Текст книги "Том 1. Убийство в закрытом клубе"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Глава 4

На поиски Макси Снелла у меня ушло три часа.

Мне не хотелось расспрашивать о нем самого Клэя Роулинза, поэтому я позвонил одному парню, тот работал в головном офисе студии. На свой вопрос я услышал: «Что за Макси?» Примерно через пять аналогичных звонков я уже точно понял, что с Макси Снеллом произошло что-то скверное. От него буквально отгородился весь город. Официально он больше не существовал, упоминать его имя было равносильно просмотру засвеченной пленки. С третьей попытки мне удалось узнать адрес многоквартирного дома в Западном Голливуде, и «добрые люди» посоветовали заглянуть в ближайший бар на той же улице, если Макси не окажется дома.

Я таки нашел его в ближайшем баре на той же улице. Тщедушный невысокий человечек с покалеченной ногой. И хотя было еще только шесть часов вечера, от него уже пахло спиртным. Он сидел в задней кабинке, отставив больную ногу в сторону под каким-то немыслимым углом, и лелеял свой стакан в ладонях.

Я представился и сказал, что мне необходимо поговорить с ним о Клэе Роулинзе.

– Садитесь!

Он махнул рукой, указывая на место напротив себя.

– Я дал себе слово никогда больше не говорить о Клэе Роулинзе, но когда о нем расспрашивает такой человек, как вы, это означает, что у него крупные неприятности. Это так?

– Вы же его менеджер, вы должны бы были знать больше моего, – заметил я, усаживаясь.

– Был! – хмыкнул он. – Разве вы об этом не слышали? Два месяца назад Клэй меня уволил. Мы с Клэем расплевались.

– Не расслышал… Что случилось?

– Он во мне больше не нуждается, только и всего!

Он пожал плечами, допил свой стакан и продолжил:

– Тридцать лет мы с Клэем были партнерами, а на то, чтобы это разрушить, не потребовалось и тридцати секунд.

– У вас не было контракта?

– Контракт?

Он захихикал, очевидно посчитав мой вопрос наивным.

– Мы пожали друг другу руки в тридцать пятом году, это и был наш контракт, уважаемый! Мы оба работали на студии «Стелла», выпускали, главным образом, вестерны. Я в то время был каскадером, а Клэй из массовок сумел выбиться на эпизодические роли, а потом во время съемок какая-то дура-лошадь свалилась на меня.

Он похлопал себя по искалеченной ноге.

– Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. Научило меня думать. Даже уже тогда я видел – у Клэя имеется хватка. Я не говорю о нем как об актере: в смысле таланта не следует особенно обольщаться на его счет, но он умел себя показать. Чутье, находчивость, присутствие духа, зовите как угодно, но все это у него имелось. Поэтому я стал его менеджером. Ясно, мистер?

– Почему он вас уволил?

Снелл потер ладонью белую щетину на подбородке. Это сопровождалось слабым скребущим звуком.

– Последнее время он страшно нервничал. Его фильм оказался неудачным, вызвал целую бурю споров и критики в управлении. Я уговаривал его разорвать контракт со студией и организовать собственную компанию. Может быть, создать следующий фильм в Европе, изменить стиль, в чем он сейчас страшно нуждается, но на этот раз у него не хватило решимости. Испугался риска. При наличии контракта у него имеется гарантированный доход, ему нужны реальные деньги, а не призрачные химеры, так он мне заявил. Мы с ним долго спорили, чем это кончилось, вы знаете.

Он щелкнул пальцами.

– Меня уволили!

В кабинку вошел официант, я заказал бурбон со льдом для себя и распорядился повторить заказ для Снелла.

– Благодарю.

Его бледно-голубые глаза внимательно посмотрели на меня:

– Но вас ведь интересуют не мои проблемы. Чего вы хотите?

– Вы знаете дочь Клэя, Энджи?

– Да. Славная девочка. Последний раз я видел ее, когда ей было лет восемь-девять. Однажды Соня привезла ее в студию, это случилось в разгар ее бракоразводного процесса с Клэем. Видимо, она рассчитывала, что вид ребенка сделает Клэя более сговорчивым… Так что с ней?

Я рассказал ему все, что знал про Энджи и ее художника, про угрожающую записку, полученную Клэем.

– Если бы дело касалось одного Клэя, я бы подождал, когда это случится, потом собрал бы гостей, чтобы отпраздновать счастливое событие, – заявил он откровенно, – но речь идет о ребенке…

– Не знаете ли вы человека, который настолько ненавидит Клэя, что задумал отомстить ему и добраться до него через дочь? – спросил я.

– Нет, – ответил Снелл не задумываясь. – Нужно находиться там, где Клэй, и у вас сразу появится куча недоброжелателей и завистников. Но это, так сказать, «профессиональные враги», верно? А тут надо поискать действительного врага в эмоциональном плане…

– Согласен. А вы знаете такого?

Принесли выпивку. Он нетерпеливо поднял свой бокал, помолчал.

– Нет, но кое-что я сейчас вспоминаю. Возможно, конечно, случайное совпадение. Два месяца назад Клэй уволил меня, примерно в это же время Энджи ушла из дому, правильно?

– Так!

– До этого целый месяц Клэй где-то пропадал, – задумчиво продолжал Снелл. – Исчез. Никто не знал, где он. А по возвращении не сказал ни слова ни мне, ни кому другому, где был и чем занимался. Но он сильно изменился. Стал часто прикладываться к бутылке, нервный, срывается на крик и скаредничает. Так что, возможно, ответ кроется в событиях этого месяца. Кто знает, не случилось ли тогда чего-то особенного с ним самим или с кем-то еще?

– Возможно, – протянул я, стараясь не показать разочарования. – Скажите, с кем бы еще я мог поговорить?

– Знаете, у Клэя нет особенно близких ему людей, – произнес Снелл уверенно. – И никогда не было. Я работал вместе с ним тридцать лет, однако так и не стал ему настоящим другом. Могу поспорить, что то же самое можно сказать про всех его жен, включая последнюю.

– Ну что ж, спасибо, во всяком случае.

– За что?

Хороший вопрос. Я допил свой стаканчик и оставил Снелла одного в кабинке с его думами и воспоминаниями.

Моя задача оказалась неразрешимой, самое правильное было махнуть на все рукой и забыть. По словам его жены, Клэю необходимо было помочь, но сам он об этом не заикался. Энджи тоже нуждалась в помощи, но она отказалась принять ее от меня. Так что лучше всего просто вычеркнуть этот день как пропавший даром и взяться за дело с определенными проблемами. В данный момент мне требовалось нечто более реальное, что можно было пощупать руками, предпочтительно полногрудая блондинка-красотка.

Вечером часов в восемь раздался телефонный звонок. Я сидел во дворе моего «представительного» дома в Беверли-Хиллз, лениво наблюдая за тем, как постепенно темнело небо над моим так называемым прудом, без которого мои владения не отвечали бы всем тем требованиям, которые к ним предъявляются, и ни о чем не думал. Из-за горизонта еще иногда прорывались отдельные золотые лучи, как последний привет уходящего дня. Откуда-то издалека доносился чарующий голос Пэрл Бэйли, исполняющей «Меланхолическую малютку».

Вечер был ленивым и беззаботным. Кубики льда в бурбоне уже достаточно подтаяли, чтобы он охладился, не разбавив его слишком сильно. Я подумал: к черту звонок. Сегодня Рик Холман будет молча протестовать против равнодушного богатого окружения, в котором он живет, и пусть телефон надрывается.

И он надрывался.

Самовнушение – кошмарная вещь. Не знаю откуда, но у меня перед глазами возник образ полногрудой блондинки на другом конце провода, облаченной в совершенно прозрачное неглиже и мечтающей услышать всего одно призывное слово от Рика Холмана. Можете не сомневаться, я схватил трубку и призывным шепотом сообщил свое имя.

– Рик! Благодарение Богу, вы на месте!

Мужской голос, искаженный до неузнаваемости.

– Кто это?

– Клэй, Клэй Роулинз. Я не знаю, как и сказать об Энджи.

– Что там с Энджи?

– Она – ох, Господи! – У него перехватило горло. – Это ужасно… Ужасно, Рик!

– Говорите яснее, черт вас возьми! – закричал я.

– Энджи умерла, Рик! – прошептал он. – Убита!

Две полицейские патрульные машины стояли у обочины тротуара, мигалки были включены, их свет придавал жутковатый вид лицам небольшой толпы, сбившейся в кучку возле дома. Я с трудом пробился сквозь них, чтобы подойти к полицейскому в форме, стоящему перед дверью с таким неприступным видом, словно он собирался отпугивать кладбищенских вампиров.

– Чего вам? – рявкнул полицейский.

– Моя фамилия Холман, я…

– Понятно. – Он ткнул пальцем через плечо. – Лейтенант сказал, что вы можете пройти наверх.

Я поднялся по деревянной лестнице на чердак, перед входом в который стоял второй полицейский. Мне вторично дали пройти, потому что лейтенант его тоже предупредил. Я подумал, вот наглядный пример того, как высоко котируется имя Клэя.

В комнате было шумно и во всю шла кипучая работа. Клэй был здесь, он бросился мне навстречу, глаза у него покраснели, лицо осунулось, я бы сказал, что у него был вид живого трупа. Схватив меня за руку, он сразу же потащил меня к массивному человеку с мрачной физиономией.

– Лейтенант, – заговорил Клэй, – это Рик Холман, о котором я говорил вам. Это лейтенант Фрид, Рик.

Фрид рассеянно глянул на меня серыми глазами и кивнул.

– Сейчас я занят. Мы поговорим позднее!

– Конечно, – ответил я.

Затем я почувствовал ледяные щупальца какого-то ночного чудища, вцепившиеся мне в горло. У меня перехватило дыхание. Это я, повернув голову, увидел тело, лежащее на кушетке. «Обнаженная снаружи и изнутри» была всего лишь отталкивающей картиной, стоящей на мольберте, но теперь передо мной была реальность. Кто-то ножом зверски ударил несколько раз тело Энджи, пока она не умерла.

Я собрал все силы, чтобы не закричать от ужаса, и повернулся к Роулинзу.

– Когда это случилось?

– Я толком не знаю, Рик.

Он закурил.

– Кто нашел тело?

– Лумис.

Сигарета торчала у него в уголке рта, он поднес к ней спичку.

– Он вызвал полицию, и они позвонили мне. Думаю, это было час назад, Рик.

Он больно схватил меня за предплечье.

– Рик, вы должны выяснить для меня, кто убил ее. Мне безразлично, сколько на это уйдет времени и денег, но вы должны это сделать! Должны!

– Возьмите себя в руки, Клэй!

Он ослабил хватку.

– Полиция справится с этой задачей лучше меня. Поручите расследование лейтенанту, поверьте мне, у него вид профессионала.

– Нет, я не намерен…

В это мгновение к нам подошел лейтенант Фрид, так что Клэй не договорил конца фразы.

– Приехала «скорая», – негромко сказал лейтенант. – Я хочу кое-что спросить вас, Холман, а потом, может быть, вы отвезете мистера Роулинза домой? Я сомневаюсь, что он в состоянии вести машину.

– Разумеется, я отвезу.

– Прекрасно.

Фрид взял Роулинза за руку и деликатно довел его до двери.

– Джонсон! Проводите мистера Роулинза вниз, посадите его в машину мистера Холмана и побудьте там немного с ним. Смотрите, чтобы никто не беспокоил его.

Коп внушительных габаритов кивнул, почтительно взял Клэя под руку и повел его из комнаты, Фрид сунул сигарету в рот и тщательно раскурил ее.

– Вы были здесь сегодня утром, мистер Холман?

– Да.

– Роулинз сказал, что просил вас убедить его дочь бросить художника и вернуться домой?

– Она жила у матери.

– Откуда вы знаете?

– Я проверил.

Он подошел к картине на мольберте и долго рассматривал ее, при этом лицо у него оставалось бесстрастным. Я подошел к нему, потому что было очевидно, что он этого ждет, а я не из тех, кто не считается с желаниями копов, когда в этом нет необходимости. Он подождал, чтобы я полностью сосредоточился, затем внимательно посмотрел на тело на кушетке, затем – на холст.

– Я терпеть не могу выражаться штампованными фразами из газетных передовиц, но это можно назвать не иначе, как «планом» убийства, верно?

– Лумис назвал это «Обнаженная снаружи и изнутри», предложил мне ее приобрести сегодня утром за пятьдесят долларов, – сказал я. – Сегодня вечером я мог бы получить тысячу процентов прибыли, продав ее газетному синдикату.

– Лумис был здесь, когда вы разговаривали с девушкой?

К концу моего рассказа на его лице появилось удовлетворенное выражение. Он подошел к столу и осторожно развернул сверток, в котором лежал большой окровавленный нож.

– Узнаете его?

– Похож на тот самый, – ответил я.

– Орудие убийства.

Он снова осторожно завернул нож в бумагу.

– Полагаю, это ставит последнюю точку. Парень – несомненный псих. Вы только взгляните на картины, которые мы тут нашли. На каждой изображен труп! Причем в качестве натурщицы – дочь Роулинза.

– Что в отношении его алиби, коли таковое у него имеется? – спросил я.

– Алиби! – Он презрительно фыркнул. – Они днем поссорились, говорит он, но не объясняет причину и из-за чего. Он так обозлился, что выскочил из дому и, по его словам, гулял часа два. Когда вернулся домой, нашел труп Энджи. Только он не помнит, куда ходил и кого встречал по дороге.

– Время смерти?

– Около половины шестого, по словам доктора. – Он медленно покачал головой. – Все прекрасным образом увязывается. Думаю, что ваш утренний разговор заставил Энджи задуматься, к полудню она приняла решение вернуться домой. Сообщила об этом Лумису, а он не смог с этим смириться.

– Так вы считаете, что он убил ее, вернувшись с прогулки? – спросил я.

Фрид пожал плечами:

– Когда же еще?

– Мне это кажется неубедительным. Если он тогда ее убил, почему сразу же стал вызывать полицию? Почему бы ему не уйти из дому в надежде, что труп найдет кто-нибудь другой?

– Кто может объяснить, какими соображениями руководствовался псих? – нетерпеливо перебил меня лейтенант. – Думаю, вам пора везти Роулинза домой. Он страшно потрясен случившимся.

– Точно! – согласился я.

– Я жду вас в управлении утром, Холман, нужно оформить ваше заявление.

– Приеду непременно.

Но лейтенант уже был занят разговором с другим полицейским и наверняка не слышал моего ответа. Впрочем, если подумать, ведь он ни о чем меня не спросил, просто приказал. Я сразу же причислил его к категории тупиц – типов, которых не уважал. Но даже если бы я ему об этом откровенно сказал, все равно он продолжал бы спать спокойно по ночам.

Выйдя из дому, я протолкался сквозь заметно увеличившуюся толпу любителей острых ощущений и зевак к машине. Полицейский отошел в сторону, когда я сел на водительское место, затем не без труда мне удалось выбраться из толпы полицейских и других машин, никого не задев, а после первого перекрестка даже увеличить скорость.

Минут пять Клэй сидел неподвижно рядом со мной, голова у него была откинута назад, глаза плотно закрыты. Потом совершенно неожиданно он ожил.

– Вид Энджи будет преследовать меня до конца моих дней, Рик, – произнес он лишенным выражения голосом. – Никогда себе этого не прощу, никогда! Видит Бог, я добьюсь, чтобы убийца заплатил за это, даже если это будет моим последним поступком на земле!

– Да заткнитесь же! – огрызнулся я.

– Что?

Поразившись моим словам, Клэй повернул ко мне голову.

– Меня тошнит от вас! Вам было ровным счетом наплевать на Энджи вплоть до той минуты, когда вам кто-то не прислал угрожающую записку. Поскольку речь шла о вашей собственной шкуре, вы заволновались. И все эти вопли о необходимости поквитаться с убийцей вызваны только тем, что вы хотите найти его до того, как он доберется до вас!

– Записка? – пробормотал он. – Какая записка?

– Про которую рассказала мне Бэби. В ней сказано, что Энджи живет с Лумисом и что она плохо кончит, но вам уготовано нечто более страшное.

– Вы помешались! – пробормотал он. – Или Бэби. Никакой записки я не получал.

– Бэби солгала?

– Не знаю. Может быть, она решила помочь мне, придумав историю с угрожающей запиской? – Он откашлялся. – Многие женщины любят сгущать краски…

– Два месяца назад Энджи уехала из дома матери и поселилась у Лумиса, – не унимался я. – Два месяца назад вы уволили своего менеджера Макси Снелла. А за месяц до этого вы куда-то исчезали. Где вы пропадали?

– Я переутомился, – холодно ответил Клэй, – и решил отдохнуть один, вдали от всех знакомых.

– Что случилось за этот месяц?

– Ничего. Я отыскал спокойный пляж и загорал.

– Вы бессовестный лжец.

Остальную часть пути до его дома мы проехали в полном молчании. Когда я припарковал машину перед подъездом, он вылез и остановился в нерешительности.

– Рик, меня совершенно не интересует, что вы думаете обо мне, но разыщите убийцу Энджи. Ради нее. Я заплачу, сколько потребуется.

– Лейтенант считает, что это дело рук Лумиса.

– Я должен быть наверняка уверен.

Теперь он меня уже умолял:

– Действуйте, как посчитаете необходимым, Рик, и если вы убедитесь, что это Лумис, сразу же скажите мне об этом. Мне нужно ваше мнение.

– Хорошо. Ради Энджи.

– Да, ради моей девочки. – Он с минуту подержал дверь машины открытой и сказал: – Утром я отправлю вам чек по почте, Рик.

– Да-а, – вздохнул я, – спасибо.

– Не за что…

– И не забывайте, – добавил я сурово, – что если Бэби сказала мне правду и записка существует, значит, вы следующий на очереди!

Глава 5

Я пробыл дома, может быть, минут пятнадцать, когда раздался звонок в дверь. Это что-то новое, подумал я, идя в прихожую. Если это опять Клэй Роулинз, тогда я либо ударю его, либо захлопну дверь у него перед носом, либо…

Я открыл дверь, на пороге стояла полногрудая очаровательная блондинка. Естественно, я решил, что у меня начались фрейдистские галлюцинации. Хорошо, что труды этого ученого были опубликованы, иначе миллионы людей никогда бы не узнали, что у них у всех есть проблемы, и беззаботно наслаждались бы сексом, а так…

Полногрудая светловолосая галлюцинация была облачена в комплект из полосатой льняной материи, состоящий из весьма открытого лифчика и плотно обтягивающих ее бедра штанишек. Ее волосы цвета липового меда были уложены наподобие наполеоновской треуголки, – иначе не берусь описать эту прическу, брови имели какой-то насмешливый излом, глаза были зеленовато-голубыми, но самым примечательным, как мне показалось, был ее рот: он таил в себе обещания неземного блаженства, и в любое мгновение меня могло ожидать мое Ватерлоо.

– У вас могут быть крупные неприятности, – заявил я ей. – В Беверли-Хиллз запрещено появляться миражам, по этому поводу принято особое постановление муниципалитета.

– Наше коммунальное обслуживание обнаружило серьезные недостатки в вашем районе, – холодно проговорила она. – Наш офис старается изо всех сил помочь местным жителям их преодолеть. Интересно, что данный недостаток характерен только для Беверли-Хиллз и Бель-Эйр.

– Вы правы, – с энтузиазмом согласился я. – Блондинок-миражей всегда не хватало, лично я весьма болезненно воспринимаю этот дефицит.

– Не миражей, – ласково поправила она меня, – а кухонных и прочих отбросов.

– Отбросов?

– Наши ученые обнаружили, что здешний средний домовладелец имеет их в недостаточном количестве. Это развивает у него комплекс неполноценности каждый раз, когда появляется мусорщик. Некоторые из них даже бросаются наутек и прячутся под кроватями при появлении очередного мусорщика. Им не под силу выдержать неприкрытую издевку на его лице.

– И что же можно предпринять в этом отношении? – поинтересовался я.

– Сейчас я могу заверить вас, что все ваши волнения позади, сэр!

Она торжествующе заулыбалась мне.

– То есть, когда мы установим у вас на кухне нашу машину по переработке мусора. Вам достаточно всего лишь включить ее на пять минут, а в приемный бачок вы сможете положить все, что вам заблагорассудится, получаемый продукт будет выглядеть самым обычным. Так что, будь то бесполезная теша, малолетний племянник-правонарушитель или давно надоевшая любовница, избавляйтесь от них без раздумий. На выходе будут все равно отбросы!

– Звучит заманчиво!

Я с надеждой посмотрел на нее.

– Не могли бы вы пройти на кухню и продемонстрировать свою чудо-машину?

– Пожалуйста, – сразу согласилась она.

Я прошел следом за ней в гостиную, не спуская глаз с плавно покачивающихся округлых половинок ее соблазнительного мягкого места (вы даже не представляете, с каким трудом мне удалось удержаться от желания отвесить по нему звонкий шлепок!).

В гостиной она обернулась и холодно произнесла:

– Ну, мистер Холман, время для веселья окончилось.

– Разве оно начиналось? – спросил я. – Если таково ваше представление о веселье, значит, природа создала вас холоднокровной.

– Я – Полли Бухонен, – сообщила она.

– А я принял вас за плод моей фантазии, – со вздохом ответил я. – Этакий симпатичный, соблазнительный сочный плод… Ну да хватит! Во всяком случае, вы реальное создание, из плоти и крови, да к тому же имеющее оригинальное имя.

Она засунула руку в кармашек штанишек, извлекла оттуда визитную карточку и протянула ее мне. Это была моя визитная карточка.

– Откуда она у вас? – спросил я.

– Вы дали ее Энджи?

– Правильно, но как…

– Харольд передал ее мне и попросил меня связаться с вами, потому что считает, что только вы можете защитить его. Понимаете, он ее не убивал.

– Это он вам сказал?

– Нет, я сама знаю, что он не убивал Энджи. И это известно еще кое-кому. Я бы хотела, чтобы вы повидались с ними.

– Почему бы не организовать их встречу с лейтенантом Фридом? – задал я совершенно логичный вопрос. – Именно ему нужны их показания. Официально он ведет расследование убийства Энджи.

– У них имеются свои соображения избегать встречи с полицией.

Голос ее по-прежнему звучал холодно.

– Но с вами они станут разговаривать, мистер Холман. По словам Харольда, вы на стороне Энджи, а не ее отца. Она любила Харольда, и если он невиновен, то ради нее вы же можете потратить пару часов, чтобы удостовериться в этом?

– Полагаю, что смогу! – согласился я. – Так где же эти люди?

– Я отвезу вас. Моя машина у входа.

– Могу я быть уверен, что вы доставите меня назад домой тоже?

Она хитро посмотрела на меня:

– Почему нет, мистер Холман? Я всегда мечтала о роскошном грехе, а сегодня впервые переступила порог дома в Беверли-Хиллз.

– Знаете, мне теперь просто не терпится оказаться снова дома, – пробормотал я, – и зовите меня Риком, так оно привычнее.

– Понятно, Рик, – весело согласилась Полли. – Вы можете называть меня Полли, но никаких разговоров о жилищах и домах, ладно?

– Договорились!

Мы вышли из дому, Полли провела меня к стоянке, где оставила свою спортивную машину, давно не первой молодости. Я бы причислил ее к разряду «бабушек», езда на которых становится пыткой на скверных дорогах по причине отсутствия хороших пружин под сиденьями.

Я занял место пассажира, затем с сомнением взглянул на Полли, которая храбро схватилась за руль.

– Обещайте не превышать двадцати миль в час, – попросил я ее.

Она мило улыбнулась и включила мотор. Он натужно заревел, как будто собирался забросить проклятую машину прямиком в космос, затем машина прыжком рванула вперед, отбросив меня к спинке сидения, и свернула под прямым углом на улицу. Я оглянулся назад и увидел целое облако зловонного черного дыма, повисшего над дорогой. У меня не было времени задуматься над тем, что подумают мои соседи, потому что к этому моменту мы уже были около первого перекрестка, к тому же мне показалось, что Полли намеревается срезать путь, проскользнув между колесами огромного грузовика, идущего впереди нас. Когда я снова открыл глаза, мы уже давно оставили грузовик позади и теперь играли в «кто быстрее» с «кадиллаком».

К тому времени, когда мы остановились перед каким-то полуразрушенным амбаром, похоже, в Западном Голливуде, я превратился в комок нервов. Полли выключила мотор, внезапно наступившая тишина показалась мне даже хуже его невыносимого грохота. Взглянув на меня, она заявила мне с победоносной улыбкой:

– Неплохо! На пять минут меньше, чем мне понадобилось на поездку в Беверли-Хиллз к вам.

– То, что мы все еще живы, – пробормотал я, – это уже кое-что значит. Неужели вы не слышали, что я кричал вам всю дорогу?

– Слышала, конечно, – она закивала головой, – но я не могла ехать быстрее!

– Быстрее? Я кричал, чтобы вы снизили скорость!

– Ну, теперь это уже стало историей, не так ли?

Я выбрался из машины и прошел следом за ней по короткой подъездной дороге, сплошь поросшей травой, к широкому крыльцу. Полли порылась в карманчике своей мини-жакетки и извлекла ключ.

– Добро пожаловать в «Каприз Полли»…

Она отомкнула дверь и широко распахнула ее.

– Год назад моя престарелая тетушка умерла и оставила в наследство мне эту развалюху. Последний раз дом красили в двадцать шестом году, когда мой дядюшка праздновал какую-то особенно удачную сделку с акциями.

Она вошла внутрь и включила свет. Длинный коридор напоминал район стихийного бедствия: краска облезла с выцветших стен, протертый до дыр линолеум давно утратил свой первоначальный рисунок, по углам свисала паутина.

– Это не дворец, но я называю его домом, – весело заявила она. – Входите, Рик, здесь нет подслушивающих устройств, могу побожиться.

Я плелся следом за ней. Дойдя примерно до половины длинного коридора, она неожиданно остановилась и закричала:

– Эй, Лайза! Марвин! Черт побери, где вы все?

– На кухне, дорогая, – раздался приглушенный женский голос из-за запертой двери в конце холла. – Ты привезла с собой этого человека?

– Конечно! – закричала в ответ Полли. – Я попрошу его войти первым, чтобы это доказать.

Она отступила и подмигнула мне:

– Проходите, Холман! И не смущайтесь, если Лайза окажется неодетой. Не то чтобы она была со странностями, просто крайне рассеянная.

– Я всегда готов отнестись снисходительно к рассеянной нудистке, – произнес я добродушно, – если речь идет о красивой женщине.

Я быстро добрался до конца коридора, распахнул дверь и вошел в кухню, на моей физиономии наверняка было написано нетерпение. Однако, увидев совершенно нагую жгучую брюнетку, которая сидела на краешке стола и болтала в воздухе ногами, я невольно остановился. У нее были удивительно прозрачные карие глаза фавна, а вот улыбка, искривившая ее губы, явно была позаимствована у сатира.

– Привет, – бодрым голосом заговорила она. – Я – Лайза!

Ее крупные грушевидной формы груди прибавили бы силы любому мужчине, особенно когда она повела плечами и они качнулись в унисон. Кто-то сзади подтолкнул меня в спину. Полли прошептала:

– Входите же, Рик. Лайза не кусается.

Я сделал еще пару шагов, миновав распахнутую дверь, и тут услышал едва различимый шорох у себя за спиной, Я моментально сообразил, как ловко обвели меня вокруг пальца, поместив впереди нагую красотку. Кухонька была маленькая и полупустая, в ней определенно находилась одна Лайза. Так где же скрывался Марвин? За дверью, разумеется, и я даже успел повернуть голову, но никого не увидел, а почувствовал лишь страшную боль и тут же потерял сознание.

Минут через пять я вновь оказался среди живых, боль в затылке не утихла, но я сидел на стуле, ноги у меня были привязаны к его ножкам, а руки скручены за спиной. С одной стороны от меня сидела Лайза, по-прежнему на краю стола, лениво болтая ногами. Передо мной стояла Полли, руки у нее были скрещены под ее нелепым полосатым фигаро, глаза смотрели отчужденно. Рядом с ней стоял верзила с наружностью типичного гангстера, одетый в грязный: свитер и выцветшие штаны из грубой ткани. Я решил, что ему лет двадцать с небольшим. Коротко подстриженные светлые волосы и веснушчатое лицо. Все бы ничего, но у него неприятно подергивалось правое веко.

– У вас крепкая голова, Холман, – добродушно заметил он. – Я-то считал, что вы еще не скоро очухаетесь.

Я посмотрел на Полли:

– Так что это такое? Канун Дня всех святых?

– Мы просто хотим задать вам несколько вопросов, Рик, – ответила она ледяным тоном, который в точности соответствовал выражению ее глаз.

– И мы хотим получить совершенно откровенные ответы, – заявил верзила.

– Вы могли бы их услышать, не прибегая к подобным методам, – ответил я ворчливо. – Не вижу в них необходимости.

– Подобное начало гарантирует качество и правдивость ответов, голубчик!

Лайза снова повела плечами и то ли рассмеялась, то ли взвизгнула:

– Старина Марв просто не может соразмерить свою силу.

– Ладно, – нетерпеливо прервала ее Полли, – трюк прекрасно сработан, Лайза. Теперь нам больше не требуется твое потрясающее тело, так что можешь одеться.

Брюнетка надулась, но все же нагнулась и медленно соскользнула со стола.

– Мне кажется, ты просто ревнуешь, Полли! – сказала она капризным голосом маленькой девочки. Признаться, услышав ее голос, я занервничал. – Но если это тебя так сильно беспокоит, – продолжала она, двигаясь к двери, виляя задом, как это делают дешевые проститутки под фонарями, желая привлечь к себе внимание, – я могу и совсем удалиться!

Она таки вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью, и Полли обеспокоенно пробормотала:

– Боюсь, что в скором времени…

– Ты разве не знаешь, что Лайза нимфоманка? – протянул Марвин на деревенский манер. – Стоит ли из-за этого переживать? – Он улыбнулся ей какой-то застенчивой улыбкой. – А если тебя это так сильно взволновало, я могу пригласить сюда кучу парней на уик-энд и запру ее с ними в спальню на пару деньков.

Полли покачала головой:

– Переходи-ка к делу, Марв!

– Да, конечно. – Он снова взглянул на нее с той же застенчивой улыбкой. – Я могу найти и для тебя несколько парней, если хочешь, конечно.

– Перестань! До чего у тебя поганый язык и наглые мысли! – рассердилась она. – Ты слышал, что я сказала? Ближе к делу!

– О’кей, о’кей!

Веко его правого глаза сильно задергалось, когда он посмотрел на меня.

– Прямые ответы, Холман! Вы избавите себя от многих неприятностей, если не будете упрямиться. Понятно?

Я вопросительно посмотрел на Полли:

– Он что, достался вам по наследству от тетушки вместе с домом? Или вы его подобрали на помойке?

– Ой, как остроумно!

Марвин тоже весело рассмеялся, но при этом отвесил мне две затрещины тыльной стороной ладони.

– Ты мне симпатичен, приятель! Мы сейчас по-настоящему повеселимся, верно?

– Кто как понимает веселье! – пробурчал я, едва шевеля разбитыми губами.

– Короче! – прикрикнула Полли. – Мы хотим знать, сколько Клэй Роулинз заплатил вам за убийство Энджи и за то, чтобы оно выглядело так, будто убил ее Харольд?

Я, открыв рот, с минуту смотрел на нее.

– Вы сошли с ума! – наконец заговорил я.

Марвин помахал рукой, затем защемил мой нос двумя пальцами и сжал их, из глаз у меня потекли слезы.

– Да, сэр! – произнес он со счастливой улыбкой. – Мы тут умеем обращаться с подобными упрямцами. Тебе было дано время подумать о чистосердечных ответах, да?

Он отпустил мой нос и ударил меня по губам.

– Учти, парень, я еще не разогрелся!

Открылась дверь, вошла Лайза, одетая в плотно облегающий черный свитер и канареечного цвета шорты. При взгляде на меня ее глаза утратили присущую им прозрачность, в них вспыхнул какой-то дикий огонек.

– Надеюсь, я немного пропустила? – спросила она, отвратительно захихикав. – Ты еще не закончил, Марв?

– Только начал, милочка. Ты вернулась вовремя, – протянул с ухмылкой негодяй. – Вся беда, что эти городские хитрецы воображают, что им ничего не стоит провести вокруг пальца деревенских простаков! Не на такого напал, приятель!