведь и твоя башня тоже.
– Если я в самом деле твой Дамиано.
Она серьезно воззрилась на меня, скрестила руки на груди и заявила:
– Ты – мой Дамиано. И не вздумай никому говорить об обратном, если не хочешь, чтобы кто-то вроде прекрасного принца попытался отрубить тебе голову.
Я серьезно кивнул. Голова мне была невероятно дорога, и расставаться с нею, из-за каких-то там прекрасных принцев совершенно не хотелось.
Элла жестом велела следовать за нею. Я в очередной раз поразился, как она так хорошо ориентировалась во всех этих хитросплетениях коридоров, умудрялась не заблудиться и не потеряться. Впрочем, проживи я год в одиночестве в какой-то огромной башне, наверное, тоже облазил бы каждый закуток. По крайней мере, было бы интереснее коротать время.
Удивляло, что в каждом уголке башни было чисто. Я не был уверен в том, что Элла блуждала с тряпкой в поисках пыли часами по коридорам, но кто-то же здесь убирал! Впрочем… В мире без интернета и телевизора, возможно, поиск пыли – тоже весьма увлекательное занятие. А вдохновения на шитье, как сказала сама девушка, у неё всё равно не было.
– С хозяйством мне помогают местные духи, – пояснила Элла, когда я особенно долго таращился на начищенный до блеска доспех. – Я и сама многое убираю, но они проходятся там, где я не поспеваю.
– Эта башня, кажется, размером с целую деревню, – вздохнул я.
– Когда-то тут жило очень много людей, – утвердительно кивнула Элла. – Понимаешь ли, это была башня, в которую на мирные переговоры съезжались со всех четырех стран. Двери её были открыты настежь. Башня существовала как залог мира. А потом кто-то попытался выкрасть артефакт, находившийся здесь. Он каким-то образом решал все тяжбы между государствами, помогал установить мир, и король древности решил, что артефактом надо овладеть. Чтобы он помогал только ему, подсказывал верные решения. И в тот момент башня воспротивилась, вышвырнула всех прочь, оставила только чистого душой Хранителя.
– И что ж это за артефакт такой? – удивился я.
Элла нахмурилась и, на сей раз очень четко отделяя меня от личности своего покойного мужа, промолвила:
– Дамиано мне так ничего и не объяснил. Он просто привез меня сюда, а потом умер. И всё. Ему не удалось объяснить, что именно я должна охранять, а башня просто не выпускает меня наружу. И.. Я устала, понимаешь? – она остановилась на мгновение и уперлась спиной в холодную каменную стену. – Я не знаю, как он прожил здесь до этого столько лет. Духи говорят, что Дамиано был увлечен какими-то исследованиями, что-то искал, и… И они так и не узнали, что именно он искал. А потом нашел меня.
– И умер.
– Да.
– Может быть, он просто был слишком стар? И потому, как только выполнил какую-то свою миссию, всё, сдался?
– Он выглядел точно также, как ты сейчас.
– Да, но вдруг это был не истинный его облик? Ну, то есть, вдруг он так выглядел, но внутри был всего лишь дряхлым стариком, у которого могло не выдержать сердце? Мне кажется, редко кто всерьез обрек бы другого на подобную участь лишь для того, чтобы умереть, – серьезно промолвил я. – Что-то в этой всей истории не так…
Элла только пожала плечами. Было видно, что она не желает продолжать сей не слишком приятный для неё разговор, и я послушно умолк – не хотелось бередить душу девушке. Она заслужила гораздо лучшей жизни, чем всё вот это. Не знаю, как бы я сам справился, если б мне довелось провести на её месте не то что год, а хотя бы месяц или неделю. Конечно, Элла привыкла к несколько менее социальной жизни, чем было принято в моем мире, но вряд ли она так подолгу сидела в одиночестве, не имея никакой связи с внешним миром. А тут даже словом перекинуться не с кем, разве что с Кру-Кру.
Мы наконец-то дошли до комнаты желаний, и Элла решительно толкнула дверь, входя внутрь, и позвала меня за собой. Изнутри комната совершенно не казалась зловещей; никакого странно потрескивающего электричества, никаких подозрительных проводов, ничего общего с очередным фильмом ужасов. Комната как комната. С каменными стенами. Дверь даже не могла захлопнуться, потому что механизм не предусматривал, чтобы её запирали.
А самое главное, здесь было окно. Вполне себе реалистичное, большое окно, из которого можно созерцать сад. Во всяких таинственных комнатах из фильмов окон, разумеется, не было, и почему-то здесь его наличие меня чудесным образом успокоило.
В центре комнаты красовалось некое подобие большой коробки. Очевидно, именно в ней и появлялись те самые предметы, которые загадывала Элла. Рядом с коробкой стояло удобное мягкое кресло.
Элла опустилась в него, положила руки на колени, закрыла глаза и, кажется, что-то себе представила. Коробка – или, скорее, огромный деревянный ящик, – мигнула изнутри, а спустя несколько секунд в ней что-то появилось.
Я наклонился, чтобы посмотреть, что же получилось, и удивленно хмыкнул. Внутри лежала ткань – дорогая, приятная наощупь. Я осторожно вытащил её оттуда, подергал, потер – ничего не менялось, ткань не рассыпалась и не превращалась в фантомную.
– Вот, видишь. Так можно загадывать абсолютно всё, – с улыбкой промолвила она. – Единственное, продукты надо на кухне просить. Сюда редко что попадает.
– Занятно, – протянул я.
– Хочешь попробовать? Садись! – она вскочила с кресла. – Ну же?
Я присел и задумался. Да, пожалуй, было мне что загадать у этой коробки… И оставалось надеяться на то, что всё удастся, а Элле мой подарок придется по душе.
Принцип работы комнаты желаний я не знал, потому попытался представить желаемый предмет как можно точнее. Закрыл глаза и попытался добыть где-то из глубин сознания тонкие, практически незаметные детали, на которые кто-то другой мог и не обратить внимания. Конечно, познаний моих не хватало для того, чтобы и вовсе не сомневаться в итоге данного мероприятия, но я понадеялся на удачу.
– Вышло! – воскликнула Элла, когда я уж подумал было, что слишком долго сижу с закрытыми глазами. – Дамиано, смотри! А что это такое?..
Я заглянул в коробку и выдохнул с облегчением.
– Это, – доложил Элле, – швейная машинка.
– Швейная машинка? – удивленно поинтересовалась она. – А она… А она для чего?
– Для того, чтобы шить было быстрее, чем вручную, – я подмигнул девушке. – Я покажу, как этим пользоваться, если она ещё рабочая, конечно.
Машинка получилась совсем допотопная, старого образца, механическая. Такая была у моей бабушки, старый, едва ли не с военных времен оставшийся «Зингер», прослуживший больше полувека.
Шить я, как ни странно, умел. Когда был в седьмом классе, единственный на всю школу трудовик уволился, рассорившись с руководством, и нас на трудах отправили к девочкам. Там мы вместе писали конспекты о строении швейной машинки, вместе же прострачивали какие-то фартуки и наволочки. Конечно, у большинства мальчиков этим занимались мамы или бабушки, но мама моя шить не умела, а я, любознательный от природы, с теплом вспоминая бабушку, решил научиться.
Сейчас, с возрастом, понимал, что мне ещё очень повезло, что за такую старательность в учебе меня потом не травили. Но шить было интересно, и я до сих пор, если нужно, мог сострочить вместе два куска ткани. Конечно, на большее моих умений не хватало, но и машинка-то умела только прокладывать ровную строчку, в отличие от новомодных, электрических, с десятком всяких хитроумных режимах, в которых я, разумеется, ровным счетом ничего не понимал.
– Нужен стол и стул. Куда мне это нести? Где тебе удобно будет шить? – поинтересовался я у Эллы.
Она, поначалу растерянная, наконец-то взяла себя в руки и вновь повела меня по путанице коридоров. Подходящая комната обнаружилась достаточно быстро, мои руки даже не успели устать от изрядно весившей машинки.
Я установил предмет на стол, пододвинул стул и взял тот самый кусок ткани, который сделала Элла. Подвернул край, разровнял его ладонью, надеясь, что удастся обойтись без утюга, потому что вряд ли его так просто будет сделать здесь, в гордом мире без электричества, установил нить – несколько катушек шло в комплекте с машинкой, – и, заправив её в иголку, сделал несколько строчек.
Элла удивленно уставилась на меня, а потом прижала ладонь к губам, увидев, как бодро иголка бежала по ткани, оставляя тонкую строчку.
– Невероятно, – выдохнула она, не скрывая свою радость. – Это же… Это же можно шить в разы быстрее! А ты меня научишь?
Я взял ткань, проверил строчку – та оказалась ровной и достаточно приличной, ну, а самое главное, держалась, – и серьезно кивнул.
– Конечно. Садись.
Элла послушно устроилась на стуле. В её глазах горел недюжинный интерес; девушку явно восторгала перспектива всё-таки овладеть шитьем на машинке. Она с восторгом наблюдала за тем, как я вновь выставлял все настройки, а потом показал ей, как правильно держать ткань.
– Вот тут придерживаешь, но не сильно, – пояснил я, на несколько сантиметров сдвигая девичьи пальцы. – Чтобы ткань не выскальзывала. Рукой будешь задавать ей направление. А чтобы она двигалась, надо вот тут крутить ручку. Давай сначала медленно.
Элла повиновалась. Несколько раз провернув ручку по кругу, с восторгом уставилась на тот десяток стежков, что успела сделать на ткани.
– Невероятно! – повторила девушка. – Я даже не думала, что такое возможно!
– Видишь, возможно, – утвердительно кивнул я. – Но при желании строчить можно и быстрее. Попробуешь, м?
Элла с энтузиазмом кивнула. Сдвинув немного ткань, она вновь взялась за ручку, но только теперь принялась крутить её быстрее.
Строчка вышла кривой, прыгала туда-сюда, но уже это для девушки, впервые сидевшей за швейной машинкой, можно было считать огромным успехом.
Но Элла не сдавалась. Опять подогнув ткань, она взялась прокладывать новую строчку, и эта уже вышла в два раза ровнее предыдущей, как раз такая, как должна быть.
– Потрясающе! – воскликнула она.
– Тебе нравится?
Я уточнял, признаться, с опаской. Вряд ли одна из моих современниц могла бы порадоваться старенькому «Зингеру». Впрочем, в моем круге общения особых рукодельниц и не водилось. Большинство девушек предпочитало проводить время совершенно иначе, а самое главное, у них никогда не горели глаза. Это меня больше всего и расстраивало; хотелось встретить такую, как Элла, вдохновленную, мечтающую о каком-то деле.
И вот – свершилось. В самый неожиданный момент и в самом неожиданном месте.
– Это лучшее изобретение человечества! – воскликнула Элла. – Ведь теперь я смогу шить… Много шить! Представляешь, сколько всего я могу сделать… Даже на себя!
– Кстати, необязательно на себя, – отметил я. – Можно же усаживать одежду на манекене…
И опасливо взглянул на Эллу, задаваясь вопросом, насколько давнее это изобретение и существовало ли оно в её мире.
Элла задумчиво хмыкнула.
– Неплохая идея, – отметила она. – Но мне никак не удается сделать достаточно точный манекен, чтобы он соответствовал моей фигуре. Понимаешь, у меня всё время получается, ну… Немного толще, чем надо, – она смущенно улыбнулась. – Я уже несколько штук сбросила вражеской армии, которая приходила башню завоевывать.
– И как?
– Их капитан сказал, что с такой психичкой, как я, не хочет иметь дела, – закатила глаза Элла.
– Хочешь, я представлю? Я же вижу твою фигуру со стороны, а не в зеркале, у меня может получиться лучше.
Кажется, Элла положительно оценила эту идею.
– Было бы чудесно, если б у тебя получилось! – воскликнула она. – Потому что шить прямо на себя, понимаешь, удовольствие ниже среднего, а на манекен, после чего утопаешь в платье, тоже такой себе замысел… Я пыталась представить себе манекен с точными параметрами на самом деле, – Элла как будто оправдывала собственную неудачу, – но у меня ничего не получилось. Как бы я ни представляла сантиметры, всё равно в итоге мою фантазию уносило слишком далеко, и выходило не то, что нужно. Так что, как видишь, никакой комнаты желаний не будет достаточно, если не умеешь четко держать мысль.
