Текст книги "Золотая цепь"
Автор книги: Кассандра Клэр
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)
– Понимаю, – произнес Велиал. – Ты не так сговорчив, как мне показалось сначала. Но ты вскоре постигнешь мою мудрость. Я бы предпочел тело взрослого мужчины, – добавил он небрежно. – Да, мне хотелось бы, чтобы ты был несколько старше, но если дьявол погоняет, приходится ехать. Кажется, так у вас говорится. – Он ухмыльнулся. – Позволь напомнить тебе о том, что ты не единственный мой внук.
Он взмахнул рукой с черными ногтями, и разноцветный луч разрезал полумрак. Из света сформировалась фигура Люси – Люси в броне, с волосами, собранными в тугой пучок. Она выглядела точно так же, как в жизни, даже пальцы были в чернилах. Джеймсу стало худо.
– Не смей ее трогать, – прошипел он. – А кроме того… Люси никогда не согласится на такое.
Велиал рассмеялся в ответ.
– Зря ты так в этом уверен. Подумай над моим предложением, Джеймс. Несмотря на то, что в жилах твоих течет кровь ангелов, тело, в котором ты обитаешь – очень хрупкая штука. Вспомни, от чего ты умираешь. Четыре крошечных отметины от ногтей – как мало нужно для того, чтобы с тобой покончить! Твоя жалкая смертная оболочка подвержена болезням, испытывает страшную боль, стареет и, в конце концов, умирает. Но если мы будем вместе, ты станешь бессмертным. Разве ты не желаешь этого для своей сестры? Для себя?
– Нет, – коротко ответил Джеймс. – Игра не стоит свеч.
– Ах, эта глупая самонадеянность нефилимов. – Велиал снова прищурился. – Возможно, настало время продемонстрировать тебе, дитя, насколько ты в действительности слаб и ничтожен.
На поляне воцарилась тишина. Джесс стоял, по-прежнему держа меч; по-видимому, он нисколько не запыхался – ведь он вообще не дышал. Он посмотрел на Грейс, потом на Люси, которая все еще сидела на траве, затем едва заметно кивнул.
Люси обернулась к Грейс и ответила:
– Да, я могу видеть Джесса.
Грейс ахнула и машинально поднесла руку ко рту.
– Но как? – прошептала она. – Джеймс тоже из семьи Эрондейлов, но он не видит его – никогда не видел…
– Люси – не такая, как остальные, – заговорил Джесс. – Судя по всему, ее способности не ограничиваются обычными призраками.
Он прислонил меч к стене сарая и подошел к сестре.
– Грейс, – произнес он, осторожно обнимая ее. Девушка положила голову ему на плечо. – Этот демон. Это был один из слуг деда, он остался здесь с прошлых времен?
Грейс слегка отстранилась.
– Нет, – ответила она. – Это был… – Она смолкла и тряхнула головой. – Я не могу. Мы не можем разговаривать в ее присутствии. Она дочь Уилла Эрондейла, Джесс, почти племянница Консула…
Люси молча поднялась, стряхнула траву с одежды. Она чувствовала себя очень неловко. Вспомнила шипение демона: «Клятвы, данные твоей матерью тем, кто гораздо могущественнее ее». Она знала, что демона вызвала Татьяна, и взгляд Джесса сказал ей, что он тоже об этом догадывается.
– Я хорошо знаю Люси, – сказал Джесс, глядя на нее поверх белых волос Грейс. – Я ей доверяю. Точно так же, как ты доверяешь Джеймсу.
Грейс высвободилась из его объятий, и на лице ее появилось сердитое выражение.
– Я никогда не говорила ему о тебе…
– Люси! – раздался чей-то голос из кустов, и она увидела, что к ним бежит Томас. Он без труда перепрыгнул через живую изгородь и подошел; вид у него был нерешительный, но он держал наготове болас.
Грейс поспешно отошла подальше от Джесса, вытерла слезы и окинула Томаса гневным взглядом.
– С какой целью вы вломились в мой дом? – возмущенно заговорила она. – Что здесь происходит?
– Мы не думали, что вы будете дома, – пролепетал Томас.
– Это бесполезно, – вмешалась Люси. – Расскажи о противоядии.
– А, – протянул Томас, нервно поглядывая в сторону Грейс. – Мы с Кристофером пытались создать лекарство от демонического яда.
– И? – резко произнесла Грейс. Краем глаза она наблюдала за Джессом; тот отошел назад на несколько футов и молча смотрел на них. Было ясно, что Томас его не видит.
– Нам нужно было кое-что взять у вас в оранжерее, – продолжал Томас. – Один цветок. Я выдернул его – подумал, что этого все равно никто не заметит, ведь оранжерея в кошмарном состоянии.
Джесс приподнял брови и окинул Томаса насмешливым взглядом.
– Выходит, у вас имеется привычка тайком забираться в чужие оранжереи и рвать чужие растения? – с негодованием воскликнула Грейс. – А что делала мисс Эрондейл в итальянском саду?
– Я… – начала Люси.
Внезапно ее ослепила белая вспышка. Затем мир вокруг стал серым. Люси ахнула – сад исчез, перед ней простиралась бескрайняя пустыня, на черном небе сияли незнакомые созвездия. И еще она увидела Джеймса в забрызганной кровью одежде. Он выглядел больным, казалось, что его терзает лихорадка, что ему совсем плохо. На глазах у ошеломленной Люси он бросился куда-то с клинком в руке.
Видение исчезло. Она снова стояла на траве в саду Чизвик-хауса, согнувшись пополам, судорожно хватая ртом воздух. Но то, что она видела, было реальностью; она знала это.
– Джеймс, – хрипло выговорила она. «Джеймс в опасности. Мы должны ему помочь». Но она не могла говорить это Томасу; ему необходимо было сосредоточиться на противоядии, а кроме того, он решил бы, что она сошла с ума. Она попыталась взять себя в руки и продолжала относительно нормальным голосом:
– Я должна идти к нему.
На лице Томаса появилось озадаченное выражение. Грейс тоже была удивлена. Только Джесс, казалось, понимал ее.
– Где он сейчас? – спросил Джесс. – Я проведаю его, посмотрю, что с ним. Вы знаете, как быстро я могу перемещаться.
Люси и Грейс обменялись быстрыми заговорщическими взглядами.
– Кстати, а где же сейчас Джеймс? – вслух произнесла Грейс. – Разве он не с вами?
– Он на Хайгейтском кладбище, – ответила Люси. – Он отправился в Безмолвный город.
Джесс коротко кивнул и исчез.
– Что, черт побери, происходит? – удивился Томас. – Что там с Джеймсом?
– Я должна тоже идти на кладбище, – сказала Люси. – Там я смогу быть полезной нашим друзьям, а в лаборатории от меня все равно не будет толку. Теперь, когда у нас есть последний ингредиент, время не ждет, необходимо срочно приниматься за работу, верно?
– Да, но неужели тебе обязательно ехать на кладбище сию минуту?
– Я просто чувствую, что должна быть сейчас с ним и с Корделией. Мы сделали то, ради чего пришли сюда, а в лаборатории я буду тебя только отвлекать.
– Люси может взять нашу двуколку, – быстро произнесла Грейс. – В ней вполне можно доехать до входа в Безмолвный город, если она этого желает.
Люси бросила на нее удивленный и благодарный взгляд. Томаса, судя по выражению его лица, терзали сомнения.
– Мне следует отправиться с тобой, Люси.
– Нет, – возразила она. – Том, ты просто обязан ехать сейчас в дом Консула. Я просто не вынесу, если изготовление противоядия задержится из-за меня.
И это, подумала Люси, была совершенная правда. Томас, наконец, дал себя уговорить, попрощался и зашагал обратно, к воротам поместья.
Как только он отошел на достаточно большое расстояние, Грейс устремила на Люси тяжелый, пристальный взгляд.
– Что у вас на уме? Я знаю, что вы отослали его домой по какой-то другой причине. О которой вы не сказали вслух.
– Я отослала его из-за Джесса, – ответила Люси. – И еще потому… я слышала ваш разговор с демоном, Грейс. Он угрожал вам, говорил о каких-то чарах. Конклав…
Лицо Грейс приобрело странный цвет. Когда в книгах люди бледнеют, это звучит романтично, но при виде голубоватого лица Грейс Люси почувствовала тошноту.
– Даже не произносите при мне это слово, – прошептала она. – Да, моя мать воспользовалась черной магией, пытаясь вернуть брата к жизни, но вместе с черной магией появились демоны. Демоны, с которыми она заключала сделки, демоны, которые вырывали у нее обещания. Клянусь Ангелом, я очень сожалею о том, что она связалась с этим. Я пытаюсь утаить от Джесса самое худшее, но я… он – все, что у меня есть, и я не могу его потерять. Если Конклаву станет известно о действиях матери…
– Я понимаю, – ответила Люси, стараясь говорить спокойно. – Я знаю, что никому нельзя рассказывать о Джессе, о том, что вы утаили его тело. Если нефилимы его обнаружат, то уничтожат. Но ведь его нужно спрятать получше! В прошлый раз Сумеречные охотники не нашли его, но вдруг…
– Мама держала гроб у себя в спальне, а люди из Анклава не стали туда заходить, – шепотом рассказывала Грейс. – Когда она заболела и осталась в больнице, я перенесла гроб сюда. У меня нет сил входить в ту комнату. И я не могу допустить, чтобы он просыпался один в этом доме каждый вечер.
– Это ужасно… – начала Люси и вскрикнула от неожиданности – именно в этот момент появился Джесс. Грейс даже бровью не повела. Очевидно, она давно привыкла к внезапным исчезновениям и возвращениям брата.
– Ты его нашел? – оправившись от изумления, воскликнула Люси. – Ты видел Джеймса?
Джесс ответил не сразу.
– Я его не видел, но на кладбище были Мэтью и Корделия. Я слышал их разговор. Джеймс… пропал.
– И это все, что ты можешь мне сказать? Джеймс пропал? – крикнула Люси. – Мэтью и Корделия ни за что не бросили бы его.
– Я думаю, он сам ушел от них, и, возможно, не по своей воле, – медленно произнес Джесс. – Я заметил на том месте… остатки темной магии.
У Люси что-то болезненно сжалось в груди.
– Мы должны отправиться к ним. Немедленно.
– Можете взять нашу двуколку, – снова предложила Грейс, но Люси мысленно отметила, что сама она не собиралась никуда ехать.
– Благодарю вас, но в этом нет необходимости… – Люси взглянула на Джесса. – Скажи, ты можешь доставить меня к нему? Таким же путем, как ты сам попал туда?
Джесс, казалось, удивился.
– Тем путем, которым путешествуют призраки? – повторил он. – Я не знаю, получится ли у меня, Люси. Я никогда никого с собой не брал.
Люси протянула ему руку. Джесс стоял совсем рядом, и она могла бы положить ладонь ему на грудь. Он был настоящий, как живой, и когда она слегка прикоснулась кончиками пальцев к его ключице, то почувствовала, что у него нежная кожа. Только сердце его не билось.
Люси взглянула ему прямо в глаза. Она понимала, что после этого он, скорее всего, никогда ее не простит, но выбора у нее не было.
– Джесс Блэкторн, – заговорила она. – Я приказываю перенести меня к моему брату. Доставь меня на Хайгейтское кладбище.
Он несколько мгновений смотрел на нее молча.
– Люси, не надо.
Грейс, ничего не понимая, шагнула к ним и, в свою очередь, протянула руку к Джессу.
– Я приказываю! – отчаянно воскликнула Люси. Джесс бросил на нее гневный взгляд, привлек ее к себе, сжал в объятиях, и земля ушла у нее из-под ног.
20. Битва, что богам одним под силу
– Веревка пока не натягивается, – нервно произнес Мэтью.
Корделии казалось, что с момента исчезновения Джеймса прошла целая вечность. Мэтью так сильно побледнел и изменился в лице, что ей было страшно за него. Может быть, расставание с другом, ушедшим в серое царство Принца Ада, действительно высасывало из него жизненную энергию?
Корделия подошла к демоническому порталу и напрягла зрение в надежде разглядеть где-нибудь за «стеклом» Джеймса, но увидела лишь бесплодную землю и мертвые черные деревья. Над горизонтом поднималась алая луна.
– А вдруг с ним что-то случилось? – продолжал Мэтью.
– Ты же сам велел Джеймсу в случае опасности трижды дернуть за канат, – успокаивала его Корделия. – Он знает, что делать.
Едва различимые следы, оставленные Джеймсом на кладбищенской траве, резко обрывались у черного «порога». Девушка протянула руку, попробовала просунуть ее в пространство под аркой. В голове промелькнула смутная мысль: а вдруг в прозрачной непроницаемой стене имеется слабое место?
Но нет, никакого слабого места не нашлось. Магическая стена была прочной, как гранит, хотя сквозь «стекло» Корделия могла разглядеть пейзаж иного мира до мельчайших подробностей. Она с досадой смотрела на песчинки, которые ветер гонял туда-сюда. До серой пустыни было рукой подать…
Раздался хлопок, веревка натянулась, и Мэтью хрипло вскрикнул. Корделия вздрогнула от неожиданности. Канат дернулся так резко, что Мэтью потерял равновесие, растянулся на траве во весь рост, и сейчас его тащило к арке.
Мэтью пытался хвататься за землю, за траву, одежда его цеплялась за корни, торчавшие из земли, однако все было бесполезно. Он с силой врезался в «стеклянную» стену, но, к счастью, в следующий момент веревка обвисла, и он со стоном отполз в сторону. Корделия подбежала, держа наготове Кортану.
Волосы Мэтью слиплись от крови – он разбил голову о стену. Корделия упала на колени рядом с ним, взялась за веревку, подняла меч…
– Нет, – задыхаясь, пробормотал Мэтью. – А как же Джеймс…
Он не хотел обрубать веревку, связывающую их с Джеймсом. С другой стороны, Корделия понимала: если Мэтью еще пару раз ударится о прозрачный барьер между мирами, то может получить смертельную рану. Пусть самому Мэтью это было безразлично, зато не было безразлично ей.
Она решительно поднесла лезвие меча к веревке, которой Мэтью обвязал себя, и перерезала ее. Он перевернулся на спину, с трудом сел, а в это время Корделия схватилась за конец веревки, обмотала ее вокруг запястья, вцепилась в нее изо всех сил.
– Корделия… – Мэтью потянулся к ней.
Веревка снова натянулась, Корделию со страшной силой дернуло в сторону, и она едва не напоролась на собственный меч. Она вскрикнула, чувствуя, что ее тянут в сторону арки, туда, внутрь. Невидимый барьер приближался, и воздух в проеме начал мерцать. Она уперлась в землю ногами и ухитрилась в последний момент поднять Кортану.
Корделия вспомнила, как меч легко вошел в гранитный парапет Тауэрского моста. В ушах ее прозвучал голос Элиаса: «Лезвие Кортаны может разрубить любой материал, все, что угодно». На сей раз воспоминание об отце причинило ей боль.
Она крепче стиснула меч в руке и, не обращая внимания на отчаянный вопль Мэтью, сделала выпад, словно собиралась разрезать бумажный экран.
Раздался звон, как будто разбилось что-то хрупкое, и Кортана пронзила барьер, отделявший реальный мир от серого царства. Корделия ахнула от неожиданности. Навстречу ей летели крупные острые осколки, похожие на куски зеркала, и в каждом из этих зеркал отражалась какая-нибудь сцена. Она увидела морской берег и черные волны, освещенные желтой луной, подземную пещеру, крепость на холме, демона, протянувшего когтистые лапы к сторожевой башне.
Осколки пронеслись мимо и исчезли. За веревку больше никто не тянул, но кисть и запястье Корделии пронзила острая, жгучая боль. Она постаралась отдышаться и огляделась.
Оказалось, что Корделия все-таки попала в царство теней. По чужому небу плыли низкие серые облака, плотные, тяжелые, как гранитные глыбы. Во все стороны, сколько видел глаз, тянулись вереницы дюн из странного серого вещества, похожего на пепел. Из склонов пепельных холмов торчали побелевшие скелеты неизвестных животных.
– Маргаритка? – услышала она знакомый голос.
Корделия выронила веревку и с трудом приподнялась. Рядом с ней на песке сидел Джеймс. На его белом лице сверкали огромные глаза, обведенные багрово-синими тенями; на щеках виднелись какие-то пятна, не то грязь, не то кровь.
– Как ты сюда попала? – прошептал он. – Это невозможно!
– Это Кортана. Меч… он прорубил стену под аркой…
– Маргаритка, – едва слышно произнес Джеймс, обнял ее, привлек к себе.
Она от неожиданности выронила Кортану – и очень хорошо, потому что иначе меч проткнул бы ее, его или их обоих. Щека его прижалась к ее щеке, и она почувствовала, как гулко, часто бьется его сердце.
– Я думал, что никогда больше не увижу тебя, – пробормотал он. – Маргаритка, ангел мой…
Корделия обняла возлюбленного за шею, шепча его имя, зарылась лицом в его шелковистые волосы.
Скорее всего, они сжимали друг друга в объятиях всего лишь несколько мгновений, но ей показалось, что время остановилось. С другой стороны, этого было так мало… Внезапно где-то в отдалении прогремел гром. Джеймс резко отстранился и вскочил на ноги, увлекая за собой Корделию.
– Возвращайся обратно, Маргаритка, – произнес он, пристально глядя ей в глаза. – Ты должна найти способ вернуться. Уходи отсюда, немедленно.
Звук, подобный грому, раздался снова, уже ближе.
– Джеймс, нет. Я тебя не брошу.
Джеймс с досадой застонал, выпустил ее руку. Поднял с песка Кортану, вложил ей в ладонь, и ее пальцы механически сомкнулись вокруг эфеса.
– Теперь я знаю, что нужно Велиалу. Поверь, ты ничем не можешь мне помочь…
Корделия воинственно сжала рукоять меча.
– Я уйду только в том случае, если ты пойдешь со мной, – упрямо произнесла она. Странный звук повторился; теперь было понятно, что это не гроза, а, скорее, начинающееся землетрясение. Земля под ногами содрогнулась.
– Я не могу уйти, – ответил он. Над пустыней пронесся порыв ветра, и прядь вьющихся черных волос упала Джеймсу на лоб. – Я должен его уничтожить. Это единственный путь покончить с кошмаром и спасти жизни ни в чем не повинным людям. – Он смолк, осторожно прикоснулся к ее лицу. – Уходи, Маргаритка, дорогая моя. Передай Мэтью…
Тишину разрезал дикий рев, и земля у них под ногами снова задрожала. А в следующий миг дюны взорвались, тучи песка затмили звезды. Пустыня разверзлась, и из образовавшейся черной пропасти с оглушительным звериным воем выкарабкалось нечто.
Корделия подняла руку, чтобы защитить глаза от песка, набившегося под одежду, в волосы. Когда она выпрямилась, взгляду ее предстало жуткое зрелище. Там, где только что тянулась серая пустыня, стоял демон-мандихор. Однако на сей раз он был в три раза крупнее, чем тогда, на Тауэрском мосту; он возвышался над нею и Джеймсом, подобно горе, и фигура его заслоняла полнеба.
Особняк Консула на Гровнор-сквер был выстроен в георгианском стиле: оштукатуренные белые стены, фасад с пилястрами, вызывавший в памяти древнеримские портики. Это был большой дом: перед окнами четвертого этажа покачивались верхушки деревьев. Но для Томаса это был всего лишь дом, где он с раннего детства играл с друзьями; громадный особняк давно уже не пугал, не удивлял его, не производил на него особенного впечатления.
По крайней мере, так Томас считал раньше. Но в этот вечер, когда он, выйдя из кареты, поднимался по широким ступеням на парадное крыльцо, сердце его сжималось от беспокойства. Они с Люси нарушили едва ли не все запреты «Кодекса», после чего он приехал не куда-нибудь, а в дом Консула. Должно быть, он лишился рассудка.
Томас подумал о Джеймсе, Люси и Мэтью. О Корделии. Любой из них на его месте без малейших колебаний и страха вошел бы в этот дом, чтобы сделать то, что нужно было сделать для спасения друга. Он напомнил себе о том, что Кристофер сейчас умирает в Безмолвном городе. Умирает в мучениях, один, без родных и друзей, в унылой больничной палате. Смертельная болезнь, от которой нет лекарства, медленно убивает Кристофера, кузена Томаса, одного из самых дорогих его сердцу людей.
Томас взбежал по ступеням и взялся за дверной молоток.
– Чарльз! – крикнул он. – Чарльз, это Томас Лайтвуд, открой мне!
Дверь отворилась немедленно, как будто хозяин ждал в вестибюле.
На нем был новый, безукоризненно отглаженный черный костюм, рыжие волосы были тщательно причесаны. Томас испытал странную смесь тоски, печали и гнева, как это часто бывало с ним в последнее время в присутствии Чарльза. Когда-то этот человек был для него всего лишь занудным старшим братом Мэтью, Томас почти не обращал на него внимания. Но теперь, когда Томас видел, как смотрит на Чарльза Алистер, он испытывал неопределенное, но болезненное чувство.
– Если ты насчет Кристофера, мне известно не больше тебя, – досадливо поморщившись, заговорил Чарльз. – Он в Безмолвном городе. Насколько я понимаю, Мэтью уехал в Институт, к Джеймсу. Наверное, тебе следует сделать то же самое.
И он собрался закрыться изнутри. Томас, недолго думая, просунул могучее плечо в пространство между дверью и косяком.
– Я уже знаю, что с Кристофером, – сказал он. – Мне нужно в подвал, в лабораторию. Поскольку Кристофер болен, я должен продолжить его работу.
– Не говори глупости! – воскликнул Чарльз. – Люди гибнут, а у тебя на уме детские развлечения…
– Чарльз.
В вестибюле появился Алистер. Он был без пиджака, в брюках и рубашке с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые руки. На лице его даже сейчас, когда на него никто не смотрел, застыла обычная надменная гримаса.
– Впусти Томаса.
Чарльз поднял глаза к потолку с видом человека, измученного причудами окружающих, но отступил в сторону. Томас шагнул в дом, при этом почему-то зацепился за порог и едва не упал.
– Зачем ты пришел? – спросил Алистер, нахмурив темные брови.
Томас в нескольких словах объяснил идею Кристофера насчет противоядия, естественно, не упоминая тайные посещения оранжерей.
– Мне ненадолго нужна лаборатория, я хочу попытаться получить это вещество, – закончил он. – Алистер…
– Томас, послушай меня, – перебил его Чарльз. – Я понимаю, что у тебя самые благие намерения, но сейчас не время для нелепых экспериментов. Мне необходимо присутствовать на собрании Анклава, поэтому я не могу остаться. А кроме меня, некому следить за тем, чтобы ты не поджег и не взорвал дом.
Томас подумал о Кристофере, о застенчивом, но умном Кристофере, о годах упорного труда и ученых занятий. Даже Генри уважал его. Он был таким талантливым, а лондонское общество почему-то до сих пор относились к нему с пренебрежением.
Томас с решительным видом прижал к груди ящичек, в котором был спрятан корень «моли».
– Моя сестра и мой кузен пострадали от этой штуки – от этого демонического яда, – заговорил он. – Моя сестра умерла. Кристофер умирает. Неужели ты думаешь, что я пришел сюда развлекаться? Почему ты называешь наши эксперименты нелепыми? Создание противоядия – это единственный способ спасти тех, кто сейчас лежит в лазарете.
– Анклав… – начал Чарльз, застегивая пиджак.
– Даже если Анклав найдет и убьет мандихора, это уже не поможет больным, – взволнованно воскликнул Томас. – Это не поможет Ариадне.
На лице Чарльза отразилось раздражение, и на миг Томасу показалось, что он сейчас услышит резкий ответ, что этому человеку нет никакого дела до Ариадны. Он перехватил мрачный взгляд Алистера – неужели ему пришла в голову точно такая же мысль?
Томас откашлялся.
– Мне как-то раз сказали, что нужно позволять человеку делать то, что он умеет делать лучше всего, а Кристофер знал, что делал. Я в него верю. Его противоядие подействует.
Он перехватил недоуменный взгляд Чарльза, но ему было все равно. Эти слова предназначались для другого. Томас в упор смотрел на Алистера, который как раз в этот момент надевал пиджак. Алистер спокойно поднял голову и, не глядя на Томаса, небрежно произнес:
– Чарльз, пусти его в лабораторию. Я останусь и позабочусь о том, чтобы он не спалил дом.
Чарльз был потрясен до глубины души.
– Ты останешься ради этого?
– Мне кажется, так будет лучше всего – ты же знаешь, что меня мало интересует очередное собрание Анклава.
– Знаю, – неохотно ответил Чарльз. – Ну что ж, хорошо. Приезжай, когда сможешь.
Он потянулся к Алистеру, видимо, по привычке, но сразу же опомнился и убрал руку. Они обменялись смущенными взглядами, и у Томаса болезненно сжалось сердце.
Чарльз начал спускаться по ступеням крыльца, но на середине лестницы обернулся и сердито посмотрел на Томаса.
– Чтобы все было цело, – буркнул он, затем отвернулся и поспешно ушел.
– Надо быстрее идти в лабораторию, – начал Томас и направился к лестнице, ведущей в подвал.
– Подожди, – оборвал его Алистер.
Томас замер в изумлении. Глаза Алистера сверкнули, как две черные льдинки.
– Мне плевать на лабораторию, – продолжал он. – Я хочу знать, где моя сестра и что, черт побери, происходит. Куда она подевалась?
– Она уехала на Хайгейтское кладбище, – ответил Томас. – Там вход в Безмолвный город.
– Дьявол, – выругался Алистер. – Зачем? Нет, знаешь, не надо говорить, зачем. Это только разозлит меня еще сильнее.
– Мне очень жаль, – пробормотал Томас. – Не потому, что она отправилась в Безмолвный город. Если им и угрожает опасность, а это маловероятно, Корделия сумеет за себя постоять. Мне тоскливо из-за всего этого ужаса, который сейчас происходит. Никто из нас не виноват в этом, но мне просто… мне жаль.
Взгляд Алистера смягчился, и на миг Томас перенесся в прошлое, в Париж… Снова они беззаботно гуляли по улицам, сунув руки в карманы, увлеченно говорили о книгах, искусстве, путешествиях, словно на всем белом свете не существовало никого, кроме них двоих.
– Мне тоже очень жаль, – ответил Алистер. – Я понимаю, что смерть сестры – это большое горе. Я очень тебе сочувствую, просто у меня до сих пор не было возможности сказать тебе об этом.
У Томаса перехватило дыхание.
– Спасибо.
– Ты действительно думаешь, что это противоядие подействует? – спросил Алистер.
– Я в этом совершенно уверен.
Алистер довольно долго смотрел Томасу прямо в глаза, затем кивнул.
– И сколько времени займет его изготовление?
– Двадцать минут, если все пойдет как надо.
Алистер испустил тяжкий вздох.
– Хорошо, – сказал он. – Даю тебе двадцать минут. После этого я отправляюсь искать Корделию.
Встретив удивленный взгляд Томаса, он нетерпеливо махнул рукой в сторону лаборатории.
– Я тебе помогу, – объяснил он. – За работу.
Мандихор был огромен. Он походил на столб дыма от гигантского костра, и Корделии показалось, что он головой задевает небо. Ошибиться было невозможно: несмотря на то что демон увеличился в размерах, у него было прежнее тело облезлого льва, тройные ряды клыков. Но в облике его появилось кое-что новое: здесь, в царстве теней, тело его носило следы неизлечимых болезней. Когда чудовище приблизилось, Корделию едва не вытошнило. Большинство демонов имели отвратительную внешность, и Сумеречные охотники со временем привыкали к виду этих мерзких тварей. Но было что-то особенно гадкое в отметинах смерти на теле мандихора: лапы его покрывали страшные чумные волдыри, тело было изуродовано оспинами, на груди виднелись трещины и белые чешуйки проказы. Участки шкуры были изъедены кислотой, в других местах кожа была алой, воспаленной. Из ушей и рта сочился черный ихор.
Джеймс попятился, увлекая Корделию за собой, но отступать было некуда. Со всех сторон их окружали серые дюны с крутыми склонами.
Корделия услышала чей-то издевательский смех. На вершине одной из песчаных дюн стоял мужчина в белых одеждах, со светло-серыми волосами и глазами. У него было молодое и удивительно прекрасное лицо, но в этой красоте было что-то страшное, грозное – так наводит на человека ужас вид белоснежного сугроба, забрызганного ярко-алой кровью, или блеск белых костей среди теней.
Он напомнил ей Джеймса. Они не были похожи в прямом смысле этого слова, но Корделии почудилось что-то знакомое в форме глаз, скул, в очертаниях губ. Она усилием воли отогнала наваждение и сказала себе: «Перед тобой Велиал, Принц Ада. Если он сейчас похож лицом на Джеймса, значит, таково его желание. В действительности он выглядит совсем иначе». Когда пыль улеглась, Велиал вытянул руку в сторону мандихора. Отвратительный демон замер на месте, как вкопанный, а Велиал окинул Корделию холодным, пристальным взглядом.
– Так-так, Джеймс, – произнес он. – Вызывать подкрепление – это нечестно. А мне казалось, ты всегда играешь по правилам.
Джеймс выхватил из-за пояса сверкающий короткий меч. Он тяжело дышал и был очень бледен; лицо и волосы его были перепачканы грязью и песком, и он больше не походил на молодого благовоспитанного джентльмена из лондонского высшего общества. Он походил на свирепого древнего воина.
– Отпусти ее обратно в наш мир, – прорычал он. – Оставь ее в покое. Тебе нужен только я…
– Нет! – перебила его Корделия. – Я тебя здесь не оставлю!
Велиал лениво пошевелил кистью, и у Корделии вырвался хриплый крик. Какие-то черные лианы возникли из серой земли, обвили ее ноги и сдавили с такой силой, что она не могла сдвинуться с места. Джеймс шагнул к ней, она замахнулась Кортаной и собралась обрубить гадкие скользкие щупальца…
Но в этот миг клинок вырвался у нее из пальцев. Она потеряла равновесие, упала на колени; лианы крепче стиснули ее щиколотки, и она с трудом подавила очередной вопль. Боль была невыносимой, перед глазами появилась алая пелена. Она услышала, как Джеймс кричит что-то, подняла взгляд и, словно сквозь туман, с трудом различила силуэт Велиала, державшего в руке Кортану. Увидев выражение ее лица, он рассмеялся.
– В этом царстве все предметы и существа повинуются мне, – объявил он. – Даже клинок, выкованный кузнецом Велундом.
Он щелкнул пальцами. Звук этот был подобен ружейному выстрелу.
Мандихор встал на дыбы и набросился на Джеймса.
В тот момент, когда мандихор прыгнул, Джеймс упал на землю и откатился в сторону. Чудовище приземлилось совсем рядом, под тяжестью его тела задрожала земля, в воздух поднялось облако пыли. Монстр навис над Джеймсом, но Сумеречный охотник перевернулся на спину и сделал колющий выпад, целясь в брюхо. Раздалось глухое рычание, и на руку ему капнул жгучий ихор.
Демон снова встал на дыбы, Джеймс стремительно поднялся на ноги. Боковым зрением он видел Корделию, которая тщетно пыталась высвободиться из черных пут. Джеймс отвернулся от врага, прыгнул, сделал сальто вперед, повторил маневр; когда он, наконец, поднялся, мандихор очутился в нескольких футах у него за спиной. Монстр замахнулся гигантской лапой, похожей на таран. Лапа просвистела на волосок от лица Джеймса, но он в последний момент успел пригнуться.
Голова раскалывалась от мучительной боли, кровь шумела в ушах. Джеймс чувствовал, что все тело горит, мышцы и суставы ныли, оцарапанное запястье как будто жгло огнем. Он попятился, пытаясь сосредоточиться и внимательно следить за движениями мандихора. Тем временем демон с низким рычанием описывал круги вокруг жертвы. Он представлялся Джеймсу тенью, двигавшейся на фоне ослепительного света, от которого болели глаза. Велиал внимательно наблюдал за этой сценой.
Корделия испуганно вскрикнула, и в ту же секунду гигантский демон снова прыгнул, вытянул перед собой лапы и выпустил когти. Он был необыкновенно ловким и проворным, несмотря на раны и болячки. Одна лапа задела руку Джеймса, но он отскочил в сторону, занес над головой клинок и рассек шкуру демона. Снова его залило ихором, но на этот раз демоническая кровь смешивалась с его собственной. Джеймс почувствовал во рту металлический привкус, на мгновение у него подкосились ноги, но он собрал последние силы, резко выпрямился и снова устремился в атаку. Мандихор выбросил в его сторону гигантскую лапу и схватил клинок.
