Текст книги "Том 3. Мини-убийцы"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Он заставил его написать полную исповедь, которую отправил адвокату в сейф. Затем он наполовину уменьшил ему жалованье и Посоветовал заново изучить театральное дело. Через неделю он заставил Ларри проверять билеты на утренниках.

– Вы хотите, чтобы я поверил, будто Ларри позволял обращаться с собой как с мальчишкой?

– Если бы он отказался, его исповедь отправилась бы прямо к окружному прокурору. В течение нескольких недель все, кому насолил Ларри, явились бы, чтобы расправиться с ним, могу поклясться!

– Если Чамплину хватило мужества это перенести, значит, он имел мужество и для другого, – сухо сказал я. – Я сохраню его в моем списке.

– А Паркер? – бурно продолжал Амброз. – Самый старый друг Деймона… такой обаятельный и вместе с тем полный чувства собственного достоинства! Что вы знаете о нем, Бойд? Он был так занят обольщением дочери Деймона, что почти не имел времени для своего друга.

Я пожал плечами:

– Тем не менее он не так уязвим, как вы, Амброз, с документированным отчетом о ваших пороках и экзотических фантазиях.

– Напротив, он в тысячу раз более уязвим, чем мы все, вместе взятые, – гневно выкрикнул Норман. – Джильберт больше беспокоился о Лейле, чем о себе самом. Когда ему стало все известно, он пришел в неистовство, и если бы Феликс был в этот момент в городе, то задушил бы его голыми руками. Но когда Паркер вернулся, Деймон уже несколько пришел в себя… достаточно для того, чтобы придумать способ причинить Феликсу горшие муки, чем смерть. У Феликса была сестра…

– И эту историю я знаю…

– А вы знаете, Бойд, где теперь находится его сестра?

– Нет.

– В частной психиатрической лечебнице, вот где! Ненависть – вот что вам следует искать, Дэнни, если вы хорошенько подумаете. Но только один человек настолько ненавидел Деймона, что не мог поступить иначе, как утопив его в океане, это…

Слова Амброза застряли у него в горле, он пристально посмотрел мне через плечо.

– Продолжайте, Амброз, – произнес вежливый баритон. – Я восхищен. Значит, это…

– Вы давно здесь? – прохрипел Амброз.

– Достаточно, чтобы услышать вашу ложь о Лейле и обо мне. – Тон ответа был ледяным. – Это я еще мог бы вам простить. Но примешивать имя моей сестры к вашим мерзким фантазиям, чтобы пытаться спасти свою шкуру, – это уже непростительно. Боюсь, как бы вы не пожалели об этом, Амброз!

Я обернулся и увидел двух человек, стоящих в открытой двери. Тот, который говорил, не мог быть не кем иным, как Феликсом Паркером.

Глядя на него, следовало бы признать, что к нему вполне подходит эпитет «полный достоинства». Он высок, атлетически сложен, уверен в себе. Должно быть, ему около пятидесяти, но на вид он гораздо моложе.

У Паркера густые, с голубоватой сединой волосы, и легкая их волнистость не мешает его облику мужественности. Смуглый цвет лица придает голубым глазам особый блеск. Настоящий герой.

Амброз Норман, опираясь на стойку, смотрел, как он подходит, по лицу его катился пот и капал в стакан миксера.

Паркер подошел к стойке, и через секунду его кулак врезался в тройной подбородок Нормана.

Глаза Амброза вмиг превратились в стекляшки, его руки отпустили край стойки, и он медленно исчез из поля зрения. Послышался тяжелый звук падения тела на пол.

Герой повернулся ко мне и протянул руку. Обаятельная улыбка осветила его лицо.

– Как поживаете? – спросил он с безукоризненным произношением. – Меня зовут Феликс Паркер.

Глава 5

Второй человек, который оставался у двери, пока Феликс повергал Амброза ниц, теперь с непринужденным видом направился к стойке.

– Это Джек Ромни, – сказал Паркер.

– Дэнни Бойд.

Последовало рукопожатие, и у меня создалось впечатление, будто я сунул руку в камнедробилку. Ромни был почти такого же роста, как и Феликс Паркер.

– Вы не думаете, что болтуна следовало бы отнести к нему в комнату? – вежливо предложил Ромни.

– Ему очень хорошо там, где он сейчас, – возразил Паркер. – Собаки всегда спят на земле. Зачем пачкать руки о потерявшего сознание Амброза Нормана?

– Кажется, вы хорошо его пометили, старина, – широко улыбнулся Ромни.

Нельзя сказать, что у него неприятный выговор, но он не чисто английский и не австралийский: так как меня это заинтересовало, я задал вопрос, который из них родной.

– Оба. – Ромни улыбнулся еще шире. – Я родился в Англии, но двадцать лет прожил в Австралии, вот и получилась смесь.

Он лет на десять моложе Паркера, но солиднее; кожа загорелая и обветренная, а голубые глаза окружены сетью тонких морщин. В отличие от Паркера в его лице совершенно отсутствовало изящество. Но если мне пришлось бы выбирать, его лицо внушало больше доверия.

– Наполним стаканы и вынесем их на веранду, – предложил Паркер – Мне, например, хочется на свежий воздух.

Мы устроились в комфортабельных креслах.

– Ситуация достаточно затруднительная, для того чтобы осложнять ее формальностями, – сказал Паркер. – Если с вашей стороны не будет возражений, давайте обращаться друг к другу по имени.

– Меня это не стесняет, – ответил я.

– Хорошо. – Он достал из кармана безукоризненного покроя спортивной куртки золотой портсигар, вынул сигарету и закурил. – Естественно, нам известно, зачем вы здесь, Дэнни. Я не знаю в точности, каковы были ваши намерения относительно Амброза, но похоже, вы проделали превосходную работу к моменту нашего прихода.

– Он прыгал, как кот на горящей крыше, – усмехнулся Ромни.

– Чем больше я пытаюсь узнать, была ли случайной смерть Лейлы, – сказал я, – тем больше прихожу к убеждению, что ее отец был убит.

– Он приезжал сюда пару раз. – Ромни разжег старую трубку. – Интересный тип этот старина Джильберт, но, на мой взгляд, малость жестковат.

Паркер заметил холодным тоном:

– Деймон гораздо значительнее всех нас.

На ступенях внезапно появилась крупная коренастая фигура Ларри Чамплина.

– Послушай, Феликс! Я только что получил пачку писем и две телеграммы. В одной из них серьезная проблема. Думаю, нам нужно принять срочное решение и тотчас же телеграфировать ответ.

– Иду, Ларри. – Паркер поднялся из своего кресла. – Извините, джентльмены.

Они с Чамплином удалились в холл, а я остался наедине с Ромни.

– Скверно получилось с вашим судном, Джек, – сказал я.

– Оно было застраховано, старина, – ответил он. – Самое худшее, что Лейлу убила акула.

– Вы абсолютно уверены, что это была акула?

Он покачал головой:

– Почти. Эти воды кишат акулами. Вы знаете, что это произошло в открытом море. Конечно, было темно, без луны, и я не могу утверждать точно. Но Лейла плавала намного лучше, чем все остальные, вместе взятые.

– Вы последним покинули судно, не так ли?

По губам Ромни медленно скользнула улыбка.

– Дэнни, старина, – вежливо ответил он, – я уверен, что вам хотелось бы услышать всю историю с самого начала. Вы нисколько не раздражаете меня. Я знаю, что вы делаете свою работу.

Я в свою очередь ответил ему самой широкой улыбкой:

– О’кей. Не пропускайте ни одной, даже мелкой детали.

– Может быть, я должен начать с географии? Большой Барьерный риф тянется на тысячу двести пятьдесят миль от Новой Гвинеи до бухты Гарвея, на четыре градуса к югу от того места, где мы находимся в настоящее время. Эта обширная цепь островов и коралловых рифов, окаймляющих берег, – самый большой коралловый пояс в мире.

– Продолжайте, – сказал я.

– Очень важно, чтобы вы поняли это, Дэнни. Я уверен, что вы подумали: нужно быть последним идиотом, чтобы посадить яхту на риф.

– Я только задаю вам вопросы, Джек, поскольку не посещал эти места.

В течение нескольких минут из его трубки поднимался голубоватый дымок.

– Между берегом и тем, что называют внешними рифами, расположена лагуна, которая нигде не имеет глубины более восьмидесяти метров. Здесь находятся самые красивые кораллы в мире. Здесь также охотятся на зеленых черепах. В это время года они выходят откладывать яйца на песчаные пляжи коралловых островов.

– Джек, – без энтузиазма сказал я, – мне уже кажется, что я знаю Барьерный риф как свои пять пальцев.

Он засмеялся:

– Хорошо, но я не могу иначе. Зеленые черепахи и начали всю историю. К тому же я хотел бы напомнить, что и среди лагуны есть сотни маленьких островков и рифов.

– Не забуду.

– На второй день мы увидели нескольких черепах, но никто ими особенно не интересовался. Зато после полудня Лейла вдруг проявила лихорадочный интерес к этим животным и пожелала во что бы то ни стало вернуться. Меня это немного рассердило, потому что у меня были дела на остаток дня и проклятые черепахи разрушали все мои планы… Две предыдущие ночи я причаливал к одному из крупных необитаемых островов, чтобы все могли спать спокойно. Лейла хотела видеть черепах, и я не мог заставить ее от этого отказаться. И вот тогда мы заключили договор: мы возвращаемся обратно, но с условием, что все будут ночевать на борту, чтобы сберечь время… Кораллы – живые организмы. Они не переставая размножаются. Я провел в этих водах двенадцать лет и, в конце концов, ко всему привык. Однажды вдруг замечаешь риф, поднявшийся в том месте, где еще полгода назад ничего не было. А ночью…

Я прервал его:

– А как вы устраивались ночью на борту?

– Места было немного, каюта с четырьмя койками и две двухместные кабины. Трое мужчин помещались в большой, а девушки – в маленьких.

– А вы не собирались спать?

– Хотел бы, чтобы это было так! Мы наткнулись на риф около половины четвертого утра, и он разорвал мое судно, словно оно было из картона… Я тотчас понял, что времени у нас мало, самое большее две-три минуты. Успел заметить лишь темную массу острова в двухстах – трехстах метрах от правого борта и помню, что подумал: «Слава Богу, никто не утонет». И тут же закричал, чтобы они прыгали в воду. Первыми прыгнули Амброз и Ларри, за ними последовали Бетти и Феликс. Лейла, как всегда, не торопилась, хотя нос яхты был уже под водой.

Когда она была готова, другие уже проплыли половину расстояния до острова. Я хорошо видел рябь на поверхности моря там, где они плыли.

Трубка Ромни давно погасла, но он не замечал этого и с жаром продолжал:

– Лейла предложила мне пари на пять долларов, что она опередит меня самое меньшее на полсотни метров, сделала прекрасный прыжок и очень быстро поплыла. Я показался себе стариком, наблюдая, как она плывет, а потом устремился за ней, как проклятый краб. Она была в тридцати метрах от меня, когда все произошло. Это… это трудно рассказывать. Я скорее вообразил себе, чем увидел внезапное волнение воды впереди. К тому времени, как я поднял голову, чтобы посмотреть, там уже ничего не было. Лейла исчезла. Я окликнул остальных, но они были слишком далеко, чтобы понять, что я им крикнул. Я плавал вокруг того места, где видел ее в последний раз, пока не выбился из сил. Мне пришлось прекратить поиски, иначе бы я не добрался до берега.

Он вынул трубку изо рта и уставился на нее так, будто в ней заключался секрет, который был понятен только ему.

– Вот и все, – произнес наконец он. – Два всплеска воды, и Лейлы Джильберт нет.

– Сколько времени после этого вы оставались на острове?

– Несколько часов. Рыболовное судно подобрало нас уже после восхода солнца. В то же утро власти предприняли поиски, полагаю, ради чистой формальности.

– А ваша яхта?

– Она на глубине ста пятидесяти морских саженей. Не знаю, найдут ли нужным страховые чиновники поднимать ее, и, откровенно говоря, мне на это наплевать.

Я закурил и смотрел, как заходящее солнце весело сверкает в голубых водах бухты. Трудно найти такой безмятежный пейзаж… и подумать только, что там, под этой мирной поверхностью, плавает странное животное, быстрое и молчаливое, как торпеда.

Джек Ромни поднялся и вопросительно посмотрел на меня:

– Есть у вас ко мне еще какие-нибудь вопросы, Дэнни?

– Сейчас нет. Благодарю, Джек.

– А вы продолжаете думать, что Лейла была убита?

Он это спрашивал так, будто не придавал значения своим словам, но я чувствовал, как напряженно он ждал ответа.

– Мне еще трудно составить мнение, – ответил я. – Однако ваш рассказ кажется мне убедительным.

Он отвернулся и стал рассматривать бухту, но ему не удалось скрыть раздражения:

– Что вы этим хотите сказать, Дэнни?

– Только то, что сказал… Как вы думаете, мог бы я позаимствовать машину на час или два? Я должен сделать кое-какие покупки.

– Это не проблема, Дэнни. – Он казался теперь более спокойным. – Еще Лейла наняла машину, и ключи от нее всегда на месте. Каждый может ею воспользоваться. Поэтому не стесняйтесь!

– Спасибо. Вам ничего не нужно в городе?

– Нет, спасибо.

Я спустился на две ступеньки и позвал его:

– Джек!

– Что, Дэнни?

– Как вы думаете, могу я завтра нанять лодку? Мы могли бы проехать в сторону этих рифов?

– Это легко сделать, – вежливо ответил он.

– А вы не могли бы этим заняться?

– Конечно.

В его вежливом голосе появилась легкая напряженность.

– Еще раз благодарю, – сказал я и пошел к гаражу.

Выведя машину в аллею, ведущую к дороге, я задал себе вопрос относительно Ромни. По первому впечатлению он показался мне порядочным парнем, однако наружность бывает обманчива, и ничто не следует принимать как данность.

Таунсвилл – хорошенький городок, окруженный холмами; улицы широкие, окаймленные деревьями, дома в колониальном стиле, некоторые из них – с двухэтажными галереями.

Я решил применить безошибочную теорию, согласно которой самый быстрый способ получить сведения в чужом городе – это поставить машину возле ближайшего бара.

Первый же парень, которого я останавливал, чтобы спросить, где я могу найти бар, посмотрел на меня глазами жареного марлина.

– Бар? А что это такое?

Теперь я уже смотрел на него, выпучив глаза.

Мне больше посчастливилось, когда я остановил второго туземца.

– Держу пари, что вы янки, – сказал он со снисходительной улыбкой.

– Совершенно верно, – осторожно согласился я. – Не хотите ли вы мне сказать: «Убирайтесь домой»?

С минуту он рассматривал меня, потом ответил:

– Вы знаете, как называется вот эта вода, которую вы видите?

– Конечно, – ответил я, довольный собой. – Коралловое море.

– Прекрасно! Именно здесь ваши ребята разгромили японский флот. Ни одному янки никто не скажет в Австралии «убирайся домой»! Не забывайте этого!

Я извинился от души, а он продолжал:

– Здесь не говорят «бар», здесь это называется отелем, а в отеле всегда есть зал с буфетом, где можно выпить, но вне отелей нет ничего.

– Не можете ли вы показать мне дорогу к ближайшему отелю и что вы скажете, если я предложу вам выпить?

– Я скажу, что это самая лучшая мысль, какая могла прийти вам в голову.

Когда мы вошли в бар отеля, я подумал, что мы ошиблись адресом и попали в телевизионную студию. В громадном зале, в котором можно было разместить полк кавалерии, не было ни одного стула. За гигантской стойкой, протянувшейся от одного конца зала до другого, лихорадочно метались несколько усталых женщин. Клиенты стояли в двенадцать рядов компактной массой, пили, курили и разговаривали.

– Я знаю официанток, – сообщил мне новый знакомый. – И попробую что-нибудь получить. Чего вы желаете, янки?

– Для меня мартини.

– Что?

Я быстро спросил:

– А вы что хотите пить?

– Шунер.

– О! – Я слабо улыбнулся. – Должно быть, недурно. А что это такое?

– Пиво! – Он посмотрел на меня как на слабоумного. – Только не говорите, что вы еще не пробовали нашего пива.

– Я только вчера приехал.

– Это настоящее пиво, а не бурда, которую подают у вас, – любезно объяснил он мне. – Вот увидите. Значит, два пива.

Затем он глубоко вздохнул и погрузился в груду человеческого мяса между ним и стойкой. Я отвернулся, чтобы не видеть, как человека в расцвете лет разорвут на куски у меня на глазах. Через полминуты я услышал его голос: «Вот и мы!» И увидел своего приятеля с двумя громадными кружками пива.

– А вот и пиво, – сказал он, всовывая мне в руку кружку. – За ваше здоровье!

Насчет пива он был прав: никогда в жизни я не пил такого хорошего. За третьим шунером я был вполне согласен с ним, что у нас подают вместо пива бурду и нужно много времени, чтобы наши пивовары научились варить такое пиво.

Моего нового приятеля звали Кларри, и он попросил не называть его Кларенсом, потому что это ему не нравится. Так как он был почти двухметрового роста и весил килограммов сто, я с ним не спорил. Он участвовал в войне в Новой Гвинее, был рубщиком сахарного тростника, работал на ранчо на севере, а теперь уже пять лет водит сторожевое судно между Таунсвиллом и одним из островов, охотно посещаемым туристами.

Я перевел разговор на акул, и оказалось, что Кларри все знает об этих животных. Один профессор Мельбурнского университета проводил свой отпуск на острове в прошлом году, и Кларри возил его много раз на прогулку, чтобы показать акул в живом виде, а профессор делился с ним своими теоретическими познаниями.

– Самые опасные – это рыба-молот, акула-нянька и тигровая акула, – поучал меня Кларри, – и в окрестностях Таунсвилла вы имеете шанс чаще всего встретиться с ними.

– Набрасываются ли они ночью?

– Им все равно когда, Дэнни! Чем теплее вода, тем их больше, а летом они подходят совсем близко к берегу. В летние месяцы, с ноября по январь.

Я спросил себя, не помутилось ли у него от пива в голове, но вспомнил, что нахожусь в Южном полушарии и в настоящее время хожу головой вниз. От этого у меня началось легкое головокружение, а может быть, и от пива.

Я спросил с безразличным видом:

– Слышали ли вы о женщине, которую убила акула несколько дней назад?

– Еще бы! Весь город ни о чем другом не говорит с тех пор. Ах да, ведь она была янки, как и вы! Надеюсь, она не из ваших друзей?

– Я видел ее однажды в Нью-Йорке.

– Сочувствую, Дэнни. – Он покачал головой. – Вот что надеюсь никогда не увидеть и не услышать.

– Услышать?

– У меня был друг, добывавший жемчуг возле Брума. Некоторое время тому назад акула схватила одного из его ныряльщиков в тот момент, когда он уже поднялся на поверхность. Мой друг говорил, что у него до сих пор мороз по коже, когда он вспомнит, как кричал бедный парень!

Я машинально спросил:

– Кричал?

– А вы бы не кричали, если бы у вас откусили руку или ногу? – свирепо спросил он.

– Разве акула не может схватить так, чтобы жертва не успела крикнуть?

Он энергично затряс головой:

– Акулы начинают с того, что обгоняют тех, кого преследуют, все равно – рыба это или пловец. Чтобы ударить, акула поворачивается на бок и пускает в дело зубы. Она нападает быстро, одним ударом, а потом продолжает свой путь. Профессор говорил мне, что акулы близоруки и не различают цвета, но обоняние у них очень острое. Запах крови сводит их с ума. Они чувствуют его на большом расстоянии.

– Вы уверены, Кларри, что они не могут убить жертву одним ударом, чтобы у нее не было времени крикнуть?

– Во всех случаях, о которых я слышал, жертва умирала после удара в результате шока или увечья, – категорически заявил он. – Представьте себе, что двойной ряд треугольных зубов впивается в ваше тело, Дэнни! Здесь не только боль, но и ужас… Вы думаете, что не заорали бы?

– Еще как!

– Всегда ужасно, когда на кого-то нападает акула. Здесь это происходит слишком часто. Вы знаете Джека Ромни? Владельца яхты?

– Да. Я разговаривал с ним часа два назад.

– Я его знаю только внешне, – продолжил Кларри, – но здесь у него хорошая репутация. Смерть этой женщины нанесла ему удар, и, кроме того, он потерял свою яхту. А такое судно не скоро найдешь.

– Но она же была застрахована?

– Я слышал другое, – сказал он безапелляционным тоном. – В маленьких городках все известно, Дэнни. Его страховка кончилась два месяца назад, и он ее не восстановил. Для него это большая потеря.

Мы выпили еще пива на посошок, обменялись адресами. Кларри дал мне свой номер телефона на случай, если у меня будет жажда или я не смогу вспомнить, как выглядит отель.

Я возвращался домой очень медленно и очень осторожно. Не знаю почему, но я чувствовал, что голова моя очень легка: чистый воздух океана с непривычки опьянял, как вино.

Глава 6

Обед начался мрачно, и разговор состоял из самых простых фраз, но пища была хорошей. Бетти сидела на одном конце стола, Соня – на другом.

Я рядом с Бетти, Амброз между мной и Соней. Ларри сидел прямо напротив меня. К счастью, во время еды он не курил сигару.

На Бетти было свободное полупрозрачное платье, и, когда свет падал сзади, ее фигура обрисовывалась очень четко, в особенности высокая грудь.

Соня сделала большую уступку этикету, расстегнув три пуговицы своей блузки и тем самым показывая всем, что не носит бюстгальтера; впрочем, она и не имела в нем надобности.

После кофе Феликс предложил выпить бренди, и это было первое умное замечание за весь вечер.

– Прекрасная идея! – воскликнул Амброз, впервые открыв рот с тех пор, как сел за стол.

Большой синяк, украшающий его подбородок, начал принимать красивый лиловый оттенок и, должно быть, чертовски болел.

Соня окинула стол угрюмым взглядом.

Я предложил сигарету Бетти, зажег ее и закурил сам. Она не сказала мне и десяти слов за столом. Может, я ее чем-то обидел?

Феликс возвратился с бутылкой и стаканами на подносе и вежливо спросил у всех, кому налить. Никто не отказался, и даже Соня на секунду ожила, чтобы сказать «да».

Итак, каждый выпил бренди с кофе, и это развязало языки. Вроде бы морг превратился в идеальное место для беззаботной вечеринки.

– Дэнни! – внезапно окликнул меня Ромни.

Я вздрогнул.

– Что?

– Завтра утром у меня будет судно, – добавил он без всякого выражения. – Если вы хотите вернуться до ночи, нужно выйти в половине восьмого.

– Хорошо.

– Судно? – переспросил Ларри.

– Дэнни хочет осмотреть риф, где произошла катастрофа, – объяснил Ромни. – Шлюпка большая. Еще кто-нибудь хочет прогуляться?

Бетти от изумления открыла рот:

– После того, что произошло? Никогда в жизни!

– Судно – это глупость, – с ухмылкой заявила Соня. – Ты хотел, чтобы я в тот раз поехала, – повернулась она к Амброзу. – А я тебе говорила, что это идиотство. Разве я была не права?

– Да-да, – пробурчал он. – Ты идиотка, это так.

– У меня такое впечатление, что мы пойдем одни, Дэнни, – сказал Ромни. – Если вы не пожелаете, чтобы нас сопровождал еще кто-то для уверенности, что я доставлю вас именно в то место.

Заявление прозвучало в полной тишине, и Ромни взглянул на меня с явной неприязнью.

– Что это значит? – взволнованно воскликнул Ларри Чамплин и даже вынул сигару изо рта.

– Спросите у Бойда, – холодно ответил Ромни.

– Хорошо. – Чамплин пожал плечами и водворил сигару на место. – Итак, Бойд?

– Вы стесняете его, беднягу! – Ромни невесело засмеялся. – Постойте… я вам нарисовал карту.

Он вытащил из внутреннего кармана листок бумаги, заботливо разгладил его и протянул Паркеру:

– Передайте, пожалуйста, Бойду, Феликс. Мне хотелось бы, чтобы вы тоже взглянули и сказали, тот ли это риф.

«Достойный мужчина» в течение нескольких секунд внимательно изучал бумажку, затем кивнул:

– Мне кажется, да.

– Благодарю, – сказал Ромни. – Не передадите ли вы ее мистеру Чамплину, чтобы он тоже посмотрел?

Ларри взял карту и тоже стал изучать ее.

– Да, должно быть, верно, – сказал он наконец.

– Достаточно ли вам этих двух подтверждений, Дэнни? – обратился ко мне Ромни. – Или вы желаете, чтобы все это подтвердили?

– Но что все это значит, Джек? – повторил Феликс.

– Бойд просил меня рассказать о катастрофе… о смерти Лейлы, – стал объяснять Ромни. – Сегодня я детально рассказал ему обо всем. Он, естественно, не назвал меня лжецом, но дал ясно понять, что не верит ни единому слову.

– Это правда, Бойд? – Чамплин бросил на меня строгий взгляд. – Мне кажется, вы должны извиниться перед Джеком или дать объяснение.

– Скажите мне лучше вы, Ларри: извинялись ли вы или давали кому-либо объяснения, когда стояли на контроле билетов на утренниках?

Его бычья шея сразу покраснела, потом вспыхнуло лицо. Он зарычал:

– Что это значит?

Он почти вскочил со стула, но тяжелая рука Феликса опустилась ему на плечо.

– За это надо поблагодарить нашего друга драматурга, – сказал Феликс. – Когда мы с Джеком вошли сегодня, он был занят вливанием желчи Бойду в уши. Нас они не видели, и мы с Джеком добрых десять минут простояли в дверях.

Чамплин с минуту глядел на меня и повернулся к Амброзу, который явно дрожал от страха. Если я правильно понял взгляд Ларри, брошенный на меня, то он означал: «В настоящую минуту есть более важные вещи, но не беспокойся, подлец, тобой мы еще займемся».

– Так в чем же дело? – с горечью произнес Чамплин. – В этой груде сала спрятался подлый трус?

– Оставь его в покое! – пронзительно закричала Соня. – Я тебе яйца отрежу!

– Тише, мой маленький страстный попугайчик. – Амброз с доброй улыбкой погладил ее руку.

– Я не знал, что у вас есть секреты друг от друга, – невинно произнес я. – Вы все набросали мне настолько ясный портрет Деймона Джильберта, что я подумал: между вами определенно должна быть взаимная симпатия.

Чамплин опустил кулак на стол и опрокинул свой стакан. Пятно от бренди стало медленно расползаться по белой скатерти.

– Продолжайте в том же духе, Бойд, – процедил он сквозь зубы, – и я вас так отделаю, что попадете в госпиталь года на два.

– Вот теперь меня не удивляет, – усмехнулся я, – почему Джильберт вынужден был сделать вас билетером.

– Ларри! – строго бросил Паркер.

Чамплин сделал над собой усилие и остался на месте. Я видел, как сжимаются его челюсти, почти слышал скрип зубов. Феликс же одарил меня чистосердечной улыбкой.

– Дэнни, старина, я не понимаю вас. – В его голосе прозвучали сразу все оттенки искренности. – Когда мы сегодня встретились в первый раз, у меня создалось впечатление, что мы поймем друг друга с полуслова. Своего рода молчаливое согласие. К чему повторять домыслы Амброза? Чего вы еще хотите добиться?

Он смотрел на меня, как бы желая подбодрить, и я подумал, что Феликс не угадал своего призвания: он был бы замечательным дипломатом.

В это время я почувствовал, как рука Бетти настойчиво сжала мою.

– Прошу вас, Дэнни, не настаивайте на своем, – прошептала она. – Давайте лучше забудем все это!

Я отнял у нее свою руку и весело повторил:

– Чего я хочу добиться? В этом-то и вопрос, не так ли, Феликс?

– Действительно. – Его глаза сузились.

– Я повторяю всем, кого ни встречу, но либо не слышат, либо не хотят слушать. В конце концов, это начинает угнетать, Феликс. Я почти уверен, что Деймон Джильберт был убит, а теперь все больше и больше убеждаюсь, что и Лейла Джильберт тоже убита.

– Слушайте-ка меня, Бойд! – проговорил Чамплин сквозь сжатые зубы. – Черт возьми, я…

– Минуту, Ларри! Я не закончил. Еще пожуйте свою сигару. – Я повернулся к Паркеру: – Итак, у нас имеется посылка: одно или даже два убийства, объявленные несчастными случаями. Давайте рассмотрим проблему под таким углом зрения. Если было преступление, то убийца сидит за этим столом, значит, мне нужно прежде всего установить, кто из вас виновен, а затем построить обвинение против него или нее, верно?

– Дэнни! – резко произнесла Бетти. – Вы не понимаете, что делаете!

– У меня есть одна идея, милая, – сказал я, не сводя глаз с Паркера. – То, о чем мне сегодня рассказывал Амброз, я уже слышал из уст отвратительного человека – некоего Пита Дженнингса. Может быть, вы все помните его?

Феликс все еще смотрел на меня с выражением надежды на героическом лице, но в глубине его глаз я увидел ненависть. Он медленно оглядел остальных.

– Неужели мы никогда от этого не избавимся? – мрачно спросил он. – И куда бы ни пошли, всюду с нами будет некто вроде этого Бойда? – Он устало покачал головой: – Я думал, что мы покончили с этим, когда…

– Когда вы ночью держали голову Деймона Джильберта под водой? – спросил я.

– Не будьте смешным! Когда Деймон умер – вот что я хотел сказать.

– Извините меня, – спокойно произнес Ромни, вставая. – Я ничего не могу сообщить относительно смерти Деймона Джильберта, поскольку не имел к ней отношения. Но к гибели Лейлы я имел отношение. Бойд утверждает, что это убийство. Так кто тогда, по-вашему, я? Лжец, убийца или и то и другое? Хотел бы получить от вас определенный ответ, Бойд, если вы не возражаете.

– Я дам вам ответ, старина Джек, – сказал я, – но вам придется принять его таким, какой он есть.

– О чем вы болтаете? – простонал Чамплин.

– Пусть говорит! – твердо потребовал Ромни. – Я хочу послушать.

Прежде чем заговорить, я поглядел на них с откровенным вызовом.

– Я считаю вас самой большой труппой скверных актеров, каких мне доводилось встречать. Вы все еще продолжаете играть любимые роли, изображать себя теми, кем хотите казаться. Каждый приходит в ярость, едва услышит правду о себе, зная в то же время, что она уже доказана. Феликс играет благородного героя, хоть ему известно, что остальные его уже распознали как Иуду, предавшего лучшего друга. Он соблазнил дочь этого друга и не посмел защитить собственную сестру, когда Джильберт ему отомстил.

Поглядите на Чамплина! Он впал во гнев, когда я напомнил ему, что его сделали билетером во искупление грехов. Это был его собственный выбор, ведь иначе он попал бы в тюрьму как вор. Что с вами, ребята? Кого вы думаете одурачить?

Воцарившееся молчание внезапно нарушила Соня – она ткнула Амброза локтем под ребро и заявила:

– А Бойд молодец, верно? Напугал этих ублюдков. Что ты скажешь? Правда, здорово? – Она повторила тычок, и Амброз поморщился.

– Вроде бы так и есть, моя хищная принцесса, – мягко отозвался он. – Но пари держать я не стану.

– Я терпелив, Бойд, – вставил Ромни. – Ждать ли мне вашего ответа?

– Я отвлекся и очень прошу меня извинить, старина! Сейчас перейдем к этому.

– Я не нахожу это таким уж забавным, Бойд, – негромко проговорил он. – Как бы вы не спохватились, что совершили большую ошибку.

– Сейчас будет ответ, мистер Ромни, – вежливо сказал я, – но для этого частного ответа мне нужна помощница. Бетти, вы займетесь этим?

– Чем?

– Просто будьте внимательны, мисс Адамс, – сказал я с убийственной интонацией. – И говорите лишь тогда, когда вас попросят.

– Но… в чем дело?

– Вы помните библейскую историю об Ионе и ките?

– А… да, конечно. – Она широко распахнула глаза. – И что же?

– Как бы вы назвали эту историю, мисс Адамс?

– Что? Я… я не знаю. Мифом?

– Мифом? Вот превосходный ответ, мисс Адамс. А теперь я расскажу вам другую историю – о Лейле и акуле.

Я ожидал взрыва, но ничего подобного не произошло.

– Вы слышали эту историю раньше, мистер Ромни?

– У меня впечатление, что вы либо глупец, либо вам надо серьезно позаботиться о себе, – сказал он. – Не хочу терять времени, слушая всякую чушь, Бойд. Я ухожу к себе.

– Но вы же не слышали самого главного: как акула проглотила Лейлу целиком и так быстро, что та даже не успела крикнуть.

– Хорошо! – Ромни с покорным видом уселся поглубже в свое кресло. – Только будьте кратки, Бойд, это все, о чем я прошу.