Текст книги "Том 1. Убийство в закрытом клубе"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Мне пришлось ответить на бесконечное множество вопросов, сделать пару заявлений лейтенанту полиции, который изо всех сил старался вывести меня из равновесия. Как ни поднаторел он в искусстве вести допросы, ему все же не удалось добиться своего – вежливая улыбка не сходила с моего лица. В конце концов все необходимые формальности были соблюдены, протокол допроса подписан, и я с чувством, если не законопослушного гражданина, то, по крайней мере, просто гражданина покинул полицейский участок.

В десять часов чудесного солнечного утра такси, на котором я ехал, остановилось у подъезда дома Стентона. Мне осталось только забрать свою дорожную сумку и узнать, на сколько я могу рассчитывать за свою не совсем удачную командировку. Когда я шел по вестибюлю, меня сверлила мысль, а этично ли вообще думать о вознаграждении, когда твой клиент мертв, пусть даже и по его собственной вине.

Услышав приглушенные звуки шагов, я напрягся. Медленно поворачивая голову, я попытался определить, откуда они доносятся, и наконец понял – из кабинета Стентона. Из кабинета? Я с ужасом сунул руку в карман, вытащил ключ и, подойдя к двери, отпер ее.

Худосочный седовласый джентльмен вышел из двери, и тут я почувствовал угрызения совести – передо мной стоял тот самый пьяный, который лежал под столом, когда впервые в тот вечер я зашел в кабинет.

Завидев меня, джентльмен вежливо улыбнулся.

– До свидания и огромное вам спасибо, – произнес он на безупречном английском. – Какая чудесная вечеринка!

Счастливо улыбаясь, англичанин пересек вестибюль и выбрался на улицу.

Едва немного успокоившись, я снова заволновался: как же мне теперь объяснить Нине, почему я в течение последних десяти часов так и не вспомнил о ней?

Войдя в кабинет, я увидел Нину, лежавшую на полу на том же месте и в той же позе. С безмятежной улыбкой на лице она продолжала сладко спать. В эту минуту от злости я готов был ее убить! Пока я разглядывал ее, она открыла глаза и, узнав меня, улыбнулась.

– Доброе утро, Рик, – промурлыкала Нина и сладко потянулась. – О! Как крепко я спала. А ты?

– Просто потрясающе! – обескураженно ответил я.

– Здесь так тихо. За всю ночь не услышала ни звука, – с довольным видом произнесла девушка. – Вечеринка удалась на славу, Рик?

– Она переросла в нечто, что никак не может закончиться, – пробормотал я. – Но ты ровным счетом ничего не потеряла, дорогая.

Нина села на полу и снова потянулась.

– Я так чудесно отдохнула! – радостно воскликнула она. – Готова свернуть горы!

– Рад за тебя, крошка, – чуть не поперхнулся я.

Девушка запрокинула назад голову и поводила ей из стороны в сторону:

– Слушай, Рик!

Голос Нины прозвучал сипло, словно у нее была сенная лихорадка или того хуже.

– Да? – раздраженно откликнулся я.

– Мне в голову пришла отличная идея, – вкрадчиво произнесла она. – В доме кто-нибудь еще есть?

– Оставалось несколько залежалых трупов, но, думается, их уже убрали.

– О, Рик, ты сегодня с утра такой грубый! А что за трупы?

– Мертвецы! – фыркнул я. – Что же еще они могут собой представлять?

– Нет, я хотела спросить, как умерли эти люди.

– Все они застрелены – двое из револьвера, а третий из автоматического пистолета.

– О Боже! – восхищенно покачала головой Нина. – Ну и воображение! Слушай, Рик, из-за тебя я чуть не забыла о своей блестящей идее!

– А я забыл, – упавшим голосом сказал я.

– Так вот, – загадочно улыбнулась она, – раз никого, кроме нас, в доме не осталось, а я так превосходно отдохнула, почему бы нам тогда не прошмыгнуть в Голубую комнату и не…

– Нет! – взревел я.

– Что?

Секунд на пять я закрыл глаза.

– Пойми меня правильно, Нина, дорогая, – мягко произнес я. – В любое другое время я бы по достоинству оценил твою идею! Но прошлой ночью я даже глаз не сомкнул. Здесь творилось такое… А, да ладно. Поверь мне, за эти десять часов я так вымотался! – Но девушка, казалось, меня не слушала – ее взгляд сосредоточился на кармане моего пиджака. – Ты меня поняла, дорогая? – ласковым голосом спросил я.

– Да, лучше некуда, лживый обманщик! – клокочущим от возмущения голосом воскликнула Нина.

Она вдруг подалась ко мне и резким движением руки выдернула из моего кармана какой-то предмет.

– Мой бедный крошка Рик! – произнесла она, и ее глаза зловеще засверкали. – Ты действительно, должно быть, устал. Не спал? Как же тебе удалось десять часов напролет заниматься этим, дорогой?

– Чем этим? – удивился я.

– И кто же причина вашей бессонной ночи, мистер Холман? – ядовито спросила возмущенная Нина. – Как же ее звали?

– Что?

– Как ее имя?! – взвизгнула девушка. – Я хочу знать, кто же эта маленькая потаскушка, Холман?

– Ты не в своем уме! – закричал я. – Никаких женщин со мной не было.

– Тогда ваши пристрастия сильно изменились, мистер Холман. Или вы хотите сказать, что не снимали это с момента вашего выхода из отряда герлскаутов?

Нина словно фокусник выбросила перед собой руку и разжала пальцы – на ее ладони я увидел маленькие трусики из черного кружева.

Тут я вспомнил, как подобрал их с дивана, когда ждал возвращения Стентона, а когда тот пришел, то машинально сунул трусики себе в карман.

Нина тем временем, поддев трусики указательным пальцем, раскачивала ими в воздухе как неопровержимым доказательством моей измены.

– Интересно, мистер Холман, – ледяным голосом произнесла она, – как вы теперь объясните, каким образом это попало в карман вашего пиджака? Отличная задачка на сообразительность.

– Конечно, дорогая, все объясняется предельно просто, – уверенно начал я. – Среди приглашенных была блондинка с кукольным личиком, которая никак не могла найти свои трусики, и…

– Я вас умоляю, мистер Холман! – с издевкой в голосе воскликнула Нина.

– Нет, не так начал! – фыркнул я. – Произошло это из-за того, что резинка на трусиках лопнула при исполнении виргинского твиста… Нет, опять не то! Когда погас свет, я начал передвигаться по комнате, вытянув перед собой руки, и наткнулся на нее в темноте. Она очень перепугалась, правда, уже после пожаловалась на мои холодные руки…

– Меня еще никогда в жизни так бездарно не пытались обмануть! Даю последний шанс, Рик Холман. Скажи правду, и я все тебе прощу, – закричала она, а потом немного успокоилась. – Я же приперла тебя к стенке! Так что признайся, Рик, и мы вместе все забудем. Так как ее звали?

– Ее имя мне неизвестно, – с горечью развел я руками. – Просто блондинка с кукольным личиком, и, судя по всему, близорукая. А кроме того… A-а! Да пропади оно пропадом!

Блондинка в беде
(Пер. с англ. Э. Н. Муратова)

Глава 1

– Они убили меня, – сказала она тихим, безжизненным голосом. – Они оставили мой холодный труп на бирже труда и даже не побеспокоились поместить некролог в газете!

Резким движением Делла отдернула тяжелую штору, закрывавшую большое, во всю стену от пола до потолка, окно из толстого зеркального стекла.

В комнату хлынул яркий солнечный свет, и на ее белокурых волосах заиграли золотистые блики. Солнечные лучи просвечивали сквозь пеньюар из плотного шелка. Осознавая, что контуры ее божественного тела будут полностью видны и произведут на меня впечатление, она медленно повернулась ко мне в профиль, чтобы я получил дополнительный импульс, глядя на круглые очертания ее упругих грудей и красивую линию длинных ног. Я знал, что Делла Огэст была одной из трех самых известных киноактрис Голливуда, и она просто не могла не продемонстрировать свои сильные стороны даже перед такой немногочисленной аудиторией, как я – Рик Холман.

– Мне нужна помощь, Рик, – сказала она хрипло. – Я в отчаянном положении! Вы – мой последний шанс.

– Делла, дорогая, это что – комплимент?

– Это не комплимент, – прошептала она с укоризной. – Вы все прекрасно понимаете.

Она снова подошла к кушетке и села рядом со мной. Ее шелковый пеньюар перестал быть прозрачным и снова скрыл ее округлые формы от моего пристального взгляда.

Комнату заливал ослепительно яркий солнечный свет. Небо было синее, как сапфир. Но все это великолепие не могло сравниться с красотой Деллы Огэст.

– Чтобы разобраться в этом сложном деле, я должен знать о нем все, – сказал я. – Если у событий есть начало, то почему бы нам не вернуться к нему?

– Начало – это Род Блейн, – произнесла она решительно.

– Но ведь он мертв?

– Да! Он погиб в автомобильной катастрофе шесть месяцев, назад, – сказала Делла, нетерпеливо кивая. – Именно тогда они решили, что надо покончить со мной.

– Послушайте, дорогая, – попросил я, – давайте попробуем разобраться во всем этом, призвав на помощь логику. Я имею в виду…

– Я не работаю уже шесть месяцев, – сказала она быстро. – Когда вы в последний раз слышали, чтобы где-нибудь упоминалось обо мне, или читали интервью со мной в журнале, или видели мое имя в рекламном объявлении какой-либо газеты? Не старайтесь вспомнить, я сама скажу вам. Это было за неделю до смерти Рода Блейна!

– Почему они так поступили с вами? – спросил я.

Она беспомощно пожала плечами:

– Я не знаю почему, я хотела бы, чтобы вы это выяснили, Рик. Они хотят погубить меня и за шесть месяцев почти добились своей цели. Я как будто уже не существую. Нет работы, нет даже никаких предложений – ничего нет! Мой агент-посредник слишком занят, чтобы встретиться со мной, а девушки-телефонистки на коммутаторе не узнают меня, когда я называю свое имя и прошу соединить меня с какой-либо крупной киностудией. Когда я звоню в приемную любого кинобосса, мне отвечают, что он вышел, то есть его никогда нет на месте только для Деллы Огэст. Мне так плохо, что иногда по ночам я сижу и долго смотрю на свои руки, ожидая, что на них появятся пятна – первые признаки проказы!

– Не принимайте все это так близко к сердцу, – сказал я.

В глубине ее голубых с поволокой глаз была тревога. Делла схватила меня за руку и сжала так, что ее ногти впились в мою руку.

– Я боюсь, Рик, – прошептала она. – Они хотят похоронить меня заживо, и они уже вырыли мне могилу. Я не знаю почему, только это, по-видимому, связано с Родом Блейном. Это не может быть простым совпадением. Все началось сразу после его смерти.

– Тогда расскажите мне о Роде Блейне, – попросил я.

– Его называли Золотым мальчиком! – Она говорила с большой грустью. – У него был профиль и тело греческого бога, была огромная самонадеянность, присущая юности, и такой актерский талант, который встречается в артистическом мире только один раз в поколение. Вы слышали о нем, Рик? Его знал весь мир.

– Я ничего не знал ни о вас, ни о Роде Блейне, – признался я.

– Я была помешана на нем, – сказала она тихо. – Мысль о нем сводила меня с ума, и я ничего не могла поделать с собой. После трех разводов и Бог знает скольких увлечений меня угораздило влюбиться в юношу, который был моложе меня на десять лет. Вначале он был польщен тем, что известная актриса открыто заигрывала с ним. Через некоторое время это стало забавлять его. Позднее я стала женщиной, которой он мог пользоваться, а еще позднее – той, которую можно оскорблять. Это было так отвратительно, Рик! Так у меня еще не было ни с кем, но ему я позволяла все, потому что любила его.

– Все это закончилось до того несчастного случая? – спросил я.

– Для Рода, может быть, да, – ответила она тихим голосом. – Но не для меня.

Солнечные лучи падали на ее белокурые волосы и играли в них. Мягкие черты ее лица притягивали мой взгляд. Она была не только прекрасной актрисой, но также и красивой, вызывающей желание женщиной.

– Когда вы видели Блейна в последний раз?

Делла прижала тыльную сторону руки ко рту и, прежде чем дать ответ, сильно укусила себя.

– Вскоре после полудня в тот день, когда это случилось, – прошептала она. – У нас произошла ссора, вернее, ужасный скандал. Тогда он мне сказал, что я ему больше не нужна и что между нами все кончено. Я ответила, что все равно люблю его и буду любить всегда. Он рассмеялся мне в лицо. «Иди займись любовью с какой-нибудь швалью твоего возраста, детка, – сказал он. – Только постарайся, чтобы он не видел тебя при ярком солнечном свете, а то разглядит твои морщины!» Я дала ему пощечину. Он стоял и смотрел на меня, в его глазах была ненависть! Затем он ударил меня кулаком в зубы и вышел из комнаты. Через три часа его не стало.

Она начала плакать, и скорбь ее выглядела неподдельной.

– Может быть, это была моя вина, Рик, что он попал в эту автокатастрофу? Наверное, я убила его!

– Никто никого так не убивает, – резко сказал я. – Перестаньте винить себя. Поняли?

– Простите… – Она громко шмыгнула носом. – Единственное, что у меня осталось, – это моя профессия. С семнадцати лет я снимаюсь в кино. Если я не смогу больше сниматься, это будет означать мою смерть. Они знают это и решили таким образом покончить со мной, лишив меня работы в кино. Вы должны узнать, Рик, почему они решили сделать это, и остановить их! Сколько бы это ни стоило, остановите их, я вам дам все, что вы захотите.

– Все? – поинтересовался я.

– Все, – ответила она твердо.

– Включая Деллу Огэст?

Она медленно подняла свое заплаканное лицо и внимательно посмотрела на меня. В глазах ее мелькнуло что-то похожее на страх.

– Наверное, я должна быть польщена этим вопросом? Вы хотите провести со мной уик-энд за городом? Итак…

– Да, мой обычный гонорар и, может быть, продолжительный уик-энд в Палм-Спрингс.

Я видел, как в течение нескольких секунд пальцы ее рук непроизвольно сжимались и разжимались.

– Вы шутите? – нервно засмеялась она. – Нет. – Ее тон вдруг изменился, голос зазвучал подавленно. – Вы не шутите, не так ли?

– Такова моя цена, – сказал я.

– Мне кажется, у меня нет выбора. – Она отвела от меня глаза и какое-то время смотрела невидящим взглядом в окно на ослепительно яркое небо. – Хорошо! Я согласна. Ваш гонорар, каким бы большим он не был, и целая неделя в Палм-Спрингс.

Я уселся на кушетке поудобнее и закурил сигарету.

– Мир кино, – сказал я, продолжая разговор, – полон легенд. У меня есть свои любимые артисты, и я думаю, что они есть у каждого человека…

– Я понимаю, – откликнулась она слабым голосом.

– Вы помните ту мечтательную девушку из штата Небраска, которая приехала в Голливуд, когда ей исполнилось семнадцать лет, и которая, когда владелец киностудии пригласил ее однажды вечером к себе домой на ужин, надеялась, что они с ним будут на самом деле только ужинать и говорить о ее будущей карьере. Когда же он прямо дал ей понять, чего от нее хочет, она так отделала его стулом, что он на три недели попал в больницу, где ему наложили восемь швов, и только после этого он смог снова приковылять на свою студию. Ведь так это было?

– Это было так давно, – проговорила она тихо.

– Таким было начало карьеры Деллы Огэст, и так была создана ее репутация, – сказал я. – Репутация девушки, которая сделала свою карьеру, избрав не самый легкий, а самый трудный путь. Девушки, которая, мечтая получить роль, которую она так хотела бы исполнить, даже не села бы на кушетку кинорежиссера, занимающегося подбором актеров!

– Да, это была я, – сказала она, стараясь перевести разговор в шутку, – девушка из Небраски, которая всегда так увлекалась сексом, что не хотела, чтобы работа мешала ей им заниматься.

– И вот теперь все эти ваши слова о том, что «они» делают с вами, дорогая, – сказал я спокойно, – как «они» убивают вас, не давая вам больше сниматься в кино… Я спрашивал себя: что было на самом деле, а что – плод вашего богатого воображения, насколько плохо на самом деле обстоят дела? Но если вы готовы заплатить даже телом Деллы Огэст, а также выплатить мне гонорар, чтобы я выяснил все это, то положение, должно быть, действительно очень серьезное.

Она резким движением повернула ко мне голову. Ее голубые с поволокой глаза были широко раскрыты.

– Значит, вы блефовали, когда говорили о неделе в Палм-Спрингс? Хотели посмотреть, какова будет моя реакция?

– Конечно, – ответил я, пожимая плечами. – Мне хватит одного гонорара, дорогая Делла. Мои услуги стоят дорого.

– Вы чуть было не одурачили меня, – сказала она дрогнувшим голосом. – Я меньше всего ожидала, что такой человек, как Рик Холман, способен сделать мне грязное предложение.

– Я бы провел неделю в любом месте с девушкой, которая сказала бы мне, что она хочет того же, что и я, – сказал я вполне искренне. – Теперь вернемся к вашей проблеме. Кто эти «они»? Кто решил отлучить вас от всех киностудий Голливуда?

– Я не знаю. – В ее глазах снова появилась тревога. – Я очень хотела бы это знать, Рик! Но никто мне об этом не скажет. Получилось так, будто я вдруг оказалась в звуконепроницаемой стеклянной клетке; и сколько бы я ни кричала, никто меня не услышит!

– Кто ваш агент-посредник? – спросил я.

– Барни Райэн.

– А кто был агентом-посредником у Рода Блейна?

– Барни Райэн. – Губы Деллы неприязненно скривились. – Именно у него в конторе я впервые встретила Рода Блейна.

– Я поговорю с ним, – сказал я. – Была ли у Блейна жена? Брат? Другая девушка? В общем, кто-нибудь, кто бы мог винить вас в его смерти и ненавидеть так, чтобы мстить вам?

Делла медленно покачала головой:

– Нет, таких людей не было!

– А что вы можете сказать о похоронах? – настаивал я. – Может быть, вы видели там кого-нибудь незнакомого, кто особенно горько рыдал по нему?

– Похороны Рода проходили по классическому голливудскому сценарию, – ответила она с иронией. – Это была очень большая процессия, Рик. Три тысячи человек собрались на кладбище, и каждый старался пробраться как можно ближе к гробу, чтобы получше разглядеть Блейна, хотя это было нелегко, потому что вокруг были могилы и надгробные плиты. Из трех тысяч человек примерно две тысячи девятьсот были девушки от тринадцати до девятнадцати лет, и все они рыдали!

– Хорошо, а что вы можете сказать мне о тех, кто находился в часовне?

– Об этом я ничего не знаю! – Она снова отвела взгляд. – Я не была там.

– Почему?

– Мой добрый друг и агент, Барни Райэн, настойчиво советовал мне не заходить в часовню. Он сказал, что это может привести к огласке, повлиять на мою репутацию, а также затруднит мою работу. – Она грустно улыбнулась. – Я думаю, единственное, в чем Барни ошибся, – он недооценил самого себя!

Она встала с кушетки и подошла к окну, и я снова увидел очертания ее изумительного тела. Через несколько секунд я начал сомневаться, что был прав, добровольно отказавшись от ее обещания провести со мной целую неделю в Палм-Спрингс, которое мне с таким трудом удалось вырвать у нее.

Раздался телефонный звонок. Делла направилась к телефону через всю комнату, и я перестал видеть очертания ее тела.

Она положила руку на телефонную трубку, но не стала поднимать ее. Чувствовалось, что она чего-то боится. Телефон продолжал непрерывно звонить. Мои нервы напряглись, и я ждал, когда она поднимет трубку.

– С вами что-нибудь случилось, Делла? – спросил я наконец.

– Нет. – Она судорожно сглотнула. – Нет, ничего! – Затем она сняла трубку и напряженно, полушепотом произнесла: – Алло? – Но ее тихий голос звучал как крик.

Она держала трубку и слушала примерно десять секунд, затем ее стало трясти.

– Рик! – Она протянула трубку мне, другой рукой зажимая микрофон.

В ее голосе прозвучала настоятельная просьба. Я соскочил с кушетки и быстро подошел к ней. Она сунула мне в руку трубку и мгновенно отпрянула от телефона, как от какой-то гадины. Сначала я ничего не понял и смотрел на нее с удивлением, затем поднес трубку к уху.

– …В его смерти виновата ты, – говорил кто-то внушающим страх, гневным голосом. – Потаскуха! Мерзавка! Ты совратила его сладкой вонью своих плотских желаний. Ты погубила его, заманив в свою грязную паутину плоти и разврата! Шлюха! Дрянь! Теперь ты погибнешь сама – но не мгновенно, как он, а медленно и мучительно! Проститутка! Падаль! Из могилы он просит отомстить за него, и его просьба услышана! Жизнь медленно уходит из тебя и скоро уйдет навсегда! Сука! Мразь! Скоро тебе ничего не останется, как покончить с собой, и порок, который разъел твое грязное тело и разложил твою грязную душу, будет…

– Это гастрономический магазин Флинча. Большой выбор закусок и импортных лакомств, – сказал я отрывисто и учтиво. – Я сожалею, но мы уже получили все орехи, которые можем реализовать!

Шепот в трубке внезапно прекратился, и в течение одной или двух секунд я слышал неровное дыхание звонившего, а затем раздался слабый щелчок – звонивший положил трубку. Я тоже положил трубку на аппарат и посмотрел на Деллу..

– Я не смог точно определить, кто это был – мужчина или женщина, – сказал я. – А вы?

Она молча покачала головой. Глаза ее потускнели, и она прижала руку к горлу.

– Скажите, сколько времени это продолжается? – спросил я.

– Это началось дня через два после похорон, – ответила она медленно, запинаясь на каждом слове. – Мне звонят по два-три раза в неделю! Раньше эти звонки раздавались примерно в три часа ночи. Потом я перестала отвечать на них ночью, и теперь мне звонят днем. – На мгновение она зажмурилась. – Дело в том, Рик, что они знают: я не могу не снимать трубку днем: вдруг позвонит мой агент по рекламе или кто-нибудь из киностудии.

– А вы не знаете, кто бы мог это делать?

– Я уже сказала вам, что не знаю! – ответила она напряженным голосом. – Вы сами только что поняли: невозможно даже с уверенностью сказать, мужчина это или женщина. Номер моего телефона, конечно, не значится в телефонных справочниках, и я меняла его в течение последних шести месяцев уже шесть или семь раз. Но я продолжаю слышать этот ужасный голос как по расписанию, не менее двух раз в неделю.

– Вы могли бы обратиться в полицию, и она подключилась бы к вашей линии, – сказал я. – Тот ненормальный, который вас достает, может звонить вам по своему служебному или домашнему телефону.

– Вы с ума сошли! – воскликнула Делла, глядя на меня с ужасом. – Попросить полицию, чтобы она слушала все эти ужасные обвинения? А если в полиции им поверят? Или кто-нибудь из полицейских сообщит об этом прессе? В каком положении я тогда окажусь?

– Что ж, – пожал я плечами. – Это была только идея.

– Тот, кто организовал заговор молчания вокруг Деллы Огэст, стоит и за этими телефонными звонками, – сказала она уверенно. – Я надеюсь только на вас, Рик. Вы узнаете, кто это сделал, и остановите их!